Loe raamatut: «Последняя командировка», lehekülg 7

Продавец пододвинул к себе телефон и стал яростно накручивать телефонный диск. На четвертой попытке ему, наконец, удалось соединиться с директором магазина. Продавец начал, что-то говорить ему, но Гатин вырвал у него трубку и довольно жестко произнес:

– Слушайте! Если вас в магазине не будет в ближайшие полчаса, то я закрою ваш магазин. Я начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом оружия Гатин. Вам ясно или нет?

Не дождавшись ответа директора, Михаил положил трубку на рычаг телефона и достал из кармана брюк листочек бумаги. Он написал на нем номер магазина пистолета и попросил продавца предоставить ему все данные на покупателя пистолета «ПСМ».

– Я не могу этого сделать, – произнес продавец. – Мне нужно распоряжение директора на предоставлении вам этих сведений.

– Ну, что, Виктор Николаевич? Похоже, нам придется ждать директора магазина, – раздраженно произнес Гатин.

Минут через двадцать в магазин не вошел, а влетел директор. Им оказался довольно молодой человек лет двадцати восьми, одетый в серый импортный костюм. Заметив Гатина, он сразу же направился к нему. Они отошли в сторону и минут десять о чем-то говорили. Наконец-то директор повернулся лицом к продавцу и дал команду предоставить нам данные на покупателя. Вся эта процедура составила не более десяти минут. Продавец протянул Абрамову анкету на покупателя пистолета «ПСМ» им оказался некий Павлов Вадим Иванович.

– Секундочку, – произнес Виктор. – Вы мне дайте, пожалуйста, все, что у вас есть на этого покупателя.

– А, что вас еще интересует? – спросил его продавец.

– Меня интересует, сколько стволов приобрел этот Павлов в течение года, – произнес Абрамов.

Продавец вопросительно посмотрел на директора, но тот махнул рукой и через минуту перед Виктором лежал уже совершенно другой лист бумаги. Из предоставленной справки следовало, что Павлов за пять месяцев текущего года только в этом магазине приобрел пять газовых пистолета системы «ПМ» и четыре пистолета марки «ПСМ».

– Посмотри Михаил? – произнес я. – Похоже, Павлов собирается от кого-то серьезно обороняться.

Гатин внимательно изучил представленную продавцом информацию и, повернувшись к директору, произнес:

– Скажите, существуют ли какие-либо ограничения при продаже подобного оружия в одни руки или их нет?

Директор покраснел и начал что-то снова горячо объяснять Гатину. Однако, Михаил не стал его слушать и, повернувшись к Абрамову произнес:

– Не знаю как вы, но я предлагаю вам заехать еще в один оружейный магазин. Посмотрим, сколько еще стволов приобрел этот Павлов там?

Мы вышли из магазина и сели в машину.

– Михаил это далеко? – спросил у него Абрамов.

– Не очень. Минут через сорок будем на месте.

Они, молча, доехали до второго оружейного магазина. Гатин оказался прав. В этом магазине Павловым было приобретено еще одиннадцать пистолетов различных систем.

– Что, Михаил думаешь? – спросил его Виктор. – Тебе не кажется, что Павлов приобретал эти пистолеты, не для себя, а для бандитов?

– Наверное, вы правы, – ответил он. – Нормальному человеку столько оружия не надо. Ну, что, поехали к Павлову, посмотрим, что у него дома.

***

Павлов жил в рабочем поселке, в пригороде Ижевска. В этом поселке провели юность и старость не только его родители, но деды. За все это время, внешний вид поселка мало чем изменился, разве что появились фонарные столбы, с вечно не работающими лампами освещения, да водопроводные колонки заменили колодцы, которые рылись практически на каждой улице поселка. Все та же непролазная грязь и деревянные подгнившие пешеходные тротуары, делали жизнь в этом небольшом рабочем микрорайоне Ижевска, однообразно скучной. Почерневшие от времени двухэтажные бараки, кучи мусора около них, невольно окунали впервые попавших сюда людей в какие-то старые забытые времена эпохи Максима Горького и других пролетарских писателей того времени.

