Худая рука снова выскочила из-под стола и протянула огурчик. Олег перехватил его и откусил. Наслаждаясь вкусом, он приметил стопку бумаг на углу стола рядом со своим правым плечом.

– Да ну! Вот чем ты теперь занимаешься, карточки эти строчишь? – он взял лежащую сверху ещё не заляпанную и ровную карточку. – Ох ты! Посмотрите, какая роспись! Мама дорогая! Хм… Па-веееел Ааандреевич Креп… Крепин… Ё-моё, поработай над почерком-то!

– Да ладно тебе, нормально выглядит!

– Ладно, за Павла Андреевича! – кружка горячего чая и стопка крепкого алкоголя звонко дзынькнули.

***

– Павел Андреевич, значит, – свежие воспоминания пришли в голову.

– Ага, он самый! – чуть ли не выкрикнул Паша.

– Ладно… – он начал опускать пистолет. – Стёп, убирай пушку.

Однако его встретил странный взгляд и ноль телодвижений.

– Да знаю я его, успокойся. Сам, так сказать, участвовал в том, чтобы его приняли на службу, – неожиданные воспоминания снова согрели ему душу на секунду. Он улыбнулся.

Все сразу же расслабились, и напряжение, которое до этого висело в воздухе, исчезло. Стёпа медленно убрал пистолет обратно в кобуру. Аня же подошла к правому плечу Олега и взяла его нежно за руку, полускрывшись за спиной мужчины.

– Итак, какой же у тебя план по нашему вызволению? – нарушил молчание Олег.

– Ну, смотрите… – он полез куда-то в кабину. Через минуту поисков Паша вернулся с картой в руках.

– Ух ты, какая новенькая! – высказал своё удивление Стёпа. – И граница, как я и говорил!

– Ага, именно туда мы и поедем… – далее шёл длинный рассказ. Но был он точь-в-точь, что и план Стёпки. Поэтому, прервав монолог, молодой человек воскликнул:

– Ха! Точно мой план подслушал! Голова работает-то, мой умишка!

В ответ на такой возглас он получил только улыбки. Но всё же быстро успокоился. Олег вытащил руку из объятий Ани и сложил обе на груди, хмыкнул один раз и скомандовал:

– Всё! В машину тогда. Аня со Стёпой поедут в кузове, я с Пашей на переднем… Чего стоите? Времени у нас и так мало.

Все начали разбредаться по своим местам. Подойдя к торцу автомобиля, Стёпа увидел открытый кузов стандартного ЗИЛа. Деревянные бортики, лавки вдоль них с обеих сторон и тёмно-зелёный цвет.

– “Странно. Какая нахрен конспирация, зелёный цвет, ЗИЛ… Взяли бы и самолёт прям здесь советский посадили, во конспирация была бы…”.

Он полез первым, прихватив оба ружья в обмотках с собой. Аня закинула свой рюкзак в кузов и начала попытки взобраться. Положив вещмешок на лавочку, Стёпа развернулся и подал руку Ане. Она не привыкла к таким условностям быта и не сразу поняла, но всё же воспользовалась помощью. Когда молодой человек почувствовал её руку в своей ладони, у него всплыла мысль:

– “Да уж, теперь я начинаю понимать Олега…”.

Как только он это подумал, из-за машины, на то место, где пару секунд назад стояла Аня, вышел капитан разведки. Взгляд у него был вдумчивый.

– Так, винтовки уберите под лавки, на всякий случай.

– Есть, капитан! – звонко прозвучал юный голос. Началась небольшая возня, в конце которой в окошко кабины выглянул Паша. Его весёлый и одновременно тяжёлый голос выдал:

– И сильно не высовывайтесь, не маячьте, короче, головами сильно.

Аня дала согласие кивком, и они уселись поближе к кабине и как можно ниже. Олег загремел замком задней ставни:

– Всё, глядишь, доедем без проблем.

Створка торцевого бортика закрылась, и щёлкнул замок-задвижка.

Олег протопал вокруг машины к пассажирской двери, дёрнул ручку и открыл дверь. Он ещё раз взглянул в небо, осеннее небо. В воздухе витал запах утренней сырости. Лучи солнца рассеивались в ещё не опавшей на некоторых деревьях до конца листве. Капитан насладился трёхсекундным моментом: ближайшие пару дней ему, возможно, будет не до этого. Он выдохнул и, опёршись ногой о подставку-ступень, залез в кабину. Кресло было твердоватым. Но ему было не привыкать, да и что, собственно, можно было ожидать? Диван? Его идиллию прервал Паша:

– Ну что, поехали?

