Тень, закрывшая край солнца

9

Частное детективное агентство “Прибой” располагалось на втором этаже в приватизированной квартире жилого дома. На железной двери никакой вывески не было, зато дверной глазок, с виду обыкновенный, был в действительности электронным, что позволяло спокойнее жить и самим хозяевам квартиры и сообщало посетителям о серьезном настрое фирмы. Вышегорский нажал кнопку переговорного устройства и услышал железный голос с той стороны. В этой процедуре вхождения было много обнадеживающего.

Вопреки ожиданиям, Вышегорский попал в светлое, чистое, даже уютное помещение без признаков канцелярщины, но с элементами строгости. Об этом говорил чекистский герб с щитом и мечом, висевший прямо напротив входа. Вышегорского приветливо встретила женщина средних лет, с вполне скромной внешностью и также не броско одетая. Выполняя роль секретарши, она предложила клиенту подождать несколько минут, объяснив заминку занятостью руководителя. Через несколько минут из комнаты вышли двое мужчин. Один, который был одет, по свойски простившись, нырнул в дверь, а господин в модном костюме пригласил Вышегорского к себе в кабинет.

– Чай? Кофе?

– Благодарю, – сказал Вышегорский тем тоном, когда желают сказать, что хотя гостю и хочется пить, но он не желает утруждать хозяина кабинета.

– Тогда два чая, – сказал хозяин кабинета и откинулся на спинку высокого кресла. – Что привело к нам? Быстро нашли?

– Спасибо, объяснили хорошо. Чувствуется специфика заведения.

– Да, я бывший работник уголовного розыска, – с гордостью сказал сыщик. – У нас работают все бывшие. Даже женщины, – сказал он с гордостью и улыбнулся.

– Старые кадры надо использовать.

– Специфика работы в правоохранительных органах такова, что этой работе нельзя просто так научить. Есть участки работы, где профессионализм вырабатывается годами. Какой бы умный человек ни был, но, например, нельзя за короткое время научить человека следить. Только 5– 6 лет и только в составе бригады наружного наблюдения, которые сейчас модно показывать в криминальных хрониках. Итак, я внимательно слушаю вас, – сказал хозяин кабинета и сделал непроницаемое выражение лица.

– Меня интересует одна женщина, – сказал Вышегорский и достал из кармана конверт с фотографией одноклассницы Галины. – Мне хотелось бы все знать о ней.

– Какими сведениями вы о ней располагаете?

– Знаю фамилию. Знаю, где и кем работает.

– Кем? – перебил его сыщик, давая понять, что это один из важных моментов.

– Она работает руководителем отдела в министерстве. Есть фотография и кое-что другое.

– Что вас конкретно интересует и в связи с чем вы хотите получить о ней информацию?

– Видите ли, – Вышегорский сделал паузу, подбирая слова, которые бы точно передали смысл задания. – Я затрудняюсь даже определенно ответить на ваш вопрос. Видимо, у вас часто бывают такие клиенты.

– Какие?

– Приходит человек, а точно не может сказать причину.

– Она ваша любовница? – без тени смущения сказал сыщик.

– Нет.

Сыщик Фирсов двадцать лет до организации частной сыскной конторы проработал там, где ответы людей приходилось оценивать за доли секунды. Сейчас он не мог сказать, говорит ли клиент правду, но еще меньше он мог утверждать, что клиент что-то скрывает. Неопределенность в ответах всегда его беспокоила, поэтому он старался быстрее вносить ясность. Для него не было никакого деления вопросов на нравственные и безнравственные, для него отсутствовали понятия стыда или страха, когда дело касалось работы. Он с одинаковым успехом мог поинтересоваться погодой на улице и состоянием нижнего белья любого лица, включая прекрасную часть населения.

