– Ну, какой же ты дурачок, ты же у меня умница-разумница, да к тому же девочка, вот если бы Катерина Премудрая, или Катюшка краса, длинная коса, тогда да, а вот дурачок…

– Ну, мам, ну как ты не понимаешь, ведь Иванушка-дурачок в сказке всегда самый умный оказывается и самый добрый, вот и я такой же быть хочу.

– А разве Василиса была плохая и глупая? – спросила мама, поправляя Катино одеяльце.

– Ну, мам, она же вообще лягушкой была! А я не хочу быть лягушкой!

– А что так? Может тебе бы даже понравилось шлепать пузом по болотам, ты же ведь любишь в речке прыгать, осталось только квакать научиться!

– Кирилл, не дразни сестру, ты же старше!

– Всего-то на три годика, – пробурчал Кирилл.

Брат и сестра Катюша и Кирилл Агафоновы делили одну комнату на двоих, их кровати стояли по разные стороны от большого окна с желтыми кружевными занавесками и цветами в зеленых горшках на подоконнике. И хотя ребята жили очень дружно, иногда Кирилл все же дразнил свою младшую сестренку, верившую в сказки и мечтающую о том, что в ее седьмой день рожденья к ней непременно прискачет принц на золотом коне и подарит сивку-бурку, волшебную палочку и, конечно же, шапку-невидимку.

– А и пусть дразнит, – ответила Катюша, разбрасывая черные кудри по подушке, – ведь если так, то я тогда буду лягушкой-царевной, а он старым лесовичком, с шишкой вместо носа.

– Это почему это?

– Да потому, что ты только на деревьях лазаешь да птиц гоняешь, вот и быть тебе лесовичком!

– Ну, уж нет, мы тогда с папой на тебя войной пойдем и королевство отберем!

– Не отберете, папа хороший, он меня никогда не обидит, понятно! И вообще, он в кар… мар… командировке!

– А в сказке твоей он на войну уйдет!

– А я кем буду в твоей сказке? – улыбаясь, спросила мама.

– Бабой Ягой! – засмеялся Кирилл.

– Сам ты! Мамочка у нас королевой будет. И будет она править волшебным королевством долго и счастливо, вот.

– Что-то не хочется мне быть королевой, можно я буду просто вашей мамой?

– Ну как ты не понимаешь, ведь я же буду принцессой, а ты моя мама, значит должна быть королевой!

– Ага, а еще у тебя должна быть фея-крестная, кем она будет? – спросил Кирилл.

– А вот мама ею и будет!

– Это как, – улыбнулась мама, – по совместительству что ли?

– Можно и по совместительству, но ты у меня будешь королевой-феей.

– Хорошо, только во дворце я жить не буду, ладно?

– А почему?

– А вот я бы пожил во дворце, – мечтательно прошептал Кирилл со своей кровати, – здорово там, наверное, все за тебя делают, все тебя любят, боятся, уважают, а ты только сладости лопаешь с утра до ночи.

– Не хочу я, чтобы меня все боялись, – ответила мама, и во дворце заблудиться боюсь, я хочу быть просто доброй, милой, всеми любимой мамой, и чтобы у деток моих все их заветные желания сбывались.

– И даже волшебная палочка, и Сивка-Бурка? – спросила Катюша, потирая глазки, уж очень ей хотелось спать.

– И даже волшебная палочка, и Сивка-Бурка, – согласилась мама, а Кирилл только что-то просопел и сладко зевнул. – Ну вот, Катюш, братец твой уже заснул, и тебе пора глазки закрывать. Сладких снов, солнышко.

– Сладких снов, мамочка. – зевнула Катюша и перевернулась на правый бок.

Мама вышла, тихонько закрыв за собой дверь.

– Ох, и фантазерка! – сказала она тихо, – Может, стоит меньше сказок читать?

