Босс, кот и кастрюля супа

Пролог

Лев

– Вы подлец! – бросает мне с порога она в лицо. – Да как вы вообще могли так поступить?! – продолжает выкрикивать какие-то оскорбления в мой адрес эта девушка, но я совсем не слышу, что она там лопочет.

Всё её лицо сияет, словно майское солнце, которое вот только появилось на улицах нашего города.

Я смотрю в её огромные глаза какого-то нереального бирюзового оттенка, на её чуть пухловатые губы, раскрасневшиеся от гнева щёчки. Её пышные вьющиеся волосы развеваются, пока она сыплет какой-то нецензурной бранью в мой адрес, но я не улавливаю смысла сказанного.

Я весь во власти её голоса: грудного, чуть низкого, с хрипотцой. Я даже чувствую, как он меня начинает будоражить.

Редко у девушек бывает такой сексуальный голос.

А вся её фигура… Словно состоящая из плавных текучих линий… Пышная там, где и должно быть пышно у женщины, а не как у всех этих современных костлявых девок, которых почему-то мне упорно продолжают постоянно подсовывать в качестве эскорта.

Хотя, вполне понятно, я же публичная персона, лицо огромной медиаимперии, и значит должен подчиняться общим правилам и моде.

Но я – Лев Суворов, и я точно никому никогда не подчинялся. Именно так я и сумел забраться на самую вершину миру.

Кстати, о правилах и вершине мира.

Девушка, кажется, делает недолгую паузу в своём потоке помоев, которым поливает меня, и я вспоминаю, что я стою посреди своей большой гостиной без одежды.

Перед ней.

Совершенно голый.

Эта гневная фурия наконец-то совсем замолкает и берёт на себя труд рассмотреть меня повнимательнее. Её невероятные сверкающие глаза смотрят прямо мне в лицо, потом она медленно скользит взглядом ниже, по моей очень даже атлетичной фигуре, и останавливается ровно там, где у всех мужчин произрастает их достоинство.

Нервно сглатывает.

Оглядывается по сторонам. Словно ищет поддержку.

Вся моя команда вопросительно смотрит на неё. Фотографы, костюмеры. Гримёры. Стилисты.

Она ведь ворвалась прямо на мою ежегодную фотосессию, которую я провожу специально для миллиарда своих поклонников по всему миру.

Бирюзовые глаза снова возвращаются к моей значимой персоне. Я читаю в них весь вихрь противоречивых чувств и мыслей: изумление, ненависть, восторг и восхищение, и тут я хватаю своего как раз вовремя проходящего мимо котика Сникерса.

Прижимаю его к своему животу и достоинству. Прикрываюсь им, как щитом.

Всё-таки и на фото я тоже буду прикрыт. Просто она застала как раз тот самый момент, когда мы выбирали наиболее выигрышный ракурс.

Вот я стою на самой вершине самого высокого небоскрёба страны, в своём пентхаусе с самым дорогим ремонтом и дизайном, и гордо смотрю в объектив. Солнце бликует на моих мускулах, которые стилист не забыл смазать маслом, чтобы они выделялись ещё сильнее, ну и потом причинное место мы чем-нибудь прикроем.

Чем вам не Давид Микеланджело.

Должно получиться очень даже красиво и внушительно.

И тут это внезапное чудо снова открывает рот и произносит:

– Какой же вы всё-таки жалкий и ничтожный! Фигляр! – и её слова очень больно бьют по моему достоинству и самолюбию.

Я не жалкий и не фигляр.

Но тут она делает что-то невообразимое.

Достаёт из коробки, которую сжимает в руках, булочку и метко запускает её прямо мне в голову.

Булочка довольно больно шмякается о мою щёку, падает на пол, и я чувствую, как по моей скуле стекает крем.

Булочка-бриошь.

Машинально провожу пальцем по крему и засовываю в рот.

И мой мозг буквально взрывается от оргазма.

Оргазма вкуса.

Такого у меня не было очень давно.

– Извращенцы! – напоследок гневно кричит она нам всем и, бросив свою коробку, выскакивает за дверь.