– Извините, но мне вы можете сказать все. От этого зависит ход и даже сама возможность выполнения вашего поручения, – сказал сыщик и для большей убедительности привел пример: – Недавно у нас был заказ от одного лица, у которого была женщина, которую он подозревал. Все оказалось просто. Он собирался на ней жениться

– Ну и как? – спросил Вышегорский. – Если не секрет!

– Вы его не знаете и таких примеров масса, поэтому могу ответить: у нее был любовник. И чего тут удивительного! Попробуйте в начале 21-го века найдите женщину, у которой нет любовника! Сейчас об этом открыто пишут. Вопрос лишь заключается в том, кто он, где и как часто они проводят время.

– Чем окончилось? – не в упрек, а скорее автоматически, из простого любопытства спросил Вышегорский.

Но в этом вопросе клиента сыщик Фирсов почувствовал нотки обвинения за последствия передачи заказчику информации. Часто это приводило к разрывам и человеческим трагедиям, но агентство данные страсти не интересовали. Теперь поймав этот острый вопрос, Фирсов не выдержал и поспешил с оправданиями:

– Надеюсь, что вы не обвиняете нас. Видите ли, сама информация, которую мы передаем клиенту, не приводит к негативному результату. Нашей вины тут нет. Если разобраться, то виновата сама жертва. Если бы она не изменяла, то не существовал бы и наш отчет с негативным результатом. Во-вторых, часть вины лежит на заказчике. Человек заказывает проверку, следовательно, у него есть основания не доверять и право знать правду. В конечном итоге заказчик желает получить компрометирующий материал, следовательно, хочет негативных последствий. Но хочет этого, и это, надо заметить, когда есть основания для подозрений. Люди больны истиной. Мы не в силах изменить что– либо в этом процессе. Живи честно, и тебе ничего не будет угрожать.

– Но как быть с физиологическими потребностями? – спросил Вышегорский, не столько желая получить ответ на вопрос, сколько насладиться логической изобретательности хозяина кабинета.

– А вот здесь мы отыскиваем третьего виновника конфликта. Это общество. Природа создала человека таким, каков он есть, то есть для человека естественны и даже необходимы внебрачные связи. А циничная общественная мораль диктует ему требования воздержания. Но ведь любой мужчина через 3– 4 года устает от жены, т.е. от постоянной партнерши по сексу. Это же говорят сами психологи и психиатры. Но мораль, придуманная самими же людьми, их не слышит. Но давайте все-таки ближе к вашему вопросу.

– Мне нужно знать: кто любовник, с кем встречается после работы. Я не исключаю, что она может быть замешана в каких-то финансовых махинациях.

– Наблюдение круглосуточное?

– Да.

– На какой срок установить наблюдение.

– Думаю, две недели будет достаточно.

– Видимо, это обойдется вам в несколько сотен тысяч. Потом посчитаем точно. Но вы должны понимать, что мы привлекаем профессионалов. Профессиональных отставников, – с ноткой гордости уточнил Фирсов. – Плюс автотранспорт, бензин, амортизация.

– У меня есть деньги, и мне не надо ничего объяснять, – сказал Вышегорский и решил, что ему определенно понравится сыщик Фирсов.

Остановились на том, что Вышегорский      периодически будет звонить на тот случай, если потребуется дополнительная информация. Окончательный результат в виде письменного отчета будет передан в обусловленное договором время. Договором также предусмотрено, что если в процессе работы будут обнаружены признаки преступления, то агентство сообщит об этом в установленном порядке в правоохранительные органы. Этот момент Вышегорского волновал меньше всего и не потому, что судьба Галины была ему безразлична, а потому что она была тем человеком, который не пойдет на открытое преступление, другими словами, с фомкой у винного ларька ее заставить будет нельзя. Безусловно, Славина могла попасть в преступный финансовый переплет, но подобные дела сыскное агентство зацепить не могло. Да и сыщик Фирсов никогда бы не стал, не предупредив клиента, сообщать в оперативное подразделение.