Накануне нашего приезда в Ижевске прошел первый весенний дождь, который превратил дороги в этом рабочем поселки в непролазные болота. Оперативная машина, осторожно объезжала большие лужи, которые покрывали большую часть территории, некогда называемой дорогой, продолжала ехать дальше, вглубь этого населенного пункта. Выбравшись на относительно сухое место автомобиль, дважды чихнув двигателем, остановился. Они осторожно, стараясь не запачкать начищенную обувь грязью, вышли из легковушки.

– Глухомань, – произнес Абрамов, осматриваясь по сторонам. – Вот, где раздолье киношникам снимать фильмы о царской России.

Они, словно на машине времени, перелетели из двадцатого века в восемнадцатый. Единственно чего не хватало, так это усатых городовых с шашками на боках. Гатин улыбнулся на его реплику и обиженно произнес:

– Можно подумать, что у вас в Казани подобных мест нет?

– Представь себе, в Казани, вот таких мест уже нет, – произнес Виктор. – Спасибо тебе, разве мы бы с Тихоном нашли бы этот забытый Богом поселок.

– Нашли бы. Здесь в основном живут рабочие с механического завода. Поспрашивали бы, и нашли, – ответил Михаил. – Этот поселок в городе все знают.

– А, сейчас, нам куда? – поинтересовался Виктор у него. – Где дом героя Павлова?

– Рядом, вон за тем поворотом, – произнес он и рукой указал им на так называемый поворот дороги.

– Слушай Михаил, ты сам случайно не из этого поселка? – спросил его Ефимов. – Больно хорошо ориентируешься на месте?

– Нет, я вообще-то приезжий, из Глазова. Просто я здесь пять лет работал зональным оперативником. Вот и пришлось излазить здесь все, чтобы ориентироваться в этом поселке.

– Понятно, – произнес Тихон. – Здесь, наверное, не очень-то и спокойно?

– Нет. Здесь живут люди спокойные, разве, что по пьянке зарежут кого-то или изобьют до смерти. А, так, все нормально.

Ребята, загасив сигареты, двинулись в сторону дома Павлова. Вадим Павлов проживал в покосившемся от времени двухэтажном деревянном бараке на втором этаже. Они осторожно поднялись по скрипучим деревянным лестницам на второй этаж. Открыв входную дверь, оперативники оказались в длинном полутемном коридоре. Остановившись на минуту, они стали рассматривать номера квартир, которые находились по обе стороны коридора. В этом длинном коридоре, все стены были увешаны старыми ненужными вещами. Где-то висели детские санки и велосипеды, где тазы и металлические оцинкованные корыта. Вскоре их глаза привыкли к полумраку, и они стали нормально различать номера квартир, написанных мелом на облезлых от времени дверях.

Они двигались довольно тихо, стараясь не привлекать шумом шагов проживающих здесь жителей. Наконец, идущий первым Михаил, поднял руку, давая нам понять, что они дошли до квартиры Павлова. На оббитой когда-то дерматином двери, мелом была выведена цифра четырнадцать. Сотрудники остановились и, не зная, что делать дальше, врываться в квартиру или попытаться войти, постучав в дверь. Достав пистолет и взведя его, Михаил осторожно постучал в дверь Павловых. Абрамов с Ефимовым последовали его примеры и тоже достали стволы. И прижались к стене.

За дверью раздались шаркающие шаги. Дверь слегка приоткрылась и в дверях появилась седая голова женщины. Гатин с силой рванул дверь на себя, и они все с шумом ворвались в небольшую квартиру, а вернее комнату, занимавшую семьей Павловых. Отстранив в сторону старенькую мать Павлова, Михаил сразу же направился к кровати, на которой мирным сном спал Павлов.

– Ну, встал быстро! – скомандовал Михаил и ткнул его в грудь стволом пистолета.

Абрамов рывком сорвал со спящего Вадима старое ватное одеяло. Павлов открыл глаза и удивленно уставился на незнакомых ему мужчин, заполнивших его комнату.

– Мужики! Вы, что рамсы попутали? Кто, вы такие? – произнес он и, ухватившись рукой за край одеяла, снова потянул его на себя, стараясь укрыть им свое тело.

