Loe raamatut: «Синопсис о сапиенсах»

© А. Халвицкая, текст, 2021

© О. Редькина, дизайн обложки, 2021

© Формаслов, 2021

* * *

Книга издана при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации и техническом содействии Союза российских писателей

Предисловие

Дорогие читатели, настоятельно советую приготовиться и пристегнуть ремни! Потому что в этой с виду совсем небольшой книге вам скоро встретится целый Клондайк жанров, экспериментов и смелых авторских решений. Лаконичные рассказы, прозопоэтические миниатюры, классические и свободные стихи не просто чередуются, но составляют удивительную мозаику единого замысла. Первая часть книги задумана как более социальная, а местами даже сатирическая поэзия и проза, во второй же куда более важными становятся любовные отношения и поиск себя в этом бушующем мире. Неустанное стремление к порой странному, непривычному, но такому долгожданному счастью.

С первой страницы становится очевидно, что Аксане Халвицкой интересна современность и в культурном, и в историческом контексте. Она пристально вглядывается в нее, стремясь в краткой форме обнаружить и зафиксировать все самое важное. Автор тяготеет к иронической стилизации, видит и показывает комичные стороны своих персонажей – маленьких людей (порой и не только людей: здесь действуют, например, неписи, которые наряду с «героями» вынесены в заголовок первой части книги), затерянных в огромном городе или в интернет – пространстве. Находится здесь место и самоиронии:

«– Голая на пикет не пойду! – на всякий случай предупредила я революционерку.

– Слабачка! – констатировала Марьяшка. – Тащи скорей фломастеры.

Следующий час я провела, склеивая провокационные плакаты».

Но при этом писательский взгляд Аксаны Халвицкой способен проникать куда глубже, чем привычные юмор или сарказм:

«Мартышка как будто все время этого ждала, и прямо в глаза ему заглянула своими блестящими карими глазками, и не просто посмотрела, а будто теплым одеялом укутала, совсем не звериный-то взгляд был, а человеческий, женский даже». Вот всего один из целого ряда точных, ярких и самобытных образов. Уверен, что эта книга станет не только важным этапом для автора, но и запомнится всем читателям чередой увлекательнейших художественных открытий.

Александр Евсюков,

прозаик, критик

Часть первая,
повествующая о нéписях и героях

Игроки

– Всамделишный игрок – зверь диковатый, редкостный. Что там чужих – близких к себе не подпускает. Понимает собака, кто ее хочет съесть, понимает и тех, кто пришел любоваться процессом съедения, – бродяга почесал седеющую бороду и глотнул зелья. Ягоды барбариса бросились врассыпную, увертываясь – кто быстрей – от дрейфующих по кружке лимонных долек. Бергамотный дух перетек на мой край стола. – Ты игроков-то встречала?

– Еще б не встречала! – Я жадно втянула запах вызревающей истории. – С месяц назад приезжал один такой зверь в клешах. С гитарой по сцене прыгал.

– Музыкант, значит?

– Виртуоз!

– А почем знаешь, может, непись?¹ – Едва уловимое движение, и тяжелые стальные браслеты расползлись в стороны, обнажая скалящуюся на предплечье тигриную морду.

Я улыбнулась шедевру татуировщика, но тему не перевела.

– И что же это за существа такие – неписи?

Он дождался, пока вопрос отскочит от полированной поверхности стола, от пола, покрытого пеплом и жухлыми листьями, дождался, пока последнее неуловимое эхо растворится в клубящихся выдохах кальянов, в шепотках случайных посетителей бара, в наступающем за окном сентябре и рокоте далекой трассы. Я не свела с него глаз.

– Неписи – это не существа, это программы, профессионально выполняющие предназначенный для них набор действий. Могут быть кем угодно – бизнесменами, поварами, поэтами, водителями троллейбусов, финансовыми аналитиками, троллями в интернете, даже нищими или ворами. Судьба неписи предопределена, ему не нужно мучиться с выбором и что-то решать. Все сложится легко, и, что самое главное, непись будет ощущать себя живым игроком.

– Но это несправедливо…

– Почему же несправедливо? Как раз наоборот. Быть неписью легко: знай свое дело и получай вознаграждение. В то время как игроки проходят жизненные уроки, наращивают скиллы, повышают уровни. Или не проходят и не повышают…

– Получается, если ты родился неписью, то поменять уже ничего нельзя?

На этот раз бродяга молчал так долго, что я решила, что разговор окончен и подошло время выхода из игры. Но стоило шелохнуться – две кружки дымящегося зелья плюхнулись на стол. Одна из них, пахнущая апельсином и мятой, тягуче запела «A Kind of Magic». Вторая высыпала на стол карты Таро.

