Блуждающий в себе

– Подожди, – остановил его Свирь. – Щас выпьем и найдем дерево.

– Давай! – поддержал Изислан.

Невесть откуда у меня в руках оказалась бутылка, на ощупь напоминающая винную.

– У всех налито? – громко спросил Свирь с той стороны. Его голос казался мне каким-то отдаленным и расплывчатым.

– Да! – крикнула с моей стороны Роза.

– Чокаемся!

Мы попротягивали руки вперед. Я осторожно протянул бутылку, но что-то, стоящее на столе, задел, и оно вдребезги разбилось. Бутылка вроде бы осталась целой.

– Ха-ха-ха! Пошла движуха! – крикнул Свирь.

Раздался долгожданный перезвон, и мы вернулись на свои места.

– На брудершафт, – шепнули мне справа.

– Ну давай, – тихо ответил я ей на ухо, нащупав его левой рукой.

Мы выпили. И затем она неожиданно прижалась своими губами к моим. От нее ужасно несло алкоголем, и явно не только лишь вином.

Я опешил.

– Я тебя даже в глаза не видел.

– И не знаешь, как меня зовут.

– А ты хоть симпатичная?

– Какая тебе разница!

– Впрочем, да. – И я откликнулся со страстью на ее объятия.

– Эй, вы чего там затихли? – толкнула меня в бок Роза.

– Мне вытирают вино со штанов, – объяснил я, оторвавшись от губ незнакомой мне девушки. Вранье никогда не давалось мне столь легко, как последние пару дней.

– Опять пролил? – хихикнула Роза.

– Значит, – громко и занудно проскрипел Гошик, – нужна древесина. Буду ломать стол.

– Э-э-э! – запротестовал Свирь. – Давай хоть вискарь уберем.

– Быстрей, я курить хочу! Нужен огонь! – в голосе Гошика послышалась недовольство и тревога.

– Изислан, у тебя там бутылка! – проговорил Свирь.

– Опять я? Че всё на меня валите? – недовольно отозвался Изислан.

– Ты у нас самый сильный, – хохотнул Свирь.

– Так сила не в бицепсе, брат, – отчего-то с кавказским акцентом проговорил Изислан. – А в административном ресурсе.

– Ого! – удивленно загудели девушки. – Это что вообще такое?

– Давай, позвони в свой высокий кабинет, попроси, чтобы принесли сюда курево.

– Не могу, брат, – шмыгнул носом Изислан. – Телефон отняли.

Все грохнули со смеху.

– Так ты без звонка наверх даже закурить не можешь? – захлебываясь от хохота, прокричал Свирь.

Раздался оглушительный треск ломаемой мебели. Стол уехал у меня из-под рук куда-то вниз.

– Блин, Гошик, ты что ли? – прохрипел Изислан.

– Ну курить-то надо! – озверело отозвался Гошик. – Ща будем огонь добывать.

Откуда ни возьмись, мы услышали сухой и недовольный голос официанта:

– Проблемы?

– Да, блин, достала эта темнота, – с вызовом ответил Гошик. – Че за херня, даже зажигалку отняли. Мы че, как пещерные люди должны огонь добывать? – Раздались монотонные удары двух деревяшек друг о друга.

– Таковы правила ресторана, – жестко проговорил официант. – Не ломайте, пожалуйста, мебель.

– Она уже сломана, официант! – озабоченно прохрипел Гошик.

– Да сваливаем просто отсюда! Дыра какая-то, – капризно и громко проговорила Роза.

– Изислан! – раздался голос Свиря. – Блин, он заснул вроде. Гошик, кончай давай, валим.

– Нифига. Я закончу начатое, – окосело гавкнул Гошик.

– Ща Изислана разбужу, он тебя выволочет, – иронично проговорил Свирь.

– Пусть попробует меня нащупать, – гаркнул и захохотал Гошик откуда-то с пола. – Ладно, пофиг, идемте, – неожиданно согласился он и поднялся.

– Вставайте один за другим и кладите руки на плечи впереди идущему, – быстро проговорил официант.

– Че? Вообще ничего не понятно. Чего кому класть? – пьяным тоном прокричала моя прекрасная незнакомка справа.

В общем, с горем пополам мы вышли из ресторана. Недовольному официанту Гошик сунул пачку купюр и тот немедленно отстал от нас. Свирь пошел в уборную.