– Ты, что, не понял меня? – с угрозой в голосе произнес Гатин. – Быстро встал и оделся!

Павлов спустил с кровати свои худые ноги и, взяв со стула синие старые трикотажные брюки, стал натягивать их на себя. Натянув штаны, он потянулся за рубашкой, которая висела на спинке стула. Оперативники не сразу поняли, что произошло в комнате. Павлов схватив рубашку в руки, сильным ударом в лицо опрокинул Михаила на пол и ринулся к двери. По ходу своего движения он опрокинул стол и стулья, которые не позволили им схватить его.

Однако, стоявший в дверях квартиры Ефимов, прямым ударом в лицо, остановил Павлова. Он с шумом растянулся на грязном полу. Из разбитого носа и губ обильно засочилась алая кровь.

– Изверги! Сволочи! Разве так можно бить людей, – словно заведенная завопила его мать, бросаясь с кулаками на Ефимова.

Гатин достал из кармана наручники сковал ему руки за спиной.

– Ах, ты, ментовская харя! – произнесла она и впилась своими ногтями рук в лицо оперативника. – Чтобы ты, подох, как собака!

Михаил оттолкнул ее в сторону и, достав платок из кармана, стал им вытирать разодранную ногтями щеку.

– Сука, старая, – произнес он. – Я тебе покажу, как бросаться на работника милиции.

Михаил попросил у Абрамова наручники и пристигнул ими мать Павлова к нему. Убедившись в том, что они надежно пристегнуты друг к другу, он предложил Абрамову, осмотреть комнату. Выдвинув большой ящик из-под стола, Виктор обнаружил в нем несколько пустых коробок из-под пистолетов. Осматривая обнаруженные коробки, он отыскал ту, в которой ранее находился пистолет «ПСМ». Достав из коробки паспорт, и сверив с ним номер пистолета и магазина, он понял, что данные номера полностью совпали.

– Миша, вот та коробка от пистолета «ПСМ». Номер тот же, что и обнаруженный нами на месте убийства магазин. Давай, будем официально оформлять обыск.

Однако, за полчаса нам не удалось найти ни одного человека, который бы согласился быть понятым при этом обыске.

– Виктор Николаевич! Вы не удивляйтесь этому. Здесь всегда так.

Собрав все пустые коробки от пистолетов, они быстро это запротоколировали. После всех формальностей, оперативники забрали пустые коробки, задержанных и направились к машине.

– Слушай, Миша? Может, ты отпустишь мать Павлова? Зачем она нам? – произнес Абрамов, обращаясь к нему.

– Я не буду никого освобождать. Отпусти ее сейчас без наказано, завтра она другому сотруднику, выцарапает глаза. Я, этих, тварей знаю. Насмотрелся на них в течение пяти лет. Они добра не помнят, здесь Виктор Николаевич люди уважают только силу и ничего другого.

Они кое-как разместились в автомашине и поехали обратно в министерство.

***

Абрамов сидел за столом Гатина и внимательно изучал сидящего перед ним Вадима Павлова. Внешне ему было можно дать лет семнадцать. Он был среднего роста, худощавый. Его светлые волосы были коротко пострижены. Именно эта стрижка придавала его лицу черты молодости и какой-то юношеской независимости.

– Ну, как Павлов? Нос у тебя целый или сломан? – задал Виктор ему первый вопрос. – У меня к тебе пока один главный вопрос. Меня интересует, кому ты продал пистолет «ПСМ», приобретенный тобой месяц назад?

– Я не кому и ничего не продавал, а тем более пистолет. Я его по всей вероятности потерял. Такое со мной бывает. Пью я, вот и теряю.

Абрамов усмехнулся в ответ на его слова. Заметив это, он как-то внутренне взбодрился и с вызовом посмотрел на него.

– Я пугать тебя не стану Павлов, но из этого пистолета были убиты люди в городе Мензелинске. У тебя есть два варианта: честно рассказать мне, кому ты его продал или второй, загрузиться этим убийством. Там, между прочим, восемь трупов. Ты знаешь, что бывает за такое убийство? Так, я тебе сейчас популярно и доходчиво объясню. За такое убийство тебе светит пожизненное заключение. Надеюсь, ты понял, о чем я говорю.

