Loe raamatut: «Шавела»

Этой ночью я ворочался, переваливался с одного бока на другой, то забывался ненадолго, то напрочь просыпался и открывал глаза, чтобы всмотреться в горящие циферки электронных часов. Когда в комнате стало светлеть, и вот-вот должен был раздаться сигнал будильника, нажал кнопу «отбой». Встал, тихо оделся и, беззвучно открыв дверь, на цыпочках вышел в гостиную. Я надеялся, что Ирина еще спит, и мне удастся выйти из дома, избежав утреннего разговора. Однако кресло не было разложено. Ирина сидела в нем так, как будто бы и вовсе не ложилась спать в эту ночь. В торшере, стоящем рядом с креслом, горела неизвестно когда включенная лампа.

Ирина повернула голову на звук. Мне пришлось кивнуть:

– Доброе утро.

Она тут же с готовностью отозвалась:

– Доброе…

Увы, мой план провалился, и теперь я, не зная, как вести себя дальше, просто замер на месте. Ирина также была неподвижна. Она сидела в кресле и будто просто ждала. Но нет – я рассмотрел альбом, лежащий на коленях Ирины. И еще: чуть заметно двигающийся карандаш в ее руке. Ирина работала. Как будто это было всего лишь очередное утро. Как будто она забыла все, что случилось вчера.

Ирина отложила в сторону альбом, карандаш. Качнула головой:

– Завтракаем?

– Нет времени, – проявил я твердость. – Позавтракаю в аэропорту.

– Что ж… – Ирина снова качнула головой и предложила: – Возьми с собой бутерброды. Не горячий завтрак, конечно, но и не аэропортная еда. Я приготовила. Лежат в холодильнике. Принести?

– Нет.

Конечно, я был бы не против домашнего завтрака или хотя бы домашних бутербродов Ирины, но…

– Как хочешь…, – пожала плечами она.

Я же глянул на запястье, на котором, увы, часов не оказалось.

– Они в ванной комнате, – подсказала Ирина. – Ты вчера, умываясь, забыл их там.

– Спасибо, – поблагодарил я и, наконец, сдвинувшись с места, отправился в ванную.

Закрыв за собой дверь, включил воду и плеснул в лицо. Еще раз, и еще. Глубоко вздохнул. Часть этого утра уже позади.

Выйдя из ванной, я подхватил приготовленный с вечера чемодан, открыл внешнюю дверь и обернулся:

– Счастливо!

Ирина тут же встала из кресла, хотела подойти, но я остановил ее жестом. Она послушно замерла на месте, спокойно произнесла:

– До свидания, милый. Удачного полета!

На губах Ирины определенно была улыбка…

Такси еле ползло в пробках, образовывавшихся даже в такой ранний час. Но меня это совершенно не раздражало. Напряжение отступило, и я был горд собой. Был уверен, что теперь все устроится по-новому, так, как должно быть.

Я спокойно смотрел на запруженные улицы Москвы. Мы выехали заблаговременно, и, хотя двигаемся с такой черепашьей скоростью, все равно доползем до аэропорта без опоздания. Мне даже нравилось зависнуть, вот так вот, в герметичном пространстве такси наедине со своими мыслями, смаковать то, что все изменится, изменится, уже изменилось…

В самолете я продолжал находиться в том же состоянии. Расположившись у окошка, глядел на проплывающие под крылом обширные леса, поля. Снова и снова думал о том, что все-таки сделал это. Я смог, мне удалось. А для меня ведь это так непросто.

Я работаю в большой фармацевтической компании, в отделе, который занимается разработкой лекарств на основе натуральных компонентов. В обязанности мои входит поиск новых рынков поставки растительного сырья – разных трав, масел, соцветий, ну, и еще кое-чего.

Когда я только пришел в отдел, то был просто одним из менеджеров на подхвате. Но после того как мне удалось самостоятельно наладить канал поставки сырья из Турции, меня назначили старшим менеджером и поручили довести контакты со всеми поставщиками «до совершенства». Недолго думая, оптимизацию начал я как раз с… тех же самых турок. Да, все с ними у нас было отлично налажено. Никаких проблем. Мехмед, представляющий турецкую компанию, работал по-деловому, ответственно, поставки обеспечивал своевременно, и с их качеством проблем не было. Но самолетом из Стамбула в Москву везти сырье было достаточно дорого, а морем и затем автотранспортом или поездом – долго. Вот я и озаботился поиском еще более подходящего поставщика и нашел в конце концов болгарскую компанию, поставляющее то же самое сырье и практически по тем же ценам, но прямым поездом Москва-София. Это был очень быстрый и удобный путь поставки.

