Loe raamatut: «Что-то там про подростков»
Пролог:
Это пролог. Точнее, здесь должен быть пролог.
Я пишу пролог. Типа, мама, смотри, у меня всё под контролем.
Сюда обычно вставляют очень умные мысли. Должно быть что-то фатально крутое. Чтобы твой статус в социальных сетях порвался от размера этой крутости. Но у меня на уме нет ничего такого. Потому что я не принимаю сути этих интригующих прелюдий. У меня просто нет времени, чтобы тратить силы на смазливый пролог. Начал только потому, что мне так сказали. Посоветовали написать что-нибудь перед историей. Чтобы вход в данный рассказ не показался тебе слишком резким. У нас читатель искушенный. Не любит, когда его всовывают в незнакомую атмосферу и слёту начинают повествование. Поэтому читай это дерьмо, пока я не решу, что на тебе достаточно маринада, чтобы вступить в жизнь.
Хорошо, есть у меня парочка вступительных манёвров.
Представь себе комнату для допроса. Типичное русское помещение, где есть стол, несколько стульев, зеркало, и очень зауженный набор людей. В нашем случае их двое. Один сидит, другой допрашивает.
Если тебе важна внешность, то сидящий выглядит как подросток. Количество лет колеблется в диапазоне от семнадцати до двадцати. Причёска по моде. Одежда – немного делового стиля, перемешанного с молодёжным течением. А второй… Он просто мент.
Взглянем на их разговор:
– Сколько вы заработали за всё время существования проекта?
– Пару миллионов.
– Что произошло в торговом центре? Как так вышло, что съёмки превратились в кровавую бойню?
– Давайте я расскажу всё по порядку…
…
…
…
…
…
…
У меня закончились идеи. Больше я тебе сообщить не могу. Так что мы просто ждём. Долго ещё ждать? Самому уже надоело. Ладно. Хватит. Давай уже начинать. Надеюсь, все, кому нужен был пролог, теперь останутся довольны.
По местам.
Работаем.
Глава: 1.1
Мы в школьном вестибюле.
Кристина обнимает Дашу. Даша обнимает Кристину. Они делают вид, что целуют друг друга. Меня противит существование бутафорских способов коммуникации, поэтому все мои поцелуи подлинны.
В тридцати метрах от нас мой друг.
Марти.
Идея провокационно-патетического мизантроп-шоу появляется благодаря частности повадок этого существа.
Два года назад мы с ним находимся на прогулке. Заворачивая во двор, натыкаемся на машину, что перегораживает подход к подъездной двери. Через десять секунд начинается стандартная процедура. Через минуту на крыле вмятина, фара отслужила своё, камера проколота, отпечаток модного обувного бренда на двери, волнистые неровности в покраске растянуты по капоту. Сердце Марти на пределе, отдышка налицо. Одна из штанин узких джинс задрана до краешка носка. Потребность в выслушивании матов у местных жителей удовлетворена на год.
Встретив в пятом классе нового русского, я даже не подозревал, что может принести знакомство с искусственным иностранцем. В итоге оно приносит непрекращающиеся сцены избиения прохожих и разрушение неуместных предметов обстановки.
Бесплатно.
Но в последующем – за деньги.
Через пару месяцев после насилия над автомобилем мне приходит озарение. Я принимаю негодование своего друга как основу собственных идеалов – прошу у отца денег на камеру и грубо заявляю о себе на весь мир. Мир меня не принимает, а люди в комментариях, негодуя от правды, в ответ вываливают всю свою взаимность.
Сейчас, на входе в кабинет, ладонь Марти не в силах противостоять желанию погладить мою голову.
Погладить грубо.
Чтобы не стать его очередной грушей, необходимо срочно сделать что-то сопоставимое по тяжести. Подобное даст плюс сто к уважению на срок от одного до двух месяцев.
Я боюсь его. Мне страшно, что однажды, дав слабину, он просто зароет меня заживо. Или наоборот – уничтожит из-за ответных мер.
Настолько трусливо. Куда уж честнее.
