Loe raamatut: «Шмары шпики и лимоны зелени»

С огромной благодарностью Ирине Судаковой, не только директору музея Бологое, не только центральному лидеру литобъединения и прекрасному поэту, не только!..

Я задаю серьезный вопрос. Нешуточный.

Вот в когнитивном смысле: как людям

пришло в голову начать дублировать мир?

Почему наш мозг таков, что он хочет

все время дублировать миры? Вся наша

цивилизация на этом стоит.

Татьяна Черниговская

Как помочь мозгу в эти непростые времена?

Цифровая эра – это принципиально другая

жизнь. Мы еще не почувствовали, куда

мы попали: цифровизация, переход на новые

способы подачи информации, интенсивность

обмена, мультимедийность.

Александр Яковлевич Каплан

Предисловие Сказительницы

Живу я практически на улице, на улице Мира. Имею еще, как ни странно, паспорт с пропиской в давным-давно сгоревшем доме. Это означает, что у меня нет ни жилья, ни работы, ни каких-то обязательств своей стране, которая зажала мне пенсию по старости, квалифицированное лечение и много-много еще чего! Это к тому, что мне глубоко насрать на всяческие запреты и предписания относительно той истории, что я хочу Вам рассказать. И о которой у нас тут все шепчутся по углам, а служащие в штатском (ха-ха!) обещают за это трехразовое питание на веревках с аминазином.

К тому же нашлись вдруг доброхоты (поначалу я приняла их за ментов), которые стали мне наливать и даже накладывать закусь лишь за мою трепотню. Дело в том, что я немного больше других была замешана в этой истории, лично знала почти всех участников. Хотя кое-что, конечно, приходится и утаивать, и досочинить. Потому как некоторые, эвон, записывают, а мне же надо иметь хоть какой-то запас тайн на опохмелку! Да, может они и шпионы какие-то каких-то враждебных нам стран, может быть, потому, как наши всевозможные Органы постарались потихоньку замять эту историю, нигде о ней не было ни слова.

Мой знакомый журналюга, которому вера еще осталась, поскольку он старинный любовник и собутыльник, даже заплакал над стаканом по этому поводу! Оказалось, что он таки накарябал что-то по этой теме и отнес в свою редакцию. Но его так отчехвостили во всех инстанциях и во все отверстия, что ему не то, что доносить до общественности, ему и в пивной трепаться об этом расхотелось! С него даже взяли подписки о невыезде и неразглашении! Вот так-то!

А мне-то что, у меня ни доходов, ни крыши над головой, ни друзей, ни семьи, ни копейки в кармане. И обетов я никому никаких не давала – свободна, как сквозняк в сортире!

ИТАК, попробуем:

20 мая 2020 года звонок с мобильного в дежурную часть полиции Вышнего Волочка. Мальчишески ломающийся и заикающийся голос:

– На Красных Печатников!.. Номер… Номер не знаю!.. Там большая сосна!.. Дом брошенный!.. Короче, в доме мертвый! Все! – звонок оборвался.

Слоняющийся по коридору со смартфоном перед собой лейтенант Федотов натужно ухмыльнулся, выставив перед собой холеную ручку:

– Нет-нет-нет!.. Ты бы меня еще в женскую баню послал!..

Капитан Матвейчук всем нутром не переносил этого хлыща-выскочку, сынка известного в городе бандита. Хоть и ни разу не осужденного при многочисленных приводах по молодости.

– Женских бань не бывает, чтоб ты знал! Бывают женские отделения! – и положил на полочку под окошком не до конца заполненную заявку. – Сгоняй на Красных Печатников к вокзалу, где большая сосна у дома. Номер не помнят или не знают. Надо проверить. Там старенький брошенный домик ближе к вокзалу. Мальчишки залезли и нашли, якобы, труп! Надо проверить.

– Ладно! Но он же никуда не убежит уже! Пойду сперва чайку глотну!

– Смотри, чтоб не затошнило! Может, там уже черви с палец толщиной!

– Вот умеешь ты, капитан, приятного аппетита пожелать! – по-прежнему ухмыляющийся Федотов пошел вихляющей походкой, "грациозно" помахивая листом бумаги.

Капитан вздохнул, скрипнув зубами: бывают же такие гады!

У него бы заметно потеплело на душе, если б он своими глазами увидел, как лейтенант на крыльце того самого дома на Красных Печатников меньше чем через час с посеревшим лицом борется с неудержимыми позывами к рвоте.