Едва мы оказались на улице, я принялся рассматривать моих новых друзей. Изислан, с трудом разбуженный Свирем, оказался высоким молодым человеком очень крепкого телосложения, лысый, с небольшой бородкой, с кавказскими чертами лица, сильно красного сейчас, к слову сказать. Видимо, он выпил больше остальных.

Роза была невысокой блондинкой, очень худой, с плоской фигурой, насмешливыми глазами и ярко-накрашенным ртом. Она показалась мне милой.

Наконец, моя соседка по диванчику справа была среднего роста стройной, пышногрудой брюнеткой с цепким, даже чуть хищным взглядом. Я посмотрел ей прямо в глаза. Она лукаво улыбнулась и подмигнула.

– Мира! – она неожиданно протянула руку. Я пожал и улыбнулся в ответ.

Вернулся Свирь и радостно потряс перед нашими лицами флешкой.

– Готово! Запись с видеокамеры наших посиделок!

– Так там же темно! – возразила Мира.

– У них инфракрасные камеры, всё видят в темноте. Щас отправлю монтажеру.

Я заметил, что Мира нахмурилась, но затем махнула рукой.

– Поехали все в бар! – крякнул Гошик.

– Давайте, на чем едем?

– А кто на чем вообще ездит? – спросил я, взглянув на шикарные припаркованные автомобили.

– Я на ЭсВэЭре, – первым откликнулся Свирь, указав на ярко синий Рендж Ровер Спорт. – Заряженная версия, пятилитровый, компрессорный зверь.

– Я на ЭрЭс семь, – произнесла Роза, качнув светлой головкой в сторону хэтчбека Ауди на огромных дисках. – Эксклюзивный бордовый цвет.

– Ягуар Эф-Тайп, – ошалело произнес едва стоящий на ногах Изислан.

– У него самый громкий и зверский выхлоп на планете, – усмехнулся Свирь, указывая на низкое голубое купе.

– Икс шесть Эм, – махнула рукой Мира на хищный кроссовер БМВ, ослепительно белый в лучах уличного фонаря.

– Ну и я на золотом Гелике, – усмехнулся Гошик.

– Предлагаю поехать на машинке нашего нового френда, – громко произнес Свирь и указал на меня.

– Я за! – быстро согласилась Мира.

– И я! – поддержала Роза.

– Все на одной? – усмехнулся я.

– А че, весело! – рассудил Гошик.

– Ну, садитесь, – пригласил я, открыв дверь. – Решайте, кто назад полезет.

– Ха-ха-ха! Это че, так мало места сзади?

Все начали дико хохотать, толкаться и шутливо капризничать.

Крохотные задние сиденья Камаро были предназначены для детей дошкольного возраста. Более взрослые персонажи полноценно не помещались ни по высоте, ни по ногам. Однако назад хотели сесть все.

В итоге, жребий определил, что полезут на галерку Гошик и Изислан, а поперек на их колени ляжет Роза. Свиря, как наиболее трезвого, я попросил вести Камаро. Сам же я сел на пассажирское сиденье. В голове у меня по-прежнему сильно шумело. Мира легла поперек водителя и пассажира. Мы подстелили ей свои куртки. Мне достались ее ноги, Свирю – голова и грудь.

– Блин, кто тут суши подложил?! – вскричали сзади.

Все захохотали.

Бодро тронулись. Я почему-то не сомневался, что Камаро опять остановит полиция. Видимо, эта машина была центром всеобщего внимания. И гаишники могли тормозить ее просто из любопытства.

Когда полицейский, ласково улыбнувшись, махнул палкой, я замер от ужаса. Машина дымилась изнутри сигаретным дымом, а от паров алкоголя, исходящих от нас, можно было сойти с ума.

Одна мысль меня радовала, эгоистичная и мерзкая, что за рулем не я, а Свирь, который как-нибудь выкрутится. У него и деньги, и известность…

Блюститель порядка представился, и Свирь быстро вышел из машины, отведя его в сторону. О чем они говорили, я не знаю, но когда Свирь вернулся, он весело произнес:

– Всё, едем!

– Как ты отмазался? – недоуменно спросил я.

– Я сказал правду.

– Какую?

– Я пил, господин полицейский, и готов понести наказание. Он сказал, что очень хорошо, что я признался. Я сказал, что заглушу мотор и вернусь.

– Так тебя сейчас арестуют? – захохотала Мира, снова положив ему голову на колени.