Если те несостоятельные ребята, над которыми он издевается каждый день, могут практически не волноваться об этом, то в случае со мной всё куда мудрёнее. Я не один из них, я – его лучший друг. Разочаровываться в лучшем друге всегда неприятно. Но если ты не подтверждаешь ожиданий Марти, то к неприязни добавится ещё пара ушибов. Не то чтобы смертельных, но из города уехать стимул есть.
С другой же стороны, человек его склада готов умереть за уважаемого друга, что даёт ещё плюс сто к защите от любых неправомерных действий вселенной в мою сторону.
По расписанию идёт вторая половина первого урока.
Преподаватель кричит от того, что кому-то не по зубам наука, на которую она потратила половину жизни. Классный журнал разбивается о стол. На задних партах воцаряется фантасмагоричная тишина.
«Вчера была туса – было жёстко. Свет был тусклым, соски в броском. Полосы узкими, экран был плоским. Канал не русским, на нём видосы.» – Я говорю Марти, что этой песне идёт уже третий год. Поэтому он злобно врывает наушник из моего уха.
«I still wish you the best of luck, baby. And don’t go thinking that this was a waste of time. I couldn’t forget you if I tried». – Он говорит, что это какое-то жесткое дерьмо и советует перестать слушать подобное, иначе я могу ненароком призвать сатану.
Меня вызывают исправить ситуацию. Стерев с доски всё, я полагаю, что положение стабилизировано, но учитель требует продолжать. Приходиться заимствовать ближайший учебник у двух подружек с первой парты.
Подмигиваю той, что красивее, ради банального позёрства.
На самом деле эта любительница форсить своё мнение наиболее видная красавица школы.
Она улыбается в ответ, и теперь мой день сделан. Я всё ещё на вершине пищеварительной цепи заведения, что статусом чуть выше детского сада.
Её отвратная подруга – два метра высотой, кирпичное лицо, характер: «у меня семнадцать лет не было члена» – думает иначе. Не то чтобы я против того, чтобы удовлетворить её потребность в фаллических предметах, но я против.
Наношу пример на доску. Прибавляю к результату уровень своих знаний. В конце записываю ответ. Жду приговора.
– Хорошо, садись, пять.
Провожу урок унижения злобных тёток:
– Хорошо – это не пять, а четыре.
К счастью, я являюсь любимчиком большинства учительского состава, поэтому пятёрка не превращается в четвёрку только из-за подобного благословения.
Отделываюсь заурядным:
– Поумничай ещё тут!
Стоя у гаражей, пытаюсь поддерживать разговор с тройкой альфа-гопников. Исполняю подобное только ради своего друга, которому просто необходимо курить через каждые 45 минут. Ситуация повторяется изо дня в день, поэтому гопники стали мне как родные, а их жизнь я могу продать на какой-нибудь канал, чтобы там состряпали сюжет про то, как нужно правильно ухаживать за ребёнком, чтобы он не превратился в моего собеседника.
Вова, например, окончил школу год назад, а на финальный экзамен по географии его будил учитель, пришедший к нему домой, заставший его с бодуна.
Сейчас он на первом курсе техникума, так как не дотянул до ВУЗа. В свободное время пишет клубную музыку.
Не то чтобы мне интересно, но так было только в начале, а теперь действительно интересно.
Вова у них главный и самый низкий. Он не блещет спортивным телосложением, зато в данный момент он блещет тем, что совсем недавно научился делать «вертуху», а затем и самой «вертухой». В момент исполнения трюка он чуть не задевает семиклассника, что стоит в общей куче курящих, а потом говорит на полном серьёзе:
– Бля, ну ты чё тут встал-то. Места что ли мало? Свалил быстро!
Паренёк явно осведомлён в паханстве Вовы на районе, поэтому через десять секунд половина курящих лениво утекает через широкий проход между двумя гаражами.
К концу третьего урока нужно провести трапезу.
Комната для приёма пищи просторна. 30 квадратных столов на 4 места каждый. Мы сдвигаем четыре таких в один ряд. Тут три четверти нашего небольшого класса. А также пара подруг Киры из параллели. Той самой Киры, у которой я совсем недавно арендую учебник.
