Никто и не думал о том, что китайцы начнут прорываться на север и что впереди будет сражение за остров Даманский.
Вот и тогда, был обычный обход. Двое бойцов и собака двигались вдоль большого участка следовой полосы, вверенного их пограничной заставе. Стояло тёплое лето. Температура держалась плюс двадцать пять. Дул небольшой ветерок. Курорт, да и только.
Как всегда, впереди двигался старослужащий напарник солдата. Это был крепкий сержант, более знающий в подобных делах. Рядом с неопытным проводником бежал его подопечный, служебный пёс по имени Дик.
Топая привычным маршрутом, Женя, уже в сотый раз лениво подумал: – «Зачем, мы таскаем на своих головах эти тяжеленные каски? Войны сейчас нет, на границе совершенно спокойно.
Китайцы лишь изредка что-то кричат, грозят кулаками, но этим всё и кончается. А тут мучайся в такую жару, терпи на макушке железку весом почти в килограмм. После обхода шея болит».
Солдат уже несколько раз заводил разговор на столь важную тему. Он предлагал сослуживцу оставлять тяжёлые шлемы в начале тропы, и проходить весь маршрут налегке, в одной лишь пилотке. На что бравый сержант всегда отвечал: – Ношение каски положено по уставу охраны границы!
Солнце быстро клонилось к закату. Это говорило о том, что скоро завершиться рутинный обход и можно будет спокойно идти на заставу. А там бойцов ждал плотный питательный ужин, свободное время и прочие мелкие радости службы в советских войсках.
Китай находился по правую руку от Жени и жил своей обыденной жизнью. Вот-вот должен был появиться старый «Газон». Он соберёт с полей щуплых крестьян, измученных тяжёлой работой. Посадит их в кузов, словно сельдей в деревянную бочку, и увезёт в деревушку, что расположена за дальним холмом.
Сержант уверенно шёл по тропе и зорко поглядывал по сторонам. Вдруг старослужащий насторожился. Он весь подобрался и повернул голову так, чтобы был виден Китай. Посмотрев на сопредельную сторону, пограничник заметил движение на ближайшей вершине.
На склоне холма мелькнул яркий зайчик от оптического прицела винтовки. Дальше всё завертелось с удивительной скоростью. Напарник сдавленно крикнул: – Снайпер справа. – сорвал с плеча автомат. Свалился в кювет дозорной тропы и, уже лежа в траве, передёрнул затвор.
Женя успел лишь повернуться на голос товарища и немного присесть. Ещё через миг, в правую сторону каски ударило так, словно по ней кто-то врезал огромной кувалдой.
Дик весь ощетинился и зло зарычал. Солдат, как подкошенный рухнул на землю, отлично утоптанную множеством ног. В голове зашумело. Следом возник сильный звон в обоих ушах.
Почти не слыша себя, он, словно пьяный, едва шевельнул языком и отдал команду собаке: – Лежать!
Как это ни странно, но в этот раз, пёс послушался сразу. Дик мгновенно исполнил короткий приказ. Он прижал острые уши к затылку и замер, как камень.
Снайпер увидел, что первый пограничник упал и стал искать взглядом второго. Заметив тень у ложбинки, он немедленно выстрелил. Пуля ударила в землю рядом с сержантом.
Китаец привычно передёрнул затвор у винтовки. За эту секунду, советский боец откатился в левую сторону и скрылся в кустах. На тропинке осталась неподвижная фигура солдата и большая собака, застывшая возле него.
– «Ко мне!» – тихо крикнул сержант. Пёс рванулся на голос. Потом, неожиданно кинулся к проводнику. Схватил зубами за воротник гимнастёрки и поволок в тот кювет, где сидел командир.
Снайпер навёл оружие на голову пса и удовлетворённо сказал про себя: – «Сейчас шлёпну собаку, а потом подстрелю и второго врага».
В этот момент, сержант прицелился в то самое место, где ранее видел отблеск от линз. Боец нажал на крючок спускового устройства и дал короткую очередь из автомата «АК-47».
