Loe raamatut: «Охотники за головами»

1

В пустыне Тамар, занимавшей третью часть всего Ганнибала, сколько-нибудь заметные события происходили не часто. Только обычный круговорот сменявших друг друга сезонов: холодного и теплого, а в промежутках между ними однообразная каша из ветра, мокрого песка и вырванных с корнем колючек. Разгоняясь по свистящим дюнам, эти колючки сбивались в огромные шары и прыгали, как воплощения пустынных духов, наводя страх на чужаков и принося кочевникам драгоценное топливо для их очагов.

Вот и Минеху повезло. Огромный шар колючек рассыпался, не сумев одолеть высокую песчаную гору. Должно быть, он проделал большой путь и, послушный ветру, катился от самого моря, постепенно набирая силу и забирая в себя шары поменьше.

И вот теперь он лишился сил и рассыпался.

«Нельзя расти бесконечно, – думал Минех, собирая измочаленные песком колючки. – Даже самые хорошие бараны и те растут только один год, а потом начинают дряхлеть. Что толку держать барана долго, если его мясо становится жестким, а шерсть желтеет от старости? Так и с колючками – нужно сжечь их в очаге, пока они могут дать тепло, чтобы согреть воду для чая, а не ждать, когда песок превратит их в бесполезную пыль».

Минех собрал топливо и вернулся к песчаной горе. Здесь, под брезентовым навесом, он устроил свое временное пристанище. Овцы дремали чуть в стороне, сбившись в кучу. Ни ветер, ни колючий песок им не мешали – толстая шерсть надежно укрывала их от всяких невзгод.

Едва от очага потянуло дымом, прибежал пес Минеха Сиу. Он знал, что, если хозяин разводит огонь, значит, что-то перепадет и ему. И это не важно, что Сиу уже успел поймать пару песчаных крыс. Косточки со стола Минеха казались псу значительно вкуснее.

Чуть погодя приковыляли и оба змеелова. На объедки со стола Минеха они не претендовали, поскольку еды им хватало и в пустыне. Но их интересовала соль. Змееловы прилегли чуть поодаль, ожидая, когда хозяин достанет заветный узелок с солью.

Заметив внимательно наблюдающие за ним глаза-бусинки, Минех усмехнулся и достал соль.

– Хина! – крикнул он. Один из змееловов распахнул широкую пасть. Кусок соли исчез в ней, и пасть захлопнулась.

– Габин! – пришла очередь второго помощника, и тот тоже разомкнул свои челюсти.

Габину достался кусок побольше, поскольку он еще не оправился от укуса пустынной мамбы.

Это была четырехметровая змея, и Минех был уверен, что Габин отступит, но тот оказался упрямым зверем и сцепился с мамбой, зубы которой пробили шкуру змеелова.

После того как Габин перекусил мамбу пополам, он упал, и Минех думал, что змеелов погибнет. Вся его морда пузырилась кровавой пеной, извергавшейся из мест укусов, – так организм змеелова боролся со страшным ядом мамбы.

Минех знал, что, попади такой яд в кровь человека, через десять минут тот превратился бы в лужицу подтаявшего желе. А Габин выжил, и только рана на морде заживала слишком медленно: спустя почти неделю яд мамбы все еще продолжал действовать.

Получив свою соль, змееловы ушли за гору. Теперь они не появятся, пока Минех не поведет отару дальше. А вот Сиу остался рядом с пастухом. Он съел остатки хозяйского ужина и побежал к овцам, чтобы проверить, как они себя чувствуют.

Минех и сам удивлялся, как пес умел определять больных овец. Стоило одной из них захворать, как Сиу отделял ее от стада и пригонял к Минеху. Но на этом таланты Сиу не заканчивались. Он мог еще и считать. Когда, год назад, пала одна из овец, пес не находил себе места, пока не разыскал ее труп и не привел к нему хозяина.

Пастух поставил на огонь закопченный чайник и подбросил в костер колючек. Пламя взметнулось вверх и тут же распласталось понизу от нового порыва ветра.