Наиболее ярчайшие примеры присутствующих: не самые умные и красивые парни нашего класса, но зато самые толстые и сильные, Марти, мой второй друг по званию «Толстый», потому что худой, у которого происходит съёмка, моя девушка Даша, сестра, вытирающая рот салфеткой одноразовому мальчику. Плюс ещё какие-то статисты.
Вокруг невероятный шум. В очереди к раздаче давка, поражающая воображение.
Сидя рядом с очередной игрушкой Кристины, пока та отвернулась, я говорю ему:
– Она тебя бросит.
Настаиваю на том, что ему нельзя потерять честь:
– Ты с треском провалишься, когда станешь очередным лохом, который не продержался с ней и пары недель. Твоей репутации конец.
На что он, по своей нерасторопности, выдаёт наиболее точные обозначения моей сестры, расходуемые среди районных сплетников. Парень, которого я вижу впервые, сообщает, что вообще не из этой школы, а моя любимая сестрёнка носит почётное звание районной давалки.
Моя любовь к Кристине безгранична. В конце концов, мы двойняшки. Но порой она ведёт себя как шлюха.
Всегда.
Почти каждый вечер, начиная с пятнадцати лет, меня регулярно заносит в её комнату. Развалившись на кровати, будто какой-то быдло-ухажёр, ожидающий феерического завершения свидания, в очередной раз я задаю ей один и тот же вопрос:
– Какие новости на сегодня?
Её список жалоб дебютирует с того, что на сегодняшний день существует серьёзная потребность в чулках, ведь невероятно бесит, когда приходится постоянно снимать колготки при каждом походе в туалет. Продолжение и вовсе заставляет меня дремать.
Не то чтобы мне нечем заняться, просто я слишком вежлив в последнее время. Поэтому трачу целые часы, чтобы ублажить ненасытную коммуникативность любимой сестрёнки.
А уже на следующий день, сидя в маленькой кухне съёмной трёхкомнатной квартирки, я наблюдаю скандал, который отчётливо свидетельствует материнский протест против естественного развития человеческих удобств собственной дочери.
И нет, эти чулки вовсе не для того, чтобы засветить ими под короткой юбочкой, пытаясь поймать очередного – напомните, какой там по счёту, – кажется, десятого за месяц спонсора.
После родительского развода в нашей семье не принято жить дружно. Поэтому я, устав от ругани, с пятнадцати лет твёрдо стараюсь избегать всех этих стандартов – постоянно ссорящихся брата с сестрой. Никогда не перечу матери. А также исполняю все данные им обещания. Проще говоря: создаю особую зону разрядки между остальными элементами семьи.
Но не всё так идеально.
Просто порой невыносимо ежедневно находиться в компании двух женщин. Поэтому, через пару удачных выпусков моего проекта, я иду к своему другу и говорю, что его квартира наиболее приемлема для создания студии. Точнее, его комната. И нет, это вовсе не потому, что меня просто задрали ежедневные пререкания сестры и мамы о том, что фиалка на подоконнике выглядит куда лучше, чем примула. Что сериал с канала «Русский роман» намного предпочтительнее твоих «Каникул в Мексике». И что борода у противоположного пола на самом деле красит его, а не: «мужчина должен быть гладко выбрит».
Новый парень Кристины улыбчиво завершает свою речь:
– Можешь не париться за меня.
С его позволения перестаю волноваться за него и начинаю беспокоиться за сестру. Встав из-за стола, хватаю его сзади и с грохотом валю на спину, вместе с табуреткой. Проблема в том, что всё наслаждение должно прерваться вступлением Марти в происходящее. Он тут же пару раз топчется по столу и оказывается на моей стороне. Полсекунды у него уходит на то, чтобы запрыгнуть на лежачего и начать молотить кулаками по лицу.
Появляется ещё больше проблем, когда я вспоминаю о камерах видеонаблюдения.
