Loe raamatut: «The бesт. Почти 100 страниц рифм»

Font:

ISBN 978-5-0056-3351-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2007—2009

Луна

Тревожна, дымна и мутна
Горит полночная луна,
В меня глядит и говорит:
«Ну, что ты бродишь, что болит
В душе твоей. Ужель нет сна?» —
Мной упивается она.
А я в ответ моей луне
Бреду, в бреду наедине
С холодным светом неземным,
Весь погрузившись в лунный дым,
Твержу беспамятный урок,
Небесным тайнам дав зарок,
Что мироздания закон,
На эту ночь лишь обретен…

К утру иссякнет волшебство,
Горячки мозга баловство,
Луна спадет, уйдет дурман,
Иной с росы придет туман.

Я думал только о тебе

Я думал только о тебе
Я исскучался, я лелеял
Неисполнимую затею
Тебя коснуться в нашей тесной тьме…

Твои ночные очертанья,
Белесые и смутно-ранние
Томлю, томимый ожиданьем…

Впечатления после вечера, проведенного в новом загородном доме

Мне милее запустенье
Деревянная изба
Старой меди дух варенья
Сорняков с травой борьба

В окна —
стук ветвей замшелых
В покосившийся проем
Полушепот.. полушелест
Поле за дорожным рвом

Мне милей у печки дымной
Сор от кучки старых дров
Мне милей огня в камине
Русской печки трубный зов

Что парадная мне зала —
Не скорбя и не любя —
Мне ли корчить феодала
Барство мерить на себя

Англиканские изыски
Инородною гурьбой
Я из лени, без корысти
В дом отправлю городской…

Мне милее запустенье
Деревянный домик мой
Сад тенистый, настроенье
Говорить с самим собой.

Бессонница

Ночною порою —
В темную ночь
Нет мне покоя —
Забыться не в мочь,
Мысли беспутные выгнать бы прочь —
Полно пустое
Без толку толочь…

Но темной горою
Стоит предо мною
Эта бессонная черная ночь.

Застольная

Старые товарищи,
Кто остался – вольно,
Слушайте, кто жив еще —
Вот моя застольная.

Пил я утром, пил я днем
Пил я водку, пил я ром
Пил я бренди, пил я бражку
Из кастрюли пил, из чашки
Пил с друзьями, в одиночку
Многократно, по разочку
Пил с учеными, с ментами
С умниками, с дураками
С главным архитектором
С будущим проректором
С заслуженным художником
С батюшкой, с безбожником
Пил я с радости и с горя
В поле пил и пил на море
Пил под пальмой, пил под елкой
Пил в тулупе, пил в футболке
Пил в нужде и пил в достатке
Хоть в нужде пить – это гадко
Выпивал в Европе, выпивал в Сибири
Не был я на Фудзи, но пил за харакири
Сколько алкоголя! Надо ж умудриться
Надоело, братцы – нужно повиниться
Вот опять – вина, вина…
Ну, и выпью, и до дна.
Слушайте диагноз мой
Он не очень озорной.

Пропил много, но не мозг
Мозг, он многое помог
Осознать и тормознуть
В будущее заглянуть:
Эх, попасть бы в точку —
Не увяли б почки,
Обеспечить печень бы нужным кроветоком
Чтобы эта печень мне не вышла боком
Чтоб сосуды были гибки, как модели
Чтоб глаза гормонами изнутри горели
Чтобы чувства пёрли в чресла и обратно
Чтобы все, что можешь, мог неоднократно…

Ой, что-то вы заслушались, что-то размечтались
Что-то вы замешкались, что-то разыкались —
Перестаньте дуться
Грустные
что стали?
К черту
к чаю
блюдца!
Доставайте шкалик!

На смерть отца

Темное кладбúще.
Белый, стертый крест.
Ветер в кроне свищет,
Сумерки окрест.

Никому нет дела,
За оградой мгла,
Бойким было тело,
А душа спала.

Роща облетела,
Перестану жить.
Упокоят тело —
Душу б не забыть.

Где ты, ангел тихий,
Обмахни крылом,
Благость пусть, не лихо
Мой накроет дом.

Мудрость погребенья
Лишь познает тот,
Кто на смертном одре
«Отче наш» прочтет…

Ветер свищет, свищет
В кронах до небес,
Сельское кладбúще.
Старый, белый крест.

