Но вот и цветы. Огромное множество частников с пышными букетами в вёдрах вдоль специальных прилавков, а рядом с ними ещё больше тех, кому места за прилавками не досталось! Любые цветы! В любом количестве! На любой вкус. И торговля идет по-одесски весело, дружелюбно, с местными неповторимыми шутками и прибаутками. Завлекают, предлагают, обнадёживают, желают! И всё это – настолько искренне, настолько от души, как бывает, пожалуй, только в неповторимой Одессе.
– Дина, здесь мы сделаем малый привал! – остановился Сергей. – Вот любые розы, выбирай на свой вкус. И имей в виду, что за минуту тут кого угодно могут обработать и убедить, будто самые лучшие цветы, которые ты ищешь, сможешь купить только у них и нигде больше! Ни за какие деньги! И что б ты был здоров!
– Вот это да! – опешила Дина. – Настоящий цветочный океан или даже рай! Только дельфинов и павлинов не хватает! И я так давно здесь не ходила. Больше года или даже два. В Ленинграде цветов тоже, конечно, много, но чтобы на улицах, если не на газонах, такого не припомню! Столь шикарного места нигде в мире, пожалуй, не найти!
– Походи сама туда-сюда! Полюбуйся, поговори! Здесь это любят! Ты только остановись, где вздумается, а уж о чём с тобой поговорить, они и сами знают! – посоветовал Сергей.
– Так я и сделаю! И хорошо бы здесь найти розы «Софи Лорен». Они мне больше остальных нравятся, – призналась Дина.
– Вот это уже конкретно! Стало быть, сделаем! – обрадовался Сергей, хотя и не знал, как выглядят эти розы. Но цветочники в рядах уже услышали знакомое им название, и Сергея сразу взяли в оборот.
Прежде других им завладела полная разбитная хохлушка, чрезвычайно подвижная и разговорчивая. Она сходу приковала Сергея напористым обаянием:
– Ой, мой хороший! Ищешь «Софи Лорен»? Так я тебе скажу по секрету, что вкус у тебя, то, что надо! И дама твоя от таких цветов будет вся без ума! Фирма с удовольствием это гарантирует!
– Так у вас есть такие цветы?
– Ну, мужчина, вы меня в краску вгоняете! Прямо сразу хотите знать, что у меня есть, а чего давно не хватает! Вы сразу так напрасно беспокоитесь, что я даже вся разволновалась? Но я буду не я, если сейчас не сделаю вам ваши любимые розы! – она наклонилась к десятку ведер, припрятанных под прилавком. – Да вот они самые, что вы хотели! Во всём великолепии! А всего час назад они мирно благоухали на кусте! Так я у вас интересуюсь, это для той вашей шикарной барышни? – она показала глазами на прогуливающуюся в стороне Дину. – О! Я вам теперь честно скажу! Дюже гарна дивчина! И хозяйка будет – хоть куда! Выходит вы, мужчина, не только в цветах хороший знаток! И кто бы только знал, как я вам теперь завидую – ведь у вас всё хорошее ещё настолько впереди! И цветы, и красивая любовь, и хорошие дети, и даже настоящая слава! И все такие радости я отдам вам практически задаром!
– Так вы цветочница или цыганка? – засмеялся Сергей.
– А как вы догадались? – засмеялась и она, и без паузы пригласила всех соседей полюбоваться Диной и Сергеем. – Ой, вы только поглядите сюда, какая чудная пара у меня теперь здесь! – и опять без паузы. – И сколько вам цветочков завернуть, мои хорошие? – заливалась она без умолку.
Сергей взглядом спросил об этом Дину – сколько? – но она неопределенно пожала плечами. Мол, это подарок, не мне решать!
– Хорошо! – обернулся Сергей к цветочнице. – Забрали бы все, но с таким букетом неудобно будет гулять. Дайте нам пять роз! Надеюсь, они без шипов?