Отстранившись от избиения, прикидываю шансы директора понять, простить и отпустить нас с богом. Понимаю, что отпустят нас только вон из школы. Пытаюсь оттащить Марти, чтобы увеличить свои шансы остаться.
Слишком эгоцентрично.
Перестаю оттаскивать Марти и просто бью его по лицу.
Он изумлён. Он возмущён. Он в ярости.
Парень под ним сегодня останется жив.
1.2
У меня тут проблема. Пессимизм или что-то вроде того. Кому расскажешь – все поверят. Трудности на работе, бросила девушка, крупные неудачи в любых начинаниях – всё совсем не так. Нет работы. Нет девушки. Нет начинаний. Это секрет успеха. Возможность уйти от повседневной жизни и создать идеальный мир.
Кто я? Что я тут делаю? К чему мы идём? Для начала спроси об этом себя.
Наша с тобой общая проблема в том, что я автор. И я обленился уже в самом начале истории. Именно поэтому мы сейчас ведём скудный диалог, в котором ты имеешь пассивную роль молчуна. Я не буду извиняться. Тебе захотелось начать. Не хочешь – закончи. Кто тебя заставляет читать? Интерес губит людей. Не всех, но многих.
Постараюсь не отвлекать тебя слишком долго. Ты куда-то спешишь? Прости, кажется, это зарыто где-то глубоко внутри меня. Эти обвинения. Ненависть к людям. Слушай, просто расслабься. Давай поговорим. Будешь моим барменом? Выслушаешь меня? Не важно. Пока ты думаешь, что ответить, я постараюсь немного продвинуть сюжет.
Девочка по имени Кира недавно начала вести свой блог. В котором данная особа решила распространять никому не интересные, кроме малолетних дурочек, новости. По типу: меня бросил парень, меня поднял парень, меня положил парень, меня поцеловал парень, парень и я, парень и яблоко, я и банан. Ну, и всё в таком духе. Это очень самоуверенная дама, которая верит, якобы писовня про симпатию к ГГ может прийтись кому-то по душе. Всё прямо как у нас с тобой. Ты читаешь ерунду, а я пишу ерунду. Кому это нужно? Видимо, только нам.
Если что, ГГ расшифровывается как «главный герой». Если кто тут не знает.
Сейчас тебе придется иметь дело с Кирой один на один. Только почитай, что за чушь она проповедует. А я пока что заварю кофе.
– …Любая девушка мечтает быть кем-то обожаемой. И хоть я чересчур самоуверенно считаю себя не любой, но тоже очень хочу найти мальчика, с которым получится почувствовать себя слабой и полностью зависимой от него. Не подумайте дурного, и не воспримите слово «зависимость» как то, что он должен заставлять делать меня всё, что ему только заблагорассудится; нет, правильно, это когда так – чтобы своим поведением, своими мужскими поступками он лишал меня другого выбора. И, говоря об этом, я подразумеваю его любовь, ласку, подарки, что он будет мне дарить (куда же без них), ну уж точно не какие-то насильственные способы принуждения. Боже мой, как о таком вообще можно подумать?
Но, на самом деле, я не такая – не такая глупая и наивная. Конечно же, я прекрасно понимаю, что сложно добиться внимания достойного молодого человека, потому как все они либо заняты, либо сами пытаются «бегать» за какой-нибудь шлюховатой особой, что, к слову, перестаёт делать их достойными (какая же ирония). Знаете, у меня есть весь обязательный набор уважающей себя леди: милая внешность, фигура, получающая всю необходимую заботу, большой ум. Но как же так выходит, что всегда вокруг вьются одни дураки, неспособные понять, в чём действительно нуждается девушка? И если это вдруг читает парень, то даже не думай о том, что женщин сложно понять. А ну цыц! Этот глупый предлог придумали неизвестно какие умники, чтобы просто забелить свою несостоятельность в отношениях с противоположным полом.