Китаец хорошо поработал над своей маскировкой. Он был совершенно уверен, что его не найти. Однако, нервы у людей не стальные. Послышался грохот от выстрелов. Его сменил визг свинцовых цилиндриков, пролетающих где-то поблизости. Снайпер вздрогнул от неожиданности. Мушка чуть сбилась в сторонку. Выпущенная винтовкою пуля прошла рядом с верным служебным животным.
Враг рассердился. Отправил в винтовочный ствол новый патрон и приготовился выстрелить. За эти мгновенья, сержант с помощью сильной собаки уже втащил пострадавшего солдата в укрытие.
Вслед за напарником, Женя кулём скатился с тропы и позвал пса к себе. Тот ползком исполнил команду. Дик улёгся возле хозяина и застыл, как изваяние. Оглушённый солдат перевернулся на спину. Он прижался затылком к стенке кювета и облегчённо вздохнул.
Трясясь от пережитого страха, боец снял стальной шлем с головы, гудящей, как порожняя бочка после попадания камня. Женя поднёс каску к глазам, в которых плясали цветные круги. Он сильно сощурился и постарался сфокусировать зрение.
На правой стороне головного убора зелёная краска была сильно ободрана. Виднелась большая и глубокая вмятина. Её оставила тяжёлая пуля, пущенная из винтовки китайца.
– Хорошо, что попал только вскользь и не пробил прочную сталь. – облегчённо выдохнул Женя: – Если бы не эта железка, убил меня на хрен… Снайпер проклятый…
Пока солдат с благодарностью разглядывал свой помятый и поцарапанный шлем, напарник не остался без дела. Он по-пластунски добрался до промежуточного пункта экстренной связи и сообщил на заставу о произошедшем ЧП.
Через тридцать минут, к ним прибыла мобильная тревожная группа. Четыре солдата и офицер появились, как из-под земли и заняли оборону рядом с обескураженным Женей.
Ещё через четверть часа, ползком вернулся напарник и доложил лейтенанту: – С заставы сейчас сообщили, что китайская сторона примет все меры к расследованию произошедшего сейчас инцидента. Они обещают, что виновные будут найдены и строго наказаны. Приказано продолжать патрулирование в прежнем составе.
Офицер выслушал короткий доклад и сухо ответил: – Выполняйте команду начальника смены.
Тревожная группа тотчас поднялась и, низко пригибаясь к земле, исчезла в ближайших кустах. Там проходила ещё одна отлично скрытая тропка. Её проложили для непредвиденных случаев, наподобие этого.
Женя с напарником и испуганным Диком, ещё чуть полежали в неглубоком кювете дорожки. Потом тяжко вздохнули и, собрав волю в кулак, поднялись на ноги. К счастью, никто в них уже не стрелял.
Наряд продолжил обход нерушимой советской границы. Теперь, уже Женя стал достаточно опытным воином. Он надел каску без напоминаний сержанта…
После выстрела снайпера прошло несколько дней. Затем, начались неприятности нового рода. Сразу после обеда, вопль «ревуна» разорвал тишину. Из динамиков прозвучала команда: – Застава, в ружьё!
Бросив дела, военные кинулись к пирамидам с оружием. Через минуту, они все построились на бетонном плацу.
Командир встал перед строем и коротко объяснил ситуацию: – По дороге, идущей к нам от Китая, движется отряд хунвейбинов, численностью до ста человек. Приказываю, всем свободным от вахты вернуть автоматы на место и выйти навстречу гражданским.
Перед нами задача – не пропустить демонстрантов вглубь территории нашей страны. Остановить нарушителей и оттеснить их назад. Приказываю, на провокации не поддаваться. В драку не ввязываться. Все по машинам.
Через двадцать минут, почти весь личный состав пограничной заставы прибыл на место. Они оказались у переезда через демаркационную линию. На этом участке обычный просёлок выходил из СССР и вел вглубь сопредельной страны. Или наоборот, это как посмотреть.