Минех посмотрел на небо. Казалось, тучи спускались все ниже, и это означало, что ветер не утихнет даже ночью.

Пастух прислушался. К шелесту песка и свисту ветра добавился другой, посторонний шум. Он то пропадал, то появлялся снова.

Поднял голову Сиу. Он тоже услышал незнакомый звук. Заблеяли овцы, и пес побежал к ним.

«Что бы это могло быть?..» – удивился Минех. Он много лет пас овец и знал обо всех неожиданностях, которые подстерегали человека в пустыне.

Низкие тучи прорезал яркий свет, затем он погас. Шум усилился. Свет появился снова. Он был таким ярким, что Минех прикрыл глаза рукой. Луч света прошелся по овцам, вспугнул змееловов и растаял далеко в пустыне.

Внезапно низкие тучи расступились, и показался огромный корабль. Минех слышал о таких, но не очень-то верил рассказам путников. Он не понимал, как такая большая штука могла летать по воздуху и не падать вниз.

«Значит, не врали люди…» – подумал пастух, придерживая войлочную шапку. Корабль садился далеко от него, но поднятые им песчаные вихри, споря с ветром, уже достигли стоянки Минеха.

Судно опустилось на песок, и снова во все стороны полились потоки яркого света. Открылись грузовые ворота, и оттуда по опустившемуся мосту начали выходить люди.

К такому Минех не был готов. Он даже вскрикнул от удивления – люди выходили прямо из отверстия в животе этой громадной штуковины. Следом за ними выехало несколько машин, которые сразу же резво побежали по дюнам. Одна из них направилась прямо к Минеху. Она была похожа на жука-скарабея – такая же гладкая и круглая.

Пастух стоял не двигаясь, ожидая, когда неожиданные гости подъедут ближе. Машин он не боялся, поскольку часто видел их у берега моря.

Автомобиль подъехал ближе, и пастух увидел, какие у него чудные колеса. Они были очень широкими, и оттого машина почти не проваливалась на склонах зыбучих дюн.

Не доезжая до Минеха, машина остановилась, и из распахнувшейся двери на песок ступил человек в диковинной, на взгляд Минеха, одежде.

Черная куртка с широкими наплечниками, черные штаны и большая черная шапка, почти полностью закрывающая лицо. Вслед за первым пассажиром из машины вышли еще несколько. Они стали указывать руками в разные стороны, о чем-то напряженно споря.

Тот, что вышел первым, приблизился к пастуху. Он был высокого роста, и на его поясе Минех заметил оружие.

– Как дела, старик?

– Ничего дела, добрый человек. Хлеб есть, вода есть, овцы есть – все хорошо.

– Ну и отлично. Скажи-ка, старик, в какой стороне Тайхон?

– Там… – махнул рукой Минех, указывая туда, где рождался этот бесконечный, несущий песок ветер.

– Так я и думал, – кивнул незнакомец. – Стало быть, это и есть центр пустыни?

– Да, добрый человек.

– Тебе придется уйти отсюда подальше. Километров на пять… – Незнакомец посмотрел на Минеха из-под стального козырька, и пастух кивнул:

– Надо – значит, уйду.

– Молодец, старик. – И незнакомец поощрительно похлопал Минеха по плечу. Рукавица была жесткой, рука тяжелой, и все же в голосе военного Минех почувствовал легкую вину за то, что приходится сгонять пастуха с его стоянки.

– Ну все, давай уходи, у тебя всего полчаса, – сказал незнакомец и вернулся к похожей на жука машине.

«Важные люди… – подумал Минех, возвращаясь к своим овцам. – Если они говорят „уходи“, значит, нужно уходить…»

Выдернуть колья, снять брезент и бросить все это на санки было для Минеха делом обычным, и спустя десять минут он уже гнал сонных овец туда, где было еще одно хорошее место для стоянки.

Поначалу овцы шли медленно. Они то и дело спотыкались и наталкивались друг на друга. Однако вскоре разошлись, стали подавать голоса и при случае подхватывать оголенные ветром корни.

