Глава 4. Путёвка в город Асбест
Юность? Вздымающаяся волна.
Позади – сильный ветер, впереди – дикие скалы.
Уильям Вордсворт
Путь из Самары
Бегство из тихой Самары было чрезвычайно стремительным. Средств у Григория оказалось в обрез. Так что, пришлось ему взять самый дешёвый билет. Благодаря этому, парень попал в вагон очень старой, ещё дореволюционной постройки.
За долгую жизнь, подвижной состав Российской империи претерпел много бед и различных ремонтов. Бесконечное перемещение по старым изношенным рельсам довела его до крайний кондиции.
Молодой человек лежал под потолком, на третьей полке плацкарта. Стояла середина лета 1937-го. Днём путешественник умирал от жары, а ночью дрожал от тех сквозняков, что бродили по узким проходам.
Колёса громко стучали на расшатанных стыках. Поезд тащился по сильно разбитым путям. Он жалко скрипел и мотался справа налево, словно корабль в сильную бурю.
Парень не брал у проводника ни белья, ни даже матраца с подушкой. Григорий боялся истратить последнюю мелочь на вещи, без которых он сможет легко обойтись. Неизвестно, сколько ещё предстояло добираться до места и как там потом, всё обернётся?
Молодой человек положил чемодан из фанеры под голову и ограничил им все удобства невольной поездки. Питался Григорий удивительно скромно. Иногда, на маленьких станциях, он покупал варёную картошку в мундире. Плюс ко всему, кусок чёрствого чёрного хлеба, посыпанный каменной солью.
Всем этим торговали старухи, стоящие на каждой пустынной платформе путей. Столь скудную пищу он запивал крутым кипятком, который совершенно бесплатно брал на крупных вокзалах.
Заняться в дороге оказалось особенно нечем. Бесконечные разговоры с попутчиками быстро ему весьма надоели. Уже через день, Григорий не стал в них участвовать.
Свободного времени оказалось достаточно. Юный строитель лежал на жёсткой полке вагона и смотрел на пейзажи, неспешно плывущие за грязным окном. Он с огромной тревогой думал о том, что его ждёт впереди?
Он ехал в далёкий неизведанный край, где ни родных, ни друзей, ни даже знакомых у него не имелось. Он даже толком не знал, где же стоял небольшой городок со странным названьем – Асбест. Помнил, лишь, что это недалеко от Свердловска. Или – Екатеринбурга, как на старый манер звала его любимая тётя, арестованная НКВД.
Про само ископаемое, которое дало своё имя селению, Григорий знал чуточку больше. И то лишь потому, что в одном из учебников он недавно прочёл про силикатные образования, применявшиеся в советской промышленности.
Насколько он помнил тот текст, слова – хризотил и асбест происходили из Греции. В переводе на русский язык они означали – неугасимый и тонкий золотой волосок.
Как выяснили недавно учёные, это единственный на Земле минерал, который имел тонковолокнистую структуру строения. На Южном Урале его издавна знали, как «каменную кудель» или, как «горный лён». Его пряли в тонкие нити и ткали салфетки, а то и огромные скатерти. И те и другие полотна совсем не горели в огне. Они лишь покрывались сажей от углей.
Ещё парень, слышал, что необычные свойства того вещества породили великое множество странных легенд. В одной из них, оно называлось шерстью легендарных существ – саламандр. Согласно данному мифу те необычные ящерицы, жили в любом неугасимом огне.
За свою короткую жизнь, Григорий встречал асбест всего несколько раз. Он видел лишь изготовленные из него фитили, предназначенные для керосиновых ламп. Знал, что стоили они достаточно дорого, но служили почти бесконечно. Только топливо в бачок подливай.
У его дяди в Самаре, тоже имелся подобный светильник. Вдруг электричество в городе надолго отключат? Не использовать же в квартире лучину или сильно копящие свечи.
