Адепты стужи-1. Под прикрытием

– И как мы это сделаем? – скептически спросил сэр Колин. – По-моему, уже был один человек, который попытался. Его звали Ульянов-Ленин, и его убили. Российская империя – это не Британия и тем более не САСШ. Там азиатская деспотия, и деспот, ни секунды не колеблясь, отдаст войскам приказ стрелять в свой народ. Там даже парламента нет!

– Если что-то болтают по телевизору, еще не значит, что это правда, – брезгливо проговорил сэр Джеффри. – Что-то я не заметил, чтобы деспот отдал приказ открыть огонь по взбунтовавшейся Казани. Насколько мне известно, бунт был подавлен относительно бескровно, а байки про тысячи погибших и обстрел артиллерией города скармливают плебсу наши кудесники из Тэвистока. Даже не понимая при этом, что среднему британцу или североамериканцу все равно – стреляли по Казани или нет, он посмотрит это, повозмущается и пойдет спать. А русским классический парламент просто не нужен, у них такая традиция. Не забывай, что до сих пор существует вторая ветвь Императорской фамилии Романовых, которую несколько десятилетий назад несправедливо отстранили от власти. В отличие от нынешних староверских фанатиков, те Романовы – вполне приемлемые партнеры по политическому торгу, они отдадут нам Восток сами, своими руками. А может, даже и не стоит его брать – пусть русская казна продолжает вкладывать деньги в этот край, пусть русская армия его охраняет, а мы будем качать нефть, добывать газ, другие полезные ископаемые – и не только там, по всей России через коммерческие концессии. Мы будем эксплуатировать русских, воровать их научные достижения, переманивать к себе лучших из них. Для того чтобы захватить страну, необязательно ее завоевывать.

– Нереально. И царствующий монарх, и его наследник служили в армии. Наследник престола – у них он называется «цесаревич», награжден Георгиевским крестом за бои на Восточных территориях. Это не офицерский орден, а солдатский, офицер может его получить только в том случае, если за это проголосуют те солдаты, которых он вел на смерть. Пусть даже мы подкупим одного или нескольких русских военачальников и они попробуют вывести войска на Дворцовую площадь, как это было полтора столетия назад – их же собственные подчиненные при первой такой попытке схватят их и повесят на ближайшем дереве за измену.

– Реально все, что не противоречит законам физики, – философски ответил сэр Джеффри, – это просто вопрос времени, денег и профессионализма привлеченного персонала. Знаешь, что я понял, пока жил здесь – у меня ведь было много времени, чтобы подумать…

– Что же?

– Есть местная пословица. Она звучит так: «Если история чему-то и учит, так это тому, что убить можно кого угодно». Но есть и вторая пословица – ее придумал я, живя здесь и размышляя долгими вечерами. И гласит она: «Если история чему-то и учит, так это тому, что обмануть можно кого угодно». Вот на этих двух философских максимах мы и построим нашу новую стратегию действий…

– Э… боюсь под философские максимы старики не выделят деньги, Джеффри, ты же их знаешь. Дай мне что-нибудь конкретное, помимо твоих философских максим.

– Хорошо. Я дам тебе часть картины. Русские планируют мстить?

– Вообще-то…

– Они планируют мстить, – с убеждением произнес сэр Джеффри, – не может быть, чтобы они не начали мстить. Можешь мне не говорить про свои источники развединформации, я и так это понимаю. Если этого не произойдет, они потеряют уважение сами к себе. Так вот: как только они начнут мстить, мы станем выполнять нашу первую задачу: сплотить британских подданных и североамериканских граждан в едином порыве уничтожить русских. Но для этого мне нужен русский мститель, настоящий, а не придуманный твоей службой, русский мститель, за которым будут реальные дела. А потом… потом мы обернем оружие русских против них же самих. Ты знаешь конкретно – где, что и когда?

– Пока нет…

Картинки из прошлого

16 июня 1993 года.

Афганистан

– Колонна стоп! Предел внимания!

