Летописи Благоземья. Летопись вторая. Хранители Весов

Но Дирей знал: не стоит недооценивать противника. Поэтому к решающей схватке со Сметтом, которая должна была стать последней, Дирей готовился основательно. Покинув дворец, он отправился в казарму, где за кружкой пива обсудил со своими воинами план предстоящей битвы…

…Всё шло по плану, но Дирей не хотел радоваться раньше времени – боялся спугнуть удачу. Но пока пехотинцам удавалось удерживать внимание демонов на себе, отвлекая внимание от конницы, которая неторопливо продвигалась к Магистру Тьмы, который всё это время прибывал в полной уверенности, что находиться под защитой тысяч демонов.

Но это ещё далеко не всё. Пока демоны будут увлечённо сражаться с пехотинцами, правителю вместе со своими воинами предстоит непростая схватка. Сметт – очень сильный противник…

…Сметт в ярости швырял в землю одну за другой ослепительно яркие молнии, но одна из них не попала в цель. Дирей и его воины ловко уворачивались от метеоров, несущихся на них, казалось, с самого Пантеона. Какое-то время это забавляло Сметта: он даже вошёл в азарт и с увлечением пытался попасть хотя бы в одного воина. Но его хватило ненадолго – скоро Сметт начал злиться и ожесточённо швырял молнии в людишек, копошившихся у него под ногами. Одна из них, всё же, угодила в цель; услышав раздавшийся за спиной глухой стук падающего тела, Дирей очнулся. Тревога, в тот миг прокравшаяся в его сознание, заставило сердце биться чаще, и его лихорадочный стук, отчётливо различимый в груди, гнал кровь по жилам, словно погонщик, решивший загнать в хлев всё стадо овец, мирно пасущихся на лугу.

– Выжидать больше нельзя! – решил Дирей. – Пора действовать, а то этот исполин нас всех тут поодиночке перебьёт!

Дирей приказал своим воинам собраться вместе. Затем сам правитель создал и накрыл себя и других воинов защитным прозрачным куполом, созданным из мощных сгустков энергии, которые ограждали отряд от всякой опасности. Прочность купола сразу же решил проверить Сметт. Он метал в энергетическую полусферу молнии одну за другой, от чего купол только сотрясался, не пропуская к воинам стрелы, созданные тёмной магией. А пока Магистр Тьмы безуспешно пытался пробить защитный купол, воины, спрятавшись под ним, создавали мощное заклятье, которое, по замыслу Дирея должно было сильно охладить пыл исполина. Для этого им нужно было сконцентрировать свою энергию в одной точке. Мана потекла по жилам, собираясь со всех уголков, подгоняемая разгорячённым сердцем. А когда её собралось достаточное количество, сердце погнало её в желудочки. Собираясь там, Синяя Вода концентрировала свою силу, и в назначенный час эта сила выплеснулась наружу в виде длинного бесконечно яркого луча, бившего вверх, к самому потолку прозрачной полусферы. Так, один за другим, внутри защитного полукруга появились три луча, скрещённых под самым потолком. Они отдавали свою энергию большому голубому шару, который, накапливая энергию, разрастался, превращаясь в светящийся метеор. И когда он достаточно напитался божественной энергией Синей Воды, Дирей снял купол. Сметт заметил это, и хотел метнуть молнию в своих маленьких воинов, которые, как назойливая мошкара, всё это время досаждали ему, но не успел. Едва только защитный полог был сорван, Дирей силой мысли метнул метеор в противника, силясь попасть в голову. Коснувшись широкого лба исполинского уродца в обличии ожившего мертвеца, шар лопнул, выплеснув на врага всю энергию, томящуюся в нём. Вся она выплеснулась Церебралу прямо на лицо, мгновенно обожгла мертвенно белую кожу, и стала медленно перетекать на глаза. Прикосновение Дирея оказалось горячим настолько, что, вскричав от боли, исполин рухнул, подмяв под свою тушу несколько десятков воинов. Всё это время боль не утихала, а только усиливалась. Сметт продолжал кричать, бить ногами и руками о землю, потому что чудесная энергия, посланная Диреем, уже успела переключиться на глаза.

Дирей застыл на месте, молча наблюдая, как корчится, силясь отогнать от тела этот нестерпимый жар, магистр. Он знал: сейчас у него нет препятствий для того, чтобы добить беспомощного исполина. Дирей знал так же и то, что любой бы на его месте поступил именно так, но продолжал стоять, наблюдая за Сметтом со стороны. Что удерживало его тогда? Оцепенение? Страх? Или, какие-то тайные неведомые чары, пришедшие из Ниоткуда, мешали Владыке одним ударом покончить со злом, прокравшимся в райский мирок, обитатели которого сумели не перегрызть друг другу глотки из-за божественной синей воды, дарующей выпевшему её силу, ограниченную лишь его собственным воображением.