Труп был привязан за руки и разведенные ноги к андреевскому косому кресту. Под распахнутой джинсовой курткой и над приспущенными спортивными штанами было сплошное красно-черное месиво, к тому же густо облепленное мухами. И эти же жирные насекомые, слетая с окровавленного мертвого тела, норовили сесть и на лицо в санитарной маске Федотова. Только что перекусившего.

Нет, не так! Надо по-другому:

1. Кабысток

Матвей Егорович поднялся еще до гимна СССР, который звучал из его будильника на час раньше нынешнего "Славься Отечество" по радио России. А проснулся он и того ранее от жутковатого кошмара-воспоминания. Часа два пролежал, глядя в потолок, расцвеченный неоном реклам за окном.

Сыщики никогда не хвалятся своим последним в карьере делом. Потому что оно оказалось им уже не по зубам. Из-за него их и выпроваживают пусть и торжественно, со всеми почестями, привилегиями и наградами. Ведь в себе мало кто замечает признаки старения. А мужчинам вообще свойственно не признавать поражений.

Последний труп был обнаружен еще зимой, до пандемии, в номере средней руки питерской гостиницы "Астра +". С почасовой оплатой, т.е. предназначенной для свиданий. С гарантией отсутствия видеокамер, за что взымалась доплата. Администратор с охранником, открывшие номер утром по истечении заявленного времени, сначала просто остолбенели в дверях. Затем сорокачетырехлетняя, немало повидавшая на своем веку дама без чувств ухватилась за косяк. А тридцатидвухлетний боец смешанных единоборств за ее спиной выложил на палас весь свой протеиновый завтрак.

На шикарном, 2,5х2,5-метровом ложе с резной спинкой изголовья лежала груда окровавленного мяса. От которого отходили в разные стороны пристегнутые к кровати конечности. Даже лица не было видно из-за содранной с подбородка кожи и заткнутого секс кляпом рта. Ранений было около сотни, точнее сразу и не определить. Но самое жуткое зрелище представлял собой пах покойника – пенис с выпотрошенной почему-то мошонкой были вырезаны одним куском и всунуты назад раной наружу. Словно бы он сам себя трахал. Без тестикул.

Именно эта картина и привиделась в предутренней дреме ушедшему на покой сыщику. Потом поползли воспоминания.

Первый труп с так же вырезанным и вставленным рану пенисом, правда уже слегка разложившийся, нашли пять лет назад в деревне Кафтино Бологовского района Тверской области, в стоящей на отшибе, давно заброшенной избушке. Это оказался пропавший более полугода назад Швецов Григорий Матвеевич, бармен ночного клуба "Радуга" в Боровичах. Тогда еще не могло быть речи о мании, доклад об этом преступлении он прочел в полглаза, как говорится, полагая, что это творчеством особо страстной ревнивицы. А уже после третьего подобного убийства (еще были в Удомле и Осташкове) дело постарались отнять – москвичам, мол, виднее. У них там спецотдел по маньякам.

И таких зверств случилось немало по центральной России от Санкт-Петербурга до Москвы. Восемь за пять лет. Все случаи объединяли вырезанные и вставленные головкой в рану половые органы без тестикул. А также неглубокие порезы по всему торсу, обнаженному телу, привязанному за руки и ноги. Чаще к доскам, сколоченным в виде андреевского креста, но иногда и к кровати. Хорошо хоть, за сорок лет службы Матвей Егорович обзавелся нужными связями!

Но самое ужасное было в том, что этот маньяк был новым, очень осторожным – пока что не оставил ни одного следа – ни волоска, ни капельки спермы, крови или слюны, ни единого свидетельства хоть каких очевидцев! Будто невидимка какой-то!

Кабысток не раз и не два проштудировал всю картотеку российских маньяков и способов их разоблачения, чуть ли не наизусть вызубрил! А это ведь огромные кипы документов! Один только взятый в девяностом Чикатило из Ростова с пятьюдесятью тремя убийствами – уже целая Советская энциклопедия! Не далеко от него ушел Оноприенко (лишь на убийство меньше), но "Гражданин О", похоже, больше кайфовал от прибыли – был грабителем, в то время как Чикатило корчился от наслаждения в момент агонии жертвы. Как и "Битцевский маньяк" Пичужкин. Да и Сергей Ткач, начавший насиловать и убивать после расставания с женой. Вот и Михасевич, в советские годы зазывавший покататься на "Запорожце". По данным статистики больше всего этих уродов было в столице нашей родины и Ростовской области. А самый, возможно, первый, если не считать официальных борцов за счастье человечества, был Комаров Василий, "шаболовский душегуб", загубивший тридцать три души всего за три года с 1921-го по двадцать третий.

