Loe raamatut: «Кто Я?»
Посвящается тайным элитам.
Пролог
Далёкое прошлое.
В пути.
Пустынная местность.
Порыв ветра швырнул в суровое лицо странника облако пыли то ли с землёй, то ли с песком. Взвесь осела на обсохших от знойной жары и отсутствия влаги губах, а полуденное, на безоблачном синем небе солнце лишь добавило и без того физической усталости от долгой дороги.
Уставшие, и слегка покрасневшие от сухого ветра карие глаза сощурились и заприметили впереди одиноко растущее дерево среди пустынной местности, раскинувшейся на необъятное взору пространство вокруг. Смахнув пыль рукой с высоких выдающихся скул и слегка впалых щёк, шаркая кожаными сандалами по пыльному песку, путник, одетый в бежевую тряпичную тунику ниже колен поправил тканевый пыльный капюшон, накинутый на голову в качестве защиты от яркого солнца.
Добравшись до дерева и скрывшись в тени под кроной, высокий и крепкий телосложением путник скинул балахон, растрепал тёмные волосы и осевшую за полдня пути пыль. Скинув с плеча видавшую лучшие дни тряпичную котомку, смуглый брюнет присел возле дерева, развязал бечёвку на горловине котомки, достал сухую краюху хлеба, а вместе с ней почти пустой бурдюк с уже нагретой за утренние часы водой.
Стерев ладонью пыль с иссохших губ, странник сделал небольшой глоток, преломил кусочек хлеба, закинул его в рот и замер, ожидая, когда он слегка размякнет. Итак, повторив несколько раз процедуру, он утолил аппетит и жажду, попутно, прищурив карие глаза внимательно оглядываясь по сторонам пустынной местности.
Он знал – за ним иду. Завистники. Враги. Но он не в праве подвести своих родных, близких и тех последователей, кто доверился ему, его учению, идее, кто скитался с ним по земле в поисках дома.
– Всё это во благо, не только нашего, но и будущего. Крепись и следуй к цели… она того стоит! – прошептал едва слышно он в угоду собственной поддержки. Это работало.
В очередной раз размышляя над чередой обстоятельств и тем, кем он стал и чего достиг, какие события предшествовали этой дороги и были уготованы ему впереди, и какие последствия ожидают не только его, но и прочих его приверженцев и последователей, мужчина лишь глубоко вздохнул.
Закончив скромную полуденную трапезу, путник убрал то немногое, что имел при себе. Вдруг послышалось чириканье и где-то сверху в крону одинокого дерева врезалась птичка. Падая с ветки на ветку, птица то и дело теряла перья и сбивала редкие листики, подхвачиваемые и уносимые сухими порывами ветра. Шмякнувшись рядом с путником лапками вверх, птица пискнула и замерла.
Смуглый темноволосый брюнет сощурил глаза, вздохнул и аккуратно взял птицу в ладони. Закрыв глаза, путник почувствовал, как крохотное сердечко существа теряет ритм, медленно умирая. Накрыв ладонью грудную клетку пернатой, мужчина глубоко вдохнул, ощутил силы в себе, направил энергию в существо и…
…оно ожило.
Встрепенувшись от испуга и выпорхнув из ладони, птица села на ближайшую к ней ветку и чирикая посмотрела на сидящего и прислонившегося к стволу дерева мужчину. Тот улыбнулся и кивнул пернатой со словами, сказанными на древнем языке, – живи!
Приподнявшись с пыльной, толи земли то ли песка, мужчина спугнул мелкую птицу, и та долго не думая упорхнула, взмыв в жаркое синее небо от спасителя своего. Улыбнувшись пернатой и проводив её взглядом, мужчина вдруг почувствовал лёгкую вибрацию в котомке.
Запустив руку, брюнет выудил из котомки прозрачную, едва дрожащую сферу. Кристальной чистоты словно слеза идеально гладкий шар. Прозрачный минерал, размером с голову младенца и лёгкий как упорхнувшая тварь пульсировал тёмно-синим светом изнутри, рождая сияние в глубине себя. Мужчина взял и обнял сферу ладонями, как его научили создатели этого дивного механизма, мгновенно ощутив слегка шершавыми ладонями и прохладу и тепло, исходящее из сферы. И нечто большее, всё ещё необъяснимое для него, для всех людей, кто его окружал.