Машины остановились, они удалились от накатанной колеи больше, чем на три километра, и теперь от дороги их отделяла невысокая гряда холмов. Через бронестекло видно было не очень хорошо, но вроде бы здесь никого не наблюдалось.

Старший колонны, сидевший в первой машине, – пожилой, хмурый здоровяк с проседью в окладистой бороде перехватил автомат, дернул за ручку двери, с усилием толкнул. Почти центнер стали – а именно столько весила бронированная дверь «АМО», – поддался усилию, и здоровяк соскочил на землю, приземляясь легко и бесшумно. Судя по тому, как он это сделал, наблюдательный человек мог бы предположить, что здоровяк – выходец из десанта, потому что именно такое приземление отрабатывают на парашютной вышке.

Здоровяк огляделся – никого, достал из кармана небольшое стальное зеркальце, входящее в армейский набор выживания, поймал солнечный свет, отсигналил: три-два-три. Еще раз – три-два-три. Стоп.

Из-за валуна, метрах в ста от головной машины, поднялись двое. Одетый по местной моде среднего роста бородач лет тридцати, и второй – помоложе, на полторы головы выше своего спутника. У молодого в руках пистолет «маузер», у бородача оружия не было. Неспешно они направились к колонне…

– Именем Аллаха, милостивого и милосердного, Господа всех миров, приветствую вас на многострадальной земле Афганистана… – начал здоровяк-десантник.

– С именем Аллаха мы родились, с именем Аллаха умрем, и с именем Аллаха на устах мы одержим победу! – подхватил и закончил бородач.

Пароль-отзыв. Принято. Оба, и молодой, и постарше, протянули десантнику руки, поздоровались…

– Что привезли? – на чистейшем русском спросил бородач.

– Много чего. Полторы сотни «АК». Тридцать «РПК» и столько же «ПКМ». По двадцать штурмкарабинов Токарева и Драгунова гражданской модификации. Пять «ДШК». Тридцать «РПГ» с гранатами, осколочными, противотанковыми и термобарическими. Половина автоматов – с подствольниками. Десять «ПББС» и спецпатроны к ним. Гранаты. Еще несколько «Взломщиков», не знаю, пригодятся ли тут, найдется ли, кто на них сможет работать. В общем, несколько групп скомплектовать – в самый раз.

– Боекомплекты?

– Не поскупились. На каждый автомат по восемь рожков и по двадцать БК. Ну и на остальное примерно столько же.

– Откуда дровишки?

– С консервации… – пожал плечами здоровяк, – откуда же еще. Карабины и «Взломщики» новые, с завода, как говорится, муха… ничего делала. Да нормально выбирали, не колотись. Даже калибром перемерили.

– Глянем?

Снова пожав плечами, здоровяк, а за ним и двое встречающих направились к кузову. Здоровяк снял один замок, потом второй, общими усилиями откинули борт. Зеленые деревянные ящики занимали весь кузов, от верха и до низа.

– Патроны где?

– Да тут же. Равномерно распределили, чтобы если что…

– Понятно…

Бородач, цепко ухватившись за борт, легко взобрался наверх, открыл один ящик, второй, третий. Закрыл. Наконец нашел то, что нужно, и спрыгнул вниз, держа в руках отливающий благородным воронением, с прикладом из дагестанского ореха, штурмкарабин Драгунова с кирзовым подсумком, в котором были принадлежность, прицел и четыре магазина.

– Абдалла…

Молодой, поняв, что происходит, как-то даже оробел.

– Это тебе. Подарок от Белого Царя. Держи, будь всегда мужчиной, храни свою честь, живи по законам предков…

Молодой аккуратно принял винтовку, ощутил ее стальную тяжесть, погладил вороненый металл, робко прикоснулся к теплому, ореховому прикладу, благоговейно провел рукой по длинному стволу. У него уже была винтовка дома, старый, помнящий еще деда БУР – «Ли-Энфильд 303» производства британского Ишрапурского арсенала. Но он не шел ни в какое сравнение с тем, что парень держал сейчас в руках.

– Я никогда не забуду этого, эфенди, – сдерживаясь, как подобает взрослому мужчине, сказал Абдалла.