Сиу снова был при деле. Он громко лаял, бегал вокруг стада, не позволяя овцам проявлять излишнюю самостоятельность, и всем своим видом показывал, что очень счастлив.

«Хорошая собака…» – посмотрев на Сиу, подумал Минех. Он вспомнил, как в Тайхоне ему предлагали за пса четыреста кредитов. Деньги очень хорошие, и покупатель был готов поднять цену вдвое, но Сиу был очень ценным помощником. Таким ценным, что стоимости в деньгах для него не существовало.

Повинуясь ветру, стадо начало поворачивать вправо.

Не отпуская саней, Минех выкрикнул для Сиу команду, и пес начал разворачивать стадо влево.

«Хорошая собака…» – снова подумал пастух и обернулся.

Там, откуда он ушел, еще были видны силуэты больших кораблей и снующие между ними автомобили. Песок затруднял видимость, и фары машин были включены на всю мощь.

Из-за ближайшей дюны появились змееловы Минеха. Было заметно, что они недовольны внезапным, незапланированным переходом. Однако мешочек с солью все еще находился у хозяина, и они послушно последовали за его санями.

Поначалу были слышны только блеяние овец, свист песка да лай Сиу, но вскоре все эти звуки стал вытеснять неясный гул, переходящий в раскаты приближавшегося грома. Минех остановился и снова посмотрел туда, откуда он ушел. Казалось, тучи там настолько сгустились, что среди дня наступила ночь. В этом полуденном сумраке еще ярче светились прожектора, установленные на совершивших посадку судах.

Часть этих лучей освещала большое пространство на земле, а другая часть была направлена к черной туче, которая постепенно сгущалась и все отчетливее проступала на фоне остального неба.

Вскоре стало ясно, что это был еще один корабль, только очень и очень большой.

Минех даже забыл про своих овец, собаку и змееловов. Он смотрел раскрыв рот и не замечал, что ему на язык попадают летящие с ветром песчинки.

Воздух заколыхался от разрывающего звука гигантских двигательных энергоустановок, и дюны задрожали, почувствовав приближение громадной массы космического скитальца.

Наконец судно вышло из низких туч, и Минех воскликнул:

– Вах! Такого я еще не видел!

Овцы тотчас легли на песок, а храбрый Сиу подбежал и прижался к ногам хозяина. Лишь флегматичные змееловы тупо таращились совсем в другую сторону и думали только об узелке с солью, хранящемся у хозяина.

2

Большой десантный корабль «Омега» вот уже пять часов как вышел на орбиту вокруг Ганнибала. Бездействие и неизвестность порядком нервировали офицеров, и они с нетерпением ожидали приказа.

Что это будет за приказ, никто не знал, но существовало только два варианта: либо спуск на Ганнибал с инспекционной миссией, либо бросок до Парциха, где в лагерях В-гуманов возникли волнения. В некоторых из них была перебита охрана, и пять тысяч В-гуманов разбежались по окрестным лесам. Словом, работы там хватало.

Капитан Гэс Локвуд зашел в казарменный отсек и еще раз проверил своих людей. Он допускал, что за пять часов уже надоел им своими придирками, однако в случае боевой высадки он должен был знать о каждом чихе солдат. За спиной капитана было шесть компаний, и его подход к делу всегда себя оправдывал.

– Эй, Флемминг, где твоя кираса?

– Наверное, под кроватью, сэр…

– Что значит «наверное», сукин ты сын? Когда ты начнешь ее искать? Или ждешь объявления тревоги? Я делаю вам некоторые послабления только потому, что на одном уставе далеко не уедешь. Ты можешь хранить свое обмундирование хоть в сортире, если тебе так удобнее, но ты должен знать, где оно лежит…

– Да, сэр!

– А чье это оружие? Твое, Зиг?

– Так точно, сэр.

– Почему оно в таком виде?

– Я пытаюсь устранить неисправность, сэр. Электрический выбрасыватель барахлит.

– А ты разве механик, Зиг?

– Нет, сэр.

– Так какого же рожна ты устроил в казарме мастерскую? Разве это твое дело?

