Loe raamatut: «Тенебрис. Том 2»

Глава 1. Цитадель

Земля. Год 2326, апогей освоения космоса и развития межзвездных программ. Современный Нью-Йорк. У самого края Джерси с чарующим видом на залив Аппер-Бей расположилось «сердце» Земной Республики – Цитадель легатов. Огромный комплекс, по виду напоминающий многоуровневую крепость в двадцать этажей, парил над прилегающими парками на высоте сотни метров. Удивительно, но современных жителей парящий гигант нисколько не удивлял, хотя всего пару сотен лет назад об этом многие не смели даже мечтать. Ключевым моментом такой трансформации сознания принято считать 2215 год, когда всё та же небезызвестная корпорация ЭДЖИ открыла миру «Левитониан». Маленькая нейтральная частица искусственного происхождения обладала поистине волшебным свойством – негативным вектором массы. Подобно отрицательному знаку перед уравнением, она обращала в минус массу любой частицы, с которой взаимодействовала. Словно одинаковые полюса магнитов, отталкивающиеся друг от друга, материалы с примесями «Левитониана» выталкивались гравитацией Землей с той же силой, что некогда притягивались к ней. Дальнейшая пара лет явила собой яркий и захватывающий поиск баланса между материалами с примесям «Левитониана» и без. Казалось, если подобрать эти составляющие в нужной пропорции, то любой объект можно было сделать невесомым. Единожды и навек. И это в конечном счете удалось сделать. Конечно, в случаях с домами и машинами, чья масса постоянно меняется из-за загрузки, необходимы были более гибкие механизмы баланса, но и это не составило особого труда, и спустя ещё три года на карте мира стали появляться первые парящие особняки и воздушные гавани. Следом, подобно грибам после проливного дождя, повсеместно стали возводиться левитирующие жилые комплексы, парковки, музеи. Одновременно с этим начался настоящий бум на парящие автомобили: все именитые бренды вступили в ярую гонку за самым быстрым и маневренным летающим аппаратом. Конечно же, производители мотоциклов и общественного транспорта не остались в стороне, и вскоре мир заполонили тысячи средств передвижения, не зависящих от гравитации. Мир изменился. И это было прекрасно. Современные города росли исключительно вверх. Правила дорожного движения также пришлось адаптировать к новым реалиям. Все воздушные дороги подсвечивались парящей разметкой и знаками. Как и прежде, движение машин осуществлялось преимущественно вдоль одной плоскости, однако число таких плоскостей в некоторых гигаполисах доходило до пяти-десяти. Любой желающий мог сменить высоту своего движения на специально отведенных вертикальных развязках, коими были буквально напичканы разношерстные трассы. Естественно, чтобы совершать такие вертикальные маневры, машины должны были динамично менять количество «Левитониана» в своем составе. И чем больше диапазон изменяемой высоты, тем сложнее и дороже становился такой аппарат. Собственно, поэтому на самых верхних уровнях без каких-либо пробок и столкновений рассекали по городам самые обеспеченные слои общества. Чем ниже был уровень, тем больше аэромобилей там находилось и тем хуже, соответственно, была дорожная обстановка. Что же касается дорог на земле, то в городах практически все они были в запустении, по большей части разрушены и непригодны. Проселочные дороги, скоростные трассы и магистрали использовались больше как ориентиры для парящих машин в тех местах, где всё ещё не было новой высотной разметки. Парки и скверы также претерпели немалые изменения и, как и всё остальное, парили в небесах, разрастаясь исключительно вверх, образуя огромные многоуровневые клумбы зелени и являя собой удивительное украшение любого «надземного» гигаполиса. Мало что осталось от прежнего в небольших деревнях и провинциях. Хотя, конечно, их развитие существенно отставало. Парящих небоскребов и зданий здесь практически не было, кроме разве что вокзалов и остановок, адаптированных под современный общественный транспорт. Но практически каждый дом был оснащен небольшой портативной вертикальной парковкой для доставки машины из гаража и обратно на высоту его движения. Подобные системы активно использовались для обслуживания первых летающих аппаратов, не способных к изменению высоты. Поэтому были почти у всех и достаточно удачно подходили для дешевых и старых автомобилей. Много где, как и прежде, встречался колесный транспорт, но воспринималось это исключительно как замороченные причуды закоренелых консерваторов.