– Для неписи ты задаешь довольно странные вопросы. – Бродяга взял одну из карт и придвинул ко мне. – Это звезда, в прямом положении означает духовность и творчество, а еще дарит надежду.

Подождав несколько секунд, он добавил:

– Разумеется, это аванс. Чтобы что-то изменить, нужно стать настоящим героем.

Неписи

 
Володька ваш – непись,
лицо зловредное, редкостное хамло;
в полтретьего пьянствовал на вокзале —
еле отмазали;
пазл, говорил, сложился,
схлопнулся бензобак.
ПАЗик свой к лешему бросил,
до Нового пешим лóсался²,
лясы точил с неизвестным селу лицом —
песенку отщепенец впаривал.
 
 
А Маринка его – что ли, лучше?
Тощая краля, к тому же крашеная,
шмотки всякий раз новые,
говорит, мол, хэнд-мэйд,
а деньги откуда ль?
Всю ночь электричество жжет, не экономит,
играет инди,
и весь Инстаграм в куклах вуду —
сама видала.
 
 
Да ладно тебе заливать, вот Диана —
на каждой неделе в городе зависает:
хахаль у ней москвич да хахаль замкадыш,
первый криповый³и пьющий,
второй дважды женатый,
а она никого не любит —
прошмандовка она и непись.
 
 
Ну а кто же сейчас не непись?
Вот и я, например, такая:
завистью изошлась —
до мозолей сердце стерла
и от ревности безысходной
неживую себя пустила
рисковать, становясь живою.
 
 
Вот и ты точно так сможешь.
 

Просто игра

Выпавшая карта оказалась «подорожником» – проездным на Питерское метро. Это значило – настал мой черед уезжать из города «насовсем». Твоя очередь ухаживать за Ромочкой. Ему почти семь, и он хочет кораблик, шоколад и тираннозавра. Ты, неделю проездивший блаблакаром, смотришь на меня с завистью. А я согласна на что угодно, лишь бы не лезть на воздушный шар, не трогать руками деревья и не смотреть, как новенький палантин наматывается на облака. Я чертовски боюсь высоты. Зато, в отличие от тебя, не боюсь динозавров.

Вот сейчас подойду к самому огромному и зеленому и скажу ему все, что думаю об отечественной медицине и ее современных методиках. У каждой семьи своя психосоматика, свое бессознательное и свой лечащий врач. Наш вздумал лечить психические расстройства Игрой.

Я луплю игрушечным динозавром по уродливой лапе динозавроподобного, брызгаю во все стороны шоколадом, купленным у метро, и рву в клочья обратный билет на теплоходик. «Мама меня обманула! Он ненастоящий!» – горечь разочарования обжигает меня изнутри. «Мама пошутила, – я пытаюсь себя успокоить. – Ромочка, это просто Игра». «Ты врешь!» – я бью себя по руке и размазываю по щекам слезы.

«Я больше не могу!» – кричу в наступающую темноту, скрывающую в себе чьи-то голоса и лица. «Не могу!» – прижимаю к себе игрушечного динозавра и ложусь на пол, ожидая, когда пройдет приступ. Как ни странно, охрана меня не задерживает, и через неделю мы снова встречаемся за игровым столом.

«Доктор сказал, динамика положительная, – ты улыбаешься, несмотря на бледный вид, приобретенный в ходе палеонтологической экспедиции. – Скоро станет легче.

Смотри: я привез коготь Ти-рекса».

«Спасибо, любимый!» – я не глядя беру карту, уже зная, что на ней нарисовано.

В этой игре нет правил, кроме одного: пока мы играем, Ромочка будет счастлив. Это значит, я влезу в корзину, сплетенную из заклинаний и лозы, и не буду закрывать глаза до тех пор, пока оранжевый шар полностью не растворится в весеннем небе.

Предсказание

– Не своей вы живете жизнью, Алексей Альбертович.

– А чьей же?..

Предсказание стиснуло его, словно неудобное пальто, сдавило грудь и горло, забилось в висках. Вдохнуть стало невозможно, и от нехватки воздуха Алексей Альбертович разом осунулся и постарел.

– Не волнуйтесь вы так, вот, выпейте.

Астролог накапал валосердина, растворяя в рюмке прошлую жизнь Алексея Альбертовича. Вот же она глядит, растопырив пальцы, губы навыкате – теща тещей. «Кудыть, говорит, собрался?» А он собрался: у подъезда Павел Константинович экипирован удочками и самогоном. Надо же отдыхать. Ирине – жене – торт купил вафельный, как любит, дочке – куклу. Удивлялся еще, зачем Оленьке чернокожий мужик понадобился. «Пап, ну ты что – телевизор не смотришь? Кино буду снимать на Оскар!» А ведь он смотрел, каждый вечер смотрел как проклятый – и не замечал.

