Естественно, есть культурная инерция, и гуманизация (Александр, а вы читали Пинкера? – спросите вы – у него есть похожая идея:) займет какое-то время, возможно, несколько поколений, но начинать гуманизацию культуры нужно прямо сейчас. И это – наша задача, сценаристов и писателей.
ОНЛАЙН-КУРС «СЦЕНАРИЙ ПОЛНОМЕТРАЖНОГО ФИЛЬМА»:
www.shichenga.ru/index/blizhajshie_kursy/0—21
НАБОР ОТКРЫТ, СЛЕДУЙТЕ ЗА БЕЛЫМ КРОЛИКОМ!
Врач говорит:
– Вот зачем вы, мужики, занимаетесь спортом? Ни красоты это вам не дает, ни здоровья, а потом вот так подтянетесь неудачно на турнике, а потом не разогнуться.
На днях посмотрели «Царя Эдипа» в театре Вахтангова. Строгий, серьезный театр. Хороший Добронравов, вообще, театр Вахтангова – показательный пример того, как расцветают хорошие артисты при наличии умного и внимательного режиссера и качественной драматургии.
«Царь Эдип», вероятно – лучшая пьеса за всю историю мирового театра. Самый первый детектив, в котором нарушается главная конвенция жанра – сыщик сам оказывается преступником.
Кто герой этой истории? Наверное, Креон. Боги затеяли игру с Эдипом, зная, что Лай включится в эту игру. Их цель – исправить мир, в котором мать и отец могут приказать убить ребенка для того, чтобы избежать пророчества. А не садись играть с богами, ведь в этой игре каждый твой ход будет приближать тебя к поражению. Сдавайся сразу. В этом смысле «Эдип» – первая христианская пьеса.
Написано 7 лет назад, когда я писал для немецкого театра современную версию Макбета:
Вся история Макбета от явления ведьм до сдвинувшегося с места леса – это сон больного человека. Потом он проснулся, тряхнул головой – приснится же такое. И почувствовал себя полностью излечившимся. И жил себе дальше припеваючи, пользуясь полным доверием своего короля и в любви и согласии со своей женой.
В начале нулевых, когда я только приехал в Москву из Вологды, несколько месяцев я работал в компьютерной фирме менеджером по маркетингу. И такая у меня от этого была тоска, что я начал писать юмористические рассказы. По три рассказа в день. Сначала они публиковались на сайте проза.ру, потом их начали публиковать разные газеты, потом я попал в журнал «Новый Крокодил» и вскоре стал его главным редактором, а потом начал писать сценарии для «Фитиля»…
Но все это уже совсем другая история. Так вот, рассказы. Мне тут стало интересно взглянуть свежим взглядом на эти рассказы и может быть, собрать сборничек, или хотя бы пару штук выложить здесь, поржать да поностальгировать.
И знаете что?
Они все совершенно ужасны.
Просто худшие юмористические рассказы в мире.
Попробую все же написать, может легче станет.
Когда мне было лет десять, я начал читать роман «Овод». И там в начале герой не хочет жить в родном городе, потому что все в нем напоминает ему об умершей матери. Я точно помню, как сидел в кресле и думал о том, что когда-то настанет момент, когда это случится. То есть я смотрел из того времени сквозь все эти годы прямо в сегодняшний день, как доктор Манхеттен в новых «Хранителях». И когда самолет из Осло приземлился в Шереметьево и я первым делом отправил СМС маме, что мы прилетели, а вместо ответной смски тут же позвонила сестра и сказала, что мама умерла – я сразу же вспомнил тот день, когда я сидел в кресле в Сямже, был такой же серый день, как сейчас, я дочитал роман до второй страницы и закрыл его навсегда.
Вот это вдруг появившееся ощущение – что родители не вечны, что когда-нибудь они уйдут – оно было со мной всегда.
Я уехал из дома в 17 лет, но еще долго продолжал считать своим домом именно Сямжу. Говорил в редакции – надо съездить домой на пару дней.
И дома всегда был отец с сигаретой у печки и мама с пирогами и оладьями.