Среди обилия высотных конструкций особое привилегированное место занимала так называемая Цитадель легатов. Этот правительственный комплекс удачно расположился у самого залива на восточном берегу современного Джерси. На несколько миль вокруг простирался удивительной красоты парк, полный искусственных водопадов и вековых деревьев. Практически полностью во власти живой природы, там лишь небольшими группами изредка мелькали взволнованные туристы, с восхищением осматривая «сердце» Земной Республики. Но вся эта чарующая красота природы заканчивалась ровно в ста метрах от Цитадели, у металлической конструкции, названной Лесом забвения, где сразу становилось понятно о приближении к самому охраняемому объекту мира. Эта удивительная конструкция по форме напоминала бесконечную череду пятиметровых стальных колонн диаметром в десять метров, опоясывающую весь комплекс. Они служили неким подобием стены, располагаясь по всему периметру охраняемой зоны. Столь внушительный вид был не самым главным достоинством сооружения. Истинным назначением этого объекта являлась генерация защитного поля – едва заметного голубого свечения, окутывающего всю цитадель. Словно из огромных орудий, миллионы заряженных частиц вырывались из «базовых» колонн вверх, устремляясь по эллиптическим траекториям прямиком на вход «принимающих». Таким образом, бесконечный круговорот этих «невидимых» нанозащитников создавал мощнейшее непреодолимое поле для любого объекта, пытающегося проникнуть внутрь или вырваться наружу. Заряженные огромным потенциалом и внутренней энергией, встречая посторонний объект, частицы буквально расщепляли его на атомы, превращая в облако пыли. Этот могущественный страж фактически исключал возможность любого проникновения в цитадель, за исключением двух основных допустимых маршрутов: возведённых усиленных гигантских врат, обставленных КПП и шлагбаумами в двух противоположных точках колонного «частокола». Также стоит отметить, что подобное силовое поле уже не являлось диковинкой и редкостью. Так, практически в любом гигаполисе можно было с легкостью обнаружить такие «особо охраняемые» объекты по характерному голубоватому свечению, куполом нависавшему над зданиями.

Как следует из названия, конечно же, Цитадель прежде всего являлась местом заседаний главного органа правления Республики – демократически избранного совета из девяти достойнейших представителей вида – легатов. За каждым из них была закреплена определенная зона (как правило, несколько обширных этажей, а иногда и целое крыло) в той или иной части комплекса. Там, помимо многочисленных залов заседаний, переговорных и Open Space рабочих пространств располагались и кабинеты всех подчиненных министров и советников. Для примера, в штате команды легата Су Джао, представляющего интересы азиатского региона, насчитывалось порядка двух тысяч сотрудников, постоянно работающих в цитадели. Несмотря на то что комплекс имел преимущественно правильную прямоугольную форму высотой с 20-этажный дом, некоторые его участки существенно выступали вверх, подобно обзорным башням на средневековой крепости. Эти возвышенности были выполнены из полноразмерных стеклянных сводов и использовались в основном для торжественных церемоний и официальных эфиров, поражающих своей масштабностью и завораживающими видами на высотный Нью-Йорк. Именно здесь, в одном из таких залов, прямо сейчас начиналось экстренное заседание совета легатов. Вдоль длинного вытянутого овального стола из красного дуба, украшенного ювелирной резьбой, равномерно расположились восемь черных кожаных кресел. За спинкой каждого из них ближе к стене мирно покоились ещё по три небольших стула для возможности проведения расширенных советов и заседаний. Во главе стола торжественно и величаво красовалось роскошное белое кресло председателя – Калеба Хейза, верховного легата и правителя Земной Республики. Именно в этом кресле он и находился в данный момент. Высокий жилистый мужчина с добрыми серыми глазами, в темно-синем костюме и белой рубашке. Его ровные черты лица, темные волосы и обаятельная (хоть и нечастая) улыбка необычайным образом располагали к себе. Согласно опросам 90 процентов женщин считали Калеба самым привлекательным среди легатов. Но в данный момент ему было не до избирателей, и он невозмутимо восседал в кресле, терпеливо ожидая прибытия всех членов собрания. Его взгляд был устремлен в дальний конец комнаты, где не было ничего, кроме небольшого засохшего растения, некогда бывшего кактусом. Глаза Калеба были безжизненны и безэмоциональны. В руках он держал маленькое электронное приспособление, с виду напоминающее черный брелок, с ярко-голубым экраном на одной из сторон. То и дело он проводил по нему большим пальцем, наблюдая за появлявшимся следом красным свечением.