Двое мужчин внимательно наблюдали за молодым. Каждый в этот момент его хорошо понимал – помнили то, как и они сами когда-то получили свое первое настоящее боевое оружие. Помнили, что чувствовали при этом…

– Не забывай, Абдалла. Надо торопиться. Не дай Аллах, набегут душманы, и тогда твой отец не получит оружие.

– Не родился еще душман, который сможет лишить моего отца оружия, – недобро сверкнул глазами Абдалла.

Отвернувшись, Абдалла сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. И тут одновременно взревели три мотора. Совсем рядом. Один за другим, нещадно пыля, из-за холмов выкатились три старых, разномастных внедорожника, на каждом из них был установлен пулемет – все разные. Один – британский, танковый крупнокалиберный «Виккерс», на втором – спарка старинных «Виккерсов» еще с водяным охлаждением. На третьем – относительно современный «браунинг М2» производства САСШ. В машинах – в кабинах и в кузовах сидели люди с самым разным оружием – при виде этих отмороженных анархистов^[17] здоровяку захотелось взяться за автомат.

– Это что за парад?

– Это племенное ополчение шейха Дархана, оно будет сопровождать нас до места. Я еду в голове колонны, вы – за мной. Рации на второй канал держите, всегда на прием. Как поняли?

– Вас понял, – машинально ответил здоровяк и тут же спохватился, сомнения у него все-таки были: – А эти гаврики нас самих не перестреляют?

– Это оружие для них, для их племенного вождя. Но перестрелять тут могут, поэтому – предел внимания. Двигаемся, теряем время!

– Господин майор, колонна прошла точку три, встреча состоялась по плану. Колонна продолжает движение, мы на пределе дальности, в любой момент беспилотник может потерять управляемость.

Майор, уже не сидящий около трубы – ее свернули, смотреть больше было нечего – поднял голову:

– Возвращайте. Связь.

Отвечавший за связь офицер протянул трубку.

– Гнездо, я – Орел! Колонна прошла точку три, повторяю – колонна прошла точку три! Встреча состоялась, колонна продолжает движение. Как поняли?

– Орел, я – Гнездо! Вас понял, наблюдение прекратить. Выдвигайтесь на точку вывода, прием!

– Гнездо, вас понял, наблюдение снимаю, выдвигаюсь на точку вывода!

– Верно, конец связи…

Майор повернулся, жестом подозвал засевшего неподалеку командира «чирчикских».

– Сворачиваемся, уходим. Зачистить все.

– А что это было? – командир «чирчикских» не должен был интересоваться, но он все-таки поинтересовался.

– Это? Учения. Обычные учения в обстановке, максимально приближенной к боевой. Забудь.

22 июня 1996 года.

Портсмут, Великобритания

– Проезжай! Да проезжай же, мать твою!

И длинный, раздраженный гудок клаксона…

Портсмут считается одним из крупнейших британских портов, наряду с Ливерпулем, Кардиффом, Бристолем. Через него идет основной поток грузов с враждебного европейского континента, там же находится огромный нефтеналивной терминал, обрабатывающий поступающие с Восточных территорий России нефтепродукты. Нефтью Российская Империя не торговала совсем, только нефтепродуктами – там же имеется паромный терминал, каждые тридцать минут большие паромы отправляются в Германию – верней, в Священную римскую империю германской нации, так правильно называется эта страна. Грузопоток в последние годы все рос, и поэтому подъехать к контейнерному терминалу становилось все сложнее…

Дэвид Монаган, здоровенный рыжий детина, высунулся из кабины своего магистрального «Бедфорда», посмотрел вдаль, в сторону терминала. Не меньше часа еще стоять, чтоб их. Затейливо выругавшись, Монаган взял рацию, ткнул в кнопку…

– Что стоим?