Тогда подполковник МВД вдруг почувствовал усталость, он словно бы в стену бился, в стену без единого просвета, хотя и занимался этим делом параллельно с другими, помельче. Это же самое, по всей видимости, почувствовали и в Министерстве – его торжественно, с ценным подарком в виде путевки в Геленджик, тогда еще открытый, отправили на заслуженный отдых. Который он лично не считал заслуженным. Нет! он не заслужил ТАКОГО позора – уйти, не закончив дела, не посадив зверя в клетку. Душу грело (к его тайному стыду) лишь то, что упыря так никто и не поймал. Ни для кого не тайна, что раскрываемость у нас в провинции держится на половине – в основном, пятидесяти, а то и менее процентах. Время от времени он названивал некоторым избранным коллегам в столицу и всегда получал один и тот же ответ: "Ходит, гад, на свободе!" И он, отлично понимая, что это неправильно, не по-людски, радовался.

Ранние пробуждения всегда ломают режим. Как и тогда. Поднялся он как вареный овощ, не помог ни холодный душ, ни крепчайший чай. Китайской зарядки Тай-цзы делать не стал – просто не смог. Заглянул в зеркало при бритье. Это был невысокий сухощавый на лицо, но уже с округлым животиком и очевидными мешками под глазами брюнет. С начинающей слегка редеть и седеть, но стриженой у самых дорогих мастеров своего дела в Твери шевелюрой. Он мрачно сплюнул и достал тайком отпечатанные и вынесенные материалы дела и принялся их просматривать.

Уже сварил и съел абсолютно машинально овсянку, уже прогулялся по скверу напротив своих окон для улучшения пищеварения и уже захотелось еще прилечь, когда заиграл мобильный "Лунной" Бетховена.

Номер не определился, и это не прибавило настроения.

– Я вас слушаю.

– Здравствуйте, Матвей Егорович! Я…

– Кто это?

– Это ваш коллега, майор Синицын из МУРа.

Загривок старого сыщика напрягся, по спине пошел давно забытый зуд – вот оно!

– Внимательно слушаю, майор!

Синицын откашлялся – кому приятно признавать неудачу?!

– Еще одно убийство.

– В столице каждый час происходит убийство. А то и два!

– В Вышнем Волочке. Вырезанный член вставлен в образовавшуюся рану. Без тестикул.

Да, мурашки еще никогда его не обманывали!

– Но меня отстранили! Отправили на пенсию! В отставку! И потом – этим давно ваши занимаются! Не считая того, что изоляция еще не до конца!..

– Матвей Егорович, вы больше всех занимались этим делом. В общем, не могли бы делиться соображениями?

– Из дому?

– Ну почему из дому?! Мы могли бы впоследствии оформить вам командировку! Если хотите!

– А как же вирус?!

– Полиция, пожарники и медики…

– Так я!..

Гудки обозначили конец разговора.

– Я в отставке, мать вашу так!.. – сердито сказал подполковник уже отнятому от уха мобильнику. Но в глубине души его уже поднималась волна радостного волнения, если не ликования.

2. Ева

(несколько раньше)

Проснулась она с очень грустными мыслями. Ни за окном, ни в коридоре никого не было. Ее мучила жажда. Такая, что открыв кран для полоскания рук в туалете, она долго не могла от него оторваться. "Нет! – сказала себе, – так пить нельзя!" И пошла вниз, в хранилище алкоголя.

Зюйд-Вест, вор в законе, отдыхал голый по пояс за столом перед камином. Маленький, метра полтора ростом, с седой, коротко стриженной головой и очень усталыми голубыми глазами, сидя он казался еще меньше. Всю его грудь и руки выше локтей покрывали синие тюремные наколки. Увидев ее, он накинул на плечи тельняшку.

– Ну как, получше?

Девушка кивнула, солгав.

– Во двор… выйти можно?

Он указал на скамейку напротив:

– Присядь!

Она подчинилась, опустив голову. Он отхлебнул из бокала пива, не предложив ей, и вздохнул.

– В молодости я, когда откидывался, чудил похлеще. Золотое было времечко! – налил стопку. – Выпей! У нас предстоит нелегкий для меня разговор.

Она жадно опрокинула стопку в себя, по жилам потекло тепло, в голове слегка прояснилось. Он продолжил, тоже выпив:

– Есть вещи, которые нам никак не изменить, как бы мы того не хотели. Я вор. И научился обуздывать некоторые свои желания. Тюрьма научила. А тебе сейчас…

– Двадцать три.

– Правильно, двадцать три… – он вздохнул, налил еще себе и молча выпил. – Двадцать три. Шестерик ты отпарилась. Ты и жизни-то не видела! – налил еще и снова выпил. – Давай по чесноку – тебе нужен мужик, я правильно понимаю?

