– Да, через спутник связи.
– Я попробую материализовать фантом, а ты должна в точности повторить мою формулу и показать фантому, что с этим пультом делать.
Следующие несколько минут ушли, чтоб объяснить англичанину, что от него требуется. Наконец он закивал головой, повернулся к панели управления, и его руки забегали по пульту. Вскоре перед ними в уменьшенном виде висел боевой пост «Базы»: за пультом, по-видимому, мертвый, без признаков жизни, в кресле сидел хортх, а за ним, в уменьшенном виде, не такой уж и страшный на уменьшенной картинке, застыл осьминог. Теперь настала очередь Светы. Она попробовала представить какого-нибудь зверушку…
Над пультом управления «Базой», прямо перед лицом спящего боевого мага, появился странный зверек. Маленький, мохнатый, полупрозрачный, с огромными, размером больше головы, ушами и большими круглыми глазами, он стоял, точнее, висел в воздухе на задних лапах и очень сильно своим видом напоминал Чебурашку. Из динамика речитативом полился непривычный уху древний мертвый язык предтечей человечества. Воздух наполнился озоном, повеяло холодом, над зверьком засверкали маленькие огоньки искр, и полупрозрачное тельце начало наливаться. Оно становилось темнее, его прозрачность мутнела, яснее стали проявляться волоски шерсти, фантом материализовывался, набирал вес, пока не шмякнулся на пол, издав хрюкающий звук. Точнее, чебурахнулся с высоты полутора метров. Зверек пошевелился, пару раз упал мордашкой вниз, пытаясь встать. Наконец это ему удалось, и он, неуклюже покачиваясь пьяной походкой, как будто его лапки переставляла двухлетняя девочка, заковылял к пульту. Уперевшись в него лбом, чебурашка протянул вперед передние лапки, из которых вылезли неожиданно острые загнутые коготки, так не вязавшиеся со смешным мультяшным обликом и, цепляясь ими за пластик, медленно, но упорно полез вверх. Вот над панелью пульта показалась его мордашка, зверек подтянулся на передних лапах, положил голову на пульт и чуть не скатился с наклонной поверхности – голова с ушами перетянула остальное тело. Потом осторожно, на всех четырех лапках, подполз к кнопкам и, деловито их рассмотрев, начал их нажимать, переползая от одной клавиши к другой. Когда на экране появилась надпись на инопланетном языке: «Корабль переведен в автоматический режим», зверек выпрямился, подошел к самому краю пульта, глядя на спящего перед ним хортха, и, присев, неожиданно ловко прыгнул на того. Маленькая хищная пружина, вытянув перед собой лапы с коготками, впилась ими в лицо сидящего. От резкого толчка и боли маг дернулся в сторону, вываливаясь из кресла. Но его тело упало совсем в другую сторону, далеко от пульта. Дамоклов меч в виде осьминожки боевого зонда все-таки опустился, расценив движение хортха как потенциально опасное для «Базы». Ставшее еще в полете острым, как лезвие, щупальце хлестко ударило по шее, отделив голову от туловища и отбросив его в сторону. Голова, оставляя кровавый след, шаром для боулинга откатилась и замерла, глядя закрытыми глазами на экран монитора. На пришедшее с рейдера сообщение от Координатора с кодом доступа к зондам корабля.
Так быстро он еще ни разу в жизни ни от кого не бежал. И в прямом, и в переносном смысле слова. События последнего времени перемешались, столько всего сразу, что голова уже плохо воспринимала действительность. Скорей бы хотелось проснуться от дурного сна, фантасмагорического месива, которое не придет и в совсем больную голову. Но как это сделать, как избавиться от сумасшествия, он не знал. Может, он в самом деле тронулся умом? Может быть, однако если он сейчас остановится, ему придет конец. Во сне или нет. Потому что буквально на хвосте, то отставая, то догоняя, висели два разведзонда, успевая во время бешеной гонки посылать в него какие-то заряды. В этом стремительном, на пределе возможностей времени измерении заряды можно заметить, уйти с траектории, но проделывать такое становилось все труднее. Вот одна из медуз сжалась, потемнев, и из нее вылетел луч и растаял, как след от реактивного самолета. Саша еле успел поднырнуть под луч, сразу едва не напоровшись на второй. Такая стрельба напоминала артиллерийскую вилку, после которой очень быстро следовало поражение цели, вопрос только во времени. Быстро эти твари обучаются, на ходу сообразили насчет правильной тактики стрельбы.