– Да уж, надо бы, – капитан захлопнул дверь и взмахнул рукой вперёд. – Погнали!

Паша твёрдой рукой включил первую передачу, отжал твёрдое, как камень, сцепление, и мотор зарычал. Машина плавно поехала, медленно набирая скорость. Олег взглянул в окошко сзади: Стёпа и Аня сидели по разные стороны. Стёпа просто смотрел в небо, а Аня… Поджав к себе колени, она смотрела на пролетающие мимо улицы. Она обхватила ноги руками и положила на них подбородок. В своей одежде она выглядела стройно и красиво, но, кажется, ей было сейчас не до комплиментов. Похоже было, что она тихо плакала. Олег решил не тревожить ребят, всё равно за рёвом мотора его не услышали бы, отвернулся к окну и грустно, со вздохом глянул на пролетающие мимо руинные, уже родные, четырёхэтажки.

***

Опущенное стекло двери ЗИЛа звонко тряслось от ям на дороге. Каждая издавала свой звук, когда колесо попадало в неё, но, к сожалению, назвать это мелодией было сложно. Мотор продолжал реветь, пока осенняя листва разлеталась под колёсами автомобиля. В окошко высунулась по локоть мужская твёрдая рука, которая расслабленно качалась, отдаваясь ритму поездки. Она держала медленно тлеющую самокрутку. Рука поднялась и вернулась в кабину. Через пару секунд из окна полетел сигаретный дым и послышался мужской голос:

– Слушай, а что за конспирация такая на советской машине щеголять по немецкому городу?

– Да всё, как всегда, Олег Михалыч, в такой стране живём! – эмоционально высказался Павел.

– Ну, то, что, как всегда, это мы знаем. А что именно случилось-то? – Олег взглянул с лёгкой улыбкой на водителя. – Давай рассказывай, дорога у нас дальняя, хоть мы и проехали километров двадцать.

Он снова приложил сигарету к губам, внимательно оглядывая горизонт, который не изменялся уже минут тридцать.

Паша ехидно хмыкнул. Рука резко, с хрустом переключила передачу. Он облизнул губы и начал рассказ:

– Да жил я спокойно в части. Ну, той самой. – Он резко жестикулировал в воздухе свободной правой рукой. – Выхожу утром, ну так, на солнышко взглянуть, и прибегает сержант, весь запыхавшийся такой, красню-юю-ющий! И говорит мне, мол, меня полковник к себе срочно вызывает.

– Знакомо, – не без улыбки вставил Олег и стряхнул в окно сигарету. Пепел улетучился на ветру. – Ну так и, срочно вызывает…

– Да-да, вызывает, ну я бегу, что мне делать-то ещё, перед этим, конечно же, одевшись по форме. Прибегаю, стучусь, а он мне сразу открывает, как ждал! Ой-ой… – он поправил съезжающую карту, которая лежала на торпеде. На ней было пару отметок серым, и красным карандашом выделен путь. – Так во-от, ну я вошёл, сел, он напротив. И говорит, мол, нужно спасти одного хорошего бойца. Правда, сделал паузу, не, паузищу и сказал «Лучшего»…

– “Ну да, ну да… Лучшего… Как пафосно-то!” – задумался Олег. Слева от него всё дальше звенел голос водителя. Автомобиль зашёл в резкий поворот. Голос прервался, кабина наклонилась на пару секунд так, что Олегу пришлось хвататься за всё что угодно, чтобы усидеть на месте, и вернулась в привычное положение. Послышался хруст коробки передач, и голос продолжил.

– …А я ему говорю: «Как это должно повезти, чтобы проехать через фронт, вывезти вас, и нас не жахнуло фугасом?». А он успокоил, мол, всё дадим тебе. Будешь под прикрытием, дадут всё на фронте. Ага! Приехал, значит. А там ни хера!!! Стоит вот это чудо-юдо-корыто и всё! Пришлось ехать на чём дали, не пешком же, и коллегу не бросишь…

– И как же ты так проехал незаметно мимо летающих фугасов своих? – прервал его Олег.

