Loe raamatut: «Истории Мага. Али аль Ладен и принцесса Будур»

Часть 1

Дошло до меня, о счастливый царь, будто был в одном городе в Китае портной, живший в бедности, и был у него сын по имени Алладин. И был этот сын шалый, непутевый, привык целый день шляться с уличными ребятами, такими же беспутными, как он сам, и не хотел учиться ремеслу.

И вот однажды, когда Алладин играл на улице с другими непутевыми мальчишками, вдруг остановился неподалеку от них какой-то человек, чужеземец, и стал смотреть на Ала ад-Дина и наблюдать за ним, не обращая внимания ни на кого из его товарищей. А этот человек был магрибинской породы, колдун, который учинял своим колдовством одну хитрость за другой, и знал он всякие философии и все науки, и хорошо разбирался в науке о положении звезд. И когда он бросил взгляд на Ала ад-Дина и хорошо всмотрелся в него, он сказал про себя: «Поистине, этот мальчишка – тот, кто мне нужен, и ради того я ушел из своей страны, чтобы его сыскать!»

(1000+1 ночь)

Глава 1

Когда до стен столицы Аграбара Аграбы осталось сто шагов и стали отчетливо видны кончики медных рогов у изваяний священных быков застывших по обе стороны внешних ворот Аграбы, караванщик Мажур поднял вверх правую руку и замер. За его спиной неторопливо начал затихать скрип повозок, и привычный за долгие дни перехода мерный топот копыт. Караван останавливался. Мажур подождал, с удовольствием внимая звукам замирающего движения за его спиной и почувствовав, что караван полностью остановился, не торопливо, соблюдая собственное достоинство, подошел к лежащему у обочины дороги огромному серому валуну, известному под названием «караванный камень». По вышарканным за долгие годы ступенькам он поднялся на его плоскую вершину, чтобы стать вровень с сидящими на своих конях купцами каравана. По старинной традиции коня караванщику не полагалось, чтобы он ни при каких обстоятельствах, которых могло случиться в пути великое множество, не смог бы бросить караван на полдороги. Взяв на себя обязательство провести караван, он на время движения каравана по своей воле связывал свою судьбу с судьбой каравана. Поэтому караванщик должен иметь, зоркие глаза, умную голову, море удачи и крепкие ноги, чтобы пройти весь путь «от рогов до рогов», от священных быков из песчаника на воротах Хорежента до знаменитых гранитных быков Аграбы. Со времен первых караванщиков правила понемногу менялись и теперь караванщик, при молчаливом согласии купцов каравана, тропил дорогу каравана на коне, который формально числился за охраной каравана, а фактически был собственностью караванщика. Но Мажур чтил старые традиции, поэтому первый день пути и последний день пути каравана он всегда проходил пешком.

Мажур огладил свою пропыленную бороду и принял соответствующую моменту позу, поглядывая на подъезжающих всадников. Первыми подъехали Щиты, охрана каравана, звеня железом и оживленно переговариваясь, они выстроились за спиной Мажура в ожидании расчета. Неугомонный весельчак Ахди опять ввернул что-то едкое и не совсем приличное. Щиты весело захохотали, но десятник Шаир рявкнул на них, и смех стих. Следом за охраной, к стоящему на камне Мажуру, стали подтягиваться купцы, составившие караван. Первым подъехал самый богатый и уважаемый купец Салех из Бешкера, за ним поочередно подъезжали и выстраивались перед караванным камнем остальные шесть купцов каравана, последним, как обычно, подъехал не самый бедный, но самый въедливый и вечно всем недовольный купец Самед из Модшера. Мажур дождался, пока все купцы не собрались перед ним и начал традиционное обращение.

– Я, Мажур, караванщик из Хорежента, довел караван с вашими товарами до оговоренного места и спрашиваю вас, уважаемые купцы, выполнил ли я в точности наш договор. В оговоренный срок ли привел я караван, не причинено ли порчи или убыли вашему товару, не причинено ли вреда вам и вашим людям, все ли повозки дошли, все ли тягло здорово, а если были в пути потери и утраты, то есть ли в том вина караванщика?

Купцы, как положено, с достоинством, не торопясь подумали, переглянулись и выжидающе поглядели на Салеха. Салех помедлил, оценивая устремленные на него взгляды остальных купцов, огладил бороду и повернулся к караванщику.

