Loe raamatut: «Удар! Ещё удар!!»

Font:

* * *

Глава 1

Кубинец, видя, что я не лезу вперёд, наседал все активнее. Джеб, еще джеб, попытка апперкота, от которой я успешно отскочил. Увлёкшись атакой, он неожиданно открылся, и я на автомате чуть не впечатал ему снизу в челюсть, но в последний момент успел себя сдержать. Нельзя. Надо держать себя в руках. Не дай бог ляжет. Меня же тогда Джонсон со свету сживет.

Удар, ещё удар. Блок, уклон. Кубинец явно стал выдыхаться. Дышит тяжело, дистанцию постоянно сокращает и явно повисеть хочет. Ну что ж, давай повисим. Мне так даже к лучшему. Время-то идёт. Мы столкнулись, и кубинец мёртвым грузом повис на моих плечах, под свист зрителей, изредка изображая попытку удара по печени. Эк тебя умотало-то, бедолага. А ведь всего третий раунд. Судья развёл нас в стороны, и тут прозвучал гонг. Ну что же. Отдохнём. Я побрёл в свой угол, где меня уже ждал Джон.

– Хорошо, Майк! Хорошо! – шептал он на ухо, разминая плечи. – Время пришло. Четвёртый раунд. Не подведи!

– Да уж не подведу, – недовольно проворчал я. Мне не нравилось то, что мне предстояло сделать, но… Нравится – не нравится… Деньги взял, будь любезен отработать. Бизнес есть бизнес. Прозвучал гонг, и я встал. Кубинец уже бил копытами в ожидании меня. Я не стал заставлять себя долго ждать и на полусогнутых двинулся к нему. Стандартный обмен джебами. Уклон, еще уклон, хук. А это я увлёкся. Не ожидал, что он не успеет среагировать, и его повело. Тут бы добить! Но… Нельзя. Я сделал вид, что замешкался, и дал ему прийти в себя. Ещё обмен джебами. Кубинец явно опасался лезть вперёд. Э-э… нет, приятель, так дело не пойдёт. Четвёртый раунд уже, дальше тянуть нельзя. Я двинулся на него, изображая атаку, он, чуть отступив, всё же ввязался в обмен ударами, и вот я «случайно» раскрылся, и он не упустил шанс, впечатав в меня апперкот. Под рёв трибун я упал и стал ждать отсчёта, мысленно поторапливая судью: «Давай, быстрее уже считай! Пора заканчивать с этим позором…»

– Семь, восемь, девять… Нокаут!

* * *

– Хорошая работа, Майк! С тобой приятно иметь дело. Держи оставшуюся сумму, – толстый Джонсон, утирая со лба капли пота, протянул мне скрутку из банкнот. Кондиционер в раздевалке был, но давно уже не работал. Что не удивительно для третьесортного клуба. Я молча взял деньги и убрал в куртку.

– Насчёт договорённости о бое с Тони Делакруз всё в силе? – поинтересовался я.

– Даже не сомневайся, Майк! Даже не сомневайся! – засуетился толстяк. – Джонсон обещал – Джонсон сделал! Это все знают. Готовься. Через месяц будет тебе бой.

– Отлично. Тогда до встречи, – распрощался я с толстяком. Брезгливо пожал протянутую потную ладонь и пошёл к выходу. М-да… Не такого я, конечно, ожидал от переезда в Америку. Сейчас я уже с усмешкой вспоминал свою наивность, когда три года назад приехал её покорять. Ну как же. Чемпион мира среди юниоров до восемнадцати лет. Все дороги открыты передо мной! Идиот… Реальность быстро ткнула меня носом в суровую действительность. А ведь Сан Саныч, мой бывший тренер, меня предупреждал.

– Едрить тебя коромыслом, Мишаня. Ну куда, куда ты прёшься? Какая, на хрен, тебе Америка? Ты же даже не черноза… не черномордый ведь даже. Кому ты там на хрен нужен? Ни связей, ни денег, цвет кожи – и тот не подходящий! И с толерантностью у тебя ведь тоже беда! Да и рано. Тебе же всего восемнадцать лет! По их законам ты ещё вообще несовершеннолетний! А чемпионский титул этот среди юниоров у них вообще не котируется. Ну погоди ты ещё пару годиков! Станешь настоящим чемпионом, тогда и езжай. С настоящим званием у тебя хоть какие-то шансы там будут!