А между тем в детской комнате что-то происходило, как будто на подоконнике поднялся маленький ураган: закружились в странном танце желтые занавески, красиво махая кружевами, зашевелились зеленые горшки с цветами, казалось, что они вот-вот подпрыгнут в воздух и улетят далеко-далеко, по шелковистой желтой дороге… а потом, на одной из зеленых веток, неожиданно начал расти небывалый цветок! Он был величиной с крупный апельсин и такого же золотисто-оранжевого цвета, как утреннее солнышко, и когда казалось, что ветка под ним сейчас обломится, цветок начал раскрываться. Сперва из него начал литься яркий свет, всех цветов радуги, потом стали по одному открываться лепестки, на одном из которых можно было разглядеть небывалой красоты замок, на другом широкий лес, на третьем глубокое море, четвертый украшали проплывающие облака, на пятом журчала прозрачная речка, шестой лепесток оказался игровой площадкой для десяти ребятишек, а на последнем, седьмом лепестке, стояла цветастая избушка, рядом с которой, женщина пасла коров и коз и пряла тонкую пряжу. Катюша еще не спала, а потому все это очень хорошо разглядела, ведь даже если это сон, то такого красивого сна она еще никогда не видела. И вдруг из сияющей голубой сердцевины волшебного цветка (а Катюша была уверена, что он именно волшебный) показался маленький человечек, в желтой жилетке и красных сапожках, с непомерно большим для его роста, туго набитым коричневым чемоданом. Человечек спрыгнул на подоконник, посмотрел на девочку, приложил палец к губам, призывая ее к молчанию, открыл чемодан и… все сразу прекратилось. Остановились зеленые горшки, безжизненно повисли занавески, пропал радужный свет, и только волшебный цветок остался на прежнем месте и на каждом его лепестке шевелились картинки, как в семи маленьких телевизорах, только вот звука не было.

– Милочка, – обратился к Катюше маленький человечек, – а вы знаете, что так сверлить глазами незнакомых людей крайне не вежливо?

– Знаю, вот только боюсь, что даже когда мы с вами познакомимся, я буду смотреть на вас также. Вы ведь волшебник? – спросила Катюша, садясь на кровати, – сначала я подумала, что вы Олле Лукойе, но в сказках говорится, что он ходит с зонтиком, а вы пришли с чемоданом.

– Правильно, милочка, не Олле Лукойе, я его дальний родственник, и так же, как у него волшебство прячется в зонтике, мое волшебство прячется в этом чемодане, вот и приходится все время таскать эту тяжесть с собой. – Маленький человечек поставил свой чемодан и уселся на подоконник, свесив вниз свои коротенькие ножки, так что Катюша разглядела не только красные сапожки, но и пышные бантики на них, прямо над пяткой.

– А меня Катюша зовут, – представилась девочка.

– А я наслышан, но все-таки очень приятно познакомиться лично. У нас, знаете ли, у фей и гномов, быстро разносятся вести о маленьких мечтателях, вот о вас, милочка, уже давно речь ведется, и совет фей отправил меня к вам с важным поручением.

– А почему вас, а не фею, ведь я же девочка, значит, ко мне должны приходить девочки- феи, – перебила гнома Катюша.

– А потому, что феи все заняты. Мало их осталось, ведь вера в сказки с каждым годом все меньше, а когда в нас не верят – мы умираем. Вот и осталось в волшебной стране не больше сотни фей, и столько же гномов. А сейчас, на совете фей, приняли решение дарить самым верным мечтателям по одному волшебству, так что, милочка, держите, только в виду, что использовать ваше волшебство вы можете только один раз, и вы должны успеть до тех пор, пока часы не пробьют двенадцать раз.

В то самое время, когда гном говорил эти слова, из голубой середины цветка появился радужный конь небывалой красоты, и гном, подхватив свой чемодан, легко вскочив на коня, умчался обратно в страну фей. Цветок за ним закрылся и исчез, и казалось, все стало прежним.

– А где же обещанное волшебство? – прошептала обиженная Катюшка, она уже решила, что гном просто подшутил над ней, как это часто делает Кирилл.

– Да вот же оно, – послышался откуда-то голос знакомого уже гнома, а вот и он сам, парит под люстрой на своем чемодане, – только имей в виду: волшебство исчезнет, как только часы пробьют двенадцать! – и гном растаял в воздухе, как будто его и не было. А на кровати, рядом с пузатой подушкой лежал маленький прутик, с одним зеленым листиком, Катюше даже показалось, что этот прутик и есть та веточка, на которой появился волшебный цветок с гномом внутри.

