Loe raamatut: «Рабы Империи»

1

Он неспешно брел погруженный в свои мысли: «Что делать?», «Куда идти?», «Когда это все закончится?». По правде сказать, он был не одинок в подобных размышлениях. Такие вопросы возникали почти у каждого жителя страны. За последние годы у людей практически не было передышки, постоянные войны, поборы правителя в виде все новых налогов, предназначенных как раз на содержание бесчисленных войн. Посланники Императора все чаще приходили в города и села дабы забрать каждого, кто оказался под рукой и отправить на очередную войну. Возвращались не многие. А те кто возвращались, почти ничего не рассказывали и старались об этом не вспоминать, будто побывали в страшном сне.

Природа вокруг него была безмятежна, пожелтевшие листья уже начинали опадать, оголяя ветви деревьев. Животный мир готовился к приближающейся зиме. Птицы улетали в теплые края, медведи готовились к спячке. А как готовиться ему? Запасы зерна на зиму были изъяты правительством, друзей то и дело забирали воевать, жена была на шестом месяце беременности.

«Войны, да кому они нужны», – думал он и тут же отвечал на поставленный вопрос. «Императору. Чтобы показать всем вокруг на сколько он значимая персона, сколько у него власти…»

В таких мыслях он провел всю дорогу с охоты. День был не очень удачным, всего два тощих зайца, но и это лучше, чем ничего. Дома, как всегда с улыбкой его встречала красавица жена. Ее улыбка могла отогнать любые печали и темные мысли из головы. Она была стройной девушкой с волосами цвета воронова крыла, зелеными глазами и небольшой горбинкой на очаровательном носике. Ее красоте позавидовала бы сама богиня, а округлившийся живот делал ее еще более милой и добавлял женственности. Она была воплощением любви и тепла на земле. Каждый раз возвращаясь после тяжелого дня, он смотрел в ее глаза и забывал обо всех невзгодах. Меньше всего на свете ему хотелось покинуть ее и отправиться сражаться на чужой войне.

Они не были богаты, но жили достойно. У них был небольшой дом не далеко от каменных стен столицы. Дом был одноэтажный. Каменные стены были качественно возведены еще его прадедом. В доме находилось две комнаты и небольшая кухня. Окна спальни выходили на восток, поэтому каждое утро жильцы дома пробуждались под теплыми лучами первого солнца. Дом их был наполнен уютом и любовью, повсюду стояли живые цветы, наполняющие его своими ароматами, которые смешивались с приятными запахами хозяйской стряпни. В стойле у дома стояли два лошади, один жеребец был его – черный как ночь. Вторая гнедая, принадлежала ей, хотя из-за своего положения она все реже садилась в седло. За домом находился небольшой курятник и загон для козы. А дальше располагался прекрасный зеленый луг, который разделяла на двое небольшая речушка. От дома до реки было всего пара сотен метров, поэтому в погожий день с открытыми окнами можно было слышать шум бегущей воды. За рекой находился лес, полный грибов и ягод. Почти каждое утро хозяин дома вставал с первыми лучами солнца и шел через поле под звуки кузнечиков до реки, затем с помощью плота перебирался на противоположный берег и отправлялся на охоту. Иногда они вместе гуляли по лесу, их прогулки сопровождались смехом и весельем. Их жизнь нельзя было назвать простой и безмятежной, но несмотря на все невзгоды и трудности они были по-настоящему счастливы благодаря друг другу. Их дом был всегда наполнен звонким смехом. Иногда они мечтали скопить денег и построить дом для большой семьи, где ни будь подальше от шума столицы. Нарожать детишек, и жить в гармонии с природой.