– Нет, вы только посмотрите на него! Я вас, мужчина, прямо-таки умоляю! Как можно с этим рисковать? С вас всего два пятьдесят! – не умолкала хохлушка. И, пока Сергей отсчитывал деньги, она тихонько обратилась к Дине. – Не упускай его, красавица, ни за что и ни на шаг! Таких хлопцев теперь – днём с огнём! Такие хлопцы больно долго взвешивают, зато потом тебе всю жизнь больно не будет! Ты уж поверь мне, повидавшей виды одесситке! Всех моих мужиков, скажу тебе одной по секрету, и с калькулятором не сосчитать! И кто их знает теперь, где они, те кобели поганые? А этот твой – он надёжный хлопец, по всему видать! Даже я забываю, глядя на него, сколько мне осталось лет! Держись за него, милая, как за спасательный круг!
Вместо ответа Дина опустила лицо в цветы, глубоко вдохнула:
– Пахнут-то как тонко! – восхитилась она. – Какое всё-таки чудо! Спасибо тебе, Серёжа! Мне они очень нравятся!
– Значит, этот вопрос мы благополучно закрыли! – обрадовался Сергей, прижимая к себе всё ещё непустые кондитерские пакеты. – Только имей в виду, что полпути мы с тобой уже протопали. И, как будто, не опаздываем, но без точного адреса точнее и не скажу.
– Это в самом начале улицы Богдана Хмельницкого. Ты знаешь, конечно! Около кинотеатра «Родина». Дом такой там, очень длинный. А вход через огромный хорошо обжитый двор, – сориентировала Дина. – Большой-пребольшой, с двумя рядами высоченных украинских тополей и палисадниками. А в них смешной львиный зев и петуньи. Запахи! Прелесть! И каждое утро дворник цветы и асфальт поливает. Утром лужицы, испарения! За столиками, наверное, и сейчас еще пенсионеры, домино, шахматы…
– Тогда спешить не будем, еще о чём-нибудь поговорим! Ты ведь о себе так и не рассказала…
– А нечего рассказывать! Правда, правда – совсем нечего! Ты лучше спрашивай, а я буду отвечать! – засмеялась Дина.
– Так нельзя! Это уже допрос получится, а ты ведь не арестована! Беззакония мы не допустим!
– Ну, правда! – хохотнула Дина. – Не знаю, что тебе и рассказать?
– Жаль! – сознался Сергей и сразу добавил. – Завтра мой поезд.
Дина от неожиданности даже остановилась. На ее лице отразилась растерянность.
– Как поезд? – переспросила она, понимая всё правильно. – Завтра?
– Да! Почти в полдень! В одиннадцать пятьдесят две. Московский.
Было заметно, что Дина расстроилась. Сергей тоже сожалел. Сожалел заранее в течение всего времени, пока скрывал данную новость, но оттянуть дату отъезда он уже не мог. Служба!
– А тебе не кажется, что это… Что это не совсем честно? – неожиданно спросила Дина со странным вызовом.
Сергея такая постановка вопроса удивила и даже затормозила. Он не понял, чем заслужил столь жесткую оценку своих действий?
– Разве я кого-то обманул? Или не сдержал слова? Так почему же – не честно?
– Нужно было сразу сказать! Ещё там! На пляже! – горячилась Дина.
– Да? – опять удивился Сергей. – И что бы тогда? Что-нибудь получилось бы иначе? Может, ты не стала бы со мной разговаривать? Или не пришла бы к Пушкину? Мне очень хочется понять тебя, Дина, но пока я действительно не понимаю, чем виноват перед тобой? Выходит, если сразу не сказал, то замышлял что-то нехорошее? Но у меня этого и на уме-то не было!
– Не знаю! Мне так кажется! – отрубила Дина. – И на вокзал провожать тебя я не приду! Ты уж извини!
– Признаться, я на это и не рассчитывал. Я обдумал другое предложение, но теперь оно, пожалуй, уже неуместно.
– И всё-таки интересно! Скажи!
– Не секрет! Хотя в сложившихся обстоятельствах прошу тебя хотя бы не смеяться! В общем, так! Если откровенно, то ты мне понравилась! Но за короткое время узнать тебя и принять решение я не смог. Но мне не нравится, что всё у нас закончилось, даже не начавшись! И всё-таки продолжение возможно!