– Интересно, – прошептала Катюшка, – и что мне с тобой делать? Какое-то странное волшебство, ты, наверное, волшебная палочка?

А прутик в ответ засветился зеленым цветом и сразу погас.

– Это ты мне так отвечаешь? – снова спросила девочка. – Здорово! А ты все желания можешь исполнять?

И снова прутик засветился зеленым.

– А навсегда у меня можешь остаться? – продолжала расспрашивать Катюшка, но прутик засветился красным. – Ну, ты прям как светофор! Красный – нет, зеленый – да, а другими цветами умеешь светить?

Но на этот раз прутик не засветился вообще.

– Ну ладно, не хочешь отвечать – не надо, ты только не обижайся! А я пока подумаю, что мне пожелать. Интересно, а сколько у меня времени осталось?

И прутик засиял всеми цветами радуги. Но не надолго, совсем на чуть-чуть, а потом появились светлячки, они закружились в воздухе над Катюшиной кроваткой и совсем скоро одни собрались в круг, другие стали цифрами по краям круга, а третьи стрелками, часовыми и минутными. Эти волшебные часы из сверкающих букашек показывали одиннадцать часов, значит, у Катюшки есть еще целый час, чтобы загадать желание, но ей так хотелось спать, что не смотря на весь интерес к происходящему, глаза ее уже совсем не хотели подниматься.

– А знаешь что, волшебная палочка, мы же ведь только недавно вот в этой самой комнате все решили, и про то, что я хочу быть принцессой, и про сивку-бурку, и про волшебную страну и про маму с Кириллом… в общем, пусть все будет так!

Волшебная палочка вся засияла радужным светом, задрожала, поднялась в воздух, закружилась и… исчезла, остался только один зеленый листочек, который упал на лоб Катюшке, и она крепко заснула.

Глава вторая

в которой Катюшке досталось испорченное волшебство

Когда Катюша проснулась, она не узнала своей комнаты: не было ни желтых занавесок, ни кровати брата, ни даже большого окна с цветами на подоконнике, были только высокие каменные стены, узкие узорчатые окошки, до самого потолка, огромный подсвечник с шестнадцатью свечками и золоченое кресло, на котором вместо ее голубого в горошек платьица, висело настоящее платье принцессы с длинным шлейфом. Рядом стояли серебристые туфельки на каблучках, а на маленькой подушечке лежала корона, настоящая корона принцессы, из золота и драгоценных камней.

– Так я получается что же, я настоящая принцесса? Уррааа!!!!!! – закричала Катюшка и запрыгала на огромной кровати. – Ура-а! Я принцесса!!! Ура! Я принцесса волшебного королевства!

– Вы уже проснулись, ваше высочество? – раздался голос из-за высокой золоченой двери – Девушки, помогите ее высочеству одеться и проводите ее в столовую, должно быть, принцесса проголодалась, слишком уж она долго спала.

– Да, да, я очень проголодалась, и хочу пирожного, мороженого, лимонада и конфет!

В комнату вошли три девушки, немножко старше Кирилла, и пузатый старичок, с длинными, закрученными усами, ему то и принадлежал этот голос из-за двери.

– Ваше королевское высочество, вы себя хорошо чувствуете? – спросил старичок.

– Еще бы! Лучше не бывает, ведь я принцесса волшебного королевстваааа! – закричала Катюшка, кружась перед зеркалом в своем великолепном наряде.

…левствааааа, стваваааа… – подхватило эхо так громко, что зазвенели хрустальные колокольчики, подвешенные к сводчатому потолку комнаты.

– Ну, где тут у меня столовая? – спросила Катюша и, поправив корону, бодро вышла из комнаты. – Послушайте, дяденька с усами, вы не могли бы мне показать дорогу, а то ведь я здесь в первый раз.