Вышегорского провожала до дверей та же женщина, холодная и молчаливая. Он подумал, что очень хорошо, что они берут на работу своих людей. Этим помогают пенсионерам пристроиться. Хотя на месте этой не столь красивой и уж тем более не молодой женщины могла быть красотка в короткой юбке, страусиными ногами и сочной грудью. Стиль ведомства чувствуется даже тогда, когда от него отваливаются глыбы.

10

С самого утра у Вышегорского было то редкое для деятельного человека настроение, когда никуда не хочется спешить. Одним из способов переждать течение этого не продуктивного времени это убить его, лежа на диване с хорошей книгой или в публичной библиотеке, а еще лучше за стойкой в баре. Ни первый, ни остальные варианты Вышегорский использовать не хотел. Ему, определенно, хотелось гулять, дышать прохладным воздухом запоздалой весны, ловить на лице несмелые лучи солнца и думать.

Вот уже несколько дней он ждал новый удар со стороны Холмова, а пока с маниакальной настойчивостью его люди с утра контролировали подъезд. Вышегорский тоже не терял времени. Телохранителю Викторову он дал задание через свои бывшие позиции установить связи Холмова, а за одно и собрать информацию о его контактах с преступным миром. Думая об этом, Вышегорский молча усмехнулся: “Какие могут быть связи с преступным миром у человека, который и является ярким символом этого мира”.

На днях Вышегорский связывался по телефону с Аликом, от которого не смог получить сколько-нибудь вразумительных ответов на поставленные вопросы. Информатор боялся говорить, понимал, что запутался, но еще лучше понимал, что отказаться от сотрудничества со своим новым хозяином означает для него быструю смерть. Хотя кое– что интересное он все– таки передал, в частности, подтвердил, что за его квартирой периодически наблюдают и готовится акция возмездия. Ни даты, ни имен, ни способов нападения он не знал, зато опять всплыла фигура таинственного “Генерала”. Предстояла новая битва с группировкой, которую он уже пощипал. Но они ничему не научились, и нужен был новый урок.

Вышегорский стоял у кристально прозрачной витрины супермодного магазина, смотрел образцы косметической продукции и незаметным образом мысли упали на красочные предметы. Он подумал о том, что может испытывать женщина, нанося вечером на лицо крем американской фирмы “ Мэри Кэй” или после ванной разглаживая по ногтям лак Макси Пусс французской фирмы Лилиан Франс. Наверное, женщина думает о влажном поцелуе в щеку и прикосновении рук возлюбленного. Как прекрасно ощущать существование другого, красивого, воздушного, беззаботного мира, мира, где есть игривые женщины, веселое кокетство, волнения свиданий с головокружительными поцелуями.

– Это вы? – сказала незнакомая женщина, обращаясь к Вышегорскому.

– Удивительно, как вы меня узнали, – повернув голову, сказал Вышегорский. Перед ним была женщина из ресторана выставочного зала по имени Лиза.

– Ну здравствуйте, – Лиза протянула руку, приветливо освещая мужчину блеском своих выразительных глаз. – А я подумала, что обозналась. А потом испугалась, что вы меня не узнаете.

– Почему?

– Мужчины иногда не любят узнавать женщин, – сказал Лиза, стараясь передать Вышегорскому свое прекрасное настроение.

– Значит они этого заслуживают. Ведь так, наверное, – улыбнулся Вышегорский. – Хотя не воспринимайте мои слова серьезно. Мы, мужчины, любим сказать женщинам что-нибудь или приятное, или загадочное, чтобы женщины, нанося лак на ногти, – Вышегорский махнул рукой в сторону витрины, – могли бы помечтать, чтобы это все значило.

– А вы, Вышегорский, большой обманщик, – кокетливо поджав губу, заявила Лиза. – Обещали мне позвонить, а я так и не дождалась вашего звонка.

– Ответьте мне на вопрос, милая Лиза: какого цвета у меня лицо?

– Обыкновенного, белого.