Но меня в тот момент никто не мог переубедить. Вечное безденежье достало. А тут ещё и родное государство кинуло с полагающейся мне как детдомовцу квартирой. Обиделся я крепко тогда. Только-только чемпионом стал, думал, на руках носить будут, а оказалось, что это на хрен никому не нужно. Большое начальство сказало: «Молодец! Так держать!» – и выдало вместо квартиры комнату в общаге, посоветовав двигаться дальше. Мол, трудись, брат, и родина тебя не забудет.

А квартира… А что квартира? Ты ещё молодой, семьи нет, да на сборах всё время. Не нужно это тебе пока, головная боль только лишняя.

Я тогда крепко задумался. На чемпионате мира удалось пообщаться с парнями из сборной США. Почти у каждого уже личные контракты с известными фирмами были, неплохие доходы. Уверенность в завтрашнем дне. Тогда-то я и решил. Да пошло оно всё! И поехал за лучшей жизнью. Талант есть. Какой-никакой, а титул чемпиона мира тоже есть. Да менеджеры ещё за меня бороться будут. Собрал свои невеликие пожитки, снял со счёта все накопленные сбережения, которых едва-едва на билет хватило, и отправился покорять Америку.

Нет, сначала-то всё не плохо пошло. И жильё недорогое удалось снять, и подработку из разряда принеси-подай в фирме у бывшего соотечественника найти, а вот дальше что-то пошло не так… В боксерские клубы или не брали, или заламывали такую сумму за вступление, что я только диву давался. На моё чемпионство всем было просто наплевать. Менеджеры тоже как-то не рвались заключать контракт с молодым дарованием. Кое-как удалось пристроиться в третьесортный клуб и нанять тренера за более-менее приличные деньги, который помог с лицензией. Наконец дело дошло до боёв по выходным с второсортными бойцами. Первые победы. Думал, что хоть теперь что-то изменится и кто-нибудь заинтересуется мной из топов. Не… Без толку. Чужак без денег, связей и спонсоров на хрен никому не нужен был. Да ещё и, как правильно сказал тогда Сан Саныч, не того цвета кожи.

Я продолжал тренироваться, участвовать в боях за копейки, работать. Когда счёт моих побед приблизился к двадцати, при одном поражении и двух ничьих, на меня начали выходить некие мутные типы с предложением сдать бой за определённую сумму денег. Естественно, я их слал лесом. Те деньги, что они предлагали, моих проблем не решили бы. И вот пару недель назад на меня вышел широко известный в определённых кругах толстяк Джонсон с предложением слить следующий бой в четвёртом раунде за десять тысяч долларов и организацией боя с Тони Делакрузом. А Тони – это был бы соперник уже совсем иного уровня. Бой с ним мог бы послужить для меня трамплином наверх, при условии, что я выиграю, конечно. И я… согласился.

* * *

– Эй, белый! Не торопись. Разговор есть.

Пока был в своих мыслях, не заметил, как дорогу перегородили трое черно… афроамериканцев. Двое тут же разошлись в стороны, отрезая мне пути к отступлению. Все трое высокие, крепкого сложения, оружия в руках не видать. Но это ещё не показатель. Сто процентов, что-то из огнестрела у них есть. Вон как карманы оттопыриваются у курток. Придётся послушать, а там по ситуации уже будем смотреть. Чёрт. Ведь была же мысль такси взять, чтобы не идти по улице с такой суммой денег, да забыл. Задумался и на автомате пешком пошёл по привычному маршруту.

– Какие-то проблемы? – я скинул с плеча сумку и поставил рядом с собой на землю, чтобы не мешала и не сковывала движений. Ничего ценного там всё равно нет, сменная одежда только, если что, можно и оставить.