Получив послание и передав свои мысли светящей тёмно-синим ореолом сфере, мужчина незаметно кивнул и убрал вверенный ему древний артефакт обратно в пыльную котомку.
Он вдруг вспомни сколь много невероятного он узрел и почерпну от них, великих и загадочных Аиооиа за годы взаимодействия, а именно интеллектуального, духовного, физиологического, чему научился, какие способности обрёл и кем должен был стать… Но.
Вопреки предостережениям от старших по разуму, духу и философии… учителей… он решил пройти этот маршрут наедине с собой и собственными мыслями, без окружающих его последователей, дюжей помощи и дивных механизмов учителей. Сам, налегке.
Поправив волосы и накинув на голову подобие капюшона, мужчина сощурил карие глаза, едва улыбнулся на правую сторону лица, поросшего щетиной и шепнул на арамейском языке, выйдя из тени древа, взяв шаг в далёкие, раздираемые противоречиями земли, туда, где через призму будущих прошедших лет знаменательный исход уже подстерегал его, – всё, к чему мы стремимся волей своей или под гнётом незримых иль явных событий, всё происходит не зря…
Часть первая
К чему бы это?
Где-то в Океании.
Остров.
Время неопределенно.
– Как же болит голова! – едва слышно произнёс юноша, медленно и аккуратно приподнимаясь от земли на руках. Тяжелая на ощущение голова пошла кругом, к жаждущему воды горлу подкатил приступ тошноты, и юноша бессильно лёг на тёплую землю, поросшую сочной травой и папоротниками.
– Где я, кто я? – раздавались отдаленные мысли в больной голове, в которой царил информационный хаос, и казалось, все синапсы между нейронами готовы были взорваться в момент осознания реальности.
Полежав еще несколько минут, парень ощущал, как голова потихонечку начала просветляться. Сам он в эти минуты параллельно пытался привыкнуть к яркому солнечному свету, пробивавшемуся через огромные зеленеющие пальмовые листья, высившиеся на стройных и серых, уходящих в голубое небо стволах тропических деревьев.
– Кажется, я не дома… – подумал про себя молодой брюнет, исказив на лице гримасу недовольства, – дома деревья явно другие! А какие они должны быть? Так, стоп, а где мой дом-то?
Без ответа на эти мысленные вопросы молодой человек в очередной раз попытался привстать, и снова ощутил резко накатившую боль не только в голове, но и во всём теле.
Ощущение было такое, как будто на тебе только что отработали удары профессиональные боксеры и каратисты, а после разминки тебе влили пол литра текилы и выдавили в горло парочку лимонов. Кровеносные же сосуды и капилляры в голове отбивали резкую чечётки.
Кое-как перевернувшись на спину, юноша зажмурился от ярких солнечных лучей и сразу же ощутил на лице их теплые прикосновения. С каждой минутой становилось всё жарче. Привстав на локтях и стабилизировав зрение, он начал потихонечку фокусироваться на пространстве вокруг себя. И здесь он сильно удивился.
То, что он увидел своим, ещё пока смутным взором, никак не воспроизводилось у него в памяти.
– …откуда? – невнятно пробубнил юноша, едва шевеля языком от сухости во рту.
Вокруг царил мир дикой природы. Высокие пальмы вздымались к голубому безоблачному небу, раскинув широкие листья, и шелестя ими от налетающего ветерка. Папоротники и разнообразные яркие растения, которым он и названия припомнить не мог, делали пространство вокруг похожее на сад Эдема. Птицы парили над пальмами, а в траве стрекотали и копошились жуки.
Поводив взором ещё с минуту другую и окончательно стабилизировав фокусировку, Сокольский начал осматривать себя на предмет травм и увечий. Одет он был в странные цветастые шорты, едва доходившие до колен. Местами они были порваны и грязные, то ли от земли, то ли от краски, или вообще от машинного масла. Смотря на их потрёпанный вид, юноша неожиданно для себя вспомнил побережье, белоснежный песчаный пляж и далеко идущую девушку в лёгком ярком парео.