– Если я, как вы говорите, обманщик, то почему я не покраснел? – у Вышегорского было настроение пофлиртовать, и он демонстрировал возможности своего красноречия.

– Не знаю, – растерялась Лиза.

– Зато я могу сказать совершенно определенно. Если человек не краснеет, то или он не виноват, или он отпетый негодяй, для которого угрызения совести не играют никакой роли. Так что вы выбираете? – сказал Вышегорский.

– Я выбираю, – чуть нараспев, сказала Лиза и на секунду задумалась.

– Вы, девушка, правильно думаете. Здесь нельзя ошибиться. А чтобы вам легче было решить, я приготовил вам два варианта ответа, – сказал Вышегорский и взял ее под руку. – Вариант первый. Вы признаете меня рассеянным человеком, потерявшим ваш телефонный номер и долго испытывавшим тяжелые муки, после чего мы идем куда-нибудь посидеть.

– А второй?

– Вы остаетесь со своим выводом, что я злостный обманщик, с которым не стоит иметь дело, и покидаете меня.

Лиза не сомневалась в том, какой вариант ей следует выбрать, еще меньше в этом сомневался Вышегорский, когда нежно гладил ее руку. Она нравилась ему. Сегодня на ней был короткий плащ, открывавший глубже красоту ее длинных ног, короткие сапожки, тонко выделявшие привлекательность ее ног, которые не делали лишних неловких движений, а в любом положении излучали заманчивость.

– Куда мы пойдем, – сделала Лиза свой выбор.

– Выбирайте любое место. У меня сегодня день отдыха, – сказал Вышегорский. – А вот почему вы не работаете.

– У меня больничный.

– Не очень плохая работа. То я вас встречаю в выставочном зале, а то в магазине среди рабочей недели.

– Но и вы, как я погляжу, тоже свободны.

– Я руководитель фирмы. У меня свободный график. Я никому не даю отчет за свое присутствие на работе.

Через полчаса они сидели в уютном баре с приветливым названием “Гном”. В баре было темно, тепло и пустынно. Где-то в углу из музыкального центра тихо плыла джазовая композиция и там же за стойкой молчаливо скучали два официанта. Гости здесь же, в зале, разделись. Лиза достала косметичку и стала поправлять губы и волосы, а Вышегорский внимательно скользил глазами по помещению.

– Вы знаете, о чем я думаю, когда попадаю в подобные заведения? – сказал Вышегорский. – Мне всегда лезут в голову мысли, почему они не прогорают, эти маленькие, совершенно пустые кафе или ресторанчики?

– Они нужны, – ничего не понимая в экономике, сказала Лиза.

– Такого понятия для ресторанчиков не существует. Это не хлебозавод. Здесь играет роль прибыль и возможность окупить аренду. Видимо, редких посетителей хватает, – сказал Вышегорский, не понимая, почему не подходит официант.

Подошел ленивый официант, отрешенным, каким– то неземным взглядом обмерил гостей, тихо положил меню и ушел, как будто давая им понять, что может так случиться, что он больше сюда не вернется. Через некоторое время он опять показался, принял заказ и, не ответив на вопрос, сколько придется ждать, беззвучно ушел, как бы давая понять, что он еще не передумал окончательно исчезнуть, и эта неприятность еще очень может произойти.

– Что думаете о нем? – спросил Вышегорский.

– Он не хочет работать.

– Мы столкнулись с ярким ресторанным примером халявной русской души. Ему мало платят, и он не хочет работать, – строго сказал Вышегорский, – но он не откажется, если ему предложить в собственность готовый ресторан.

Через десять минут на столе появилось вино, салаты и зелень, а еще через тридцать минут поднесли баранью ногу, взбухшую под хрустящей красной корочкой. Лиза выпила, еще больше оживилась и постоянно цеплялась за Вышегорского с разными женскими пустяками.

– Вы ходите в казино? – спросила она с тайной надеждой, что он ее пригласит.