– Да, проблемы. Конкретные такие проблемы у тебя, чувак, – тот, который был посередине, с длинными дредами, сделал несколько шагов ко мне, подойдя почти вплотную и не мигая уставился мне в глаза. Я спокойно смотрел в ответ. Если он хотел меня продавить подобным образом, то не ту жертву выбрал. Да и подойдя так близко, он сделал большую ошибку.

– Я на тебя, белая ты задница, деньги поставил. Большие деньги. А ты бой слил, сука! – он явно начал себя накручивать.

– Это спорт. Иногда ты побеждаешь, иногда тебя побеждают. Сегодня мне не повезло, бывает, – равнодушно пожал я плечами.

– Не гони, чувак. Ты слил бой. Я за тобой давно наблюдаю. Видел, как ты дерёшься. Ты бы этого кубинца без проблем вынес. Но ты решил слить бой. И это была твоя большая ошибка. Я на тебя пять кусков поставил. Так что теперь с тебя должок. Понял?

Я вздохнул и оглянулся. Полиции, конечно, не видать. В этом районе они не частые гости. Придётся, видимо, всё же драться. Отдать деньги не вариант. Знаю я их шакалью натуру. Пятью штуками они не ограничатся, когда увидят деньги, всё заберут. Да и потом прохода давать не будут, если слабину почувствуют.

– Эй, маргарин! Ты меня слышишь вообще, нет?! Деньги, говорю, гони, урод! – он, распаляясь всё больше, подошёл ближе и уже чуть нос к носу в меня не упёрся.

– Да не вопрос. Сейчас достану, – я, сделав вид, что собираюсь достать из куртки деньги, резко пробил снизу в челюсть. Уж очень хорошо он подставился. Можно, конечно, было бы лбом в переносицу, чтобы без вариантов вырубить, но это удар такой… Рискованный очень. Чуть неправильно ударишь и рискуешь сам травму получить. Поэтому я предпочёл бить наверняка, и тоже очень даже не плохо получилось. Он явно поплыл и начал падать. Я чуть скорректировал падение, перенаправив его в правого товарища, сбив того с ног. Пока они барахтались на земле, переключился на третьего, который подскочил ближе и попытался зарядить по мне вертушкой. Дебил. Кино, видимо, пересмотрел. Кто ж в уличных драках высоко задирает ноги? Да и удар ногой всегда медленнее удара кулаком. Я даже уклоняться не стал. Поставил блок и с ходу зарядил ему между ног. Скрючило его конкретно. В ближайшее время он не боец, и я обратил внимание пока на остальных двух противников. Урод с дредами ещё копошился на земле, стоя на карачках и мотая головой. Видимо, ещё не пришёл в себя от удара, а вот второй уже подскочил и пытался достать что-то из кармана куртки. Похоже, что ствол зацепился. Я метнулся к нему и с ходу зарядил двойкой. Первый удар он кое-как заблокировал, вот только он был отвлекающим, прямой в челюсть с правой руки тут же отправил его в нокдаун. Я огляделся. Похоже, в бой больше никто не рвался. Отлично, можно дальше идти.

Подняв сумку, я успел сделать буквально пару шагов, когда вдруг услышал сзади какой-то металлический щелчок. Оглянувшись, я ещё успел увидеть, как псих с дредами направляет в мою сторону пистолет, и даже попытался дёрнуться в сторону, но раздался грохот выстрела, пуля угодила куда-то в район грудной клетки, сбив меня с ног, и моё сознание померкло.

* * *

– На, сука, н-на! Тварь… Будешь знать, как крысятничать!

– Кирпич, хорош. Хорош, слышишь? Ты так убьёшь же его! В полицию захотел, чёрную метку в дело получить?! Хватит с него!

Откуда-то издалека до меня доносились голоса. Всё тело болело и ныло, глаза, похоже, заплыли и не открывались. Голова болела как после жуткого перепоя. Ещё через минуту пришло осознание, что я валяюсь на земле. Ладонь нащупала траву подо мной.

– Да нормально всё! Что с этим жиробасом будет? Видишь, шевелится уже! Ща, погоди, напоследок заряжу ещё с ноги. Н-на, тварь!