Северный остров
( из Беломорского цикла )

Грустно, грустно, бесприютно
Ни двора и ни кола
Я бреду себе беспутно
Берег пуст, кругом скала
Ветер с моря задувает
Север-северо-восток
Я иду – куда не знаю
Путь мой дальний недалек

Серо, мрачно, одиноко
Свист в ушах да плеск волны
Море Белое глубоко
Дни мои перечтены
Белой пеной, мощью дивной
Мне рокочет и поет
Море: " Гибнешь, гибнешь, гибнешь…
Дни твои наперечет …»

Но в душе моей нет страха
Есть унынье и тоска
Чем тюрьма, так лучше плаха
Так же – мучайся пока
Рано ль, поздно ль – что за дело
Суете придет свой срок
Здесь – дохнуло хладом белым
Здесь от вечности порог

Свою жену люблю я…

«О, заклинаю именем Эрота…, – Но тут его мольбы прервала… рвота»
(Дж. Байрон, «Дон Жуан», пер. Гнедича)

Свою жену люблю я,
И даже уважаю,
Но женщину чужую
Я все равно желаю
.
С женой своей прекрасен
Секс. После перерыва.
С чужой же ежечасно
Готов делиться взрывом.

Тем взрывом, что так сладок,
Что дарит нам природа,
Что служит, если честно,
Для продолженья рода.

Ах, если б был монашком,

Или махал киркою,

Иль в старой гимнастерке

Ходил исправно строем.

Ах, если был бы лебедь,
Иль верный грустный аист,
Какой пример бы детям
Тогда б я мог оставить!

Но, не судьба, наверное,

И это так печально…

Так сдвинем же бокалы,

Посмотрим в мир нахально!

Заздравицу воскликнем
за каверзы Эрота…
Но! пейте аккуратно,
не то настигнет… рвота.

Такое небо тучное…

Такое небо тучное
Той белой ночью было,
Мы собирались загород,
И ты меня любила.

Последней электричкою
Сквозь дождь неторопливый
Едва горящей спичкою
Мы ехали к заливу.

Смеркалось раньше раннего.
Обычного. До времени.
Перрон пустынный странного
Был вида в полутемени.

За мной ты шла доверчиво,
Случайно оступилась,
Горячей влажной кожей
В меня облокотилась ….

Такое было лето —
В дурмане и с дождями,
В любовном лунном свете
Сливались мы тенями.

Белое и черное

Белые поляны.
Тихий свет струится.
Снег волшебный, странный
На лицо ложится.

Под горою речка
черной гладью плещет,
В снежном одеяньи
камыши трепещут.

Как по черной ленте
Белою каймою
Снег с обрыва метит
Берег над водою.

Тонкою иголкой
чернь деревьев светится,
Белой смутой в черном
снег по кругу мечется…

Рождество в деревне

Белым, легким снегом замело поляны,
А река не молкнет – замерзать ей рано.
Первые морозы с Рождеством нагрянут,
На закате небо разведут багряным.

А потом метели закружат, завьюжат
За порогом ветер понагонит стужи,
За три дня навалит важные сугробы,
И на время спрячется в снежную утробу.

Выйдешь светлым утром,
К дровне след протопчешь —
Речка шепчет смутно,
О покое ропщет.
Гладью не окована, не укрыта снегом —
Холоду не справиться с быстрым струйным бегом.

Может, на крещенье развиднятся дали,
И мороз вселенский все-таки ударит.
Обнимая стужей в снежную охапку,
Закует по верху речку хрупкой хваткой…

Ныне ж не студено – мне бы в лес забиться,
Белым шапкам елей низко поклониться.
И покой, и радость в воздухе морозном —
Ничего не рано, ничего не поздно.

Морская эпитафия
(из книги второй «Тетка-лень, или…)

Мерцал маяк в ночной дали,
Но ветер вдруг задул —
Фитиль погас, моряк уснул,
Безвестны корабли

Взметает их спиной волны

На бледный лик луны,

И в черный омут водных гор

Те пасть обречены…

Неуспокоенности глад тебя, моряк, томил,
Маяк познания в тебе господь благословил…
Окончил дни, сцепив уста,
не дома и в тепле,
А победив житейский страх, —
в пути к чужой земле…

Гимн интеллигенции 2007

Эх ма, кутерьма..
Водки б выпить задарма
А потом еще вина,
Да все послать подальше на,
Да забыть бы чья страна,
Чей порядок, чей чудак,
Взявши рупь, вернув пятак,
Нами мыкает за так.

Правит родиною мент…
Такой вот я интеллигент —
Честный, смелый и прямой,
Элемент не трудовой.

К ляду судьбы родины,
Волнения Володины,
Котлован пока не роем,
Втихомолку рожи строем —
Господа-товарищи,
славянофилы и агенты,
Жаль, что мы не граждане,
а просто декаденты.