Tsitaadid raamatust «Варяг. Дерзкий»
Но веры ему теперь нет. Кто хоть раз поставил корысть выше жизней родни, да будет из рода извергнут.
Непобедимость – в тебе самом, а возможность победы тебе может
пробормотал Машег. – Мой дед говорил о них: слабые, они говорят о Боге, заповедавшем добро и прощение, а дай им власть – беззаконие и ненависть становятся их богом.
нож. И жирдяй тоже спёкся. Сергей знал: сейчас, когда Алево
Кто хоть раз поставил корысть выше жизней родни, да будет из рода извергнут
систему партнёрства и соперничества, коварства и предательства, которая и есть политика, то
Или ромеям, или морскому дну. Но Прастен и сам это знал. Сергей по глазам видел: настрой у кормчего берсерочий. Лучше сгинуть и самому, и кораблю, чем любимого
по-ромейски скомандовал Сергей. Настоятель удивился. Поглядел на Сергея, который был на полголовы ниже крупного и дородного священнослужителя и представлялся тому мальчишкой, потом на длинноусого грозного Шибреня… – Со мной говори, приор, не зли меня! – прошипел Сергей, глядя снизу вверх на растерявшегося настоятеля. – Я знаю, что отсюда за стену ведёт подземный ход! Ты покажешь, где он!
– От батьки? – спросил кормчий. – Да, – подтвердил Сергей. – С наказом. Они были
Христиане… – пробормотал Машег. – Мой дед говорил о них: слабые, они говорят о Боге, заповедавшем добро и прощение, а дай им власть – беззаконие и ненависть становятся их богом.