90-е годы у нас у всех были трудными. Отец, как и положено, пил. Впрочем, он всегда пил.
А мама работала – на двух-трех работах. Продавцом в магазине, дежурной в приемном покое, иной раз и техничкой подрабатывала. Потом придумала себе бизнес – торговала газетами. Моталась на попутках с пачками газет, ночевала в ледяном доме, а потом назад. Когда я переехал в Москву, они переехали в Вологду – нужно было выучить сестру. И опять – папа пьет, у мамы две работы. Выучили, выдали сестру замуж – и вернулись домой с чувством выполненного долга. Как только я стал хоть что-то зарабатывать, стал посылать им деньги. По крайней мере я точно знаю, что последние лет пятнадцать они ни в чем не нуждались. Построили новую баню, провели новую электрику, сделали водопровод, подключили стиральную машину, вставили пластиковые окна, поставили конвекторы вместо печного отопления.
Жить бы.
Но тут здоровье стало отказывать.
Отец пьяный упал в бане на печку, прожег плечо до кости. Плечо так до конца и не зажило.
У мамы в начале лета – три инфаркта подряд. Поставили стент. Начали отказывать ноги.
Оба были заядлыми курильщиками. Отец смолил до конца. Мама бросила в последние пару лет.
Не курите дети, никогда. Это говно вас убьет.
Летом я поехал в Сямжу. Уже знал, что еду прощаться.
Самое страшное, что первое время после того, как уходит человек, кажется, что что-то еще можно поправить. Что-то надо сказать, сделать – и все изменится. Снова можно будет набрать номер и услышать в трубке: «Привет сынок, видела тебя по телевизору».
Иной раз бывало залезешь вконтакт, забьешь «Сямжа» – и смотришь – фотки, видео. Там один парень снимает с дрона прямо за нашим домом. Смотришь бывает и думаешь – вон там родители сидят, ругаются, телевизор смотрят.
А теперь нет. Пустой дом.
Лихо мне, ребята. Нет сил. Как будто кусок от меня откололи.
Только работа еще как-то спасает. Сижу, сценарии читаю.
Нет, написал, а легче не стало.
Иногда бывает так. Студент на курсе предлагает две или три заявки и просит меня оценить, какая из них наиболее перспективна. На первый взгляд в этом есть логика. Я более-менее представляю, что заказывают каналы, могу оценить потенциал заявки и сказать – вот это имеет шанс выйти на экраны, а вот это – вряд ли.
Но понимаете, какая штука.
Учебная работа, которую вы пишете в мастерской – это первая и последняя в вашей карьере возможность написать сценарий, не оглядываясь на заказчика, не учитывая его требований, не считая мысленно бюджет каждой сцены. Больше у вас такой свободы не будет никогда.
Понятно, что нужно учиться работать и с бюджетом и с заказчиками. И нужно учитывать требования каналов.
Но мне кажется, что когда учишься писать сценарии, самое главное – научиться слышать себя. Научиться находить себя, свою историю в любой теме, за которую ты берешься. А для этого нужно хотя бы раз почувствовать вкус своей истории. Почувствовать, каково это – когда ты не пишешь, а записываешь то, что тебе диктуют сверху.
Я не редактор. Я учитель. И я оцениваю текст не по тому, насколько он похож на то, что уже снималось раньше. А по тому, есть в нем живая энергия, или нет.
И мой опыт показывает, что наибольший потенциал имеют те истории, которые самих авторов задевали за живое.
Только вы сами можете почувствовать, какая история по-настоящему задевает вас за живое.
А уж дальше – моя забота помочь вам сделать так, чтобы у вас в ней появилась и система персонажей, и сюжет и крепкие сцены.
