Loe raamatut: «Тьма внутри»
Подарок для Леночки
Самый лучший подарок внучке на день рождения принес, как ни странно, дедушка Петя, отец Никиты, к которому в семье относились снисходительно.
После смерти жены, матери Никиты, он с головой ушел в свое хобби, приговаривая, что на пенсии, имеет право. Конечно, это лучше, чем пить или, к примеру, в казино проигрывать, но все же, когда пожилой человек, которому скоро семьдесят три, бегает по полям да лесам в поисках сокровищ, выглядит такое увлечение странно.
Деду Пете это занятие и раньше нравилось, но жена сдерживала его порывы, не давала денег на металлоискатель, не отпускала в дальние поездки. Однако уже три года как останавливать пенсионера было некому, и он то и дело пропадал в походах, откуда привозил, как говорили Никита и его жена Лиза, горы мусора.
Искатель радовался каждой находке, как ребенок, тащил в дом все подряд, от стертых монет, сломанных часов и позеленевших от времени портсигаров до посуды и старых лопат. Что-то сдавал в пункты приема металлолома, что-то относил в местный краеведческий музей, но большую часть оставлял себе.
Небольшой дом деда Пети был завален его находками, о которых он мог рассказывать часами: что и где нашел, когда и при каких обстоятельствах.
На одиннадцатилетие внучки он явился, сияя загадочной улыбкой, с порога заявив, что преподнесет подарок, о котором она и мечтать не могла. Никита и Лиза переглянулись за его спиной, понимая друг друга без слов. Не иначе как ржавый поднос или шкатулку притащил. Или серебряную ложку, как в прошлом году. И ведь выкинуть нельзя, неудобно, придется хранить.
Однако дед в самом деле удивил.
В гостях, кроме него, были родители и сестра Лизы с мужем и маленьким сынишкой. А после Леночке предстояло пойти на праздник в кафе, где ее и подружек ждали пирожные, мороженое, лимонад и аниматоры с конкурсами.
Дед Петя с торжественным видом поднялся из-за стола, сунул руку за пазуху и достал большой синий бархатный футляр.
– Носи на радость! – произнес он, протягивая Леночке нарядную коробку.
Та открыла и ахнула: внутри лежали золотые серьги в форме звездочек и толстая витая золотая цепочка с подвеской-звездой.
– Какие красивые! – вскричала Леночка.
Дед улыбался во весь рот; Никита, Лиза и все остальные сначала замерли от потрясения, а потом стали по очереди разглядывать прекрасные украшения.
– Но как же, пап, – запинаясь, проговорил Никита, – это же дорого.
– Для Леночки ничего не жалко, – с неуместным пафосом провозгласил дед и принялся объяснять, откуда взялась возможность дарить такие подарки.
Как выяснилось, он находил золотые украшения, чаще сломанные, собирал, копил, а недавно, найдя сразу несколько в одном месте, собрал находки, отнес в мастерскую, где из золотого лома изготовили эту прелесть.
– Они чаще просто скупают на лом, а ты выбираешь из того, что у них в наличии имеется, но я сразу сказал: мне так не надо! Возьмите, говорю, золото, сделайте по моему желанию звездный комплект. Для моей маленькой звездочки. Пусть носит и всегда сверкает ярче всех!
Дед Петя погладил Леночку по голове. Его слова прозвучали как тост, и гости подняли бокалы.
Вечером, когда все разошлись, мама и папа убирали со стола, а Леночка сидела в углу, надувшись, чуть не плача. Она была послушной девочкой, редко капризничала и спорила с родителями.
«Мы все можем ей объяснить, она истерики не устраивает», – с гордостью говорил Никита, и это была правда.
Сейчас Лиза и Никита объясняли дочери, почему нельзя носить золотой комплект.
– Леночка, это очень дорогие вещи. Сережки, цепочка, подвеска тяжелые, золота много. Подрастешь – станешь носить. А пока пусть полежат в футляре.
В итоге ребенка удалось уговорить. С той поры футляр стоял на полке, за стеклом. Леночке нравилось подходить, брать его в руки, открывать и любоваться своим богатством.
А спустя примерно неделю, когда впервые случилось то, страшное, про дедов подарок и думать забыли: появились другие заботы.