– Действительно? Интересно! Хотя, чего уж теперь жалеть! – усмехнулась Дина.
– Поехали со мной, Дина!
Она повернулась к нему и посмотрела с очевидным удивлением, в котором Сергей уже не заметил интереса к себе, а почувствовал лишь очевидное непонимание. Но вместо того, чтобы далее промолчать, не усугубляя свой позор, он вдруг стал горячо убеждать Дину в разумности его предложения:
– У тебя же каникулы… Поживешь у меня, пока сможешь! На правах хорошего товарища! Ни о чём таком, что тебе не понравится, даже не беспокойся! Я не ловелас! Билеты туда и обратно я сам куплю! О деньгах тоже можешь не беспокоиться! И если не по душе станет что-то или я, то сразу уедешь! Представляешь, собственными руками дотронешься до северного полярного круга! Красоту нашу северную вкусишь…
– Это куда же? – заинтересовалась Дина.
Сергей вдруг решил, будто начальный интерес Дины может укрепиться. А вдруг она и впрямь заинтересуется севером, поедет с ним, приживётся, да потом сама уезжать не захочет! Ведь ничего плохого он не предлагает. Посмотреть для начала на чудные северные красоты, присмотреться к претенденту в мужья. И всё! Почему и нет? А потом спокойно вернётся оканчивать свой университет. Впереди зимние каникулы! И в перспективе всё прекрасно может решиться!
– Как куда? Со мной! В Кандалакшу!
– Это где же такая? – усмехнулась Дина.
И уже потому, как она произнесла эти слова, какой интонацией их сопроводила, Сергей догадался, что из его затеи ничего не получится. Оно и понятно! Просто Дина не успела прикипеть к нему душой! Не потянулась к нему! Она, видимо, сразу понадеялась на что-то другое, во что теперь уже не верит. Но что же ей требовалось, интересно? Генерал? Или московская прописка? Или угодливый ухажёр с деньгами до конца каникул?
– Кандалакша – это городок на самом Полярном круге, то есть почти на условной географической линии, означающей широту примерно в шестьдесят шесть с половиной градусов. Кандалакша, как лирики и романтики утверждают, наш Полярный круг сторожит! И я ей немножко помогаю!
– А один ты там не справляешься?
– Кандалакша со своей ролью, конечно, справится! Но мне в помощь хотелось бы иметь хорошего и верного друга. Хотя для тебя это уже не предложение, а так – устаревшая и ненужная информация!
Дина поняла, что отношение Сергея к ней переменилось. Оно явно ухудшилось. Она перестала его интересовать, поскольку поломала планы. Ей не следовало иронизировать! И вообще, какое право она имела предъявлять ему свои претензии? Кто она ему? «Надо было сразу сказать!» А в чём действительно Сергей перед ней виноват? Или перед Светланой? Как будто в том, что он сказал о своём отъезде спустя несколько часов после пляжа, у него был тайный и коварный замысел. Ерунда, конечно! Полная чушь! Тогда почему ты испортила ему настроение? Фактически оскорбила. Он же офицер! У них с честью всегда свои странные заморочки, которых не бывает у штатских. У них это свято! А ты… Может, я не туда ему наступила? И как быть теперь? Извиниться? Уже не прокатит! Своё отношение ко мне у него сложилось. И всему виной мои последние слова. Какая же я всё-таки дурочка! Могла бы промолчать со своей тупой искренностью! Не рассыпалась бы!
Действительно дурочка! Она же никогда не собиралась становиться женой офицера. Не то чтобы не собиралась, а не стремилась к этому, как другие девчонки. И почти не представляла, что это значит. Разве, только с чужих слов знала, что роль жены офицера не каждой по плечу. Дальние гарнизоны, даже дикие подчас! Муж почти всегда на службе. То у него суточные наряды, то одни учения, то другие. То проверка, то инспекция. Утром убежал в часть чуть свет, вернулся под ночь. Разве так можно жить? У него-то есть служба! Ему положено преодолевать все трудности и терпеть, терпеть, терпеть! А мне всё это зачем? Зачем всё то, что всю жизнь придётся терпеть, обнимаясь, не дай бог, с какими-то медведями, то ли белыми, то ли бурыми! Или в Средней Азии с кобрами целоваться! Мне это зачем? Или я этого хочу? Ведь вполне можно найти себе приличного мужа, который без медведей и кобр!