В общем, что-то я отвлеклась от своей основной идеи. Если позволите, я продолжу размышлять о мальчиках чуть позже, а сейчас охота тянет меня рассказывать о своих чувствах, переживаниях, радостях и разочарованиях. Ведь столько всего накопилось, а я здесь, как раз, чтобы вывалить всё наружу. Я не собираюсь доставать вас глупыми глупостями, а лишь хочу поделиться. И не важно – с кем. Главное, чтобы этот кто-то просто был.
К чему я вообще начала с такой темы как любовь, абсолютно позабыв про все манеры, наплевав на то, что для начала, обычно, нужно представиться? Просто, кажется, я влюбилась. По-настоящему. Словно раньше такого и не было. Кажется, ни о чём другом я не могу и думать. Даже не знаю, можно ли назвать это любовью, но никакие другие чувства раньше не кололи так сильно.
Я прекрасно понимаю, что в безуспешности ощущение этих эмоций протянет не больше полугода, так как через три месяца заканчивается наша радостная школьная жизнь и начинается серьёзная взрослая, в которой уже не останется места для девичьих грёз. Но эти три месяца мне охота прожить, как самые последние в своей жизни. Как бы наивно или (я знаю, вы хотите использовать такое определение) по-бабски это ни звучало, но я не верю в будущее, не оглядываюсь в прошлое, я остаюсь здесь и сейчас, чтобы насладиться тем, что даёт мне жизнь в данный момент.
Кто-то явно не в курсе, как делаются интересные блоги. Как говориться: меньше соплей – больше идей.
Что в итоге можно сказать. То, что с момента написания предыдущей строки я потратил два часа на слушание музыки и страдание по былым временам. А на место потраченного времени воткнул отрывок из старого варианта, чтобы особо не запариваться и не терять драгоценные, утраченные в пустую, минуты. Что я хотел сделать? Познакомить читателя с одним из героев. Приступим.
Краткая справка: Канолова Кира Анатольевна.
Дата рождения – 17 лет.
Рост – 175.
Вес – 51.
Род деятельности: школьница (11-й класс).
Живёт с родителями. По собственным заявлениям: восторгается своим именем, считает его крайне нежным и красивым, что в полной мере отражает основоположные черты её характера. Несмотря на то, что все якобы считают её ужасно ответственной, иногда ей кажется, что она слишком ветреная. Но есть и другая сторона – когда она бездумно начинает вести себя как глупенькая, нахальная дурочка: пытается шутить облезлые шутки, и чаще всего они пошлые.
Цитата:
«Естественно, парни просто обожают послушать подобный капец и с радостью наблюдают за раскрепощённой барышней, которая каким-то невероятным образом умудряется совмещать в себе серьёзность и легкомыслие. Сама я, если честно, просто вздрагиваю, когда вспоминаю подобное своё поведение. Брр! Но при этом ничто не останавливает меня повторять этот, как я выразилась, капец каждый новый день, час, и даже минуту»
Место проживания: окраина обычного российского города-миллионера.
Родители: Отец – владелец продуктового магазина, «который с радостью навещает вся молодёжь прошлого века. Люди скучают по чему-нибудь родному, чему-то близкому, и даже слово «уютному» можно использовать в текущем контексте. Поэтому небольшой продуктовый магазинчик, ежедневно заботящийся о свежести своих продуктов, становится роднее алчной «Пятёрочки», «Сибириады», «Марии-РА» и всех остальных сетей, которых абсолютно не волнует мнение покупателей, на полках которых месяцами разлагаются просроченные каши для детей, молочные продукты, да и куча всего остального».
Мать – домохозяйка. Это всё. Про мать она даже и не вспомнила. Самому аж стыдно стало – как так можно, взять и забыть про маму.
Цель написания блога: глядя на дурной пример, девочка заражается им. Она поверила, будто каждый, кто начинает заниматься подобной ерундой, через какое-то время становится известным. Аккуратно, ещё одна цитата: «Раньше всё было не так, раньше нужно было прилагать колоссальные усилия, навыки, затем трудом добиваться их развития, чтобы стать одним из немногих узнаваемых на улицах избранных. Сейчас же достаточно иметь нахальство, камеру, компьютер и вот, всё, известность уже бегает за тобой сломя голову.