Нашел я этот канал еще полгода назад. Но подписание договора с болгарами затягивал. Все время запрашивал новую информацию, сравнивал, делал контрольные закупки, оценивал качество и надежность. Новые партнеры вроде бы не подводили. А мой начальник тем временем, интересуясь южным направлением нашей работы, только качал головой:

– Ну что ты возишься? Расторгай договор с турками. Заключай с болгарами. Неустойку туркам выплатим. Она небольшая и, как ты сам все рассчитал, окупается в течение нескольких месяцев.

Я же кивал и продолжал тянуть, а начальник то и дело морщился недовольно:

– Все в тебе, Валер, замечательно. Такую карьеру бы уже сделал, но не умеешь ты быстро расставаться с тем, кто тебе больше не нужен. Что они тебе, эти турки, родственники?

Нет, не родственники. Но я показывал приезжавшему к нам Мехмеду Москву: Красную площадь, Воробьевы горы, Сокольники… Он водил меня по живописным закоулкам Стамбула. Мне на всю жизнь запомнилось, как мы сидели теплым поздним вечером в морском ресторане на берегу Золотого рога. Мехмед рассказывал, как пришел в этот бизнес, как упрочился в нем, как за него сначала переживали, а потом радовались его многочисленные родственники, которых он содержит на свою зарплату.

Когда я думал о том, что мы разорвем контракт с турками, то сразу вспоминал тот вечер и как будто снова видел показанную мне Мехмедом фотографию его семьи. На снимке были полноватая жена с простым и добрым лицом, четверо детей мал мала меньше, строгие пожилые мать и отец, немного испуганная взрослая племянница, оставшаяся без родителей, и еще два каких-то потерявшихся в морщинах старика-родственника. Все вместе они проживали под одной крышей.

Нет, я понимал, что, разорвав контракт, не разрушу бизнес Мехмеда, у него ведь есть и другие потребители в других странах. Но мне все-таки не хотелось преподносить ему неприятную новость. Мехмед был хорошим, исполнительным партнером и никогда меня не подводил.

И болгарин Георгий, которого я хорошо узнал за несколько месяцев переговоров, тоже был и хорошим бизнесменом, и человеком. И чего я сразу нашел не Георгия, а Мехмеда?

Я думал, вздыхал и тянул, тянул до тех пор, пока начальство окончательно все не решило:

– Валер, сейчас же готовишь и отправляешь Мехмеду уведомление о намерении прекратить закупки из Турции…

Мне оставалось только подчиниться этому приказу и еще одному:

– Да, на подпись готовь сразу и контракт с болгарами. Оформляй командировку, летишь в Софию…

Эта поездка свалилась на меня очень вовремя. Я заполучил прекрасный повод побыть наедине с самим собой. Ирина осталась в Москве…

Я с любопытством всматривался в то, что видел под крылом самолета. С каждой минутой там внизу все менялось просто на глазах. Теперь уже не мощный лес обступал узкие полоски полей и пятачки городов и деревень. Нет, теперь обширные поля, расходящиеся во все стороны от селений, окружали, душили последние жалкие клочки нераспаханной, заросшей деревьями земли.

Потом под крылом показался могучий Дунай с рыбацкими лодками, грузовыми баржами и пассажирскими пароходами. Промелькнули невысокие мохнатые горы. Самолет быстро пошел на снижение, падая на городские кварталы, прямо на огромный блестящий золотой купол собора. Командир экипажа объявил:

– Под нами столица Болгарии – София…

В аэропорту меня встретил улыбчивый, загорелый Георгий – уже хорошо знакомый мне переговорщик с болгарской стороны и теперь, по всей видимости, мой новый постоянный партнер. Он неплохо говорил по-русски, знал историю и культуру России, с ним было приятно общаться не только на деловые темы. Особенно Георгия интересовала литература:

– Валера, я прочитал книгу вашего современного популярного писателя… Мне кажется, ему слишком далеко до Толстого.

– И мне так кажется, – с улыбкой отвечал я, потому что обсуждаемый писатель действительно был «слишком далеко до Толстого».

Но Георгий был по этому поводу очень серьезно озабочен:

– Может быть, к нам, в Болгарию, попадают не лучшие ваши книги?

Что я мог ему ответить:

– Боюсь, и к нам попадают не лучшие наши книги…

Георгий отвез меня из аэропорта в гостиницу, которая находилась в самом центре города. Я бросил вещи в номере, и мы пошли перекусить в ближайший ресторанчик. Потом поехали в офис Георгия, где он познакомил меня с руководством компании, а также со всеми причастными к нашему партнерству сотрудниками.