– Конечно, нет. Ведь их у нас нет.

– Почему не ходите? Не бываете заграницей? Все настоящие мужчины посещают казино, ведь там так весело. А раньше в Москве я все основные знала, – сказала Лиза. – Вот я недавно с одним молодым человеком была в казино. Нет, это была моя подруга.

– В образе молодого человека, – ехидно уточнил Вышегорский.

– Так вы, Вышегорский, оказывается скучный мужчина, если не ходите в казино.

– Боюсь показаться скучным, – сказал Вышегорский, – поэтому вынужден сказать, что бываю.

– В каких же?

– Монте-Карло, – сказал Вышегорский, явно назвав то, что попались на память.

– Вы выигрывали?

– Ужасно много.

– А куда тратили деньги? – не успокаивалась Лиза, и казалось, что поток вопросов будет бесконечным.

– На такие маленькие радости, как сейчас в ресторане, – сказал он и подумал: “А сейчас она спросит, с кем я бываю в этих ресторанчиках. А потом спросит, нравятся ли мне те женщины. Как это ужасно приятно выслушивать милые женские глупости”.

– Я вам не верю. Невозможно выигрывать в казино такие деньги.

– Почему? У вас, оказывается, богатый опыт. Сознайтесь, очаровательная незнакомка.

– Да, очаровательная, – усмехнулась Лиза и поспешила уколоть Вышегорского еще раз. – Только вы не захотели позвонить мне.

– Вы правы, там можно, наверное, выиграть, но только много или очень мало. А вот проиграть в казино можно только много.

– Не замечала громадных потерь.

– Казино это азарт, рассчитанный на то, чтобы человек не останавливался, пока не кончатся деньги.

– Но если не игра в казино, то вы связаны с бандитами.

– Это новый поворот в игре, – засмеялся Вышегорский. – Почему вы так решили?

– А только у них есть деньги. Они могут сорить ими.

– Мне трудно судить об этой стороне жизни. Я видел их только на телевизионных картинках, – сказал Вышегорский. – Вообще лучше оставим эту тему. Вокруг нас много самых разнообразных вещей, о которых хочется говорить.

– Хотела вас спросить, так в какой компьютерной фирме вы работаете?

– “Вертикаль”, – ответил Вышегорский, еще раз наполняя бокалы шикарным терпким ароматом запахов.

– Откуда появилось такое название. Оно, скорее, напоминает о горах, о зимних лыжах, – сказала Лиза, хотела еще добавить про то, как она в прошлом году отдыхала с приятелем в Альпах. Но решила, что лучше промолчать и дать ответить мужчине.

– Всю жизнь приходится подниматься вверх. Туда, где сложнее и лучше, где неизвестность и бесконечность, – сказал Вышегорский, глядя куда-то мимо Лизы.

Некоторое время они сидели молча. Лиза уже начала жалеть, что своими бесконечными, глупыми вопросами испортила приятелю настроение. Постепенно разговор снова наладился и принял все тот же кокетливый полушутливый тон.

Выход из ресторана означал постановку вопроса, куда пойти дальше, и Лиза пригласила к себе. Она сделала это таким естественным тоном, как будто только и делала все свои двадцать с небольшим лет, что приглашала мужчин домой, и в этом спокойном приходе было не меньше нежности, доброты и очарования, как если бы она пригласила милую подругу детства в кофейню на чашечку чая.

– Интересно, а что мы там будем делать? – игривым тоном сказал Вышегорский.

– Даже и не знаю, – растерялась Лиза, явно не ожидая ни подобного вопроса, ни тем более отказа, – но я обязательно что-нибудь придумаю.

– Мне трудно ответить согласием на ваше приглашение, – сказал Вышегорский, – потому что меня впервые приглашает к себе женщина.

– Никогда бы не поверила, – рассмеялась Лиза, – ведь вы такой… – она хотела сказать , каким его видит, но вино несколько перемешало мысли, и она с трудом подбирала слова.