«Место распределения», куда попал семнадцатилетний строитель, выглядело вовсе не так, как его рисовала пропаганда по радио и в советских газетах. Оно оказалось достаточно мрачным и весьма неустроенным.
Чуть позже, Григорий узнал, что в недавние годы поселение было всего лишь шахтёрским посёлком, который носил смешное имя Куделька. Зато, пятилетку назад, небольшое местечко значительно повысили в чине и нежданно-негаданно обозначили городом.
К этому времени, там построили фабрику под названием «Асбогигант». Однако, лишь через несколько месяцев, в 1936-м к нему протянули ширококолейную железнодорожную ветку. Тогда же построили капитальную станцию, сложенную из местного камня.
Всё вокруг изменилось так круто, благодаря одному обстоятельству. Оказалось, что вещество волокнистого вида, внезапно понадобилось крупным зарубежным заводам. Причём, капиталисты его покупали в невероятных количествах.
Советской стране были очень нужны валюта и золото. Огромные средства шли на развитее собственной тяжёлой промышленности. Совершенно естественно, что наша республика решила воспользоваться такой ситуацией, сложившейся на международной арене.
Недолго раздумывая, партия приказала народу: – Построить город на Южном Урале!
Следом за этим решением, началась большая компания в прессе. Газеты и радио объявили очередной «комсомольский набор».
К сожаленью крупных чиновников, молодежь советской страны почему-то не проявила должного рвения. Парни и девушки совсем не хотели отправиться в необжитые местности великой державы.
Как ни крути, но приказ партии ВКП(б) нужно было исполнить в назначенный срок. Многие сотни вербовщиков немедленно тронулись в путь. Они забрались в нехоженую глубинку России и стали там рыскать по глухим деревням.
Нечестные люди соблазняли несчастных крестьян отличной зарплатой и сытой жизнью в современном промышленном центре. Они обещали подъёмные на переезд и на обустройство на месте.
Только никто ничего не сказал беднякам, что селиться там, пока что и негде. Да и создание крупного города не развернулось ещё в полную силу. Прибывшие на Южный Урал, полуголые люди должны были сами построить жильё для себя. Если так можно назвать простые бараки с засыпкой землёй между тонкими дощатыми стенками.
Прибытие в город
Приехав в поселенье Асбест, Григорий покинул скрипучий железнодорожный состав. Вышел из новенького здания станции и, первым делом, помчался искать ближайший райком. Ему указали на убогое деревянное здание, где ютились небольшие начальники ВЛКСМ.
Парень постучал в дверь кабинета, где сидел секретарь. Шагнул за порог и поздоровался с молодым румяным чиновником. Григорий сразу представился и предъявил «комсомольскую путёвку», полученную в далёкой Самаре. К ней приложились и все остальные бумаги.
Молодёжный вожак встретил пришельца, словно родного. Затем, он узнал, что Григорий «настоящий строитель», да ещё и с «красным дипломом». После чего, стал улыбаться значительно шире.
Он весело крикнул молодого курьера и приказал: – Устроить прибывшего, по самому высшему классу. – парнишка угрюмо кивнул изумлённому парню и отвёл его в главное здание завода «Асбогигант».
В отделе кадров к Григорию отнеслись так же радушно. Выписали новую трудовую книжку серого цвета и, ни секунды не медля, вручили «ордер на вселение в комнату». Как ценному специалисту парню дали свободную койку. Причём, размещалась она не абы в каком помещении, а в общежитии «для среднего техперсонала».
Это редкое, видать, обстоятельство пожилой кадровик отметил особо и сделал это несколько раз. Польщенный подобным вниманием, парень взял стопку различных бумаг. Вышел на пустынную грязную улицу и начал искать то жильё, что ему обещали.
Он очень надеялся, что увидит нечто приличное. Если не новый каменный дом, то хотя бы простую избу, срубленную местным умельцем на сельский манер. К сожалению парня, действительность оказалась значительно хуже самых плохих ожиданий.