– По-моему, это ненормально, – у противоположного края стола шепотом завязалась беседа между легатами Джонатаном Вудом и Эбали Баако, также ожидающими появления оставшихся членов совета.

– Ну… да, соглашусь, это немного странно, – так же вполголоса ответил Джонатан. – Может, он так фокусируется?

– Играя в игрушки? – едва не вскрикнув, эмоционально отреагировал Эбали. – Лучше бы, как предыдущий, кидался мебелью. Хотя бы видно было, что у парня на уме. А тут только стеклянный взгляд и эта чертова игрушка.

Баако тяжело выдохнул и неспешно поправил рукой галстук. Придвинувшись ближе к коллеге, с ещё более загадочной интонацией он продолжил:

– Я тебе так скажу, Джонни. Это типичное самоутверждение. Он этим как бы говорит: мол, смотри, железяка, я могу по тебе щелкать, крутить тебя, вертеть. А ты… Ты ничего не можешь с этим поделать, – лицо Баако буквально переполняли эмоции от осознания всей гениальности выдвинутого предположения. – Да… Точно тебе говорю, так и есть. Глянь на него, он прям тащится от своего доминирования.

Джонатан озадаченно смотрел на коллегу и лишь неодобрительно покачивал головой.

– Ты пугаешь меня, дружище. Ещё больше, чем он. Я тебе говорю, зря ты с женой развелся. Тебе это на пользу не пошло.

– Да иди ты, Джонни, она говорила, что я спятил! Мне больше двухсот лет, знаешь ли! Это нормально, что я иногда действую малость импульсивно.

– Малость? Ты сжег её дом, Эбали! – Джонатан в недоумении смотрел на друга.

– Её там в этот момент не было! – поспешил оправдаться Эбали.

– Ты этого не знал! Ей-богу, не знаю, кто там за тобой стоит, – Джонатан продолжал, – но любой другой уже бы вылетел из совета! Может быть, даже загремел бы в одну из колоний на Марсе. А ты, глянь, хоть бы хны. Сидишь и рассуждаешь тут о нормальности.

– Ну… – Баако немного замялся, после чего добродушно улыбнулся и откинулся на кресло. – Избиратели меня любят.

Вуд вновь неодобрительно покачал головой и, глубоко вздохнув, начал рассматривать светившиеся перед ним экраны с основной информацией по предстоящей встрече.

