Loe raamatut: «А + Д =? История еще одной первой любви»
А+Д =?
История еще одной первой любви
Агния Арро
Цикл: «Клетка»
Аннотация:
Арс: она больше чем друг. Больше чем девушка. Она последняя, кому я хотел сделать больно. И именно ей умудрился расколошматить сердце вдребезги.
Диляра: боец без правил с обаятельной улыбкой – опасное сочетание для неопытной девочки. Нам стоило оставаться друзьями, тогда мне не было бы так больно от его измены или даже не одной. Я теперь не знаю…
Пролог
Арс
– Что ты на меня так смотришь? Что?! Идеальная жизнь, которую ты себе придумала, закончилась! Я просил тебя, прекрати меня жалеть! Я не нуждаюсь в твоей жалости. И в тебе! Ни в ком не нуждаюсь, ясно? Я сам по себе!
За моей спиной замерла эффектная девушка, с которой я вышел из ВИП-кабинки для секса. Ее образ, не успев сохраниться, тут же стирается из памяти. Слезами Дили. Она не говорит ни слова. Лишь качает головой, а меня рвет от боли. Разносит к чертям собачьим по этому сраному клубу. Размазывает, растирает в порошок, потому что моей девочке больно. Я причина этой боли. Я не смог уберечь ее от самого себя.
Эту историю не надо было начинать, тогда была бы та легкость, в которую я влюбился, ее улыбки. Она никогда не плакала со мной вот так. Молча, дрожа. И никогда не смотрела как на меня так, как сейчас. Как на ничтожество. Я и есть ничтожество.
– Диль… – хрипло зову ее, уже понимая, что потерял.
Она разворачивается и уходит. Я срываюсь за ней. Меня за плечо ловит Данте. Разворачиваюсь и врезаюсь кулаком ему в лицо. Толпа расступается, а мы валимся на пол. Я бью, а лучший друг только прикрывается.
Прибегает охрана, и нас обоих вышвыривают из клуба.
– Это ты сказал ей, где я?! – толкаю Дана в грудь, снова нарываясь. В груди адски горит. – Ты?!
– Рано или поздно она бы узнала о твоих загулах, Арс. – В его взгляде читаются укор и долбаное превосходство. Он же весь из себя такой правильный и принципиальный, а я мудак.
– Зачем ты это сделал?! – снова толкаю его.
– Я ничего ей не говорил. Я бы не поступил так с тобой. Хватит видеть во всех врагов, Арс. Езжай домой и проспись! – хватает меня за грудки и хорошенько встряхивает. Бью его по запястьям ребрами ладоней, чтобы отвалил.
– Иди на хер! – ору ему прямо в лицо. Разворачиваюсь и бесцельно сваливаю. Плевать куда. Подальше отсюда.
– Я такси тебе вызову. Стой! – Дан кричит мне в спину.
Но я не оглядываюсь. Пошатываясь, поднимаю руку выше, показываю другу фак и ухожу в темноту, где можно наконец сдохнуть, чтобы никто не видел.
Глава 1
«Без любви жить легче. Но без нее нет смысла».
Лев Николаевич Толстой
Арс
Очень осторожно проворачиваю ключ в замочной скважине. Медленно открываю дверь и неслышно шагаю в прихожую. Девять утра почти, но крохотная надежда, что мама спит, все еще жива.
Прислушиваюсь. На кухне льется вода.
Фак! Это не есть хорошо.
Скинув кроссовки, все так же тихо и почти не дыша, поднимаю их и ставлю на обувную полку. Широкий ремень спортивной сумки соскальзывает с плеча, создавая ненужный шум. Выматерившись сквозь зубы, кошусь в сторону кухни, сжимаю ремень в ладони так, что грубая ткань врезается в кожу, и разворачиваюсь к своей комнате, собираясь свалить, пока меня не спалили.
– Арсик. – Мама выходит из кухни, будто стояла прямо за углом и караулила удобный момент. – Где ты ночевал?