На следующий день улицы наводнили беженцы, бежавшие из приграничных зон. Все дороги были забиты повозками. Люди были напуганы, они бежали от войны, грязные, в рваных лохмотьях. Они пытались найти пристанище за высокими стенами столицы. Хотели снискать хоть долю благ у опухшего от власти Императора. Чуть позже в тот же день, на главной площади собралась толпа зевак. А на постаменте, в окружении элитных гвардейцев глашатай сотрясал воздух своими призывами:

– «Умереть за Императора, лучше, чем жить ради себя!» Кричал он. – «Посмотрите на этих несчастных беженцев! Мы все должны объединиться, и силой всего нашего народа победить врага».

– «Какой народ он имеет в виду?» – произнес в слух Стефан. Это был рослый парень немного за тридцать. Мышцы на его руках бугрились от тяжелой работы на кузне.

– Эй Николас! – обратился он к другу стоящему рядом. Высокому, стройному брюнету с широкой спиной и узкой талией. Его тело было сильным и гибким как у тигра, во взгляде читалось превосходство, скрытое где-то в глубине его души. Нет, он не был высокомерен, он совмещал в себе жесткость и справедливость. Глядя на него становилось понятно, что этот человек не сделает ничего плохого без соответствующего повода, но если кто-то посягнет на его семью, то гнев его будет неукротим.

– О чем ты? – ответил он другу сухо

– Кого он хочет подвигнуть идти на войну добровольцем? У всех есть семьи, дети. У меня их, например, трое. Да и у тебя жена на пятом месяце.

– На шестом, – поправил его Николас.

– Да это не так важно. Главное, что нам с тобой нет никакого прока помирать на чужой войне и оставлять своих жен с детьми на произвол судьбы.

– Это точно, – с горечью в голосе сказал Николас, а затем добавил – Это все балаган для народа. Чтобы они думали, что Император о них заботится. А в конечном счете гвардейцы снова пройдут по улицам и заберут в армию людей, которые никогда не держали в руках оружие, которые понятия не имеют за что или кого идут воевать.

– Да, в сложные времена живем брат. Как кстати дела у твоей Кэтрин?

– Переживает, боится, что и меня заберут.

– Пора народу объединиться, но не ради богатств Императора, а ради собственных жизней. Объединиться и дать отпор его власти!

– За такие слова тебя могут быстро упрятать в темницу, друг мой. Пойдем лучше выпьем чего ни будь в таверне, надоело смотреть на этот цирк.

Пробираясь через толпу зевак, два друга направились к небольшой таверне, находившейся в переулке неподалеку. Таверна представляла из себя двухэтажное здание, первый этаж был выложен из камня, а второй достраивали гораздо позже и сложили из бревен. На первом этаже располагался достаточно просторный зал для гостей, заставленный дубовыми столами и табуретами, подсобные помещения и кухня. С северной стороны стоял деревянный прилавок с трактирщиком, за спиной которого располагались стеллажи с глиняной посудой и бутылки с выпивкой. Там же была небольшая дверь, ведущая на кухню и в подсобные помещения. На втором этаже находилось несколько маленьких комнат, которые за небольшую плату мог арендовать путник. В каждой комнате была небольшая кровать с соломенным матрацем, тумбочка и скромный шкаф. Таверна была битком набита народом, все помещение было заполнено дымом от курительных трубок, так, что в клубах дыма было сложно разглядеть даже противоположную стену зала. Стефан и Николас взяли по кружке пива и заняли один из немногих свободных столиков в углу комнаты. Повсюду слышались крики, кто-то поддерживал власть Императора, другие же напротив, поносили его. Ситуация накалялась, пьяные мужчины уже готовы были перерезать друг другу глотки. Становиться участниками очередной пьяной драки друзья совсем не хотели, и уже думали пойти в другое заведение, как дверь с грохотом открылась. Все посетители обратили свой взор на отворившуюся дверь. В проходе стоял огромный гвардеец в черных доспехах, за спиной у него торчал такой же огромный двуручный меч. Гвардеец шагнул внутрь и за ним последовали еще шестеро солдат в красном обмундировании. Оглядев помещение гвардеец с пренебрежением произнес:

– Одна чернь, кажется в этом городе уже не осталось места, что бы достойные воины могли выпить.