С двух сторон от грунтовки стояла высокая изгородь из ржавой колючей проволоки. На самом рубеже имелось нечто вроде огромного тамбура. В закрытую зону вело двое ворот, одни от нас, другие оттуда.
Офицеры открыли проход в заграждении, и повели солдат на нейтральную территорию. Построили воинов в одну цепочку и перегородили небольшое пространство. Затем, приказали бойцам встать плечом к плечу. Взять соседей под локти. Сцепить руки на животе и переплести пальцы «в замок».
Едва погранцы успели исполнить команду, как с другой стороны послышался шум слабосильных моторов. Минуту спустя, подъехали три очень старых «ГАЗона». Они были украшены кумачовыми транспарантами, как на демонстрации на первое мая.
Насколько знал Женя, там были написаны иероглифы. Они переводились на русский язык, как призыв ко всепланетной коммунистической революции.
Машины разом затормозили. Открылись высокие борта кузовов. Стоявшие на деревянных платформах, китайцы зашевелились и жёлтым горохом посыпались на узкий просёлок.
На взгляд Жени их было не менее чем, шестьдесят человек. Хунвейбины выстроились в небольшую колонну. Развернули самодельные лозунги и, топоча вразнобой, поспешили вперёд.
Хунвейбинов оказалось в два раза больше, чем приехавших сюда пограничников. К счастью, своим сложеньем и ростом они весьма уступали высоким бойцам армии СССР.
Кроме того, им приходилось идти по коридору, зажатому между рядами натянутой проволоки с большими колючками. Это скрадывало численное превосходство китайцев.
Зато боевой дух демонстрантов оказался выше всяких похвал. Все они что-то громко кричали. Размахивали красными книжечками, зажатыми в правых руках, и цитировали изречения Великого Кормчего – Мао Цзэдуна.
Колонна возбуждённых людей быстро приблизилась и с ходу врезалась в живую цепь пограничников. Солдаты не смогли устоять под напором толпы. Они отшатнулись назад и, упираясь как только возможно, неспешно попятились на свою территорию.
Раздалась очередная команда. Сзади подбежала подмога. Водители грузовиков, а за ними и все офицеры, навалились плечами на спины отступавших бойцов. Почувствовав помощь друзей и начальников, бойцы напряглись. Он восстановили своё равновесие и стали теснить хунвейбинов.
К орущим на все голоса, демонстрантам подбежали те люди, что охраняли китайский рубеж. Большая толпа чуть подалась в сторону СССР. С нашей заставы подъехал ещё один грузовик, в котором сидели солдаты. Из прибывшего «ЗиЛа» выпрыгнуло больше десятка крепких ребят. Сила опять оказалась за Страною Советов.
Низкорослая свора остановилась и, как по команде, отхлынула к своим старым «ГАЗонам». Хунвейбины схватили в руки дреколье, которое находилось в машинах, встали в колонну и сразу вернулись назад.
Длинные палки мешали им хорошо размахнуться. На острие новой атаки оказалось значительно меньше людей. Зато, на советских бойцов обрушились сотни ударов.
Прямо на Женю выскочила одна китаёшка с дубиной в руках. В начавшейся стычке, время почему-то пошло в более медленном темпе. Солдат успел рассмотреть то орудие, что азиатка держала в руках.
Оказалось, что в свободный конец суковатого дрына был кем-то вколочен большой ржавый гвоздь. Он пробил древесину насквозь и тянулся вперёд сантиметров на десять. Всё вместе это по смахивало на легендарный «клевец», который в средних веках применяли в боях.
Обезьянье лицо перекосило неистовой злобой. Демонстрантка вскинула палку над головой и яростно взвизгнула. Метя в глаз пограничника, она с остервенением ударила Женю.
Каким-то неведомым образом солдат разглядел длинный гвоздь, летящий в лицо. Он отшатнулся от ржавой железки. Стоявшие рядом товарищи, цепко держали Женю под локти. Его крепкую спину подпирал кто-то сзади.