«Дяденька с усами» даже дар речи потерял, а девушки за его спиной стали довольно громко шептаться: – «Кажется, принцесса сошла с ума», «Еще бы, ведь она уже третий месяц заперта в замке», «Может, сегодня она согласится?», «Как же, согласится, мне кажется, она просто притворяется, чтобы в очередной раз ответить отказом»… Только вот Катюшка всего этого не слышала.

– Так что, вы меня проводите? А заодно мы с вами познакомимся.

– Хорошо, ваше высочество, – ответил усатый, – я ваш дворецкий Кузьма Иванович, я вас еще в колыбели нянчил, вот и сейчас придется с вами понянчиться, с удовольствием проведу вам экскурсию по забытому вами замку, но это позже, после завтрака, пойдемте, пойдемте.

Катюшка поняла, что когда волшебная палочка исполняла ее желание, то для всех вокруг, кроме, разумеется, самой Катюшки, вся жизнь переписалась заново, как будто они всегда жили в этом замке и даже здесь родились. Вот было бы забавно – подумала она, – посмотреть на этого усатого дядьку Кузьму, когда он узнает, что все это я наколдовала, наверняка, он решит, что я самая настоящая волшебница!

– Прошу, ваше высочество, сейчас подадут завтрак, – сказал Кузьма Иванович, отодвигая ей стул, и Катюшке даже показалось, что у него на глазах блеснули слезы.

– У вас что-нибудь случилось, Кузьма Иванович? – спросила она. – Если что, то вы не стесняйтесь, сразу обращайтесь ко мне, ведь я же принцесса, так что я в миг решу все вопросы и проблемы!

– Ничего, ваше высочество, вы присаживайтесь, а я сейчас. С вашего позволения… – дворецкий щелкнул каблуками и быстро вышел из зала.

Катюшка села за огромный дубовый стол и с любопытством стала разглядывать комнату, в которую она попала, по размеру она напоминала спортивную площадку в школе Кирилла, высокие узорчатые окна, такие же, как в спальне, были плотно закрыты, вдоль дубового стола стояли двенадцать подсвечников на шестнадцать свечей, как-то мама говорила, что они называются канделябры, так вот, с каждой стороны стола, стояло по шесть этих самых канделябров. А вдоль стен выстроился целый ряд золоченых стульев с резными спинками. Но вот что странно, около такого огромного стола стояли только два стула, на одном сидела сама Катюшка, а другой, на другом конце стола, был совершено пуст!

– Завтрак для ее высочества! – раздался у нее за спиной голос дворецкого и тут же в комнату вбежал маленький поваренок, проворно поставив на стол серебряный поднос под колпаком.

– Кузьма Иваныч, – спросила Катя, – а разве мои мама, папа и брат не будут со мной завтракать?

– Нет… – сказал чуть не плача дворецкий, поднял колпак с подноса, и, пробормотав – с вашего позволения… – почти выбежал вон из столовой.

– Даааа, – пробормотала Катюшка, – как-то все странно все в этом королевстве… А это еще что такое? – подскочив со стула закричал она. – И где мой нормальный завтрак, с пирожными и конфетами?!

На серебряном подносе оказалась только маленькая золотая тарелочка с сухой корочкой хлеба и хрустальный кубок с грязной водой. Катюшка уже хотело было пойти поискать кухню и того противного поваренка, который осмелился так подшутить над ней, над принцессой Катюшей, как вдруг… все вокруг задрожало и зазвенело, особо старались маленькие хрустальные колокольчики под потолком; зажглись все свечи в канделябрах и стул, что стоял на другом конце стола вдруг взмыл вверх, под самый потолок, а потом, стал медленно опускаться на место, только уже не один, на нем, в окружении черного дыма, восседал странный человек. Он был страшно худ, вместо пухлых щек были две треугольные впадины, кожа его была желто-зеленого цвета, огромные для его лица выпуклые глаза, о таких еще часто говорят «на лоб вылезшие», казались почти белыми; руки скорее напоминали скелет в чехле, нежели настоящие человеческие руки, а ноги, Катюшка подумала, что такие ноги никак не смогут его удержать, они непременно должны подгибаться под тяжестью одежды. А одет странный гость был в рыцарские доспехи, даже с мечом. И почему это он еще коня с собой в кресло не посадил? Только на лысой голове, вместо шлема с забралом, болталась огромная корона, едва державшаяся на ушах.