Это так неожиданно. Внезапно. Совершенно дико, что мы даже не догадываемся задержать её.

Я так и продолжаю стоять с котиком на руках, и только слышу восхищённый возглас лучшего фотографа современности Феликса. Который снимает самых именитых моделей для всех мировых глянцевых журналов:

– Лев, это просто шикарный ракурс! Стой так! Снимаю! – и он щёлкает затвором, пока я размышляю над всем произошедшим.

Но я знаю одно: эти глаза, голос и вкус я долго не смогу забыть.

1

Я осматриваю зал своего небольшого, но очень уютного кафе «Булочки от Шурочки». Ещё нет и обеда с его бизнес-ланчами, а все столики заняты, а к кассе на вынос толпится огромная очередь.

Мне определённо есть чем гордиться! Никто не верил в меня! Если вспомнить, сколько я всего выслушала от подруг, семьи и знакомых, то голова кругом.

Естественно, все в один голос утверждали, что если ты работаешь инженером по электрике за вполне приличную зарплату, за вполне приличные деньги, то тебе и предначертано сидеть так до конца своих дней, до самой пенсии. А когда я состарюсь, пенсионный возраст поднимут лет до девяносто, так что так и получается.

Но каждый раз, рассматривая чертежи на мониторе, я представляла, что я приготовлю вечером на ужин… Или на обед… И готовили, готовила, готовила.

Миндальные круассаны, киши с пореем и козьим сыром, булочки шу с кремом с горгонзолой и инжиром, фокаччу с черемшой и крошечные тарты из песочного теста с земляникой.

Коллеги, которых я щедро угощала своими кулинарными шедеврами, принесёнными из дома, только жмурили глаза, как коты на солнце, довольно урчали и потом смотрели на меня весь остаток рабочего дня влюблёнными глазами.

Тоже мне, удивили! Мужчины! Но что-то пока мне не встречался ни один голодный принц, а только сплошные инженеры и менеджеры строительных проектов в касках, с пузиками, и довеском в виде жён и детишек.

Все полки у меня дома уставлены кулинарными книгами с рецептами со всех стран мира. Сколько себя помню, в еде я находила утешение и радость.

Но девочка-отличница с пятёрками не могла пойти учиться в кулинарный техникум, поэтому, естественно, готовке отводилась роль скромного хобби.

Которое только и поддерживало меня всегда на плаву. Потому что все невзгоды в личной жизни я всегда решала с помощью венчика, миски и ванили. Творила для себя и для остальных волшебство.

Все вокруг всегда с удовольствием уплетали мои кулинарные шедевры, приговаривая: «Саша, да тебе свой ресторан надо открывать».

Приговаривали и ели дальше.

Но когда я всё-таки решилась взять огромный кредит под залог собственной квартиры, чтобы открыть крошечное кафе в центре, все точно так же начали в один голос на меня кричать, как будто я отбирала у них их последние честно заработанные грошики.

Ты что, совсем с ума сошла?!

Кризис на дворе!

Людям сейчас не до ресторанов! На хлеб бы наскрести!

У тебя отличный диплом и прекрасная должность! Всем бы такую!

Ты и месяца не протянешь!

И это был далеко не весь список всех «добрых и тёплых слов поддержки», которые я выслушала за всё то время, что искала помещение, делала ремонт, разрабатывала меню и открывала свой ресторанчик в историческом центре города «Булочки от Шурочки».

Да, вот такое простое и тёплое название.

Потому что кризисы и невзгоды будут всегда. Пенсионный возраст, возможно, повысят до ста лет, а вкусная еда с начинкой из любви и свежеиспечённые булочки будут людям нужны независимо от штормовых предупреждение и общей погодной обстановки в мире.

И теперь, на открытии моего кафе, вся та же «группа поддержки» уже уплетала приготовленные мною конфи из утки, камамбер в тесте и эклеры с лавандой, и с сожалением посматривала на меня, всем своим видом показываю: «Ну что же. Открыться тебе всё-таки удалось. Теперь посмотрим, сколько ты протянешь…»

И я тянула. Тянула как могла. Месяц, два, три, пока в моё скромное кафе не стала выстраиваться огромная очередь из постоянных посетителей и клиентов.