Идти зигзагами – терять время, необходимо срочно что-то предпринять. А как, если сознание обволакивало туманом и соображать становилось все тяжелее и тяжелее? Медузы разбежались немного в стороны, опять наливаясь нехорошим цветом, сейчас опять последует залп. Возможно, последний. Саша резко сменил траекторию, идя по кругу, почти описывая мертвую петлю. Один ядовитый луч прочертил линию значительно ниже, промах, вторая медуза притормозила, разворачиваясь для прицельного выстрела. Еще один росчерк белой дымкой вырвался из ее нутра в тот момент, когда между человеком и тварью, как раз посередине, оказалась еще одна медуза. Луч нашел жертву, всосавшись в нее, изменяя энергетическую матрицу поля, руша, разрывая потоки, связи. Медуза не умерла, она выдержала удар прямого попадания, однако что-то в ней нарушилось. В ее ауре появилась брешь, которую со временем зонд может и сможет затянуть, но пока, потемневший, неровно летящий рывками, он все больше отставал. Сумасшедшую гонку теперь продолжала только одна тварь, пуская ядовитый белый росчерк все реже и реже. Неужели у нее есть свой предел?
Голубая светящаяся нить, как нить Ариадны, ведущая его над горными хребтами, плавно загнулась вниз, теряясь за высокой сплошной грядой. Слабая надежда, почти растворившаяся в безмерном и безвременном море астрала, засияла вновь, показавшись лежащим посреди огромной зеленой долины таким родным телом. Возвращение, соединение с ним всегда напоминало возвращение в теплый, уютный дом из тяжелой командировки. Только сейчас на эмоции времени не оставалось.
Лежащий уже целых полчаса в коме человек внезапно открыл глаза, резко оттолкнул руку Янга, пытающуюся безрезультатно вернуть Захаренко на грешную землю, и, крикнув что-то на незнакомом гортанном языке, выбросил обе руки вверх. Первое искусственное заклинание, срисованное компьютерной сетью из арсенала боевых инопланетных зондов, переведенное и подстроенное под человеческую энергетику, вылетело, усиленное и направленное руками. Мощный заряд ушел вверх, столкнувшись там с чем-то необычным, чужеродным. Чон инстинктивно отшатнулся от своего спутника и увидел, как из неяркой вспышки высоко в воздухе показалось явно не божье создание. Такое же, которое появилось в кабине ракетоносца Ту-160 перед взрывом и авиакатастрофой. Тварь, напоминающая медузу, понеслась к земле, раскрыв, как купол парашюта, свою мантию.
В ответ с ее щупалец сорвался небольшой яркий шар, стремительно полетевший вниз. Чон и старый китаец, стоявший рядом, как футбольные мячики, разлетелись в разные стороны, перекувыркнувшись в воздухе. Саша из неудобного положения на спине успел откатиться в сторону, и мгновение спустя на месте примятой им травы раздался взрыв, оглушив, ударив по мозгам. Сознание, теперь уже вынужденно, опять покинуло тело.