Дина никогда не думала о замужестве конкретно. Никогда не намечала и не планировала свою семейную жизнь. Она не думала о том, каким должен быть ее муж. Она лишь знала, что этот вопрос должен решиться сам собой. Со временем! Может, в университете, может, позже. Главное ведь, чтобы была любовь! Так все говорят! Все её ждут! И друг другу желают! И все потом плачутся, будто не угадали, будто любовь от них ушла. Или вообще прошла мимо. Дина не задумывалась о том, как это бывает у других, и как может сложиться у неё. Вот когда придёт любовь, тогда Дина и станет разбираться! Станет решать, стоит ли этой любовью дорожить и куда ее положить! А не прийти она, судя по всему, не может. Ведь мужчины всегда тянутся к девушкам. Иначе и быть не может, а она не уродлива. Скорее, наоборот! А для любви привлекательность – дело первой важности! Так что – всё образуется без тоскливых размышлений, без мечтаний, без натуги, без медведей! Всё придёт само собой!
Правда, в глубине души Дина признавалась себе, что ничего в любви не понимает. Что это такое, если не впадать в туманную романтику? Почему ее не избежать? Куда она девается со временем и почему? Как быть, чтобы ее удержать? И, главное, как эта любовь связана с личным счастьем, если все говорят, будто любовь – это сплошные муки! Муки от любви! Что же важнее – счастье или любовь? Непонятно, но все в этом как-то же разбираются! Значит, разберется и она!
Кроме того, Дина никогда не забывала, как когда-то, почти десять лет уже прошло, она спросила маму про незнакомое слово секс. Услышала его случайно, ничего не представляя, потому и спросила легко, не стесняясь. Зато мама вдруг смутилась, поскольку сразу догадалась, что в воспитании дочери что-то прозевала. И не мудрено! Дочь почти всё время живет в Одессе. Живет с бабушкой. Уж бабушка точно не станет распространяться с внучкой на эту тему.
Но ей-то самой, матери, пора дочери кое-что объяснить. Причем объяснить само существо явления не так уж сложно. Сложно объяснить так, чтобы не испортить девочке жизнь. А сделать это не умеючи можно в два счёта! И даже трудно будет понять, в какую сторону материнское воспитание повернёт ее дочь? То ли убережёт от ранней половой активности, которая, того гляди, особенно если она ранняя, на панель девочку приведёт. То ли всё качнётся в противоположную сторону, тогда и с собственным мужем взаимопонимания у дочери не будет. Как же быть, думала мать. А Дина хорошо помнила, как ждала от матери любого, пусть даже самого поверхностного ответа. Она и не понимала, отчего ее мама мучается? Почему ей так сложно объяснить это слово?
Мама тогда сказала просто:
– Так, доченька, называют некоторые отношения между мужем и женой. Когда ты выйдешь замуж, когда у тебя появится своя семья, пойдут детки, ты во всём сама разберешься. А тех девочек, которые начинают интересоваться этим сексом до замужества, надо пожалеть – их ждут очень большие несчастья. У них вся жизнь может пойти кувырком. Понятно?
– Теперь всё понятно, мамочка.
Тот разговор запомнился не просто как событие. Нет! Тот разговор в значительной степени повлиял на отношение Дины к тому, что кое-кто считает главным в отношениях между женщиной и мужчиной.
И спустя годы Дина всё же поняла, как мать уберегла ее от бед, которых не избежали многие ее подруги. Тогда и слово-то это гаденькое ещё не было в ходу. И яд, исходящий от него, пока широко не распространился. Разве что среди той молодёжи, которая уже неистово молилась на Запад, полагая, будто там-то всё замечательно и правильно устроено! Но постепенно и отечественные деятели от Мельпомены подтянулись. Стали под видом борьбы за настоящее искусство всё чаще перескакивать через нравственные ограничители. И тогда принялись советские фильмы, спектакли и романчики активно формировать у молодежи мнение, будто разврат вовсе и не есть разврат, а лишь великий смысл жизни, скрытый только от недалёких и отсталых людей!