– Два парома одновременно подошли. Немцев выпускают…

– Мать их, колбасников…

Правила были такими – сперва терминал обслуживал входящие грузы, только потом исходящие – иначе там возникнет сущее столпотворение. А здесь – аж два парома подошли. Грузы перевозили двумя путями: медленным и подешевле – это значит морской контейнер, контейнеровоз, перевалочная площадка на терминале, и быстрым, подороже – в Германии этот же контейнер грузится на магистральный тягач, тягач и контейнер переплывают Английский канал^[18] на пароме, и дальше без всяких перевалок на том же тягаче идет до адресата. Дороже это выходило, потому что через море приходилось переправлять не только контейнер, но и сам тягач – однако иногда время дороже денег. Жратву, цветы и прочий скоропорт возили только так.

«Бедфорд» Монагана с пустым прицепом-контейне-ровозом стоял в крайнем ряду дороги, ведущей в порт, и он, пока колонна стояла, смотрел на проскакивающие мимо германские «МАНы», «ДЕМАГи» и «Мерседесы». Больше всего было «МАНов» – умеют же немцы делать машины. Да, дизайн примитивный, кабина не сказать, что верх удобства, зато движок – полмиллиона без капремонта только так отходит, это даже не достижение. Бывает, доходит и до миллиона. Мощный, надежный, неубиваемый, даже русские на него лицензию покупают. А этот его «Бедфорд» – ну и пускай кабина шикарная, зато движок дохлый, аж на сто сил меньше мощность. То и дело – ремонта требует, масло жрет – в общем, хорошего мало. Купить бы «МАН» – да нельзя, на него заградительные пошлины. Промышленность свою поддерживаем – вот и мучаемся с такими колымагами…

Колонна двинулась – немцев пропустили быстро, почти не досматривая, немцы – народ законопослушный, и все это знают. Длинная стальная змея, дергаясь и исходя сизым солярным дымом, двинулась в порт на загрузку.

– А, Дейв… – сидящий в высокой будке – так, чтобы можно было общаться с водителями грузовиков на равных, менеджер высунулся из окошка, пожал руку Дэвиду. – Что там у тебя?

– Третий терминал… Слушай, Пит, побыстрее нельзя, а… И так простоял, а время деньги, мне еще за эту машину год почти платить…

Дэвида Монагана знали здесь все – в порт он ездил – часто.

– Сейчас… – менеджер просканировал ручным сканером договор, на котором была специальная широкая полоса QUERTY-кода с указанием терминала и характера груза, постучал по компьютерным клавишам. – Значит, так, груз твой уже дожидается. Заедешь через четвертый терминал, там тебя без очереди загрузят.

– Спасибо.

– Да брось…

Водителем Монаган был опытным, поэтому до третьего терминала добрался быстро. На терминале, как и всегда, царила суета – одни краны работали на разгрузке стоявшего у пирса контейнеровоза, другие – выдергивали из огромного штабеля один контейнер за другим и грузили на сменявшиеся на погрузочной площадке контейнеровозы. Все работало, как часы.

Монаган встал в очередь, подождал. Когда пришла его очередь, протянул тот же самый договор работяге в желтой спецовке, который просканировал его таким же самым сканером, кивнул. Через десять минут на грузовую площадку прицепа-контейнеровоза огромный кран тяжело плюхнул красную тушу сорокафутового морского контейнера. Работяги сноровисто прикрепили контейнер к прицепу, старший бригады махнул рукой – и «Бедфорд», попыхивая сизым дизельным дымком, направился к выезду из порта. Таможни опасаться не стоило – слишком велик был грузопоток этого порта, и работала таможня только по конкретным сигналам – иначе бы порт сразу встал. Первый этап операции был успешно завершен.

Пассажира он подхватил на самом выезде из города, как и договаривались. Красный фургончик «BMC» впереди на обочине – вроде как сломанный – и голосующий человек. Дэвид Монаган аккуратно нажал на тормоз, человек побежал следом за теряющим скорость тягачом. Перегнувшись, Дэвид отпер дверь со стороны пассажирского сиденья.

– В Лондон?