– Ну как, придумал байку, мол, я фе-е-ермер, – он сладко улыбнулся. Ему, видимо, эта профессия была по нраву. – Построил себе маршрут окольными путями. Пару раз меня стопорнули, но это уже отдельная история. Ушёл главное и доехал, хе-хе!

Оба рассмеялись.

– Видишь, Паша, в нашем деле можно рассчитывать только на себя. Только на себя, – уже протяжно повторил Олег со вздохом.

Олег начал закрывать окошко, оно с небольшим скрипом поднималось. Он почувствовал шорох сзади себя. Это была Аня. Она, кажется, успокоилась, но никак не могла найти себе места и постоянно ёрзала. В это же время на лавке напротив сладко посапывал юный разведчик, подогнув ноги.

“Ладно, что поделаешь с ним. А вот Аню не стоило одну оставлять. Этот-то спит, да и не поймёт. Эх, смог бы я оказаться рядом с ней. Она нуждается в этом. К сожалению, у меня есть дела поважней…”.

А заняться было чем, учитывая то, что он чувствовал что-то неладное уже на середине Пашиного рассказа. Непросто чувствовал, чуял, причём, как говорится, одним местом. Олег наконец плотно закрыл окно и устремил взор по сторонам. Все чувства навострились. Он ощущал, как плотный воздух рассекается при переключении передач Пашей, как гремят под колёсами ямы. Он даже чувствовал запах новенькой карты, которую носило по торпеде из стороны в сторону. Он видел, как граница города заканчивалась, видел, как эти ужасные домики кончаются вдали. Но всё застыло, его взгляд в пустоту отвлекла вспышка слева за кустами. Послышался скрежет металла. Мотор начал чертыхаться, и машину стало дёргать. Пули прошивали тонкий корпус грузовика. Сзади послышался глухой удар: кто-то явно повалился на пол кузова. Вспышки слева и справа.

– Жми давай! – успел выдавить Олег прежде, чем его окно разбила автоматная очередь. Он пригнулся, прикрывая голову правой рукой. В двери образовалась пара дырок. Одна из них была на уровне бедра, из него шла тёмная кровь. Вспышек становилось только больше. Мотор заревел, машина начала резко ускоряться. Олег поднял взгляд на руль – на нём лежал уже бездыханный Паша.

Вспышки. Скрежет. Кто-то кричит на знакомом немецком.

– Прости, Пашка…

Олег с большим трудом дотянулся до противоположной двери и открыл её. Пыхтя от усилий, он вытолкнул водителя с сиденья и перелез на его место, держась за руль. Дверь захлопнулась.

Вспышка справа. Грохот. В лобовом стекле образовалось отверстие, а стекло окошка, выходящего в кузов, разлетелось осколками по всей кабине. Капитан, пригнувшись, посмотрел вперёд. Конец города был близок. Редкие остовы машин ржавели на краях улицы, над которой нависли деревья. Олег надавил на газ. Сзади послышались выстрелы. Взглянув в чудом уцелевшее стекло заднего вида, он увидел пару тел, падающих из машины… Незнакомых. Выстрелов с улицы стало меньше, их вовсе не стало на мгновение. Разведчик за рулём глубоко выдохнул, когда увидел сменяющуюся вдалеке с асфальта на укатанный грунт дорогу…

Прозвучало четыре громких, как гром среди ясного дня, оглушающих выстрела. Хлопок пробитой задней шины раздался в ту же секунду. Автомобиль резко повело из стороны в сторону. Олег вцепился в руль и не выдержал:

– С-сука драная!!! Да засунь себе в жопу своё ружьё!!!…

Под тонну подобных ругательств он выровнял тяжеленную махину, почти не потеряв скорости. Под колёсами застучали мелкие камни. Стало намного трудней ехать, но, кажется, за ними никто не гнался. Олег ещё раз взглянул в зеркало заднего вида. На крыше одного из двухэтажных домов он увидел отблеск.

«Ну всё, всё, остынь, просто так ты уже не будешь тратить патроны…».

Ничего более опасного в маленьком стёклышке он не увидел, если не считать стоящих на границе города вооружённых людей. Они не были одеты в форму. Оружие у них всех было разное. Кто-то смотрел вслед автомобилю, кто-то активно обсуждал данный инцидент. Кажется, начиналась перепалка. Ничего более разглядеть уже было нельзя. Его внимание отвлек шорох сзади.