Это сработало! Кто же из подростков сам себя посчитает недалёким и отсталым? И вообще! Давно замечено, что гаденькое всегда легче проникает в юную душу, нежели правильное и высокое.
А народ редко интересуется сутью этого вопроса, потому и не представляет, как легко можно отравить сознание молодых. Потому особо и не беспокоится! А когда спохватится, будет поздно! Всякая зараза тем и живуча, что сама расползается! Вот чтобы нечто полезное привить, надо семь потов пролить!
Всякий, пожалуй, слышал что-то об эпохе Возрождения. Кое-кто даже с упоением рассказывает о ее выдающихся достижениях! Подумать только! Рафаэль! Леонардо! Тициан! Микеланджело!
И ради бога, пусть себе рассказывают! Но ведь рассказчики не задаются главным вопросом. После каких ужасных и смерть несущих событий пришло то спасительное Возрождение? То есть, возвращение к жизни после уже состоявшейся смерти!
Оказалось-то весьма интересно! Было-таки в истории Европы столь страшное время, когда она почти вся вымерла! Трудно теперь представить, но причиной той беды оказались последствия широко распространившегося разврата и чудовищная нечистоплотность всего европейского населения. Даже самые богатые, купавшиеся в роскоши, не говоря уже о нищих, не считали необходимым регулярно мыться! А для подавления неприятных запахов все пользовались разными отдушками.
Как результат, скоро всё население подверглось воздействию множества опаснейших инфекций – сифилис, тиф, холера, чума. Тот же Тициан погиб от чумы, Рафаэль умер от сифилиса. В какое-то время эпидемии стали буквально косить людей, особенно в плотно заселенных городах.
Медицинских средств борьбы с такими болезнями тогда не знали. Стало быть, остановить бедствие не могли, а вот угроза распространения заразы по всей планете стала вполне реальной. Потому на Руси для спасения населения планеты избрали страшный, но единственный реальный способ. Решили захоронить вместе всех умерших, больных, инфицированных, и всё их имущество! И таким образом прекратить распространение заразы!
Кому-то это покажется чудовищным? Но так и было! Кому-то это покажется жестоким и невозможным? Но так и было!
Специальные войска, посланные в Европу из славившейся чистотой Руси, с пониманием своей роли выполнили эту жестокую работу!
Значительная часть населения Европы погибла еще до того. Другая часть оказалась обреченной. Но врачеватели из Руси поступили, как оказалось, правильно. Потому эпидемии скоро прекратились. Постепенно началось то самое, трижды воспетое возрождение. А события, предшествующие ему, будто преднамеренно забыты!
Но, видно, кое-кто задумал опять использовать зловещие свойства такого оружия как разврат. И применить его на территории Советского Союза, благо прошедшие века стёрли былой иммунитет к этой заразе. А тут еще и возможности внешней и внутренней пропаганды безмерно возросли в сравнении со средними веками, потому она легко сделала своё чёрное дело. Слово разврат незаметно заменили словом секс и тем самым существо опасного яда неплохо замаскировали! И очень скоро все уверились, будто разврат – это плохо! А секс – это же просто замечательно! Это же самая настоящая любовь! Другое мнение обязательно высмеивалось.
Многих тот секс сделал жалкими и несчастными, навсегда лишенными семьи, лишенными самого высокого, человеческого, о чём девчонки трепетно мечтали в школе, мечтали в своих светлых чистых снах, писали в сочинениях и личных дневниках! Секс всё это безнадёжно разрушил! Он исковеркал юные души! Лишил последующую жизнь достойного смысла и нравственной чистоты.
Можно бесконечно иронизировать, думала Дина, но он действительно оказался оружием в руках наших врагов. А у всякого оружия есть свои жертвы. У секса таких жертв оказались миллионы!