– Мне плевать на то, что вы говорите. Я никого не убивал, на мне крови нет – ответил он.

– Это как сказать, Вадим Иванович. Вот посмотри справка из магазина, в котором ты приобрел этот пистолет марки «ПСМ» месяц назад. Вот тебе заключение баллистической экспертизы о том, что убийцами был использован газовый пистолет марки «ПСМ» переделанный под стрельбу боевыми патронами. Вот фотография утерянного преступниками магазина от пистолета «ПСМ». Какие еще тебе нужны доказательства. Хочешь сесть пожизненно, садись, я тебе в этом могу помочь. Не хочешь сидеть, тогда расскажи, кому ты передал этот пистолет и кто у вас такой Кулибин, что переделывает газовые пистолеты в боевое оружие. Сейчас у тебя еще есть возможность пройти свидетелем по этому делу. Через минуту-другую, ее у тебя уже не будет. Сам согласись, что переделка любого газового пистолета в боевое оружие, это уже умысел, а значит уголовная статья. Ведь боевое оружие предназначено для убийства, а не защиты.

– Я, не стукач! – произнес он и вскинул свой заостренный подбородок. – Я своих друзей не продаю.

– Зря, ты так. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Тогда вступает в силу второе условие, грузись на убийство.

Он удивлено вскинул брови и посмотрел на меня. На лице его пробежала легкая усмешка, которая скрылась где в уголках его тонких губ.

– Я же вам уже сказал, что я никого не убивал. Разве этого мало? – чуть ли не закричал он. – Я не дурак и на убийство, которое не совершал, никогда не подпишусь!

– Павлов, не нужно повышать здесь голос. Я тебе не товарищ и не друг, чтобы ты разговаривал со мной в таком тоне. Сейчас, в твоей квартире засада и я думаю, что твой товарищ, с которым ты работаешь на пару, обязательно придет к тебе после работы. Вот там мы его и возьмем. Я ему обязательно тогда скажу, что это ты посоветовал нам организовать у себя дома засаду, чтобы задержать его. Вот тогда и посмотрим, кто окажется стукачом. Думаю, что ты едва ли смоешь с себя это пятно.

– Не нужно меня пугать! – закричал Павлов. —Время все расставит на свои места.

– Ошибаешься. Это не для таких людей, как ты. Я тебя отвезу в Мензелинск, ведь там засветился твой пистолет. А, товарищ, будет сидеть здесь в Удмуртии. Ты понял меня или нет? И ты никогда не сможешь оправдаться перед ним. Ведь это ты нам посоветовал оставить засаду в своей квартире.

Павлов замолчал и, уткнувшись глазами в угол кабинета, стал о чем-то соображать.

– Думай, Павлов. У тебя еще есть время все это изменить. Ты мне сейчас расскажешь, как все это было, другого выхода у тебя все равно нет. Не расскажешь ты, расскажет твой товарищ. Все предельно просто. Ты рассказываешь мне, мы едим в адрес твоего товарища, находим там боевые стволы и все. Мы же могли выйти на него и без тебя, а почему бы и нет. Ты нигде не работаешь, а, следовательно, и стволы воровать с завода ты самостоятельно не можешь. Это первый вариант. Второй вариант, это я сейчас поговорю с твоей матерью и та, чтобы спасти тебя, непременно мне все расскажет о твоем товарище. Думай и выбирай любой вариант, развития этих событий.

– Хорошо, начальник. Зажали вы меня в угол. Давайте, не будем впутывать в это дело мою маму. Она у меня старенькая и ей я думаю, все это ни к чему, ни пистолеты, ни мои друзья.

– Хорошо, Павлов. Я не против этого расклада. Тогда говори ты, пока мы еще не задержали твоего товарища.

Виктор, конечно, блефовал о засаде, устроенной у него дома, блефовал с возможным допросом его матери, так как мать его, давно была уже дома. Это потом, в процессе беседы с Павловым, он пожалел, что не оставил засады в его квартире. Однако, требовать выделения дополнительно ему еще людей, находясь в другом городе, было бы не совсем тактично. Он и так был благодарен заместителю министра Петрову, который выделил мне опытного сотрудника уголовного розыска.

