Maht 180 lehekülge
1965 aasta
Меня зовут Астрагаль
Raamatust
Опубликованный полвека назад автобиографический роман Альбертины Сарразен “Меня зовут Астрагаль” обошел весь мир. Написанный в тюрьме, где она провела несколько лет и куда за проституцию и воровство попадала не раз, он принес ей настоящую славу. Воспитанная приемными родителями – настоящих она никогда не знала, – Альбертина в шестнадцать лет сбежала из школы для трудновоспитуемых и пыталась выжить в Париже всеми дозволенными и недозволенными способами. И все это время, в неволе и на свободе, она писала. Признание пришло незадолго до смерти. Выпустив подряд три бестселлера, Альбертина Сарразен умерла в тридцать лет от врачебной ошибки, не прожив и года после публикации последней части трилогии.
Все события, о которых идет речь в романе, – подлинные. Побег из тюрьмы, жизнь вне закона, безумная любовь на фоне тюремных воспоминаний и постоянного страха снова оказаться за решеткой описаны с предельной искренностью. И интерес к книге после стольких лет не угасает. Ее недавно переиздали во Франции, Англии, США и еще десятке стран, где читатели вновь открывают для себя этот маленький шедевр.
Одна из лучших книг, прочитанных мною в ЛитРес… Очень душевное пронзительное чтиво… Рекомендую!
Отличная мотивационная книга, в которой раскрыты пути, по которым любой человек придет к счастью! Как кратко и гениально сказал Доцент из Джентльменов удачи:Украл, выпил, в тюрьму. Романтика!
Пишу последнее письмо, я написала их много, в них было одиночество, солнце, тоска – ни одного не отправила, но все сохранила, уверенная, что однажды Жюльен их прочтет. Только не в тюрьме – там письма читаешь слишком внимательно, придирчиво, невольно искажая смысл.
Если люди не слышат меня и не отзываются с самого начала,я теряю к ним интерес,или они отваливаются сами.Не то,чтобы я такая гордая,просто не люблю охмурять и навязываться,пусть кто хочет,идет ко мне сам.Каждому я отвечаю его же монетой:на презрение отвечаю равнодушием,на участие - доверием,на шутку - улыбкой.
Когда-то меня холили и лелеяли, я была здоровой, самостоятельной и дерзкой, все могла и все умела.
Теперь, безоружная, больная, нищая, я сама навязываюсь, сама цепляюсь за других; и никто не удерживает меня, потому что мне нечего дать, кроме себя самой, без прикрас, и надо много терпения и любви, чтобы во мне что-то открылось и забил родник живой воды.
Шаг за шагом я приближаюсь к моему лету. Избегаю всякой привязанности и определенности, чтобы быть готовой принять ту форму, которую обретет к тому времени моя любовь.
“Твой папа в больнице, видишь же, я его навещаю по субботам, мама всегда говорит правду, больше никого не слушай, а если соседи будут тебе что-нибудь заливать, скажи им, что они жлобы, а мы деловые”.
Ülevaated, 2 ülevaadet2