Леночка, которая обычно всю ночь спала крепко, не просыпаясь ни воды попить, ни в туалет сходить, внезапно пробудилась среди ночи. Посмотрела на светящиеся стрелки часов – два десять. Можно еще спать и спать.
В комнате было не совсем темно: фонари за окном, огромная светящаяся вывеска на одном из домов рассеивали мрак. Даже если шторы задернуть, видно все, что в комнате, но Леночка не любила их закрывать.
Словом, сплошной чернильной тьмы не было, поэтому девочка отлично видела старую женщину, которая пришла навестить ее этой ночью.
У нее были черные зубы и бледное, рыхлое лицо. В спутанных седых волосах копошились черви, на лице цвели трупные пятна. Старуха была мертвая – это сразу понятно. А еще она была ведьма, самая настоящая, Леночка и сама не понимала, откуда ей это известно, но знала, что не ошибается.
Мертвая ведьма неподвижно стояла в дальнем углу спальни, возле двери, и в упор смотрела на девочку. Губы ее шевелились – наверное, она шептала заклинания, может, в эту самую минуту проклиная Леночку!
Увидев ведьму, девочка сначала онемела от ужаса, а после завопила что есть мочи. Прибежали родители, зажгли свет. Мама прошла буквально в шаге от ведьмы, не заметив ее. Папа остался на пороге детской.
– Леночка, что такое? – бросилась к дочке Лиза.
– Ты чего кричишь? – сонно спросил Никита. – Всех соседей перебудишь.
– Она тут! – сдавленно проговорила Леночка, глядя на ведьму, которая никуда не делась, не растворилась в электрическом свете. Так и стояла, не сводя глаз с девочки. – Вы не видите?
Мама присела на кровать, папа зашел в комнату, стал оглядываться. Оба несколько раз смотрели прямо на то место, где стояла ведьма, не замечая ее.
– Пахнет противно, – поморщилась мама. – Гниловатый запах.
Папа подошел к окну, открыл, чтобы проветрить.
– Просто воздух немного затхлый.
Запах доказывал, что Леночке не кажется, что ведьма существует. Но ее видят лишь те, к кому она приходит. Ведьма пришла за Леночкой, поэтому мама с папой не замечают ее присутствия. Леночка обреченно прикрыла глаза. Ничто и никто ей не поможет.
Последующие ночи превратились в кошмар. Девочка боялась ложиться спать, отказывалась оставаться одна. Родители предлагали оставить ночник включенным, но это не могло помочь, ведь ведьма не страшилась света. Пару раз родители брали дочь к себе в кровать, но это оказалось бесполезно: девочка утверждала, что мертвая ведьма все равно приходит, стоит и смотрит.
– Она пришла за мной! Прогоните ее! Пусть она уйдет! – рыдала Леночка.
Ведьма являлась около полуночи и уходила примерно в четыре утра – делала шаг назад и растворялась в углу. Исчезала бесследно. Лишь тогда Леночка засыпала, вместе с нею проваливались в сон и измученные родители, а уже через два – три часа нужно было вставать по будильнику, собираться в школу и на работу.
Днем они хотели спать, раздражались и ссорились. Не было сил, на работе у Никиты и Лизы начались проблемы из-за постоянно допускаемых ошибок. Не лучше обстояли дела и у Леночки в школе. Она стала рассеянной, плохо усваивала материал, хватала двойки. Учителя недоумевали, классная руководительница названивала Лизе, спрашивала, что творится с ребенком.
– По-моему, у нашей дочери что-то с головой. Или с психикой, – произнес однажды Никита вслух то, о чем давно думала Лиза. – Ее истерики и фантазии про ведьму нельзя списать на слишком живое воображение.
Лиза тихо рыдала в платочек.
«Только бы не онкология», – думали несчастные родители, согласные уже, чтобы у Леночки обнаружили эпилепсию или психическое расстройство.
Начались походы по больницам: сдача анализов, обследования, консультации у лучших специалистов. Жизнь стала адом, Лиза похудела на пять килограммов за десять дней, и впервые это ее не радовало, она вообще ничего не заметила. Днем они были в больницах и медицинских центрах, а ночи проводили без сна, вдобавок каждый раз ожидая диагноза, готовя себя к приговору врачей.