…и вот она бежит к нему по белоснежному песку, оставляя за собой вереницу следов, а он стоит и ждет её, широко улыбаясь всей душой. На нем всё те же цветастые шорты, ещё пока целые и в приличном виде, и такая же колоритная футболка. И вот эта высокая стройная девушка уже близко, и он хочет что-то крикнуть ей, и…
Воспоминание так же внезапно оборвалось с приступом колкой боли, как и возникло в глубинах сознания.
– К чему бы это? – тихонько вымолвил вслух парнишка, исказив лицо от боли. Аккуратно потрогав больной затылок, и нащупав там шишку, юноша подумал, – кто она? Кто я?
Ниже шорт картина целостности ног удивила его – они были в царапинах и ссадинах. Переведя удивленный взгляд на свои руки, юноша, подметил тоже самое, ссадины, синяки, многочисленные мелкие порезы со свернувшейся кровью. От констатации увечий все раны сразу же дали о себе знать, начав зудеть и чесаться. На левом плече имелась простецкая повязка, сделанная из части рукава, который отсутствовал на левом плече грязной и так же хаотично порванной футболки. Потрогав перевязку, юноша ощутил под ней неприятную колкую боль.
– Да уж, красавчик! – пробурчал юноша и выдавил подобие ироничной недовольной улыбки. Медленно встав и покачавшись на ещё не окрепших ногах, он начал озираться в пространстве вокруг себя.
Жарко и влажно. И не единой души вокруг.
Заметив просвет по правую руку от себя, он начал пробираться через кустарники и высокую траву. Сверху шелестели пальмовые листья, ноги щекотала трава, в которой бегали жучки разных видов, а где-то впереди слышался шум прибоя, и с каждым пройденным шагом он становился более отчетливым, донося запах соли.
Пройдя метров двадцать, он вышел-таки из окутавших его словно туман пальм и кустарников, и очутился на широком песчаном побережье. Открывшаяся его взору картина, на мгновения затмила ощущение боли во всем теле, и молча, с благоговением заставила созерцать её безмятежный вид.
Белый песчаный пляж уходил в обе стороны вдоль всего побережья и терялся за валунами и изгибами береговой линии. Волны, накатывавшие на песок белыми барашками, приносили запах свежести и мелкие брызги. Ему показалось что отходящая волна уносила с собой не только частицы песка, но и негативные мысли, недоумение и хаос из вопросов, которые сейчас испытывал молодой человек, стоя босиком на теплом мелкодисперсном коралловом песке.
Обернувшись назад, юноша увидел бесчисленные кокосовые пальмы, высившиеся к кристально чистому голубому небу и клонившиеся к песку. Пальмы, будто сговорившись, выставили живой щит против бескрайнего бирюзового водного пространства.
– Походу я умер, и я в раю… – подумалось ему, однако резкий порыв боли в замотанном левом плече вернул его в суровую реальность, и он выдавил вслух, морщась от неприятной боли, – нет, в раю боли точно не бывает.
– Окуни руку в воду, соль быстрее затянет рану… – послышался приятный женский голос за спиной, и парень не то от испуга, не то от удивления резко повернулся, непонятно зачем чуть пригнувшись в боевую стойку.
– Тише, тише… cмочи рану, это поможет, – едва улыбнулась молодая девушка, смотря на паренька карими глазами с лёгким прищуром.
– Удивлению, похоже, сегодня не будет предела, – подумал юноша, всё ещё находясь в напряжении.
Перед ним стояла высокая стройная девушка в чёрном купальнике. Её спокойный, но в тоже время проницательный и изучающий взгляд был направлен на него. Тёмные вьющиеся волосы хаотично ниспадали на плечи. Но картина тела ниже плеч удивила юношу. Несмотря на её стройную форму тела, девушка была покрыта ссадинами и мелкими царапинами, а на левом боку имелся здоровенный синяк. Он задержал взгляд на синяке дольше, чем положено, как будто пытаясь вспомнить, кто она, как она его получил, и что вообще произошло, происходит?