– Правитель, Сметт поднимается!

– Что?

Дирей не сразу сообразил, что происходит. Но тут вслед за встревоженным голосом воина раздался рык. Правитель сразу понял, откуда идет устрашающий звук, и поднял голову – сверху на него смотрели светящиеся от ярости холодные глаза Сметта. Лицо его украшало алое пятно от ожога на пол лица – напоминание об удавшейся атаке Дирея.

Сейчас Сметт был зол как никогда, и от злобы набирала силу ярость, которую он готов был хоть сейчас выплеснуть на человека. Дирей видел это по кровожадным зрачкам магистра, но постарался не выдать свой страх. А Сметт тем временем, стал осторожно наступать на троицу смельчаков, и при каждом его шаге дрожала земля. В целях предосторожности Дирей извлёк из ножен меч, спутники последовали его примеру. Но это не заставило Сметта остановиться, а лишь подзадорило во всю бушующую в нём ярость. Заметив блеск стали, магистр тьмы только ухмыльнулся.

– Я уничтожу тебя, человек! – рычал Сметт, наступая на троицу. Он пока ещё ничего не делал, а только готовился к атаке, и Дирей мог пуститься в атаку, но не сделал этого – побоялся. Правитель осторожничал. Он понимал, насколько непредсказуем может оказаться Сметт: никто не знает, куда может увести его неприкрытая злоба, ибо он не управлял разумом – им управляла ярость.

– Я уничтожу тебя!

В костлявых пальцах Сметта появилась стальная рукоять остро отточенного клинка, чёрного как сама ночь. Дирею давно был знаком этот меч. Его лезвие не раз представало перед ним, так что кому, как не Владыке, не знать, что бронзовой здесь была только рукоять – тонкая, изящная, она была украшена черепами, которые искусный кузнец разместил и на рукояти, и на эфесе. А вот лезвие было совершенно особым. Его нельзя было почувствовать, но от его прикосновения по телу проходила неистовая дрожь, потому как из самой рукояти в виде тонкого, длинного, и совершено прямого лезвия лилась сама чёрная магия. Это был пучок света, чёрного, как ночь, мертвенно холодного, как просторы окружающего.

Дирей бросил взгляд на меч, остановился. Двое других воинов, бывших рядом с ним, тоже застыли на месте.

– Что это? – спросил один из них, плохо сдерживая дрожь в голосе.

– Тихо!

Три воина стояли, ожидая непонятно чего. Но какое-то тайное напряжение, жившее всё это время в их сердцах, подкрепляемое страхом, позволяло предположить, что этого «непонятно чего» следует остерегаться.

– Следите за мечом! – приказал Дирей громким шёпотом, а в следующую секунду клинок ожил. Управляемый разумом Сметта, он вдруг стал извиваться, постепенно удлиняясь.

– Что за…

– Молчи! Забыл, с кем сражаешься?

Удлиняясь, лезвие меняло форму. Из совершенно плоского оно превращалось в округлое, обрастая упругой, как резина, чуть влажной, покрытой мелкими чешуйками, кожей. Вскоре появилась и вытянутая морда с широкой пастью, снабжённая раздвоенным языком, и двумя рядами остро отточенных клыков.

– Змей!

Извиваясь в руке магистра, чудовищный ящер вытянул своё гибкое тело, и стал вертеть головой в поисках жертвы.

– Что, страшно, Дирей? – проговорил Сметт насмешливо. Но Дирей ничего ему не ответил: в те короткие мгновения его голова была слишком занята сотворением образа. Он не собирался сдаваться, а значит, должен был приготовить достойный ответ заклинанию, которое сотворил Сметт.

Собираясь со всех уголков его организма, мана перетекала в желудочки. А потом покинула тело, матерелизуя образ в сознании заклинателя.

И тогда в воздухе возник дракон с перепончатыми крыльями, длинной гибкой шеей, и таким же длинным, тяжёлым хвостом. Тяжёлая голова с длинной вытянутой мордой выглядела уродливо и даже устрашающе благодаря шипастым наростам и чешуе, покрывающей всё его тело.