Рёбра вспыхнули болью. С-сука. Оклемаюсь – убью! И почему «жиробасу»? Уж кем-кем, а жирным я никогда не был. При росте сто восемьдесят сантиметров за восемьдесят пять килограммов я никогда не выходил. Черт, но как больно-то! Что же там происходит? Я опять попытался открыть глаза, но безуспешно. И почему голоса какие-то подростковые, а явно не тех чёрных? Тут, как вспышка, озарилось в моей голове воспоминание о выстреле. Сука, я же ещё и ранен, наверное. Мне же скорая нужна! Я попытался выдавить из себя хоть слово, но изо рта вырвалось лишь какое-то сипение.

– Жирный! Жирный, ты живой там? – донёсся как через вату чей-то голос. – Эй? Скажи хоть что-нибудь?

Я опять выдавил из себя какое-то сипение.

– Ща, погоди, я Шкета позову. Попробуем тебя к медичке отнести.

Послышался звук удаляющихся шагов, и я остался в полной тишине. Попытки пошевелить рукой и ногой приводили к резким вспышкам боли. Похоже, без переломов не обошлось. Но что за хрень тут происходит? Я же точно помню выстрел? Ну и смысл тогда было меня избивать? Не проще было контрольный выстрел сделать, если сразу не добили? И что это за пацаны, которые явно меня знают? Может с кем-то перепутали? Одни вопросы в общем. Послышался приближающийся топот ног.

– Эй, Жирный, ты там не спишь?

Я вяло пошевелил рукой.

– Ща мы тебя к медичке отнесём. Давай, Шкет, хватай его за ноги!

– Да ты охренел, Глиста?! Нам с тобой вдвоем его даже не приподнять, а не то что дотащить куда-то. Это же Жирный! Тут кран нужен, в натуре.

– Хватит хрень нести. Не можем же мы его тут оставить?

– Так пусть он встаёт и идёт, а мы будем поддерживать. Иначе никак. Можно, конечно, Иванычу сказать, но ты же знаешь, что потом будет? На неделю сортиры мыть отправит. Тебе оно надо?

– Тоже верно. Не надо. Слышь, Жирный, ты встать можешь? Нам не дотащить тебя. Попробуй встать, мы поможем.

Вот уродство. Легко им говорить – «Встань!». Тут еле рукой-то можешь пошевелить. И что за ерундой они страдают? Почему скорую помощь не вызывают? Ладно, хрен с ними. Если буду и дальше валяться, так и подохну тут. Надо как-то встать. Я медленно подтянул ноги, опёрся на руки и стал пытаться приподняться, стараясь не обращать внимания на дикую боль. И тут же почувствовал, как кто-то подхватил меня под руки и стал помогать. Через несколько минут я кое-как утвердился на ногах и потихоньку куда-то побрёл, ведомый моими помощниками. Глаза по-прежнему открываться отказывались.

* * *

– На пол. На пол его кладите, не надо на кушетку! Он же грязный как свинья, да и в крови весь. Ещё уделает мне тут всё – недовольный женский голос прямо сквозил презрением и высокомерием.

– Да, госпожа, – донёсся робкий голос одного из подростков, и меня положили на деревянный пол. Тело опять прострелило болью. С-сука… Кушетку, значит, пожалела. Вот тварь.

– Так. Что тут у нас? Рука, нога, рёбра – переломы, сломан нос, многочисленные ушибы и ссадины, черепно-мозговая травма. Внутренние органы целые. Ничего серьёзного, в общем, – равнодушно перечислил голос. Я аж охренел. Ничего серьёзного, значит? И тут же чуть не подскочил от воткнутой мне без лишних церемоний в бедро иглы.

– Сейчас уснёт, переломы я ему заживлю, и утром почти в норме будет, – ещё успел услышать я, перед тем как отключился.

Разбудил меня ласковый пинок ногой в бок.

– Вставай давай! Хорош отлёживаться! Не пройти и не проехать тут с тобой. Слышишь?! Быстрей!