– Я предложил ему взять машину в качестве залога, и он отказался.

– Честный полицейский, – кивнул я.

– Но затем он согласился.

Я встрепенулся и потряс головой.

– Так ее сейчас заберу-у-ут?! – взревел я.

– Если догонят.

Мы медленно тронулись и плавно покатили. За нами никто не гнался. Свирь разогнался до положенных шестидесяти и не ускорялся больше.

– Жалко, что за нами не гонятся, – вздохнула Роза с заднего сиденья. – Я так соскучилась по пого-о-оням.

– Ага, я тоже, – согласилась Мира. Лежа на спине, она задрала левую ножку на приборную панель, а вторую положила мне на плечо. К счастью или, к сожалению, Мира была в джинсах. Я даже не мог понять, радоваться мне, восхищаться или стыдиться этой безумной девушки. Мысли плавали в моем мозгу неспешно и единственное, что я сумел вспомнить – то, что Мира говорила про свое нижнее белье.

– Свирь! – окликнул я водителя. – Так ты разъяснишь, что было? Почему мы едем?

– Мы всегда должны двигаться вперед, бро! – усмехнулся Свирь.

– Тебя не задержали?

– Слава, не занудствуй и ничему не удивляйся. Научись быть в потоке событий, тут же их забывать и творить что-то новое. Ни к чему бесконечно выяснять причины произошедшего в прошлом. Верти в голове только настоящее и ближайшее будущее. У меня десять миллионов подписчиков только потому, что мне некогда думать о прошлом.

Он говорил безупречно чисто и складно, абсолютно трезвым голосом. Мне даже стало стыдно за то, что я по-прежнему блеял и заикался. Я с ужасом начал понимать, что под теплым обдувом климат-контроля я опьянел еще больше. Сзади раздался храп.

– Изислан! – ухмыльнулся Свирь. – Он качается постоянно, жрет белок и ему надо много спать. Гошик, ты там че делаешь? – крикнул он, быстро глянув назад. Я тоже повернулся и увидел Гошика, обнимающегося с Розой.

– Отвалите, – весело отозвался Гошик. – У вас там своя жизнь впереди, у нас своя.

– Мы тоже не будем отставать, – промурлыкала Мира, и я увидел, как она приподняла свитер Свиря вверх, пытаясь его снять.

– Блин, Мира, прошлый раз чуть не врезались, – игриво проворчал Свирь.

– Ну ты просто ехал сто семьдесят, – хохотнула Мира. Она начала лизать языком плоский живот худого Свиря.

Я закрыл глаза и тут почувствовал чью-то ногу, скользящую мне по лицу.

– Ох уж эта Мира, – вздохнул я и открыл глаза. Но это была мужская нога, протянутая с заднего сиденья.

– Блин, ну че это такое! Кто это? – вскричал я, пытаясь сбросить ногу, но она прочно устроилась на моем левом плече, тяжелая и мощная.

Мира, взглянувшая на меня, кинулась хохотать и нечаянно сильно укусила Свиря за пресс.

– А-а-а! – заорал водитель и крутнул руль вбок. Камаро заскользил, и Свирь нажал тормоз в пол. Нас развернуло на месте. Всё неожиданно замерло и стихло. Улица была пустой и темной. Фонарь виднелся вдалеке, а окна старых домов слева и справа не освещались. Это был край города, промышленный квартал, по ночам совершенно безлюдный. Здания вокруг нас, промышленные и почерневшие от копоти цеха, закрытые уже десятилетие, расселенные аварийные общежития и коммуналки, заколоченные двери старой почты, продуктового магазинчика, парикмахерской – всё это смотрело на нас с какой-то неприязнью, враждебно, сухо.

В воздухе неожиданно запахло смертельной тоской. Все молчали. Приборная панель Камаро светилась, и я повернулся, чтобы взглянуть на друзей. На лице Свиря я с изумлением разглядел ужас. Он смотрел невидящим взором прямо перед собой и что-то шептал. Мира с грустью глядела на него. Гошик сзади громко сопел, а Роза уткнулась ему лицом в грудь. Изислан по-прежнему сидел с закрытыми глазами, поджав одну ногу под себя, другую – протянув мне.

Наконец, Мира приподняла голову и обратилась ко мне:

– Если ты завтра с утра занят, работа или еще чего, лучше оставь нас здесь. Возьми такси и езжай домой.