Ну, то есть, сделать так, чтобы ваша история стала похожа на то, что уже где-то когда-то снималось и имело успех:)))
Итак, что я делаю в Мюнстере. Разумеется, я приехал сюда не только для того, чтобы потренировать мой брокен инглиш. Это международный проект сообщества авторов фриндж ансабль. Мы будем делать новую версию Макбета. В принципе, старая тоже еще неплохая, можно было бы еще ее пару столетий поюзать, но немцам она надоела, хотят ее подновить. Не знаю, может, хэппи-энд приделать? Или рассказать все с точки зрения частного детектива, который расследует загадочные убийства и следы приводят его на Самый Верх…
Самый главный вопрос современности – «на Украине» или «в Украине»? Розенталь про это говорил так, Михаил Леонтьев в программе «Однако» говорил сяк… А знаете, как на самом деле правильно надо говорить? С тем, для кого «в» – надо говорить «в», а с тем, для кого «на» – надо говорить – «на». Потому что это, блядь, ВЕЖЛИВО!
Сначала базовой наукой была мифология. Потом философия. Сейчас психология. Интересно, что будет дальше?
Очень Опасные Нарративы
Как же, блин, сформулировать-то, чтобы и мысль была ясно выражена, или при этом нас с вами не унесло в отвлеченную политическую дискуссию…
В общем, аккуратно выражусь, в последние лет двести-триста у нас популярны такие нарративы: у нас все плохо, мы всех хуже, и сделать ничего нельзя, потому что ничего не меняется и единственное осмысленное действие, которое можно здесь сделать – это убиться об стену.
Причем транслируются эти нарративы целенаправленно и, попадая на плодородную почву, дальше начинают сами благополучно самовоспроизводиться – через культуру, через СМИ, через кино и литературу.
И те, кто их транслируют, не хотят, чтобы вы стали лучше, они хотят, чтобы вы убились об стену. И тогда они скажут – какая ужасная страна, здесь люди убиваются об стену.
Должен признаться, что сам отдал дань этим нарративам в свое время.
А теперь внимание: давайте не будем обсуждать, действительно ли мы всех хуже. Можно привести аргументы как пользу этого утверждения, так и опровергающие оное.
Да, я прямо уже вижу, что вы уже строчите комментарий о том, что вот вы читали, или вам рассказывали ужасный случай, подтверждающий…
Остановитесь!
Ваш комментарий здесь ничего не изменит:)
Итак.
Я предполагаю, что мы – во-первых, разные, а во-вторых, в силу непрерывной и неостановимой глобализации, более или менее одинаковые. Ну то есть в чем-то разные, а в чем-то одинаковые. Условно, у всех разный рост и цвет глаз, но более или менее одинаковые мобильные телефоны.
В этой связи что, на мой взгляд, важно.
Важно то, что, если мы будем убеждать себя в том, что мы всех хуже – мы в силу сложности и хаотичности информационного потока без труда найдем подтверждения этого тезиса.
А если мы будем утверждать, что мы всех лучше – опять же, без труда найдем и этому подтверждения.
А теперь как вы думаете, для душевного здоровья что полезнее?
Очевидно, вы уже думаете, что я подвожу вас к мысли, что надо убеждать себя в том, что мы всех лучше.
Попались!
Мы всех лучше, мы всех краше – это тоже путь в никуда. Как минимум, во фрустрацию.
Нет, я думаю, что полезно найти какую-то середину.
Недаром в свое время Эриксон сформулировал: «Со всеми все в порядке».
Так вот, с вами все в порядке.
Вот лично с вами – все в порядке.
По нынешним временам ужасно крамольная мысль, но должен же кто-то высказывать крамольные мысли.
Я с утра подумал и решил, что будет хорошей идеей отображать флешбеки комиксами статичными, но со звуком и озвучиваемыми прямоугольными облачками текста на фоне специфической музыки.
Иван, это никак не надо оформлять. Оформление флэшбэков, комиксы, графика и прочее – не наша задача. Наша задача – что герои говорят и что делают в кадре.
МОТИВАЦИЯ
Максим:
Александр, приветствую!
С Вашей деятельностью знаком несколько лет. Впечатляет, вдохновляет, побуждает. За это благодарность не сценарная, но человеческая и творческая!