Мгновение спустя двери зала распахнулись и в помещении появились оставшиеся члены совета: Генри Бейкер, Сато Хино и Су Джао. Все шли вровень, живо обсуждая причины, собравшие их вместе. Следом за мужчинами в комнату вошли ещё порядка дюжины советников и приглашенных экспертов. Последним появился Алексей Рогов, остановившись в проходе, он продолжал раздавать последние указания своим подчиненным – генералу Дмитрию Попову и своему заместителю (по совместительству родному брату) Владимиру Рогову. Спустя мгновение последний отправился выполнять поручения, а Алексей с чувством выполненного долга занял место у стола. Наконец все расположились, и можно было начинать экстренное заседание. Генри Бейкер, являющийся главой вооруженных сил Земной Республики, взял вступительное слово:

– Коллеги, к сожалению, повод нашего заседания весьма прискорбный. Вместе с тем в своей важности и значимости не терпящий ни малейших отлагательств.

В то же мгновение с дальнего конца стола раздался небольшой комментарий из уст верховного легата:

– Сегодняшнее заседание проводится в ограниченном составе ввиду отсутствия на земле Оливера Барнса и Эрны Раух. Прошу зафиксировать это в протоколе.

Генри Бейкер, слегка сбившись неожиданной ремаркой Калеба, приблизился к столу и ввел несколько служебных команд на персональной приборной панели. После этого все стекла в помещении начали неспешно трансформироваться в сплошные матовые поверхности. Лишившись естественного освещения, вдоль всех стен зажегся приглушенный голубоватый свет, а на самой длинной изогнутой стене появилась проекция изображения с борта космической верфи «Розалин».

– Около двух часов назад мне доложили о происшествии на исследовательской станции корпорации ЭДЖИ, – продолжал Бейкер, комментируя транслируемую картинку. – Как вы видите, это Мелисса Ричардс готовится к очередному, сороковому, исследованию в рамках проекта «Постскриптум». Думаю, не стоит напоминать, что то, что произойдет в следующие несколько минут на данном видео, ожидает всех нас на юбилейное трехсотлетие.

После последней фразы Генри на время замолчал, предоставляя собравшимся возможность в полной мере прочувствовать увиденное. Поначалу запись не предвещала ничего необычного: разные ракурсы показывали, как женщина располагается в центральном парящем кресле. Вокруг неё суетливо мечется персонал. В отдаленном конце комнаты можно заметить Виктора Росса в окружении четырех стражей. Но считаные мгновения спустя обстановка начинает заметно накаляться. Вдоль стен зажигаются тревожные индикаторы. Мелиссу на кресле начинает судорожно трясти. Виктор и собравшиеся медработники бросаются к ней, пытаясь привести в себя. Показания приборов фиксируют аномальные перестроения организма. Под кожей у Мелиссы начинается какое-то движение.

– Да чтоб тебя! – Баако, не выдержав, выкрикнул, ужасаясь увиденному. – Что за? Что с ней такое?

За спинами легатов началось живое, вместе с тем едва слышное перешептывание советников.

– Это Тэнэбрис. Сороковая его мутация. На данный момент наиболее сильная из всех предыдущих, – продолжил свой доклад Генри Бейкер. – Эксперты утверждают, что вирус отныне не рецессивный, а доминантный. Теперь он полностью начинает контролировать организм бессмертного. Две станции корпорации ЭДЖИ на текущий момент столкнулись с его последствиями и сейчас полностью изолированы. Это станции «Амелия» и «Розалин».

На экране продолжала транслироваться запись, на которой было видно, как огромное чудовище, в которое превратилась Мелисса, беспощадно расправляется с несколькими медиками из своей команды и играючи убивает всех присутствующих в комнате стражей. На последних кадрах видно, как Виктор и несколько гражданских успевают вырваться из комнаты, после чего создание выводит из строя всю электронику кабинета (в том числе и камеры). По окончании записи огромный изогнутый экран тотчас же погас и скрылся в раздвижном полу. Стены вновь трансформировались в огромные панорамные окна, заполнив комнату светом.

– Я передаю слово доктору Шарлотте Филипс, нашему эксперту по программе «Постскриптум», – продолжил Генри, и после из-за его спины поднялась пожилая седовласая женщина.