Дракон с устрашающим рыком полетел на ящера. Змей зашипел в ответ. Затем, вынув длинный раздвоенный розовый язык, почувствовал запах врага и настороженно повернулся в сторону дракона. Пока тот приближался, прибывая в абсолютной уверенности, что змей не видит его, готовый нанести удар. Но змей уже ждал его. И, когда дракон уже снижался, чтобы впиться змею в толстую мускулистую шею, выбросил вперёд свою тупую морду с двумя маленькими разрезами ноздрей и схватил летучую бестию за ловко подставленную шею. Дракон закричал, замахал крыльями, стараясь вырваться из капкана, но змей уже держал его в прочных тисках. Дракон стал вертеть хвостом, хлеща ящера по морде. Тот зажмурился и разжал крепко сомкнутые челюсти.

Получив свободу, дракон отлетел назад. Его огромная уродливая рана кровоточила, но не отняла у него прежней силы, гибкости, и скоростию Летучий ящер развернулся и снова полетел на змея, который снова был готов к атаке. И когда дракон уже приблизился, снова попытался схватить его, но летучий ящер поднялся чуть выше, позволив змею лишь схватить челюстями воздух. А пока его противник в растерянности искал дракона, тот изловчился и укусил змея. Затем тут же отлетел назад. Но змей, за мгновение почувствовав дыхание противника, выбросил в его сторону голову, снабжённую остро отточенными клыками прямо в удаляющегося ящера. Чёрный, немного влажный клубок быстро размотался и клыки вонзились в хрупкое перепончатое крыло. Хрустнули тонкие хрящи. Крыло тут же подогнулось, и само тело летучего ящера чуть накренилось, но всё ещё держалось в воздухе. Выпустив дракона, змей вернулся на место, свернув тело в гибкие, снабжённые каменными мышцами клубки. Дракон и его заклинатель – Дирей – точно знали, что ящер обязательно нападёт снова. И он не будет ждать подходящего момента…

… Дирей вскинул над головой меч, и разрубил сверкающим божественным белым светом остриём воздух. Он целился в шею магистра, но промахнулся – Сметт успел отскочить. Однако заострённый конец задел невесомую цепочку медальона. Хрупкие звенья-кольца лопнули; цепочка рассыпалась, и медальон с выбитым на нём черепом рухнул на землю и раскололся надвое, словно глиняный кувшин. Сметт застыл на месте, не смея пошевелиться. За несколько мгновений кожа на его лице из мертвенно белой стала почти чёрной, и только глаза оставались ледяными. Он уже не шевелился; ужасный клинок выпал из разомкнутых пальцев. Добрая сталь со звоном упала на землю. Неподвижная туша змея превратилась чёрное пламя страшного клинка.

– Ты убил меня, Дирей! – только и смог произнести Сметт, а потом рухнул на землю на глазах у изумлённых воинов. Не только Дирей, но и они могли видеть, как затем кожа на уже неживом теле обретает прежний оттенок, но душа – её прозрачный контур, отделившись от тела, медленно возносился ввысь – уже уходила в Умертвие.

– Он мёртв? Да, правитель? – спросил один из воинов, сражавшихся вместе с Диреем. Правитель посмотрел на него, и ответил без тени сомнения.

– Да, мы победили!

Эта фраза, неосторожно брошенная Царственным Диреем, пробудила в сердцах воинов, бывших рядом с ним, целую бурю ликования. Они кричали, срывая с себя доспехи, а потом падали на землю. Дирей видел это, но не мог запретить им радоваться долгожданной победе. Но очень скоро станет понятно, что радость эта была преждевременной.

В то время, пока воины ликовали, радуясь внезапной победе над Великим Злом, на месте схватки витал бурный ледяной ветер. Его бурные потоки, наверняка пригнал из своего Чёрного Замка сам Пакром, Хозяин Небес. Так думал Дирей, пока ветер не стал крепчать. Дирей едва держался на ногах. Страх уже закрался в его душу, но по-настоящему он разросся несколько позже, когда бурные ветры стали поднимать вверх предметы.

Дирей не заметил, как эти холодные ветры посадили его на свою невидимую человеческому глазу ладонь, и подняли вверх. Всё это произошло так внезапно, что, оказавшись в центре серой воронке, собранной из потоков ледяного ветра, он даже не закричал. А когда понял, что ему уже не вырваться, и что воронка уносит его всё выше и выше, звать на помощь было уже поздно: ветер свистал так, что заглушал даже самый громкий крик. Оставалось только одно: отдавшись воле ветра, ждать, какую участь он приготовит Преславному Владыке.