Я открыл глаза и увидел перед собой пару стройных длинных ножек. Чуть выше нашёлся коротенький, почти ничего не скрывающий, медицинский халат, обтягивающий симпатичную фигурку, с третьим или четвёртым размером груди. Ещё выше обнаружилось красивое личико молодой, лет двадцати на вид, блондинки, с брезгливостью смотревшей на меня.

– Налюбовался? А теперь пшёл вон отсюда! – последовал ещё один довольно болезненный удар. Я собрался с силами и стал вставать. На удивление, уже почти ничего не болело. Вот только вставать было очень тяжело, как будто меня каким-то грузом придавило. Было огромное желание высказать этой твари всё, что я о ней думаю, но я благоразумно прикусил язык. Надо сначала разобраться, что тут происходит, а потом уже права качать.

Одного взгляда на толстые, жирные ноги, которые у меня каким-то образом оказались вместо моих старых, хватило мне для понимания, что тут что-то не так. Было ясно, что я попал… А вот в какую именно задницу, степень её глубины, так сказать, предстояло только выяснить.

* * *

– Жирный! Ты чего там замер? Пошли скорее, пока на завтрак не опоздали, – подскочил ко мне тощий высокий подросток, лет четырнадцати на вид. Я уже минут пять как выполз из кабинета этой странной медсестры и пытался сообразить, куда мне теперь идти.

Он, не дожидаясь меня, пошёл вперёд по коридору, я пристроился следом.

– Давай быстрее! Знаешь же, хоть на минуту опоздаем, и Грымза не даст нам ничего. А ты, видимо, ещё после вчерашнего не отошёл? Ну да, не хило тебя отмудохали. Но ты сам виноват. Не хрен было у Кирпича шоколад воровать. Нашел, блин, у кого скрысятничать. Знаешь же, что он тебя и так терпеть не может, а ты ему ещё и повод такой шикарный дал. Хорошо ещё Лом его придержал, а то сильнее покалечил бы, – парень частил, спеша выговориться, даже не дожидаясь моих ответов, так что я молча плёлся следом и внимательно слушал.

– Смотри, Шкет уже место занял. Отлично, успеваем!

Мы вошли в большую столовую и подошли на раздачу. Взяли по подносу и встали в очередь. Естественно, я пропустил своего провожающего вперёд и повторял за ним. Компот, салат типа оливье, гороховый суп, макароны с котлетой перекочевали на мой поднос. Особого выбора не было, но порции были довольно большие. Толстая тётка на раздаче, недовольно поджав губы, выдала нам ещё по тарелке с хлебом и булочкой, и мы пошли к столу. А неплохо их тут кормят. Правда, пока не совсем понятно, что это за место. Детский дом или интернат?

– Фамилия? – оборвал мои размышления визгливый женский голос. В конце раздачи за столом сидела пожилая женщина и что-то отмечала в списках.

– Сидоренко, – тут же отозвался мой сопровождающий.

– Проходи, – она сделала очередную пометку и посмотрела на меня.

– Фамилия?

Вот чёрт. Похоже, провал близок. Ну не свою же ей называть? Я замер, не понимая, что мне делать дальше.

– Тормашев он, – подал вдруг голос мой проводник.

– А что, сам он не может ответить, что ли? Всегда так тормозит?

– Он только что из медпункта просто. Видимо, ещё не совсем в себя пришёл, – попробовал он меня защитить.

– Не совсем в себя пришёл? А он был вообще в себе-то?

Мы поняли, что это был риторический вопрос, и благоразумно промолчали.

– Ладно. Валите уже.

Мы двинулись к столу, который занял нам Шкет, я на автомате передвигал ноги, не обращая ни на что внимания вокруг. Тормашев… Такая же фамилия у меня и там была. Как такое может быть? Совпадение? Там меня звали Михаил. Интересно, как тут зовут? Если ещё и имя совпадёт, то это точно неспроста… И тут мои размышления прервали самым бесцеремонным образом. Задумавшись, я не заметил подставленной ноги и с грохотом полетел на пол. Еда, естественно, тут же оказалось на полу, а я влетел в лужу от супа. В столовой начался дикий ржач. Я медленно поднимался. В этом жирном теле шустро вскочить у меня и не вышло бы. Ну вот довитался в облаках. Забыл, где нахожусь. В обществе озлобленных подростков надо всегда начеку быть. Тут меня кто-то пнул под зад, и я опять упал в ту же лужу.