Хотел было рассказать, какой я лентяй и слюнтяй, как умудрился после десятков положительных фидбеков от продюсеров по моим заявкам не выслать им ни одного готового сценария. Хотел поведать свою драму жизненно-финансовую, или даже трагикомедию, под которую, если выживу на этом дне, обязательно напишу сценарий. Но что рассказывать, коли Вы видали и слыхали сотни таких недосценаристов, как я, и еще больше сценариев о «крике души». Да и время Ваше дорого стоит, знаю.
Поэтому, с позволения, задам Вам один конкретный и животрепещащий вопрос, ответ на который может буквально подарить мне лучшую в моей ситуации мотивацию. Внимание, вопрос: можно ли продать отточенный с помощью Ваших курсов сценарий актуального теле- или веб－сериала （комедия） за 10 000 ＋долларов? Или это просто мои фантазии, сродни сценарной романтики и интернет-сплетням?
Благодарю, если сочтете нужным ответить, и если нет, все－равно благодарю.
Сценарная мастерская Александра Молчанова:
Короткий ответ – нет. Если вам нужна гарантия за ваши деньги – нет, не сможете. Если вы не готовы писать один, второй, третий, десятый пилот и смотреть, как они умирают в редакторской корзине – нет. Если все, что вам нужно в нашем деле – это сраные десять тысяч долларов – нет. Если вы так уверены в том, что первый же ваш сценарий, пусть и отточенный с помощью моих курсов, заинтересует хоть кого-то, кроме вашей мамы – нет. Если вы вообще смеете писать мне такое письмо – нет. Нет. Нет. Ничего у вас не получится. Смиритесь и найдите себе нормальную работу. Вы просто слабак, а слабаки в нашем деле не выживают. Вот вам моя мотивация, запомните на всю жизнь.
Роль персонажа в истории зависит не от количества его экранного времени, а от количества и масштаба сюжетных поворотов, которые он запускает.
РАЗНООБРАЗИЕ
Сценарная работа – это идеальный способ прожить много разных интересных жизней. Мне кажется, это совершенно ужасно – в какой-то момент осознать, что вы больше ничего не увидите в своей жизни, кроме своего рабочего кабинета, своих рабочих повседневных задач, своей квартиры – и так еще много-много лет, а потом вы умрете.
Казалось бы, у сценариста и этого нет – только свой рабочий кабинет (кухня, балкон) и регулярные встречи с редакторами и коллегами.
Но.
Каждый новый проект, каждый новый герой, каждая новая история – это новая жизнь, которая меняет для сценариста вообще все. Не бывает двух похожих проектов. Каждый раз новые люди, новые задачи, новые правила. Каждый раз приходится разучиваться всему, что вы уже знаете и учиться заново.
И то, к чему я никак не могу привыкнуть – это невероятная интенсивность проживания этой новой жизни. Кстати, как ни странно, этого не дают книги. В написании романа или нон-фикшн книги очень много рутины, много понятных и повторяющихся процессов.
В сценарной работе тоже много процессов, но все они принципиально разные. Я даже и сравнивать не могу те поправки, которые я получал от редакторов ЭКСМО (мягкие, как киска лапкой) и теми поправками, которые я получал от НТВ или Первого канала (каждый раз сценарий в клочья!).
Да, есть и рутинные процессы. Самый рутинный процесс – это написание диалогов. Утром встал, сел за комп, написал десять страниц, упал, уснул. Но вы представляете, насколько разнообразен рабочий процесс, если в нем написание тела текста – это рутина?
Словом, если вы не любите однообразие, сценарная работа точно для вас. Пожалуй, только путешествия дают такой же набор разнообразных впечатлений!
В детстве новый год начинал ощущаться уже с начала декабря.
Первый признак – мы начинаем вырезать снежинки. Берешь лист бумаги, складываешь и выстригаешь причудливые уголки и кружочки. Потом разворачиваешь – и получается снежинка. Смазываешь ее мыльной водой – и наклеиваешь на окно. Идешь вечером по поселку – все окна в снежинках.
