Maht 481 lehekülg
2016 aasta
Философия возможных миров
Raamatust
Новая книга философа и писателя Александра Секацкого необычна как с точки зрения выбора тем, так и по способу подачи материала. Каждое эссе представляет собой неожиданный, смещенный взгляд на давно знакомые и привычные вещи, преображающий контуры сущего и открывающий новые горизонты бытия. Высвечиваемые миры не похожи друг на друга, и все же определенным образом они совмещены с нашей реальностью, которая в итоге получает дополнительные непредсказуемые измерения. «Философия возможных миров» поразительным образом соединяет в себе метафизическую глубину, оригинальность мысли и бесспорную художественную выразительность. Лучше классика не скажешь: «Внимай, читатель, будешь доволен».
Когда в трисолярианской трилогии Лю Цысиня появилась вторая книга «Темный лес», поначалу идея о враждебности окружающей Вселенной показалась непривычной, даже шокирующей. Но, оказывается, об этих вопросах межгалактической этики еще раньше задумался Александр Секацкий и сделал это, как всегда, глубоко и основательно. Стоит последовать за мыслью Секацкого, чтобы, глядя «со стороны» на человечество, понять многие земные события и проблемы, лежащие в их основе.
Гегель замечает: «Их свобода умерла как следствие их страха перед смертью» [89]
Да все нормально, – отвечает падающий, – вот только левый ботинок жмет, что-то надо с этим делать… Поразмыслив над расширенной версией анекдота, хочется спросить: а что, если беспокойство о левом ботинке и есть основное состояние живущих в катастрофе? Вокруг отчаяние, пророки и поэты взывают к небесам, люди внимают им, но про себя думают: надо наконец что-то делать с левым ботинком. «Порвалась связь времен», – говорит Шекспир или в буквальном переводе: «Вывихнуты суставы времени». И как раз жизнь в этой ситуации, когда суставы самого времени вывихнуты, нас и интересует: отвлекающие страхи, пустые хлопоты, тщетные предосторожности – и мутноватое окошко покоя посреди бури. Насчет слепоты, «в себе ничтожности» подобного состояния сказано много горьких слов, вопрос в другом: как бы могла выглядеть его собственная правота?
Вспоминается пистолет, придуманный Набоковым, – прекрасное огнестрельное оружие, но пули вылетают из ствола так медленно и тихо, что больше напоминают бабочек или воланчики для бадминтона, – и падают в подставленную шляпу.
А где же наше мужество, солдат, Когда мы возвращаемся назад? Его, наверно, женщины крадут И, как птенца, за пазуху кладут…
Она говорит в одном из интервью: «Но этот момент пропустился , и все пошло по-другому». Абсолютный слух или абсолютное чувство того, что момент пропустился (или вот как раз подошел), является частью удивительного таланта и самостоятельным произведением искусства.
Arvustused, 1 arvustus1