Друзья остановили соратника и не дали ему ускользнуть от атаки. Пограничник застыл там, где стоял. Парень смог лишь откинуть шею назад. Благодаря такому движению ему удалось отвести голову в сторону.
Китаёшка слегка промахнулась и не попала туда, куда целилась, в глаз. Удар пришёлся чуть ниже. Железяка пробила левую щёку и угодила в тот верхний зуб, что стоял за клыком.
Прочная кость громко хрустнула и не выдержала такого насилья. Она немедля сломалась. Гвоздь по инерции двинулся дальше. Он проскочил полость рта и вонзился в мягкие ткани.
Жуткая боль пронзила язык и ударила в мозг. Сознание тотчас покинуло Женю. Он бессильно обмяк и рухнул навзничь, спиною вперёд. Солдаты не удержали тяжёлое тело бойца. Руки соседей разжались и отпустили товарища, выбывшего из общего строя.
Пограничники тотчас сомкнули разорванный ряд. Они все прижали подбородки к груди и, подставив прочные каски, застыли на месте. Град китайских ударов приходился на головы и плечи бойцов.
Пограничники, стоявшие сзади, подхватили Женю под руки и бегом оттащили к грузовикам. Из пробитой железкой щеки, кровь рвалась наружу. Она хлестала так бурно, словно вода из открытого крана.
Раненого уложили на землю. Быстро перевязали и замотали череп бинтами, от шеи до глаз. Затем, погрузили в кузов машины и, без промедления, отправили бойца на заставу.
В медпункте за дело принялся врач. Жене сделали много различных уколов и зашили дыру на лице. С абсолютно здоровым зубом солдату пришлось навсегда распрощаться.
После ранения пограничника СССР хунвейбины слегка растерялись. Одно дело орать друг на друга и, совершенно другое, убить человека. Демонстрация стала понемногу слабеть. Минут через пять, всё успокоилось.
Китайцы отошли на свою территорию. Немного там покричали и погрозили палками великой державе. Потом, так же организованно, как и явились, свернули кумачовые лозунги. Погрузились в машины и отбыли туда, откуда приехали.
Пограничники обеих сторон вернулись на свою территорию. Ворота у тамбура на узком просёлке плотно закрылись. Вокруг стало удивительно тихо, словно четверть часа ничего здесь и не было.
Женя пробыл в медпункте целых три дня. Ещё через четверо суток, всё повторилось опять. Парень снова стоял в живом заграждении. Язык непроизвольно касался дыры, оставшейся в челюсти от выбитого здорового зуба. Боец с волнением ждал, чем же закончиться новая акция поклонников Мао?
В дальнейшем всё развивалось, словно в ужасном кошмаре. Опять прикатили три древних «ГАЗона» с китайцами. Какое-то время, толпа хунвейбинов бесновались на своей стороне. Затем, демонстранты построились в небольшую колонну и решили пройти вглубь СССР.
Тем самым, они пытались вернуть себе, так называемые, «оккупированные врагом территории». Не сумев прорвать цепь из крепких солдат, китайцы взялись за дреколье. Скорее всего, начальство их похвалило за пролитую кровь пограничников. Теперь азиаты мчались намного резвее, чем раньше.
Среди нападавших парень увидел ту же противную рожу, что отлично запомнил неделю назад. Несмотря на сухое сложение и свой мелкий рост, она находилась в первом ряду.
Китаёшка сразу узнала высокого Женю и радостно метнулась к врагу. Так бегут только к тому человеку, которого нужно убить, во что бы это, ни стало. В руках хунвейбинка держала до боли знакомую палку, с точащим вперёд, ржавым гвоздём. Раскрыв рот с гнилыми зубами, она подняла дубину над головой и, что-то крича, летела прямо на Женю.
Ждать пока железяка пробьёт ему череп, парню совсем не хотелось. Так ведь не только все зубы, можно и глаз потерять. Обе руки у солдата были зажаты локтями бойцов, стоящими слева и справа. Пальцы сцеплены на животе в плотный «замок».