Потом папа начинает рисовать новогодние плакаты для редакции. Помню, как он несколько дней рисовал тушью огромную картину, на которой герои сказки «Буратино» кружились в хороводе вокруг елки. А я крутился рядом и опрокинул черную тушь на картину. Папа даже не ругался, просто сидел на полу несколько часов, схватившись за голову и качаясь из стороны в сторону. А потом черная тушь подсохла, он взял кисточку и закрасил черное пятно, превратив его в облачко над елкой.
В последние две недели декабря начинаются елки. В школе, в музыкалке, у мамы на радио, в клубе, у папы в редакции. Мама шьет мне костюм мушкетера. Папа делает крутую брутальную шпагу, а мама ее превращает в игрушку, обмотав ее серебристым дождем.
В школе мы репетируем какие-нибудь новогодние сценки. У меня огромная роль двоечника – четыре страницы текста! Учу наизусть несколько вечеров и блистаю, срываю аплодисменты.
На елках дают подарки – пакет с конфетками (До сих пор вспоминаю вафельный «Гулливер»! ) и там всегда есть два или три мандарина. Вот оттуда мандариновый новогодний запах.
В конце декабря надо сходить за елкой. Это сейчас елка покупается на елочном базаре. А в нашем детстве отец сначала покупает разрешение на вырубку елки (оно стоило рубля полтора), потом мы идем в лес на лыжах, выбираем елку, срубаем ее и тащим домой. День она отогревается в коридоре, потом ее ставят в деревянную крестовину и наряжают. Игрушки хранятся в фанерном ящике из-под посылки. Там разноцветные шарики, серебристые шишки и золотистые морские коньки. Наверх ставится звезда, потом вокруг всей елки наматывается гирлянда и сверху все посыпается серебристым дождем из фольги. Включить гирлянду и выключить свет. И так сидеть весь вечер.
И еще обязательно нужно не забыть – повесить на елку конфеты на нитках!
Собственно новый год встречается у телевизора, родители выпивают, мы едим сельдь под шубой, торт и пьем чай. Когда звонят куранты, надо успеть снять конфету с елки, загадать желание и съесть ее.
Потом надо досидеть до 4 утра, когда будут мелодии и ритмы зарубежной эстрады, в этом году точно получится, но я никогда не досиживал, засыпал раньше.
С 1-го января начинается кино в клубе по абонементу. Каждый день в два часа – новый фильм. Но больше всего мне нравилось смотреть «Ну погоди», показывали или три или четыре выпуска за один раз. Три выпуска смотришь, а потом начинаешь нервничать – будет сегодня еще один выпуск? И какое счастье, когда начинается заставка и ты понимаешь – сегодня будет четыре выпуска.
По телевизору в эти дни всегда показывали «Приключения капитана Врунгеля» – тоже один из самых любимых мультиков детства.
Где-то начиная с 5—7 января соседи начинали выносить елки по двор. Они стояли там в рядок, с обрывками дождика на ветках. И мы собирали их по всем дворам и делали из них домики, втыкая наклонно в сугробы.
Так и живешь – утром санки и лыжи, днем кино в клубе, вечером мультики по телевизору и книги.
Где-нибудь числа тринадцатого оторвешься от «Земли Санникова Обручева, посмотришь на календарь и подумаешь – а хорошие были каникулы… а завтра уже в школу и это тоже хорошо…
Фраза «Лучший отдых – это перемена занятий» – это ВСЕГДА манипуляция, когда ты и так упахался за день, а тебя ещё хотят заставить колоть дрова или таскать воду с колонки.
Посмотрел по наводке от Александра Войтинского «8 сотен» – китайский военный боевик, который в разгар пандемии посмотрело под сто миллионов китайцев, а остальном мире про существование этого кино даже не подозревают.
Очень сильный образ – склад, на котором китайцы и японцы убивают друг друга, а в нескольких метрах от них, через речку – международная зона, где горят рекламы, люди сидят в кафе, певица поет на балконе «Соловей мой соловей».
«Дюнкерк» встречает «1917» в Шанхае.
Арки персонажей прописаны безупречно. Куча персонажей, все на одно лицо, все бегают, орут, умирают и убивают каждые две секунды. При этом ни один герой не сливается с другим, все характеры и мотивировки понятны, каждый успевает пройти свою трансформацию, всем сочувствуешь.