Как только стул со странным гостем приземлился на пол, все вокруг оживилось. Сразу начали сновать туда-сюда поварята, понесли сотни золотых подносов с разными вкусностями, засуетились слуги с влажными полотенцами, прибежал даже чистильщик обуви, чтобы почистить гостю сапоги. А потом в столовую зашел, опустив голову, Кирилл, в сопровождении двух вооруженных солдат и одного высокого, тощего, как жердь, и абсолютно зеленого человека. Зеленый первый схватился за тарелку и стал отщипывать понемногу с каждого золотого блюда, а потом, когда его тарелка наполнилась, зеленый человек стал кормить Кирилла прямо руками и, наверняка, немытыми. А ее дорогой братец, как ни в чем не бывало, лениво открывал рот и нехотя жевал пирожные и торты, потом запивал лимонадом и компотом из рук все того же зеленого. Это было уже слишком! Катюшка, конечно же, не была жадиной, и уж тем более ей не было жалко сладостей для брата, но ведь это же не честно, когда он ест сладкое, а она – принцесса должна довольствоваться хлебом и грязной водой! А этот, в черном дыме, сидит в ее замке, как ни в чем не бывало и зубами лязгает, а есть – не ест, может с ним ее завтраком поделиться?

– Кузьма Иванович! – крикнула, не выдержав, Катюшка. – Где, в конце концов, мой настоящий завтрак, и что это за клоун в тумане? Меня, между прочим, кормить надо, а не развлекать, и я хочу пирожных и шоколада!

И как только она это сказала, случилось новое волшебство, но только Катюшка ему нисколечко не удивилась, ведь она принцесса волшебного королевства, а значит, всякие необычные вещи здесь вполне обычное дело. Поэтому когда исчезло всё и все, кроме лысого в короне и черном тумане, Катя только обиженно вздохнула:

– Значит, и здесь не видать мне пирожных на завтрак, давайте уже хотя бы кашу и вареное яйцо.

– Душа моя, – проскрипел лысый, в тумане и короне, каким-то не настоящим голосом, как у испорченной игрушки с севшими батарейками, – Ты же знаешь, что как только ты согласишься выйти за меня замуж, все сразу изменится. Будут тебе и пирожные, и мороженые, и шоколадные замки, все, все что ты хочешь, только соглашайся … – закончил он и страшно улыбнулся синими губами.

– Ну, уж дудки! Я пока замуж не собираюсь, рано мне ещё, да и вы, дяденька, не похожи на прекрасного принца из сказки! И вообще, куда делся мой брат? Кири-илл!!! – громко позвала Катюшка брата, но ей снова ответил лысый дядька.

– А своего брата ты больше никогда не увидишь! Впрочем, как и завтрака. С сегодняшнего дня ты не получишь ничего, кроме воды, – грозно проскрипел он и с громким хлопком растворился в воздухе.

– Ах, так! – Катюшка подскочила с резного стульчика, – Кузьма Иванович! Дворецкий Кузьма Иванович, где вы? Отведите меня, пожалуйста, на кухню!

– Что вы, что вы, принцесса, – подбежал взволнованный дворецкий, с трудом переводя дыхание, – пойдемте лучше в вашу комнату, вам вероятно нездоровится.

– Вот уж ничего подобного! Мне абсолютно здоровится, то есть я очень хорошо себя чувствую, только не понимаю, что здесь происходит и где моя мама?

Как только Катюшка сказала эти слова, как все вокруг покрылось черным дымом и загудело.

– Ой, что это?

– Скорее, ваше высочество, мы должны успеть добежать до вашей комнаты!

Вдвоем они взбежали вверх по лестнице, (на последних ступеньках Катюшка уже буквально тащила за руку старого дворецкого), отворили тяжелые золоченые двери комнаты принцессы, и что-то буквально втолкнуло их внутрь. Двери с оглушительным грохотом захлопнулись.