Однако доктора ничего опасного в состоянии Леночки не нашли. Вердикт всех специалистов был одинаковым: никаких отклонений, здоровый ребенок. Физиологических причин для галлюцинаций нет. Психиатр, правда, был впечатлен тем, как подробно, точно, не путаясь, как говорится, в показаниях, описывает Леночка мертвую ведьму, которая является ночь за ночью. Но чем помочь, не знал, лишь щедро сыпал медицинскими терминами.
Мама и сестра Лизы заговорили про сглаз, порчу и прочие ненаучные вещи. Верь или не верь, а бывает такое, рассуждали они, приводя десятки пугающе похожих примеров.
– Мне что, по бабкам ребенка таскать? – вскипал Никита, который по образованию был химиком и верить в то, что Лизе, гуманитарию, казалось все более вероятным, отказывался.
– Зачем сразу к бабкам? Мама говорит, можно сначала в церковь.
На церковь Никита кое-как согласился, и они запланировали поход в ближайшую субботу. Однако идти никуда не пришлось, поскольку кошмар прекратился столь же неожиданно, как и начался.
Ночь с пятницы на субботу прошла примерно так, как и всегда, под утро все уснули. В девять часов, когда Никита и Лиза собирались будить Леночку и вести в храм, она неожиданно возникла в дверях кухни и произнесла:
– Не нужно мне в церковь. Все теперь будет хорошо. Спать я буду нормально. И вы тоже. Обещаю, больше никаких ночных кошмаров.
Родители стояли и слушали дочь, раскрыв рты.
– Вы были правы, никакой ведьмы нет.
– Слава богу! – воскликнула Лиза.
– Это бабушка, – продолжила Леночка, не обратив внимания на возглас, – и она вовсе не злая, она хотела мне добра, только я не знала. А теперь знаю.
Прозвучало это странно: получается, ведьма из сознания Леночки никуда не исчезла, просто превратилась почему-то в добрую бабушку. Но говорила девочка спокойно, держалась уверенно, улыбалась широко и вообще была похожа на себя прежнюю, так что родители были счастливы.
Так счастливы, что не сразу заметили на Леночке золотой комплект. Она сама сказала им об этом.
– Кстати, мам. Это мои сережки и цепочка, кулон тоже мой, – проговорила девочка. – Я хочу их носить. Сейчас.
Потрясенные Лиза и Никита не стали с ней спорить, тем более что все было так, как и обещала дочь: крики, разговоры про ведьму, ночные бдения прекратились, сон наладился и у Леночки, и у родителей. Семья отлично высыпалась, постепенно все успокоились, Никита и Лиза старались забыть о непонятной черной полосе. А что украшения Леночка носит – ну что ж, у многих девочек и сережки, и все прочее.
Леночка снова стала хорошо учиться. Даже, если честно, намного лучше, чем прежде. Она всегда неплохо успевала по гуманитарным предметам, а вот с математикой было хуже, четверки ей ставили больше за хорошее поведение и старательность.
Теперь ситуация изменилась. Леночка блистала по всем предметам без исключения, заткнув за пояс признанных отличников. Контрольные работы щелкала как орешки, сочинения и диктанты писала без единой ошибки. Учителя поначалу думали, списывает, но и у доски Леночка отвечала без запинки, лучше всех в классе. Оставалось лишь дивиться глубине и широте ее познаний.
С одноклассниками отношения тоже стали другими. Раньше Леночка была середнячком, серой мышкой, в лидеры не выбивалась, внимания к себе не привлекала. Теперь же стала настоящей звездой: все ей в рот заглядывали, авторитет среди ровесников рос. Она остроумно шутила, умела не по-детски едко высмеять того, кто пытался ее обидеть. Одним помогала, другим давала отпор, словно зная, откуда ей нанесут удар, и упреждая его.
Поразительно, но и внешне Леночка стала ярче и будто в одночасье повзрослела. Глядя на девочку, изящно причесанную, с ровной осанкой и милой улыбкой, люди думали, какая красивая девушка из нее вырастет.
В то же время в Леночке появился некий холодок. Люди подспудно понимали это, смутно сознавая, что им неловко в ее присутствии, а вот Лиза и Никита стали ощущать все острее.