Шедевр.
Большую часть своей молодости был уверен, что страшный урод и меня никогда ни одна девушка не полюбит. И только сейчас, постарев и впрямь пострашнев, понимаю, что, оказывается, был вполне… назовем вещи своими именами, ебабелен:)
Сценарная наука и сценарная мистика
Я считаю, что сценарное мастерство – это точная наука. Тот самый случай, когда гармонию нужно семь раз проверить алгеброй, геометрией, физикой и еще на всякий случай – химией. Вам же не придет в голову строить огромный собор «как бог на душу положит», руководствуясь лишь одним вдохновением, из подручных материалов и только тогда, когда есть настроение? Уверен, что такой собор не то что простоит недолго, но просто не будет никогда построен. Но кроме точности и науки, в сценаристике всегда нужно чуть-чуть мистики. Собор, сами понимаете…
А вы тоже заметили, что литература как-то поперла?
В Мюнстере:
Смешной момент был вчера утром. Мари предложила рассказать, как у кого обстоят дела в стране. И сама первая начала рассказывать – мол, вот, у нас терроризм, на улицах людей убивают, националисты рвутся к власти. Потом Горан про Сербию – у них там выборы, политическая борьба, чуть ли не гражданская война. У Иво в Латвии тоже не слава Богу – беженцы, финансовые всякие проблемы, социальные. Про Турцию уж и не говорю – там журналистов убивают на улицах. Послушал я все это дело и говорю – знаете, а у нас все хорошо.
– Где сейчас Бог?
– Бог сейчас в Сарикамине.
– И что Бог там делает?
– Он делает двойные лестницы. На их вершинах он устанавливает счастье.
– А зачем он делает это?
– Чтобы отдельные люди и нации могли подниматься по ним и опускаться.
За каждым успешным сценаристом стоит разочарованный кот.
Есть вид пьес, который я терпеть не могу.
Имеется некое, с виду благополучное и респектабельное семейство, к ним приезжают друзья и начинают праздновать что-нибудь этакое. И празднуют, а зрителям постепенно подкладывается «типа наживка» – «не спрашивайте про нашего сына», «не говори с ним о его отце» и так далее. Потом начинается вытаскивание скелетов из шкафов – жену отец изнасиловал, муж тайный гей, сын наркоман, мать умирает от рака, дед проиграл все деньги семьи на бирже и так далее.
В итоге все со всем переругаются, передерутся, перетрахаются. А потом еще и выясняется, что кто-нибудь из главных героев давно помер, или никогда не существовал в реальности, а его просто выдумали.
И прямо видишь, как скучно самому автору было эту пьесу писать. И он даже сам не понимает, почему ему так скучно. Вроде же вот, сюжетный поворот за поворотом – примерная жена оказалась блядью, ложная беременность оказалась настоящей – и совершенно непонятно, почему чем больше этих поворотов, тем скучнее становится.
Примеры таких пьес? Пожалуйста: «Долгий день уходит в ночь» Юджина О, Нила, «Ночь игуаны» Теннеси Уильямса, «Кто боится Вирджинии Вулф» Олби, «Август, графство Осанж» Трейси Леттса.
Все эти пьесы, оговорюсь, написаны настоящими мастерами, которые дело разумеют.
Проблем, на мой взгляд, здесь две и обе структурные.
Первая – то, что все сюжетные повороты построены на узнавании какой-то информации и всегда на одну и ту же тему – что кто-то оказался хуже, чем выглядел. Узнавание вообще само по себе слабый крючок, который вызывает очень краткий всплеск интереса и каждое следующее узнавание в пределах одного текста действует все слабже и слабже. Ну и то, что приличный с виду человек оказался мерзавцем – так себе неожиданность. Скорее мы бы удивились тому, что приличный с виду человек и вдруг повел бы себя благородно.