Надвинув кепку козырьком на лицо, разворачиваюсь к ней и нахожу в себе силы улыбнуться, чтобы она не волновалась, но усталые светло-голубые глаза и нахмуренные брови говорят мне, что надо было все же позвонить и предупредить, что меня не будет.
– Ма, твой сын уже большой мальчик, – увиливаю от ответа.
– Большой он, – качает головой. Касается моей щеки, задевает козырек, и кепка слетает. – Господи, опять?! – вскрикивает мама. Мрачнеет, берет меня за подбородок и крутит голову из стороны в сторону, рассматривая разбитую бровь и ссадину высоко на скуле. – Что на этот раз? О косяк ударился или столб по дороге не заметил? – Ее голос нервно вибрирует, крылья носа подрагивают, а глаза наполняются беспокойством.
– Упал со скейта, ма, – уверенно выдаю одну из своих заготовок.
– Ты меня за дуру не держи, Арсений! Что происходит? – заводится она. – Подрался?
– Чтобы тренер мне потом устроил персональный ад за нарушение одного из главных правил? – морщусь я, вспоминая, как Юрий Германович умеет наказывать своих спортсменов за косяки.
Только вот я давно уже не его спортсмен. Мать не знает, что со мной расторгли контракт еще весной. И о том, что внутри меня в момент прощания с командой будто что-то умерло и до сих пор разлагается. Меня словно выгнали из дома, махом лишили тренировок, соревнований и важных людей, с которыми я вырос в том чертовом зале, пропитанном потом и кровью.
Еще она не знает, на какие деньги на самом деле мы теперь живем, и реально думает, что ночи я провожу с друзьями или девушкой. Так для всех будет лучше. Ради ее спокойствия я готов отыгрывать эту роль достойно премии Оскар.
Мама хватает меня за футболку и тянет к себе, забавно принюхиваясь. Алкотестер и наркоконтроль в одном лице. Я все ей прощаю. У меня нет человека ближе. Совсем недавно мы еле вытащили ее с того света, и поэтому сейчас я согласен на все, чтобы она успокоилась.
– Потом пахнет, – морщит переносицу, а в глазах все равно беспокойство. – Марш в душ, и буду тебя обрабатывать.
Выдыхаю и скрываюсь в своей комнате. Вроде снова пронесло. Кинув кепку на кровать, подхожу к зеркалу на дверце шкафа и рассматриваю свой покоцанный фейс.
Ночь была сложной. Ильхан, хозяин клуба боев без правил с говорящим названием «Клетка», был в паршивом настроении из-за того, что потерял одного из своих перспективных бойцов, и решил отыграться на остальных. У меня было два боя. Один ни разу не равный. Думал, упаду на втором раунде, как раз когда получил в скулу. Ничего, вывез. Только голова трещит адски, улыбаться больно, но бабки, упавшие на карту, действуют как хорошее обезболивающее. Они нам позарез нужны. Данте помог с деньгами на операцию, но лекарства для мамы стоят мегадорого, а я не могу вечно просить помощи у друга. Заработаю сам, как раньше, когда бокс в моей жизни был профессиональным и был контракт, были спонсорские, была семья…
Тряхнув мутной головой, загоняю подальше эти дерьмовые мысли. Кошусь на пачку сигарет, лежащую на тумбочке. Я бросил. Почти.
Сдергиваю полотенце с дверцы шкафа, отправляюсь в душ и потом к маме, как она и просила. На кухонном столе уже разложена домашняя аптечка. За последнюю пару лет она стала походить на отдел какой-нибудь городской аптеки.
– Ма, – касаюсь ее руки.
– Ты знаешь, что я чувствую, когда ты мне врешь. – Мама строго смотрит на меня.
– Я не вру.
– Помолчи, – отмахивается она и берется за вату, смоченную перекисью.
Ее руки едва заметно подрагивают, а губы то и дело сжимаются в бледную полоску.