Там, где ковер травы заканчивался, уступая место прибрежному песку, на берегу озера остановилась группа людей в монашеских одеяниях. Они, выйдя из монастыря, уже подходили к месту посадки вертолета, когда на их глазах разыгралась сцена из «Звездных войн». Люди, видевшие и знавшие намного больше любого человека, все равно оказались поражены приземлением гигантской многоножки, не сразу придя в себя. А перед ней в боевых стойках, по обе стороны от распластавшегося тела Захаренко, стояли двое. Нетренированный глаз в видимом человеком световом спектре ничего бы не заметил, но оказавшиеся поблизости монахи «увидели» двойной одновременный астральный удар, способный убить любое живое существо, направленный в медузу. Который всего лишь опрокинувший на траву неземную многоножку. Затем последовали еще два удара, не принесшие твари особого вреда. Остальные монахи, стоявшие зрителями, опомнившись, все-таки разобрались в ситуации и пришли на помощь своим товарищам. Медуза, корчась от сыпавшихся градом астральных ударов, извивала своими щупальцами и ничего не смогла сделать, когда Чон подбежал к ней, на ходу доставая из потайных карманов нож, и начал размашистыми движениями кромсать дергающиеся щупальца.
ОТКРОВЕНИЕ
Сознание медленно возвращалось. Небо, затянутое крышей сплошных облаков над скальной грядой, покачивалось в такт плывущим на плечах носилкам. Не хотелось ни думать, ни говорить. Как мало надо человеку для счастья! Только немного покоя, без постоянной беготни и суеты. Усталость и напряжение последних дней вместе с убаюкивающим качанием носилок сморили Захаренко, и он уснул…
Двое говоривших прервали диалог, заметив, что спящий открыл глаза. Знакомое лицо старого китайца с длинной седой бородой улыбнулось, он встал с большой глиняной пиалой в руке и поставил ее у изголовья лежавшего на возвышении матраса. Неожиданно на хорошем русском языке он заговорил:
– Александр Семенович, пейте чай. Он очень вкусный и питательный, с кумысом, -
Захаренко с кряхтением сел, взяв пиалу со светло-коричневой, непрозрачной густой жидкостью. Под ложечкой сосало от голода, и он отхлебнул холодную соленую массу с непривычным вкусом. Голод не тетка, вскоре гость уже отставил в сторону пустую посудину, вытирая жирный рот обратной стороной ладони.
Небольшое помещение с глухими, без окон, стенами походило на келью, в углу которой потрескивал горящими дровами камин, освещая неровным, прыгающим светом комнату. Устеленный шкурами с густым теплым мехом пол, ковры на стенах, слегка закопченные сажей сверху, невысокое подобие стола с горкой толстых, большого формата, в кожаных переплетах, книг и двумя горящими толстыми свечами, да два больших сундука в углу – все скромное убранство кельи.
Подчиняясь повелительному жесту руки, второй китаец, незнакомый, встал и заспешил к выходу, бесшумно скрывшись в дверном проеме.
– Откуда вы знаете русский? – лимит удивления у Александра уже вышел, и он больше для порядка поднял брови. Заговори с ним сейчас пустая пиала из-под «чая», он бы, наверное, воспринял это как должное.
– Знали же многие ваши выдающиеся соотечественники китайский. Так почему я не имею права знать ваш язык? А несколько ваших земляков даже были в нашем монастыре в гостях. Они относились к посвященным и были допущены. Простой человек нас не найдет. Глаза его обманут и поведут в другую сторону, – старик помолчал, перебирая задумчиво длинные бусы.
– А теперь лежи и слушай, – монах незаметно перешел на «ты», – у тебя скопилось много вопросов, на которые я должен дать ответ. Чему-то ты не поверишь, но придется дослушать до конца, потом задашь свои вопросы. Компьютерная сеть получила послание с подписью «Земля»?
Брови гостя удивленно изогнулись уже не формально, для порядка: сюрпризы сыпались, словно из рога изобилия. Старик продолжал:
– Вижу сам, получила. Однако начнем по порядку. Мы на планете не первая разумная раса, а уже пятая, до нас существовали четыре расы предтечей, поочередно меняя одна другую. Меняли не сами, добровольно уступая место более разумным существам, а исчезали с лица планеты, не всегда успев завершить цикл своего развития. Все о развитии, о прошлом и будущем тебе знать рано, ты не готов, но кое-что услышишь.