– Господа, – женщина изрядно нервничала и взволнованно перелистывала в руках страницы небольшого планшета, – согласно данным, полученным с космической верфи, мы можем заключить следующее: Тэнэбрис не вирус, как ошибочно полагала доктор Мелисса Ричардс. Тэнэбрис – это мы. Наша суть. Наше естество, если позволите.

– Господи, что она несет? – недовольный голос Алексея Рогова раздался с противоположного конца стола. Его лицо выражало недоумение, а руки были разведены в характерном вопросительном жесте. Женщина немного смутилась, но вместе с тем продолжала:

– Эксперты ЭДЖИ на протяжении столетий игнорировали тот факт, что Тэнэбрис присутствует в ДНК каждого человека вне зависимости от расы, национальности и континента. Этот факт практически исключает возможность внешнего инфицирования при взаимодействии с инородной субстанцией. Попытки объяснить распространение патогена воздушно-капельным путем также не выдерживают ни малейшей критики, ведь его фрагменты напрочь отсутствуют в ДНК других живых организмов. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что Тэнэбрис был заложен в нас как часть эволюционного развития с самого начала. Как неотъемлемая часть развития и становления. Долгие годы он оставался в спячке, не давая использовать весь наш потенциал, и вот наконец, когда человечество созрело для новой стадии, он проявил себя в полной мере.

В зале на мгновение повисла тишина, и все взоры устремились в сторону верховного легата, который, как и прежде, молча смотрел куда-то вдаль, покручивая в руках изрядно потрепанный брелок. Почувствовав на себе взгляды собравшихся, он громко, отчетливо, но в то же время необычайно спокойно произнес:

– Прошу Вас, доктор Филипс, продолжайте. Мне очень интересен ход Ваших мыслей.

Рогов вновь неодобрительно покачал головой и попытался заручиться поддержкой у рядом сидящего Су Джао, на что тот лишь сочувственно развел плечами. Шарлотта продолжила свой доклад:

– За прошедшие два часа мы постарались обобщить все имеющиеся у нас данные: записи с камер наблюдения, показатели приборов, перехваты радиограмм. К нашему счастью, если можно так выразиться, оба корабля являются передовыми космическими лабораториями, буквально усеянными всевозможными биометрическими датчиками и сканерами. На текущий момент достоверно известно, что превращению подверглись доктор Мелисса Ричардс и Марк Кларсон. То, во что они превратились, – совершенно новая версия нас. Моя команда предложила, и я поддержала, рабочее название для этих существ Айки – от латинского haec – следующий. Что весьма символично описывает сущность этого нового вида. У них свой язык, своя система коммуникации, предположительно ментальная, а также, по всей видимости, генетическая память. На записях видно, как особи с разных станций используют одни и те же слова и обороты неизвестной нам речи.

– Простите, доктор, – вступил Сато Хино. – Не хотел бы прерывать Ваш увлекательный рассказ, но можно ближе к делу? Чем нам это грозит? Вы придумали лекарство?

– Лекарство? – женщина вновь смутилась. – Лекарство от чего? От судьбы? От предназначения? Нельзя вылечить гусеницу, ставшую бабочкой. Ей можно лишь обрезать крылья, да и это едва ли сделает её прежней. Единственный известный нам способ не стать Айком – умереть. Задача, с которой наш вид успешно справлялся на протяжении тысячелетий.

– Потрясающе! – с неприкрытым сарказмом вновь вступил в полемику Рогов. – То есть экспертное мнение нашего доктора заключается в том, что всем нам надо умереть. Быть может, Шарлотта, то, что Вы всё ещё смертная, влияет на Вашу объективную оценку происходящего?

– Нет, я, послушайте, – доктор взволнованно попыталась подобрать слова, но из-за неиссякаемого напора собеседника у неё это не слишком удачно получалось.

– Неужели Вы думаете, что мы поверим в эти бредни? Что наша судьба, наше предназначение – стать громадными враждебными тварями и убивать себе подобных? – Рогов не утихал, лишь усиливая интонацию и повышая тон.