В Леночке чувствовалась отчужденность. Она все делала правильно и аккуратно, отлично училась, прекрасно себя вела, но словно бы отгородилась от родителей высоким забором. Вежливо отвечала на вопросы, улыбалась, помогала маме по дому, но мыслями была далеко. От прежней доверчивости, смешливости, некоторой рассеянности, порой неряшливости ничего не осталось. Перед ними был идеальный робот с ледяной улыбкой и оценивающим взглядом.
Но между собой супруги таких вещей не обсуждали, потому что это выглядело как придирка, буря в стакане воды. Надоела тихая жизнь, не о чем беспокоиться, что ли? Больше нравилось, как дочь изводила разговорами о ведьме и ночными кошмарами?
Но месяца через два пришлось все же обсудить – шепотом, за закрытыми дверями. Дело в том, что Лиза нашла у дочери странные записи. В субботу, когда Леночка была в школе, Лиза прибиралась в ее комнате, нашла в одном из ящиков стола тетрадки и прибежала показать мужу.
– Это точно Леночка пишет?
– Кто еще! Лучше скажи, что это за язык? Завитушки, загогулины, буквы непонятные. Я таких и не видела сроду.
– Может, она навыдумывала?
– Ага, как же! Сам посмотри, это выглядит как цельный, осмысленный текст, не абракадабра. Абзацы, переносы.
Супруги, склонившись, рассматривали тексты и рисунки, которых тоже было много. Леночка прежде не умела так здорово рисовать – удивительные образы, четкие линии, твердая рука. Изображала разное: непонятные символы и знаки, зверей, птиц, насекомых; чудных, порой отвратительных тварей; красивые кубки, ожерелья и перстни, ночной лес и светящиеся между деревьев глаза, солнце, садившееся в море крови.
На многих рисунках были люди. Старуха. Молодая красивая женщина. Профиль мужчины.
Никита и Лиза судили и рядили, что это значит, а потом решили убрать записи на место и при случае побеседовать с дочкой. Случай представился немедленно. Вернувшись из школы, Леночка с порога заявила:
– Не смейте больше трогать мои вещи. Пожалеете.
– Но что это…
– Не ваше дело. Не лезьте в мои дела, ясно вам?
Это был шок. Лиза чуть не заплакала: никогда прежде дочь не говорила с ней в подобном тоне. Никита рассвирепел, накричал, наказал девочку, велев не выходить из комнаты, лишив ужина. Наказание Леночка пережила легко, а разговора по душам не получилось.
Дальше – больше. И хуже. Дошло до того, что Лиза стала побаиваться Леночку. Ее острого, насмешливого взгляда, колкого языка. Больше всего пугали мысли о том, что и зачем дочь часами пишет и рисует в своих тетрадях.
А еще страшило то, что она стала произносить.
Как-то вечером, погасив в детской свет, Никита и Лиза услышали доносящийся оттуда голос. То был голос Леночки, только повзрослевшей: так он, наверное, будет звучать через несколько лет. Этим новым голосом девочка произносила непонятные слова на чужом языке, в диковатом ритме. Протяжные, напевные, горловые звуки, от которых начинала кружиться голова, то становились тише, то звучали громче, и супруги чувствовали слабость вкупе с напряжением и страхом.
Никита открыл дверь комнаты дочери, и, как он после сказал жене, ему почудилась темная тень, скользнувшая возле окна.
– Чем ты занимаешься? Почему не спишь?
– Играю. Скоро лягу, папочка. Прости, что побеспокоила вас.
Что тут ответишь? Никита ничего и не сказал. Прикрыл дверь, вышел с колотящимся сердцем. Он был уверен: черная тень ему не померещилась. Та, кого Леночка называла то ведьмой, то бабушкой, существовала, была в ту минуту в детской.
С той поры вечерами Никита с Лизой то и дело слышали бормотания, песнопения. Никита ловил себя на мысли, что старается пореже бывать дома, ищет предлог задержаться на работе. Лиза нервничала все сильнее и однажды сорвалась из-за того, что дочь отказывалась прибираться в своей комнате, вместо этого снова рисуя и напевая под нос непонятные слова.
Они были на кухне, Лиза налила на сковородку масло, собираясь жарить котлеты.
– Немедленно делай, что велено! Или… Или я заставлю тебя снять украшения и запрещу носить! – выкрикнула Лиза.