– Я, Салех , купец из Бешкера, по приговору всех уважаемых купцов каравана, говорю: свидетель нашим словам великий Митра, договор исполнен в полной мере, караван проведен даже раньше оговоренного срока, весь товар , тягло, повозки и погонщики в целости, в пути не было ни задержек ни издержек, оговоренная награда заслужена в полной мере. Ты, Мажур, воистину искуснейший из караванщиков, опытность твоя делает честь тебе, и путь стелется под ноги идущих за тобой как мягкий ковер.

Салех перевел дух, и собирался было сказать еще немало приятных слов, но злокозненный Самед не вовремя закашлялся, сплюнул и нарушил торжество момента. Салех недовольно поморщился и, достав из-за пояса кошелек, и приятно позвенев монетами, вручил его караванщику.

– Через полную луну я буду готов снова войти с товаром в твой караван, Мажур, если ты подождешь со сбором нового каравана и не уйдешь раньше.

Мажур приложил звякнувший кошелек к сердцу.

– Для меня было честью сопроводить столь именитого и мудрого купца и будет еще большей честью и радостью в дальнейшем сопровождать тебя уважаемый Самед, да сведут нас боги вместе на новом караванном пути.

Самед кивнул и направил коня к воротам Аграбы. Следом за ним двинулась едва ли не половина всего каравана. Снова заскрипели повозки, зазвучали команды погонщиков, а к Мажуру уже подъезжал, доставая кошелек, следующий купец. Мажур принимал плату и выслушивал приличествующие похвалы в свой адрес, благодарил купцов и одновременно прикидывал, стоит ли ждать товары купца Салеха целую луну или, пока погода и удача благоприятствует ему, а следов черных всадников, губителей караванов за все время пути не наблюдалось, возможно, выгоднее будет побыстрее собрать новый караван и вернуться тем же путем в Хорежент, тем более, что слава о нем, как о надежном караванщике быстро разойдется по Аграбе и купцов, желающих войти в его караван, будет много.

Последним подъехал прижимистый Самед из Модшера и, потрясая кошельком, судя по звону, наполненным одним лишь серебром, льстиво произнес:

– Воистину путь и легок и приятен, когда следуешь за столь опытным и надежным караванщиком.

Мажур довольно улыбнулся и протянул руку за кошельком, а Самед, отдавая кошелек, ехидно усмехнулся и продолжил.

– И уж тем более приятен и безопасен путь, когда покой каравана и самого караванщика защищает искусство магрибского волшебника. Наверное, недешево стоит договор с магрибскими искусниками, но спокойствие и безопасность всегда стоит дорого.

Мажур забрал кошелек и забыв поблагодарить, непроизвольно дернулся, ища взглядом магрибца. Безбородый магрибец неопределенного возраста, в черной одежде стоял совсем рядом и, опираясь то ли на трость волшебника, то ли посох путника, бесстрастно рассматривал возвышающуюся над стенами Аграбы знаменитую Белую башню мудрецов.

У Мажура сразу же испортилось настроение. Мало того, что магрибец ни своим видом ни поведением не вызывал удовольствия находиться с ним рядом, так и еще необходимо было расплатиться с ним и какой суммой! И главное, за что? Путь, которым провел караван многоопытный Мажур, был совершенно спокойным, черных всадников, что по слухам, обирают караваны, не было и в помине, охранять караван можно было только разве что от сусликов, торчащих столбиками у своих норок.

Магрибец, словно почувствовав взгляд караванщика, повернулся к Мажуру, подождал, пока тот спускался с караванного камня и только после этого подошел и молча протянул ладонь. Мажуру вдруг стало зябко и неуютно, но он взял себя в руки, вспомнил об амулете, за который заплатил сведущим людям немалые деньги, помянул про себя светлого Ахура, победителя дэвов, и вложил в ладонь магрибца кошель с десятью золотыми динарами.

Магрибец покачал кошелек на ладони и задумчиво посмотрел на Мажура.

– Караванщик, ты уверен, что не ошибаешься? Здесь нет двадцати полных динаров.

– Сам посуди, мудрейший. Караван я провел безопасными тропами, и мне на всем пути сопутствовала удача, тебе же не пришлось утруждать себя и призывать свое искусство, поэтому справедливо будет уменьшить плату вдвое, я не жадный, я за справедливость. А ведь всем известно, что Великий Магриб стоит на страже справедливости и что справедливей мудрецов из Магриба не отыскать ни на Востоке, ни на Западе.