– Кажется, оторвались, Олег! – её голос сейчас был приятней глотка воды в засуху. Капитан лишь чуть-чуть обернул голову назад. – У нас всё в порядке, мы живые. А как у вас тут дела… – её голос утихал к концу фразы. Она заметила изменившийся состав кабины и измазанные в крови руль и руки, лежащие на нем.

– У нас не было выбора, – сухо ответил Олег, отводя взгляд влево, в бескрайнее поле. В ответ он ничего не получил, только услышал, как Аня выползла из маленького окошка обратно к Стёпе. Капитан тяжело вздохнул и поднес руку к бедру, почувствовал кровь. В окошке сзади снова появилась фигура. На этот раз это был Стёпа:

– Япона мать, Олег, ты ранен!

– Да не ори ты, – буркнул ему тот в ответ. – Тащи сюда бинт лучше.

Молодой моментально пропал из поля зрения. Через пару мгновений на уровне глаз Олега показалась не сильно волосатая рука, она держала бинт. Он тут же его забрал.

– Может, поменяемся? Ты совсем плохой…

– А водить ты умеешь? Вот-вот, не мешай, доедем до безопасного места – посмотрим.

Вид у Стёпы был тоже не весёлый, поэтому он тихо сел обратно, просматривая постоянно округу. Олег, удерживая одной рукой руль, перебинтовал себе ногу как смог, не завязывая узлов, просто зажав конец бинта между ногой и креслом, чтобы хоть немного приостановить кровь. Вытерев руку об лёгкую куртку на уровне рёбер, он взял карту, которая упала на соседнее сиденье. Пробежав глазами по красному карандашному маршруту, Олег положил карту на её изначальное место. Дальше он только изредка поглядывал на неё, хмурясь.

Воцарилась тишина, относительная, грустная, но мирная тишина.

Глава 4. Деревня

Над деревней, состоящей из нескольких вытянутых улиц, стоял густой туман. Что-либо было видно только на расстоянии метров пяти не только из-за тумана: тёмный вечер повис над этим местом. В некоторых окнах всё ещё горел свет. Одно из окон тускло освещало узкую дорожку, протоптанную меж огородов. Тропинка вела к небольшому зданию, больше похожему на туалет. Изнутри послышался шорох. Через некоторое время маленькая деревянная дверь отворилась. Из неё вышел старичок в мешковатой рубашке, в руках он держал свечу, но мгновенно задул её. Мужчина двинулся по тропинке в сторону бревенчатого дома.

В этот момент послышался приближающийся гул. Он начал нарастать, стали отчётливо слышны звуки автомобиля. Старик быстро для своих лет подбежал к забору, который был слева через огород от него. Ограждение было из уже посеревших от давности досок с выпиленными зазубринами сверху. Мужчина выглянул между заострениями. Его взору открылась накатанная дорога, которая вела в лес неподалеку. Он заканчивался резкой полосой. Было видно, как лиственные деревья склоняются над уходящей в туман дорогой. Этот туман разрезал свет. Он метался из стороны в сторону, пока на край леса не выехал грузовик.

Автомобиль притормозил, катясь на холостых оборотах, как будто кто-то сверял путь за рулём. Послышался до жути пробирающий хруст, и машина двинулась дальше. Но не далеко: доехав до зарослей прямо напротив подглядывающего старика, грузовик заехал в них и остановился так, чтобы его было плохо видно с дороги. Заднее колесо было пробито. Фары потухли, снова стало темно. Работающий двигатель перестал напрягать уши своим назойливым звучанием.

Старик, не двигаясь с места, схватил вилы, которые были оставлены мирно стоять, облокотившись на забор, после дневной работы в огороде. Он прижал их к себе и крепко сжал в руке. Из открытого кузова грузовика спрыгнул человек среднего роста и телосложения. На краю кузова появилась вторая фигура, только та была уже худоватой и совсем не походящей на мужчину. Она подавала какие-то массивные сумки, похожие на рюкзаки. В кромешной тьме мужчине показалось, что водительская дверь отворилась. Первая фигура отвлеклась на шум спереди машины и побежала в затуманенную темноту. Послышались хрипы и странные ругательства на русском, после чего обратно вышли две фигуры. Та же и ещё одна с перебинтованной ногой. Это был мужчина, однозначно крупный мужчина, по крайней мере, он казался больше остальных. Девушка или фигура, кажущаяся девушкой, уже спрыгнула с кузова и надела вещмешок. Остальные тоже подхватили ранцы. Тот, что с бинтом, хромал на правую ногу. Послышались их тихие голоса:

– Так, надо бы нам найти тут твою тётку эту… – послышался молодой голос.