– Это кого это ты назвал чернью, имперская псина?! – вскочил один из выпивающих. Он хоть и уступал в размерах гвардейцу, но тоже был довольно крупным. На вид ему было около тридцати пяти лет, у него были густые короткие волосы, каштанового цвета. Узкое, квадратное лицо украшал прямой нос и тонкие губы. Вместе с ним подскочили и его друзья, четверо молодых парней.

– Ты на кого пасть раскрыл? – проревел гвардеец и замахнулся своим исполинским кулаком прямо в челюсть парню. Но тот с проворством кошки увернулся от удара и в одно мгновение нанес ответный. Солдаты пришедшие с гвардейцем схватились за мечи. Люди в таверне поделились на две категории. Одни схватили ножи, топорики и короткие мечи, другие же в панике пытались убежать из тесного помещения. Николас и Стефан были в числе первых.

Пару мгновений спустя завязалась драка. Солдаты имели доспехи, да и оружие у них было лучше, но постояльцев, которым уже надоело терпеть поборы и унижение со стороны власти было больше. Спустя десять минут таверна была разгромлена. Повсюду лежали окровавленные тела, по помещению разносились стоны, в дальнем углу кто-то в агонии умирал. В центре зала лежал огромный гвардеец, из артерии фонтаном била кровь, а рядом стоял парень, увернувшийся от его кулака.

– Стефан! Надо уходить отсюда! – дернув за рукав крикнул Николас. Одежда у обоих была в крови, но волею судьбы это была не их кровь.

– Сейчас сюда сбегутся все городские стражники, куда мы опять вляпались, – оборачиваясь произнес Стефан. Они рванули к черному ходу, вышли в грязные переулки города и аккуратно, минуя большие улицы начали пробираться к дому Стефана, он был всего в паре кварталов от таверны. К тому времени когда они оказались дома, за окном уже стемнело.

– Что с вами произошло?! – в ужасе спросила жена Стефана. Это была стройная, высокая девушка с огненно-рыжими волосами. У нее был кроткий нрав и тихий мелодичный голос. Зеленые глаза были наполнены неподдельной любовью к своему мужу и детям.

– Не спрашивай меня сейчас ни о чем, – резко ответил Стефан, а затем добавил: – Прости родная, вечер выдался непростой.

– На улицах сейчас станет еще опаснее чем раньше, народ на пределе, власти будут жестко отвечать на такие стычки, – расхаживая по комнате, вклинился в разговор супругов Николас.

– Мир кажется разваливается на куски, с каждым годом становиться все хуже и хуже, – ответил ему Стефан. – Останься сегодня у нас, на улице опасно, – добавил он.

– Я должен вернуться к Кэтрин, она там наверное места себе не находит. Дайте мне умыться и чистую одежду.

Выйдя за порог Николас огляделся. На улице не было ни души, в нескольких окнах горел свет, остальные были черны как ночь. Оказавшись на главной улице Николас увидел патруль, идущий в его сторону. Не долго думая, он нырнул в темный переулок. «Пожалуй придется мне идти длинной дорогой»– подумал он. Пробираясь через грязные переулки бедных кварталов, он то и дело натыкался на бездомных, это было нормально для этой части города, но сегодня среди них были и беженцы, пришедшие с приграничных земель, и люди, прячущиеся от патрулей. Дома его встретила перепуганная жена.

– Что случилось? Почему тебя так долго не было? На улицах происходят какие-то жуткие вещи, солдаты без разбора хватают людей, повсюду драки. Я так за тебя переживала. – Она обнимала мужа, а слезы лились ручьем.

– Все хорошо, моя маленькая, – успокаивал ее Николас. – Я немного задержался у Стефана, ты же знаешь его сорванцов, никак не отпускают меня, если увидят.

Он решил, что лучше ей не знать о том, что произошло в таверне, зачем лишний раз переживать женщине, которая носит под сердцем новую жизнь.