Мажур выжидающе посмотрел на магрибца, ожидая долгого торга, но тот лишь пожал плечами и заложил кошель за широкий кожаный пояс.

–Это твой выбор караванщик. Пусть будет не по уговору, пусть будет по справедливости. Тебе решать, насколько справедливо будет оплатить мои услуги, а мне решать, что справедливо принимать от тебя в оплату.

Магрибец повернулся и пошел к воротам Аграбы, а Мажур, глядя ему в след, почувствовал не радость от удачно проведенного торга, а какую-то тоску непонятно о чем, и стылость, холодной волной прошедшую по спине.

«Что-то я сегодня устал в пути, сейчас приду в гостиный двор, потребую теплую купальню, а потом закажу жареного барашка, знаменитого аграбарского красного терпкого вина и прикажу старому пройдохе Азаму привести мне девушку – пэри, нет, лучше двух пэри».

Глава 2

Маг сделал долгий вдох и такой же длинный выдох. Несложное дыхательное упражнение смыло с сознания легкую рябь после глотка чужой удачи. Зрение на секунду раздвоилось, и Маг быстро оглядел цветные коконы душ, возникшие над головами окружающих. Ничего необычного, просто люди со своими эмоциями и страстями, лишь над караванщиком Мажуром колыхалось сейчас тусклое обесцвеченное облако. Что же, справедливость прежде всего, сохранив свои деньги, караванщик потерял большую часть своей личной удачи. Маг без интереса скользнул взглядом по излишне прижимистому караванщику и направился к воротам в город. А вот священные быки – хранители города, поставленные перед воротами для защиты города от темных дэвов, представляли более интересное зрелище. Судя по всему, большинство из тех, кто проходил мимо них, старались или прикоснуться к быкам или потереть часть изваяния, загадывая при этом свои сокровенные желания. В обычном зрении от частых прикосновений сверкали отполированные рога, нос, уши, бока, хвосты быков, и уже совсем зеркальным блеском сверкали гранитные причиндалы быков, в радужном же зрении над всеми этими частями переливались всеми красками остаточные эмоции и желания.

Зрение вернулось в норму, и Маг, обходя телеги, направился к въездным воротам Аграбы. Народ, ждущий своей очереди для входа в город, при приближении Мага начинал тесниться, освобождая проход и стараясь не касаться его даже одеждой. Маг без задержки прошел сквозь толпу, беспрепятственно миновал стражников в воротах и вышел в город. Стражники лишь быстро скользнули осторожными взглядами по одеянию Мага и тут же отвели глаза в сторону. Впрочем, стражникам сейчас действительно было не до него, они с увлечением слушали спор купца Самеда со сборщиком пошлины. Сборщик пошлины, солидный, уважаемый и уважающий себя чиновник, сейчас потерял свой вальяжный вид, уже побагровел лицом, но сумма, которую должен заплатить Самед, никак не хотела сосчитываться и словно хитрая и коварная степная гадюка выскальзывала из его вроде бы опытных и тренированных рук. Самед перечислял ввозимый товар, спрашивал величину сбора, переводил стоимость из аграбарских серебряных динаров в медные тенге Хорежента, призывал в свидетели своей правоты добрых людей и пресветлых богов, требовал и получал скидку за оптовый ввоз, переводил ее из серебряных дирхемов в золотые динары и в результате получалось, что сборщик пошлин должен был заплатить Самеду три серебряных динара за ввоз его товара в Аграбу. Причем пересчет шел уже по третьему кругу. Ошарашенный сборщик налогов, возмущенно тряся своими двумя подбородками, пытался поспеть за расчетами Самеда и постоянно ошибался, о чем его тут же ехидным голосом оповещал хитрый купец. Кто-то из стражников, не выдержав, пытался помочь в расчетах, но только еще больше запутывал дело. Судя по всему, на четвертом или пятом круге пересчетов сборщик пошлины, наконец, поймет, что проще пропустить товары Самеда в город без всякой пошлины, иначе при очередном расчете окажется, что в сокровищнице султана Аграбара не хватает денег, чтобы оплатить Самеду скидку при взимании пошлины с его же товара.