Кредит всё ещё висел надо мной, но я видела, что такими темпами за год я смогу всё отдать и работать уже на прибыль.

И вот сейчас я с любовью осматриваю своё уютное кафе в прованском стиле – я никогда там не была, но когда-нибудь, когда я закрою долги, расширю свой бизнес, я обязательно поеду в Прованс, во Францию, в столицу мировой кулинарии, смогу сама вдохнуть этот пропитанной трюфелями и лавандой воздух полной грудью. А пока я достаю из печи хрустящие багеты, за которыми уже выстроилась очередь. Не пройдёт и получаса, как их все разберут, и мне придётся выпекать новую партию.

Ничто не может радовать меня ещё сильнее.

Звенит колокольчик, и я вижу, как в моё кафе входит Валера – владелец помещения, с которым у меня договор на аренду.

Я так благодарна ему, что он в своё время сдал мне это кафе, согласившись дать мне скидку! Помещение всё равно пустовало, а у меня было денег впритык, и мы договорились, что через год он повысит мне арендную плату в два раза, потому что я была уверена, что смогу к этому времени заработать достаточно.

Я просто верила всегда в себя и во вкусную еду. Так, как никто никогда не верил в меня.

– Кофе? – уже беру я шоколадный тарт с розовой солью, и делаю знак баристе, чтобы он принёс Валерин любимый эспрессо с щепоткой кардамона мне в кабинет.

Валера послушно идёт за мной в глубь ресторана, где у меня располагается личная комнатка, которую я оборудовала под свой кабинет.

– Сначала попробуй, – подвигаю я к нему тарелку с моим тартом, и мужчина послушно откусывает кусочек.

Прикрывает глаза, его лицо словно застывает на мгновение. Просто обожаю этот момент: когда люди пробуют что-то в первый раз и время будто для них замирает.

Я вижу, как блаженство начинает разливаться по его лицу, как всё его напряжённое тело словно расслабляется, и во взгляде я читаю всю гамму эмоций: от удивления до восхищения.

Именно в такие мгновения я понимаю, что это мы, повара, управляем миром.

Скажи я сейчас Валере встать передо мной на четвереньки и облизать мои кроссовки, как знать, возможно, он сделает это.

Учитывая, как он всегда с любовью и страстью посматривает на моё чрезмерно пышное декольте, которым меня щедро наградила матушка-природа, я не удивлюсь, что рано или поздно от признается мне в любви.

Только я-то знаю, что в этим моменты во всех этих многочисленных мужчинах говорит не сердце, а их вечно голодный желудок!

– Ты просто восхитительна, – наконец-то прожевав пирожное, произносит Валера. – Я хотел сказать, это, – поправляет он себя, смущенно сглатывая.

Надеюсь, он не собрался сейчас признаваться мне в любви?! Только этого мне не хватало!

Я-то вижу по его глазам, что уже точно протоптала дорожку к его вечно голодному сердцу. Через его желудок.

И, словно собираясь прыгнуть с обрыва, он зажмуривается, делает глубокий вдох и произносит:

– Я разрываю с тобой контракт аренды.

2

– Что значит, разрываешь договор? – я, наверное, ослышалась. – У нас ведь с тобой ещё целых девять месяцев! – подсчитываю я в уме.

– Прости, Саша, – с видом кота, утащившего из-под ножа сосиску, произносит Валера, продолжая жрать мой восхитительный шоколадный тарт.

С розовой солью крафтовой добычи.

Скотина!

– Просто мне поступило предложение, от которого я не смог отказаться, – вот так просто заявляет он, и в кабинет входит мой бариста Толик, который как раз принёс чашечку ароматного кофе с кардамоном для этого мошенника.

Этот подлец тянет уже к нему руки с блаженной улыбкой, как я рявкаю своему баристе:

– Унеси! Не надо кофе!

И тот мгновенно захлопывает за собой дверь.

Словно почувствовав, что его сейчас лишат и моего тарта, Валера судорожно пытается его запихнуть в рот, и я кричу на него:

– А ну положи мой тарт на место! Ты не достоит его есть! Ты не достоин даже к нему прикасаться! – и я пытаюсь вырвать его у него из рук.