С одной стороны, ничего хорошего в этом нет: многие из примеров для подражания перестают стараться после того, как их навещает успех. А в противовес старательности, которая помогла им добиться успеха, они предпочитают подавать пример халатности и безответственности, да ещё и жадности! Но с другой же стороны, мне думается, что чем больше людей выходит на просторы интернета со своей личной жизнью, тем сплочённее становится человечество. Каждый из нас имеет возможность поделиться своими переживаниями, и каждый может быть услышанным. Вы меня слышите? Нет? Надеюсь, это ненадолго».
В заключении хочется отметить, что она не то что бы врала про желание быть услышанной, но мы-то прекрасно понимаем, что известность – вот главная цель любой девушки. Быть обожаемой и любимой. Им всегда этого мало. Им мало даже когда весь мир дрочит на них. Они всё равно плачут о своей ущербности, которой нет и о своей внешней неразвитости, когда, как правило, сиянием их красоты можно выжечь сетчатку глаза.
Глава: 2.1
Унижение первое.
Сидя в закутке второго этажа, где обычно проходит дежурство, одна дверь ведёт в кабинет химии, другая – в кабинет директора, третья – на лестницу, четвёртая – в коридор. Прямо напротив – вход в столовую.
Смотрю на лампу, что висит под потолком. Прикидываю шансы повеситься на ней. Проникаюсь осознанием совершенной бессмысленности задумки. Думаю, что, когда она оторвется, будет много грохоту, за что меня вздёрнуть ещё сильнее.
Мама сейчас в кабинете директора. Сегодня она надела свои парадные брюки со стрелками. Не то чтобы она часто их надевает – только на похороны.
Никогда раньше не задерживался в школе так долго. На лестничном проходе перила таят от солнечного света.
К этому времени я уже должен быть в пучине веселья.
К этому времени мать должна быть на работе.
Сегодня всё наперекосяк.
Я совсем не жалуюсь на происходящее. Ведь в случае чего, во сне мне предложили помощь. Интересовались уровнем довольства. Спрашивали: где та грань, за которой начинается нытьё.
Если что, заявили мне, сообщи, я помогу. Когда станет совсем скучно.
Но меня всё устраивает.
Кроме одного.
Остаётся чуть больше месяца до экзаменов.
Сейчас самое время, чтобы вылететь из школы.
На самом деле нет. Слишком мало аргументов в пользу отчисления. Оправдание есть. Оно донесено до нужных ушей. Думаю, шансы выйти сухим из воды – сто процентов. Просто тут нет воды.
Сарказм – лекарство на все случаи жизни.
Не на все.
Дело обойдётся куда проще, чем может показаться. Но не легче.
Сейчас она выйдет, и мы молча прошагаем до выхода. Снаружи она посоветует изучить словарь на наличие понятия «безответственность». Все аргументы разобьются о стену родительского непонимания, хотя я только пытался защитить честь сестры. Дома сестрёнка пошлёт меня на занятия группового секса с мужчинами. Отец по телефону скажет, что не того он от меня ожидал. И всё это при условии, если меня не убьёт Марти по пути от школы до дома.
Мне срочно нужен тот, кто скажет, что делать добро – это хорошо. Самое безотлагательное дело на данный момент – уничтожить одного из таких ублюдков.
На телефон приходит сообщение от Киры.
Кира – идеальный для этого вариант.
Не знаю почему, но мне ужасно хочется вмазать ей за её правильность. За безосновательную веру в лучшее. За её постоянную улыбку.
Хотя…
Нет, улыбка у неё чудесная.
Но за всё остальное непременно нужно!
С другой стороны, будь она рядом, возможно могла бы даже помочь сейчас. Заболтала бы своими глупостями про добро, счастье, ванильные облака. А потом спросила бы, сколько раз мы переспали с Дашей.
Чисто ради интереса.
Чёрт, это в её стиле.
Не то чтобы я влюбился, но нельзя слишком много думать о посторонней девушке, когда у тебя есть собственная.