– Интересно узнать, милая Лиза, это какой я человек?

– Вы такой сильный, опытный, – сказала Лиза.

– Будь я гордый мужчина, я бы принял ваши слова за оскорбление, но мне приходится мириться с этими ярлыками.

– Разве я вас обидела?

– Но ведь вы хотели сказать, что я опытный бабник.

– Нет, что вы! Я хотела сказать, что вы старше меня, поэтому вы больше видели в этой жизни.

– Тогда на что же вы намекали, – театрально надул губы Вышегорский. – Сейчас же признавайтесь. Неужели вы думаете, я пойду в гости к незнакомой женщине, которая делает странные намеки. Вот времена настали!

– А по-моему, хорошие времена, – сказал Лиза, испытывая приятные чувства от кружения в голове. Ей, определенно, хотелось летать.

– Сегодня время противоестественных отношений, когда все происходит наоборот. Женщины приглашают к себе и делают удивительные намеки. Но если вы думаете, что я к вам не поеду, то глубоко ошибаетесь, – сказал Вышегорский, обняв ее за плечи. – Специально поеду посмотреть, что вы мне приготовите.

Они быстро доехали на такси, если не считать двух непродолжительных пробок и самого азиатского вида водителя, который долго не мог выстроить навигатор.

Лиза жила на окраине в высотном доме. Когда заходили в подъезд, Вышегорского захватила волна напряжения: он вдруг подумал, что на него могут напасть, но здесь, в эту минуту он не сможет легко отбиться, ведь с ним была женщина, которая могла выступать приманкой.

Квартира одинокой женщины по имени Лиза была совершенно не похожа на достаточно тусклый подъезд. Ее можно было назвать островком чистоты и уюта, даже роскоши, посреди цивилизованного болота. У нее была двухкомнатная квартира почти европейского типа, а это “почти” заключалось лишь в планировке комнат, которые можно узнать на любой картинке. Вышегорский разделся и бесцеремонно попросил осмотреть все комнаты. И хотя Лиза не собиралась до определенной поры впускать его в спальню, Вышегорский прошел, убедился, что никого нет, после чего опустился в кресло. Лиза прошла на кухню готовить кофе, и уже через минуту вернулась с двумя сервизными чашками, золотые колечки ободков которых напоминали кольца молодоженов.

– У вас удивительно уютно, – с внутренней теплотой произнес Вышегорский. – Удивительный контраст с подъездной грязью.

– Не хочу об этом думать, – раздраженно сказала Лиза, но тут же улыбнулась. – Я каждый раз прохожу мимо этого, не замечая.

– А я , как ни заставляю себя, не могу не замечать, хотя готов по воле хозяйки дома прекратить этот болезненный разговор.

– Называй меня на “ты” или Лизой, – предложила она, подсаживаясь к нему на рядом стоящий диван.

– Это все, что ты могла придумать, а я рассчитывал на большее, – сказал Вышегорский.

– Ты женат?

– Всегда удивлялся, почему это женщин так интересует? – сказал Вышегорский. – Что от этого может измениться? Меня, например, не интересует, есть ли у тебя муж.

– Ты это можешь понять и без моих слов, – с грустью сказала Лиза.

– Каким же образом?

– Замужняя женщина никогда не пригласит к себе малознакомого мужчину.

– Признаюсь тебе, я плохо разбираюсь в женщинах, особенно в замужних, – сказал Вышегорский все тем же наигранным тоном. – Но знаю о том, что людям надо где– то встречаться. Поэтому женщина может пригласить мужчину к себе домой, когда муж где-нибудь в банальной командировке.

– Не пытайся меня обмануть. Ты очень опытный мужчина, этакий похититель женских сердец.

– Не знаю. Возможно, – Вышегорский развел руками. – Каждый человек плохо знает самого себя, хотя в целом человечество накопило достаточно знаний об индивидуумах, заполняющих общество.