– Пойдем лучше спать, завтра надо встать пораньше, – ласково произнес он. Кэтрин в ответ улыбнулась, так как умела только она, ее улыбка была просто очаровательной.

На следующий день он с самого утра отправился в кузню Стефана. Друг встретил его с грустным лицом.

– У меня ужасные новости произнес он. Ночью солдаты Императора забрали Томаса. Вытащили прямо из дома, сказали, что им нужны новобранцы. Жизнь в этом городе с каждым днем становиться все опаснее.

– Томаса? – Переспросил Николас. – Какой из него солдат, ведь он всегда был слаб здоровьем!

Томас с Николасом дружили с детства, они жили практически в соседних домах и много времени проводили вместе. Последние пару лет они общались довольно редко, семья и быт занимали много времени, последний раз они виделись несколько месяцев назад на свадьбе у Томаса. Томас был довольно худым человеком среднего роста с покатыми узкими плечами. Он довольно рано начал лысеть и к тридцати двум годам был уже почти полностью лысым. Несмотря на слабое здоровье он отличался веселым нравом и всегда был готов помочь друзьям в любом деле. В детстве они с Николасом часто влипали в разного рода истории, но всегда выходили сухими из воды.

– Да им все равно кого брать, сейчас встреча с гвардейцами это или темница, или война, и не известно, что из этого лучше.

– Помнишь того парня в таверне? Который затеял драку. Я раньше его не встречал.

– Может один из беженцев, – предположил Стефан.

– Не похоже, что он бежит от драки, да и одежда у него была чистая, не дорогая, но без заплат и дорожной пыли.

– А почему ты о нем спрашиваешь? Это он вчера втянул нас в эту историю.

– В эту историю нас втянул Император, когда затеял очередной поход. Нас ненавидят все соседние государства.

– Ненавидят и боятся, – поправил друга Стефан.

– Зверь, который боится, бывает очень опасен, а если эти звери еще и со всех сторон…

– Так зачем тебе этот парень? – снова спросил Стефан.

– Не знаю, но у меня такое чувство, что мы должны с ним встретиться. Не могу объяснить, просто какое-то странное ощущение, будто эта встреча имеет какое-то важное значение.

– Выбрось это из головы, у нас своих забот хватает, еще тратить время на поиски неизвестно кого.

– Да, пожалуй, ты прав, – задумчиво согласился Николас. – А помнишь, еще несколько лет назад мы и не думали, что такое может случиться, – добавил он чуть погодя.

– Да, с приходом нового Императора все пошло наперекосяк.

– В детстве мы представляли себя великими воинами покрытыми боевой славой, героями, переломившими ход сражений. Но сейчас по прошествии лет, обретя любящую семью, никому из нас не хочется умирать в угоду Императора.

– Что уж и говорить, в детстве все кажется иначе, – поддержал его Стефан

– Пожалуй мне пора, береги себя друг! – Николас обнял Стефана и похлопал его по спине.

Идя по шумным улицам города его разум Николаса не покидала мысль, что таинственный незнакомец встретился им не просто так. Как бы он не пытался отогнать от себя мысли от произошедшего накануне, разум вновь и вновь возвращал его в эти события. И так, погруженный в свои раздумья он отправился к бакалейщику, чтобы на последние деньги купить еды. Николас был уже на пол пути к дому, когда его встретил отряд гвардейцев. Четверо мужчин в доспехах грозно озирались по сторонам. Если бы он не был так погружен в свои думы, то возможно заметил бы их раньше и нашел другую дорогу, но все произошло иначе.

– Эй ты! – окликнул один из них. – Постой, у меня есть к тебе несколько вопросов.

Николас покорно остановился.

– Слышал, что-то о вчерашней драке в таверне?

– Нет командир, я вчера весь день провел на охоте, а затем отправился домой.

– Удачно поохотился? – ухмыльнулся один из гвардейцев

– Да не особо, всего два зайца. – все так же спокойно ответил Николас, указывая на добычу.

