***
Утром Абрамов приехал в отдел милиции. Поздоровавшись с оперативниками, он поинтересовался у них, пришел ли запрос в отношении Серова.
– Все нормально, Виктор, – произнес один из них. – Мы не ошиблись, это действительно Серов.
– Вот и хорошо. Я сегодня поеду с ним в Казань. Зачем ждать плановый конвой, когда я сам могу его доставить туда.
– Твое дело, как хочешь. Если ты его от нас забираешь, тогда пойдем, будем готовить все необходимые документы.
К обеду все формальности были улажены. Виктор спустился в подвал, где находился изолятор временного содержания и, предъявив документы дежурному по ИВС, попросил его вывести Серова из камеры.
– Ну что, Илья? Поехали в родной город, – сказал Абрамов, надевая на его руки стальные браслеты.
– Вы ошибаетесь, я не Серов, – снова попытался возразить он.
– Не нужно много говорить. Казань подтвердила, что это твои отпечатки. Оспорить это практически невозможно. Ты же человек грамотный и хорошо должен понимать, что ты проиграл.
Он хотел что-то сказать, но, махнув рукой, замолчал. Забрав задержанного и его личные вещи, Абрамов поехал на вокзал. Купив два билета на проходящий через Казань поезд, они стали ожидать его прибытия. Их места в вагоне оказались занятыми. В купе ехала молодая супружеская пара с двумя детьми. Виктор предъявил им билеты и попросил их освободить два места. Его просьба вызвала недоумение: у них оказались такие же билеты на два этих места.
– Слушай, мужик, – обратился к нему глава семейства. – Мне кажется, что ты должен сам разбираться с проводником в отношении этих мест. Не будешь ведь ты выгонять детей.
– Я сейчас постараюсь отрегулировать этот вопрос, но со мной преступник, которого я везу в Казань. Если вы не возражаете, то я на время пристегну его в вашем купе.
– Ты что, упал? У меня в купе дети!
– Давай, не шуми. Если не хочешь, тогда иди и сам решай эти вопросы с проводником. В конечном итоге, у меня тоже билеты на эти два места.
Решив, что отрегулировать этот вопрос должен Абрамов, мужчина согласился с тем, чтобы он оставил задержанного преступника в купе. Пристегнув Серова к ножке откидного стола, Виктор направился к проводнику.
– Здравствуйте! – поздоровался он с полной женщиной, сидевшей в купе проводника. – Скажите, вы проводник вагона?
– Сам не видишь этого? Ну, я – проводник, что тебе надо?
– Все дело в том, что купленные нами в Саранске билеты были выписаны на занятые ранее места. Как нам быть?
– Откуда я знаю! Я билеты вам не продавала. Идите к бригадиру поезда и решайте с ним эту проблему.
– Я не могу этого сделать. Дело в том, что я сопровождаю арестованного преступника. Он особо опасен и может совершить побег в любое время.
Услышав это, она тут же вскочила с места и исчезла за дверью. Вернулась она минут через тридцать в сопровождении мужчины. Судя по тому, как она смотрела на него, нетрудно было догадаться, что этот мужчина был бригадиром проводников поезда.
Вопрос решился в считанные минуты. Проводница освободила соседнее служебное купе, и он с Серовым, быстро перебрался туда. Абрамов снова приковал его к ножке стола и, забравшись на верхнюю полку, в блаженстве вытянул свои уставшие ноги.
***
– Виктор Николаевич, – полушепотом обратился к нему Серов. – Вы спите?
– Что нужно? – ответил ему Абрамов, почувствовав, что тот своим вопросом прогнал у него дремоту. – Что у тебя случилось, Серов?
– Хочу с вами поговорить. Я же знаю, что вы не спите.
– Говори. Что хочешь от меня?
– Есть одно предложение к вам, – снова понизив голос до полушепота, произнес он.
– Какое еще предложение, Серов? Давай, не валяй дурака, закрывай глаза и спи. Вот привезу тебя в Казань, там ты точно не поспишь первые дни. Там «дубаки» отыграются на тебе за побег.
Он замолчал. Прошло минут десять, прежде чем он снова заговорил.