– Что-о-о?! – не поверил я своим ушам. – Что случилось?

– У Свиря бывает такое, – серьезно ответила мне Мира. – Он как видит что-то, подобное этой улице, сразу впадает в странное состояние, уходит в себя, в прошлое, и чтобы вернуться, ему надо несколько часов.

– И… часто такое бывает? – спросил я осторожно.

– Нет, но ему нельзя бывать в таких местах. Когда он видит, что жизнь вокруг него останавливается, как на этой улице, его жизнь, будто, останавливается тоже.

– Верти в голове только настоящее и ближайшее будущее, – вспомнил я и процитировал Свиря.

– Вот именно.

– А с остальными что? – Я указал на заднее сиденье.

– Изислан спит беспробудно, да и остальные тоже, думаю.

– Может, разбудить? Разъехались бы по домам?

– Ну а кто за руль сядет? Все пьяные, кроме Вити.

– Кроме кого?!

– Свирь, – Мира печально улыбнулась. – Его Витей зовут. Так ты занят завтра?

– Ну да… мне… по работе надо съездить, – промямлил я.

– Тогда вызывай такси и не трать время. Машину завтра тебе вернем. Номер мой запиши.

Она продиктовала, и я внес ее в контакты.

– Тогда мой адрес запиши, на всякий случай, – сказал я и продиктовал адрес моего ненастоящего дома. – Да, и еще. У тебя будет на такси? А то у меня деньги на карточке, – соврал я.

– Да, – она ответила с некоторой нежностью в голосе. Достала из сумки несколько купюр и, не глянув, сунула мне.

– Спасибо, – сказал я.

– До завтра, – ответила она. – Ты очень классный.

Глава 3

Бытует мнение, что американцы неуправляемы, а вот европейцы, напротив, послушны. Я имею в виду автомобили, конечно. Мне сравнивать не с чем. Я подкован лишь теоретически, обчитавшись сравнительных автомобильных тестов. Хотя иногда мне снятся любимые автомобили, и их управляемость я чувствую во сне кончиками пальцев. Просыпаюсь и наслаждаюсь послевкусием полдня, пока не придет горькое осознание того, что я нищ и не могу стать владельцем вожделенного железного коня.

В Камаро – чистокровном американце – мне нравилось почти всё. И даже управляемость, несмотря на слабые оценки многих критиков. Пока я не был столь притязательным и искушенным, чтобы ворчать и выдумывать минусы. Мне сильно запомнилась фраза Свиря насчет того, о чем лучше всего думать. Я даже усовершенствовал эту фразу и решил ее повесить второй табличкой в машину. «Думать имеет смысл только о настоящем и ближайшем будущем, ибо размышлять о прошлом – пустая трата жизни».

Сегодня наступил второй день обладания Камаро, о чем я никому не говорил. Насколько это было возможно, я скрывал его от своих коллег. Я осознавал, что долго не смогу держаться на займах, кредитах, перехватах. Но было все равно.

Чтобы сэкономить деньги Миры на такси, вчера я решил дойти до дома пешком. На дорогу ушло четыре с половиной часа. Я полностью выбился из сил, пройдя почти двадцать километров. Но я не сожалел. В пути я не только полностью протрезвел, но и понял другую вещь. Мне захотелось прожить свою молодость молниеносно, но так, чтобы помнить потом каждый день. Деньги всегда у обычной, не элитной молодежи являются сковывающим фактором. Но для меня теперь этой проблемы более не существовало. Деньги я занимал у окружающих и тут же, исходя из философии Свиря, момент занятия денег становился прошлым, о котором я не собирался думать. Я буду думать только о сегодняшнем дне и о ближайшем будущем.

Я вышел на работу, ужасно не выспавшись. Столь чудовищной была моя усталость, что коллеги поинтересовались, не заболел ли я. А спал я три часа. Около шести утра пришло смс от Миры. Она известила, что мой Камаро припаркован у моего дома. Я немедленно вскочил и отправился к элитному жилому комплексу в центре города – к моему якобы дому. Ехал на одном из первых метро. Людей было много. Все хмурые, заспанные и злые. А я, несмотря на сверхкороткий сон, чувствовал невероятное воодушевление. Жизненная энергия так переполняла меня, что сердце билось, как мне казалось, быстрее, чем у кого-либо в вагоне метро. На улице я побежал к своему Камаро и по пути споткнулся обо что-то, упал и порвал себе джинсы. Теперь я этому совсем не расстроился. Классические новые джинсы, которые я одел на работу, стали моднее. Я чувствовал, что колено наполняется горячей кровью, но не останавливался, пока не добежал до своего Шевроле.