Нужное ему, убогое здание представляло собой, такой же дощатый барак, как и все остальные вокруг. Как-никак, парень с отличьем окончил строительный техникум. Так что, он сразу понял, куда его занесло.
Наружные стены каждой «времянки» имели деревянный каркас из брусьев размерами десять на пять сантиметров. С обеих сторон к нему были прибиты обычные доски толщиной в указательный палец.
Меж ними лежал, так называемый, «утеплитель». Обычно так величали именно то, что попалось под руку работникам. Чаще всего, обычную землю или отходы того производства, что находилось поблизости. Например, пустую породу или доменный шлак.
Какой материал пошёл в дело в том или соседском бараке, можно было узнать с расстояния даже в пару шагов. Достаточно бросить взгляд на то вещество, что сыпалось из широких щелей между немного усохшими досками.
Естественно, что все удобства находились на улице. Отдельно для мужчин и для женщин. Каждое помещение представляло собой тесный сарайчик. В дощатом настиле имелись три круглые дырки для отправления личной нужды.
Нужно сказать, что Григорию весьма повезло. Недаром «кадрик» завода так заострил на этом внимание. В «особом» жилище, куда его поселили, между внутренней и наружной обшивкой лежали опилки и стружки, оставшиеся от обработки брусьев каркаса. Всё-таки, здесь обитали не простые работяги со стройки, а трудовая интеллигенция всего комбината.
Все здания подобного типа оказались построены по одной планировке. Бараки тянулись широкой кишкой. В середине каждой длинной стены имелся коротенький тамбур с двойными дверями.
Они находились напротив друг друга и соединялись узким проходом. В центре прохода виднелись два широких проёма, ведущие в разные стороны. За ними лежали тупики-коридоры. В них выходили множество комнат.
Григорий нашёл нужный номер, указанный «кадриком». Открыл дощатую створку и переспупил через высокий порог. Молодой человек оказался в большом помещении с несколькими подслеповатыми окнами. Парень остановился и глянул по сторонам.
Здесь оказалось чуть хуже, чем он ожидал. Убогая обстановка включала в себя шестнадцать незатейливых шконок, квадратный стол, сколоченный из тонких досок, и круглую печку-голландку, стоявшую в центре полутёмной казармы.
На нарах сидело, или лежало несколько небритых мужчин. Все хмуро смотрели на вошедшего парня. Он очень вежливо поздоровался с аборигенами города. Назвал имя с фамилией, сообщил о своей специальности и предъявил «ордер на вселение в комнату». Ему молчком показали на железную койку, стоящую прямо у двери. Он бросил под неё полупустой чемодан и ушёл искать стройплощадку.
Как позже услышал Григорий, в рабочих общагах жили значительно хуже. Там стояли двухэтажные нары, а вместо кирпичной печи имелась буржуйка, сваренная из ржавых листов. Такое тепловое устройство нужно всё время кормить каким-либо топливом. Иначе зимою быстро замёрзнешь.
Так что, «интеллигентскому бараку» ещё повезло. В сильный мороз, к ним утром и вечером приходил старый рабочий, специально назначенный для данной работы. Мужчина вносил охапку поленьев и топил небольшую «голландку» почти докрасна.
Она не спеша, отдавала накопленный жар. Какое-то время, в комнате можно было ходить без тулупа и валенок. Затем, тепло утекало сквозь очень тонкие стены наружу. Жильцам приходилось натягивать на тощее тело весь гардероб.
На стройплощадке
В том месте, где намечали воздвигнуть флагман советской промышленности, оказалось ровное дикое поле. На краю большой пустоши стояла времянка, сколоченная из горбыля. Парень вошёл в небольшую «бытовку» и громко спросил: – Где я могу найти начальника стройки?
В те давние годы, в советской стране катастрофически не хватало людей, имеющих специально-техническое образование. Поэтому, молодого Григория встретили широко распростёрши объятья. Не дали ему придти в себя после дальней дороги, а сразу назначили на должность мастера одного из участков.