– Виктор Николаевич! У меня есть много денег, и я бы хотел выкупить у вас свою свободу. Вы слышите меня?
– Знаешь, Серов, не гоняй порожняки. Я тебе не маленький мальчик, а ты не миллиардер. Откуда могут быть большие деньги у беглого зека?
– Вы не смейтесь, у меня действительно много денег. Они мне достались от одного человека. Сейчас его нет в живых, он умер от туберкулеза в зоне. Я только из-за этого и рванул оттуда, а так бы не побежал. Зачем мне еще три года к моему большому сроку.
Заметив, что Абрамов замолчал, он воспринял это как его заинтересованность.
– Слушайте, Виктор Николаевич! Что дает вам ваша служба? Думаю, ничего существенного: ни квартиры, ни денег у вас нет, и никогда не будет. Государство не позволит вам все это иметь, а иначе у вас исчезнет нюх, и вы перестанете бегать и ловить преступников. Я предлагаю вам реальные деньги, и деньги немалые. Их хватит не только вам, но и вашим детям, и внукам.
Здесь Виктор не удержался и громко засмеялся. Свесившись с верхней полки, посмотрел на арестанта.
– Серов! Не делай из меня дурака. Если бы у тебя были бабки, ты бы давно удрал куда-нибудь за бугор и пил бы там баварское пиво. Давай, закрывай свой рот и больше не пытайся меня соблазнять. Ты мне напоминаешь того змея, который ввел в искушение Еву.
Он замолчал и укоризненно посмотрел на Абрамова.
– Зря вы мне не верите. Эти деньги находятся в Казани, и я готов вам их показать при условии, что вы возьмете их себе, а меня отпустите.
– Серов, заткнись и постарайся заснуть. Мне не нужны ворованные деньги. Я, в отличие от тебя, хочу спать спокойно и в своей постели.
Он замолчал и, повернувшись на правый бок, закрыл глаза. Виктор выключил верхний свет, который бил ему в глаза, и постарался отвлечься от этого разговора. Серов вскоре задремал, а он по-прежнему не спал, размышляя над его словами. Если сказать честно, то он не думал о деньгах, и ему было абсолютно все равно, есть у него эти деньги или нет. Однако его тревожило совсем другое: он был уверен, что Серов найдет человека, которого сможет купить за эти деньги, и этот человек сделает все, чтобы отмазать его от уголовного дела за совершенный побег. Не исключено, что он поставит под сомнение решение суда, осудившего его за двойное убийство.
Сморенный усталостью, Абрамов задремал под утро, когда в окно вагона забил солнечный луч.
***
На вокзале Абрамова встречали оперативники из седьмой колонии. Перед тем как расстаться, Серов посмотрел на Виктора и молча, покачал головой.
– Чего качаешь головой? – спросил он Серова.
– Я почему-то думал, Виктор Николаевич, что вы умный человек, способный мыслить реальными категориями, а не жить стереотипами, которыми вас всех пичкают из газет и телевидения. Мне жаль, что я ошибся. Я глубоко разочарован в вас.
– Давай, Серов, выходи из вагона. Ты и так мне не дал нормально отдохнуть этой ночью. Неужели ты мог подумать, что я поведусь на все эти разговоры о деньгах? Зачем они мне, это же грязные деньги. Нормальных-то денег у тебя нет и больше, наверное, никогда не будет.
– Какая разница, какие это деньги, грязные или чистые? Деньги есть деньги. Я думаю, что пройдет немного времени, и вы вспомните этот разговор и поймете, что вы могли стать очень богатым человеком во времена «социализма с человеческим лицом».
– Вон видишь людей в форме? Вот им и предлагай деньги. Мне твои деньги не нужны.
Абрамов передал с рук на руки осужденного Серова и направился к остановке троллейбуса седьмого маршрута. Доехав до «Ленинского сада», он вышел и, не торопясь, направился в министерство внутренних дел.
– Привет, – поздоровался Виктор с ребятами из отделения.
– Привет, как съездил? – спросил Абрамова начальник отделения.
– Нормально. Он сначала пытался включить дурака, говорит, вы ошиблись, я житель Таллинна и вообще никогда не знал человека по фамилии Серов. Потом «поплыл», понял, что я опознал его.