Хотя все уже было заранее оговорено и утверждено, но документы еще несколько раз перечитывались, обсуждались. Переговорщики с болгарской стороны, обращаясь друг к другу, то говорили спокойно, а то вдруг начинали размахивать руками, спорить на повышенных тонах. Не понимая чужого языка, который оказался не таким уж близким к русскому, я с тревогой посматривал на Георгия. Но тот в ответ только улыбался. В удобный же момент Георгий прошептал мне на ухо:

– Не беспокойся, все в порядке. Просто болгары – народ южный, горячий. Это они сейчас все очень душевно обсуждают. Если бы они с чем-то не согласны были, то тут такое бы творилось…

Какое «такое», я себе не очень хорошо представлял, но мне ничего не оставалось, кроме как довериться моему партнеру. Я пил кофе, отвечал иногда на вопросы, переводимые Георгием, но больше слушал, вернее, вслушивался в такие загадочные слова: «споразумение», «печалба», «далавера»… К вечеру контракт был официально подписан и болгарской стороной.

Небольшой компанией, в которую, кроме Георгия и руководителя фирмы, входило еще несколько их сослуживцев, мы отмечали приятное для всех событие в каком-то знаменитом софийском ресторане. Пили мягкую и душистую ракию, ели сочные пряные кебапчета, смотрели, как под зажигательную балканскую музыку на углях танцуют босые нестинары.

Георгий утверждал, что знает секрет нестинарства и тоже может ходить босым по огню. Я в шутку взял с него обещание, что он научит и меня.

Все казалось замечательным в конце этого длинного дня. У меня было прекрасное настроение оттого, что я отлично справился со всеми запланированным делами. И утром, и днем, и вечером. Поэтому, вернувшись в гостиницу и приняв душ, я заснул, блаженно улыбаясь.

Утром мне никуда не нужно было торопиться. Этот день был резервным. И так как мы успели все сделать сразу по прилету, то теперь я был свободен до обратного вечернего рейса.

Еще за ужином Георгий предложил показать мне Софию, выступить в роли гида. Но я, поблагодарив, отказался. Мне хотелось побыть одному, хотелось продлить в себя такое приятное ощущение того, что я все сделал как надо, что все теперь будет как надо. Так что, позавтракав и прихватив в гостинице карту, в одиночку вышел на улицу, собираясь осмотреть ближайшие достопримечательности.

Сначала все шло так, как мне и хотелось. Я с удовольствием пялился на немного обшарпанные, милые трех-, четырехэтажные домики, на слоняющихся туристов, говорящих между собой и по-английски, и даже по-русски, на курящих прямо за прилавками магазинов продавщиц в блузах, украшенных огромными фирменными лейблами.

Да, все это было приятно-забавно, однако вскоре я заметил, что, улыбнувшись чему-то, поворачиваю голову в сторону, чтобы поделиться своими наблюдениями-впечатлениями с… Рядом должна была быть… Да, она… Ирина. Мне не хватало ее. Хотелось мне или не хотелось, но я думал о ней. Определенно. Будь она здесь, мы бы сейчас вовсю обсуждали вот эту древнюю, вросшую в землю церковь Свята Неделя и этот величественный собор Александра Невского, и этот странный памятник русскому царю Освободителю…

Ирина была архитектором, хорошим, увлеченным своей профессией архитектором. И ей всегда было что сказать в любом городе мира. Как увлекательно было с ней гулять по улочкам древнего Эфеса, рассматривать остатки Трои и другие достопримечательности греческой Турции. Она была наблюдательна, любопытна. И в Испании, и в Италии…

В новых местах мы обязательно пробовали местные напитки, еду, со смехом пытались танцевать под местную музыку… А как стойко вынесла Ирина то наше турецко-греческое путешествие. Она очень плохо чувствует себя в жару. И поехала в ту поездку только из-за меня. Ей очень хотелось показать мне, донести всю красоту древней греческой цивилизации. И мы обошли по мраморным тропинкам все закутки Эфеса – термы, огромный амфитеатр, остатки жилищ…

Ирина вела меня вдоль величественных колон, указывая то на орнамент, то на необычную технику каменной резки. Слушать ее было одно сплошное удовольствие. Она рассказывала так подробно и так увлекательно, что к нам начали пристраиваться другие туристы. Вот только прогулка та закончилась плохо. Когда мы дошли до останков древнегреческой библиотеки, которые были оставлены «на десерт», Ирина, не переносящая жару, упала в обморок… Из-за меня…

– Из-за меня, – произнес я вслух.

И тут же кто-то, идущий рядом, заботливо переспросил:

– «Моля»?