– Это случилось во время падения вертолета, – ответила незнакомая особа с лёгким иностранным акцентом, проследив за взглядом паренька, нацеленным на синяк на плоском загорелом животе. Вздохнув, она добавила дружелюбным тоном, – вообще-то нам с тобой повезло, мы ещё легко отделались!
Юноша посмотрел ей в глаза своим удивленный карим взглядом, откровенно выражающим полное недопонимание сложившейся ситуации, окружавшей его своей безумно живописной природной красотой.
– Ах да… прости… я совсем забыла… – незнакомка слегка замялась, толи подбирая слова, то ли осекаясь, подошла ближе и протянула руку для знакомства, – я София, можешь называть меня Софи.
– А я… меня зовут… я… я не помню… – расстроено сказал юноша, запинаясь и пытаясь вспомнить своё имя. От безрезультатности на его лице исказилась печаль, и он спросил – кто ты Софи, и что здесь происходит?
– Тебя зовут Александр. Фамилия Сокольский, – пояснила с тем же лёгким американским акцентом девушка мягким, дружелюбным тоном, – мы потерпели крушение на вертолете, который перевозил нас из пункта А в пункт Б для последующего дознания и вероятной ликвидации.
Юноша округлил глаза, пропустив факты через себя. Однако, эта информация лишь разожгла костерок вопросов, который с каждой минутой превращался в испепеляющий мозг кострище.
– Но я не помню ничего такого! – ответил изумленно Сокольский, вглядываясь в красивые карие глаза Софии, и переводя взгляд на залитое солнцем и жарким влажным воздухом белое песчаное побережье, без единой живой души на нём, – ты меня разыгрываешь?!
– Ага, конечно! – улыбнувшись, ответила София, пытаясь убрать акцент, и обвела взглядом себя и Александра, – порезы и ссадины я аккуратно нанесла сама, ради поддержания розыгрыша. Нет, мой юный друг по несчастью, это суровая реальность. Нам пришлось бежать из-под заключения.
– Из-под заключения? Мы преступники? – так же удивленно спросил юноша, вдыхая соленый запах и ощущая привкус самого океана у себя в легких.
– Долгая история… – философски ответила София и села в позу лотоса на белый песок. Посмотрев на Александра снизу-вверх, она заключила в очередной раз его внутреннюю силу и красоту, и, похлопав ладошкой по теплому песку, тихонько сказала, – присядь, есть разговор.
Сокольский сдался на милость красивой девушке, и молча присел рядом, обхватив колени руками, уставившись задумчивым нахмуренным взором в бескрайний океан и ощущая, как солнце полуденное припекает черноволосую голову.
Вдруг в памяти всплыла картина раннего дня.
…его бесцеремонно выволокли из прохладного бетонного помещения, и долго тащили по лабиринту коридоров, затем на лифте доставили куда-то на поверхность. Там было так же жарко, как здесь, но запах воздуха казался иначе.
После недолгой паузы его затолкнули в вертолёт. Спустя долгое время, прошедшее после взлёта, с его головы сдёрнули чёрный мешок. Тут-то он впервые увидел её – незнакомку. Он и она, скованные наручниками, расположились на сиденьях вертолета.
Юноша смотрел на двух вооруженных охранников азиатской внешности, сидевших напротив них. Рядом с ним сидела София, и как ему казалось в тот момент, она была в полуобморочном состоянии, при этом что-то бормотавшая про себя невнятно, блуждая по салону вертолёта мутным взоров. И вдруг она посмотрела на него с ясной решительностью. Глаза её моментально вспыхнули огнём, породившим действия. Юноша инстинктивно и мгновенно всё понял.
София, у которой руки были в наручниках за спиной, резко высвободилась. Оттолкнувшись от сиденья, она молниеносным ударом ладонью загнала сломанную переносицу охранника в мозг, пробив черепную коробку. Тот моментально скончался, даже не успев понять, что произошло.