– Ну, не в Лондондерри же…

Пароль – отзыв… Человек, голосовавший на дороге, ловко, словно обезьяна, забрался в кабину, плюхнулся на сиденье…

– Впереди, примерно пятьдесят километров, около Гилфорда, будет стоянка для дальнобойщиков. Там свернешь. Надо проверить груз.

Человек не говорил – он приказывал. Вздохнув, Дэвид Монаган начал разгонять свою тяжелую машину. Черт бы побрал тот день, когда его угораздило связаться с ИРА…

Картинки из прошлого

22 ноября 1992 года.

Санкт-Петербург, Зимний дворец

Молодой человек в зимней армейской униформе – грязной, испачканной каким-то мазутом или чем-то в этом роде, сбросил с сапог налипший снег и по-хозяйски прошел в роскошные двери центрального входа Зимнего дворца. Вчера зима наконец-то расщедрилась. Снега не было очень долго, все мерзкая, серая, осенняя хмарь, а вчера снег даже не пошел – буквально повалил. Вошедший приветливо кивнул кому-то из придворных, оказавшихся на лестнице, те, как и полагается, ответили ему поклоном, но молодому человеку до этого поклона не было никакого дела. Сначала он собрался идти в свою комнату – валандались всю ночь, как всегда, материалы пришли совсем не те, какие нужно, а подрядчики юлили и намекали на повышение цены в связи с проведением работ в зимний период. Но – вспомнил – достал из переброшенного набок армейского ранца большую, толстую книгу в переплете из черной свиной кожи, посмотрел на часы и резко сменил направление движения – книгу надо было отдать.

Государь в этот день, как всегда в это время, находился в библиотеке – большом, недавно перестроенном помещении с высокими потолками и стеллажами из дорогих пород дерева, на которых длинными аккуратными рядами стояли книги. В помещении было тепло, сухо – работала специальная климатическая система, выдерживающая оптимальную температуру для длительного хранения книг. Свет был выключен – того света, что лился с улицы в высокие витражные окна, вполне хватало.

Государь в своей обычной форме казачьей конвойной стражи, сидя у окна на обычном канцелярском стуле, что-то читал. Роскошных кресел Александр Пятый не любил, говорил, что они мешают сосредоточиться. Заслышав сына, Император поднял голову.

– Как? – оба они понимали друг друга с полуслова.

– Не спрашивай… – цесаревич протянул прочитанную книгу отцу. Она была написана бывшим государственным секретарем САСШ Подгурским и раскрывала планы по международной изоляции и дестабилизации Российской империи, короче говоря – была антироссийской, даже зверино антироссийской. Государь всегда требовал покупать такие книги и внимательно их читал.

– Воруют?

– Да есть…

– А еще кто-то говорит, что у нас нет свободы… – протянул Государь, – как же нет, если любой подданный чувствует себя настолько свободным, что готов обобрать свою армию и более того – обжулить наследника престола. Воистину в России только такая свобода и бывает. В сроки уложитесь?

– Отстаем на неделю. Люди работают как могут.

– Значит, плохо могут. Объекты должны быть сданы к сроку, это – прежде всего твоя обязанность.

– Есть… – по-уставному ответил цесаревич.

– Вот так… – Государь встал, подержал книгу на весу на вытянутой руке, будто взвешивая ее, пошел к стеллажам выбирать очередную.

Речь шла о расквартировании Шестьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии, именным указом ставшей лейб-гвардейской. Перетащить на несколько тысяч километров целую дивизию – это всегда сложно, тем более что большая часть офицерского состава пришла недавно, спаянного коллектива не было. Технику новую получили вовремя, что есть, то есть – а вот со стройкой дело затянулось. На стройке подрядчики всегда наваривались.

– Как тебе книга? – Государь в раздумье остановился перед стеллажом.

– Ерунда, – коротко ответил цесаревич.

– Напрасно так думаешь. Нельзя недооценивать врага.

– Ерунда то, что мы делаем. Ерунда то, что сейчас делаю я.

Рука Императора застыла над книжным стеллажом.

– Поясни.

– Мы ошибаемся, готовясь к войне, нанося удар за ударом и получая удары в ответ. Будущее – за миром.