Увиденная им обстановка весьма отличалось от той, что в предвоенное время крутили в советском кино. Парень не встретил красивых и жизнерадостных комсомольцев-ударников, с улыбкой вершащих большие дела. Вместо них он увидел совершенно другой контингент.
В основном, там работали «зеки», как «уголовники», так и те, что «пошли за политику». Имелись и вольнонаёмные граждане из обедневших слоёв населения. Но самым ужасным было не это. Дело всё в том, что никто из них, никогда не трудился на стройке.
Так что, Григорий начал работать с неподготовленными, а зачастую, и с совершенно неграмотными советскими гражданами. Мало того, он должен был давать на гора внушительный план, «утверждённый на самом верху».
Сначала ему приходилось искать общий язык с работягами. Затем, уговаривать соблюдать дисциплину и лишь после этого, пытаться их всех чему-то учить. К тому же, как это часто случалось, строительный техникум дал парню не всё, что ему здесь могло пригодиться.
Многое мастеру приходилось осваивать прямо на месте. Впитывать всё самому и, в то же самое время, вбивать науку в других. В первую очередь, следовало уметь читать чертежи и правильным образом организовывать деятельность каждого члена бригады.
Но самый главный вопрос, который нужно было решить, звучал приблизительно так: – Как заставить работать отчаянных «зеков»? Причём убедить их не отбывать свой номер на стройке, а хорошенько трудиться?
Можно, конечно, «настучать» на них вертухаям и те их накажут в своей жестокой манере. Однако, тогда у тебя сразу появится множество личных врагов. А такие ребята могут кирпич на башку уронить. Поэтому, лучше всего, заслужить уважение этих сидельцев. Лишь после этого, они станут слушать тебя.
Оказавшись в Асбесте, Григорий впервые попал в лагерь для граждан, отбывающих срок «за политику». Там он увидел, как содержали людей, которых советская власть считала чрезвычайно опасными.
Впрочем, и «уголовники», причисленные к «друзьям социалистической родины», жили нисколько не лучше. После первой экскурсии, парень вернулся в свой дощатый барак и оглядел помещение совершенно другими глазами. Теперь, небольшое жилище «для среднего техперсонала» показалось ему верхом комфорта.
Несмотря на юные годы, Григорий не поддался напору той пропаганды, что велась в отношении «политических зеков». Он очень старался относиться ко всем окружающим одинаково ровно и пытался не видеть официальную разницу между свободными и осуждёнными гражданами.
Этому очень способствовали личные переживания парня. Перед глазами Григория часто вставала картина того, что случилось десятилетье назад. В тот день, отряд разнузданных «чоновцев» явился в их небольшое хозяйство.
Командир достал из-за пазухи какой-то мандат и объявил, что пришёл «раскулачить» Петра Стратилатова. Когда отец стал возражать, его просто убили у всех на глазах.
Иногда молодой человек вспоминал и любимую тётю, неизвестно за что арестованную недавно в Самаре. Её объявили «шпионкой фашистской Германии». Посадили в машину и увезли неизвестно куда.
– Возможно, Эльза Альбертовна и сейчас ударно работает на какой-нибудь социалистической стройке, – говорил он себе: – Если, конечно, она до сих пор осталась в живых.
Вызов в НКВД
Всё шло своим чередом. Быт у Григория постепенно наладился. Он занял свободную койку, стоящую подальше от двери и приспособился к жизни в Асбесте. Совершенно внезапно, особисты напомнили парню о том, кто держал в кулаке миллионы людей.
В декабре 1937-го дверь в небольшую «бытовку» широко распахнулась. Вбежал запыхавшийся нарочный, присланный из главной конторы строительства. Курьер принёс телефонограмму, переданную из НКВД.
С внутренней дрожью, Григорий взял протянутую парнишкой бумагу. Парень слегка побледнел и со скрываемым трепетом прочёл короткую фразу. В ней содержался строгий приказ: – Без промедленья явиться в районный отдел.