– С-сх, – дергаюсь, когда мокрая вата касается скулы.
Мама дует как в детстве. Внутренности наизнанку выворачивает. Зажмуриваюсь, ощущая, как теплые пальцы бережно касаются лица.
– Что же это такое? Ну разве так можно? – причитает она, заботливо обрабатывая ссадины. – Вот был бы отец жив …
– Ма, у тебя уколы есть еще? – перебиваю ее, чтобы снова не пришлось лгать.
– Все есть. Медсестра приходила, сделала уже.
– Хорошо, – ставлю мысленную галочку, что надо перевести деньги за следующую неделю.
Закончив, мама жарит мне яйца и делает бутерброды с докторской колбасой. В меня не лезет, но я ем.
– Спать иди, – вздыхает, замечая отсутствие аппетита. – Глаза красные, как у наркомана. Не знала бы, что во Дворце Спорта строго следят за вашим здоровьем, непременно отвезла бы тебя в клинику.
– Ты серьезно? – дергаю заклеенной бровью и тут же кривлюсь от неприятного ощущения.
– Иди, сказала, – взмахивает рукой и отходит к окну. Внимательно смотрит на соседнюю многоэтажку, словно там показывают что-то интересное.
– А как же завтрак? – зеваю, прикрыв рот кулаком.
– Не давись. Хватит вести себя со мной как с немощной. Тебе даже врач сказал, что все прошло хорошо.
– Угу, – вяло дожевываю бутерброд.
Мне он сказал гораздо больше, потому я пока не могу отпустить ситуацию и расслабиться. Но поспать все же надо, тут мама права.
Ухожу в комнату, снимаю футболку и бросаю ее на спинку компьютерного кресла. Еще раз глянув на свою разбитую рожу в зеркало, ложусь на прохладное покрывало и смотрю в потолок.
Рядом валяется телефон, и мысли сами собой переключаются на приятное. По телу проходит волна тепла, а губы растягиваются в улыбке. Диляра. Улыбчивая, неиспорченная девочка, которая мне даже не друг. Я не знаю, что у нас с ней. Редкие многочасовые переписки в сети, после которых я пропадаю, а она никогда не пишет первая. Это похоже на какую-то игру, где никто не устанавливает правила. В нужный момент они появляются сами собой.
Открываю мессенджер. Сразу замечаю, что Диля сменила аватарку. Вместо ее фотографии на меня теперь смотрит Лило из мультфильма «Лило и Стич». Улыбнувшись шире, вспоминаю, что синее инопланетное существо было другом для нарисованной девочки. Ищу подходящую фотку и меняю свою аватарку на Стича, дурашливо показывающего язык. Не думая, набираю Диле сообщение без глупых, никому ненужных приветствий.
Я: «Мне не спится».
Она долго что-то набирает. Слово «печатает …» буквально повисает в диалоговом окне. Мне кажется, «Лило» возмущена. И это забавляет еще сильнее.
Диляра: «Отправить к тебе курьера со снотворным?»
Я: «Не, мне нельзя. Вечером тренировка с Данте. Как дела?»
Диляра: «Все хорошо, Стич. Инопланетных монстров пока не пробегало».
Рассмеявшись, вдавливаю затылок в подушку и жмурюсь, поймав тот самый вайб, который есть только в нашем общении.
Я: «А под кроватью смотрела?»
Диляра: «В первую очередь. И ногу из-под одеяла ночью высовывала на всякий случай».
Я: «Уверена? Вдруг он просто сел на диету и решил не есть после шести? Проверь еще раз».
Диля пропадает, а я посмеиваюсь, представляя себе, как эта девчонка с черным шелком длинных волос встает на четвереньки и заглядывает под кровать. Закусив костяшку пальца, жду ответа. Она присылает мне фото.
Я: «Симпатичный плинтус» – отправляю ей ржущий смайл, разглядывая вид под кроватью.