Взглянув на сидящего перед ним Павлова, он, молча, протянул ему лист чистой бумаги и ручку.

– Это для чего? – спросил он Абрамова. – Я ничего писать не буду. Сейчас напишешь, потом всю жизнь будешь жалеть об этом. Вас, что мои устные показания не устраивают?

– Это для того, чтобы ты собственноручно написал явку с повинной. Думаю, что это будет лучший вариант для тебя. Число можешь не ставить, поставишь его после того, как твой товарищ даст показания.

– Мы же с вами договорились, что я не буду давать ни каких письменных показаний. А, если он откажется давать какие-то показания? Вы, что меня заряжаете под ножи! – закричал на него Павлов.

– Даст, куда он денется, твой дружок. Да и оружие, которое мы найдем у него дома, будет заметным довеском к нашему предложению. Под ножи, по-моему, это лишнее – произнес Виктор. – Пиши, как я тебе сказал без даты. Ни ты Павлов первый, ни ты последний. Пользуйся моей добротой, пока я это позволяю.

Павлов пододвинул к себе лист бумаги и, взглянув на него, спросил:

– Что писать то?

– Прокурору республики Татарстан от Павлова Вадима Ивановича. Дальше год рождения, место проживания и так долее. Когда это все напишешь, то изложи все, как было своими словами. Как приобретались пистолеты, как переделывались и кому и когда продавались, адреса и данные этих людей.

Павлов, сморщил свой лоб. Немного подумав о чем-то, он начал писать явку с повинной.

***

Дружка Павлова – Жукова, они задержали около его дома. Абрамов почему-то сразу признал в нем человека, которого они уже ждали около двух часов. Словесный портрет, который дал им Павлов, был настолько реалистичен, что он не мог ошибиться.

– Привет, Жуков! – поздоровался с ним Абрамов. – С работы?

– Привет! – ответил он, словно они с ним были давно знакомы.

– Слушай, Дима у меня к тебе дело. Может, переговорим?

Он остановился и посмотрел на Виктора. Судя по его растерянному взгляду, он пытался вспомнить, кто он такой и кто их познакомил друг с другом.

– Слышишь, мужик? А, ты кто такой? Извини, но я что-то тебя не помню?

Абрамов представился ему и попросил его сесть в стоящую рядом с нами машину.

– А, если я не сяду? – поинтересовался он у оперативника.

– Тогда поедешь в багажнике. Еще один бесплатный совет, не вздумай дергаться. Я сразу же тебе сломаю ноги. Понял?

Он, молча, кивнул и полез в стоящий автомобиль. Через несколько минут, они вошли вместе с ним в здание республиканского МВД.

При личном его досмотре, в специальном приспособлении, прикрепленном на левой его ноге, они обнаружили у него два боевых ствола от пистолетов Макарова. Жуков был ужасно напуган этим неожиданным для него задержанием и сразу же во всем признался.

– Сейчас мы поедим к вам домой, и вы добровольно сдадите мне запрещенные законом предметы.

– Хорошо, я согласен, – ответил он.

Они поднялись с ним в его квартиру, где он достал из тайника, оборудованным им в ванной комнате, три пистолета, которые он буквально на днях переделал в боевые. Абрамова, конечно больше волновал вопрос, кому он продал пистолет «ПСМ».

– Жуков, ты давно не был в Татарстане? – поинтересовался он у него.

– Я, вообще там никогда не был, – наивно произнес он, еще не понимая, к чему Абрамов подводит его своим вопросом.

– Так, вот, у тебя есть такая возможность совершенно бесплатно, за казенный счет посетить эту республику.

– В каком это смысле? – произнес он и удивленно посмотрел на Виктора.

– Все дело в том, что из переделанного тобой пистолета, в городе Мензелинске застрелили восемь человек. Теперь тебе понятен, смысл этого вояжа. Так, что давай собирайся, поедешь с нами.

Услышав эти слова, мать Жукова тихонько заголосила и со слезами на глазах бросилась сыну на грудь.