Парень отложил процентовки, которые тогда заполнял. Тотчас оделся и вышел из тепла на мороз. Григорий вскочил в какие-то сани, идущие в сторону центра посёлка, и объяснил, куда нужно ехать.
Закутанный в огромный тулуп, возница повернулся назад и с большим удивленьем посмотрел на знакомого ему седока. Было понятно, что он видел перед собою придурка, который отчаянно рвался в зубы злобного чудища. Мужчина неопределённо кивнул, что-то неразборчиво крикнул и начал нахлёстывать лошадь кнутом.
Как все советские граждане тридцатых годов, он доподлинно знал, что чекисты особые люди. Они весьма не любили, когда не отзывались на их «приглашения» или хотя бы немного опаздывали. «Особисты» исповедовали всё сокрушающий принцип: – Не хочешь идти добровольно, приведём тебя силой, в наручниках!
Неожиданно быстро Григорий добрался до нужного места. В кабинете, его встретил хмурый молодой лейтенант госбезопасности. Тщательно просмотрев документы, он строго спросил: – Вы печник?
Опешив от такого вопроса, парень ответил: – Да, занимался когда-то таким ремеслом.
Он сразу вспомнил, поспешное бегство из далёкой Самары. Тогда, в райкоме ВЛКСМ он заполнил анкету для получения комсомольской путёвки. Среди множества пунктов, он встретил такую графу – «Какими профессиями вы ещё овладели?»
Ничтоже сумняшеся, он записал свою очень давнюю и почти позабытую, специальность – печник. Хорошо, что затем спохватился и не добавил другую – пастух. Кто знает, чтобы ещё могли придумать «чекисты»? Вдруг захотели бы сделать из него вертухая на зоне?
– Нужно сейчас починить водогрейный котёл в кочегарке. – объяснил молодой офицер: – В данное время, все специалисты в разгоне. Я просмотрел биографии многих людей со стройки завода и остановился на вас.
Только сейчас, Григорий неожиданно понял, что в райотделе довольно свежо: – «Скорее всего,» – сказал себе парень: – «с их кочегаром что-то случилось. Они позвонили на «Асбогигант». Как всем было известно, особисты оттуда подчинялись лишь областному начальству.
Естественно, «заводчане» послали «коллег» по известному адресу. Сказали, мол, сами во всём разбирайтесь, а у нас тут проблем полный рот. Поэтому, городские чекисты просмотрели анкеты и вызвали первого «кадра», у которого встретилась такая профессия».
Свои размышления парень благоразумно оставил в себе. Вслух он спокойно ответил: – К сожалению, я никогда не работал с котлами систем с водяным отоплением. Я только выкладывал из кирпича обычные русские печи.
– Что котёл, что печь всё равно. – раздражённо сказал офицер и зябко повёл плечами под дорогой гимнастёркой: – Солдат вас проводит.
Стоявший у двери, боец кивнул удивлённому парню. Мол, хватит рассиживаться, следуй за мной и, молча, шагнул в коридор. Григорий устремился за ним. Охранник провёл изумлённого парня по каким-то проходам, перекрытым стальною решёткой, и доставил его во внутренний двор райотдела.
Вокруг территории стоял глухой, высокий забор со ржавой «колючкой», идущей поверху. Особист направил Григория в угол площадки. Открыл дверь в небольшую котельную и завёл его внутрь. Передал парня немолодому уже кочегару. Вернулся к порогу и встал возле входа, как часовой с винтовкой у правой ноги.
Осмотр водяного котла
Старик кивнул «добровольцу» и отвёл его вглубь помещения. Там в двух словах объяснил ситуацию. Оказалось, что часа три назад обломился металлический болт, который держал колосник.
Заметив вопрос на лице у «помощника», истопник пояснил: – Колосник, это стальная решётка, для подведения воздуха снизу под твёрдое топливо. Ещё она служит для отделения пепла от дров. Мелкие угли с золою сыпятся сквозь узкие прорези и не мешают гореть толстым поленьям.