– Пойдем-ка с нами охотник, ты выглядишь довольно крепким парнем. На войне такие как ты, могут пригодится, – произнес главный гвардеец

– Дайте хоть еду жене отнести.

– Не переживай, о женушке твоей мы позаботимся, – с ехидным оскалом снова произнес гвардеец.

На глаза Николаса опустилась пелена ярости, хоть он и был рассудительным человеком, но если кто-то посягал на его жену, он терял контроль и становился безумным. В яростном прыжке он подлетел к гвардейцу и ударил его с такой силой, что два зуба вылетели из поганого рта с ехидной ухмылкой. Недолго думая, Николас ударил второго гвардейца, находившегося слева от первого. А затем голова его закружилась, в глазах резко потемнело. Это главный гвардеец нанес ему удар дубинкой по затылку. Очнулся Николас уже в темнице. Голова его раскалывалась от боли, во рту был привкус крови, по телу растекалась ноющая боль. Видимо меня еще долго били прежде чем притащить сюда – подумал он. До самого утра он просидел в мыслях о своей жене. Как она сейчас одна, должно быть вся извелась от переживаний. Она ведь даже не знает где я и что со мной. Мысли его прервал скрип открывающейся двери. В темницу вошел пожилой мужчина в красных доспехах.

– Меня зовут Бернард, – представился он, голос его скрипел, как и открывающаяся дверь пару мгновений назад.

– Ты затеял драку с гвардейцами, понимаешь, что в такое время это карается смертью?

Николас молчал.

– Я помогу тебе, – после небольшой паузы продолжил он. – Ты пополнишь ряды роты новобранцев на южном направлении.

– Я могу попрощаться с женой? – это был единственный интересующий его вопрос.

– Ты можешь написать ей письмо, я распоряжусь чтобы тебе принесли перо и бумагу и прослежу, чтобы письмо доставили. Выйдешь ты отсюда только в составе моих людей, и пойдешь прямиком на юг, не останавливаясь, – он встал и шагнул к двери, затем повернул голову и добавил. – Ну или можешь остаться здесь и ждать, когда палач отрубит тебе голову, – скрипучая дверь закрылась за его спиной. Николас снова остался в темной камере один на один со своими мыслями. Через пол часа дверь снова открылась, стражник принес перо, чернила и лист бумаги.

– Мне нужно два листа, я должен написать другу.

Стражник не проронил ни слова, но вернулся через пятнадцать минут еще с одним листом.

Первое письмо Николас написал жене:

«Родная моя, я очень сильно тебя люблю! Прости, что заставил тебя нервничать. Со мной все хорошо. Я по глупости своей попался на глаза стражникам и теперь вынужден отправиться на войну. Прошу не нервничай, тебе сейчас нельзя, береги нашего ребенка. Ты самое ценное, что есть у меня в жизни, ты наполнила ее смыслом и любовью. Где бы я не находился, ты всегда будешь у меня в сердце. Я попрошу Стефана присматривать за тобой, будет лучше если ты пока поживешь у них. Я обещаю тебе, что вернусь, как только смогу, живой и здоровый. Береги себя! Я тебя люблю!»

Второе письмо было адресовано Стефану:

«Ты всегда был мне как брат, даже больше чем брат. Мы с тобой прошли через многое. Береги свою семью и присмотри за моей милой Кэт, будет лучше если она поживет с вами. Я отправляюсь на войну.»

Он свернул оба листка и стал ждать. Спустя пару часов дверь снова открылась и в нее вновь вошел пожилой солдат.

– Я вижу письма ты уже написал. Скажи куда их доставить, и я обо всем позабочусь. Ты наверно проголодался, пошли за мной, сейчас получишь доспехи и похлебку. Через час выходим.