Сразу за воротами на небольшой площади проходящих окружала галдящая толпа пестро одетых подростков, наперебой предлагающих провести приезжих в лучший гостиный двор:

– ах, какие там подушки, сплошной пух, ах, какая там прохлада, там все благоухает розами, сам султан приезжает из дворца, чтобы отдохнуть душой в этом святом месте и здесь почти нет клопов;

– в лучшую харчевню города – только для вас уже зарезали и приготовили молодого барашка, прямо сейчас срывают спелый сочный медовый персик, ничего, что не сезон, вызрел специально для вас. А какое там вино, винодел самого султана для себя делал, смогли достать только один кувшин, пошли быстрее, а то вино нагреется и скиснет;

– к самым красивым девушкам Востока, ах какие пэри, как они танцуют, как они поют, все соловьи в округе проглотили от зависти свои языки. А какие эти несравненные красавицы целомудренные и нежные, с какой радостью исполняют любые пожелания путников, особенно желания нескромные;

– или просто выпить воды – только что доставлена с ледников хиндийских гор и всего лишь один серебряный динар за кружку этого целебнейшего напитка!

Появление Мага произвело совершенно другое действие, увидев путника в традиционном черном костюме магрибского волшебника, орава мальчишек испуганно отхлынула к дальнему концу площади и скучилась возле более взрослого парня, оживленно гомоня и тыча в сторону Мага пальцами. Раньше подобное отношение к выходцам из Магриба удивляло Мага, ведь Магриб, почитая светлых богов, никогда не практиковал ни человеческих жертвоприношений, ни мрачных изуверских обрядов, чем и отличался от последователей бывшей империи Хараппи. Подавляющее большинство магрибских волшебников в основном занималось целительством и просвещением, в результате чего все лекари и учителя просвещенного мира стали носить темные одежды, подражая магрибским мудрецам. Лишь небольшая часть волшебников использовала по необходимости боевое волшебство, поддерживая по мере своих сил грозную славу Магриба, неся врагам Магриба разрушение и гибель столь эффектно и эффективно, что мрачный ореол страха распространился и на всех представителей Магриба. Со временем, Маг привык к человеческой предвзятости, и теперь такое отношение его уже не трогало, а даже забавляло. Впрочем, сам Маг как раз и был тем представителем Магриба, что оставляли после себя в памяти людей лишь ужас и трепет, а не почтение и любовь. Маг являлся боевым магиком Магриба.

Взрослый парень, стоящий в окружении вопящих мальчишек тем временем быстро навел порядок, кому-то дал подзатыльник, кому-то оплеуху, негромко цыкнул на орущих мальчишек, чуть замешкался и осторожно направился к Магу. За его спиной толпа мальчишек-зазывал деловито загалдела между собой, кое-кто хлопнул друг друга по ладоням, заключая сделки, и орава оборванцев затихла, настороженно наблюдая за происходящим.

– Здоровья и благоденствия уважаемому господину. Нужен ли отдых его ногам, омовение его телу, веселье желудку и отраду чреслам уважаемого господина? Нужен ли скакун для продолжения пути или прохладный сад для благочестивых размышлений и спокойного полуденного сна?

Парень вежливо поклонился и замер, затаив дыхание.

– Постоялый двор. Между Местом султана и окраиной, тихий, с садом, с хорошим поваром и серьезным хозяином, но без назойливых пэри и без ненужных излишеств, не слишком дорогой, но и не дешевый.

Парень облегченно передохнул и улыбнулся.

– Господину понравится «Черный Лотос» или может быть «Третья Услада путника»?

– А что, там начинают сразу с третьей услады, минуя первые две?

– Нет, господин, просто у хозяина первые два постоялых двора тоже назывались «Услада Путника». Но, происками нехороших дэвов, они сгорели, и хозяин, для посрамления злых козней дэвов, построил третий постоялый двор и назвал его «Третья Услада путника».

Маг усмехнулся.

– Благочестивое решение. Но я не хотел бы оказаться между злокозненными дэвами и мудрым хозяином «Услад путника» в момент их противоборства.

– Тогда я проведу господина в «Черный Лотос».

Маг кивнул и пошел вслед за парнем. В толпе мальчишек кто-то радостно захохотал, кто-то разочарованно завопил, и монетки начали переходить от проигравших к победителям.