– Алексей Альбертович, там отчетик…

– Потом, Пашка, потом. Хватит с меня отчетиков, не моя это жизнь, чужая, выдуманная. Да что же ты мотыляешься? Давай на червя, я этого червя с детства знаю!

– Что-то ты, Алексей Альбертович, сам не свой! Али не здоровы?

– Свой я, Пашка, свой! Жизнь не моя. И все этот твой астролог… с предсказаниями.

– Алексей Альбертович, да вы что? Мы ж пошутили! Это же розыгрыш, трюк! Он это всем говорит, вот и вы клюнули… Алексей Альбертович, вам плохо?

Хорошо мне, Пашка! Хорошо. Дышу наконец. Как это необыкновенно – дышать… Ивушки вокруг, камыши, кувшинки. Речка стремительная, аж кружится все. Того и гляди сунется в воду губастая морда. «Кудыть это ты запрятался?» А мне хорошо! Я счастлив!

Погружаюсь на дно, распугиваю мальков. Подводное течение мнет мне бока, полирует чешую, гладит спинку. У коряги вкусные линяющие рачки, хрустящие на зубах перловицы. Зарываюсь в ил, заглатываю черные икринки. А это что? Чую запах нездешнего лакомства. Где ты? Рассекаю воду, прицеливаюсь, щупаю усами. Вот же! Жирный извивающийся червяк! Как аппетитно изгибается! Как манит! Скорей! Хватаю его, кусаю, заглатываю. Что это? Острый предмет застревает в горле. Выплюнуть. Освободиться. Уплыть. Ничего не получается. Предмет застревает в жабрах. Неведомая сила тянет меня из воды. Слепит солнце. Нечем дышать. Страшное существо хватает меня. Встряхивает. Бьет по голове. «Какая была жизнь!» – думаю я. И умираю.

– Алексей Альбертович, нам с вами фартит! Какой карп мощный! Королевский! Закоптим, а?!

– Отпусти ты его!

– Что?!

– Отпусти, кому сказал! Он жить хочет!

Блестящая тушка скрывается в толще воды. Алексей Альбертович провожает карпа взглядом и ежится. Он и сам не заметил, что замерз. Что солнце скрылось за тучами, и накрапывает мерзкий дождик.

– Давай-ка, Пашка, выпьем по глотку! Да собираться. Дома нас ждут, любимые ждут, свои.

Кукла

Синдром второстепенного персонажа открылся у Леночки в детском садике, когда голубоглазую Мальвину отдали Катюше – обладательнице белокурых кудряшек и лилового в кружевах платьишка. Фотограф четко обозначил позицию «куклу самой красивой девочке», воспитательница послушалась, всучив Леночке утешительного медведя, а обещанная птичка оказалась вспышкой слепящего света, озарившей изумленный ротик и глаза, полные слез.

«Я так не играю, – уже в школе говорила Катюша, тасуя неудачно выпавшие карты. – Я рождена побеждать!» Леночке победа не полагалась, зато полагалась двойная порция тестов по английскому, ведь Катюша в английском не сильна, зато, в отличие от Леночки, умеет знакомиться с мальчиками.

«Ты не переживай, – говорила Катюша. – Мы потом все вместе пойдем гулять! Главное – бирюзовое платье не надевай, лучше то – серенькое!»

 
И Леночка надевала серенькое,
пекла вкусненькое,
заканчивала второе высшее,
вязала шарфы и кофты,
собирала автографы, монографии,
шедевры кинематографа,
вытирала Катюшке слезки, дарила серьги,
писала в Whatsapp и Messenger —
преображая минусы второстепенного
персонажа
в несгибаемый нрав главного антагониста.
 

«Да что же это такое! – кричала Катюша, обращаясь к новенькому айфону. – Что ты со мной делаешь?»

«Отвечаю», – сказала Леночка, забирая айфон и ответственность, набирая смс и теряя при этом совесть. Повинуясь Леночкиному воображению, осуществлялась Катюшкина реальность: ссоры сменялись примирениями, нежные переписки скандалами, страстные встречи расставаниями. Катюшка теряла нервы и красоту, превращаясь в экзальтированную особу с потрепанной внешностью и скверным характером, и в конце концов растворилась в тени своей подруги.

«Я устала. Научи меня проигрывать», – однажды взмолилась Катюша, протягивая дремавшую в коробке на антресолях голубоглазую Мальвину. Тогда Леночка сжалилась и выдала Катюшу замуж за человека, умеющего превращать любую женщину в красавицу с помощью искусно расставленного света.

«Сейчас вылетит птичка», – подмигнул фотограф Леночке и пригласил ее танцевать.

Леночка подмигнула в ответ – на веки вечные останется кукла у самой умной девочки.