Действовать кулаками он, к своему сожаленью, не мог. Поэтому, ударил правой, толчковой ногой. Ударил не думая, кто стоит перед ним, слабая женщина или крепкий мужчина? Это был враг, который недавно хотел его изувечить, а теперь рвался к нему с той же целью.
Тяжёлый армейский сапог попал хунвейбинке прямо в живот. Причём, удар получился удивительно мощным. Всё-таки серьёзные занятия спортом вдруг проявили себя в полной мере.
Щуплая бестия перевернулась в полёте, словно старый мешок, набитый тряпьём. Она отлетела на пару метров назад и навзничь рухнула в пыль. Рядом с ней оказался и дрын с длинным ржавым гвоздём.
Атака китайцев тотчас прервалась. Хунвейбины трусцой отбежали назад. Они унесли с собою соратницу, поверженную мощным пинком. Глядя на то, как болтались её руки и ноги, Женя понял, азиатка была без сознания.
Крику стало значительно больше, но теперь никто не кидался на советских бойцов. Демонстранты только размахивали суковатыми палками с безопасного для себя расстояния. В этот раз, они свернули свои транспаранты и уехали намного быстрей, чем неделю назад.
Пограничники облегчённо вздохнули. Офицеры молча переглянулись, но не стали ничего говорить и дали команду: – Отбой!
Ответственные за переход на противоположную сторону, солдаты закрыли ворота и встали на караул. Все остальные пошли обратно к машинам. Пограничники хлопали Женю по спине, по плечам, и выражали своё восхищение его храбрым поступком.
Особенно всех радовало то обстоятельство, что он не дожидался второго увечья, и, даже со связанными руками, смог за себя постоять. Мол, нечего и нам подставлять каски под удары китайцев. В следующий раз, будем действовать так же, как ты.
Скоро грузовики вернулись к заставе. Там уже с большим нетерпеньем ожидали героя. Только не благодарность начальства за отпор хунвейбинам, а насупленные, как всегда, особисты.
Женю отправили на полковую гауптвахту, что размещалась в городке Благовещенск. Там его начали подолгу допрашивать. Молодой, ретивый ГБешник почему-то решил, на таком инциденте он заработает плюсовые очки и сможет заявить о себе перед своим руководством.
Расследование сводилось к обвиненью солдата во всех смертных грехах. Сначала летёха предъявил Жене протест, полученный от сопредельной страны. В нём говорилось о неправомерном использовании силы против мирных людей, вышедших на демонстрацию.
К первой бумаге была приложена справка из китайской больницы. В ней говорилось о том, что безжалостный советский солдат нанёс несовершеннолетней гражданке серьезную травму. Подлым ударом ноги он сломал ей лобковую кость.
Всё это, по словам молодого ГБешника, вызвало, крупный международный скандал. Что спровоцировало наших соседей на усиление политического давления на СССР. Своим бессмысленным действием Женя нанёс непоправимый ущёрб отношениям с дружественной, можно сказать, братской страной.
Все оправдания парня, и сообщенье о том, как вела себя «несовершеннолетняя девушка», не принимались в расчёт. Ведь только чудом он потерял всего один зуб, а не лишился левого глаза. У него ещё щека до конца не зажила.
То, что во время второй «демонстрации», китаёшка пыталась сознательно изувечить его, считалось плодом неуёмной фантазии парня.
К окончанью допроса, ГБешник совсем разошёлся. Он обещал засадить пограничника на четыре года в дисбат. Плюс ко всему, два с лишним года той срочной службы, которые он не отбыл до конца. Итого получалось, что молодому солдату придётся «мотать» почти семь долгих лет.
На счастье Жени, из отпуска вышел начальник отдела. Майор сразу понял мотивы своего подчинённого и решил придержать лейтенанта. Уж очень тот оказался ретив.
Мужчина пожалел погранца. Забрал дело себе и тихо спустил на тормозах. Кончилось тем, что Женю обвинили лишь в превышение необходимых средств обороны и немедля разжаловали.