– Можешь что-нибудь сказать обо мне? – спросила Лиза.

– Душа одинокой женщины для меня совершенно непостижима. Даже и не берусь отгадывать.

– Я тебе безразлична.

– Напротив, что ты! – Вышегорский понял, что обидел женщину и поспешил выразить свой интерес к ней. – День сегодня чудесный. И после ресторанчика, как ни парадоксально, не хочется ничего угадывать.

– И все-таки попробуй угадать, о чем я сейчас думаю? – спросила Лиза.

– О том казино, в который я тебя приглашу в следующий раз. Их так много В Москве и надо обязательно выбрать лучший.

– Я хочу тебя поцеловать.

– Мне этого не пережить, – все тем же театральным языком сказал Вышегорский.

– Я серьезно. И ты этого хочешь, – Лиза протянула к нему свою руку, – но почему– то затягиваешь эту игру.

– Признаюсь, я в восторге от тебя. Но во всем этом любовном деле есть одна маленькая деталь, – Вышегорский перестал улыбаться и направил на Лизу черствый взгляд, как палач на жертву, подготовленную к последней минуте.

– Внимательно тебя слушаю, – сказала Лиза, и в голосе ее прозвучала настороженность.

– Живу в этом прекрасном городе с самого рождения. Ежедневно утром еду на работу, а вечером возвращаюсь. По выходным дням много гуляю, посещаю научно– техническую библиотеку, выставки. Но никогда за всю свою жизнь я не встретил в городе ни жену, ни одного знакомого. Стоит выйти на улицу и человек проваливается в многомиллионном городе. Вокруг одни незнакомые лица.

Только после этих слов Лиза почувствовала, что ее коленки вдруг стали дрожать. Она попыталась улыбнуться, но на лице получилась не улыбка женщины, подготовленной к последнему акту любовного свидания, после чего любовники, задыхаясь, начинают судорожно сбрасывать с себя одежды, а гримаса девочки, которую мама вдруг стала ругать за съеденную перед самым обедом конфету. Она хотела сказать какие-то другие слова, чтобы переменить темы, но слов не находила и ждала неминуемую расплату.

– Сегодня произошла случайная встреча. Даже не пойму, как я вас узнала, – сказала Лиза и испугалась, что опять перешла на “вы”, что означало если не холодный разговор, то и не такой, после которого мужчина и женщина начинают соединяться.

– Совсем забыл, – все также деловито и хмуро сказал Вышегорский. Был один момент, когда я на станции метро встретил свою жену. Она ехала после работы, а я собирался заехать к другу. Помню даже, что это была станция “Динамо”. Вот видите, какая память. Однако это не означает устойчивость памяти, а говорит лишь об исключительности момента, в силу чего он и запомнился. Это, как первое свидание, большая редкость.

Лиза судорожно думала, какие слова лучше всего сказать в эту минуту, нервно шевелила губами и боялась, что лицо зальет предательская краска. Счет шел на доли секунды, и все это время мужчина смотрел на нее пронизывающим взглядом, который она не могла удержать, отчего отвернулась в сторону.

– Я действительно вас встретила случайно.

– Это неправда, – усмехнулся Вышегорский. – Обрати внимание на то обстоятельство, что ты сейчас, сама того не замечая, оправдываешься. А ведь ты пригласила меня к себе за тем, чтобы заниматься любовью. И потом, должен тебе сказать, что я не верю в случайности в шикарном магазине с редкими посетителями. Даже в науке не бывает случайностей. Ты не знаешь об этом? О, это целая теория, но весьма убедительная, – Вышегорский решил разрядить обстановку, поэтому стал говорить об отвлеченных вещах. – Вот ты идешь по прекрасному цветущему лугу и тебе случайно попадается маленькое красивое растение, встречу с которым можно в мире ботаники признать открытием. Но ты его в лучшем случае только сорвешь, для тебя это не будет открытием, потому что ты не готова к этому. Ты не можешь знать, что это редкий экземпляр, который способен сделать переполох в стане ученых. Только специалист, который ищет, ждет встречи с этим растением, может объявить на весь мир, что он обнаружил жемчужину. Вот и я обнаружил.