Григорий кивнул, мол, всё теперь понял. Двигайся дальше.
– Дел там всего на три минуты, но для замены болта нужно, чтобы котёл остыл до температуры воздуха в комнате. – пояснил кочегар. Затем, сильно понизил свой голос и добавил едва слышным шёпотом: – Но они, – он неопределённо мотнул головой в сторону здания НКВД: – не хотят долго мерзнуть.
К тому же, к нашей котельной подключены детский сад и городская больница. Вот особисты и требуют, чтобы всё починили немедленно. Для этого нужно кому-то залезть в ещё горячую топку.
Я бы и сам это сделал, да у меня сердце от старости стучит с перебоями. Боюсь, что не выдержит сильного жару. Так уж случилось, что мой напарник вчера сильно обжёг правую руку и получил бюллетень на несколько дней. – продолжал говорить пожилой человек.
– К тому же, уж очень он крупный. С его ростом и большими плечами, ему ни за что не пролезть в узкую дверцу. Вот ты дело иное. – он окинул одобрительным взглядом худощавого, невысокого парня и тихо добавил: – Я так и сказал особисту. Требуется человек с тем же сложением, как у меня.
– «Послать кочегара к чёртовой матери, значит сильно подвести старика». – невольно подумал Григорий: – «Опять же и детям с больными сейчас тоже несладко. Ещё чего доброго, разморозятся все батареи у них в корпусах, что они будут тогда делать, в середине зимы?
Да ещё неизвестно, как особист расценит мой резкий отказ. Он ведь старался, выбирал человека с подходящей комплекцией. Вдруг, он сильно обидится, а там недалеко до беды.
Объявит со злости «врагом социалистической родины» и загонит меня за колючую проволоку. Кстати сказать, лагерь здесь находится рядом, километров пять или меньше. И начну я работать на той же площадке, что и теперь.
Только лишь перееду из общежития «для технических специалистов строительства» в барак для «политических зеков». Пайка станет значительно хуже и меньше, и я окажусь под неусыпным конвоем. А как там относятся к таким каторжанам, я давно насмотрелся».
Быстро взвесив все против и за, Григорий отчётливо понял, что оказался в безвыходном для себя положении. Строитель печально вздохнул и спросил: – Что нужно делать?
– Глянь-ка сюда. – кочегар подвёл парня к котлу и опустился на корточки возле маленькой топки.
«Добровольный» помощник устроился рядом. Хозяин котельной снял с крючка, вбитого в стену, толстую варежку, сшитую из брезента во много слоёв. Надёл на правую руку и открыл небольшую чугунную дверцу, расположенную в полуметре над полом.
Из отверстия вырвался вихрь раскалённого воздуха и ударил в котельную. Кожу людей обожгло на удивление сильно. Парень невольно шарахнулся в сторону. Не обращая внимания на реакцию гостя, старик включил электрофонарь, и посветил внутрь котла.
Григорий прикрыл лицо левым локтём. Вернулся на прежнее место и настороженно глянул в тепловое устройство. Он думал увидеть зев огромной печи, наполненный пылавшими углями с серой золой. К его удивлению, там было пусто и чисто. Скорее всего, кочегар всё уже выгреб не очень давно.
– Видишь, у заднего края? Справа, внизу торчит острый обломок? – говоря эти слова, старик повёл ярким лучом. Казалось, он не замечал сильного жара, пышущего сейчас на него, и продолжал объяснять:
– Нужно зажать сломанный болт «губками» разводного ключа и выкрутить его из стенки котла. Затем приподнять провисший угол решётки. Вставить в отверстие новый болт и ввернуть вместо старого.
Григорий неопределённо покачал головой. Парень не мог и представить себе, как всё это проделать в столь тесном пространстве? Да ещё разогретом до столь высокого градуса. Сейчас там внутри можно и щи спокойно сварить.