Воронка поднимала его всё выше и выше, погружая все вокруг во мрак. Наконец, он поглотил пространство целиком. И всё, что оставалось Дирею – неутихающий свист близкого ветра. Он слушал его, пока в воронку не проник свет. Щедрый пучок его разлился над головой Дирея, он подставил ему лицо, чтобы попытаться разглядеть то место, где оказался, но внезапно ветер стих. Дирей насторожился, прислушиваясь. Тишина, окружающая его, пугала, но гораздо более сильный страх вызывало ощущение полной неизвестности.

Он стоял, слушая мёртвую, торжественно-спокойную тишь, не смея пошевелиться, но в один момент эту тишину оборвал голос, заставивший правителя вздрогнуть…

Проторенная редкими путниками, неширокая тропка проступала сквозь кадры ведения, и он шёл, глядя на ведение и на дорогу, и даже сумерки, внезапно заставшие Церебрала посреди пути, оказались не в силах остановиться. Он шёл, а воображение рисовало ему новые и новые картины…

…Дирей?

– Кто это? Как я сюда попал?

– По моей воле, Первый Хранитель!

– Зачем… я тебе нужен?

– Ты ещё не понял? Чтобы вернуть того, кого ты убил!…

Открыв глаза, он увидел перед собой лицо, закрытое плотным капюшоном, из-под которого выглядывали только глаза – два ярко-красных огонька.

– Кто ты?

– Моё имя Зорг. Я – твой создатель! Добро пожаловать в этот мир, Церебрал!

– Создатель?

Глаза, светящие, словно два далёких факела, сузились, и в тишине послышался лёгкий смешок – покорность воскрешённого Сметта ему понравилась. Значит, всё удастся, и Великое Зло получит Синюю Воду!

Насладившись своим созданием, Зорг произнёс.

– Очень скоро ты отправишься в долгий путь, а пока ты должен копить силы, Церебрал.

– Моё имя Церебрал?

– Да…

– А в какой путь?

– В своё время ты узнаешь всё, что нужно.

*** *** ***

… Зорг часто появлялся в странной комнате, совершенно тёмной. На широкий деревянный стол из отверстия в потолке лился скупой пучок света, рассеивая сумрак. И каждый раз Церебрал ждал, что он подойдёт, и скажет – пора собираться в дорогу. Но всякий раз у него находились более важные дела. Часто он беседовал с кем-то; Церебрал видел, как говорящий приходил в чёрные чертоги – Зорг называл его Смертушем – и даже несколько раз успевал разглядеть его облик, всегда одинаковый и неприметный. Перед человеком в развивающемся чёрном плаще и капюшоне, плотно надвинутом на лицо, стоял невысокий стоптанный старикашка с бледной кожей, плотно обтягивающей хрупкие кости. Его маленькая голова покоилась на короткой шее, торчащей из тощего тельца, которое, казалось, мог сдуть лёгкий ветерок. Его густая белая борода прикрывала то, что были не в силах скрыть рваные лохмотья, служившие когда-то хламидой, а теперь превратились в нечто, болтающееся на тонких плечах старца. Зорг и Сметт говорили о Мане, Демонах, неупокоенных душах мертвецов, и об Умертвии

– Мне нужно больше душ мертвецов, Зорг. Старшие Боги изгнали меня из Пантеона!

– Как они узнали о нашем союзе?

– Не надо было осаждать Благоземье полчищами демонов, Зорг!

– А может, это ты им рассказал, а? Почти десять лет я сидел спокойно – мне и Церебралу нужно было накопить силы.

– Ты прав, я сознался! Но только после того, как Боги сообщили, что видели всё при помощи Ока Весов!

– Они наблюдали за тобой?

– Похоже на то…

– Ладно! Теперь я буду оставлять тебе больше свежих мертвецов…

Зорг и Сметт часто беседовали, но иногда Создатель беседовал ещё кое с кем. Церебрал не был в состоянии даже объяснить, кто это был, ведь даже отдалённо его собеседник не напоминал человека. Он никогда не приходил в чертоги. В чёрной комнате появлялся лишь его образ, выброшенный на скрытую под чёрной тенью стенку небольшим позолоченным медальоном на груди магистра. В определённое время этот медальон светился волшебным голубым свечением, и тогда Церебрал мог разглядеть устрашающий узор, выбитый на нём – череп с кровожадным оскалом. Увидев свечение, Зорг направлял медальон на стену, и мгновение спустя на ней появлялось изображение странного существа. Одно большое огромное лицо, заключённое в чёрной стене. Казалось, оно срослось с пространством, но при этом было живым и обладало способностью говорить. Шевелились не только губы; глаза, брови, мышцы лица – всё отвечало за передачу эмоций.

– Какие новости, Зорг?