– Интересно…

– Как бы то ни было, есть несколько держав. Британцы и североамериканцы – наши главные противники. Но британцам есть что нам предъявить, а отношение к нам североамериканцев не обусловлено ничем. Ими манипулируют. В Северо-Американских Соединенных Штатах большое значение имеет общественное мнение. Если мы перетянем его на свою сторону, ни один президент не осмелится идти против России. Ни один! А британцы в одиночку, в отрыве от САСШ, – ничто, всего лишь маленький остров.

– Это наивно. Мы столько раз уже пытались. Североамериканцы сделают то, о чем им скажут по телевизору. Их пропаганда безусловно превосходит всех, и нас в том числе, в умении манипулировать людьми. Североамериканцы покупают через телевизор – от нового кошачьего корма до нового президента и международной политики.

– Значит, мы должны сделать то, что будет сильнее их пропаганды.

Государь раздраженно сунул книгу Подгурски на стеллаж – не на ее место.

– Ты опять за свое…

– Ты знаешь, что это может сработать.

– Это приведет к тому, что ты опозоришься! И опозоришь не только себя, но и всю Россию! Когда ты взойдешь на престол, люди будут вспоминать только это – как ты покрыл себя позором! Вот и все!

– Я не опозорюсь.

– Господи… С чего ты вбил себе это в голову?! Что ты в ней нашел?! Ты ведь даже не видел ее вживую!

– Видел. Вспомни, как ты познакомился с мамой.

– По крайней мере она танцевала в Императорском балете. Подошел и познакомился. И все было пристойно. Неужели нельзя найти кого-то здесь?

– Нельзя.

– Господи… Ксения с этим проклятым «купипродайством». Теперь еще ты. За что мне все это?..

– Это может сработать. Учти политические последствия.

– Последствия станут такими, что над нами просто посмеются.

– Не посмеются. Мама и Ксения полностью за, они находят мою идею гениальной.

– Нашел, у кого спрашивать… – Государь потер лоб. – Впрочем, воля твоя. Закончи свои дела и делай, что сочтешь нужным.

22 июня 1996 года.

Гилфорд, Великобритания

Площадка для дальнобойщиков была большой – тут раньше находился складской терминал, но владелец обанкротился во время депрессии, и имущество, буквально за копейки, перешло к кредиторам. Заниматься логистикой они не имели ни малейшего желания, поэтому действующий логистический терминал просто превратили в отстойник. Складское оборудование продали отдельно, из складов сделали крытые стоянки, а из площадок перед ними, где шла погрузка, – открытые стоянки. Посадил на въезде человека продавать билеты – вот и деньги.

Уплатив за двенадцать часов – меньше было нельзя, – Монаган загнал свой «Бедфорд» на крытую стоянку, в самый дальний угол. Особо народа там не было – все или обедали, или просто отдыхали.

– Тебя как звать-то? – обратился он к своему пассажиру.

– Питером зови, не ошибешься…

– И что дальше, Питер?

– А вот что. Помоги-ка.

По накладным, в коробках был упакованный текстиль – некоторые его виды Британия давно импортировала из Италии. Правда, этот груз шел из Калабрии, где особо хорошего текстиля не было – да кто там будет в этом разбираться.

Коробки с тканью оказались тяжелыми, Питер их подавал, а Дэвид аккуратно складывал. До другого, подлинного груза этого контейнера, коробки были наложены в шесть рядов. Справиться с этими рядами удалось минут за двадцать. Наконец тот самый, сплошной ряд картона. Прорезав его складным ножом, Питер вошел в «боевой отсек». Любовно погладил странный агрегат, чем-то напоминавший большую печку с толстой трубой…

– Черт, а что это за хреновина?.. – изумленно вымолвил Дэвид, залезший в кузов. Он сразу понял, что это боевое оружие.

– «Ромашка-М». Новейший русский автоматический миномет калибра сто шестьдесят миллиметров. У него карусельная загрузка боеприпаса, если конвейер полный, он выстреливает десять мин за тридцать секунд. Великолепная вещь!