Чистенько там. Светлый ламинат, плинтус в тон, полоска кремовых обоев с контурами крупных цветов и кусочек торчащей простыни в цветок помельче. Очень мило. Наверное, что-то такое я и представлял в ее комнате. Девочка, которая пахнет цветами и солнцем, может спать только на таком белье.
Диляра: «Спасибо. Мне тоже нравится».
Я: «А в шкафу ты смотрела?»
Нахожу картинку, как Стич настороженно выглядывает из-за стены, и кидаю вдогонку к своему сообщению.
Диляра: «Предполагаешь, он мог переехать?»
Я: «Предлагаю не исключать такой вариант».
Диляра: «Но я не слышала, как он таскал вещи» – задумчивый смайлик в конце.
Я: «Ты все же проверь».
Диляра: «А если он там?!» – смайл с огромными выпученными глазами.
Я: «Дай мне знать, «Лило». И, пока я мчусь к тебе на помощь, удиви его».
Диляра: «Как?» – удивленно-напуганных смайлов становится больше.
Я: «Ну-у-у, я не знаю. Поздравь с новосельем» – у меня уже скулы болят от улыбки.
Диля присылает в ответ стикер кота, упавшего на спину от смеха, и прошлая ночь отпускает, перестает саднить ссадина на скуле, и почти не тянет разбитую бровь. Глаза, наконец, закрываются, и я не прощаясь исчезаю из нашей переписки, как чаще всего и случается.
Глава 2
Арс
– Простите меня, Юрий Германович.
– И ты меня, Арс. – Тренер крепко сжимает мою ладонь, и в этот момент внутри все обрывается, потому что вот сейчас, в эту самую секунду, до меня в полной мере доходит, что это конец моей спортивной карьеры. Это больше не предупреждение, не угроза. Это финал. – Не получилось отбить тебя у вредной привычки и спонсоров. Ладно, все, давайте на ринг. Разомнемся и красиво проводим друга, – громче объявляет он.
Мы быстро разогреваемся и по очереди выходим в спарринг. Первым падает наш чемпион, Тайсон Салахов. Лежит, улыбается, а я за смехом скрываю то, как меня кроет и рвет на части все происходящее.
– Засранцы! – кидаю парням.
– Давай-давай, заряжайся. Пусть это ощущение всегда будет с тобой, – поддерживает меня тренер. – Обстоятельства не должны тебя прогибать, Арс. Ты должен создавать другие обстоятельства, в которых ты победитель. В первую очередь сам для себя.
– Мне будет не хватать ваших советов.
– Телефон знаешь. Соскучишься – звони, пообщаемся. Зорин, иди падай, – зовет Клима.
С ним мы долго кружим по рингу, но и он в итоге дает мне в последний раз ощутить вкус победы. Затем то же самое проворачивают Касьян, Сёма и сам Терехов.
Все бойцы следят за нашим боем. Он красивый и настоящий, а в конце мы с Юрием Германовичем ударяемся перчатками.
– Удачи, Арс. За пределами этого зала тоже есть жизнь, – поддерживает он.
– Да дерьмо там, а не жизнь, тренер. Спасибо, пацаны. Увидимся…
Открыв глаза, долго смотрю в потолок, в очередной раз переваривая этот сон-воспоминание. Поворачиваю голову. На тумбочке все так же лежит пачка сигарет. Рывком смахиваю ее на пол. Успокоительное, помогающее гасить нервяк и волнение за маму, улетает в тень корзины для белья.
Скрипнув зубами, поднимаюсь, пробиваю двоечку в стену, дергаясь от боли и разгоняя кипяток по венам. Все тело быстро приходит в тонус. Так-то лучше.
Глянув на часы, прикидываю, сколько времени осталось до встречи с Данте. В квартире что-то глухо падает. Тут же выхожу и застаю маму на кухне. Она прижимает ладонь к месту, где расположен большой послеоперационный шов.
– Ма, ты чего? – тут же подскакиваю к ней. – Плохо?