Парень был простым рядовым, не имевшим ни орденов, ни медалей, ни каких либо грамот. Так что, понизить его в чинах и наградах не представлялось возможным. Тогда его понизили в элитарности войск, где он должен был отслужить остаток трёхгодичного срока.
Если, в далёкое в царское время, аристократы совершали какой-то проступок, то с ними тогда поступали достаточно круто. Их не только разжаловали, но и увольняли из «гвардии» с переводом в «простые войска».
Вот и Женя Степанов удостоился такой особенной чести. Его вывели из состава привилегированных пограничных подразделений и перебросили в обычную мотопехоту.
Напоследок пожилой ГБешник сказал: – Советую держать язык за зубами. Нигде не болтай о том громком скандале, что ты устроил на китайской границе! Спокойнее будет тебе самому! Говори всем, мол, тебя просто списали за драку в казарме. У нас такое часто бывает. – мужчина кивнул на прощание солдату.
Женя сказал офицеру: – Большое спасибо. – повернулся кругом и вышел из кабинета майора. Он взял документы из канцелярии, расписался в их получении, и вышёл за проходную гауптвахты.
Парень отправился в военкомат Благовещенска. Там он получил предписание для прохождения новой воинской службы.
Пехотный полк находился так далеко, что ехать туда пришлось пять часов. Добравшись до места, Женя отправился в комнату писарей. Его быстро оформили и тут же отправили к интендантскому складу.
Пожилой старшина с неодобрением взглянул на добротное обмундирование прибывшего воина. Он ушёл в глубину помещения и принёс комплект сильно поношенной формы общеармейского вида. Мужчина ещё куда-то сходил, вернулся, и бросил перед солдатом разбитые «прохаря» из потёртой кирзы.
Парень с большим сожалением посмотрел на свой новенький двубортный бушлат и блестящие яловые сапоги. Тельняшку и всё остальное, кроме синих трусов, тоже пришлось снять и отдать. Вместо них он нарядился в какие-то тряпки.
Вот так и вышло, что на склад Женя вошёл, как щёгольски обмундированный пограничник. Через десять минут, он вышел оттуда, как обносившийся боец из стройбата.
Казарма тоже весьма отличалась от того, к чему он привык на заставе. Помещение было значительно больше, ниже и гораздо темнее. Железные койки удивительно старые, да к тому же в два яруса. Постельное бельё очень серое и, застиранное почти что, до дыр.
Взвод пулемётчиков
Самое страшное для молодого солдата, началось утром нового дня. С большим огорчением Женя вдруг понял, куда он попал. Сначала был скудный завтрак, который не шёл ни в какое сравнение с тем, что парень ел на заставе. Затем, отделение построили перед столовой и быстрым шагом погнали на большой полигон. Он находился в трёх километрах от части.
Как оказалось, военком не соврал, когда обещал сделать человека из Жени. Он позвонил куда следует, и парня назначили вторым номером к станковому пулемёту «Максим».
Нужно сказать, что этот реликт гражданской войны весил более двадцати семи килограммов. Ствол и щиток быстро снимались, но всё остальное – стальная станина, колёса и сошки не отделялись одно от другого. Все вместе они тянули ровно на пуд.
Ещё там имелась труба, согнутая, как литера «П». За неё два бойца катили весь пулемёт по поверхности почвы. Эта труба, складывалась определённым макаром. После чего, всю конструкцию можно было повесить на второго номера боевого расчёта, словно рюкзак на туриста.
Сошки, наподобие лямок, висели у него впереди. Станина с колёсами на согнутой спине, вместо мешка из брезента. Плюс ко всему, к «Максиму» прилагались две жестяные коробки, битком набитые патронными лентами. Всё это добро составляло третью часть старого доброго центнера. Его и таскал второй номер, словно верблюд.
Первый номер переносил только сам пулемёт и щиток, весящие двенадцать кило. Прибыв на позиции, стрелок звал напарника, и с его действенной помощью закреплял боевое оружие на тяжёлой станине. Затем, ложился сзади, жал на гашетку и вёл огонь по противнику.