– Что это было, Кузьма Иванович? – спросила Катюшка, едва отдышавшись.

– Так вы действительно ничего не помните, ваше высочество? – удивился дворецкий, – Давайте присядем, что-то мне нехорошо.

Он тяжело поднялся с полу и подал руку Катюшке. Девочке совершенно не хотелось обманывать этого пузатого усача, а потому, как только они сели на мягкий вышитый серебром и зеленым шелком диванчик, Катюшка решилась рассказать ему всю правду.

– Понимаете, Кузьма Иванович, я ведь не из этого королевства… Я вообще не из королевства, а из обычного города, у меня мама в школе учительницей работает, папа в армии, сама я в садик хожу. Просто вчера ночью ко мне пришел гном и подарил мне одно волшебство, вот я и наколдовала, чтобы я была принцессой, моя мама феей, а Кирилл тоже хотел жить в замке и есть сладости, вот так мы сюда и попали. Только я не понимаю, где моя мама, кто этот лысый в короне и куда исчез обжора – Кирилл?

– Ах, ваше высочество, что же вы наколдовали! Вы, наверное, что-то забыли, или гном зло пошутил с вами.

– А что не так, ведь я же принцесса волшебного королевства, только оно странное какое-то…

– А то не так, что заперты вы, ваше высочество в этой комнате замка… – вздохнул дворецкий, – посадил вас под замок Кощей Бессмертный, и хочет, чтобы вы за него замуж вышли, тогда он все ваше королевство к рукам приберет. А матушка ваша и впрямь фея, да только отреклась она от престола и живет в поле, в цветущей избушке, ее Кощей тронуть не смеет, колдовство ее для него больно уж страшное. Да вот беда, не могут феи по своей воле никому вреда причинить, даже Кощею окаянному, хорошо еще, что он об этом и не догадывается, иначе б давно ее в темницу посадил. А вот защищаться феи могут, и людей защищать, вот и наслала королева чары свои на ваши покои, да на свою полянку, а кругом все уж год, как нечисть бессмертная завоевала. И брата вашего Кирилушку он в плену держит, а в замок водит, чтобы пробовал он кушанья, что дворцовые повара ироду этому готовят, боится, что отравят. Да вот только ему бессмертному что будет? Ничего, только в горле запершит, а Кирюша боится, он ведь и умереть может, вот Кощей и придумал водяного к нему приставить, чтоб тот принца кормил.

– А что ж он не сбежит?

– Не может он бежать, ваше высочество, Кирилла в дороге два охранника охраняют, да держат незнамо где, когда он не у стола Кощеева. А вот вам бежать надо, да только куда? От этого ирода нигде укрытия нет, везде его черный туман шпионит.

– Как это шпионит? – не поняла Катюшка.

– А вот как, лежит он по всему королевству вашему, в щелки от света солнечного прячется, да слушает, а когда кто из людей плохое про Кощея скажет, или про матушку вашу вспоминает, так он сразу человека окутывает и хозяину тащит.

– А что Кощей с теми людьми делает?

– Вот уж чего не знаю – того не знаю, ваше высочество, да только люди говорят, что назад никто не возвращается, дескать, запирает их Кощей в яму глубокую, да на золотые шахты работать отправляет.

– А почему же никто победить его не пытается, где же принцы волшебные и рыцари отважные?

– А рыцарей и принцев, ваше высочество, Кощей первым делом половил, да цепями к стене замка приковал, чтоб у других охоты не было супротив него воевать.

– А кто же меня тогда спасать будет?

– Не знаю, ваше высочество, ох не знаю, нет больше смельчаков. А за вас все королевство переживает, только вот помочь никто не возьмется. А я бы помог, – тяжело вздохнул дворецкий – ведь боюсь за вас, как за дочь родную волнуюсь, ежели откажете Кощею, он вас голодом заморит, а ежели согласитесь, то всему волшебному королевству житья не будет. И как тут быть?

– А если я убегу? – спросила Катюшка.