Девушка вздохнула, опустив пылающее лицо.

– Нет, я так не могу! – он вскочил, выхватил папиросу из пачки и закурил, прохаживаясь перед столом со стороны камина. – Пойми, Евушка, у меня никогда не было семьи, ворам не положено. Я не жил подолгу с бабами, я не знаю, как мне с вами разговаривать! Да я и не разговаривал никогда! Заголил да оттянул! И все дела! Черт возьми!

– Теперь уже… нет, можешь? – тихо, почти шепотом куда-то вниз промямлила она.

– Ты что подумала, дура?! – он грохнул по столу кулаком. – Даже из головы выкинь! И чтоб впредь я!.. – налил себе в пиво водки и долгими глотками выпил, похрустел квашеной капустой из блюда. – Короче. Мне пацаны подсказали. Существуют не только девки по вызову, но и парни. Хотя, как их парнями-то назвать?! Так, помойка!

Ее передернуло, когда она поняла, что он пытается сказать. И вскочила:

– Ты что, Зюйд-Вест!! Проститута купить хочешь?! За кого?.. Кем ты меня?! – ей стало так обидно, что она с ревом бросилась на улицу.

– Стоять! – неожиданно громко рявкнул он. – Стоять, бояться и руки не прятать!

Ева замерла перед дверью и медленно обернулась. Округлые щеки были мокрыми.

– Короче так… – продолжил он уже обычным своим голосом. – У меня есть приборчик один… Вы, молодые, в этой хренотени лучше понимаете, компы разные, мобильники-шмобильники… Я тебе его даю, ты разбираешься и… Хочешь, продай, а он стоит немало – сможешь сразу себе на родине небольшой замок с прислугой прикупить! А хочешь, сама пользуй. Если по уму, это может, я думаю, принести тебе еще больше. Тебе решать! – он взял со стола стопку бумажных листов и протянул ей. – Вот, ознакомься!

Она пожала плечами и, шагнув пару шагов, взяла.

– Тут русский язык?

Он ухмыльнулся:

– А ты думала мы уже и переводчика тебе надыбали?!

3. Витюнчик

(несколько раньше)

Он подошел к зеркалу на двери общаговской комнаты только что покончившего с удаленкой универа (в котором уже не учился) и поправил осветленную челку, вглядываясь в отражение. Конечно, было бы круче, если б росла борода, теперь все крутые носят бороды, но он, увы, этим обделен. Пока. Он погладил себя по розовой щеке и усмехнулся – все прекрасно! Белый кожаный пиджак, настоящие итальянские брюки с туфлями – это вам не хухры-мухры! Мало кто из выпускников одевается так же изысканно дорого! Особенно после поголовного обнищания населения в связи с Ковидом. Студенки, эвон, все завидуют! Он решил еще раз показаться им, тронул прическу, проверил наличие многоразовой, в оригинальной цветной вышивке, маски и смахнул воображаемую пылинку с лацкана, улыбнулся себе и набрал номер на смартфоне.

– Привет, Ксюха! Ты где?

– Я-то? Я в курилке, где же мне еще быть?!

Он не одобрял этой их привычки выглядеть взрослее, чем есть.

– Ну, мало ли!.. – немного расстроился, что не придумал ничего остроумного. – Хочу квартиру свою сдать, не можешь мне цену подсказать? Я сейчас выйду! – и выключился – пусть подумает!

Ксения была из богатейшей в Твери, если не во всей России, семьи Шульманов. Старшая сестра ее Надежда училась в Великобритании, и на родину возвращаться отказалась, а слегка чокнутой Ксюхе было насрать на все, в том числе и на пожелания родичей, она и тут-то учиться не очень мечтала – больше всего любила гонять по ночным улочкам на своем двухместном Брабусе СЛ перламутрово-розового цвета. Когда-нибудь и у него такой будет!

Нанять репетитора по древнекитайскому пока не получалось. Номер, указанный в объявлении, не отвечал, может из-за прошедшей пандемии, но он был упрям. Зато позвонили насчет сдачи квартиры, это был хрипловатый женский голос с некоторым испугом:

– Здрасьте! Я по объявлению!..

– Здравствуйте! Вы бы хотели снять? Надолго?

– Пока не знаю. Хотелось бы осмотреть квартиру, поторговаться о цене, ну, вы понимаете!..

– Разумеется, разумеется! Когда вам удобно встретиться? Я бы хотел поскорее!

– Мы тоже!

– Так вы не одна?