Час спустя Николас уже маршировал в рядах других солдат, кого-то, как и его отправили сюда силой, кто-то был добровольцем. Николас не знал, дойдут ли его письма до адресатов, не знал, когда он вернется, но одно он знал точно. Он дал слово своей жене, и он должен его выполнить, он должен вернуться живым, чего бы ему это не стоило.

2 Переход

Переход был рассчитан на тридцать два дня. Первый час после подъема и последний перед отбоем был занят тренировкой новобранцев, все остальное время они проводили в пути, останавливаясь на короткий привал всего два раза за день. В отряде было восемьдесят девять человек. Большая часть из них никогда не дрались, да и выглядели не подобающе воину. Уже на восьмой день пути многие падали без сил и даже удары надсмотрщиков не возвращали их в строй. Выданные им доспехи были сильно поношены, на некоторых остались следы от крови их прежних владельцев. Николас вел себя осмотрительно, среди его новых знакомых было много тех с кем лучше держать ухо в остро. Ведь вместе с ним из темницы вызволили еще десяток человек, ждущих казни. Это были убийцы и насильники. В отряде так же были наемники, готовые за звон монет продать родную мать. И несколько добровольцев, которые были или слишком глупы, чтобы понимать куда они идут или слишком патриотичны. В любом случае компания была мягко говоря не очень. Примерно треть отряда занимали мужчины, которых призвали силой, вытащив из теплых постелей или встретив на улице. Почти все время люди молчали, лишь гневные крики гвардейцев пронзали тишину:

– «Давай вставай мразь!», «Идите быстрее выродки!»

Все это было больше похоже на погон заключенных, чем на боевой марш. Порядок в отряде новобранцев контролировали двадцать четыре гвардейца. Для каждого из них, это был далеко не первый подобный поход. С самого начала войны они гнали людей со всех краев прямиком на убой, и относились они к ним соответствующе.

Вечером десятого дня произошла первая попытка побега. Несколько новобранцев, во время привала накинулись на одного из стражников, а после бросились наутек. Стражники натянули луки и мастерски пронзили троих из пяти беглецов. Еще двоих догнали всадники. Гвардейцы привязали их к своим лошадям и пустили их галопом. Через пол часа, ободранных и измученных беглецов вздернули на дереве в назидание другим.

– Глупая была выходка, – обратился к Николасу один из новобранцев, коренастый мужчина под два метра ростом.

– Они хотя бы попытались, – вставил другой, худой как трость парень, лицо у которого было обезображено страшным ожогом.

– И к чему привела их попытка? – ответил ему коренастый. – Хочешь так же висеть?

– Просто они подошли к делу без нужной подготовки, надо было все продумать.

– Вас только за эти разговоры могут повесить рядом, – сказал проходивший мимо мужчина лет сорока. Он был одним из добровольцев. Не смотря на возраст голова его уже была почти полностью покрыта сединой, нос лежал на боку, над глазом был шрам от давнего рассечения.

Николаса раздражали все эти разговоры, все его мысли были устремлены к любимой женщине. В молчании он грезил о том, как вернется и обнимет свою ненаглядную Кэт, как они снова пойдут гулять к реке или просто пройдутся по шумному городу. Он думал о том, как будет воспитывать своего ребенка. Если это будет мальчик, то он научит его всему, что знает сам. Они будут вместе ходить на охоту, ловить рыбу. Он научит его обращаться с мечом. А если у него будет дочь… Честно говоря он даже не представлял, как воспитывать дочь и как уберечь ее от опасностей в этом страшном мире. Но понимал, что для него она будет маленькой принцессой, маленькой копией своей мамы, и он сделает для них все, что угодно. Его мысли прервала команда отбой, но и после того как он закрыл глаза, он вновь представил себе летний луг и свою беременную жену рядом с ним.