– Мамаша, у вас пять минут времени. Вместо того чтобы плакать, вы лучше соберите ему что-нибудь в дорогу. Не забудьте, что-то теплое, свитер или еще, что-то такое, там ему это пригодится.

Мать стала хаотично бегать по квартире и укладывать в сумку его вещи. Когда она собрала сумку, Виктор надел на руки еще не пришедшего в себя Жукова наручники, и они вышли из дома на улицу.

На улице мать снова бросилась на шею сына и горько расплакалась. Жуков не выдержав слез матери, тоже заплакал. Абрамов не стал затягивать эту сцену прощания и, толкнув в спину Жукова, приказал ему садиться в машину.

Посадив Жукова в машину, они вернулись с ним в МВД.

«Да, быстро мы здесь управились, – подумал я. – Если бы не Гатин Михаил, мы бы на это дело потратили бы дня два, если не больше».

Взглянув на часы, он направился к заместителю министра Петрову.

***

Абрамов остановился около двери его кабинета и осторожно постучал в дверь.

– Заходите, – раздалось за дверью.

Виктор вошел в кабинет и сел на стул.

– Ну, как все сделал, что хотел? – поинтересовался он у него.

– Большое спасибо за помощь тебе и твоему сотруднику Гатину. Ты мне очень помог.

Петров взглянул на Абрамова и моментально все понял.

– Виктор, может, сходим в ресторан, там посидим, – предложил он. – А, то, как это все не по-человечески получается. Встретимся раз в десять лет и пьем в служебном кабинете.

– Давай, отложим ресторан до следующей нашей встречи. Я хотел бы в ночь выехать обратно. Дорога пустая, ехать проще.

– Смотри сам, вольному воля, мертвому, рай. Так, по-моему, говоришь ты, – произнес Петров и ухмыльнулся.

Он, молча, достал бутылку коньяка, пару рюмок, тарелочку с уже нарезанным лимоном и поставил все это на журнальный столик. Разлив коньяк по рюмкам, они выпили за встречу. За разговорами о жизни они совсем потеряли чувство времени. Взглянув на часы, Абрамов встал со стула и стал собираться.

– Виктор, ты куда торопишься? Садись, посидим еще, поговорим, – предложил Петров.

– Извини друг, мне пора. Дорога дальняя, а мне нужно утром докладывать о поездке не только заместителю министра Владимирову, но и в Москву.

– Ну, раз надо, значит надо, – произнес Петров, с обидой в голосе. – Все у нас с тобой Виктор получается как-то не по-человечески, все бегом и бегом.

Абрамов еще раз извинился и направился к двери. У дверей они обнялись и попрощались.

Он вышел на улицу и направился к ожидавшей его автомашине.

– Игорь, машину поведешь ты, – произнес Виктор. – Я сейчас с Петровым чуть выпил и поэтому садиться за руль не буду.

– Хорошо, Виктор Николаевич, – произнес водитель. – Смотрите, Жуков спит. Вот действительно Жук, так Жук. Его везут фактически в тюрьму, а он, как ребенок спит.

– Пусть спит. Давай, Игорь, трогай.

***

Рано утром они были уже в Мензелинске. Передав Жукова дежурному по отделу милиции, они с Ефимовым направились к себе в гостевой домик. Открыв дверь, они застали своих товарищей еще спящими.

– Вот так Тихон, красноармейцы и проспали Василия Ивановича Чапаева, – произнес Абрамов. – Заходи, бери, что угодно, ни какой реакции.

Они быстро привели себя в порядок. Набрав полный чайник воды, Виктор поставил его на электроплитку.

– Ну, как съездили? – спросил его, заместитель министра, заглядывая в их небольшую кухню.

– Вроде бы все, нормально. Привез продавца оружия. Колоть его я там не стал, решил, что лучше это сделать у нас, здесь.

– А, где он сейчас? – спросил Виктора Владимиров.

– Наверное, в камере. Мы его оставили в дежурной комнате. А, вы, как здесь? Что нового у вас?

– Пока ничего. Гафуров закрыл несколько местных бандитов, но, похоже, что те вообще не имеют к этому делу никакого отношения.

– А, что, Челны? – спросил его Абрамов. – Хусаинов еще не установил личности мужиков?