Он был аккуратно припаркован у тротуара и, черт возьми, я не мог отвести от него взгляд. В лучах утреннего солнца он быстро начал сводить меня с ума. Темно-серый зверь вгрызался в меня своими хищными фарами, и я не смог устоять. Подошел, медленно достал запасной ключ, открыл дверь, сел в салон и завел двигатель.

Я почувствовал невероятное облегчение, будто проснулся после ночного кошмара в уютной постели у себя дома. Я снова властвовал над Камаро. Я вспомнил, что Камаро – это она, а не он. И вот она ответила мне взаимностью. Она ехала великолепно. Вчерашний пьяный туман развеялся, и я снова мог ее чувствовать. Я медленно поехал в сторону офиса, размышляя.

«Почему вчера получилось всё так странно? Кто есть Свирь в глубине души своей? Неужели, малейшие столкновения его жизненной философии постоянного движения с реальной жизнью, бедной и скучной, вызывают такие психологические травмы? Кто есть Свирь? Вечный беглец от одиночества к социуму, от спокойствия и стабильности к хаосу и прогрессу? А эти сумасшедшие девочки… О чем думают они, проснувшись с утра? Неужели, только о ночных развлечениях?»

Пучина вопросов начинала поглощать меня, и я упрекнул себя в том, что снова вернулся мыслями к бессмысленному прошлому.

«Скоро, возможно, сегодня вечером будут даны все ответы, а пока нужно думать о том, как ускорить ненавистный рабочий день».

Доехав до территории старого завода, я припарковался на прилегающей улице, вылез, глянул напоследок на Камаро и направился на задний двор старого здания. Дорога к офису была пустой, грязной и одинокой. На маленьком кривом козырьке над входной дверью в офис сидел пухлый, нахохлившийся голубь. Он внимательно посмотрел на меня и взгляд мне сильно не понравился – сердитый, неодобрительный, злой.

– Да пошел ты! – крикнул я ему вверх. – Будешь еще на меня коситься! Давай, лети, у тебя своя дорога, у меня своя.

Настроение резко испортилось.

– Еще будет указывать, прав я или нет, – бурчал я, наливая растворимый кофе. Я не сомневался, что голубь откуда-то был послан облагоразумить меня. Я верил в некоторые приметы, иногда они сбывались.

– Не выйдет у тебя меня переубедить, заставить полюбить вот это дерьмо! – крикнул я в душный офисный воздух и громыхнул полупустой банкой с засохшим вареньем. – Не, надо увольняться. Дотяну до ближайшей зарплаты и свалю нахер!

«Камаро забрал. До вечера!» – написал я смс Мире.

«Ты чего так рано? Разбудил. ОК!» – пришел ответ.

Мое настроение чуть приподнялось.

– Дотянуть бы скорее до вечера, – нетерпеливо подумал я.

Через час начали приходить мои коллеги: два молодых человека и три девушки. Позже всех пришел начальник – пятидесятилетний грузный мужик с рыжими волосенками и бородкой. Заметив меня, он приободрился и с улыбкой произнес:

– Вячеслав, сегодня предлагаю тебе поработать допоздна. Так сказать, покрыть вчерашний отгул.

– Не получится, – нахмурился я. – У меня личная трагедия.

Улыбка сошла с лица начальника.

– Что-то случилось в семье?

– Нет, я сам на грани самоубийства.

– Что ты говоришь такое?! – вскричал начальник.

Я с трудом сдерживал иронию в голосе.

– Это… серьезно?

– Да, абсолютно. – Я отвечал тихо, цедя сквозь зубы, и не поднимал головы.

– Ммм… чем-то могу помочь? Коллеги в курсе?

– Нет, спасибо, ничего не нужно. Никто не в курсе.

– Ну, смотри, если сможешь, задержись на час после работы, таблицу нужно итоговую составить. Я оставлю тебе в помощницы Аню, чтобы ты не грустил. Ну ты давай… приободрись. – Он хлопнул меня по спине и ушел, несколько сконфуженный.

До вечера я ни с кем не разговаривал, делал работу машинально и ждал, пока все уйдут. Наконец, время пришло.