– Ладно, ты его хорошо знал, а если бы кто-то другой поехал вместо тебя, то мог и не опознать.
– Да я просто разыграл с ним небольшой спектакль. Мы там его «откатали», и я сказал ему, что отправил отпечатки пальцев в Казань.
– Ловко ты его разыграл, – сказал начальник отделения и загадочно посмотрел на него.
– Что-то произошло, пока меня не было в министерстве? – спросил он начальника.
– Как тебе сказать? Все течет, все изменяется, – уклончиво ответил он.
– Слушайте, вы что, меня разыгрываете? Скажите, что случилось? – произнес Абрамов.
– Всему свое время, – произнес начальник отделения и, удобно устроившись за своим столом, достал газету.
Виктор вышел из кабинета и направился в туалет. Ему с утра не удалось привести себя в порядок в вагоне поезда, и он решил побриться здесь. Вслед за ним в туалет вошел сотрудник отделения Семенов. Посмотрев на Абрамова, он рассказал ему то, что он так хотел услышать от своего начальника отделения.
– Пока ты был в Саранске, наш начальник ходил к Костину и просил перевести тебя в другое подразделение. Он жаловался начальнику Управления, что ты подрываешь его авторитет и никак не можешь найти общего языка с сотрудниками отделения.
– Ну и что сказал Костин? – поинтересовался Виктор у него.
– Он сказал, что подумает над его вопросом, – ответил Семенов.
– Теперь мне понятна его реакция. Он, по всей вероятности, ищет человека на мое место?
– Он уже нашел.
– И кто этот человек?
– Я пока не знаю.
– Спасибо, что просветил меня. А то я никак его не пойму, улыбается и все говорит, что я скоро узнаю новость, от которой упаду.
Виктор быстро побрился и вернулся к себе в кабинет. Минут через пять его вызвал Костин.
***
– Алексей! Сергеев! – раздалось у него за спиной мужской голос.
Он медленно обернулся и увидел мужчину, который, расталкивая пассажиров электрички, приближался к нему. В этом человеке он узнал сокамерника по хозяйственному блоку Белова Андрея, с которым вместе отбывал свой последний срок во втором изоляторе. Он протянул ему руку, и они поздоровались.
– Ты откуда? – поинтересовался у него Сергеев.
– Да я только неделю назад откинулся. Отсидел от звонка до звонка. Сунулся к своей бабе, а у нее новый мужик.
– Понятно, а где сейчас кантуешься? – спросил его Алексей.
– Да, как тебе сказать. Ночь провел у своей двоюродной сестры, предыдущую ночь – на вокзале, да и сегодня тоже собирался переночевать здесь. А куда идти? Кому я нужен?
– Вот, что. Давай, двигай со мной. У меня небольшое дело в Казани, а затем поедем ко мне в Васильево. Многого не обещаю, но крыша над головой на первое время будет. Леха никогда своих корешей не бросает.
– Спасибо, Леша. Вот уж мне сегодня подфартило, что встретил тебя. Сам Бог направил меня к тебе.
– На Бога надейся! Просто случай свел тебя со мной. Ведь ты меня мог и не заметить на этом вокзале.
Они быстро вышли с вокзала и направились в сторону Центрального колхозного рынка.
– Леха! А что у тебя за дела на рынке? – поинтересовался у него Андрей.
Сергеев сердито посмотрел на него и, сплюнув сквозь зубы, произнес:
– Еще пара вопросов, и ночевать будешь на вокзале. Такой расклад тебя устраивает? Запомни одно, меньше вопросов.
– Да я не хотел тебя обидеть. И в отношении вопросов, я тоже понял, больше их не будет.
– Вот и хорошо. Греби, рядом со мной и молчи как рыба. Ты помнишь Рябого, ну с нами работал в хозяйственной обслуге? Так вот сгорел парень только из-за того, что не мог держать язык за зубами.
– Ты хочешь сказать, что кто-то из наших ребят запалил тогда его?
– Наверняка. Там каждый второй стучал на первого, а первый на второго.