В связи с тем, что Кира у нас в классе самая ответственная, её очень волнует жизнь нашего коллектива. Поэтому сейчас она заваливает меня тоннами вопросов на мобильный.
Нет, это вовсе не потому, что мы с ней очень славно общаемся. Не потому, что наши компании довольно часто соприкасаются в своей аналогичности. И уж точно не потому, что наши компании – это одна единая большая компания с маленькими подкомпаниями.
Просто её очень волнует жизнь класса.
И мы совсем не друзья.
Отвечаю в её стиле: убеждаю, что всё у меня будет хорошо. С каждым сообщением она прибавляет в волнении. Пытается веселить глупой лестью – «кто же будет защищать меня, если ты уйдёшь…».
Наконец о себе даёт знать Даша – любовь моя.
Избранница.
Не то чтобы я имел какой-то выбор, чтобы называть её избранницей, но зато я имел её: бюст – 92, талия – 63, бёдра – 92. Рост – 176-177. Всё на столько неправдоподобно, что я восторгаюсь этим каждый раз, когда встречаюсь с ней снова.
Нос прямой, снизу чуть подогнута перегородка; ноздри расширены. Глаза сужены в обе стороны. Улыбка заурядного аниме производства. Волосы русые, волняться к краям, длинна колеблется от груди до таза. Кожный покров лица в меру нежен, при касании ощущение, будто пудра – есть мнение, что это на самом деле пудра. Ноги длинные, почти идеально стройные. Пальцы рук не забиты жиром. Волосы на теле удаляются раз в две недели.
Заказываю булочку в столовой, работница говорит, что они закрыты. Не то чтобы я тупой, но, обычно, закрыты, это когда двери не нараспашку.
После выхода матери из кабинета, всё происходит так, как я загадываю за пару минут до этого. За исключением отца, который поощряет бескорыстное стремление защитить честь семьи.
Дома мать жалеет дочь за то, что той якобы ужасно досталось, а её любимого сейчас обхаживают толстые медсёстры в заведении, где последние года три не удосуживались провести косметические реформы интерьера.
Всем как бы плевать на то, что моя сестра теперь шлюха.
Семье. Маме, папе, бабушке, дедушке, другой бабушке, другому дедушке. Родственникам – просто те не особо лезут в наши дела, поэтому ничего не знают.
Да и бабушки с дедушками ни черта ещё не знают.
Но всё равно всем безразлично.
Незнание проблемы не освобождает от наказания за безучастность.
То есть, раньше всё было как в комедии. Я шутил по этому поводу, но никогда не придерживал злого умысла в своих шутках. А сейчас всё взаправду. Теперь не только я называю её так, нынче все мы отлично осведомлены в солидарности района. Только район действует на полном серьёзе в отличие от моих дурацких шуточек.
Унижение второе.
Марти бьёт меня по печени, почке, хребту, ногой в живот, ногой в лежачего. Я думаю: «слава богу, лицо не задел». Дополняю думы: «хорошо, значит завтра можно будет снять очередной эпизод».
Это не тот момент, когда нужно дать ответ. Я балансирую на тонкой грани добра – единогласия со школьными «отбросами» – и зла – дружбы с Марти. Поэтому, теряя равновесие, заваливаясь на одну из сторон, всегда получаю сопутствующий провалу результат. Ситуация самая что ни на есть привычная. Кроме, разве что, того, что Марти впервые меня избивает.
Спустя бесконечные полминуты он проявляет заботу и протягивает руку.
Он информирует:
– Мы в расчёте.
Я бы так не сказал, поэтому я так не говорю.
Трава на школьном поле спасает от серьёзной грязи. Руки помогают доделать уборку на штанах. Зауженные чинос цвета слоновой кости не так хорошо маскируют песчаные пятна, как хотелось бы на самом деле.
Хватит унижений на сегодня.
Вечером гуляем по аллее. Нас тут не меньше пятнадцати. У меня не хватает сил, чтобы провести более точный подсчёт.
Главная тема этой сумеречной прогулки – драка.
Не то чтобы я хвастун, но бахвальство так и прёт из меня.