– Мне не удалось выкрасть ману, Повелитель! Проклятые Хранители всё расчитали: они взяли в союзники человека!

– Так что тебе помешало с ним справиться? В твоих руках и в руках твоего брата была бессчётная армия мертвецов! Кроме того, ты можешь пополнять силу из недр окружающего. Ответь, что помешало вашей победе?

– Не знаю… Сметт мёртв, но я забрал этого человека к себе. Потом переселил его душу в тело Сметта, и воскресил…

– А сам, что, боишься выходить против Смертных?

– На воскрешение ушло много энергии, Повелитель!

– Никогда не думал, что ты так глупо распорядишься своей силой.

– Не беспокойся. Окружающее дарует мне новую силу!

– Думаешь, успеешь восстановиться?

– Да! А пока Церебрал будет прикрывать меня, добудь мне синюю воду!

Беседа заканчивалась, и чудесный медальон гас, а с ним со стены пропадало изображение Повелителя. И в такие минуты Церебралу очень хотелось спросить, с кем разговаривал Зорг, но всякий раз он отговаривал себя. Но однажды он, всё же, рискнул.

– С кем ты сейчас разговаривал, Хозяин?

– Понимаешь, Церебрал. Это существо повелевает мной.

– И поэтому ты называешь его Повелитель?

– У него есть ещё одно имя – Великое Зло. Это существо никогда не покидает своих чертогов, ибо его плоть – просторы Окружающего. Оно питается энергией Хаоса.

– А почему ты подчиняешься этому… Великому Злу?

– Повелитель должен оказать мне одну услугу, а взамен я должен принести ему кое-что…

– Что именно?

– Синюю Воду… И очень скоро ты поможешь мне добыть её…

– Да, Хозяин!

Церебрал хотел задать Зоргу ещё несколько вопросов про странного Повелителя, но тот слишком быстро ушёл, оставив Церебрала наедине с собственными мыслями.

*** *** ***

– Смотри, Пакром! Наши усилия не пропадают даром!

Пакром заёрзал в глубоком удобном кресле.

– Думаешь, дух Дирея укрепляется в нём?

– Безусловно, Пакром! Видишь, воспоминания из жизни Дирея перемешиваются с тем, что пережил Церебрал!

– Думаешь, он может быть нам полезен уже сейчас?

– Да. Нужно лишь подтолкнуть его мечущийся разум в нужную сторону, пока Зорг вновь не вернул тёмную душу в воскрешённое тело!

*** *** ***

Поток воспоминаний оборвался. Теперь Церебрал мог отчётливо видеть, куда идёт, и даже получил возможность полюбоваться ночгыми видами. Кроваво-красные разводы, перемешанные с золотым свечением, возвещали о восхождении солнца под купол небес. Пройдёт совсем немного времени, и его яркое свечение сорвёт с небесного купола чёрный непроницаемый полог, заботливо наброшенный прекрасной девой ночи, юной Тайнией, и небо снова станет голубым.

Сколько сотен шагов уже прошёл, и сколько ещё осталось пройти? Его взор был направлен на горную цепь, скребущую небесный купол своими острыми зубцами, на вершинах которых блестел свежий снег – единственный ориентир, бросая неуверенный взгляд, на который, Церебрал убеждался, что тропа ведёт его по верному пути.

Он шёл, слушая только спокойный шелест далёкой листвы, и звук собственных шагов, но внезапно в его сознание снова прорвался голос.

– Кто ты? – голос был настойчивый и требовательный, так что Церебрал не смел ослушаться. – Скажи мне, и, в первую очередь, самому себе! Время выбирать, кто ты – Церебрал или Дирей?

– Но как мне выбрать, ведь оба они внутри меня! – Магистр сам обалдел от того, что случайно сорвалось с его губ, но иначе сказать было просто нельзя. В нём действительно боролись две личности: тёмная и светлая.

– Выбери ту, что ближе тебе…

– Я Дирей! – ответил Магистр, теперь уже, без тени сомнения в голосе.

Видимо, этот ответ показался его собеседнику исчерпывающим. Выслушав его, собеседник, ничего не ответив, скрылся из его сознания. А магистр, убедившись, что в его сознании нет больше никаких голосов, кроме его собственного, продолжил путь. Некоторое время ему ещё пришлось смотреть на наскучивший однообразный пейзаж, но потом на горизонте возникла широкая поляна, на которой, щедро поливаемая ослепительно ярким солнцем, возвышалась стена. Несколько высоких башен с площадками для лучников и, конечно же, огромные ворота.

– Вот он, Асур!