Все эти расы развивались не технократически. Только последние, атланты, вплотную подошли к техногенному развитию. Незадолго до катастрофы, постигшей их. Поднявшись к этому времени, как и положено, на голову выше от предыдущей расы лемуров. Но атланты нас сейчас не интересуют, они лишь передатчики древних знаний, тоже повторившие ошибку своих предтечей. Расскажу о лемурах.
От нас, человечества, внешне они отличались намного более крупными размерами, строением скелета и черепа. Большие различия имели место в образе мышления. Это дети природы, взявшие все самое лучшее от тех, на смену которым они пришли. Живя в полной гармонии с природой, особо не интересуясь ремеслами, они совершенствовали себя духовно. А в этом плане у любого разумного существа нет пределов совершенства. Постепенно, оттачиваясь веками, у них выкристаллизовалось знание, с помощью которого раса поднялась на небывалые высоты. Они умели все, для касты жрецов лемуров не существовало границ. Сегодня их назвали бы величайшими магами, волшебниками. Научившись использовать энергетику природы, земли, перестраивать и направлять ее в нужное русло, лемуры, их избранная каста жрецов, воистину сравнялись с богами. И сами стали заложниками своего знания: зациклившись на нем, они не только сравнялись, но и возомнили себя богами, а все вокруг, в том числе и планету, своими рабами. Земля лемурам, в прошлом ее баловням, не простила злой насмешки… Цивилизация исчезла. Последние из оставшихся в живых жрецов поведали своим наследникам, атлантам, о роковой ошибке, рассказав, что Земля – это разумный организм, не прощающий издевательств над собой, и передали вместе с несколькими библиотеками доктрину, ее суть, скрыв и закодировав ключи от практики использования знания. Каста жрецов атлантов, уходя в небытие вслед за своей цивилизацией, передала наследство нам. Мы, махатмы, хранители крупиц этих знаний, не хотим повторить ошибку лемуров и поэтому до поры до времени скрываем переданные нам тайны – человечество к ним еще не готово. Открой мы сейчас эти знания людям – это будет выглядеть как боевая граната в руках маленького ребенка. Поэтому мы их храним, не имея ключа ко всем из них. Однако за время существования человечества наша община подошла близко к некоторым разгадкам, собирая спрятанное от нас по крупицам, и кое-чего достигла. Ты еще встретишься и с истинными махатмами Шамбаллы.
– Так я в легендарной Шамбалле? Она все-таки существует, – Захаренко изумленно разглядывал старого китайца.
– Ты меня так не рассматривай, здесь не все китайцы. Много рас перемешалось за тысячелетия Шамбаллы. У многих можно даже разглядеть черты лемурян и атлантов. Не будем отвлекаться. Так вот: однажды, в период своего расцвета, лемуры изобрели оружие. Вернее, не изобрели, а Земля разрешила им воспользоваться своими возможностями.
– Как планета могла что-то кому-то разрешить? Они с ней что, по вечерам разговаривали за чашкой чая с кумысом?
Старик махнул рукой.
– С молодыми трудно разговаривать, они не умеют слушать. У них эмоции всегда бегут впереди разума. Все не так просто. Слышал легенду о камне Чинтамани? Что в Шамбалле есть башня Чинтамани с камнем, привезенном на крылатом коне Лунг-та, способном пересекать Вселенную, из созвездия Ориона. А осколки камня разбросаны по всей Земле. Они и есть глаза и уши, с помощью которых все происходящее стекается в башню Шамбаллы.
– И еще конь принес шкатулку, в которой, кроме камня, находились три священных предмета?
– Да. Ты, видимо, читал великого Рериха, – седобородый старец усмехнулся, – В легенде есть правда, спрятанная глубоко под общими фразами. «Камни» существуют, но их естество совсем не похоже на истинные камни. Они и есть глаза и уши, но они же и язык, говорящий с силами природы, творящий извержения, смерчи, катастрофы. Махатмы научились слышать этот язык и говорить на нем. Поэтому мы знаем много из того, что было и что будет. Планета знает о нашей общине, о Шамбалле, которую она согласилась сокрыть от чужих глаз ради своего же блага. А мы стараемся жить в гармонии с ней, держа руку на пульсе человечества. Являясь живым воплощением осколков Чинтамани, – старик замолчал.