Белов замолчал, так как был сражен услышанной новостью. О том, что в местах лишения свободы каждый второй работает на администрацию, он, конечно, хорошо знал, но то, что Рябого запалил кто-то из их окружения, вызвало у него своеобразный шок. Он хотел снова задать Алексею вопрос, но, вспомнив его предупреждение, предпочел промолчать. Они прошли в лабаз, где продавалось мясо, и остановились в нерешительности.
– Андрей, постой где-нибудь здесь, я быстро пробегусь по рядам, – предложил ему Сергеев. – Мне нужно увидеть одного мужика и переговорить с ним. Тебя он может испугаться.
– Хорошо. Я покурю вон там, на выходе, – сказал Белов. – Надеюсь, ты не забудешь про меня.
– Не переживай, я слов на ветер не бросаю, – ответил Алексей и быстро скрылся в толпе покупателей.
Прошло минут сорок, прежде чем он увидел возвращающегося Сергеева. Заметив Белова, который нервно курил около выхода из лабаза, Алексей дружески помахал ему рукой.
– Вот и все. Поехали ко мне в Васильево, – предложил он ему. – Думаю, что к ужину успеем.
Они зашли по дороге в продуктовый магазин и купили бутылку водки.
– А что так мало? – спросил его Белов. – У меня есть немного денег, давай возьмем еще литр.
– Это я взял на дорогу. Дома у меня есть, что выпить. Так что особо не напрягайся.
– Леша? Извини за мой вопрос. Ты живешь один или с кем-то?
– Не переживай, все будет нормально. Баба у меня молодая, спокойная. Скандала не будет. Ты только меньше о зоне говори. Ей это не особо нравится.
– Все понял, Леха. Буду нем как рыба.
Они выпили бутылку водки в привокзальном сквере и, услышав голос диспетчера о подаче электрички на пригородную платформу, направились на перрон.
***
Весело разговаривая, они вошли в дом Сергеева.
– Вот, Андрей, познакомься, это моя любимая женщина. Зовут ее Мадина.
– Белов, старый знакомый Алексея, – представился он ей. – Мы друг друга знаем давно, но я никогда не думал, что у него такая красивая жена.
Она покраснела. За все время, что она знала Сергеева, это был единственный человек, который сделал ей комплимент. Заметив ее смущение, Алексей попросил приготовить ужин. Пока они курили на улице и вспоминали прошлые времена, она успела все быстро приготовить. Поставив еду на стол, она пригласила их в зал.
– Присаживайся, где удобнее, – предложил Алексей Белову.
Тот сел и молча, посмотрел на стол, где в большой и глубокой тарелке лежали сочные куски мяса.
– Давай, накладывай себе мясо, здесь прислуги нет, – произнес хозяин, разливая по стаканам мутноватый самогон.
Андрей положил себе на тарелку большой кусок мяса, немного укропа и петрушки, которую он так любил.
– Ну что, махнем за встречу, – предложил он. – Давно мы с тобой не виделись, по-моему, года четыре.
– Если точнее, три с половиной года. Я так рад, что встретил сегодня тебя.
Они чокнулись гранеными стаканами и выпили. Андрей взял в руки нож и отрезал кусок мяса. Он положил его в рот и начал жевать. Мясо было необычайно вкусным и мягким.
– Алексей, что это за мясо? Я еще ни разу не ел такого. Это телятина?
– Угадал. Это молодая телочка, – сказал тот и громко засмеялся, глядя на сожительницу.
– Я что-то не так сказал? – переспросил Сергеева Андрей.
– Ты сказал все правильно. Ты не один, кто замечает это. Два дня назад ко мне зашел сосед и попросил взаймы кусок мяса на шашлык. Потом вечером поинтересовался, что это было за мясо. Скажи, классная телка оказалась?
– Точно. Шашлык, наверное, из этого мяса вообще шикарный.
– Завтра попробуем и оценим, – произнес Сергеев, разливая по стаканам очередную порцию самогона. – Как мой самогон? Я его дважды очистил через активированный уголь, который нашел в коробке противогаза, а затем настоял на травах. Чем не домашний коньяк? Пьется хорошо, а главное с него не болит голова.
Они снова выпили и стали закусывать.