– По моим воспоминаниям и скромным подсчётам эта тётка нам уже в бабушки годится. Мне надо только вспомнить, где она живёт… – ответило женское меццо-сопрано.

Голос, который был сух, как банный лист перед сеансом водных процедур, прервал её:

– Пойдёмте потихоньку по главной дороге. Аня, глядишь, чего вспомнит, а мы светиться не будем прям перед въездом в деревню.

Все трое двинулись медленным шагом по дороге вдоль деревянных заборов. Дальше их голоса были неразличимы. Старик посмотрел, как они удаляются в туман, пока их силуэты стали вовсе неразличимы. Он поставил вилы на место и направился в сторону дома.

***

Аня медленно шла рядом с Олегом. Над дорогой горел фонарь, до которого было меньше минуты быстрым шагом, и тускло освещал территорию под собой. Девушка нахмурила брови, она чувствовала взгляд на себе. Пытаясь уйти от этого чувства, она задала вопрос:

– Мы точно ничего не забыли?

– Точно.

Стёпа, как всегда, мило улыбался. Так, что ему хотелось поверить. Но ощущение взгляда на себе не покинуло её. Аня обернулась и инстинктивно направила взор на домик, в котором горел тусклый свет. За забором правее домика кто-то шелохнулся. Или показалось? Аня повернулась. Олег не смог не заметить странных телодвижений рядом:

– Всё в порядке?

– Да-да, конечно, – девушка, нахмурившись, покачала головой, освобождаясь от лишних мыслей.

– Хорошо… – Они шли по прямой дороге. Аня рассматривала дома вдоль их пути на предмет узнаваемости. Но пока она не видела примечательного домика из детских воспоминаний. – Итак, не знаю, кто эти парни, что на нас напали. Но если они как-то завязаны с этим бароном Фрегихом, то мы знатно попали.

– Да-а, ну и грохнули вы какого-то важного человечка! – встрял Стёпа.

– Это уж точно…

Аня привлекла их взгляд на себя:

– Мстит, думаешь?

– Вполне возможно. В любом случае человек он влиятельный, раз может позволить себе иметь банды и агентов в костюмах. Те, кто в нас стреляли, были обычные бандюганы без формы и нормального оружия, поэтому тут мы пробудем недолго, – он остановился. – Так, а дальше куда нам?

Они стояли на перекрёстке в свечении фонаря. Дорога разделилась на три тёмных ответвления. Все четыре дома, стоящих на углах перекрёстка, были не видны из-за зарослей вишни и яблок у забора, кроме одного. Вход на участок был с аркой, а сам дом богато украшен. На макушке крыши возвышался красный петушок, который уже выцвел за свою многолетнюю историю, а сейчас, в кромешной тьме, от него остался только силуэт.

Но Ане этого хватило:

– Вот он! Наконец-то его увидела!

Стёпа немного изумился и приподнял бровь:

– Нам туда? – боязливо спросил он.

– Не-ет, – махнула Аня рукой. – Это просто чей-то богатый дом. Чей, уже не помню. – Они перешли через перекрёсток по диагонали прямо ко входу в этот двор. Однако он оказался заброшенным. Трава повсюду внутри двора доходила до колен, а калитка была приоткрыта. Исследовав эту картину, Стёпа вынес вердикт:

– Видимо, уже ничей…

– Ага… Ладно, он был мне как ориентир, такое здание сложно не запомнить. Кажется, нам надо брать левее, – она указала рукой на дорогу, которая была уже всех остальных. – Там, вроде, недолго идти.

Стёпа снова взял Олега под локоть, и они двинулись в намеченную сторону. Раненый всё время кряхтел, издавал тяжёлые звуки и был несговорчив. Впрочем, как и всегда, однако сейчас ему было точно не до шуток. Олег держал руку на бедре, как будто бы ему это помогало не чувствовать боль. Смотрел он постоянно под ноги или исподлобья, сильно нахмурившись. Но всё же пытался как-то отвлечься и подмечал для себя всё по пути: колею, укатанную до песка, полоски травы вдоль дороги и ритмичный шаг Ани… Почему-то только эта деталь вызвала у него улыбку. Он продолжал хромать дальше и думать о всяком:

– “Сейчас бы в отпуск, а не это всё. Ах. Ох, дойду – хоть прилягу. А потом уже доберёмся, потом… Возьму Аню с собой на мо-оре, где мы будем одни, где мы будем…”.