– Здорово! Ну как, собираемся сегодня?

– Конечно! Едем в клуб, бро!

– Во сколько?

– В восемь. Встречаемся у Тихого моста, где в первый раз.

– Ага, давай.

Я положил трубку. Настроение после разговора со Свирем резко взлетело вверх.

– С кем это ты говоришь? – проворковал нежный женский голос сзади.

Я резко обернулся.

Аня, секретарша начальника, стояла, чуть изогнувшись и прислонившись к дверному косяку.

– Тебе чего? – спросил я небрежно.

Она удивленно подняла брови.

– Босс сказал помочь тебе в работе.

– Кофе налей.

– Я тебе чего, прислуга?

– Иди тогда отсюда.

Она вздрогнула, но не ушла. Я разговаривал с ней в подобном тоне в первый раз. Раньше было не так. Совсем не так. За одну ночь всё изменилось. И я понимал, что никто вокруг не осознавал, что произошло со мной.

Она молча налила кофе и поставила передо мной. Затем нагнулась, придвинувшись ко мне свисающей грудью, и тихо проговорила:

– А еще босс сказал, что ты на грани самоубийства.

Я глянул на нее холодно и усмехнулся.

– Ну пусть будет так.

– Это из-за женщины, да? – мечтательно произнесла она. Роль соблазнительницы она выполняла столь натужно, что мне внезапно стало безумно смешно. Ее томные взгляды и неловкие изломы тела отталкивали своей нелепостью и неестественностью.

– Фильмов насмотрелась? – буркнул я, отвернувшись от нее.

– Ты так изменился, – ответила она после небольшой паузы.

– Мне плевать, что ты думаешь обо мне.

– Расскажи мне о ней.

– О ком?

– О той женщине.

– ОК, – я поднял глаза и мечтательно закатил их. – Как только я ее вижу, я начинаю сходить с ума, внутри меня всё дрожит и горит. Как только я отхожу от нее, меня бросает в холод и душа начинает умирать. Но если плюю на все дела и тут же возвращаюсь к ней, я больше себя не сдерживаю. – Я остановился и взглянул на Аню. Она восхищенно смотрела на меня и тут же потребовала продолжения.

– Первый раз я даже боялся прикоснуться к ней, понимаешь?

– Но она тебя не отвергла?

– Она многих отвергает. Но если осмелиться дотронуться до нее и затем войти в нее…

– Как она выглядит? – нетерпеливо перебила меня Аня. Она сильно покраснела и позабыла о своих ужимках.

– Она очень изящная, длинноволосая, безумно сексуальная…

– А что она носит?

– Ммм… она любит темно-серый цвет. Она жгучая брюнетка и носит строгий костюм цвета мокрый асфальт. Скажу тебе по секрету, – я поманил Аню пальцем к себе. Она нагнула ко мне свое ушко, и я услышал ее учащенное дыхание. – Я выбрал ей этот костюм, – зашептал я, – и черные лаковые туфли, и ярко-красную помаду, и разные стильные аксессуары.

– У тебя… есть ее фотография? – Аня почти задыхалась.

– Нет. Кстати, надо сделать совместное фото. Спасибо за совет.

– И вы с ней сегодня встречаетесь?

– Ага, она меня ждет. Я пойду тогда, Ань. Ты доделаешь таблицу?

– Да, конечно! Иди…

– Слушай, Ань, а не одолжишь мне денег. На цветы бы немного…

– Конечно, конечно, – Аня торопливо вытащила кошелек и достала несколько купюр.

– Спасибо, Анечка! – я чмокнул ее в щеку.

Раньше подобное и представить было невозможно. Аня опешила и покраснела еще больше.

– Она – мой идеал, – говорил я на ходу, застегивая куртку. – Без цветов как-то неудобно. Слушай, а на конфеты не будет? С зарплаты верну.

– Ой, прости, на карточке деньги, – извиняющимся тоном проговорила Аня.

Я махнул рукой и вышел из офиса. И сразу же дико захохотал.

– Вот она, новая, свободная жизнь!

Через пять минут я подошел к месту свидания.

– Моя красавица. – Я нежно погладил Камаро по капоту и открыл дверь. – Ты – мой идеал. – Я обнял руль и глубоко вздохнул.