– Я не совсем понял. Вы – инструмент в чужих руках или наемники, добровольно заключившие контракт взамен на неприкосновенность?
– Ты, человек, не понял, – Захаренко поперхнулся, уловив взгляд старца. Миллионы лет прошлого и будущего выглянули из бездны глаз:
– Мы – одно целое, – перемена была разительная. Пожилой, седовласый мужчина с добродушной улыбкой исчез, вместо него появилось нечто большее, существо, непостижимое простым разумом. А из-за него выглянула такая мощь, холодная, разумная, что по спине Саши пробежали мурашки. Он отвернулся. А когда заставил себя вновь посмотреть в глаза собеседника, то увидел опять старческий взгляд и добродушную улыбку. Вопрос сам сорвался с языка:
– Вы кто?
– Ты правильно «увидел». Человек изначально неотделим от природы, Земли, всего сущего. Научившись мыслить, поняв свое «я», он замыкается на своем эгоизме, отгородившись забором от всего остального. Но ты меня опять перебил, – старик обиженно стукнул кулачком по полу. Он нахмурил брови, сосредотачиваясь.
– Лемуры. Оружие, которое они изобрели, мы не видели и можем только догадываться о его возможностях. Если мы правильно поняли иносказания манускриптов, переданных нам по наследству атлантами, то оно представляет из себя гигантский аккумулятор, впитывающий энергию Земли, и что-то вроде направленного излучателя, который может эту энергию сконцентрировать в один луч и направить. Но махатмам закрыт доступ к нему, – старик испытывающе, будто читая мысли, смотрел на Захаренко, – а теперь послушайте пару слов про вас, молодой человек.
– Существование разумной компьютерной сети мы вычислили совсем недавно, во время первого вторжения хортхов. Так тщательно она спряталась. Отслеживая твои, Александр Семенович, и твоей девушки передвижения и по возможности действия, мы установили, что манускрипты, которые были заложены на расшифровку нами в компьютер, все-таки были разгаданы Сетью, и потерянный ключ к знанию найден. Потом каким-то образом Сеть умудрилась вложить эти знания в двоих людей, – взгляд китайца стал грустным, он вздохнул и продолжил:
– Все, над чем мы тщетно трудились тысячелетиями, посвящая из поколения в поколение свою жизнь только одной цели, отрекшись от всего мирского, вдруг сразу, за несколько минут стало достоянием двух случайных прохожих. Которые вряд ли слышали о Доктрине и до момента передачи знаний плевать на них хотели. Где справедливость в этой жизни?
Саше стало жаль старика, сразу осунувшегося и прибавившего лет двадцать:
– Отец, может быть, мы не такие конченые люди, как вам кажется? Я понимаю, Шамбалла все свое существование посвятила, наверное, подготовке к раскодированию знаний. Но случилось то, что случилось. Как сказал один американец: «Если судьба подсунула тебе лимон, сделай из него лимонад». К тому же не преуменьшайте своих возможностей – я сам был их свидетелем. Вы очень многого достигли.
Китаец опять махнул рукой:
– Читал я твоего Карнеги. Учит, как подстраиваться под других и под ситуацию. А ситуацию необходимо самому менять для достижения цели. Если, конечно, цель благая, а не корыстная. Ты меня опять отвлекаешь! Да, с первым вторжением хортхов Сеть справилась с вашей помощью, но сейчас Земле противостоит намного большая сила, разума всей Сети и вашего с подругой могущества не хватит с ней справиться. Угроза слишком большая. Лемуры после себя много чего оставили, пока не понятного даже нам, махатмам. Но одну загадку, супероружие, сейчас пришло время раскрыть с помощью вас, Александр Семенович, – старик опять перешел на «вы». – Потому что допущено к этой тайне может быть только разумное существо, обладающее полным знанием. Пусть даже и случайное существо, с улицы. А просили мы вас держать язык за зубами и не общаться с Сетью потому, что боялись – взломают ее хортхи и возьмут под свой контроль. Слишком развитая и искушенная в войнах цивилизация.