Говорю, что своих родных в обиду не дам. Жалуюсь на их неблагодарность. Упоминаю о верной оценке отца. Целую пристающую ко мне Дашу. Марти пытается устроить спарринг с кем удастся. Толстый спрашивает о готовности сценария.
– Всё почти готово.
Ничего не готово.
Немного недовольства изливается в ответ:
– Не забудь, пожалуйста!
Дело такое. Однажды случается, что я чувствую себя одиноким, разбитым, использованным. Это происходит примерно чуть меньше пары лет назад. В бесконечной неисчерпаемости постоянных кликов по пабликам немаловажной социальной сети довожу до своего сведения информацию о возможности вступить в анонимный контакт с человеком.
Ни имён
Ни лиц.
Ничего.
После смерти сотни тысяч нейронов нахожу собеседника, способного идти на взаимопонимание. Веду себя вежливо, советую второму участнику переговоров отвечать более развёрнуто. Через десять минут завязывается спор. Не я давит вопросами, я защищаюсь аргументами. Через тридцать – мне оглашается вердикт: «ты не привёл ни одного аргумента». Пытаюсь напомнить о том, что их было множество. Заостряю внимание на факте, гласящем, что именно второе лицо диалога ничем не подтвердило свою правоту, постоянно засоряя экран вопросами.
Несмотря на то, что человек с противоположной стороны монитора невероятно бесит, начинаю сбавлять напор, признавая некоторые свои ошибки. Вердикт номер два: «но ведь ты и вправду не привёл ни одного аргумента».
Предлагаю завершить спор. Предложение уходит во вселенское никуда. Во рту начинает формироваться пена, стул нагревается от возмущённости.
Наплевав на то, что собеседник продолжает пороть своё мнение, сообщаю о положительном отношении к произошедшему опыту общения. Доброжелательно предлагаю завершить на том.
Ему всё ещё плевать.
Я, как бы, учусь быть вежливым, чтобы люди учились у меня. Чтобы, в конце концов, все мы стали вежливыми.
В итоге, выплюнув всё, что нужно, оно советует почитать правильных книжек, и отключается, не дав нормально попрощаться.
Так я окончательно решаю ввязаться в жёсткую игру ненавистного мне соперничества. На просторах интернета.
Купив камеру, я говорю людям, что они тупые. Основываясь на той самой переписке, стараюсь донести до них, что не помешало бы стереть своё самомнение в порошок, если ты безмозглый школьник.
Зрители не рады заявленному.
Но куда сильнее смотрящих задевает очернение старшего поколения.
При записи, из моих уст выходят такие невежества:
– Если это дряхлое существо ничем не лучше меня, то какое право оно имеет на поучения?
Вспоминая своего деда, отдавая ему должное за труд на благо своей семьи, страны, человечества, я отнюдь не разделяю ту позицию, которой он придерживался во время воспитания меня и моего отца. Не отрицая собственных наглости и вины, обвиняю именно его за подобное моё отношение к старикам и людям вообще.
Вопрос, должен ли маленький ребёнок извиняться за свои слёзы перед взрослым, который эти слёзы и вызвал же собственной мерзостью, невоспитанностью и прочей гнилью, мучает меня до той поры, пока я не начинаю выдавать белое за белое, обливая грязью всех тварей, что заслуженно поимели на это право.
Таким образом, в первый год пребывания на просторах видеохостингов я ищу повод, чтобы в очередной раз запятнать чистоту любого из поколений. При этом вся критика строится на консервативности каждого отдельно взятого возрастного слоя. Если в Советском Союзе не было пошлости, осуждаю пошлость того, кто в нём жил. Тогда как своих современников обвинить в подобном не считаю честным.
Сперва людям это не нравится, затем они прикидываются, будто речь не о них. Чуть позже – уже смеются над самими собой, думая, словно говорится о ком-то другом.
На протяжении года мы, я с Толстым, не делаем чего-то великого. Не изобретаем свою идею. Даже не даём критику, и не показываем настоящее мнение народа. Мы просто пытаемся напомнить о своём существовании за счёт всем известного геморроя.