Вот теперь и все подруги, как одна, подвела итоги Дина, считают, будто именно секс – это нечто важнейшее в их жизни. Будто это нечто – неотъемлемое от нее и обязательное. Будто это нечто, в конце концов, ее украшение. Это нечто, позволяющее женщине играть свои роли в жизни мужчин и получать от них то, что женщинам требуется. Это – инструмент, в конце концов! Без этого и жизнь не жизнь!
И в какой-то степени так действительно бывает! Но лишь в самой малой степени, потому в сути явления легко запутаться! И горе тем, кто поверит в роль секса в полной мере! Ведь смысл жизни и счастье людей определяется совсем не этим!
Обычно любители секса в своё оправдание вспоминают какого-то Фрейда, которого ни одна подруга Дины, да и она тоже, не только не читала, но и сказать о нем ничего вразумительного не в состоянии! Но все вспоминают! Словно рассчитывают, будто непонятный и мудрый Фрейд простит их развратность! Или сможет очистить нравственно, поднять в собственных глазах, устранить глубокие разочарования и угрызения совести!
Мама примерно так и сказала. И Дина поверила ей. Потому ее объяснения стали для девочки фундаментом мировоззрения. Потому к девятнадцати годам она сумела избежать той нравственной грязи, в которой давно бултыхались ее сверстники и сверстницы.
Она многое от них слышала, знала всякие подробности, но внутренне всё осуждала, хотя не делала этого открыто. Ведь по тону рассказов своих подруг об их приключениях такого рода Дина хорошо понимала, что возражать им, удерживать, убеждать, воспитывать и перевоспитывать бесполезно. Они будто психически больные, зацикленные на одном, не видящие и не желающие видеть другую человеческую жизнь. Жизнь во всю ее широту. Жизнь, приносящую многим людям, между прочим, подлинное счастье. В том числе, и в собственной семье! Но для этого главным в жизни человека не должен быть низменный секс.
«Но стоит ли мне теперь думать об этом?» – остановила себя Дина.
По обе стороны кинотеатра стали плотной толпой выдавливаться люди. Закончился предпоследний сеанс. Зрителей были сотни. Они разбегались в разные стороны, обсуждали фильм и, закуривая, замещали приятный запах петуний от огромной площади палисадника удушливым табачным дымом. «Глупые людишки – дорвались до своих сосок! И себя травят, и других!» – подумала Дина.
По мере приближения с Сергеем к дому она с сожалением отмечала, что в свои двадцать без малого лет, так и не может связать воедино любовь, счастье и тот гаденький секс или разврат. Что от чего зависит? Что является аргументом, как их учили анализировать в математике, а что функцией? Что здесь главное? И что и за чем следует? Чем можно пренебречь? На что в своей жизни делать ставку? Какую главную цель ставить в своей жизни? Сколько этих целей может быть? Как найти свою любовь и сделать её красивой, чистой и вечной?
Ничего-то я не понимаю! Ничего-то я не знаю! Всё жду чего-то! Жду, что всё решится само собой! А когда? А если никогда не решится? Вот ведь, отшила Сергея, а цветочница так уж его хвалила! Может, она и права! Может, я действительно выплёскиваю с ним что-то чрезвычайно важное для меня? Вот он, Сергей, пожалуй, всё это не только понимает, но может толково объяснить. Но не разговаривать же сейчас о любви! Он и не поймет, к чему это я? Действительно, что за странные намёки после того, что уже состоялось? Да и помрачнел он после того, как я сдуру ляпнула… Теперь и разговаривать, видимо, не захочет, не то, чтобы объяснять. Ох, и дурочка же я!
Но вдруг Дина, словно против своей воли, произнесла вслух нечто, что могло заставить Сергея заговорить:
– Ты сам-то подумай, как же я могла согласиться, если между нами нет настоящего чувства! Пусть, только пока его нет! Но ведь – нет! Что подумают обо мне твои же знакомые в этой Кабрилакше?
– В Кандалакше! – поправил Сергей.