– Мадина, натопи нам баньку, хочу попарить своего гостя, – обратился он к ней.
Женщина, молча, встала из-за стола и исчезла за входной дверью.
– Неплохо ты, Леха, устроился. Живешь, как на курорте. Я смотрю и баба у тебя послушная. Другая бы стала возникать, а эта встала и пошла, исполнять твое указание.
– Запомни, Андрей. Бабы любят сердцем, а не головой. Вот когда найдешь такую бабу, сразу цепляйся за нее. Внешность, это все проходящее, а любовь, она вечна. Давай, еще накатим по одной за любовь. За тех баб, которые годами могут ждать нас из зоны.
Они выпили и, встав из-за стола, направились во двор, чтобы немного покурить.
***
– Алексей! Как ты живешь с ментами?
– Нормально. Я их не беспокою, а это главное для них. Так, иногда ко мне заходит участковый инспектор в целях профилактики. Интересуется, как здесь дела. Люди тут живут тихо, поэтому вопросов у него практически не бывает. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Мне бы не хотелось попасть к нему на карандаш. Ты же знаешь, статью за тунеядство еще не отменили.
– Не переживай, что-нибудь придумаем. У меня тоже липовая трудовая книжка. Там написано, что я работал в Буинском районе, хотя там я ни разу не был.
– Ну, ты даешь, Леха. Все у тебя на мази, даже трудовая книжка.
Сергеев посмотрел на него с неким превосходством, давая понять, что он полностью владеет жизненной ситуацией.
– Ну что, пойдем, попаримся? Наверное, давно в хорошей бане не мылся. Я попросил Мадину, чтобы она тебе мое чистое белье дала.
Они загасили сигареты и направились в баню. Мылись они долго, часа четыре. Наконец, они вышли и сели на лавочку под большой и ветвистой яблоней.
– Вот, только сейчас понял, что такое жизнь, – произнес задумчиво Белов. – Вероятно, это приходит с возрастом. Особенно, когда человек переживет неволю. Вот так просидел бы под этой яблоней остаток своей жизни и больше бы ничего не делал.
– Белов, чтобы вот так балдеть, нужно быть сытым и пьяным. На голодный желудок долго не просидишь. Есть хотят и букашки, и люди. Главное, что я понял в этой жизни, нужно жить так, чтобы тебя не сожрали другие. Сейчас жизнь такая: чуть зазевался и ты на вертеле или на шампурах.
Белов испуганно посмотрел на него, словно догадываясь, на что намекает его старый товарищ по тюрьме.
– Ты что, Андрей, испугался что ли? Это я просто рассуждаю о жизни.
– Ты не поверишь, но испугался твоих слов. В них было что-то зловещее.
Алексей громко рассмеялся и, положив руку на его плечо, тихо сказал:
– Держись меня, тогда не пропадешь.
– Спасибо, Леха, – произнес Белов и встал со скамейки.
Он лениво потянулся и последовал за Сергеевым, который поднялся с лавки и направился в дом. Там их ожидал накрытый стол. Они сели и продолжили застолье.
Мадина ушла в спальню, оставив мужчин одних. Они долго разговаривали и, лишь когда на небе появился розовый рассвет, легли отдыхать.
***
Сергеев сидел за столом и, отхлебывая горячий чай из эмалированной кружки, писал сообщение, в котором докладывал администрации второго изолятора о готовившемся побеге с захватом заложников. Его задумал преступный авторитет по кличке Рябой, который имел большие связи в преступном мире Казани, Москвы и Ленинграда. Это была его четвертая ходка, и в этот раз он обвинялся в целом ряде разбойных нападений и убийстве, совершенном при одном из нападений. Ему светила смертная казнь, и терять ему было нечего.
Кто-то из друзей Рябого сумел передать ему в камеру пистолет, и сейчас он ждал удобного случая, чтобы захватить в заложники начальника изолятора и прокурора республики. Для того чтобы они оказались в его камере, он чуть ли не каждый день писал жалобы на их имя, обвиняя работников изолятора в нарушении законности.