– Послушайте! – женщина также эмоционально принялась отстаивать своё мнение. – Некоторые вещи существуют вне зависимости от того, верите вы в них или нет!

Лицо Рогова покрылось вопросительной гримасой, и он вновь обернулся в сторону сидящего рядом легата, раскинув руки в вопросительном жесте. Су Джао тоже не до конца понимал сказанное доктором Филипс, но поспешил выдвинуть свою трактовку услышанного:

– То есть как, например, энергия Ци, наполняющая всё сущее и вдыхающая жизнь во вселенную?

Женщина оцепенела от последней фразы и, не представляя, как в данной ситуации реагировать, лишь растерянно согласилась:

– Вроде того…

Наблюдая за тем, как тема разговора смещается в сторону всеобъемлющего деструктива, Генри Бейкер постарался вступиться за доктора:

– Коллеги, хватит! Давайте сосредоточимся на первоочередной задаче. Надо решить, что делать с существующими Айками.

– Господи, да перестань ты их так называть! – Рогов эмоционально выкрикнул.

В то же мгновение резкий рассудительный голос верховного легата прервал намечающийся конфликт:

– У кого-то есть другие предложения для названия этих существ?

Спор тотчас же прекратился, и в зале вновь повисла гробовая тишина. Легаты молча переглядывались, но в глазах каждого был один и тот же ответ.

– Тогда решено, – продолжил Калеб. – Будем использовать термин «Айки». Доктор Филипс, что ещё Вам удалось узнать?

Женщина перелистнула несколько страниц на своем приборе. Её руки слегка дрожали от волнения, а взгляд судорожно метался по строчкам, пытаясь зацепить за потерянную мысль.

– Так. Вот что нам известно об очередной, сороковой, фазе развития Тэнэбриса. Изменения начались с крайне подозрительной активности ферментов РНК-полимераз и рибосом. Их мутация вызвала аномалии в трансляции белков, в результате чего организм заполнился модификацией белка афелиотида – афелинеотидом.

– Простите, доктор, – на этот раз Эбали Баако решил вставить свои пять копеек. – Я, несмотря на свой почтенный возраст, не особо силен в терминологии. Можно более простыми словами?

– Да, конечно, простите, – доктор вновь прервалась, пытаясь подобрать нужные слова, и, собравшись с мыслями, продолжила: – В общем, их организмы стали вырабатывать вещество, которое, как спичка на пороховой бочке, мгновенно активировало тысячи ранее не активных функций практически в каждой клетке организма. Это вещество – афелинеотид. Сейчас мы даже близко не представляем, какие колоссальные изменения их постигли. Мышцы, нервы, кровь – всё стало работать иначе. Поменялись частоты импульсов, распределение активных зон мозга. Изменился кровоток. Клетки стали сбиваться для образования новых тканей и, возможно, даже новых органов. Области мозга, отвечающие за память, показывают нулевую активность. На исследование всех изменений уйдут месяцы. Возможно, даже годы.

– Насколько они опасны? – голос Рогова теперь уже в спокойном тоне обратился к доктору Филипс. – Эти ваши Айки.