– Что, жиробасина, ноги не держат? Так ты на четвереньках ползи, так быстрее до места доберёшься!

Я поднял голову. Крепкий пацан лет шестнадцати на вид сидел рядом на стуле и с ухмылкой смотрел на меня.

– Смотри, Кирпич, он так совсем на свинью похож, того гляди, захрюкает, – заржал сидевший с ним за одним столом ещё один придурок. Остальные тут же подхватили. Четверо. Все крепкого сложения, с короткой стрижкой. Видать, вчерашняя компания. Судя по тому, что никто не вмешивался, местные авторитеты.

– А чо? Классная идея. Слышал, что тебе Лом сказал? Хрюкай давай! Народ жаждет зрелищ! – опять заржал Кирпич. Я чуть отодвинулся от него в сторону и наконец встал, держа в руках поднос. Зрелищ, говоришь, жаждешь, сука? Будут тебе зрелища! Я размахнулся и вломил ему подносом по морде. К моему удивлению, пластмассовый поднос выдержал и не сломался. Явно не ожидавший отпора придурок среагировать не успел и схватился рукой за нос, откуда тоненьким ручейком потекла кровь.

– Ах ты с-су… – договорить он не успел.

Я решил ещё раз проверить поднос на прочность и с размаху втащил ему изо всех сил. В этот раз поднос не выдержал и разлетелся на несколько кусков. Противник, похоже, тоже не выдержал подобного удара и поплыл, свалившись вместе со стулом. Его дружки наконец пришли в себя и вскочили с мест.

– Сидеть! – неожиданно рявкнул на них подошедший мужчина неприметной внешности, среднего роста и не особо крепкого сложения. Так что для меня даже удивительным стало, что придурки тут же упали обратно на свои места. – Это не ваше дело. Двое дерутся, третий не встревай. Этому дебилу, когда придёт в себя, скажите, что его ждет недельная отработка у меня за то, что начал свару в столовой. Ты… – взглянул он на меня, – иди на место. Начал не ты, так что наказания не будет. Да и удивил ты меня, парень. В первый раз вижу, что ты ответить решил. – Он развернулся и ушёл, я же побрёл обратно к раздаче.

Жрать хотелось неимоверно.

– Ты труп, понял? – подал голос кто-то из компании, но я даже голову не повернул в их сторону. Насчёт них потом подумаю. Не до этого.

На раздаче меня ждал сюрприз. Выдача пищи уже прекратилась. Когда я попробовал объяснить, что моя еда упала, хотя зачем вообще объяснять, они и так прекрасно все видели, думаю, ко мне подошла Грымза.

– Нечего здесь делать, Тормашев. Ты свою порцию получил. Всё, свободен. Куда там у тебя делась твоя еда – это уже твои проблемы. Здесь тебе не ресторан. Понял?

– Понял, – угрюмо проворчал я и отошёл. Тут я увидел, что Глиста со Шкетом машут мне рукой, и подошёл к ним.

– На, держи, – Глиста пододвинул мне свой суп, а Шкет поделился котлетой.

– Спасибо… – я набросился на еду.

– Ну ты сегодня учудил… – выдохнул Шкет, недоверчиво глядя на меня, – Вот вообще тебя не узнаю. Чтобы ты кому-то дал ответку? Да не просто кому-то, а Кирпичу? Да ты конченый псих, оказывается. Ты же понимаешь, что он просто так этого не оставит? Он же отмороженный на всю голову!

– Да я и сам себя не узнаю, – доев суп, я отодвинул тарелку и осторожно начал излагать свою версию событий: – Мне же вчера крепко по башке прилетело. Черепно-мозговая травма была, и я теперь ни хрена не помню. Кто я, где нахожусь, даже который сейчас год… вообще ничего не помню.

– Охренеть! – изумленно выдохнул Шкет.