– На вчерашний день, нет. Может, произошла какая-то ошибка и эти люди вовсе не из Челнов? – спросил Владимиров. – Бывает же так, что люди прописаны в одном месте, а работают в другом.

– Все может быть, – уклончиво ответил Виктор. – А, вдруг, они, перед тем как поехать сюда, заявили своим родным и близким, что уезжают в командировку. Вот поэтому у нас и нет пока заявлений об их исчезновении. Я же вам докладывал, что со слов Исхаковой, они занимались моторами для машин. Нужно дать задание, чтобы Хусаинов предъявил их фотографии сотрудникам отдела сбыта КамАЗа, может, они нам помогут их опознать.

– Идея не плохая. Пусть Хусаинов съездит туда и поговорит с сотрудниками, – произнес Владимиров.

Пока они разговаривали с Владимировым, на кухню заглянул Гафуров.

– С добрым утром, Ильяс, – поздоровался с ним Абрамов. – Как дела? Как местные бандиты?

– Пока пусто, – ответил он. – Ни «колхозники», ни «городские» под это преступление не подписываются. Если по-честному, то они просто в шоке от этого убийства.

– Что так? – поинтересовался у него Виктор, заваривая чай.

– Они все, в один голос утверждают, что Газизов был одним из авторитетов не только в Мензелинске, но и в Набережных Челнах. Ты, знаешь, у него брат держит «общак» в Челнах.

– Слышал, что он авторитет, но чтобы держал «общак», слышу в первый раз. Выходит, по-твоему, его просто так завалить не могли, получается? Нужны веские для этого аргументы. А, где его брат сейчас, в Челнах или нет?

– Я наводил справки, похоже, что он сейчас в Москве у «Мартына», – произнес Гафуров.

– Странно, все это. Здесь его родного брата с племянником завалили, а он почему-то отсиживается в Москве. Что-то здесь не так, Ильяс? Нужно бы это все проверить.

– Попробуем, – произнес Гафуров и направился к умывальнику.

Оставшись один на кухне, Абрамов присел на стул и задумался.

«Кто же и за что завалил Газизова? Дыма без огня не бывает. Если кто-то решил это сделать, значит, тот человек был на сто процентов уверен, что ответного удара со стороны его родного брата не будет. В каких случаях это возможно? Только в том случае, если устранить со сцены его брата».

Это внезапно возникшая в его голове мысль, застряла словно гвоздь. Выйдя из кухни, он вошел в комнату. Гафуров стоял у небольшого зеркала и брился электробритвой.

– Ильяс, откуда у тебя эта информация о том, что его брат, сейчас в Москве? Тебе не кажется, что нам ее подбросили не просто так? – спросил его Абрамов.

– Виктор, ты что считаешь, что его брата тоже завалили? – спросил он у него.

– Я не только так считаю, я в этом практически уверен. Только, за что могли завалить его брата? Ну, Дамира, могли убить за водку, а того за что?

– Да, брось, ты Виктор раньше времени хоронить «Циркуля», он еще всех нас переживет, – произнес Гафуров.

– Может ты и прав, пережил бы. Думаю, что он останется вечно молодым. Ильяс! Проверь это, в Москве «Циркуль» или нет?

– Ну, хорошо, Виктор, проверю, – произнес он. – Пристал ко мне, как банный лист.

Абрамов вернулся на кухню и, расставив на столе чашки, стал в них разливать заварку.

***

Жуков, оказался в одной камере с местными ребятами из группировок. За несколько часов проведенных с ними в камере, он пережил не совсем приятные моменты. Неизвестно, почему, но они заподозрили в нем камерного стукача, за это его сильно избили. Ему разбили все лицо: губы, нос, а также сильно попинали. Дежурный по отделу был вынужден перевести его в небольшую камеру, предназначенную для буйных пьяных клиентов медицинского вытрезвителя. Полученные им побои, окончательно надорвали и так не слишком высокий его боевой дух.

Когда его ввели к Виктору в кабинет, он просто не признал в нем того Жукова, которого он часа три назад оставил в дежурной комнате.

– Бог мой, кто это тебя так отделал? – поинтересовался у него Абрамов. – Да на тебе лица просто нет!