О побеге знали всего четверо из пятнадцати осужденных и содержавшихся в этой камере. Сам Сергеев узнал об этом чисто случайно. Он проснулся ночью от шума открывающейся двери. Он увидел, как контролер вывел из камеры Рябого и еще одного осужденного, которого он не мог опознать в темноте. Вернулись они лишь час спустя.
Рябой разбудил осужденного Гаранина и, нагнувшись к нему, стал шепотом рассказывать о своей встрече со «смотрящим». Он говорил тихо, и Сергееву пришлось очень постараться, чтобы понять, о чем они говорят.
– Рябой! По-моему, этот пидор не спит, – сказал Гаранин, указывая на него рукой.
Они прекратили разговаривать. Рябой подошел к Сергееву и, нагнувшись к нему, стал рассматривать спящего Алексея.
– Ты ошибся, он спит, – произнес Рябой.
– Не знаю, но мне показалось, что он слышал наш разговор.
– Можешь сам посмотреть, если не веришь мне, спит он.
– Смотри, Рябой, если запалимся, то стены нам с тобой точно не миновать.
Рябой вернулся обратно и, усевшись на койку рядом с Гараниным, продолжил разговор.
– Ты где прячешь пистолет? – спросил Гаранин.
– За окном. Он висит на нити.
– Смотри, как бы не оборвалась она, а то останемся без «волыны». Без нее – полный голяк.
Они еще немного поговорили, и Рябой, забравшись на свою койку, через некоторое время захрапел. Гаранин встал и подошел к Сергееву. Убедившись, что тот спит, он вернулся обратно и лег спать.
Утром во время проверки Алексей дал знак дежурному оперативнику, чтобы его вызвали. После завтрака дверь камеры открылась, и в нее вошел майор. Осмотрев стоящих в ряд осужденных, он приказал выйти из строя Белова и Сергеева. Когда они вышли из камеры, их разделили. Сергеев направился с майором, а Белова повели в прачку.
Закончив писать, он, молча, протянул лист майору. Тот взял его в руки, медленно прочитал изложенное и пристально посмотрел на Алексея.
– Надеюсь, ты меня не обманываешь, Аллигатор? Если все то, что ты здесь «начирикал» правда, то я переведу тебя в хозяйственный блок.
– Гражданин майор, все, что услышал, я написал. У меня одна просьба: чтобы не запалить меня, разбросайте по разным хатам всю нашу камеру, а меня и Белова переведите в хозяйственный блок. Так будет для всех лучше. Пусть Рябой ломает голову, кто его сдал.
Майор улыбнулся и уже по-другому посмотрел на Сергеева.
– Рябому «репу» ломать не придется. Мы его отправим в Горький, там он проживет не так уж и долго. А в отношении камеры я с тобой согласен.
Алексей допил остывший чай и встал из-за стола. Через минуту он шагал по длинному тюремному коридору в свою камеру.
***
Абрамов прошел к столу и сел на предложенный стул. Костин был не один. В дальнем конце кабинета сидел человек, который с интересом рассматривал Виктора. Лицо этого человека было знакомо ему, он его несколько раз видел в коридорах МВД, но кто он и где работает, Абрамов не знал.
– Знакомься, это Александр Глухов. Он начальник одного из отделов КГБ.
– Здравствуйте, – поздоровался Виктор и повернулся к Костину.
Тот достал сигарету и прикурил. Абрамов сидел за столом и терялся в догадках о причине своего вызова.
– Ты когда вернулся из Саранска? – поинтересовался Костин у Виктора.
– Сегодня утром. Я прямо с поезда поехал на работу, – ответил он.
– Значит, ты еще не в курсе, – тихо произнес Костин.
– Почему не в курсе? Начальник отделения сказал, что меня ждет сюрприз. Насколько я понял, вы хотите перевести меня в другое подразделение. Начальник уже нашел человека на мое место.
Костин улыбнулся и посмотрел в сторону Глухова. Тот в ответ ухмыльнулся и сказал:
– Если бы твой начальник отделения мог бы мыслить, как ты, то это бы, наверняка, произошло в твое отсутствие. Начальником может стать каждый из нас, а вот хорошим специалистом, к сожалению, не каждый.