В этом случае, Женя должен был находиться по левую руку и подавать ленту с патронами в приёмную щель пулемёта. Причём, его голова торчала рядом с щитком. Она являлась прекрасной мишенью для вражеских снайперов.
Ближе к окончанию дня, Женя измучился, словно раб на древнеримских галерах. Наконец, он со всеми вернулся в казарму. Там боец услыхал разговор собратьев по большому несчастью. Все они были такими же вторыми номерами, как он.
Бойцы, в один голос, мечтательно говорили о новом ручном пулемёте Калашникова, который уже, кое-где поступил на вооружение армии. Дело было всё в том, что он в снаряжённом состоянии весил всего пять килограммов и требовал для стрельбы лишь одного человека.
Неужели им доведётся увидеть такое оружие? Было написано у всех на лице.
Так уж случилось, что мотострелковый полк, куда попал парень, закрывал собой особо опасное направленье возле границы. Так в те времена назывались места, очень удобные для продвижения вероятного ворога. Самое странное, что тогда для СССР этим противником неожиданно стал огромный китайский народ.
А ведь ещё два года назад, он считался нам почти что родным, как Украина, к примеру, и Беларусь. Сколько помощи туда отослали. По радио пели, что русский с китайцем, братья навек. А вот подишь ты. Разругался Мао с Хрущёвым и всё пошло под откос.
Ну, а теперь боевое подразделение численностью в одну тысячу двести бойцов противостояло корпусу китайской народной освободительной армии. А он, между прочим, насчитывал более тридцати тысяч воинов. В их число входила пехота, усиленная огнемётчиками, артиллерия, и даже дивизия конников.
По самым оптимистичным расчётам начальников, мотострелковый полк мог удерживать эти позиции в течении сорока трёх минут. К окончанию данного срока, должен был геройски погибнуть последний советский солдат. Потом, китайцы могли продвинуться вглубь территории. Там их ожидало следующее подразделение армии и так далее, до самой Москвы.
Поэтому, кроме маршбросков и учебных стрельб боевыми патронами, солдаты усиленно строили укрепрайон. То есть, копали так называемые, траншеи полного профиля. Там размещались гнёзда для пулемётов и ходы сообщения.
На танкоопасных направлениях им поручили особо важную миссию. Закапывать танки и превращать их в орудийные точки стационарного типа. Со старых, уже списанных бронемашин, снимали двигатели с трансмиссией и тащили их волоком на боевые позиции.
В задачу пехоты входило зарыть их по самую башню. А для этого, приходилось выкопать огромную яму, объёмом почти в тридцать два кубометра. Загнать туда неподвижного монстра и забросать его сверху землёй. Таким образом, в общёй сложность приходилось перелопатить около полусотни кубов чрезвычайно тяжёлого, каменистого грунта.
Благодаря этому, как и обещал военком, уже через месяц Женя превратился в того человека, что существует лишь в советской пехоте. Во-первых, он похудел на десять кило.
От переноски «Максима» с места на место, и от постоянной перекопки земли его руки весьма огрубели. Мозоли на коже ладоней обрели ту жёсткость и толщину, что могли бы по прочности спорить с обычным лошадиным копытом.
К этому времени, в части все ждали группу солдат, о везении которых в казарме ходили легенды. Совершенно естественно, что Женя, ставший квалифицированным землекопом и настоящей вьючной скотиной, спросил, в чём собственно дело? Оказалась, что эти счастливцы попали на курс поваров, который ему предлагал полковник военкомата Будённый Владимир Иванович.
Через пару недель, баловни капризной судьбы прибыли в полк располневшими, и удивительно похорошевшими. Самого худого из них, до отправки на курсы, все дружески называли – Мосол. Так вот, даже этот субтильный боец, поправился на двенадцать кило.
На фоне всей солдатни, измождённой физически тяжёлым трудом, новоиспечённые мастера поварёшки выглядели весьма необычно. Они походили на сказочных принцев, вернувшихся с отдыха на каком-то курорте.