Другой конвоир, спохватившись за оружие со зловещим лицом, вскинул свой карабин HK416 с укороченным стволом, но София успела отбить ствол. Тот пару раз пальнул в сиденье рядом с юношей, разрывая со свистом воздух. Запах пороха ударил внос, ещё больше обострив чувства.
София ударила охранника тыльной стороной ладони по шее сбоку, а потом сзади, и охранник, горланя что есть мочи, неуклюже повалился на пол в проходе между сиденьями. Он, Александр, сидя с завязанными руками за спиной, казалось беспомощный, зажал шею охранника между ног и резко начал дергать ими из стороны в сторону. Наёмник крикнул что-то невразумительное, но послышался хруст шейных позвонков, и тело худощавого азиата обмякло.
Два пилота слишком поздно поняли суть ситуации, к тому моменту как София быстро схватила карабин одного из убитых наёмников и, мгновенно прицелившись, одним выстрелом разнесла голову второго пилота, забрызгав лобовое стекло кровью и частиками мозга.
Чёрный вертолёт без опознавательных знаков начал болтаться из стороны в сторону, ибо первый пилот был в полном замешательстве, он пытался что-то сказать в микрофон и одновременно управлять винтокрылой машиной, несущейся на высоте не более двадцати метров над поверхностью волн.
София, недолго думая метнулась через сиденья в проходе в кабину пилота и приставила ещё тёплое дуло карабина к шее человеку, управляющему винтокрылой машиной. Тот что-то пролепетал на азиатском языке, и София грозным тоном приказала ему на том же диалекте. Пилот выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в приборную панель несколько раз, прежде чем пуля из карабина Софии прошила шею, перебив позвонки. Послышалось бульканье крови в горле, и через несколько мгновений пилот свесил безжизненную голову на грудь.
– У нас проблемы! – прокричала в тот момент София, хватаясь за рычаг управления вертолетом. Но машина начала стремительно падать, издавая леденящий душу сигнал тревоги.
– Уже понял! – ответил ей Александр, просовывая скованные наручниками руки через ноги, чтобы те оказались впереди, а не за спиной. Юноша крикнул, – что дальше?
София ответила ему, – придется немного искупаться! Держись! – и, нажав пару кнопок на приборной панели, девушка открыла боковую дверь кабины.
Александр через открытый проём увидел быстро надвигающийся голубого цвета волны. Послышался окрик Софии о том, чтобы он схватился за что-нибудь покрепче, затем резких удар машины о водную гладь, скрежет металла, звук раскалывающихся лопастей, молотящих по воде как мясорубка, удар головой о перегородку кузова, брызги соленой воды, заливавшей глаза, нос и горло, и мрак, окончательно завладевший сознанием на тот момент…
Вернувшись из размытых воспоминаний в солнечную, тёплую реальность, окутанную прекрасной природой и безмятежностью, Александр повернул голову влево, посмотрел на сидящую рядом красивую юную девушку, и тихо сказал ей, – так значит, ты спасла мне жизнь? Спасибо Софи.
– А, пустяки! Накормишь меня вкусным ужином! – ответила девушка, глядя вдаль горизонта, – ты мне тоже помог, с тем охранником. У тебя превосходная реакция, несмотря на временную амнезию.
Немного замявшись, девушка выдала, вспоминая некоторые слова, – падение с вертолета, не самая большая наша с тобой проблема. Мы не беглые преступники, мы оперативные агенты.
Юноша напрягся, но в итоге покачал головой, ничего так и не припомнив
Девушка вздохнула и продолжила, – я работала на Агентство Национальной Безопасности, но самом деле я служила целям другой секретной организации в той стране, откуда родом ты…
Сокольский снова отрицательно мотнул головой, оглядевшись по сторонам пальмового побережья.
Девушка уже не скрывая раздражения и напряжения вздохнула, – ну же, вспоминай! Несколько дней назад я тебе лично это говорила…
Сокольский, изучая взглядом красивую загорелую брюнетку, всё ещё думая, что его разыгрывают, и где-то сейчас хихикают за кадром, пробурчал, – да не помню я! Кто ты на самом деле? Кто я такой?