Я не ответил, потому что не знал, что ответить, даже если бы знал, как перевести то, что мне сказали. На меня снова обрушилось то же беспокойство, от которого мне вроде бы удалось сбежать вчера утром. Возможно… Наверное… А вдруг, вдруг это все-таки я был не прав?

Ноги мои отказались идти дальше. Я остановился, тупо уставившись в какую-то витрину. Мне расхотелось разглядывать этот город. Одному. А если я, я действительно сделал ошибку? Большую ошибку. Возможно, ошибку всей своей…

Я посмотрел на часы. Увы, если все идет так, как я и хотел, то уже поздно, слишком поздно…

Но может быть, Ирина оказалась мудрее… Я снова посмотрел на часы. Еще так много времени до самолета. И еще несколько часов полета. И потом еще по Москве на такси. Проклиная пробки. Успею ли?

Мысли лихорадочно заметались в голове. А может быть, поменять билеты на более ранний рейс? Но есть ли вообще он – этот более ранний рейс на Москву? И к тому же, я не могу так просто взять и улететь из Софии. Мне нужно еще раз встретиться с любезным Георгием. Мы же договорились вчера о совместном обеде.

Но можно просто позвонить ему. Сказать про форс-мажорные, про непреодолимой силы обстоятельства. Но про какие такие форс-мажорные обстоятельства ему можно сказать, чтобы он поверил?

После нескольких минут раздумий я наконец тронулся с места и побрел по центральной пешеходной улице Софии, целясь прямо в выпирающую из горизонта гору-вулкан Витошу. Я шел, но уже не реагировал ни на виды, ни на звуки, окружающие меня. Все никак не мог решить ся.

Мы обедали за столом, вынесенным из ресторана на улицу. Даже в тени навеса

было довольно-таки жарко. Ирине бы это не понравилось. А мне, мне по душе был этот зной – без него не бывает ощущения лета. А оно в этом году как-то вот так проходило мимо меня стороной. Совсем недавно назначенный на новую должность и думающий о дальнейшем продвижении по службе, я не осмеливался заговаривать с начальством об отпуске в ближайшее время. Но и пропускать лето с его ароматами, яркими цветами, теплом было очень обидно. И я сидел за столиком на прогретой солнцем улице, чувствовал, как на лбу выступают капельки пота, вытирал их, однако не уходил во внутреннюю кондиционированную прохладу ресторана. Это лето. Настоящее лето. В Москве снова будут дела, и в их безумном потоке на фоне смога, пробок некогда будет заметить, каким приятным может быть это изнурение от жары. Как жаль, что Ирина так чувствительна к ней…

Мы обедали с Георгием вдвоем и говорили ни о чем. Все, касающееся дел, мы уже обсудили. Теперь же просто болтали о футболе, о погоде, о музыке и книгах. Однако на самом деле разговор не очень клеился

– Ты нервничаешь? – поинтересовался Георгий после того, как я в очередной раз глянул на часы. – Боишься на самолет опоздать? Не волнуйся, у нас еще масса времени.

– Да-да, конечно, – согласно кивнул я и перевел взгляд с часов на улицу.

По ней шел небольшой, спокойный, размеренный людской поток. Старики, мужчины, женщины с детскими колясками.

Среди прохожих было немало красивых балканских девушек. Большей частью смуглые, кареглазые, они были так не похожи на Ирину. Некоторым я даже долго смотрел вслед. Провожая же взглядом одну из них, высокую, стройную, уверенно держащуюся на высоких каблуках, вдруг понял, что могу думать и о других девушках. Вот сейчас, пусть совсем недолго, но я ведь не думал об Ирине. А ведь она, она-то была уверена, что мне это не по силам. Как спокойно Ирина прощалась, когда я уезжал в командировку:

– До свидания, милый. Удачного полета!

Я снова услышал ее голос: «До свидания, милый. До свидания, милый… Удачного полета! Удачного полета!..»

Ирина, прощаясь со мной, улыбалась. Она не сомневалась. Да, Ирина была абсолютно уверена, что я передумаю, что все будет так же, как и раньше, все останется как прежде. Так собственно все и случилось. Увы, но она оказалась права…

Я перестал глядеть на удаляющуюся девушку и тут же начал искать взглядом другую, еще только приближающуюся, не важно какую. Мне не хотелось верить в то, что я не смог. Это было отвратительно – ощущать себя снова уступившим, настолько слабым, жалким. И я искал, искал глазами…

Когда Георгий заметил, что я провожаю взглядом очередную девушку, то рассмеялся:

– Ах, вот в чем дело!.. Два дня в командировке, а уже соскучился по своей подруге? – Он знал, что я не женат, но не сомневался, что у меня есть девушка, спросил: – А почему приехал один? Взял бы ее с собой.