– А ведь эта Аня – неплохая телка. Помню, что, когда первый раз увидел ее где-то год назад, тут же стал одним из ее тайных воздыхателей. Не мог даже без заикания в голосе с ней разговаривать. Теперь всё по-другому. Хотя… может, и как-нибудь поощрю ее, потом.

Я газанул и Камаро, чуть вильнув изящной кормой, сорвалась с места. Накрапывал привычный осенний дождь. Мне, признаться, в данный момент нравилась мрачность погоды. Она улетучивала атмосферу беззаботного веселья и создавала ощущение грубоватости, холодности, прагматичности. В игривых лучах яркого, ласкового солнца цинично уничтожить свою старую жизнь невозможно. Особенно, если ты недостаточно силен внутри. Город сильнее тебя, и он решит и изменит тебя по своему собственному желанию.

Я быстро доехал до Тихого моста. Друзья в полном составе собрались и ждали меня. Их автомобили, идеально чистые, отполированные, восхитительно дорогие, молча приняли в свой круг замызганного, но сногсшибательного, темно-серого красавца.

Хозяева курили на улице. Я вылез и поздоровался со всеми. Чувство восторга охватило меня. Беспокойные мысли, вопросы, сомнения, терзавшие меня в одиночестве, ушли прочь.

Гошик хлопнул меня по плечу.

– Чувак, сегодня будут гоночки!

Я немало удивился его поведению. Вчера он будто бы не доверял мне.

– Ну и отлично, – с вызовом ответил я. – Погоняем! – я взглянул на девушек и широко им улыбнулся.

Мира и Роза, максимально легко одетые, слегка пританцовывали под медлительный хип-хоп, доносившийся из Гелика. Ветер и беспорядочный мелкий дождь усиливались, и я изо всех сил старался не дрожать.

– Здорово, что приехал. Вчера, к сожалению, не всё получилось, что задумывали, – обратился ко мне Изислан.

– Блин! Нафига вспоминать, что было вчера? – резко сказал Свирь.

– Не стесняйте Витю, – ласково проговорила Мира и обняла его за плечи.

– Блин, Мирка, дай докурить, – улыбаясь, Свирь попытался вырваться. Но Мира схватила его за щеки и прильнула к губам. Свирь бросил вырываться и заткнул дымящуюся сигарету за ухо.

Роза кокетливо улыбнулась, увидев мой удивленный взгляд.

– У тебя Версаче? – спросила она.

– Ты о чем?

– Твои джинсы. Я такую модель не помню, – она указала на мою рваную штанину.

– А… да. Это из Милана, – бросил я как можно небрежнее.

– Не припомню, чтобы была асимметрия. Обычно порваны обе штанины.

– Это новейший тренд, – посмотрел я ей прямо в глаза.

– Интересный, – лукаво улыбнулась она мне.

– Ну поехали! – решительно проговорил Свирь, бросив окурок на землю.

Мира отстранилась от него и громко дышала.

– Адреса не знаю, – весело прищурился я.

– Держись за мной, – спокойно сказал Изислан. – Даже если меня не увидишь, то всегда услышишь.

Роза хохотнула.

– Он еще не заценил твой выхлоп! – воскликнул Гошик.

– Счастливый человек, сейчас услышишь это впервые, – улыбнулся Изислан, открыл водительскую дверь своего Ягуара, завел двигатель и начал газовать на холостых.

Рявкающее, захлебывающееся ненавистью, яростное бульканье разнеслось на сотни метров вокруг нас. Выхлопные трубы отстреливали громоподобно, сумасшедшие звонкие хрипы на максимальных оборотах восьмицилиндрового двигателя перемежались с плевками огнем. Тихий мост замер от ужаса.

Я взглянул на моих друзей. Они стояли, замерев от восхищения, с глупыми улыбками на лицах. Мы обожали автомобили. Возможно, как ничто другое на свете. И это объединяло нас. Я чувствовал разлитое единство в воздухе.

Когда Изислан вылез, я поджал губы и просто молча закивал. Он понимающе кивнул в ответ.

– Кстати, видеоролик из ресторана на моем канале! – довольно сообщил Свирь.

– И… как успех? – осторожно спросил я.

– Не очень большой, но есть. Там видно плохо. Не различить, кто есть кто.

– Самый забавный момент, когда Гошик пытается развести костер, – отметила Мира.

Все, включая Гошика, рассмеялись.

– Ну, поехали. Что мерзнуть тут? – поежилась Роза.