– Дела… – удручённо покачав головой выдохнула София, повернувшись к юноше и посмотрев на него ответным изучающим взором, – короче. Нас взяли в плен несколько дней назад. Меня за то, что я американская шпионка и то, что я помогала тебе. А тебя пленили за то, что ты якобы русский спецагент, прибывший на закрытый аукцион инновационных технологий, с целью уничтожить всех собравшихся, выкрасть разработки, которые собирался продать один очень нехороший человек. Твоя и моя миссия потерпели фиаско, и…
– …ты говоришь загадками Софи! – слегка нервозно перебил юноша, ничего толком не понимая и не припоминая.
Он перевел взгляд к океану, и волнам, накатывающим на песчаное побережье, подмывая песок и принося новый. Попытавшись вспомнить хоть что-нибудь из рассказанного ею, он сухо выдал, – бессмыслица!
София вздохнула, подумав про себя, – он или играет великолепную партию, пытаясь проверить меня на тройной фальшь, либо его сознание перепрограммировали в бункере н абазе противника… или на самом деле у него амнезия?
И она решила проверить, спросив вслух по-испански, – Cómo la cabeza?
– Duele es más pequeños, – инстинктивно ответил Александр по-испански на вопрос Софии «как голова?» и перешел на русский, – болит меньше. К чему ты заговорила по-испански?
София решила в данной ситуации действовать как предписывают внутренние инструкции и разум профессионального секретного агента и как велят предшествующие этому обстоятельства. Она ответила, – анализирую! Ты на самом деле потерял память, или ты проверяешь меня?
Сокольский медленно встал с тёплого хрустящего кораллового песка, повернулся к Софии и посмотрел ей в красивые глаза сверху вниз.
– Сейчас я хочу лишь одного… – вдруг хладнокровно и жестко проговорил юноша, пытаясь угомонить бурю эмоций и вопросов, которые дрались за право первого вырваться в пространство из его внутреннего мира, – …узнать кто я такой на самом деле, несмотря на то, какая бы информация меня не ждала. Хочу знать, что случилось ранее и происходит сейчас, чтобы понять, как из этой ситуации выпутаться!
София, будучи с детства обучаемая не только по рукопашному бою, свободно владеющая полудюжиной языков и прочим навыкам, к настоящему имела большой опыт в проведении дознания у подозреваемых, она могла раскалывать людей на раз.
Однако то, что она видела в юноше сейчас, слышала в его интонации, и более того почувствовала, дало ей ответ на её вопрос. Девушка, вздохнув, заключила мысленно для себя, – похоже он не врёт. Чёрт, нужно поскорее попасть в родные стены агентства и передать его врачам. Новый приоритет!
Быстро встав рядом с Сокольским, и посмотрев на него нескрываемо изучающим взглядом, София мягко сказала, – прости, я тебя проверяла на предмет подлинности личности и ситуации с потерей памяти. Я хотела понять, не успели ли те учёные на закрытом объекте, куда нас увезли вначале, запрограммировать тебя на ведение разведывательной деятельности относительно наших будущих действий и моего прошлого.
– А-а-а! Как ты сложно говоришь! Я же тебе сказал, что я не помню, кто я такой! – с толикой злости в голосе выдал Александр, у которого саднило плечо и во рту пересохло, – мне и так сейчас не сладко! Мозг пылает, тело ломит как после пьяной драки по утру! К чему такие сложные фразы и какая-то проверка? Если не доверяешь мне, убей меня прямо сейчас, у тебя неплохо получается!
– Прости, но в моём мире одних лишь сказанных слов недостаточно… – сухо ответила София.
Она вспомнила, как питая живой интерес и эмоциональное увлечение к агенту из АНБ, она чуть не получила от него же пулю несколько дней назад. Тогда она была вынуждена раскрыться и разрушить легенду, которую вела много лет1 чтобы спасти Александра от разрушительной силы американской конторы.