Сначала Женя глубоко сожалел о своей «идиосинкразии на процесс приготовления пищи». Однако, через какое-то время, произошло нечто весьма необычное.
Взвод пулемётчиков стоял на плацу по стойке смирно. Они приготовились двигаться на полигон. Там их с нетерпением ждали старые танки, ещё не закопанные по самую башню.
Именно в этот момент, мимо бойцов проходил низкорослый, удивительно полный, а если сказать более точно, тучный полковник. Намётанный взор офицера скользнул по солдатам и задержался на правофланговом бойце.
Вообще-то, в подразделении Женя числился по росту вторым, но в этот замечательный день, всё слегка изменилось. Рядовой, что был выше его на пять сантиметров, заступил в наряд по казарме.
Таким хитрым образом, капризуля судьба поставила парня на край шеренги в самый подходящий момент. К тому же, благодаря теперешней его худобе боец выглядел значительно выше, чем был на самом-то деле.
Полковник остановился и подошёл к Жене вплотную. Офицер измерил бойца острым взглядом от головы и до пят и двинулся своею дорогой. Когда он проходил мимо вытянувшегося во фрунт командира, то мимоходом бросил летёхе: – Правофлангового перевести в моё подчинение!
– Слушаюсь! – козырнул лейтенант. Взводный покраснел от досады на везение кого-то другого. Он повернулся к своим пулемётчикам, и, не глядя Жене в глаза, прошипел:
– Рядовой Степанов, по приказу полковника Соломона Израилевича Дадацкого, Вы переводитесь во взвод управления! Немедленно пройдите в блок канцелярии и оформите данное им устное распоряжение! Бегом, марш!
Ничего не понимая в случившемся, парень помчался к зданию штаба. У него за спиной печально вздыхал несчастный молодой лейтенант. Ему вторили и все остальные солдаты многострадального взвода.
Всё объяснилось лишь после того, как писарь стал оформлять перевод. Он сказал с нескрываемой завистью: – Ну и везунчик же ты, Женя Степанов! Полковник Дадацкий служит у нас заместителем командира полка по снабжению. То есть, все склады части находятся в его управлении.
Ефрейтор понизил голос до шёпота и осторожно добавил: – Как ты заметил, сам он очень низкого роста. Скорее всего, по данной причине, он набирает к себе, во взвод управленья солдат, которые выше метр восемьдесят пять.
Писарь быстро заполнил бумаги и ещё тише закончил: – Будешь работать на складе, пожалуйста, не забудь обо мне.
На всякий случай, Женя кивнул и пошёл за своими вещами в казарму. Начинался новый этап в его непростой воинской жизни.
В начале марта 1969-го года, мотострелковую часть, внезапно для всех, перевели на военное положение. Причиной тому послужило нападенье китайцев на территорию СССР.
На общем построении полка политрук рассказал: – Сегодня, ранним утром, без объявленья войны, китайские хунвейбины перешли реку Амур и вторглись в пределы нашей Отчизны. Весь личный состав пограничной заставы, находившейся на этом участке, погиб за десять минут.
Расквартированный на берегу, полк пехотинцев был немедленно поднят по общей тревоге. Тактическое подразделение выдвинулось навстречу нападавшим китайцам. В ходе жестокого боя, длившегося в течение трёх с половиной часов, оно было полностью уничтожено нападавшим противником.
Командир воинской части собрал всех служащих, оставшихся в их городке. Взял автомат и во главе небольшого отряда отправился к месту сражения. С тех пор советские воины, находившиеся на острове под названьем Даманский, больше не выходили на связь.
Через два с половиной часа, к месту конфликта подошла батарея реактивной системы залпового огня «Град», калибра 122 мм. Первый удар был нанесён по китайскому берегу.
Это сделали лишь для того, чтобы оттуда не могло подойти подкрепление. Второй удар произвели по льду реки Амур, между китайским берегом и островом Даманский. На тот случай, если захватчики, вдруг захотят вернуться на родину. Третий, обрушился на территорию острова и уничтожил окопавшихся там хунвейбинов.