– Разбудила? – вздыхает она, наклоняясь, чтобы поднять упавший табурет.
– Не трогай, – поднимаю его сам и помогаю маме присесть. – Ты на вопрос не ответила.
– Все хорошо, Арсик, – ласково улыбаясь, называет меня как в детстве. – Погода меняется, вот, ноет немного.
– Ясно. Посиди, сейчас найду твои таблетки.
Шлепнув ладонью по выключателю, потрошу аптечку и даю маме легкое обезболивающее, которое на такие случаи прописал врач.
– Покормить тебя? – Она снова пытается суетиться. – Ты же так и не поел толком.
– У меня тренировка. Есть уже поздно. Потом. А ты иди отдыхать. Хватит уже круги нарезать по кухне. Я сам могу себе приготовить, если проголодаюсь. – Последняя фраза выходит несколько раздраженной.
– Ночевать опять не придешь, большой мальчик? – дразнит мама, пряча улыбку в стакане с водой.
– Если ты действительно нормально себя чувствуешь.
– Действительно нормально. Иди, пока каникулы. Скоро учеба начнется. Особо не погуляешь.
С учебой тоже все непросто. Если начинаешь лгать, пусть и во благо, цепочка из смоделированных ситуаций постепенно разрастается в бесконечность. Уверен, при других обстоятельствах мать поняла бы мое решение поступать на другую специальность. Но сейчас мне пришлось бы объяснять, почему ее сын, грезивший спортом, вдруг решил уйти из профильного университета, где учатся все наши боксеры, и поперся изучать проджект-менеджмент, о котором даже не заикался. Это исключено, поэтому я лишь киваю ей и ухожу потрошить спортивную сумку.
На пол летят шорты, полотенце, пустая бутылка. Красные бинты для тейпирования, перчатки, капа и прочие мелочи остаются на дне. Докидываю сверху свежую форму и еще на пару минут зависаю взглядом на полках с одеждой. Выбираю белые джинсы, художественно рваные спереди на бедрах и левом колене, к ним белую футболку с капюшоном и удобные «найки». Заливаюсь спортивным дезодорантом и его тоже бросаю в сумку.
После тренировки у меня действительно планы. Вряд ли в ночном клубе кого-то обрадует запах пота.
Спустившись к машине, снова заглядываю в телефон. Пролистав спам и кинув сообщение Данте, что выезжаю, с улыбкой нажимаю на аватарку «Лило». В нашей дурашливой переписке ничего не изменилось. Сажусь за руль и, пока слушаю мягкое урчание заведенного двигателя, одним пальцем набираю:
«Погуляем?»
Качнув головой, тут же стираю сообщение и ставлю трубку на подставку. Всю дорогу до тренировочной площадки Данте кручу в голове это дурацкое слово. Простое и одновременно сложное.
Погуляем зачем? Мне есть с кем гулять. Сегодня я буду в клубе, там легко найти компанию. У меня нет проблем с девушками.
Погуляем как кто? Друзья общих друзей? Люди, которые иногда дурачатся в сети?
К чему все усложнять этим «погуляем»? Нет, точно не стоит. Пусть все останется как есть. Но от воспоминаний о том, как пахнет Диля, и фотки плинтуса под ее кроватью я снова улыбаюсь.
– Чего рожа такая довольная? – ухмыляется Дан, встречая меня у калитки. – Всех победил прошлой ночью?
– Типа того, – качаю ладонью в воздухе. – Какой у нас план?
– Не грузить тебя слишком сильно, чтобы ты завтра не умирал со льдом по всему телу. Ильхан никак не успокоится? – Дан все реже появляется в «Клетке», поэтому новости узнает через меня.
– Мне кажется, ему зашел новый формат боев. Мне он тоже зашел. Утром, – хмыкаю я, переодеваясь прямо на у тачки, – когда сумму на своем счету увидел.
– Понимаю. Помощь нужна?
– Ты помогаешь, – швыряю в друга бинтами. – Я с тобой еще за операцию матери не расплатился, – напоминаю ему.