Посмотрев слегка грустным взглядом на юношу в цветастых шортах, София добавила, – иногда люди играют так умело…
– …понимаю, – перебил Сокольский, оглядевшись на склонившиеся к песку зеленеющие пальмы, их раскидистые листья, на залитую солнцем береговую линию. Он ощущал это яркое солнце, как оно беспощадно пекло не только голову, но и все открытые части тела, накаляя их едва ли не до предела.
Потерев их руками, Александр вымолвил спустя долгую паузу, – и ты меня прости! Софи, я запутался в собственных мыслях. Я правда не знаю кто я, откуда я, есть ли у меня семья, кто я по профессии… – тут юноша замолчал и быстро проговорил, – хотя, судя по тому, что я вытворил в вертолете, лишил жизни человека, и то, как я вообще оказался в нём в роли пленного, наводит на скверные мысли. А потом ещё и попал на Богом забытой остров с дикой головной болью в беспамятстве, весь в ссадинах и царапинах. Из этих несложных умозаключений мне уже самому думается, что мы одного поля ягоды. Кстати, фамилию подскажешь?
Немного помолчав и подумав, София уверенным тоном ответила, – Никольская, моя настоящая фамилия, среди всех прочих… Ты Александр Сокольский, родом из России, живешь в столице, в Москве. Мне приказали тебя прикрыть и эвакуировать на родину в случае нападения на вас, либо срыва аукциона, либо моего разоблачения. Судя по моим наблюдениям, и твоим психологическим признакам, у тебя, эм, ретроградная и диссоциированная амнезия.
– Эмм, а по-человечески? – протянул Александр, поняв лишь слово амнезия и два длинных незнакомых слова перед ним. Но его радовало то, что он узнал знакомое на дремлющем подсознании слово, – Россия!
Ощутив прилив радости, София улыбнулась и продолжила мысль, – у тебя временная потеря памяти на факты и события, предшествующие амнезии. При этом память на универсальные переменные и бытовые процессы, скажем такие как знание языков, математических формул, знание приёмов рукопашного боя и правил поведения в экстремальных ситуациях сохраняются. В твоём случае это очевидно. Ты быстро включился на мой один лишь только взгляд, уловил сигнал и призыв к действию, помог нейтрализовать охранника, реагировал как натренированный оперативный агент, недавно ответил мне по-испански… хотя по твоему виду голова после падения на вертолете у тебя ещё гудит. И сейчас, после всего случившегося ты не бегаешь по пляжу, размахивая руками и крича как маменькин сынок, в панике, не зная, что дальше делать. Так что да, у тебя скорее всего смешанная амнезия, и ты до неё был либо агентом в…
Тут София осеклась и быстро добавила, – каком-то подразделении, или же просто в отличной физической форме.
Сокольский молча выслушал всё, отметил про себя сказанное и добавил, – ну а ты как думаешь, если не знаешь, кто я на самом деле, кем я был?
София решила поступить по вверенной ей инструкции и надлежащему предписанию руководства. Похлопав по-дружески юношу по плечу, она мягко добавила, – ну… на тупого убийцу ты не похож. Но с тобой можно натворить дел… – и после София мотнула головой в сторону океана, где они несколько часов назад потерпели крушение, сбежав от конвоя.
– Ты говорила, что крушение вертолета не самая большая проблема? – переспросил Александр, снова ощутив то, как сильно хочет пить.
– Да, у нас есть проблемы посерьёзней! – сменив тон на строгий, София продолжила, развернувшись и зашагав от юноши прочь, к нескольким склонившимся пальмам. Там, под ними, в тени лежал оранжевый плот, укрытый сорванными пальмовыми листьями.
– Мы приплыли на нём? В смысле ты меня на нём доставила на остров? – спросил смущенно Александр, глядя на стройную загорелую фигуру Софии.
– Да, – ответила София, обернувшись и слегка улыбнувшись, – когда мы столкнулись с водой, ты потерял сознание, ударившись о перегородку. Я сочла это благоприятным моментом.
– Рад, что мой удар головой о железяку доставил тебе удовольствие… – обыденно ответил юноша, виновато пожав плечами.