– Мы вдвоем! Две подруги.

С колотящимся сердцем он нацепил защитную маску и спустился по лестнице, его слегка лихорадило. Он замедлил шаг и дыхание с удержанием на вдохе по методу даосов – иногда это помогало успокоиться.

Ксения в стильно трепанной джинсухе и без маски ждала на крыльце.

– Привет, малыш! Коронавируса боишься?

Он до ужаса не любил, когда его так величают, но надо было терпеть.

– Привет! Подкинешь меня по делу?

– Ты просил о совете! Потрындеть о цене!

– Ну а как ты можешь советовать, не увидев квартиры?!

Девушка усмехнулась:

– Вот хитрюга! – вздохнула. – Ладно, погнали, посмотрим, что там за конура!

Перед подъездом остановилось такси, когда он уже вводил код замка. Из машины выскочила жопастая брюнетка в солнцезащитных очках и чёрной коже – короткой курточке, обтягивающих брючках и ботфортах выше колен.

– Привет! – запыхавшись, еле выдавила она, – Виктор Анатольевич?

– Ну да… – он задрал нос и взглянул как бы свысока. – А вы…

Сзади подошла и Ксения, никак не афишируясь.

Жопастая достала из кармана курточки тысячную и сунула водиле со словами:

– Сдача не надо! – послышался чуть заметный акцент, не совсем понятно какой.

А из салона выбралась еще одна в длинном цветастом платье и джинсовой курточке. Эта была плотная, высокая блондинка с белой панамой на слегка подвитых коротких волосах и в новеньких кроссовках. И заметно постарше, да что говорить, просто старуха.

Он снова удивился:

– Вы вдвоем?

Блондинка немного засмущалась или сделала вид, что смущена:

– Да теперь всяких маньяков хватает! Но и вы не один!

– И то верно! – согласился он, оглянувшись на ухмыляющуюся Ксюху.

Квартира была обставлена пожилыми хозяевами еще при советской власти: круглый стол посередине залы со стульями и буфетом, полным посуды, у стены, с диваном напротив древнего лампового телика и засохшим фикусом у окна с выцветшими синими шторами.

Теперь пришла очередь смутиться ему, но не перед этими явно провинциалами:

– Вот, не успел еще мебель сменить!..

Женщины переглянулись.

– Да нам, в общем-то, по барабану! – молодая брюнетка хрипло рассмеялась.

Виктор почесал стриженный позавчера в салоне затылок:

– У вас документы с собой?

– Зачем документы? – не поняла она.

– Милая! – неожиданно тонким голосом воскликнула полноватая старуха-блондинка, – ему же надо знать, кто поселится! Мало ли!..

– Ну да, конечно! – жопастая нерусская достала из сумочки паспорт и сняла очки. Глаза у нее были похожи на азиатские, но смотрели в разные стороны, Она вообще была широкоскула, с острым подбородком и большим ртом, с наверняка крашенными жесткими волосами, надо сказать, модно остриженными лесенкой. – Это ее ксива… Мой пока нет… И еще! Давайте!.. свою ксиву! Пассь! Пассь-порт! – явный прибалтийский, теперь он понял, акцент.

– Да мне без разницы!

Виктор вынул из кармана смартфон, а также студенческий, и подал им, сфоткал основные странички документа, после чего сфоткал и саму высокую блондинку. Это была Виолетта Ивановна Сковорода пятидесяти пяти лет от роду, незамужняя, прописанная в городе Бологое. Он даже вздрогнул, увидев это. Женщина тяжело вздохнула. Виктор сфоткал и молодую подругу. А затем сухим деловым тоном стал диктовать:

– Я, Виктор Анатольевич Розочка, заключаю договор с… Стоп! Мы не говорили о цене! – выключил диктофон и оглянулся на закурившую Ксению и хитровато усмехнулся. – А это ведь самое главное! Тридцать тысяч на двенадцать месяцев – с вас триста шестьдесят! Желательно налом!

Старшая Виолетта вытаращила бледно голубые глаза и открыла рот. Брюнетка же поджала губы и взяла ее за руку:

– Идем, Виол! Они тут думай, что мы совсем тупой! Лицо в маска бабло хочет!..

Надо было проявлять предприимчивость, он рассмеялся, сдергивая материю вниз:

– Окей! Хотелось бы услышать ваши соображения по данному вопросу!

Но женщины уже направились к выходу, где замерла курящая Ксюха, но старшая обернулась:

– Да нам и вообще нужен-то дом, а не такая теснота!

– Погодите! – улыбнулся он. – У меня ведь в Бологое родичи имеются! Может вам туда надо?