– Очень опасны. И дело даже не в их физической силе и скорости. По нашему мнению, основную угрозу сейчас представляет их модель размножения. Анализируя показания, полученные с организма доктора Ричардс, мы пришли к выводу, что Айки полностью утрачивают способность к размножению в привычном нам понимании. Вместо этого распространение их генофонда осуществляется исключительно за счет заражения крови жертвы Афелинеотидом. Для этих целей у них используются колообразные костяные наросты под обеими руками. Через них проходят широкие кровяные артерии. Собственно, по ним и осуществляется впрыск зараженной крови, после чего миллионы клеточных вирионов разносят Афелинеотид за считаные минуты во все ткани организма: нервную, эпителиальную, соединительную, мышечную. И, как и в случае с Айками, организм зараженного вспыхивает, подобно пороховой бочке, набором спонтанных мутаций. Безусловно, существа, не подготовленные к столь резкой трансформации постепенным трехсотлетним развитием, не способны превратиться в полноценных Айков, в результате они становятся больше похожими на жертв генетических экспериментов. Те части, что были развиты у инфицируемых слабее всего, претерпевают наибольшие изменения. По последним данным, мы зафиксировали уже порядка 140 инфицированных на двух кораблях. Они полностью теряют контроль над своим организмом и превращаются в безвольных существ, больше напоминающих диких зверей. Однако в своих действиях они сохраняют здравомыслие, логику и тактические приемы. Учитывая практически нулевую активность мозга зараженных, мы предполагаем, что управление их сознанием ментально осуществляет заразивший их Айк.

– То есть они экстрасенсы? – с удивлением переспросил Баако.

– Не совсем. Не похоже, что они способны читать мысли людей, но некая генетическая связь между ними и зараженными определенно имеется. И всё указывает на то, что зараженными управляют именно они. Без этой связи зараженные организмы скорее мертвы, чем живы. У них практически полностью уничтожен костный мозг и необратимо повреждены оба полушария, большая часть органов жизнеобеспечения.

– Лечение? – Су Джао обратился к доктору.

– Как и в случае с Айками, превращение необратимо.

– То есть, – Рогов вновь взял инициативу, – заражение неминуемо и необратимо для всех бессмертных. Единственный способ избежать этого – умереть, не дожив до трехсотлетия со дня принятия препарата. Верно?

– Да, – едва слышно ответила доктор Филипс.

– И как быстро они размножаются? – вступил Су Джао.

– Всё зависит от плотности людей. На станциях это было примерно десять человек в минуту. Если они доберутся до земного гигаполиса, показатель вырастет до сотни. И, учитывая геометрическую прогрессию распространения, город не продержится и пары часов.

– Ну, что же, – продолжал Рогов, – в таком случае я предлагаю действовать следующим образом. Во-первых, ввести карантин на станциях «Амелия» и «Розалин», если, конечно, по каким-то причинам Генри этого ещё не сделал. Также поместить в карантин всех бессмертных, которые достигнут трехсотлетия в ближайшие недели-месяцы. Ну и, наконец, в-третьих, найти более компетентного доктора для изучения данного вопроса, чтобы спустя пару лет у нас было готовое лекарство. Что скажете?

– Мне нравится, мысль здравая, – практически сразу согласился Эбали Баако.

– Станции уже на карантине, – поспешил рапортовать Генри Бейкер. – Всё сообщение с ними прервано. Команды зачистки готовятся к вылету. Что касается компетентности доктора Филипс, то у меня нет причин в ней сомневаться.

– Что же ты её бессмертной не сделаешь? – с легкой язвительностью прокомментировал Рогов, наблюдая за тем, как лицо Генри медленно наливается гневом.

– Мне кажется, – внезапно вступил Сато Хино, – будет непросто собрать всех бессмертных, ожидающих трехсотлетия. Большинство из них – крайне влиятельные люди, которые едва ли захотят оказаться в клетке.

– Сколько их? – в диалог вступил Джонатан Вуд. – Десять? Двадцать? Уверен, мы справимся. Верно, Генри? – обратился он к главе вооруженных сил, который тотчас же переключился с ненависти к Рогову на вопрос Вуда:

– Да, я думаю, проблем не будет.

– Ну, вот и отлично, – Рогов не хотел терять инициативу. – Значит, по первым двум пунктам разногласий нет.

– У меня ещё вопрос, доктор, – неожиданно раздался голос Су Джао. – Что с Виктором Россом? Он же тоже был в числе первых. Принимал препарат вместе с Марком и Мелиссой. Но на показанном видео он по какой-то причине не превратился в Айка, а выбежал из комнаты вполне себе здоровым человеком.