– Что вам нужно от меня, – сказала Лиза, понимая, что с Вышегорским, как с мужчиной, все кончено.

– Вот видишь, начинаются сцены, выяснение отношений, – сказал Вышегорский с оттенком задумчивости. – Если бы действительно мы с тобой встретились, то ты бы на мои слова отреагировала иначе. Тебя выдала взволнованная, напряженная реакция, хотя я тебя совершенно ни в чем не обвинял.

– Меня это не волнует.

– Ты извини, – сказал Вышегорский, которому стало жаль эту женщину, – конечно, я не имею права предъявлять тебе претензии, даже в том случае, что ты подошла ко мне не случайно. А знаешь, что я готов тебе предложить? – Вышегорский улыбнулся, подсел к Лизе на диван и обнял ее за плечи. – Я готов раздеться и лечь с тобой в постель, если ты мне назовешь имя человека, который попросил тебя встретиться со мной. Более того, я готов ответить на все интересующие тебя, то есть этого человека, вопросы. Соглашайся, – предложил Вышегорский.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

– Представляешь, как все будет прекрасно, – тихим, вкрадчивым голосом сказал Вышегорский, – и все будут довольны. Я получу удивительный секс и узнаю фамилию заказчика, по заданию которого ты со мной познакомилась. Ты, собрав информацию и выполнив задание, получаешь деньги или еще что-то обещанное. Ведь что-то тебе было обещано. Кроме того, и секс со мной тебе будет приятен. Хоть у меня и возраст, но я буду стараться. И заказчик останется доволен, потому что узнает для себя что-то важное. Как видишь, в нашей маленькой разведывательной операции все стороны останутся довольны. Теперь посмотрим, что произойдет, если ты не согласишься, – Вышегорский встал, отошел к окну и стал продолжать в том же деловом тоне. – В этом случае все останутся неудовлетворенными. У тебя не будет денег. Заказчик будет в ярости на тебя за то, что ты не справилась с поручением. И мне будет очень жаль расстаться с тобой. Мы ведь без малого в общей сложности провели с тобой около суток. Даже чуть не легли в постель. Зато выпили вина, а я, поверь, с врагами не пью. Ты работаешь на бандитов? – строго спросил Вышегорский.

– Слушайте, оставьте меня в покое, – огрызнулась Лиза и была в этом взволнованном состоянии похожа на затравленного звереныша.

Вышегорский понял, что больше с Лизой не о чем говорить. Она была кем-то напугана и в этом сумеречном состоянии не могла принять выгодное, как ему казалось, предложение. Вышегорский сказал, что все равно, если не сейчас (по выходе из подъезда), то в ближайшее время он обязательно узнает тех людей, которые разыграли многоходовую операцию по внедрению к нему женщины по имени Лиза. Но он на нее не в обиде, поэтому дал свой телефон и просил звонить, если ей станет плохо. И уже перед самым выходом, когда открывал дверь, мягко сказал, что она очень красивая женщина.

Выйдя из подъезда, Вышегорский осмотрелся и ничего подозрительного не заметил. Он не знал, кто за ним именно за ним так охотился. Поэтому, выходя на улицу, надеялся по выставленному наблюдению определить заказчика информации. Теперь он точно знал, что это не могли быть спецслужбы, которые в таких случаях оставляют наблюдение до полного окончания операции и даже после ее завершения провожают объекта в адрес, после чего составляют полный отчет. Оставалась под подозрением преступная группировка “Генерала” или какой-либо третьей подвернувшейся силы. Завтра он обязательно точно узнает имена незадачливых господ, решивших с ним поиграться в шпионов.