– Мля, Арс, достал! – Данте недовольно ворочает челюстью. – Сюда иди лучше, – разматывает широкие красные дорожки.
Выходим на утоптанную траву и встаем друг напротив друга. Дан крупнее меня, выше, тяжелее. Спарринги с ним – отдельный вид сложной тренировки на реакцию, силу, выносливость. Он продолжает ломать мои рефлексы боя на профессиональном ринге, где существует множество правил. Мне нужны победы в «Клетке» или просто нужны победы…
Довольно ухмыляюсь, уворачиваясь от его прямого в челюсть, но тут же лечу спиной на траву от подножки и получаю условный удар поперек ребер.
– Сломал, – тяжело дыша, поднимается Дан. – Думай еще быстрее.
– Согласен. Давай еще раз.
– Хватит на сегодня, Арс. Ты не встанешь завтра. Вспомни, как вы недавно меня из тачки вынимали.
– Еще раз, – делаю стойку.
Данте разворачивается и пытается вырубить меня с ноги в голову. Пригибаюсь, выбиваю его из равновесия, пока он удерживает вес на другой ноге. Падаем. Я оказываюсь сверху и гашу силу удара ребром ладони ему в горло.
– Другое дело. – Друг отталкивает мою руку. Поднимаемся. Отряхиваем траву с одежды и глотаем воду каждый из своей бутылки. – А ты куда такой нарядный собрался?
– В «Bar Duck». Поедешь?
– Заманчиво, но не сегодня, сорри, – разводит руками.
Не страшно. Я еду туда разгрузить тело и голову. С Даном по банке безалкогольного мы выпьем в другой раз.
Переодеваюсь из спортивного в шмотки, в которых приехал. Врубаю музыку громче и еду развлекаться, а по дороге снова кручу в голове то не отправленное Диле сообщение. Никогда раньше не дружил с девчонкой. Чем мы можем заняться кроме секса? Она вроде любит кататься на роликах или скейте.
– Окей, – отвечаю сам себе и тянусь к телефону.
«Погуляем?» – в этот раз отправляю.
Глава 3
Диля
– Беляш, ты опять? – с укором смотрю на наглого белого кота, растянувшегося на клавиатуре ноутбука. Пока забирался и укладывался, успел что-то открыть и написать. – В одной из прошлых жизней ты точно был программистом, – чешу эту бесстыжую морду за ухом. А он и рад. Громко мурлычет, крутанувшись на спину и демонстрируя лохматое пузо.
Рядом лежит телефон. Беляш решает, что я еще не со всех сторон его почесала. Изворачивается и задней лапой сталкивает мобильный. С глухим стуком и короткой вибрацией тот приземляется на пол.
– Ну вот, что ты наделал? – ворчу на кота, притворившегося лохматым ковриком для мыши. Еще и смотрит на меня так, словно это я свой телефон уронила, а на бедного пушистика наговариваю.
Поднимаю и провожу подушечкой пальца по экрану, проверяя целостность. Все хорошо, обошлось. Зажав боковую кнопку, включаю экран и смотрю, чем он там мне вибрировал.
Сообщение от «Стича»: «Погуляем?»
Сердце отчего-то бьется чуть быстрее обычного.
– И что я должна на это ответить? – вопросительно смотрю на Беляша.
Дернув ухом, старый бабушкин любимец решает слезть с моего ноута. Спрыгивает со стола и трется о ногу.
– Красивый, опасный мальчик ни разу не звал меня на прогулки. Несколько наших встреч были, скорее, случайными, – вслух рассуждаю я. – Но с ним весело. Согласиться? В этом же нет ничего такого, правда? – присаживаюсь на корточки и смотрю в разноцветные глаза кота. Он щурится, а я улыбаюсь. – Ладно, давай попробуем.