– Сэр, я прошел со своим «грэйном» две кампании, и он мне как друг… – оправдывался солдат.

– А если этот твой престарелый «друг» откажет в бою и ты подставишь не только себя, но и своих товарищей, которые на тебя понадеются? Подействует на них твой рассказ о «старом друге»?

– Прошу прощения, сэр. Я сейчас же отнесу его на склад, – уныло согласился Зиг.

– Ладно, отставить склад. – Капитан Локвуд был строг, но понимал отношение солдат к своему рабочему инструменту. – Отнеси в мастерскую, и пусть твоему «другу» сменят начинку…

– Спасибо, сэр, – расплылся в улыбке Зиг.

Возвратившись к себе, Локвуд застал у дверей лейтенанта Сабелиуса.

– Кажется, есть новости, сэр, – сообщил лейтенант.

– Что конкретно?

– Скорее всего, мы сядем на Ганнибал, чтобы подготовить прибытие некоего секретного груза.

– Ладно, – капитан толкнул дверь каюты, – заходи, поговорим.

Лейтенант принял приглашение и зашел внутрь. Оказавшись в жилище капитана, он огляделся.

Здесь все было так же, как и у остальных офицеров, за исключением нескольких картинок, набитых из травяной соломки. Сабелиус знал, что капитан Локвуд имеет такое редкое для военного человека пристрастие. По слухам, во время кампаний капитан не раз рисковал жизнью, чтобы достать новые сорта сушеной травы, так необходимой ему для плетения картинок.

– Ну так что там за груз, Леон?

– Говорят, какое-то секретное оружие.

– Кто говорит? – Капитан достал из холодильника бутылку лимонада и поставил ее на стол.

– Майор Бунн…

– Этот ничего не знает. – Локвуд щелкнул открывалкой, и в бутылке зашипели газовые пузырьки.

– Полковник Зельдович говорил то же самое.

– Это уже серьезнее, но неужели он делится этой информацией с тобой?

– Нет, сэр. Эти сведения я получил от работников главной канцелярии.

– Капитану Локвуду немедленно явиться к начальнику особого отдела… – сообщил динамик голосом дежурного офицера.

– Ну вот, Леон, сейчас все и узнаем… Лимонад будешь?

– Нет, сэр, не хочется.

– Зачем же я его открывал? Ладно, пошли.

В сопровождении Сабелиуса капитан Локвуд прибыл к кабинету полковника Зельдовича. От важности предстоящего сообщения капитан немного волновался. Он всегда волновался, когда не знал, что его ожидает.

Дверь подалась легко, словно не имела веса, и капитан испуганно ухватился за ручку. Ему показалось, что, распахнувшись, дверь ударится о стену.

«Да что это со мной?..» – одернул себя Локвуд.

Полковник сидел за столом и что-то писал. Подняв на капитана глаза, он сделал знак, чтобы тот садился, опуская приветствие и доклад.

Локвуд сел, и Зельдович отложил бумаги в сторону.

– Итак, капитан, наконец-то мы получили вполне определенные указания. Парцих – это не наше дело, туда направлены силы 29-й бригады. А мы должны обеспечить доставку ценного и очень секретного груза.

– Куда, сэр?

– Вот сюда… – И полковник ткнул карандашом в разложенную на столе карту. – Это пустыня Тамар, а вот здесь, в самом ее центре, должен быть посажен грузовой транспорт типа «геркулес»… Этим делом занимается первый отдел Управления стратегического планирования.

– Ух ты! – вырвалось у Локвуда. Он никогда не слышал, чтобы УСП само выполняло какие-либо действия. Обычно это делали СЕК, ДИКАР и другие второстепенные структуры, служившие управлению «руками» и «ногами».

Тот факт, что УСП занималось этой проблемой, как нельзя лучше характеризировал секретность и важность предстоящей акции. Полковник Зельдович назвал сроки готовности, и на этом аудиенция была закончена. В итоге Локвуд покинул кабинет полковника, практически ничего не зная.

«Ничего не поделаешь – секретность», – вздохнул он и отправился готовить своих людей.