– Пусть так! Но разве дело в названии? Как я буду чувствовать себя, понимая, кем меня там считают? Разве девушке можно с бухты-барахты поступать, как ты предложил? Ты, пожалуй, и сам через некоторое время перестал бы меня уважать, если бы я легко согласилась! Разве не так? Разве можно жить без любви? Жить, как ты предложил?
– Дина! О чём ты? Неужели ты меня не слушала? Я ведь, казалось, всё-всё тебе объяснил! Всё предусмотрел! Причём, с позиции твоих же интересов! – Сергей почувствовал себя виноватым. Вполне возможно, из-за волнения он что-то сказал обидное. Может потому столь странной оказалась и реакция Дины. Вполне возможно! Надо как-то загладить свою медвежью неуклюжесть. Дефекты казарменного воспитания! Куда легче было гусарам мазурку танцевать!
– Ну, извини! – просящим тоном заговорила и Дина. – Может, я что-то неправильно поняла или что-то прослушала! Прости меня, пожалуйста! Я была очень невнимательна, да? Потому что ты сам меня расстроил своим отъездом. Прямо, мешком об голову, как моя бабушка говорила!
– Скорее всего, это я плохо сформулировал своё предложение! Может, начать всё сначала? Может, нам обоим начать всё сначала?
– Нет! Только в том случае, если увижу, что ты на меня больше не обижаешься! Ведь обижался же? Обижался?
– Просто не понимал! И признавал твоё право отказаться! А теперь, давай забудем этот момент навсегда и полностью! Просто у нас вышло недоразумение! Вышло и сразу куда-то ушло!
Дина примирительно засмеялась:
– Мне с тобой легко! Хорошо и интересно! Но нам некогда привыкать друг к другу по-настоящему. Но и поехать вот так, сразу, я тоже не могу! Это против моей сути! Без любви нельзя! Нельзя! А что такое любовь никто, в общем-то, не знает! Я давно удивляюсь – все о ней говорят, но никто не знает! Вот ты, скажи мне, как ты ее понимаешь? Мне интересно, именно как ты? – схитрила Дина.
– А я тоже ничего не понимаю! Я в любви теоретик!
– Вот и хорошо! Ведь это правильно, всё начинать с изучения теории, а уже потом переходить к практике!
Сергей широко и открыто рассмеялся:
– Решила применить университетские методы к реальной жизни? Не думаю, что такое усложнение приблизит нас к истине! – отговорился Сергей.
– А всё-таки! Что же такое любовь? Если, конечно, это любовь не к вареникам с вишней! – она опять засмеялась. – Мне они очень нравятся!
– Хорошо, но только моя точка зрения. Может, я ошибаюсь. Ведь в этом вопросе многие ошибаются, а многие, к тому же, пытаются ещё и остальных запутать! Мы уже обсуждали всяческих поэтов. И писателей, кстати, надо отослать за тот же угол! Они очень любят всякие страсти расписывать в цветах и красках!
– Ну, понятно, понятно! – не сдержалась Дина. – Давай по существу!
– Тогда я и сам не знаю! Знаю лишь, что пииты всё самое важное свалили в одну кучу, а там перемесили! Потому трудно отделить зерна от плевел! Одним словом, запутали народ!
– А ты попробуй! – подтолкнула Дина. – Раз уж ты видишь, что всё не так, то, может, догадаешься, как оно должно быть на самом деле!
– Для начала я бы всё разделил! Отдельно рассмотрел бы страсть, отдельно родительскую любовь, отдельно семью! И уж на самом последнем месте поставил бы ту сказочную любовь, так обожаемую нашими пиитами! То есть, любовь между женщиной и мужчиной! И не страсть, которую боготворят поэты и которая быстро испаряется, а именно, любовь! Ту любовь, которая преодолевает все преграды и время! Которая никогда не предаёт! Никогда не изменяет! Никогда не увядает! Такая ведь тоже встречается! И всё это, все эти виды любви, – это же отдельные песни! Часто независимые. Хотя в чём-то они и перекликаются! Например, родительская любовь (в большей степени нужно говорить о святой материнской любви) может быть в семье, где есть и другая любовь, и страсть… Впрочем, в этой запутанной мешанине есть еще кое-что, что я вовремя не назвал! Это – пропаганда любви! Она играет очень значительную роль в жизни людей. Её никак нельзя сбрасывать со счетов! Это ведь могучая всемирная индустрия по одурачиванию людей! Она имеет многовековой опыт затуманивания истины и придания ей какой-то неопределенной расплывчатой лирико-романтической глупости, якобы являющейся чем-то самым-самым важным в жизни. Пропаганда любви искажает суть любви и переключает внимание на страсть, любовное умопомрачение и прочую дребедень! Но копаться во всём многообразье любвей надо по отдельности, иначе запутаемся!