– Саша, прости меня, – встаёт он на колени, всё ещё шамкая набитым ртом. – Это же просто бизнес, ничего личного!

– Что значит бизнес?! – нависаю я над ним.

Я готова прибить его этой самой тарелкой.

– А у нас с тобой, значит, не бизнес?!

И тут я вспоминаю условия контракта. Я же не дура.

Неустойка. Если одна из сторон расторгает контракт до окончания срока действия, то виновная сторона обязуется выплатить огромную неустойку в размере стоимости двух лет аренды! Двух, Карл!

Это бешеные деньги!

Откуда у этого придурка такие? Насколько мне известно, это помещение ему досталось от бабушки, и он так и живёт, сдавая его всю жизнь в аренду, ничего не делая и прожигая жизнь.

Лодырь и бездельник.

– Значит, ты мне готов выплатить неустойку? – вопрошаю я его.

– Конечно, я тебе всё отдам, – примирительно запихивает остатки пирожного в рот Валера и блаженно жмурится на лампу.

Мне хочется пнуть его ногой. Но я не могу. Слишком, наверное, добрая.

Я устало сажусь на стул и начинаю просчитывать в уме, во сколько мне обойдётся переезд бизнеса, поиск нового помещения, очередной ремонт, реклама и раскрутка, и мне хочется плакать. Тем более до конца года я всё должна выплатить банку, а это именно та сумма, которую мне готов выплатить Валера в качестве компенсации.

Видимо, все мои доброжелатели были правы и на самом деле желали мне только добра.

Продолжала бы и дальше чертить свои электропроводки для бизнес-центров, а по вечерам готовить свои изумительные блюда, чтобы на следующий день угощать ими коллег…

Мне хочется плакать от обиды.

– Не растеривайся Шурочка, он мне столько заплатил, что мы с тобой будем жить безбедно до самой старости, – вдруг заговорщицки произносит Валера.

Я смотрю на него: он всё ещё продолжает стоять на коленях у моих ног.

Что за жалкий клоун!

– Кто он?! И не называй меня Шурочкой! – вцепляюсь я ему в грудь. – И причём здесь наша старость?! Я надеюсь, что вообще больше тебя никогда не увижу! – шиплю я ему в лицо, как разъярённая кобра.

– Не важно. Тот человек, который захотел выкупить всё это здание, – смотрит преданными щенячьими глазами на меня Валера. – И я подумал, что я смогу сделать тебе предложение, – вдруг лезет он куда-то в карман и вытаскивает оттуда коробочку с кольцом.

Да он что, рехнулся?!

Тут решается судьба дела всей моей жизни, а этот недоносок сует мне под нос золотое кольцо с бриллиантом.

– Сашенька, будь моей женой, – тычет он мне в лицо своей коробочкой, умоляюще пуская слюни на меня. – Я ведь полюбил тебя с первой секунды. С первого взгляда. С первого вздоха.

– Ага, как же, – скрестив руки на груди, устало смотрю я на этого дурачка. – И ещё с первого укуса.

– Да, и с первого укуса тоже! – решительно встряхивает головой Валерик. – Ты же даже не представляешь, что ты творишь с мужчинами! Я просто не могу ни о чём думать, как только о твоих булочках, твоих мягких податливых бриошах, твоих тающих во рту безе, – сладострастно перебираете он все мои кулинарные шедевры, не сводя своего плотоядного взгляда с моей гневно вздымающейся груди. – Пожалуйста, стань только моей! Хочу, чтобы ты готовила только для меня! Вообще, как только подумаю, что все эти люди за прилавком и в зале едят твою божественную еду, которая должна принадлежать только мне… – снова начинает нести он свой бред ненормального.

– Моя еда принадлежит всем! – гордо провозглашаю я, отодвигая носком своих кроссовок этого ополоумевшего бедолагу.

Собственно, я для этого и открыла свой крошечный ресторанчик, чтобы делиться с миром самым прекрасным, ради чего стоит жить!