Мимо Мага проехал отряд стражников, только что получивших плату от караванщика Мажура. Стражники уже успели снять свою броню, уложить ее в седельные сумки и теперь ехали свободно, радостно переговариваясь в предвкушении отдыха и развлечений. Весельчак Ахди, широко улыбаясь, на прощание помахал Магу левой рукой, демонстрируя на запястье трехцветный браслет узелкового плетения, который подарил ему Маг за веселый нрав и предоставление Магу своего заводного коня на время движения каравана. Маг кивнул, скупо улыбнулся в ответ и направился вместе с сопровождающим его юношей на одну из соседних улиц, веером расходящихся от площади перед башней.

«Забавно», – подумал Маг, следуя за парнем, привычно рассказывающим Магу обо всех встречаемых достопримечательностях. «Мне не пришлось даже направлять парня, он сам достаточно ловко заманил меня в «Черный лотос», и, возможно, за это хозяин Лотоса ему и платит. Но встреча с Мервином у меня была назначена именно в «Черном Лотосе», и это либо случайный выплеск удачи, либо это запланированное ветвление происходящего, а значит, это начало мантической игры».

Маг раздвоил зрение и пристально посмотрел на всполохи купола души парня.

Ни магиком, ни мантиком тот явно не был, обычный неяркий купол с искрами любопытства, интереса, радости, опаски, но какой-то непонятный отсвет явно присутствовал. Маг задумался, пытаясь понять, где же он мог видеть подобный оттенок души, но воспоминание ускользало. Маг рассеянно рассматривал город и слушал разглагольствования паренька о великолепии столицы Аграбара Аграбы и о мудрости повелителя Аграбара султана Аграта Двенадцатого, Великолепного, да будет век его длинен, а жизнь безоблачна. О дивном вкусе красного аграбарского вина, лучшие сорта которого можно заказать для пробы прямо в "Черном Лотосе", и, кстати, это обойдется дешевле, чем, скажем в винной лавке пузатого Али. О знаменитом базаре Аграбы, лучшем на всем Востоке, воистину там продается все, о чем может мечтать уважаемый господин и даже есть то, о чем он даже и не смел мечтать.

Парень свернул с мощеной камнем улицы в проулок, зажатый глухими глинобитными заборами, за которыми зеленели фруктовые деревья с созревающими плодами, и вывел Мага на параллельную улицу. Пройдя по неширокой извилистой улочке между рядами одноэтажных и двухэтажных домиков, стоящих за разномастными оградами и полускрытых кустами шелковицы, Маг с провожатым миновали харчевню, на открытой веранде которой расположились в тенечке несколько посетителей и, выйдя на небольшую площадь, остановились перед зданием с вывеской изображающей черный цветок. Парень, наконец, прервал свой длинный и познавательный рассказ о богатстве местного базара и торжественно возвестил.

– «Черный лотос», господин волшебник.

Маг прислонил к стенке посох и еще раз взглянул на парня. Что-то, все- таки, было в нем не так, не опасно, но беспокойно.

–Мне, возможно, еще понадобятся твои услуги, юноша.

Парень просиял, его купол души мгновенно полыхнул радостью.

– Меня можно найти у ворот, я старший у зазывал, или прикажите любому мальчишке в Аграбе позвать Али Ладена с Тростниковой улицы и я тут же прибегу!

Цвет купола не изменился, парень не врал. Маг уже запомнил рисунок и цвет души парня, так что отыскать его теперь не составляло особого труда.

– Хорошо, когда ты мне понадобишься, я тебя найду.

Маг взялся за ручку двери, но Али Ладен закричал.

– Господин волшебник, вы оставили свой посох, забыли свой волшебный посох!

– Вовсе я не забыл его. – Маг повернулся и строго посмотрел на паренька.

–За твою услугу я оставляю его тебе. Храни его и он принесет тебе удачу!

Купол над головой парня вновь полыхнул чистой радостью, и сквозь нее снова пробился странный тревожный отсвет. Аль Ладен не веря своему счастью, бережно схватил посох, кланяясь, начал пятиться от Мага, споткнулся и, развернувшись, бросился бежать по улице. Маг посмотрел ему вслед, пытаясь понять, что же он все-таки сейчас увидел, но знание о странном отсвете было либо слишком слабым, либо его вообще не было в действительности.