Следующие несколько дней прошли почти без происшествий. Несколько раз гвардейцы избивали нерадивых новобранцев, но в целом все было довольно спокойно. Погода благоволила, теплыми солнечными лучами и отсутствием дождей. Тренировки шли полным ходом, мужчины начинали все больше общаться между собой, объединяясь в небольшие группы. К середине четырнадцатого дня они увидели дым за холмом. Когда они поднялись повыше, их взору предстала ужасающая картина. Деревня в низине была сожжена дотла, а дым шел уже от почти догоревших построек. Подойдя ближе у них перехватило дыхание от увиденного. Повсюду лежали убитые люди, женщины, мужчины, дети, старики. Некоторые из них висели на деревьях и медленно раскачивались под дуновениями осеннего ветра.

– Проклятые разбойники! –рявкнул командир отряда. – Осмотритесь тут, они ушли совсем недавно. Негоже будет если они застанут нас врасплох и перебьют как этих селян.

С каждым шагом идти было все тяжелее и тяжелее, запах горелого мяса смешивался с запахом крови и кишок. Жужжащие рои мух облепляли тела убитых. Обойдя все поселение, им не удалось найти ни одного выжившего. Среди десятков мертвых тел, Николаса больше всего шокировала молодая женщина, державшая на руках годовалого ребенка. Она сидела, прижавшись спиной к каменной изгороди и будто бы смотрела на свое дитя. Один из извергов, пронзил их копьем. Этой ночью Николас долго не мог заснуть, закрывая глаза он вновь видел изуродованные тела. Когда сон все-таки, пришел к нему, он был беспокойный и прерывистый. Несколько раз он просыпался из-за кошмаров. На утро он чувствовал себя так будто вовсе не спал, но он должен был собраться с силами, выдержать очередную тренировку и продолжить путь к южным границам Империи.

В полдень двадцать второго дня пути, дорога завела их в темный дремучий лес, простирающийся на сотни миль вокруг. Практически весь оставшийся путь проходил через этот лес. Солнце почти не проникало из-за крон деревьев. Дорога через лес была старой и узкой, природа постепенно отвоевывала свои границы, захватывая дорогу своими зелеными побегами и превращая ее в некоторых местах в узкую тропу.

– Не нравится мне это место, – послышался голос одного из новобранцев.

– Да, в таком лесу только и жди беды, – ответил ему другой

– Заткнитесь вы! – рявкнул один из гвардейцев. По напряженным мышцам его лица можно было понять, что он сам думает о том же. Лишь Николас сохранял спокойствие. Он с детства проводил время в лесу и прекрасно в нем ориентировался. Ему нравилось наблюдать за лесными созданиями, слушать пение птиц. Но, что-то в этом лесу его все же настораживало. Казалось, будто за ним кто-то наблюдает и этот кто-то не пугливый заяц или белка, и не грозный волк или медведь.