– И на какого хрена она нам понадобилась?

Питер обернулся, полоснул взглядом любопытного напарника:

– А тебе какое дело?

– Да ладно… Я так спросил…

Питер улыбнулся.

– Хорошо… Мы с тобой уже не первый год работаем. Тебе – скажу. Знаешь, что такое Армаг?

– Тюрьма строгого режима.

– Не только. В этом графстве – еще и крупнейший вертодром в мире. Там поросят – до черта. И там эти вертолеты заправляют – поэтому там огромное хранилище горючки. А теперь прикинь, что будет, если несколько здоровенных мин попадут в такое хранилище…

– Пуф-ф-ф…

– Вот именно! – Питер по-свойски похлопал водителя по плечу. – Я скажу так: после этого в Ирландии самым популярным блюдом надолго станет жареная поросятина! Вот так вот!

– И мы…

– Да нет… Ты оставишь машину здесь, в Лондоне, – это не закрытая территория, промзона, туда можно въехать. Я тебе дам по башке. Потом скажешь, что машину угнали – и получишь страховку. Вот и все.

– Сильно?

– Что?

– Ну… по башке…

– Придется сильно. Сам понимаешь, брат, тебя потом допрашивать будут.

– Делать нечего…

– Вот именно! Потом, когда Ирландия станет свободной, твое имя будут знать все школьники!

Дэвиду Монагану это уже не было нужно. Ему совсем ничего не было нужно, он проклял тот день и час, когда связался с ИРА – и теперь оказался втравленным в серьезнейшую террористическую операцию. Машина его судьбы уже летела под откос, и ни руль, ни тормоз в ней не предусмотрели…

22 июня 1996 года.

Учебный полигон.

Герефорд, Великобритания

– До цели одна минута! Всем приготовиться!

Большой, черного цвета, с выпирающей вперед складной штангой топливоприемника вертолет для специальных операций «Boeing HH-70»^[19] несся на высоте всего двадцать метров над землей, неотвратимо приближаясь к захваченному террористами объекту – трехэтажному кирпичному зданию на самом краю леса, щерящемуся на мир голыми провалами окон. В самом вертолете восьмерка спецназовцев – два стандартных разведывательных патруля САС – в последний раз проверяла свое снаряжение. Черный костюм из кевлара и негорючего номекса, маска, совмещенная с легким респиратором и очками из прочного пластика для защиты глаз от осколков. Основное оружие – пистолет-пулемет «кольт» калибра 0,45 в комплектации для войск специального назначения – с глушителем, тактическим фонарем, прицелом «Рефлекс» на цевье, дополнительной передней рукояткой и увеличенным магазином на тридцать шесть патронов. Второе оружие – помповый дробовик «ремингтон», пятизарядный, с обрезанным стволом и пистолетной рукояткой – он носится в специальном колчане за плечом или на боку, на продетом через рукоятку толстом шнуре, кому как нравится. Пистолет – старый добрый «кольт-1911», сделанный фрезерованием из стальной заготовки, а не из легких материалов, как это сейчас модно. Два ножа – обоюдоострый кинжал «Коммандо» и мультиинструмент из зачерненной стали. Три светошумовые гранаты – при взрыве они дают вспышку и звук, сопоставимые со звуком разрыва гаубичного снаряда, еще три – газовые, с газом CN. Раскладная пружинная дубинка, небольшие клинышки для подкладывания под дверь и еще много разных мелочей, которые могут понадобиться бойцу специального подразделения при проведении операции по освобождению заложников, захваченных в здании группой террористов…

Лейтенант Дориан Грей, всего два с небольшим года назад пришедший в САС из полка королевских саперов, волновался больше всех: сегодня ему в первый раз вести в бой патруль – его патруль, в котором он неделю назад стал командиром, опередив более старших и опытных бойцов. Назначение командиром патруля было для него большой неожиданностью, но это назначение он принял и теперь старался во всем показать, что решение командования полка не было ошибочным. На занятиях он гонял своих людей сильнее всех, но никто на него не обижался, потому что он всегда был с ними, и если патруль выполнял какое-то учебное задание, он был рядом с ним, самое тяжелое по праву командира беря на себя.