– Да как же убежать, ваше высочество? Кругом туман черный лежит, да и служанок ваших и фрейлин Кощей подарками богатыми подкупает, нет им доверия нашего, а ну как расскажут ироду, что вы бежать надумали, а он тому только рад будет, пошлет туман за вами, да в цепях под венец.

– А вы, Кузьма Иванович, вы же на моей стороне?

– Завсегда на вашей, ваше высочество! Я же вас вот этими руками вынянчил, выкормил, я вас никогда не предам.

– Ну, тогда бежим!

– Да как же, ваше высочество, ведь туман-то кругом, мы и из дворца то не выйдем, а вы говорите бежать…

– Ну, королевство-то у нас волшебное?

– Волшебное.

– Тогда собирайтесь.

– Как скажете, ваше величество, – пропыхтел, поднимаясь с диванчика дворецкий, – сейчас только платья ваши соберу. Да вот только куда и как мы побежим?

– Кузьма Иванович, не надо платья, вы главное вот что, чтоб нас сразу искать не кинулись, записку напишите и на дверь повесьте, а я пока карету нам подготовлю.

– Хорошо, а что писать-то?

– А напишите, чтобы три дня ко мне никто в комнату не входил, что я думать буду, а через три дня приму решение, сама из комнаты выйду и дам ответ Кощею.

– Готово! – Кузьма Иванович повесил записку на ручку двери и сразу же вернулся к принцессе, – только вот не пойму, ваше высочество, о какой карете речь идет?

– Знаете, Кузьма Иванович, вы меня, пожалуйста, не называйте больше «ваше высочество», вы ведь мне как родной получается.

Катюшке уже порядком надоело, что пожилой человек так к ней обращается, да и какая она принцесса, уж скорее пленница, а пленников «вашими высочествами» не называют.

– Хорошо, ваше высочество, а как мне вас называть?

– Просто, как всех, по имени. Меня Катюшка зовут, а вас я буду называть дядя Кузя, хорошо?

– Как вам будет угодно, ваше высочество Катюшка, – улыбнулся Кузьма Иванович.

– Вот так лучше, только, ваше высочество, нужно совсем убрать.

– Хорошо, Катюша, так откуда мы возьмем карету и как мы сможем до нее добраться, так чтоб черный туман не узнал? – спросил дворецкий, укладывая на кровати одеяла так, что со стороны казалось, что на мягких перинах спит Катюшка, ведь спящую принцессу точно никто не станет тревожить.

– А сейчас узнаете, дядя Кузя, только слова волшебные скажу.

Катюшка открыла одно из высоких цветных окон, встала на середину комнаты и стала вспоминать заклинание:

– Как же там, в сказке правильно было, только бы не ошибиться, и у нас точно все получится… Вспомнила! Сивка-бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой!

Как только Катюшка договорила, вокруг поднялся ветер, в окно налетела зеленая листва с неведомых волшебных деревьев, в воздухе закружилась стайка маленьких голубых бабочек, затем послышался стук копыт, по мраморному полу Катюшкиных покоев, звонкое ржание и, наконец, в золотом сиянии появился красивый рябой конь, с длинной, заплетенной в косу гривой и золотым хвостом, перевязанным синей ленточкой.

– Вот и наша карета, – сказала Катюшка, поглаживая толстую бархатистую шею, – правда самой кареты нет, придется ехать верхом. Ты ведь не против, Сивка-бурка?

– Нет, принцесса Катюшка, – ответил конь так громко, что даже окна звенели, – я легко отнесу вас обоих, куда скажете.

– Спасибо тебе, Сивка-бурка, только не говори так громко, а то еще услышит нас черный туман, тогда всем нам плохо будет.

– Не бойтесь, принцесса, ваша мама так заколдовала ваши покои, что здесь можно из пушки палить и никто этого не услышит, забирайтесь ко мне на спину, да держитесь крепче, я уж вас доставлю куда нужно.

– А куда нам нужно, Катюша? – Спросил Кузьма Иванович, с трудом залезая на коня и поднимая свою принцессу.

– А нужно нам к маме, на заколдованную полянку, в цветущую избушку.