В голове у Захаренко роился целый сонм вопросов. Как рыба, открывая и закрывая беззвучно рот, он сидел и не знал, с чего начать. Где Света, что с ней? Что в данный момент предпринимают хортхи и Вакса? Но вырвалось совсем другое:
– И где супероружие лемуров? Меня опять будут усыплять и в бауле везти к нему?
– К нему можно дойти пешком, но если вы, Александр Семенович, так желаете в бауле… а желание гостя для нас закон.
–
Нет, что вы, я пошутил.
«Черт поймет этих азиатов, когда они так говорят», – Саша немного боялся своего собеседника. Особенно когда тот смотрел прямо в глаза.
– А жаль. У нас есть хорошие кожаные баулы, утепленные, на меху. Не в пример тому, в котором вы к нам приехали, – может, старик был хорошим актером, но говорил он это с такой искренностью на желтом, морщинистом лице, что Саша напрягся, открыв свой третий глаз, и приготовился ударить первым.
Старик ударил себя ладонями по коленям и залился хохотом, чуть не завалившись на бок. Успокоившись, он вытер слезы, выступившие от смеха:
– А я слышал, в России есть чувств юмора. Или им наделены только умные представители нации?
– Необъятность вашего чувства юмора удивляет своей плоскостью, – зло бросил Саша и отвернулся под хохот собеседника.
– Не обижайтесь, Александр Семенович. Я могу себе такое позволить только с теми людьми, которых очень уважаю. Вас я знаю, поверьте, намного лучше, чем вам кажется, – лицо старика опять стало серьезным, – вас есть за что уважать.
Безо всякого перехода он перескочил на другую тему:
– Тибет и Гималаи относительно молодые горы и образовались в результате появления нового материка – Евразии. Но на материке есть маленький пятачок суши, и насколько он стар – не знает никто. В своих недрах он сохранил многие еще не раскрытые достижения таинства лемуров, одно из них – супероружие. Много времени спустя на этом пятачке возник город Шамбалла, охраняя и сохраняя древние знания. Теперь я сказал все, что хотел, и дальше все зависит только от вас, Александр Семенович. Как вы себя сейчас чувствуете?
– Бывало и лучше. С удовольствием бы пару суток поспал, а перед этим хорошо бы наелся.
Старик виновато опустил глаза:
– Нет у нас пары суток. Успеть добежать бы, да что бы ты, Саша, еще разобрался в оставленном нам наследии. Потом, работать нужно на голодный желудок, сытый человек – неважный работник. Нашего чая тебе пока хватит, голод ты почувствуешь не скоро. Також звыняйте, хлопче, нэмае ни сала, ни варэныкив. Чого дывышься, очыма клыпаешь? Зможеш зараз йти?8
– Якщо не дуже квапно.9 Финиш! Со мной китаец по-украински разговаривает.
Монах опять расхохотался, довольный произведенным эффектом, хлопнув руками по коленям. Быстро встал, кряхтя, только кряхтенье вышло неправдоподобным, и махнул рукой в сторону выхода:
–
Тогда пошли?
В коридоре их ждали два монаха средних лет, бритые черепа которых ярко блестели в свете факелов. Резкие черты лица, выделяемые контрастом света и тени, почти без полутонов и переходов, делали людей похожими на высеченные из желтого камня статуи. И только сейчас Захаренко обратил внимание, что свет не мерцал от пламени, а плавно расходился из подобия галогеновых ламп под прозрачным цилиндрическим колпаком, продолжавшим собой не очень длинные рукоятки. «Зачем же тогда сценка со свечами в убогой каморке. Ой, не просты эти махатмы. Используют меня, потом убьют и закопают. И скажут, что так и было», – Захаренко на всякий случай заблокировал свой разум.