Лейтенанту Грею было всего двадцать девять лет – по меркам полка САС совсем еще пацан. Выше среднего роста – метр восемьдесят один, со светлыми вьющимися волосами и пронзительно голубыми глазами, лейтенант был из тех молодых офицеров, чье появление на дискотеке в соседних с Герефордом городках производило фурор. Вдобавок он был из хорошей семьи – многие Греи входили в разное время в состав британского правительства, а сам лейтенант был баронетом, хотя предпочитал об этом не вспоминать. Ему и так неплохо жилось, без бессмысленного времяпрепровождения в лондонском высшем свете. Лейтенант увлекался бегом и пробегал милю, затрачивая всего на двадцать секунд больше нынешнего мирового рекорда в беге на такую дистанцию. В общем, лейтенант Дориан Грей был во всех смыслах достойным офицером и джентльменом.

Сейчас он сидел на самом краю десантного отсека, свесив ноги в люк – как это принято у североамериканских десантников, и с тревогой размышлял, глядя на приближающееся здание из красного кирпича. Внутри – восемь террористов, да каких там террористов – люди из первой, десантной роты. Занятие это скорее не на освобождение заложников, а на отработку боя в помещении, просто не во всех можно стрелять. В нем важна была не скорость, важна была чистота и эффективность действий, скоростью можно было пренебречь, хотя секундомер тоже работал. Возглавлять «террористов» должен капитан Марк Салливан – с этим офицером у лейтенанта всегда были напряженные отношения. И нет сомнения – ребята Салливана не упустят возможность подгадить. Тем более такую шикарную…

– Десять секунд до цели! Готовность!

Лейтенант показал выпускающему большой палец, обозначая, что готов к десантированию. Выпускающий сбросил вниз бухту толстого черного каната…

– Мы над целью! Вперед!

Не дожидаясь хлопка выпускающего по плечу, лейтенант сиганул вниз, обхватив трос руками и ногами. Привычно обожгло кожу, даже через перчатки, но Дориан не думал об этом, все его мысли занимал предстоящий штурм. Вытоптанная, с редкими зелеными волосинками травы земля летела навстречу…

Очередь!

Неприятности начались сразу, как только первый десантник из антитеррористической команды коснулся земли. Кэп был старым, опытным волком, он просек, что Грей выберет десантирование – и отправил одного или двоих своих ребят с автоматами на первый этаж, чтобы попытаться снять штурмующих, когда они будут десантироваться с вертолета. В полку проводили эксперименты, снять таким образом удавалось максимум троих, потом в помещение на первом этаже летела граната. Соответственно, Салливан отправил на первый этаж смертника или смертников – но ему, по-видимому, было на это наплевать. Старая сволочь…

Очередь прошла совсем рядом, но лейтенант успел вовремя отпустить трос, в кувырке уйти от пуль и подкатиться под самое окно. Рука привычно нащупала толстый цилиндр световой гранаты и кистевым броском, как в бейсболе, отправила гранату в дохнувшее смертью окно. Чека выдернулась автоматически – сасовцы подвешивали гранаты на специальные петельки, срываешь гранату со снаряжения, чека выдергивается, и можно бросать. В бою все решают секунды, сэкономленная на выдергивании чеки секунда может спасти кому-нибудь жизнь. С другой стороны, если ты выхватил гранату, то обратного хода нет, надо бросать, чеку уже не вставишь…

Дождавшись, пока громыхнет – эти гранаты были самыми настоящими и действовали в полной мере – лейтенант вскочил на ноги, приводя в боевое положение свой автомат. Глаз привычно нашарил в глубине комнаты скорчившегося на полу оглушенного взрывом человека, в такой же, как у него, черной униформе САС. Руки привычно вскинули автомат, палец дожал спусковой крючок – и человек на полу задергался от попаданий. Лейтенант не отказал в себе в удовольствии – целых пять пуль вместо двух, как обычно в САС.