Tsitaadid raamatust «Наполеон. Попытка № 2»

Однажды генерал Бонапарт проезжал в пролетке по улице и его экипаж окружила толпа из хлебной очереди. Толпа гудела, положение становилось угрожающим. Разорвут!.. Острый глаз Наполеона сразу же выхватил в толпе очаг психоза - это была толстая горластая баба, которая заводила толпу и орала, показывая на молодого офицера:

- Этим лощеным золотопогонника лишь бы самим жрать да жиреть, а то, что народ голодает, им и дела нет!

Наполеон мгновенно выскочил из пролетки и встал рядом с бабой:

- Люди! Посмотрите! Кто из нас толще?..

Толпа на мгновение замерла и вдруг разом грохнула, разрядив агрессивное напряжение в смехе.

Сейчас они орут от восторга, но точно также будут орать и бежать за мной по улице, когда меня поведут на эшафот.

Любовь толпы переменчива и недорого стоит.

Наполеон.

В революции самое главное засветиться в нужное время в нужном месте. Это позволит человеку быть замеченным и занять высокие места - сначала в руководящем кресле, потом на эшафоте...

Великая польза от революций состоит в том, что они провозглашают многое из того, что придумывают великие гуманисты и просветители. Они открывают миру новые горизонты. Они ставят красивые цели и создают социальные лифты, возгоняющие молодые таланты... А великий ужас революций состоит в том, что их ростки благих деяний поливаются морями крови.

Все революции похожи. Все начинается с прекраснодушной интеллигентской болтовни. И если она подкрепляется ослаблением цензуры и свободой прессы, скоро все умеющие читать начинают на улицах и в кафе, на Арбате и в Гайд-парке обсуждать будущее страны, спорить, требовать отставки властей. Кончается все очень плохо...

Благородство — дитя сытости, производное тепла. Уходит тепло из человека — уходит человечность.

Депутаты - это такая горлопанистая публика, которая хороша на трибуне в стабильной для страны ситуации. Но когда страна в опасности, необходимо единоначалие, а не профессиональные болтуны, которые угробить страну могут, а спасти - никогда, ибо у гидры парламента слишком много голов и мнений. Спорить головы могут до бесконечности. А нужно действовать.

Он слишком хорошо знал цену простонародью и потому не мог не относиться к черни с презрением, как всякий грамотный и порядочный человек. Когда позже парижская толпа боготворила его и с восторгом выкрикивала его имя, Наполеон сказал: "Сейчас они орут от восторга, но точно так же будут орать и бежать за мной по улице, когда меня поведут на эшафот. Любовь толпы переменчива и недорого стоит".

Чем ближе подходил Наполеон к Парижу, тем больше войск у него было. И тем разительнее менялся тон парижской прессы. Неутомимый Тарле приводит несколько удивительных заголовков столичных газет, которые менялись по мере приближения Наполеона к Парижу:

"Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан".

"Людоед идет к Грассу".

"Узурпатор вошел в Гренобль".

"Бонапарт занял Лион".

"Наполеон приближается к Фонтенбло".

"Его императорское величество ожидается в своём верном Париже".

И если совещание затягивалось за полночь,Наполеон хлопал в ладоши: "Ну, граждане-министры, просыпайтесь, еще ведь только два часа утра, нам нужно заслужить те деньги, которые мы получаем от французского народа".