3

Спускающийся на Ганнибал транспорт мелко сотрясало встречными потоками воздуха, и от этого его стены гудели на низкой, предупреждающей ноте. Иногда в плоское днище судна врезался шальной смерч, и тогда весь корпус корабля гулко вторил эху удара, словно большой котел.

Солдаты уверенно стояли на ногах и, согласно инструкции, держались за специальные ременные петли. Тех, кто отпускал страховочные ремни раньше времени, ждало дисциплинарное взыскание.

Сорок человек с одной стороны шлюза и сорок с другой. Остальные сорок десантников размещались в бронированных пустынниках «баг», небольших и юрких автомобильчиках с широкими колесами.

Капитан Локвуд сидел в первом. Задача его подразделения заключалась в постановке заградительной цепи из солдат по линии «Тайхон – Восток».

В какой стороне сейчас находился город Тайхон, никто не знал, поскольку Ганнибал имел нестабильные полюса и их местоположение определялось по специальной таблице. Значения были указаны на каждый час, и, чтобы сориентироваться точно, требовалось дождаться, когда часы покажут ровное время, без минут и секунд.

Ярко вспыхнули контрольные огни, и десантники присели на полусогнутых ногах. Транспорт довольно мягко коснулся поверхности планеты, и его турбины, взревев последний раз, успокоились.

При посадке на дюны транспорт получил довольно заметный крен, но включившаяся система гидравлической регулировки выправила этот дефект, и вскоре выходные трапы начали ложиться на песок.

Солдаты первыми сбежали вниз, а затем по освещенным прожекторами дорожкам начали выезжать «бати».

– Езжай вправо… – приказал капитан лейтенанту Сабелиусу, и тот повел машину к большой песчаной горе.

Ветер нес песок сплошным потоком, который струился по лобовому стеклу, словно окрашенная глиной вода.

– Кто-нибудь знает, где находится этот Тайхон? – обратился Локвуд к своим подчиненным.

– Через сорок три минуты будет ровно восемнадцать ноль-ноль, сэр. И тогда можно будет сказать точно, – предложил лейтенант Брандт.

– Так долго ждать мы не можем.

– Я вижу человека, – сказал Сабелиус, указывая на экран теплового монитора.

– Езжай к нему, – приказал капитан. – Может, он укажет нам правильное направление. Только не подъезжай к нему близко, а то он еще испугается и убежит…

Машина приближалась к одиноко стоящему силуэту, однако он не двигался с места, и капитан начал сомневаться – живой ли это человек или что-то другое?

– Стой! – скомандовал он, и Сабелиус остановил машину. Локвуд опустил на лицо защитный фильтр и вышел из «бага». Вслед за ним вышли и трое его спутников.

– Наверное, Тайхон где-то там, – неопределенно махнул рукой Брандт.

– Или там, – указал в противоположную сторону лейтенант Тейлор.

– А мне кажется… – хотел предложить свою версию Сабелиус, но капитан его не дослушал и направился к одиноко стоящему человеку.

Теперь было ясно, что это живой человек, а не забытый ледником камень.

Подойдя ближе, Локвуд увидел пожилого седовласого аборигена.

– Как дела, старик? – спросил он, чтобы завязать разговор.

– Ничего дела, добрый человек. Хлеб есть, вода есть, овцы есть – все хорошо.

– Ну и отлично. – Капитан был рад, что пастух оказался разговорчивым. – Скажи, старик, в какой стороне Тайхон?

– Там… – указал пастух в ту сторону, куда без фильтра на глазах и взглянуть-то нельзя было. Однако сам пустынный человек только слегка щурился и, казалось, совершенно не замечал постоянно молотящего по лицу песка.

– Так я и думал, – сказал капитан. – Стало быть, это и есть центр пустыни?

– Да, добрый человек, – подтвердил пастух. Он все больше нравился капитану, и ему было неловко выгонять старика, однако это было не во власти Локвуда.

– Тебе придется уйти отсюда подальше. Километров на пять… – Капитан заглянул старику в глаза, ожидая увидеть там обиду, но тот с готовностью кивнул:

– Надо – значит, уйду.