«Ну, хоть избавился от этой палки и дернул же меня Ариман поднять ее по пути. А потом уже и не бросишь – для всех это же волшебный посох, извергающий огненные шары и молнии. Вот пусть теперь этот парень и попробует применить этот «волшебный посох» для чего-нибудь полезного, светлый Ахура ему в помощь». Маг, наконец, открыл дверь и зашел в прохладу «Черного Лотоса».

Глава 3

Старина Мервин в «Черном Лотосе» так и не появился. Маг просидел в общем зале постоялого двора за вечерней трапезой установленное правилами для тайной встречи время, выпил в ожидании малый кувшин действительно неплохого знаменитого красного аграбарского вина, послушал разговоры гостей, ненавязчиво расспросил говорливого хозяина о постояльцах и, не дождавшись Мервина, поднялся в свою комнату. Когда солнце спустилось с небосвода за неровную линию дальних гор, и ночная мгла мгновенно окутала Аграбу, Маг вышел в пустой переход постоялого двора, достал из-за пояса хитрым образом изогнутую спицу, открыл с ее помощью соседнюю дверь и воровским способом проник в комнату, которую снимал Мервин. Комната в «Черном Лотосе» была оплачена Мервиным на луну вперед, но в комнате, судя по выцветанию следа его души на предметах, его не было уже много дней, а судя по цвету остаточных эмоций, перед уходом он был чем-то сильно взволнован, но ничего не опасался. Маг еще раз осмотрел комнату, тщательно обследовал все стандартные места, рекомендованные для размещения посланий, но никаких тайных знаков или сообщений об опасности не нашел.

Мервин был опытным волшебником и весьма сильным магиком, чтобы просто исчезнуть без следа, случайным образом и не озаботившись оставить сообщение. В Аграбаре он, под видом мелкого разъездного торговца Маира, жил уже три года и за эти три года ничего особенного в его сообщениях не было. Да, время от времени появлялись поклонники Аримана, но секты как появлялись, так и исчезали, источников волшебной силы в окрестностях Аграбара не было, соперничать с хиндийскими мантиками здесь было не за что. В его задачу не входило ни противостояние мантикам на этой пограничной и не особо важной для Магриба территории, ни оказание особого влияния на окружение султана. Военная сила аграбарского султана обеспечивала поддержание порядка внутри страны и относительную сохранность достаточно зыбких границ с такими же небольшими городами – султанатами, большего обеспечить поступления от торговли в султанскую казну не могли. Единственное, что отличало Аграбар от подобных мелких государств – это белая башня Аграбы, действительно древнее сооружение, сохранившееся с незапамятных времен. Когда-то, в древние времена башня использовалась для контроля над существовавшими в округе источниками волшебной силы, но источники давно не просто иссякли, а исчезли полностью, причем исчезли еще до Последней Войны между империей Магриба и империей Хараппи, что и спасло никому не нужную башню от разрушения. Все приспособления для забора и выплеска волшебной силы исчезли в те же незапамятные времена, и сейчас это была просто высокая башня, возвышающаяся над Аграбой, вернее сейчас это была башня для совета Великого Султана Аграта Великолепного со светлым Ахурой и для созерцания звезд мудрейшими, приближенными к султану. В общем, несмотря на все кипение жизни Аграбар, с точки зрения Магриба, выглядел очень спокойным и неинтересным местом. Слишком спокойным и слишком неинтересным, даже общий уровень волшебной силы за последнюю сотню лет здесь был постоянным, слишком постоянным без каких либо естественных скачков. Поэтому опытный Мервин был направлен в Аграбар доглядчиком на десять контрольных лет. Три года от него приходили подробные, спокойные и несущественные отчеты «серого» уровня, полную луну назад прилетел без объяснений «алый вымпел» и доклады из Аграбы перестали поступать.

Конечно, на нейтральной территории, особенно в местах бывших боевых столкновений, империи Магриба и империи Хараппи время от времени пропадали и доглядчики Магриба и доглядчики последователей сгинувшей хараппской империи – хиндусы, на то она и нейтральная территория. Но «алый вымпел» – сигнал опасности для всего Магриба без каких либо объяснений – событие весьма редкое. Такой сигнал полагалось присылать, если доглядчик обнаружил что-то очень важное, убежден, что противник находится рядом с ним и не уверен, что передаваемая им информация не будет перехвачена врагом.