– Вот и покопайся, пожалуйста! – согласилась на такую постановку задачи Дина.
– Попробовать-то можно, но запутаюсь, не потяну без подготовки! Разделить-то всё надо! Это – без всяких условий! Но сделать практически? В моих мозгах те пииты тоже капитально поковырялись, значит, многое извратили и испоганили! Придётся фильтровать, фильтровать и фильтровать!
– Так не тяни, Серёжа! Фильтруй же!
– Ладно! – согласился Сергей. – Начну с самого легкого, со страсти. Прежде всего, по сути своей, она является банальным половым влечением. И дана она абсолютно всем живым существам на Земле. И только для того, чтобы они не забывали продолжать свой род. Потому страсть скоротечна, возникает периодами, только в нужное время! Но она же – сильнейшее средство природы и задумана ею как нечто, преодолевающее любые другие желания. Например, голод, жажду, сон, усталость. Чтобы не увильнули! Ну, ты как будущий биолог, знаешь это лучше меня. Важно понимать, что страсть – это безусловный природный инстинкт! То есть, самый низкий уровень поведения, который не контролируется, а лишь исполняется! Но для человека надо сделать важную поправку! Человек обязан контролировать свою страсть разумом, а также общественной нравственностью и долгом! На то он и человек! Однако людишки стали природу обманывать, стали использовать страсть не как задумала природа, а для собственных услад. Но люди перед собой обычно ставят более высокие цели, иначе людьми их считать трудно. Люди непременно созидают! Люди живут для того, чтобы мир преобразовывать и улучшать, а не тупо размножаться и, тем более, наслаждаться запретными яблоками, которые природа придумала на другой случай! Окунувшись с головой в страсть, человек по животному тупеет! Но самое главное, он уже не способен чем-то продуктивно заниматься, кроме как этим… Он думает лишь об одном! Впрочем, пииты мне будут возражать. Они ещё какое-нибудь вдохновение, пожалуй, припомнят! Только это будет подменой понятий! Любовь действительно может вызвать вдохновение, но лишь у творческого человека, стремящегося что-то сотворить, а не у животного-бездельника! Да и сотворить что-то стоящее он сможет лишь тогда, когда в нём зуд творчества станет сильнее жажды той самой страсти! Я понятно говорю?
– Несколько туманно! – засмеялась Дина. – Как с трибуны! Но я вижу, что ты стараешься избегать смущающих нас слов и понятий, потому за туман я тебя прощаю! В основном, всё понятно! Смешивать страсть и любовь нельзя, хотя это происходит всюду! Так?
– Ну, да! Тогда я продолжаю, с вашего разрешения?
– Валяйте, товарищ Сергей! Вы наш великий отечественный знаток любви и о любви! – засмеялась Дина.
– Пусть так! Тогда я думаю следующее! Если страсть дана природой, то высокая любовь рождается совсем иначе! Она рождается только душой человека! И, значит, полностью ею определяется. Какая душа, такая у неё и любовь! Заметь, она не связана с чьей-то красотой, внешним обликом или поведением. Потому и не возможна любовь с первого взгляда! С первого взгляда чужую душу не разглядеть! Нет! Любовь рождается не сразу, а как ответ на понимание другой души. Потому любовь возможна даже к внешне уродливому человеку, если у него красивая душа!
– А наука существование души, между прочим, отрицает! А ты всё на неё валишь! А ее и в природе-то нет! – словно обрадовалась нестыковке в рассуждениях Сергея Дина.