– Молодец, старик, – улыбнулся Локвуд и, чтобы высказать пастуху свое расположение, похлопал его по плечу: – Ну все, давай уходи, у тебя всего полчаса, – и, повернувшись, пошел к «багу».

– Что он сказал, сэр? – задал вопрос Сабелиус.

– Он указал туда, откуда дует ветер. Так что, господа лейтенанты, разворачивайте подразделение вот сюда и строго на восток, как раз по направлению ветра. Дистанция между солдатами – десять метров.

4

Солдаты капитана Локвуда простояли в оцеплении до самого утра. Жалея своих подчиненных, капитан разрешал им садиться на песок и отдыхать. Однако дистанцию они не разрывали, и оцепление сохранялось в целости.

Кроме подразделения Локвуда в оцеплении стояли люди майора Вертински, капитана Веласкеса, капитана Бродерика и еще нескольких других командиров, не относящихся к десантному крылу дивизии.

Время от времени офицеры собирались небольшими группами и обсуждали ситуацию.

Внутри оцепления была поставлена еще одна цепь из солдат, прибывших на «геркулесе». Это были не армейские, а, скорее всего, полицейские силы. Об этом говорили их слишком легкое вооружение и подчеркнутая молчаливость. Второе оцепление не пропускало даже офицеров, что подтверждало слова полковника Зельдовича об особой секретности.

«Геркулес» постоянно стравливал излишки хладагента, из чего капитан Локвуд сделал вывод, что на транспорте поддерживались сверхнизкие температуры. Возможно, в этом нуждалось то самое оружие, о котором также упоминал Зельдович.

Время от времени садились обычные грузовики. Они поднимали целые тучи песка и, пока его уносило ветром, успевали выгрузить строительные материалы и землеройные машины, которые тут же приступали к делу.

После разгрузки суда взлетали, а им на смену спускались новые.

– Что ты думаешь по поводу этой возни, Гэс? – спросил подошедший к Локвуду капитан Веласкес.

– Зельдович сказал, что мы обеспечиваем доставку секретного груза.

– Он и мне сказал то же самое, но при чем здесь строительство?

– Ну, наверное, прямо сейчас построят и хранилище, – пожал плечами Локвуд.

– У нас что, мало готовых хранилищ?

Локвуд снова пожал плечами:

– Эх, курить как хочется. Как ты думаешь, если я закурю, это не будет являться демаскирующим фактором?

– На фоне всех этих прожекторов – вряд ли.

– Вот и я так думаю, – с готовностью согласился Веласкес и, расстегнув ремень кирасы, достал из-под брони сигареты. Он хотел сейчас же сунуть сигарету в рот, но в последний момент вспомнил, что его лицо закрыто фильтром. – Вот незадача, а как же я курить буду?!

– А ты сними фильтр, – посоветовал Локвуд.

– Тогда мне в рот песок набьется…

Веласкес опустил защиту и ухитрился повернуться так, чтобы ему в лицо не попадали вездесущие песчинки. Затем он прикурил сигарету и, прикрывая лицо перчаткой, сказал:

– А я так думаю, Гэс, раз тут замешано УСП, значит, происходит какое-нибудь поганое дело.

– Поганое дело? Например…

– Ну, они могли раскопать захоронение принца Циркуса.

– Думаешь, они сумасшедшие?

– Почему сумасшедшие? – Веласкес сделал еще одну затяжку и продолжил: – Почему сумасшедшие, Гэс? Ты думаешь, парни из управления испугаются какого-то там проклятия, наложенного четыреста лет назад?

– Ну а зачем управлению вскрывать эту могилу?

– Ты что, ничего не слышал о супероружии принца Циркуса?

– Все это сказки… – покачал головой Локвуд. Однако слова Веласкеса заставили его задуматься. Ведь и Ганнибал, и Парцих – все это принадлежало к империи Зеленых Озер, которую некогда создавал великий Циркус. В свое время все журналы и газеты писали о проклятии, запечатавшем склеп Циркуса, и о великом оружии, которое принц унес в свою могилу. Четыреста лет никто не трогал древний склеп. Даже грабители могил, и вот теперь… Неужели УСП решилось на это?