Я конечно, представляла, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, но у этого идиота вместо сердца желудок и есть! Это же очевидно!

– Признайся, ты ведь специально согласился на эту сделку? – пронзает меня догадка.

– Прости, Саша. Я всего лишь слабый мужчина. Влюблённый слабый мужчина. Я с первого же дня пожалел, что сдал тебе в арену это помещение. Потому что я возжелал, чтобы ты принадлежала только мне. Я помню, как ты протянула мне тогда свой профитроль, чтобы я его попробовал, и словно вся жизнь у меня пронеслась перед глазами, понимаешь? А потом я увидел толпы этих обжор, которые приходили всё больше и больше каждый день сюда, к тебе, и у меня сердце разрывалось от мысли, что они пожирают не только твои блюда, но и откусывают от тебя по кусочку. Раз за разом.

Он стоит, чуть ли не рыдая, а я пытаюсь сообразить, есть ли такое сексуальное извращение, как тяга к еде? Похоже, что есть, а если и не было, то я его только что открыла…

– Хорошо, скажи мне только одно, – уже более спокойным тоном пытаюсь я поговорить с этим сумасшедшим. – Кто выкупил у тебя помещение?

Хочу узнать только имя.

И тогда, возможно, пойду и поговорю с ним напрямую. Возможно, у меня получится с ним договориться. Отнесу ему в конце концов пару своих конфитюров в подарок…

– Лев Суворов, – сокрушённо мотая головой, произносит Валерик. – Ты всё равно рано или поздно об этом бы узнала.

– Подожди, это тот самый Лев Суворов, IT-миллиардер, разработчик и владелец мессенджера VMESTE, второй по капиталу медиамагнат после Цукерберина? Или даже уже первый? – пытаюсь сообразить я.

– Да, именно он… Прямой конкурент Цукерберина… – шепчет Валера, глядя на меня преданными глазами, и волна ярости закипает во мне, как масло во фритюре…

3

В миллиардный раз пытаюсь дозвониться до этого Суворова, и, естественно, его секретарша предлагает мне отправить заявку по электронной почте.

Да я уже и так написала ему на электронную почту всё, что я о нём думаю!

В очередной раз просматриваю его страничку: да ему позавидует любая голливудская дива! Или Джордж Клуни с Брэдом Питтом на пару: на каждом фото он предстаёт то на фоне Гималайских гор, то где-то на берегу океана, то на спортивном байке в Провансе. И везде, везде он по пояс обнажён!

Да он просто зациклен на себе, как распоследний нарцисс, чтобы это понять, и психологом быть не нужно!

Да, конечно, стоит признаться, что он просто прекрасен. Сколько ему? Где-то за тридцать… Один из самых молодых миллиардеров, я уже всё про него изучила. И чего он вообще припёрся сюда, а не сидел в этой своём Дубайске, где у него головной офис? Это ведь из-за него я лишилась своего бизнеса. Можно сказать, смысла всей своей жизни!

Я бы, может быть, и рада была выйти замуж и растить троих ребятишек, но если подумать, кто мне попадался? Вот такие полоумные Валерики? С таким не то что семью, сесть в одном поле опасно… Мало ли что ему там в голову вбредёт…

Я иду посоветоваться со своей лучшей подругой, Анжелой, которая работает мастером депиляции в элитном салоне красоты в центре, куда приезжают разные шишки. Если представить, каким только знаменитостям она не депилировала разные интимные места, аж дух захватывает…

Поэтому я в курсе того, что если и пользуются все наши звёзды и блогеры какими-то процедурами, то фотошоп из них на первом месте. Но это только между нами, девочками.

– Ты понимаешь, – всхлипываю я, пока Анжела заваривает чай в своей подсобке в перерыве между клиентами. – Этот козёл отнял у меня всё! Я просто не смогу начать всё сначала, понимаешь? – ною я, пока Анжела кивает и слушает, кивает и слушает.

Это же её работа – слушать.

– Я даже пыталась весь день ему дозвониться, но ты же понимаешь, что это нереально! – отпиваю я ромашковый чай.