Поднимаюсь и тут же забираюсь на кровать. Скрестив ноги по-турецки, открываю нашу переписку. Быстро пробегаюсь взглядом по утренней болтовне, а затем смотрю дату предпоследней переписки. Да уж, больше двух недель назад и всего несколько сообщений. Арс пропадал надолго. Куда, почему – знает только его друг.
– Говорю же, опасный мальчик, – вздыхаю я. – Бабушка мне потом устроит. Если узнает, конечно.
Я: «Давай».
На часах в углу экрана 23:11. Мое сообщение не прочитано. Ну и ладно. Утром увидит.
Пожав плечами, заталкиваю мобильный под подушку и отправляюсь в душ. Когда выхожу, слышу, что у бабушки в комнате работает телевизор. Переодеваюсь в легкую пижаму, сушу волосы, наливаю себе холодный вишневый компот. Стакан аппетитно запотевает, а на дне плавают крупные ягоды. Делаю глоток и чувствую, как немного прихватывает, но тут же отпускает горло. Удобно устраиваюсь за ноутбуком и открываю календарь со своими планами на завтра:
8:30 – онлайн-репетитор по французскому.
11:30 – урок игры на гитаре.
Туда еще надо доехать, а позже преподаватель не может, у него тоже расписание. Такое ощущение, что этим летом все в нашем городе вдруг решили научиться играть.
У меня за плечами музыкалка, законченная по настоянию бабушки, а гитара – исключительно мое желание. Тем более лето, много свободного времени. Я максимально заполняю его тем, что мне нравится.
Так, потом можно заехать к лучшей подруге и вытащить ее на перекус на свежем воздухе. Амалия недавно получила серьезную спортивную травму. Стала больше времени проводить дома.
16:00 – котокафе.
И сюда ее тоже можно будет взять с собой…
– Мама! – взвизгиваю от неожиданно завибрировавшего телефона. На экране снова висит уведомление о входящем сообщении.
Арс: «Мне заехать или встретимся в Центральном парке?»
Сердце отчего-то снова бьется быстрее. Не обращая внимания на странные приступы тахикардии, уверенно пишу ответ:
Я: «В парке, конечно».
Он долго не отвечает. Мне уже кажется, что и затея в целом дурацкая. Не стоило соглашаться. У нас вполне милые переписки, а переносить это в реал… Но телефон опять оживает его сообщением.
Арс: «Извини, отвлекли. Часов в шесть нормально?»
Я: «В семь или лучше в половине восьмого. Раньше никак. А можно перенести на другой день» – осторожно закидываю удочку, смущаясь и пытаясь сделать шаг назад.
Арс: «В половине восьмого в Центральном парке на лавочке, где мы все время встречаемся с Даном и Ами» – бросает голосом, за которым громко играет музыка.
Я: «Хорошо».
Он читает и исчезает, а ко мне заглядывает бабушка.
– Ты чего не спишь? – прошаркав в комнату, спрашивает она.
– Уже ложусь. А ты? – захлопываю крышку ноутбука.
– Воды попить встала. Родители из Казани завтра возвращаются?
– Послезавтра рано утром, – напоминаю ей.
Мама с отцом улетели по делам в наш родной город несколько дней назад.
– Волнуешься? – Догадываюсь, почему бабушке на самом деле не спится. Она всегда за всех нас переживает. Особенно когда у родителей случаются командировочные поездки.
– Спать ложись. Сидишь часами в своем компьютере. Глаза портишь, – строго говорит она и, шаркая, уходит из моей комнаты.
А я выключаю свет, забираюсь в постель. Телефон опять вибрирует. В мессенджере новое сообщение от Арса:
«Спасибо, что согласилась».
Теперь я не знаю, что ему ответить, и просто закрываю нашу переписку, а затем и телефон засовываю подальше под подушку. Зажмуриваюсь в надежде, что это поможет мне быстрее уснуть, а в груди опять: бам-бам, бам-бам-бам, бам-бам.
Пожалуй, следующим инструментом, на котором я начну учиться играть, станут барабаны. Чувство ритма у моего жизненно важного органа отменное!