От оцепления второго круга отделилась фигура и направилась к Локвуду и Веласкесу.

Гэс не придал этому значения, но вскоре возле него материализовался пыхтящий от чувства собственной важности субъект. На нем были лейтенантские погоны, но Локвуд готов был поспорить, что военную форму этот парень надел впервые.

– Вы разве не знаете, что в оцеплении курить нельзя? – противным голосом спросил лжелейтенант.

– А мы не в оцеплении, – возразил Веласкес. Вид пыхтящего лейтенанта не произвел на него впечатления.

– Горящая сигарета – это демаскирующий фактор! – начал наскакивать на Веласкеса полицейский.

– В данном случае, молодой человек, не сигарета, а прожектора являются демаскирующим фактором, – не согласился с лейтенантом Веласкес, однако сигарету бросил и втоптал ее в песок.

– То-то же, – еще раз пыхнул лейтенант и, развернувшись, пошел обратно. А капитан Веласкес, чтобы хоть как-то уесть выскочку, крикнул наобум:

– Зачем вскрыли могилу Циркуса, извращенцы?

Каково же было удивление его и капитана Локвуда, когда лжелейтенант резко обернулся и уставился на офицеров, будто они застали его за воровством.

Полицейский сделал два шага по направлению к Джефу Веласкесу и спросил уже не столь уверенно:

– Откуда у вас такая информация?

Локвуд хотел остановить Джефа, но того уже понесло.

– Да уж откуда надо, господин лейтенант. Имеем кое-какие источники…

– И… что же вам еще известно?

– Джеф, заткнись! – потребовал Локвуд, но Веласкес его словно не слышал.

– Все известно. И про супероружие, которое вы там искали! – выпалил он, видя, что его слова поражают лейтенанта.

– Кто это «вы»? – уточнил лейтенант. Теперь он был внимателен, миролюбив и, как губка, впитывал все, что говорил капитан Веласкес. – Кого же вы, капитан, подразумеваете под словом «вы»?

– Управление стратегического планирования. Это и ежу понятно… Думаешь, я не вижу, что ты этот мундир только сегодня надел?

– Ну-ну… – кивнул полицейский и, как будто сразу потеряв к Веласкесу интерес, пошел к цепи своих солдат.

«Нехорошие у него глаза, – подумал Локвуд, – а Джеф – форменное трепло. Теперь схлопочет нагоняй – это как пить дать…»

Веласкес проводил взглядом щуплую фигуру лейтенанта и сказал:

– Кажется, я сказал лишнего, Гэс.

– Кажется, да, – согласился Локвуд.

– Но уж очень хотелось мне прижать этого сучонка… А то раскомандовался тут, карась гражданский.

– Ну ладно, Джеф, пойду я к своим, а то, не ровен час, придет такой умник с проверкой.

– Да и я тоже пойду, – сказал Веласкес. Он поправил фильтр и побрел по песку. Его фигура отбрасывала длинную тень, которая горбилась и временами расплывалась в пелене непрекращающегося песчаного дождя.

Веласкес уже скрылся в темноте, а Гэс Локвуд все стоял и смотрел в сторону ярко освещенного участка, где рычали мощные моторы и отвалы песка становились все выше и выше. Он вспомнил реакцию этого странного лейтенанта на слова Джефа, потом посмотрел на дымящий хладагентом «геркулес» и подумал, что Веласкес, сам того не понимая, угодил точно в десятку. Вопрос только в том, что находилось внутри криогенных боксов «геркулеса». Может, тело самого Циркуса? Но кому нужна полуистлевшая мумия?

«Нет, Гэс, там лежит что-то такое, от чего может содрогнуться мир…» – От внезапно пришедшей догадки Локвуда даже в жар бросило.

«Стоп, капитан Локвуд, это не твое дело… Кругом и шагом марш к своему подразделению…» – приказал себе Гэс и тут же выполнил эту команду.