– Подожди-ка… – вдруг задумчиво тянет Анжела. – Тебе надо попробовать пойти и поговорить с ним лично! – поднимает она свой идеальный красный ноготок, похожий на миндальный лепесток, и многозначительно смотрит на меня.

– Если уж по телефону к нему не пробиться, то не думаю, что он будет ждать меня с распахнутыми дверями и с распростёртыми объятиями на пороге своей усадьбы, – язвительно фыркаю я. – Ты представляешь, сколько вообще у него охранников? Он же миллиардер! Его каждая собака в мире знает, – продолжаю я глотать чуть горьковатый чай.

Как вся моя горькая потерянная жизнь.

– Так ты же можешь привезти ему доставку, – смотрит на меня своими глазищами с полуметровыми ресницами Анжела. – Привези ему что-нибудь вкусненькое из своего кафе. Доставку все всегда пропускают! – подытоживает она, и словно в подтверждение её слов в салоне раздаётся голос администратора:

– Анжела, к тебе курьер из «Аравии», привёз сахар!

– Вот! – многозначительно смотрит на меня Анжела и идёт забрать посылку.

Анжела – настоящий гений. А ещё – она по образованию историк. Но вот, нашла своё призвание.

– Просто я обожаю делать людей красивыми и гладкими. Как шёлк, – часто повторяет она, когда очередной её знакомый удивляется её выбором профессии.

– Это просто отличная идея. Если мне ещё знать, куда эту доставку осуществлять, – говорю я Анжеле, которая уже плюхается довольная рядом.

– Так, адрес, ты говоришь, – задумчиво смотрит она в свой мобильный, набирая там какое-то сообщение. – Ты знаешь, совершенно случайно, у меня вчера была одна фотомодель, очень возбуждённая… И она мне рассказывала, что её как раз позвали участвовать в очередной фотосессии Льва Суворова. Ну ты понимаешь, так презентабельнее и красивее, когда публичные мужчины на фото вместе с девушкой. Ну чтобы ни у кого не возникло сомнений в ориентации, и вообще, – многозначительно смотрит она на меня. – Это как модный аксессуар для миллиардера. Сумочка или шарфик. Представляешь?

– Понимаю. По-русски это называется эскорт, – хмыкаю я.

– Можно и так, конечно, сказать, – бормочет задумчиво Анжела, ковыряясь в своём смартфоне. – Ну вот, завтра ровно в двенадцать ноль-ноль. Улица Парковая двадцать. Сто третий этаж, пентхауз, – победно читает она.

– Ты что, узнала у неё адрес? – в восхищении переспрашиваю я свою подругу.

– А как же! Пообещала ей привезти прямо перед фотосессией волшебную сыворотку, которая сделает её ещё неотразимее и привлечёт к ней этого самого Льва Суворова.

– Неужели кому-то интересен этот напыщенный индюк? – фыркаю я в кружку. – Да у него же на лбу написано, что он мудак. Недолюбленный маменькин сынок, – снова начинаю злиться я на этого придурка.

– Ну, знаешь ли, – мечтательно тянет Анжела, поглаживая что-то любовно своим пальчиком в смартфоне, – очень даже красивый мужчина. И умный… А ещё – миллиардер, – скролит она ленту его аккаунта.

С фейковыми постановочными фото! Никакой естественности. Всё напоказ. Это уже говорит о многом.

– А ещё неженатый миллиардер, – причмокивает своими идеальными пухлыми губками подруга.

– Не думаю, что такие вообще женятся, – недовольно комментируя я. – Он же привык покупать всех и вся. Жену себе тоже, наверное, купит на Aliexpress, и детей в пробирке наделает, – бормочу я, допивая свой чай.

Но завтра я выскажу ему это всё лично. По крайней мере он наконец-то узнает всю правду о себе.

Ведь вряд ли кто-то из его окружения на это когда-либо решится. Но сделаю это красиво.

– Анжела, у тебя есть сейчас окно? Сделай мне брови и реснички, пожалуйста, – решаюсь я.

Помирать, так неземной красоткой!

– Конечно, сделаю, ещё и волосы все лишние уберём, – уже мурлычет надо мной Анжела, уводя меня за собой в кабинет.