Дальше произошло страшное. Леночка сузила глаза и прошептала что-то. Губы ее шевелились, как гадюки. Изо рта доносилось змеиное шипение. А потом масло на сковороде вскипело и полыхнуло пламенем. Лиза едва успела отшатнуться, миг – и кипящее масло обожгло бы ее. Она отскочила, но немного все же попало на кожу, женщина закричала от ужаса и боли.
Леночка развернулась и вышла из кухни.
Позже она подошла к перепуганной, плачущей матери, погладила ее по волосам и невозмутимо произнесла:
– Больше не угрожай мне, мамочка. Бабушке это не нравится. А золото – мое.
Лиза долго не могла прийти в себя, Никита попытался уверить ее, что это было совпадением, и они крупно поссорились.
Между тем Леночка приобретала все больше власти над людьми. Не только родители, но и учителя, и одноклассники не смели спорить с нею. А после одного случая стали откровенно бояться; слухи и домыслы множились и росли.
Неподалеку от школы, за пустырем, стояло несколько полуразрушенных домов, предназначенных под снос. Детям не разрешалось туда ходить: место считалось обиталищем алкашей, хулиганов и бродячих собак. Однако это был короткий путь от новой застройки к школе, и иной раз дети срезали дорогу.
Решили как-то сделать это Леночка и две ее одноклассницы. Девочки шли первыми, Леночка немного отстала от них. Поэтому и вышло так, что стая окружила двух девочек, а Леночка подошла позже.
Псы, преданные людьми, когда-то были чьими-то домашними любимцами. Но хозяева, некогда жившие в старых домах, давно переехали и не пожелали забрать с собой в новую жизнь Шариков и Тузиков. Безжалостно выброшенные на улицу, вечно голодные, озлобившиеся, они плодились, добывали пропитание и ненавидели людей.
Собаки не заходились лаем, а обходили жертв со всех сторон в полной тишине. Девочки прижались друг к другу. Одна плакала, вторая попыталась отогнать стоявшего ближе остальных пса. Это словно послужило командой, и стая бросилась вперед.
Наверняка дело кончилось бы трагедией, не появись Леночка. Она вела себя абсолютно спокойно, не выказывая ни малейших признаков страха. Стоило собакам ее увидеть, они оставили жертв в покое, все как одна повернулись к Леночке. Чем ближе она подходила, тем сильнее становился их ужас. Собаки приникли к земле, самые грозные и крупные были похожи на испуганных щенков. Припав брюхом к земле, прижав уши к голове, животные жалобно скулили, стараясь отползти от приближающейся девочки.
– Чего расхныкались? – насмешливо обратилась к подружкам Леночка. – Идемте, ничего они вам не сделают.
И прошла мимо, не останавливаясь.
Леночка была права, собаки никого из них больше не тронули. Но история, вроде бы хорошо закончившаяся, произвела неожиданный эффект. Передаваемый из уст в уста рассказ обрастал все новыми подробностями.
Других девочек успели покусать (пусть раны, к счастью, были не очень серьезными), на Леночке же не было ни царапины. А ее сверхъестественное спокойствие? А то, как стая бродячих собак испугалась ее появления? Все это изумляло, пугало, шокировало.
На Леночку и ее родителей косились, оглядывались. Их обсуждали, о них перешептывались. Терпение Лизы и Никиты лопнуло. Нелегко признаться себе, что с твоим ребенком происходит неладное, что он становится чужим и опасным, но можно сколько угодно прятать голову в песок, а в итоге придется взглянуть правде в глаза. Вот и им пришлось.
– Дальше только хуже будет, надо что-то делать, – решительно сказал Никита.
Лиза была с ним согласна.
– Заметил, когда это началось? – спросила она.
Никита, конечно, заметил: дочь начала меняться сразу после того, как прекратились ее ночные кошмары. А кошмары, в свою очередь, начались вскоре после дня рождения.
– Уверена, дело в подарке твоего папаши! Для нее сережки дороже нас с тобой!
Лиза была права, но Никиту покоробило слово «папаша».
– Отец ведь не хотел ничего плохого.
– Хотел или нет, а тащит домой всякую дрянь. И ладно бы к себе тащил, так еще и к нам! А мы теперь мучайся!