Вторая проблема – то, что в таких пьесах, как правило, нет действия совсем. Ну то есть идет узнавание за узнаванием, а в жизни героев ничего не меняется, событий не происходит. Любую из перечисленных выше пьес можно было бы закончить на акт раньше, или дописать еще один акт, два, три – и ничего не изменится. Просто представьте, что этим же героям на следующие выходные приехали другие гости – и повторяется вся та же самая история. Нет необратимых изменений.
Герои ничего не хотят, а раз так – между ними нет конфликтов.
Как же так? Да ведь они все время ругаются, как это нет конфликтов? А вот так. Нет столкновения, когда один герой добивается одного, а другой ему препятствует. И в итоге ругань не наполнена действием, нет давления, один герой не пытается заставить другого сделать что-то, что он не хочет делать.
И для того, чтобы в этих непростых для автора обстоятельствах заставить героев все время ругаться, приходится их делать такими душнилами, которые просто, безо всякой причины все время друг другом недовольны и оскорбляют друг друга просто для того, чтобы занять чем-то время на сцене.
Мучительно видеть, как хороший режиссер и отличные актеры пытаются наполнить действием этот пустой диалог.
Зачем же авторы (повторюсь, мастера!) такие пьесы писали, а десятки театров их ставили на сцене?
Ну просто бывали такие времена, когда сама мысль о том, что столпы общества скрывают какие-то грязные тайны, была для общества весьма соблазнительной и этого было уже достаточно.
Посмотрите все эти слащавые насквозь фальшивые фильмы эпохи Кодекса Хейса – поневоле запросишь скандала и пьяной драки.
Так что если в пьесе была парочка смачных ругательств и скандальные темы типа супружеской неверности – на такую пьесу уже был лом. Наличие первоклассной драматургии скорее могло помешать успеху пьесы. Так же как панк-рокеру умение сбацать виртуозную солягу.
Ну и конечно же вопрос – а можно ли на эту тему сегодня сделать интересную историю?
Конечно, можно.
Пример – сериал «Наследники». У каждого героя внятная цель, между всеми есть конфликты. И главное – в каждом персонаже есть что-то человеческое. И нам все время интересно – сможет ли это человеческое пробиться наружу, способен ли персонаж на настоящий поступок.
Иногда оказывается способен, иногда нет.
Так и работает драматургия.
Что не так с этой рекламой?
«Сможет ли Рони пройти через все препятствия и стать боксером? Об этом вы узнаете, посмотрев премьеру фильма «Боксер»!
Разговорчики:
– Во-первых, это оказалась комедия…
– Бля-а-адь!
Мне кажется, в русском языке обязательно должно быть слово, означающее «нечто совершенно абсурдное и нелогичное, если присмотреться, и в тоже время абсолютно логичное и понятное, если не присматриваться, или присмотреться еще внимательнее».
В Петербурге два инкассатора застрелили друг друга.
Китайский луноход и спускаемый модуль произвели перекрестное фотографирование друг друга.
Не хватает новости: два депутата дали друг другу взятку.
Сами повыходят замуж за поэтов, а потом такие: сверли!
Сегодня день мастерской. Читаю домашние задание. Удивительно, как из смутных мыслей, сбивчивых фраз, набора штампов и чего-то еще совершенно неуловимого вдруг постепенно начинает проступать история. Появляются и оживают герои. Начинает звучать диалог. Никогда от этого не устану.
Учитель храмовых танцев. Наверное, лучшая профессия в мире.
Странная штука поэзия. Вроде бы страшно, а в тоже время весело: «Один дошел, теперь прошу второго!». Это же чистый Пушкин – «Посмотрите, каковы?» встречает «Вчера был бал, а завтра будет два».
А Мандельштама вашего боюсь.
Смешной, лопоухий, лез по лесенке приставной, а однако у него не забалуешь.
Пастернак – тот все больше за спинами прячется и оттуда подвякивает, заодно с правопорядком. А этот – терминатор, один на всех навалится и гасит все живое.
Он бы и Сталина загасил на раз, если бы того Демьян Бедный не прикрыл своим пышным телом.