***
С утра в зеркале отражается моя недовольная, невыспавшаяся рожица. Часто зевая, пытаюсь почистить зубы и думаю, не отменить ли мне часть планов на сегодня. Тут же отметаю столь заманчивую идею. Мне с детства говорили: если взялась за что-то, доводи до конца. Вспомнив об этом, я даже зевать перестаю. А после быстрого завтрака спокойно сажусь за ноутбук и включаю видеоконференцию с репетитором.
За делами успеваю на время забыть о вечерней прогулке с Арсом. Вспоминаю, только когда давлю пальцем на кнопку дверного звонка у квартиры Ами, где они теперь живут со своим парнем и по совместительству другом «Стича».
– Дан разрешил мне тебя похитить, – вываливаю на Амалию, как только она открывает дверь.
– Кто бы сомневался, – смеется она, пропуская меня в квартиру.
Я не задаю вопросов о ее самочувствии. Знаю, как ей сложно, и костыли тут совсем ни при чем. Ами фигуристка. Теперь уже бывшая. И тоска в ее глазах говорит гораздо больше, чем любые слова. Мне не хочется, чтобы она грустила, и я помогаю ей собраться на прогулку. Мы болтаем и примеряем наряды. Делаем разные смешные прически. Гулять идем, когда от смеха уже болят животы, и тоска из глаз подруги на время исчезает.
С тех пор как мы с родителями переехали из Казани в этот городок, Ами стала первой и единственной, с кем мне удалось подружиться. Местные девчонки либо тихо насмехались, обзывая косоглазой или еще хуже – карсачкой за то, что я татарка. Да и глаза у меня большие, хоть и немного раскосые. Только разве им объяснишь? Они дразнили, толкались, но Ами доставалось сильнее. Ее ненавидели за спортивные успехи и положение в обществе. А я… Я просто ощущала себя очень одинокой до знакомства с ней. Чужой город, чужие люди. Наверное, еще и поэтому загрузила себя дополнительными занятиями. Я не жалуюсь, мне все нравится, и жить можно везде. Я изо всех сил старалась. Сейчас мне кажется, это было совсем не зря.
– Ты чего такая задумчивая сегодня? – замечает Амалия, болтая трубочкой в стакане с апельсиновым соком.
– Меня Арс гулять позвал, – делюсь с ней.
– О-го! – Она округляет глаза и, сложив предплечья друг на друга, подается вперед.
– Вот и я так вчера подумала, – берусь за свою трубочку и тоже болтаю ею в стакане. – Я согласилась. Это плохо?
– Это же не свидание?
– С ума сошла? Нет! – подпрыгиваю на стуле. – Обычная прогулка. Дружеская. В половине восьмого вечера.
– Так. – Ами откидывается на плетеную спинку своего стула, постукивает ногтями по столешнице, задумчиво жуя нижнюю губу. – Знаешь, что я думаю?
– Нет. Но если поделишься, будет здорово, – допиваю сок и отодвигаю стакан в сторону.
– Я правда думаю, ничего плохого не будет, если вы погуляете. А как ты согласилась? Ты ведь говорила, такие мальчики, как Арс, разбивают сердца, – напоминает она.
– Говорила. Это если в отношениях, а я не хочу с ним отношений. Мне с ним забавно. И еще интересно.
– Вот и хватит париться тогда, – заключает подруга. – Погуляете, потом мне расскажешь.
– Обязательно, – обещаю ей.
За нами заезжает Данте. У него выдался свободный час, и он решил сам забрать свою девушку, а заодно подбросить меня до «Котокафе», где время снова пролетает незаметно. В 19:15 я радуюсь, что заведение располагается недалеко от парка.
Высушив тщательно вымытые руки, поправляю волосы и снова радуюсь. В этот раз тому, что это все же не свидание, и мои удобные джинсы и слегка усталый вид Арса вряд ли напугают.