Все собравшиеся озадаченно обменялись встревоженными взглядами. Видя всеобщее замешательство, Генри Бейкер посчитал нужным поделиться своими мыслями:

– Я полагаю, что Виктор не принимал препарат на той пресс-конференции. Слухи об этом ходили уже давно, но раньше никто не придавал им особого значения. А сейчас, как мы можем наблюдать, всё прояснилось само собой. К слову, я взял на себя смелость пригласить представителя ЭДЖИ Джейни Купер. Она сейчас в соседнем кабинете и готова предоставить нам списки бессмертных, которым был продан данный препарат. Вполне возможно, она прояснит ситуацию и с Виктором.

– Ну, что же, – Рогов вновь попытался привести дискуссию к некому консенсусу, – все согласны с озвученным планом действий? Возражения, предложения?

Легаты окинули друг друга беглыми взглядами, и, видя общее согласие, Генри подытожил:

– Все за. Доктор Филипс, спасибо за доклад.

– Ну, что же, – наконец взял слово верховный легат Калеб Хейз, – решение принято единогласно. За операцию отвечает Генри Бейкер. Пригласите, пожалуйста, госпожу Купер.

Огромные двери зала заседаний распахнулись, и в комнату вошла невысокая брюнетка Джейни Купер. В темном деловом костюме она очень гармонично вписывалась в компанию угрюмых серьезных мужчин.

– Мисс Купер, – Генри вновь взял на себя инициативу, – как Вам, должно быть, уже известно, на исследовательских станциях корпорации ЭДЖИ произошли определенные обстоятельства чрезвычайного характера.

– Да, я слышала, что с Мелиссой произошел шокирующий инцидент, – девушка ответила дрожащим взволнованным голосом.

– Боюсь, Джейни, данная судьба постигла не только Мелиссу. Около получаса назад мы получили данные с «Амелии». Марк также подвергся… Изменениям.

Джейни ошарашенно замерла в испуге.

– Вы считаете, что это Тэнэбрис? – дрожащим голосом переспросила она.

– Вне всяких сомнений. Это он, – рассудительный голос Генри подтвердил её опасения.

– Нет, нет. Невозможно! Я думала, это теракт… Это же… Не может быть, – Джейни опустила взгляд и, едва слышно нашептывая свои мысли, пыталась оправиться от шокирующего известия. Вместе с тем Генри продолжал:

– Послушайте, Джейни. Вы, как никто другой, понимаете опасность последствий такого развития ситуации. Именно поэтому мы Вас вызвали. Нам необходимы имена всех, кто в числе первых принял препарат.

– Имена? Зачем? – девушка всё ещё не могла прийти в себя и была явно дезориентирована свалившимся на неё объемом неожиданных фактов.

– Мы поместим их в карантин, пока не найдем лекарство. Так будет безопаснее для всех. Список у вас с собой?

– Список? – растерянность Джейни бросалась в глаза всё отчётливее. Её мысли явно были где-то в другом месте.

– Да, список! Джейни, соберитесь! Имена бессмертных второй волны, третьей! Тех, кто первыми принимал препарат! – Генри уже едва ли не криком пытался добиться желаемого.

– Ах. Нет, нет, у меня нет списка, – девушка наконец собралась с мыслями. – Все данные на станции «Розалин». Но сейчас связь с ней прервана.

– Черт побери! – выкрикнул Бейкер. – Ладно, мы отправим туда группу. К вечеру данные будут у нас. Может, вы помните хотя бы чьи-то имена?

– Чьи-то? – девушка невольно улыбнулась. – Вы серьезно? Во второй волне было продано двадцать три тысячи препаратов! За первую неделю число покупателей приблизилось к миллиону! А вы спрашиваете, помню ли я чьи-то имена? – девушка вопросительно посмотрела на всех собравшихся. Не дождавшись ответа, она опустила взгляд и вновь погрузилась в свои мысленные терзания.