Мы согласились и сели по автомобилям. Но погонять не удалось. Мы встряли в пробку. Она тянулась по проспекту, вялая и тягучая, и в атмосфере тепла и уюта салона я почувствовал, что начинаю засыпать. В какой-то момент мне даже кто-то бибикнул. Я встрепенулся и глянул направо. Водитель белого БМВ Икс шесть Эм подмигнул мне, и я перестал смотрел на дорогу. Это была Мира, захватившая всё мое внимание. Она подъехала ко мне так близко, что едва не сбила боковое зеркало. И хотя я смотрел на нее снизу вверх – из низкого Камаро Икс Шесть казался высоченным – я мог видеть всё, что она творила в салоне.

Сняв кожаную куртку, Мира медленно стянула блестящую золотистую водолазку, выглядящую, словно рыбья чешуя. Я не сомневался, что она не остановится, и не ошибся. Оставшись топлесс, она уставилась на меня жгучим, неотрывным взглядом.

Мы ползли по двум параллельным полосам. Время от времени мне сигналили недовольные водители, так как я старался держать поток вровень с соседним, а впереди было метров двадцать пустой дороги. Мире было абсолютно все равно, что происходит вокруг. Она вроде бы и не смотрела на дорогу. Она делала всё столь уверенно и эстетически великолепно, что я почувствовал, будто смотрю кино. Я просто задрожал от переполнения эмоций. Ибо то, что я увидел дальше, потрясло меня в прямом смысле. Мне хотелось вырваться из плена пробки, отцепить ремень безопасности и прыгнуть в ее белоснежный БМВ. Мира взяла черную шелковую повязку и медленно обвязала ей голову, аккуратно и точно прикрыв глаза. Я видел, что она не видит ничего. А ей было плевать. Она улыбалась мне.

Затем она закинула правую руку куда-то на заднее сиденье и в поле моего зрения торжественно вплыл бокал, до краев наполненный бордовой жидкостью. Она отпила, а затем медленно начала плескать содержимое на себя. На шею, лицо и голую грудь. Ее кожа заблестела, став кроваво-красной. У меня перехватило дыхание от ужаса. Она прижалась ко мне еще ближе, и вот мое правое зеркало неприятно скрипнуло о ее водительскую дверь. Я дернул рулем влево. Она, почувствовав, что я сдался, продолжила наступление, медленно прижимаясь к моей полосе. Сзади громко и продолжительно посигналили.

Я глянул вперед, оценил дорожную обстановку, а затем снова вернулся взглядом к Мире. Задние стекла БМВ были глухо затонированы, но через передние стекла я увидел то, что с заднего сиденья протянулись чьи-то мужские руки и схватили Миру за шею. Я вскрикнул. Руки переместились на плечи, затем на грудь, и снова на шею. Они то ласково поглаживали «окровавленное» тело девушки, то мягко душили ее блестевшую шею. Мира подняла завязанные глаза вверх и начала судорожно открывать рот. Нетрудно было предположить, что она стонала.

Я все еще полз с ней параллельно, как вдруг перед нами возникли виновники затора – два аварийных автомобиля, занявшие оба наших с Мирой ряда. Один, вероятно, перестраивался, и неудачно подрезал другого. Я не успел среагировать, крутанул руль влево, но все же задел правым зеркалом стоящую Газель. Перед самым перестроением я успел заметить, что мужские руки засовывают в рот Миры клубнику с капелькой взбитых сливок на кончике ягодки. Зеркало, к счастью, не разбилось, а только сложилось.

Как только мы объехали зачинщиков пробки, дорога тут же стала свободной и БМВ рванул вперед. За восьмицилиндровым битурбированным монстром мне с моим двухлитровым двигателем и с задним приводом по мокрой от дождя дороге было не угнаться. Остальные друзья, ехавшие в пробке чуть впереди, также улетели вперед. Я хотел ползти положенные шестьдесят с допустимым превышением до восьмидесяти, но разве я мог отстать?

Гнать было неприятно: машина шлифовала задними колесами асфальт, я со страхом ввинчивался в пугливый трафик, бросаясь из полосы в полосу, пытаясь держать скорость от девяноста до ста тридцати. Я щурился, рыскал взглядом, пытаясь разглядеть намерения пешеходов, мелькавших среди огней вечернего города, дворники бесконечно терли мое лобовое стекло. Я вспотел и выключил музыку, которая, как мне казалось, чудовищно отвлекает меня.