Они чудом не поссорились, но сумели удержаться и отправились к деду Пете, в его захламленный, похожий на склад краеведческого музея дом.
– Отец, где ты взял золото, из которого изготовили украшения?
– В разных местах, не в один же день, я говорил.
– Ты сказал, большую часть нашел в одном месте. Что за место?
– Деревня одна.
Дед Петя не знал подробностей о деревне, но обещал выяснить, у него были знакомые в городских музеях, архивах и библиотеках. Через день он позвонил и запинающимся голосом рассказал сыну, что, кажется, золото было ведьмино.
– Деревня выгорела давно, в послевоенные годы. Или довоенные.
– А может, и до революции, – перебил Никита, – пап, давай к делу.
– Так я и… Считалось, в деревне жила ведьма. Очень сильная, страшная, люди ее боялись, в какой-то момент решили извести. По другой версии, ведьма умерла сама, велела к дому ее не приближаться, а жители не послушались и разграбили его. Так или иначе, а в результате вся деревня в одну ночь вспыхнула, много народу погибло, сгорели заживо в домах. После пожара те, кто уцелели, жить там не стали, деревня считается проклятой, ее стороной обходят, несмотря на слухи, что в остове ведьминого доме клад спрятан. Но это антинаучная чушь и…
Никита слушать не стал.
– Надо срочно снять с нее эту дрянь. В золоте все дело, – сказал он жене.
Лиза тоже так думала.
Решили сделать это быстро, не тянуть. Тем же вечером Лиза подмешала дочери в ужин снотворное: по доброй воле девочка расстаться с украшениями откажется. Доза была большая, глаза Леночки стали слипаться, она сказала, что хочет пойти к себе и лечь в кровать.
Когда Лиза и Никита, крадучись, вошли в детскую спустя несколько минут, девочка крепко спала, лежа на спине. Горел ночник, и это облегчало задачу. Супруги переглянулись, и Никита склонился над кроватью, протянул руку к дочери, чтобы снять сережку.
В этот миг Леночка резко открыла ничуть не заспанные глаза. Взгляд был ясный и злой. Такой злобы родители в своей девочке и не подозревали.
Одновременно с этим в большой комнате раздался грохот (как позже выяснилось, каким-то образом сорвался с кронштейна и разбился телевизор). Дверь в комнату захлопнулась, и Никита с Лизой почувствовали себя зверьками, угодившими в ловушку.
– Никак не успокоитесь, да? – сквозь зубы произнесла Леночка.
– Послушай, мы всего лишь… – начал Никита, всеми силами стараясь не показать своего потрясения.
– Нет, это вы меня послушайте. Я скажу один раз и больше повторять не стану. У нас с вами есть два варианта. Первый – хороший. Все останется, как всегда: буду учиться лучше всех, никаких проблем с поведением и всем прочим. Идеальный, золотой ребенок. Вы оставляете меня в покое, не мешаете делать то, что я хочу. Тогда все будет отлично, спокойно и для вас – сплошные плюсы. Ты, папочка, о повышении мечтаешь, машину хочешь новую? Будут тебе и машина, и повышение, Олег Дмитриев опозорится, тебя поставят, не его. Мамуль, тебе на работе зарплату прибавят, а Орлова, которая все нервы вымотала, скоро уволится.
Лиза и Никита замерли с открытыми ртами, не понимая, откуда дочь все это знает. И уже не очень-то желая понимать.
– Но есть и второй вариант. Вы упорно лезете ко мне, задаете вопросы, запрещаете – и начинаете болеть, страдать, до развода дойдет. А с силой моей все равно ничего сделать не сможете. Она теперь при мне навсегда, и давно уже не в золоте дело. Так что? Какой вариант выбираете?
Никита и Лиза попятились, держа друг друга за руки, как малые дети, столкнувшиеся с неведомым чудовищем.
– Мне нужно знать! Говорите сейчас же.
Услышав ответ, произнесенный дрожащими голосами, Леночка улыбнулась и повернулась на бочок, подложив ладошки под щечку.
– Вот и славно. Мам, пап, я люблю вас. Заживем теперь!
Дверь открылась сама собой, выпуская Никиту и Лизу из детской, и тихонько закрылась за ними с мягким щелчком.