– Будет исполнено! – прогремел Сивка-бурка – Только глядите, я вас хотя гривой и перевяжу, а вы все же держитесь крепко, скачу я быстро, лечу высоко, в два прыжка уж у избушки будем, да вот только однажды ветер окаянный со мной спорить задумал кто быстрее, и проиграл, теперь вот злится и все норовит седоков моих сбить.

И тут распустилась грива золотая сама собой, обвила Катюшку с дядей Кузей крепко-накрепко, что аж пошевелиться нельзя было, ухватились они за гриву, и Сивка-бурка выскочил в открытое окно. Замелькали перед глазами седоков дома беленые, леса зеленые, болота топкие, да реки глубокие, тут первый прыжок закончился, прыгнул Сивка-бурка во второй раз, да в облако пушистое угодил. А ветер уж тут как тут, облако несет, кружит, не дает Сивке-бурке выбраться, руками своим холодными, невидимыми за гриву цепляется, норовит седоков сбросить. Испугалась Катюшка, заплакала:

– Ветер, миленький, не губи, пусти нас к матушке, не для того мы от Кощея сбежали, чтоб упасть и разбиться.

– От Кощея говорите, а кто ваша матушка? – завыл ветер.

– Я принцесса волшебного королевства Катюшка, а мама моя фея из цветущей избушки.

– А не врешь? – снова прогудел ветер.

– Не врет, батюшка ветер, – вмешался Кузьма Иванович, – принцесса и есть.

– А зачем от Кощея сбежала, плохо тебе разве под его доглядом?

– Конечно, плохо, – ответила ветру Катюшка, – а кому с ним хорошо? Спасать от него королевство нужно, только беды от него, да от его тумана черного.

– И то правда, а ты справишься? Что-то ты больно мала-то, для героя – избавителя, тебе ли с Кощеем тягаться? – просвистел ветер, играя с облаком.

– А кому ж еще! Я же принцесса, да и в книжках все про него читала, знаю, что смерть он свою в яйце держит.

– Про то все знают, вон и конь твой знает, и я знаю, да только счастья нам это не принесло, и людям избавления не дало, кругом туман черный шпионит, всех кто около дуба того появляется он ловит, да Кощею в шахты тащит. Вот и сын мой, ветерок, туда же попал…

– И мой жеребенок в шахтах у Кощея томится, даже щуренка морского туман поймал, когда он к берегу подплыл. А сейчас вся надежда только на фею из цветущей избушки, кроме нее никто не знает, как Кощея одолеть, – сказал Сивка-бурка, повесив голову.

– Ладно, – снова провыл ветер, – помогу я вам, в этом облаке до цветущей избушки догоню, так вас никакой черный туман увидеть не сможет, а на заколдованной полянке туман не стелется, там уж вас Сивка-бурка на землю опустит.

– Спасибо тебе, друг, – сказал волшебный конь, – может, еще раз посоревнуемся, когда Катюшка Кощея победит?

– Да не за что, вот только самой ей Кощея не одолеть, уж больно силен он. Ну да мы с тобой поможем.

Вскоре друзья были уже над заколдованной полянкой, они отпустили облако и все дружно спустились на землю.

– Так вот почему эту избушку называют цветущей! – воскликнула восхищенная Катюшка, когда увидела жилище своей матери. Стены его были сплетены из разноцветных вьюнков, которые приветливо кивали головками цветов и забавно хлопали глазами, ставни из красных роз шелестели зелеными лепестками, отгоняя пчел от окна с занавесками из васильков, крыша, устланная крупными белыми ромашками, была увенчана огромным оранжевым гладиолусом, из каждого цветка которого поочередно вылетало маленькое облачко желтого дыма, на которое тут же налетало множество цветных бабочек. Катюшка, конечно же, поняла, что это была пыльца, которой мама подкармливала насекомых.

– Интересно, – тихонько заговорил Кузьма Иванович, – а хозяйка дома? Ваше величество! – позвал он, как только мог громко, – Это мы, ваша дочь – ее высочество принцесса Катюшка и я, ваш дворецкий Кузьма Иванович, вы дома? Ваше королевское величество!