Заподозрить Мервина в том, что он ошибся или действовал поспешно и непродуманно было нельзя. Мервин, до потери им большей части своей силы, сам входил в состав Верховного Совета Магриба и отлично знал, в каких случаях следует посылать «алый вымпел». Поэтому Верховный Совет Магриба послал в Аграбар своего самого сильного боевого волшебника, Мага, носящего звание Клинок Магриба.

Маг вышел из комнаты, тихонько закрыл дверь, защелкнул изогнутой спицей несложный замок и внутренне прислушался. Ничего опасного вокруг не происходило. Большинство постояльцев спали, и их души окружали разнообразные видения прошлого или будущего существования, кто-то маялся в полудреме от излишне выпитого вина, прислуга закончила уборку в общем зале и тоже уже засыпала. В трех домах от «ЧерногоЛотоса» проходила ночная стража, звякая доспехом и монотонно выкрикивая «В Аграбе все спокойно». Маг зашел в свою комнату, закрыл на засов дверь, присел на топчан в позе сосредоточения и начал привычно перебирать в памяти события дня, окрашивая их в цвета и сортируя по степени важности.

Караванщик в последний день зачем-то начал торопиться и с утра повел караван по короткой, но малоизвестной и не охраняемой конными разъездами тропе. Наблюдающий за караваном всадник, уже два дня тайком ехавший следом, свернул с дороги и погнал коня по степи к скрытому в дальнем овраге стану вооруженных удальцов. Но добраться до места и предупредить своих сообщников об ошибке караванщика Маг ему не позволил. Внезапно выскочивший из под копыт заяц испугал коня, и всадник, не удержавшись в седле, слетел с коня, сильно ударился об землю и добраться до своего отряда вовремя не смог. Маг подернул событие серой дымкой обыденности, но дымка, помедлив, приняла чуть желтый оттенок легкой неопределенности.

Хозяин постоялого двора был слишком напряжен и разговорчив, даже слишком подробно разговорчив, но такое бывает с людьми, когда они видят человека в одеянии магрибского волшебника. И когда за дальним столом в зале весь вечер сидят вроде как два мелких купца с такими внимательными глазами, настороженными ушами и каменными лицами, что поневоле начнешь задумываться об их принадлежности к тайной страже Аграбара.

Маг окрасил событие серым, серым оно и осталось.

Забавный парень, Али Ладен, проводивший его до ЧерногоЛотоса». Маг попытался вспомнить что-нибудь странное в поведении парня, но ничего странного не было, кроме оттенка его души. Маг подумал и окрасил воспоминание об Али в цвет опасности. Но опасность тут же исчезла, краска выцвела до серости через которую снова пробился золотистый оттенок, удививший Мага.

Отсутствие сигнальных и защитных систем в комнате Мервина. Когда-то учитель Мервин учил своего ученика Мага, как надо оставлять сообщения и на уровне волшебной силы и просто расположением или набором обычных предметов. В комнате Мервина не оказалось ни одного сообщения или хотя бы намека на сообщение. Сигнальные предметы разложены в абсолютном беспорядке, или вернее в таком порядке, что не могли нести никакой смысловой нагрузки. И все же смысл в этом был. Старина Мервин таким образом оставил адресное сообщение и предназначалось оно исключительно его ученику – волшебнику Магу, Клинку Магриба. Учитель Мервин предупреждал о присутствии сильного врага, которого он не смог обнаружить и с которым он сам справиться не в силах. Возможно, именно поэтому он и покинул Аграбу. Маг щедро плеснул на событие мертвенной синевы и сквозь синеву медленно проступил оранжевый узор скрытой опасности. Старина Мервин в такой ситуации посоветовал бы идти прямой дорогой, действовать напористо и при необходимости даже нагло, заставляя окружающих и в том числе затаившегося противника, волноваться и нервничать. А лучше всего, определить возможные скрытые мотивы противника и действуя по этим направлениям испугать противника, чтобы тот решил вовсе избавиться от Мага и попытался бы его убить. К сожалению, пока ситуация была абсолютно туманной и рассчитывать на такую удачу, как прямая атака для уничтожения Мага, было невозможно. Оставалось, как обычно, идти бесхитростно напролом и ждать нападения. Приняв решение, Маг подумал, что раз в Аграбе пока все спокойно, то и ему пока беспокоиться незачем и он, как и все добропорядочные жители Аграбы, может спокойно уснуть.