Предательство учителя – единственный верный признак того, что вы освоили профессию. Но если бы вы знали, как это, сука, каждый раз больно…
Новое рабство
Еще один тренд вижу – рекуррентные платежи как новое рабство. Подписная модель очень выгодна для того, кто ее продает. И неочевидно невыгодна для того, кто ее покупает. Заметил у себя – за последние пару лет выросло число платных подписок – журналы «Нью-Йоркер» и «Экономист», Сайндклауд, про версия Зума, Амедиатка, Нетфликс, таплинк, крисп, платный ютуб, спотифай и т. д. Все это вроде бы копейки, но в сумме набегает значительно.
Каждая такая подписка – это ручеек денег, который ты один раз легко и непринужденно запускаешь – и он течет себе, течет.
По хорошему, при каждом списании каждой такой подписки тебе должно приходить письмо на мейл – скоро пишем деньги, если хочешь отписаться, жамкни сюда.
Те сервисы, которые делают такие письма, в среднем теряют своего платного подписчика через три месяца.
Я думаю, что они будут продавливать такое положение вещей, при котором они не только не будут присылать такое письмо перед оплатой, но и не будут присылать СМС при списании денег. То есть ты будешь видеть в конце месяца, что денег стало меньше, а куда их списали – ты не знаешь, потому что не держишь в памяти все эти подписки.
Сейчас это не проблема, а когда у человека будет в среднем несколько десятков подписок и когда их сумма превысит процентов двадцать от его дохода – тогда все взвоют.
А у вас есть платные подписки?
Каждое утро я иду на пробежку в парк через спальный район. Унылые высотки, унылые пятиэтажки, вот это все. И как-то раз иду и думаю – а вот круто было вот на этом доме сверху построить такие два огромных разноцветных мухомора, метров в семьдесят высотой. И в шляпках – в одном сделать кафешку, а во втором – мою студию подкастов.
А вот дом напротив, его украсить как Каса-Батльо в Барселоне. А вот тот разрисовать как Дом Хундертвассера в Вене. А вот на этой плоской многоэтажке нарисовать огромного золотистого дракона. А вот на этой сверху посадить фигуру огромного черного котика.
И вот теперь каждый день я иду на пробежку и смотрю на эти разноцветные дома, на дракона, на удивленную мордочку огромного черного котика – и улыбаюсь.
В последнее время получаю много заказов на сценарный докторинг. Пролечил три сценария за два месяца. Основные проблемы, с которыми столкнулся при работе над этими сценариями, можно классифицировать следующим образом:
1) Проблемы со структурой.
2) Проблемы со структурой.
3) Проблемы со структурой.
Разговорчики на детской площадке:
– Я хороший!
– Чем докажешь?
– Я улыбаюсь и тебя не бью.
И снова, коллеги, чувствую я какое-то наплывающее принципиальное изменение. Возможно, субъективное, но. Мне кажется, что время вот этого судорожного, отчаянного личностного роста потихоньку уходит.
Десять лет это было изо всех щелей – поменяй свою жизнь, поставь и добейся целей, заработай все деньги мира, никогда не обедай в одиночку, тайм-менеджмент для иррационалов, прокачай свой копирайтинг и так далее.
Все, пора закрывать эту лавочку.
(Обсудите это со своим психотерапевтом на супервизии.)
Мне кажется, необходимый минимум софт скиллс населением освоен.
А один процент самых упоротых дошел до того предела, за которым психика адаптировалась и новые техники просто перестали работать.
Еще одна книга, еще один марафон, еще один тренинг, еще один коучинг – больше ничего не дают. Ничего не меняют.
Так же как русский рэп – стремительно дошел до вершины, которой, на мой взгляд, был баттл Окси и ДжонниБоя – и дальше неизбежно сдулся. Слава КПСС все понял неправильно – тот, кто убил короля, не становится новым королем, он навсегда остается убийцей короля.
Если честно, меня пугают ваши аватарки, нарисованные ИИ. Они с каждым годом все лучше и лучше, так же как и продающие тексты, написанные ИИ.
В этом баттле ИИ Окси, а ты – ДжонниБой.