Путь пролегал по коридорам, напоминавшим лабиринт, уходящий все глубже. Коридоры с их бесчисленными дверями, ответвлениями, залами, освещали через одинаковые промежутки керосиновые лампы; легкий сквознячок кондиционировал воздух. Наконец остановились перед ничем не выделяющимися от множества других дверьми. Монах постоял перед ними с опущенной головой, бормоча что – то себе под нос. Что он делал – не было видно, но скоро раздался щелчок, и дверь открылась. Большое, все заставленное правильными рядами шкафов, помещение с проходом по центру, упирающимся в стол, стоящий у противоположной стены. Справа и слева от прямого прохода тянулись книжные полки, расходящиеся в стороны в темную глубину зала. В ноздри ударил другой воздух, суше, теплее, чем в других помещениях, чем-то наполненный. В этом зале, похожем на библиотеку, явно поддерживался специфический микроклимат.
Они прошли по мягким дорожкам, устилающим пол, к столу, из-за которого поднялся молодой монах. Он задвинул стул, и неожиданно стена за его спиной дала трещину. Послушник, то ли библиотекарь, то ли охранник тайной, замаскированной под стену двери, налег на нее. Спрятанная тяжелая дверь открылась от толчка рукой. Процессия очутилась в коридоре, в конце которого находились еще две двери.
– Иди след в след, точно за мной, – бросил старый монах через плечо, идя по середине широкого прохода. Рука идущего сзади провожатого легла на плечо остановившегося Захаренко, легко подтолкнув того вперед. Направляемый уверенной рукой, Саша пошел прямо, по пути постаравшись проникнуть в суть помещения, почему ему нельзя сворачивать. В полу пряталась смерть. Стальная, острая, ядовитая, готовая в любую секунду выскочить из своего схрона. И справа, и слева от той узкой тропки, по которой прошли стопы старца. Тем временем перед стариком открылась еще одна потайная дверь, за ней находилось очередное помещение. Первое, что бросилось в глаза, – свет. Никаких керосинок, прямоугольные плоские люстры источали ровный свет естественного дневного спектра. Полки с книгами, опять тянувшиеся вправо-влево от прохода, уже не утопали в темноте, а показывали обложки иногда таких здоровых толстых фолиантов, что сразу думалось: люди ли их писали?
Боковое зрение отметило две мелькнувшие среди полок тени. Тотчас перед ними появился еще один молодой монах. Он перебросился со стариком парой слов на непонятном языке и подошел к стене в противоположном конце помещения. Наметанный опытный глаз Саши отметил под халатом прямоугольную выпуклость, очень похожую на ствольную коробку пистолета-пулемета. Да, к безопасности в монастыре относились серьезно, чувствовался комплексный, грамотный подход. Даже не из – за хитроумных ловушек и современного стрелкового оружия. С самого появления в долине возникло и потом не пропадало ощущение постоянного взгляда в спину, контролирующего каждое движение чужака.
Захаренко, включив «иное» восприятие действительности, «увидел», как из тщательно выбритой головы молодого послушника вышло и всосалось в стену сложное заклинание из слов на древнем непонятном языке. Монах уперся руками в стену, с видимым усилием толкнул ее, и еще одна, скрытая от глаз дверь, распахнулась. Странный библиотекарь, охранявший вход, отошел в сторону, жестом приглашая войти в открывшееся помещение. В него зашли только двое – Захаренко и старый китаец, остальные остались за порогом. Дверь за ними закрылась, отрезав от эскорта. Абсолютно пустое прямоугольное помещение с ровным, неярко светящимся потолком и единственной достопримечательностью – огромной черной круглой дверью, похожей на люк с двумя впадинами посередине – отпечатками правой и левой ладоней с растопыренными пальцами. Очень больших ладоней, раза в полтора больше человеческих, с толстыми пальцами одинаковой длины, заканчивающимися острыми когтями.