– Пришли!

Тихий возглас Ани отвлёк его от мыслей. Олег поднял взгляд. Перед ним был невысокий заборчик с калиткой не выше груди. Двор в такой тьме было разглядеть невозможно, но был заметен свет из окна одноэтажного дома с острой крышей. Аня подошла к калитке и, перегнувшись через неё, отворила дверцу, отодвинув щеколду. Они зашли и заковыляли внутрь двора. Всё ещё не было видно ничего дальше пары метров, но участок ощущался большим. Стёпа, стоящий рядом с Олегом, дёрнулся от звука закрывшейся калитки за ними. Выдохнув, он повёл Олега вперёд за Аней. Она обернулась и шёпотом предупредила:

– Я буду говорить. Вы только не вмешивайтесь, пожалуйста.

Оба кивнули, понимая сложность ситуации. Но всё же, подойдя к крыльцу, Олег взялся за рукоять пистолета за пазухой. Из дома доносились звуки рутинной домашней работы. Стёпа же возбуждённо смотрел по сторонам и, убедившись, что вокруг всё спокойно, принялся рассматривать крыльцо, выкрашенное в голубой цвет. Аня поднялась аккуратно по ступенькам и негромко постучала в дверь. Вдруг всё затихло, а затем в доме послышалось движение. Стало слышно, как кто-то медленно крадётся ко входу. В окне справа от двери появилась полоска света. Олег сильнее сжал рукоять пистолета. Дверь резко отворилась. В проёме появилась наведённая на непрошеных гостей обрезанная двустволка. В руках её держала женщина на вид пятидесяти пяти лет в домашнем свободном платье и спущенным платком на голове. Лицо её было в тени. Через несколько секунд молчания Аня спокойно обратилась к ней:

– Ta-ta! Ich bin es! [Та-та! Это я!] – она сделала милый взгляд в надежде, что её узнают.

– Anechka, bist du das?… [Анечка, ты, что ли?…] – послышался настороженный голос.

– Ja! Das sind meine Freunde, nimm den Schnitt weg, wir sind in Schwierigkeiten und wir haben einen Verwundeten [Да! Это мои друзья, убери обрез, мы попали в передрягу, и у нас раненый], – и после паузы дополнила. – Wir brauchen deine Hilfe, Tante… [Нам нужна твоя помощь, тётушка…]

Было видно, как она колебалась в решении. Хотя перед ней стоит дочка её сестры, но время всё-таки тяжёлое, мало ли что:

– Ach, verdammt, kommen Sie rein [А-аа, чёрт побери, заходите], – она развернулась и, заходя обратно в дом, кинула фразу через спину. – Lasst uns den Verletzten ins Bett bringen. [Раненого давайте на койку.]

Рука Олега расслабилась. Аня забежала в дом за тёткой и начала готовить место для Олега. Стёпа потащил раненого капитана в жилище. Преодолев ступеньки, Олег остановился, опершись рукой о деревянную опору крыльца. Он нагнулся к Стёпе:

– Какая-то она недружелюбная…

– Видели б вы себя в зеркало, Олег Михалыч, тоже бы скривили рожу! – он сказал это тихо, но улыбка у молодого растянулась до ушей.

– Хе-хе! – Олег усмехнулся и хлопнул рукой пару раз по груди ученика. – Пойдём, давай!

Они прошли через маленький предбанник и оказались в узком коридоре. Половица скрипнула под тяжестью Степана. Из одного из дверных проёмов выглянула Аня. Она жестом позвала их в комнату. Олег тяжело шагнул, опираясь о стену и держась за Стёпу. Ему становилось всё хуже и хуже. Зайдя в комнату, он успел увидеть только Аню, которая сразу же подхватила его с другой стороны. Через мгновение Олег почувствовал мягкую койку под собой. Он тяжело дышал и закрыл глаза, лёжа на спине. Бедро разрывало от боли. Кто-то сел на край кровати, у его ног. Дальше Олег ничего не помнил. Лишь только, что потом он очнулся от жгучей боли. Во сколько и через сколько времени после их прихода в дом это было, он не знал. Боль прорезалась сквозь сон, всё было, как в тумане, поэтому он даже не открыл глаза и снова уснул.