– Я тебя пригласил к себе в связи с тем, что два дня назад пропала девочка в возрасте одиннадцати лет. Ее, со слов соседей, увел какой-то незнакомый человек.
– Скажите, что было предпринято с момента исчезновения девочки? Может, это не связано с безвестным исчезновением, и нам стоит дождаться, когда похититель заявит о своих требованиях?
– Маловероятно, что это произойдет. Здесь американская схема похищения детей ради выкупа не проходит. Мы живем в СССР, а не в Америке.
– Юрий Васильевич! Скажите, почему вы решили поручить мне розыск этой девочки? Почему не Козину, у него опыта больше, чем у меня?
– Если бы ты мне тогда не рассказал о серийных убийцах, может, я и поступил бы, как ты говоришь. Но все дело в том, что она пропала с улицы Сакко и Ванцетти, которая примыкает к железнодорожному вокзалу. Изучи эти материалы, прикинь, может, этот случай ляжет в твою схему исчезновения женщин.
– Хорошо. Задачу я понял, – ответил Виктор.
– Тогда иди, работай. Постарайся разобраться в этом.
Абрамов вышел из кабинета Костина и направился к себе. Виктор сел на место и взглянул на ребят, которые внимательно смотрели на него. Они, вероятно, ожидали от Абрамова какой-то реакции на действия начальника отделения.
– Ну и что тебе сказал начальник управления? – не выдержав затянувшейся паузы, поинтересовался начальник отделения.
– А что он должен был сказать? – вопросом на вопрос ответил ему Виктор.
Его слова просто обескуражили начальника. По его лицу было хорошо заметно, что он окончательно растерян и не знает, как вести себя с ним дальше.
– Ты не обижайся, но мы здесь посоветовались с ребятами и решили обратиться к руководству Управления, чтобы тебя перевели в другое подразделение.
– Почему вы говорите во множественном лице? Интересно, с какими ребятами вы советовались? То, что я не устраиваю Козина и вас, я это знал давно, но причем здесь ребята?
Он замолчал и, взглянув на Абрамова из-под нахмуренных бровей, продолжил:
– Ну, хорошо. Пусть будет так, как ты думаешь. Да, это мы решили с Козиным. Разве этого мало, что мы не хотим с тобой работать?
– Наверное, немало. Ну и что вам сказал начальник Управления? Какое он принял решение?
– А разве он тебе сейчас не сообщил о своем решении?
– Нет. Он вызвал меня и дал новое поручение. Так что мой перевод в другое подразделение откладывается на неопределенное время.
Виктор посмотрел на него и, подняв телефонную трубку, стал звонить в УВД города Казань. Краем глаза он видел, как вытянулось лицо Козина, а начальник отделения пулей пролетел мимо его стола и исчез за дверью кабинета.
***
Абрамов сидел в кабинете сотрудника уголовного розыска и листал розыскное дело. Он хорошо понимал, что за два дня было невозможно наработать достаточно много материала, и поэтому изучение этого дела заняло у Виктора, немного времени. Отложив в сторону дело, он поднял глаза на оперативника, который сидел напротив него.
– Кто первый обнаружил отсутствие девочки? – поинтересовался Абрамов.
– Там же все написано. Неужели вы не прочитали? – ответил ему оперативник. – Первой ее отсутствие заметила бабушка.
– Давай, без нервов, – произнес Абрамов. – Ты сам брал у нее объяснение?
– Да, я.
– Тогда поясни мне, где была бабушка в момент исчезновения внучки? В твоей объяснительной записке об этом не сказано ни слова.
– Все может быть. Я тогда не записал это, потому что она в устной форме все рассказала.
– Вот и ты мне все это расскажи, а то я не совсем хорошо разобрался в твоей записке.
Он обиженно дернул плечами. Видно, замечание Виктора он воспринял, как личную обиду. Оперативник сделал небольшую паузу и приступил к докладу.