– Кто, кто, словно сами не знаете? – произнес он. – Сами засунули меня в «пресс-хату», а теперь делаете удивленное лицо.

– И за что это они тебя так?

– Они посчитали, что я стукач и чуть не убили меня в камере. Если бы не дежурный наряд, они бы точно меня там затоптали, – произнес Жуков.

Абрамов взглянул на Жукова. Лицо парня было темно-синим, с фиолетовым оттенком под глазами. Распухшие разбитые губы, не давали ему возможности нормально общаться.

– Ну, будем считать, что школу мужества ты уже прошел. В тюрьме будет значительно легче, – произнес Виктор. – Скажи спасибо, что пацаны тебя еще не «опустили», а то бы так и стал педерастом.

Увидев в его глазах страх, Абрамов продолжил:

– Вот, что Дмитрий? Или ты мне все сейчас рассказываешь о том, кому продал этот пистолет «ПСМ» или я тебя снова возвращаю в эту камеру.

Жуков колебался не так долго, он посмотрел на него и задал Виктору всего один вопрос:

– Скажите, а меня посадят за это или нет?

– Я не судья Жуков. Я не сужу людей и поэтому я за судью говорить не буду. Могу только сказать одно, что суд учтет твои правдивые показания при вынесении приговора.

Он усмехнулся разбитыми губами.

– Явка с повинной облегчает совесть, но удлиняет срок. По-моему так у вас говорят.

– Это не всегда, Жуков.

–Тогда пишите, – произнес он. – С Павловым Вадимом мы познакомились года два назад, когда он еще работал у нас на заводе. Он уже тогда воровал запчасти к пистолетам и кому-то сбывал их. Однажды он с конвейера стащил уже замаркированный ствол от пистолета ПМ. Эту кражу заметил мастер цеха и, вызвав его к себе в кабинет, предложил ему уволиться с работы. Павлов не хотел увольняться, но мастер пообещал ему, что он передаст это дело, связанное с кражей боевого ствола в милицию. Ему ничего не осталось делать, как написать это заявление и уйти с работы.

После того, как он уволился с предприятия, я на какое-то время потерял с ним связь. Встретились мы с ним снова полгода назад. Павлов предложил мне заняться продажей оружия. Сам Павлов, получив разрешение на приобретение газового оружия, стал скупать его в оружейных магазинах города. Иногда он ездил за оружием в город Глазов, Пермь, Казань.

В мою задачу входило хищение боевых стволов и переделка газового оружия в боевое. При наличии боевого ствола, эта переделка занимала от силы минут тридцать. Всего мы с Павловым, таким образом, изготовили около двадцати пистолетов, а если точнее, то девятнадцать. Около месяца назад, Павлов принес мне впервые пистолет «ПСМ» и попросил меня поменять у него ствол. С неделю у меня ушло на то, чтобы стащить с работы этот ствол. Когда я его сделал, я связался с ним и сообщил ему, что пистолет к продаже готов. Вечером ко мне домой приехал Павлов. Вместе с ним в коридоре стояло двое не знакомых мне парней. Мне ничего не оставалось, как пригласить их в свою квартиру. Ребята осторожно вошли в квартиру. Один из них сел за стол, а второй остался стоять около двери.

– Это мой товарищ по бизнесу, Жуков, – произнес Павлов. – Это из-под его золотых рук газовые пистолеты превращаются в боевое оружие.

Я раньше слышал от Павлова, что он наладил тесные связи с ребятами из Набережных Челнов, но никогда до этого их не видел. Одного он представил мне как «Узкого», а второго он почему-то все время называл «Габон». Они в тот вечер купили у нас три пистолета, два «ПМ» и один «ПСМ». Все проданные нами пистолеты были без боеприпасов.

Совсем недавно, с неделю назад, Павлов мне рассказал, что к нему снова приезжал этот «Габон!» и просил у него сделать еще три пистолета «ПМ». Павлов взял у него аванс и пообещал ему, что изготовит эти пистолеты к седьмому мая, то есть к завтрашнему дню.

– Скажите, Жуков! Обнаруженные во время вашего личного досмотра стволы предназначались для этой сделки?