– Нет, правда, – продолжила София, идя по белому, едва ли не раскалённому песку к раскидистым пальмам и замаскированному оранжевому плоту, – ты отключился, и мозг перестал требовать столь много кислорода для дыхания, прохладная вода сомкнула твою гортань, и ты не захлебнулся. К тому же вертолёт быстро тонул, пассажирский отсек и кабину пилота заливало. Инстинктивно я кинулась к тебе, зная, что в вертолётах такого типа всегда есть спасательный плот с баллоном сжатого воздуха под сиденьями. Я нацепила на тебя спасательный жилет, вытолкнула тебя из тонущей машины, надула твой жилет, надула плот, закинув тебя в него. Пока туда-сюда, наш вертолёт затонул. Слава коралловым рифам, глубина была небольшая, и я смогла собрать всё необходимое.
– Сахар, гречу и туалетную бумагу? – выпалил юноша, в сознании которого друг вспылила картинки очередей в магазине и суматошный необдуманный ажиотаж среди потребителей, навязанный продажными социальными сетями и СМИ. Покачав головой и отогнав вспышку толи из прошлого, толи из будущего, юноша неспешно подошёл к накрытому оранжевому плоту, слыша шелест пальмовых листьев над головой.
– Юморист! – усмехнулась София, пытаясь всячески скрыть то, что их ожидает в скором времени, при этом откинув пальмовые листья в сторону на песок.
Сокольский удивленно присвистнул от увиденного набора, лежавшего в плоте. Оценив количество, он спросил, – на охоту собралась?
– Наоборот. Будем отбиваться! – ответила София и окинула взглядом чёрные карабины, запасные обоймы, пару мачете, пластид и всё то, что смогла поднять с затонувшего вертолета, пока Сокольский в бессознательном состоянии покачивался в плоту на волнах, подставив загорелое лицо солнцу.
– Ты это всё сама вытащила? – удивленно спросил Александр, переведя взгляд с приличного арсенала на стоявшую напротив него девушку, никак не тянувшую на чемпионку по плаванию.
– Нет, блин, приплыли русалочки, я им понравилась, мы позабавились чуток, и они мне с этим помогли… – протараторила София, иронично уперев руки в бока и слегка покачивая бедрами из стороны в сторону. – Пока ты был в отключке, я много раз ныряла и вытаскивала то, что пригодиться нам для боя.
– Какого боя? – переспросил Александр, снова удивившись и отметив про себя, – похоже удивлению предела не будет.
– Когда мы сцепились с конвоирами, первый пилот успел передать сообщение о том, что мы ликвидировали охрану, ситуация критическая и не дотянет до острова… – пояснила София. Склонившись к плоту, она взяла мачете в ножнах со словами, – потом я застрелила пилота, ну а после ты знаешь. Рано или поздно сюда прибудет команда головорезов для наших поисков и… теперь исход зависит от нас и наших слаженных действий.
София взяла нож и вынула его из ножен. Она посмотрела на Александра решительно. Она пыталась понять, о чём он думает сейчас, стоя напротив неё в ободранных шортах и футболке, побитый, исцарапанный, с кучей нерешённых зудящих вопросов. Её интересовало, что он чувствует сейчас, какие мысли витают в его травмированном сознании, и когда наконец-таки память вернётся к нему, чтобы обсудить с ним главную для него проблему. То, что видели они тогда, когда убегали с базы террористов, но он то забыл, а она, София, не только помнила о случившемся, но и знала последствия для Сокольского. И если он вспомнит ЭТО, то он сразу же, наверное, сойдёт с ума.
Сокольский огляделся вокруг пальмовой рощи, выросшей плотной стеной вдоль побережья, и пожал плечами.
– Что ж. Надо бороться за жизнь, она нам не просто так дана. Тебе для сохранения мира в мире шпионов, а мне, хм… видимо тоже для каких-то целей благих… – довольно странным как показалось Софии тоном проговорил юноша, взяв в руки пистолет и вынув обойму. Посмотрев на неё, и, улыбнувшись инстинктивно, он подумал вслух, – лишь бы порох не отсырел!