– В этот день бабушке принесли пенсию, и она решила быстро сходить на колхозный рынок купить продуктов. Внучка была дома и отказалась пойти с ней на рынок. Со слов бабки, она отсутствовала около двух часов. Когда она вернулась домой, то внучки дома уже не было. Она посчитала, что девочка ушла играть к своей подруге, которая живет в соседнем доме, и не придала особого значения этому отсутствию. Приготовив обед, и не дождавшись возвращения внучки, она направилась к ее подруге. Однако, ее квартира оказалась закрытой. Постояв около двери, она вернулась обратно, решив, что девочка ушла куда-то гулять вместе со своей подружкой. Около пяти часов вечера она увидела подружку во дворе своего дома, та играла с ребятами из их двора. Спустившись вниз, она поинтересовалась у нее насчет внучки, но девочка ей сказала, что Вера к ней сегодня не приходила, что она видела Веру с каким-то незнакомым дяденькой, который вел ее за руку в сторону железнодорожного вокзала. Девочка была спокойной и не пыталась вырваться из его рук.
– Погоди, у меня к тебе еще один вопрос. Скажи, с кем она проживала?
– Она проживала в неполной семье. Когда ей было пять лет, отец оставил семью и ушел к другой женщине. Со слов бабушки, он проживает где-то в Удмуртии и имеет двоих детей. За все это время он приезжал к ним один раз, это было, когда Вера пошла в первый класс.
– Вы установили его место жительства?
– По данным адресного бюро МВД Удмуртии, он на территории республики не прописан.
– Тогда, почему вы утверждаете, что он живет в Удмуртии? Скажите, он вообще не прописан или выбыл из республики? Это – две разные вещи. Человек мог там проживать, а затем выехать оттуда. И если вы запросили наличие его прописки на данной территории, то вам, конечно, ответят, что он в прописке не значится.
Абрамов замолчал и посмотрел на него. По его лицу он сразу же догадался, что подобного запроса оперативник не делал.
«Плохо, – подумал Виктор. – Он явно не знает многих вещей, которые необходимы для организации розыска пропавших без вести».
Расценив его молчание по-своему, оперативник продолжил доклад:
– Мать девочки вернулась с работы в начале седьмого вечера. Пока они бегали по двору и искали девочку, прошло около трех часов. В десять часов вечера мать Веры обратилась к нам в отдел милиции. Мы подготовили ориентировку и разослали ее во все милицейские подразделения, проинформировали и железнодорожную милицию. Мы проверили все больницы, морги, но установить ее местонахождение, как видите, не удалось.
Он замолчал и посмотрел на Абрамова, ожидая, по всей вероятности, указаний.
– Вот, что: во-первых, подготовьте шифровку и направьте ее в МВД Удмуртии. Мне срочно нужны все сведения на ее отца. Когда и где был прописан, куда и когда выписан. Пусть опросят соседей, не видели ли его с ребенком. Во-вторых, проверьте его на предмет судимости. Нам это пригодится, если мы начнем его розыск. В-третьих, ориентируйте все республики и области вокруг Татарстана. Пусть тоже подключатся к розыску и проверят ее по своим учетам. Ориентируйте еще раз отдел милиции на железной дороге. Пусть они переговорят с кассирами станций, обходчиками путей, и не только говорят, но и показывают ее фотографию. Ведь она не могла раствориться в воздухе. Надо найти свидетелей и попытаться составить словесный портрет этого человека. Все это необходимо сделать как можно быстрее. А теперь самое главное – постарайтесь опубликовать портрет этой девочки в местных газетах.
– Виктор Николаевич? Какие газеты? Вы что, с ума сошли? Да разве нам позволят опубликовать фотографию в газетах? Ни один главный редактор не пойдет на это, так как нужно все это согласовать с министром внутренних дел. Кто будет согласовывать? Я, например, даже к начальнику отдела с этим предложением не пойду, потому что он сразу же скажет, что я ненормальный. Вы забыли, в каком обществе мы живем? Это у американцев пестрели бы все газеты фотографиями. Так что, опуститесь на землю. В нашем социалистическом обществе не может просто так пропасть человек, и особенно ребенок. Скажут, ищите, значит, он потерялся, или с ним произошел несчастный случай. У нас человек человеку друг, товарищ и брат.
Абрамов посмотрел на оперативника. Он был абсолютно прав. Виктор погорячился, говоря о газетах. Он быстро записывал все его указания к себе в блокнот.