– У этой двери наша компетенция заканчивается. Как открыть ее и что за ней – мы не знаем. Догадываемся, что, вероятно, там находится оружие лемуров. Ну а как туда проникнуть, ничего не взрывая и не разрушая – никто из нас не знает. Надеемся, вы, Александр Семенович, знаете больше нас. Дальше – ваше слово.
СЕТЬ НАНОСИТ УДАР
В рубке собрался весь новый экипаж «Базы» – двенадцать человек во главе с рыжеволосым командиром, сидящим в кресле перед пультом управления. Остальные плотным кольцом обступили площадку с голографическим экраном, внимательно рассматривая изображение и ловя перевод каждого инопланетного слова, проделанный Сетью. А посмотреть было на что: «База» перехватила радиопереговоры рейдера и последнего оставшегося у хортхов боевого модуля и сейчас транслировала записанную недавно связь, показывая одновременно рубку с Координатором экспедиции и капитана модуля. Даже по маленькой полупрозрачной копии координатора угадывалось, что тот взбешен и еле сдерживает себя. Ухватившись рукам за поручни, он цедил сквозь зубы:
– …три боевых модуля и «База» не выходят на связь. Предположительно, они все выведены из строя вместе со всем экипажем. Или еще хуже – захвачены аборигенами. Вам необходимо срочно свернуть деятельность и прекратить выполнение задачи. Все зонды, находящиеся в данный момент вне модуля, бросить – они могут быть уже перепрограммированы людьми на наше уничтожение. Так же избавьтесь от зондов, которые покидали во время экспедиции борт корабля: считайте, что у вас на борту мины с часовым механизмом. Далее, немедленно включите пространственно-временной экран, возможно, вы уже на прицеле нашего же оружия. Дальнейшее пребывание на этой планете для всех нас смертельно опасно, поэтому сразу после возвращения на рейдер по ней будет нанесен массированный удар ракетами с термоядерными боеголовками. Мне эта планета очень нужна, но без малейших признаков разумной жизни. Все, конец связи.
Изображения начали блекнуть и вскоре растаяли. Но люди не тронулись с места, все так же плотным кольцом окружая экран. Их цивилизации только что подписали смертный приговор. Сухой безжизненный голос, переводивший язык хортхов, продолжил:
– Я, Всемирная компьютерная сеть, разработала контрмеры по предотвращению катастрофы. Однако сама, без вашей помощи, я не в состоянии противостоять уничтожению планеты. Задуманное представляется возможным проделать, только объединив наши усилия, используя трофейный звездолет. Вскоре ему предстоит вступить в бой в качестве единственного шанса на спасение планеты. Я в состоянии самостоятельно выполнить задуманное только в том случае, если центральный процессор «Базы» или связь с Землей не будут выведены из строя в ходе боя. Если связь «Базы» с Землей, то есть со мной, окажется прервана, то я буду выведена из игры. В таком случае все управление переходит на ручной режим. Для такого, очень нежелательного момента вы все здесь и находитесь, предварительно получив всю необходимую техническую сторону знаний хортхов об управлении космическим кораблем. Поясняю, весьма высока вероятность того, что вам придется, вручную управляя звездолетом, вступить в единоборство с боевым крейсером цивилизации хортхов. Возможно, проведенная мной и Светланой процедура получения этих знаний не всем была приятна, я понимаю, как люди трепетно относятся к вторжению в свои мозги. Приносим совместно с моим партнером свои извинения, но у нас не оставалось другого выхода для спасения всей планеты, в том числе и вас. А теперь я обращаюсь к каждому из присутствующих индивидуально: вероятность нашего успеха не стопроцентная. Если выйдет из строя процессор «Базы» – вам всем придется беспрекословно подчиняться девушке, в таком случае она становится посредником между мной и вами. Если выйдет из строя связь с Землей – то вам остается надеяться только на себя и противостоять мощнейшему боевому крейсеру захватчиков в одиночку. Поэтому сейчас не поздно выйти из корабля тем, кто в себе не уверен. Малейшая ошибка одного члена экипажа, знающего все только в теории, погубит всех. Итак, кто сомневается в успехе миссии?