На ночлеге выставили в дозор в два раза больше людей чем обычно, но членов отряда это не успокаивало, лишь несколько человек в эту ночь смогли нормально поспать, остальные же ворочались, толком не смыкая глаз. На утро, после очередной тренировки отряд снова двинулся в путь. Лес вокруг них сгущался, солнечного света становилось все меньше, а тропа становилась все уже. На какое-то время все звуки вокруг будто бы стихли, Николаса пронзило предчувствие беды, взглянув на командира он понял, что тот чувствует тоже самое. Через мгновение стрела, пущенная откуда-то из чащи, пробила голову одного из новобранцев, вслед за ней полетела еще одна и еще. Стрелы осыпали их с двух сторон, кого-то ранили в ногу, кого-то защитили доспехи, кому-то повезло меньше и смертоносный наконечник попал в голову или шею. Людей окутала паника, началась неразбериха. В этот момент прозвучал крик командира: «В оборонительное построение! Поднять щиты!» Мгновение позже, где-то в чаще прозвучал боевой рог и из леса на них вылетели разбойники. Одежда их была грязной, доспехи у большинства отсутствовали, в руках у них были преимущественно топоры, они с диким ревом бросились на отряд. Лучники прекратили стрелять, дабы не попасть по своим. Начался кровопролитный бой. Более опытные стражники легко парировали удары разбойников, но многие новобранцы в панике делали ошибки и сами бросались на мечи и топоры, своих оппонентов. Николас был собран как никогда, он обещал жене вернуться. Это была единственная мысль в его голове. Он с проворством кошки и яростью дикого льва бросался на врагов, искусно рубя мечом на право и на лево. Отсутствие доспехов у соперника давало ему преимущество, его кираса хоть и была старой, но все же могла защитить в отличие от тряпья разбойников. Глядя на его мастерство несколько новобранцев ринулись за ним, воодушевленные его четкими движениями и неистовой силой. Их группа билась плечом к плечу будто они прошли уже сотни сражений и знают друг друга с детства. С другой стороны, все было гораздо хуже. Враг прорвал оборону новобранцев и давил их своей яростью и числом. Тропа была залита кровью, лес пронзали крики умирающих. Николас не знал, что происходит позади и сколько людей из его отряда все еще в строю, он продолжал свою атаку, искусно убивая врага одного за другим. Острая боль пронзила его левое плечо, стрела попала в сочленение доспехов, на миг в глазах потемнело от боли. Его соратники продолжали биться рядом с ним, он тогда не знал, что уже четверо из девяти убиты. Он собрал волю в кулак и ринулся на врага, стрелы вновь свистели над головой. «Возможно мы побеждаем врага и поэтому лучники уже не боятся попасть в своих?» – Промелькнула мысль в его голове. Наконец, прорубаясь через врагов он увидел четверых лучников. Превозмогая боль в плече, он поднял щит на сколько это было возможно и ринулся вперед. Взмахом своего меча он снес половину головы первому лучнику, мгновением позже пронзил второго. Двое оставшихся выхватили топорики и бросились на него. Он искусно парировал их удары, но боль в плече отвлекала, силы начинали покидать его. Николас удачно сделал выпад и пронзил одного из соперников, но второй в этот момент нанес сокрушительный удар по щиту Николаса. Боль в плече пронзила его с новой силой, от сильного удара он упал на землю. Противник бросился на него, но Николас вновь прикрылся щитом, затем перекатился в сторону и вскочил на ноги. Ярость застилала его глаза, он не мог умереть, он должен был жить, он должен вернуться к своей любимой. С этими мыслями он бросился на соперника нанося рубящие удары один за другим. Один из ударов попал по предплечью разбойника, крик от боли пронзил округу, в следующий миг Николас со всей силы опустил свой меч на ключицу врага, прорубив ее до середины грудины. Николас оглянулся по сторонам, бой продолжался, теперь это были уже разрозненные стычки меж деревьев отдельно взятых бойцов. Превозмогая боль и слабость, он снова ринулся на врагов, из последних сил он махал мечем, щит он бросил, раненая рука болталась как плеть, а обломанное древко стрелы торчало из плеча причиняя боль при каждом движении. Спустя тридцать минут после нападения, бой был закончен, хотя каждому бойцу эти тридцать минут показались вечностью. Для большинства из них, как и для Николаса это было первое настоящее сражение, для многих оно оказалось последним. По итогу боя в живых осталось лишь двадцать шесть новобранцев и четверо гвардейцев. Лишь тридцать человек, многие из, которых были ранены. У капитана отряда кровь стекала со лба, застилая глаза. Несмотря на это, он не потерял контроль и продолжил раздавать указания.

– Вы четверо, встать в дозор! Остальные помогите раненым! Через пятнадцать минут быть в полной боевой готовности.

– Но командир, люди устали, нам надо отдохнуть и набраться сил, – обратился к нему один из новобранцев.

– Ты сомневаешься в моих приказах, щенок! Хочешь, чтобы эти скоты вернулись с подмогой и добили нас тут?

– Они и по дороге нас смогут добить, – вмешался Николас, это был первый раз с начал похода, когда он заговорил с командиром. – После небольшого отдыха у нас хоть будут силы, чтобы попробовать отбить атаку.