– А нас? Нас-то ты хоть узнаёшь?! – чуть не подпрыгнул возбуждённо Глиста.

– Нет, ребят. Уж извините, но и вас не узнаю. Никого не узнаю.

– Так. Медичке сказал? – как-то весь подобрался Шкет.

– Нет ещё, – мотнул я головой, – Думаешь, надо?

– Ни в коем случае, понял? Ни ей, никому ещё об этом не говори! Ясно?

– Не догоняю. Почему? – я действительно не понимал. Мне казалось, что как раз логично было бы сказать ей об этом, чтобы можно было списать на амнезию все мои странности.

– Да потому… – тут он нагнулся ко мне и заговорил чуть ли не шёпотом: – Что по договорённости с директором, целителя её уровня выделили нам на условиях, что в случае выявления психических расстройств у детей, находящихся на содержании приюта, необходимо отправлять в экспериментальный центр «Луч». Казалось бы, при чём здесь ты? Вот только, когда в том году один наш общий знакомый Рыба после того, как его избил Кирпич, пожаловался ей, что у него частично пропала память, мол, тут помню, тут не помню, его упекли в этот центр, и больше мы его не видели. Так что я бы на твоём месте языком не трепал где попало. Ну, если не хочешь, конечно, чтобы на тебе всякие эксперименты проводили.

– Ничего себе… – я тихо охреневал. – А это вообще законно?

– Да-а, чувак, крепко же тебя приложило… А сколько нового тебе предстоит узнать, – Шкет как-то вымученно улыбнулся и продолжил: – Законно. Это же всё для твоего же блага, типа. Да и не забывай, что мы всё же не клановые, а вроде как государственные, а значит – ничьи. А когда ты ничей и покровителя у тебя нет, то о законности можешь вообще забыть. Всё равно всегда ты крайний будешь, – он с какой-то тоской бросил взгляд на окно.

– Ты же не помнишь, – зашептал мне вдруг Глиста, – он так родителей и лишился… Компания пьяных малолетних придурков напала на них, когда они вечером из кафе шли. Мама у него красивая. Была… Хотели с ней, ну, сам понимаешь, что, сделать. Отец, знамо дело, вступился, завязалась драка. Мать, вместо того, чтобы убежать и звать на помощь, тоже полезла в драку. Ну и кто-то ударил, а она очень неудачно упала. Затылком о бордюр. Отец как увидел, совсем обезумел. Если до этого как-то сдерживался, то тут… Двоих из четверых насмерть уработал, он же всё-таки бывший военный. А тут и полиция приехала. Всех повязали. Вот только уроды эти клановые оказались, а его отец – нет. В результате превышение мер самообороны повесили и на тридцать лет за решётку отправили. А был бы отец клановый – краями бы разошлись. А то, может, и посадили бы тех выживших. Вот и думай…

– М-да, дела… – я всё лучше начал понимать размер задницы, в которую угодил. – Что вообще собой представляют эти кланы? Много их? Как-то попасть туда реально? Как бы мне вообще узнать побольше информации об окружающем мире? А то одни вопросы пока только в голове. Ни хрена не понимаю.

– Так в комнату придём, там и почитаешь в Глобалнете на компе… – Глиста стал аккуратно складывать пустую посуду на поднос. – А попасть… Попасть реально. Вот словишь вспышку, и любой клан с руками и ногами оторвёт, особенно, если потенциал будет высокий. Но это всё потом можешь обдумать. Сейчас у тебя посущественнее проблема есть к размышлению. Как отсрочить возмездие Кирпича и вообще выжить после встречи с ним. Пойдёмте уже, пока Грымза не взъелась. А то ведь без ужина оставит.

Он встал и понёс поднос к стене, рядом с которой ехала лента, на которую складывали пустую посуду. Я отправился следом за ним.

– Хоть скажи, что за вспышка-то такая?

– Да тише ты! – шикнул он на меня. – В комнате поговорим. Хочешь, чтобы все знали о нашей беседе?

– Ладно, уговорил, в комнате, так в комнате, – недовольно пробурчал я. – Веди тогда.