Loe raamatut: «Идеальное убийство. 6 спорных дел, где ни один из подозреваемых так и не признал свою вину», lehekülg 2

Быстро стало понятно, почему именно эта квартира виновата в выходе из строя домофона: вся система была демонтирована, а из стены торчало лишь несколько проводов для звонка и связи. А поскольку все эти провода были внутренне связаны с другими квартирами, ни один домофон во всем доме не работал. В ходе первоначального расследования это обстоятельство не показалось следователям подозрительным. В конце концов муж утверждал, что красил стены прихожей в день исчезновения. Чтобы сделать это аккуратно, он, вероятно, разобрал домофон. Да и бутылочка ацетона в верхнем ящике комода в прихожей не показалась чем-то подозрительным. Ведь ацетон – это эффективное средство для очистки кистей. Краска на стенах в прихожей явно была свежей, что соответствовало рассказу супруга.

Даже несмотря на новую информацию, у полицейских поначалу не появилось никаких подозрений. Они еще раз осмотрели гостиную, спальню и детскую комнату, но ничего не обнаружили. Даже на кухне все выглядело так, будто ничего не произошло. Но незадолго до своего ухода следователи заметили кое-что в ванной: на верхней части сушилки, рядом с упаковкой моющего средства и кондиционером для белья, они обнаружили небольшое темное пятно.

Поскольку моющие жидкости были синими и зелеными, пятно явно не могло появиться из-за них. Следователи были отлично знакомы с жидкостью такого цвета… И действительно, быстрый тест показал, что неприметное пятно было человеческой кровью.

Теперь следователи принялись тщательно осматривать каждый квадратный сантиметр квартиры: стены, дверные косяки, пол, плинтусы – все. И – о чудо, тут и там, повсюду обнаружились крохотные красные точки, едва различимые невооруженным глазом. А экспресс-тесты показали, что это тоже человеческая кровь.

Приехали судебно-медицинские эксперты, которые обрызгали всю квартиру люминолом.

Криминалисты используют люминол – специальную жидкость – для поиска следов крови на местах преступлений.

Даже если кровь нельзя увидеть невооруженным глазом, распыление люминола сделает ее видимой, поскольку люминол вступает в реакцию с железом в крови и начинает светиться ярко-синим цветом. Таким образом можно сделать видимыми даже небольшие, застарелые, вычищенные или смытые следы крови.

Не будет преувеличением сказать, что после обрызгивания квартиры пропавших матери и дочери люминолом вся прихожая начала светиться синим. Повсюду на свежевыкрашенных стенах появились ярко-синие пятна. Даже куртка, которая висела на вешалке в прихожей, засветилась ярко-синим. Но это еще не все: мельчайшие брызги крови были обнаружены и в гостиной, например на шкафу и на телевизоре. Впоследствии эксперт описал развитие событий.

Результат анализа крови не удивил: это была кровь двух пропавших. Кровь в гостиной принадлежала дочери, кровь в прихожей – матери. А после обработки люминолом вдруг начали светиться синим цветом пол подземной парковки и край автомобиля. Здесь также была кровь матери и дочери. Кровь двух исчезнувших обнаружилась даже в стиральной машине.

Мужчину тут же арестовали. С этого момента он не произнес ни слова.

Теперь следователям стало ясно: в день исчезновения мать и дочь даже не вышли из квартиры, по крайней мере, живыми. Но где были трупы и что на самом деле произошло в день их пропажи?

Очевидных мотивов не было: муж не был наследником, не было никаких доказательств сцен ревности, акта мести или даже сексуальной подоплеки преступления. Таким образом, следователи предположили, что произошла ссора, которая, должно быть, переросла в скандал. Но тут в ответ на сообщение об исчезновении матери и дочери в полицию обратились две соседки, которым было что рассказать о дне исчезновения.

Одна соседка сообщила, что в тот день около 12:00 ее собирался навестить брат. Он несколько раз звонил в домофон, но никто не ответил. Затем он позвонил ей по телефону и выяснилось, что она не услышала его звонка, потому что система домофонов вышла из строя во всем доме.

Другая соседка рассказала, что около 11:00 хотела вынести бумажные отходы в мусорные баки перед домом и услышала шум, доносившийся из квартиры пропавших. Она не могла с уверенностью утверждать, был ли шум похож на звуки избиения или падения, однако она слышала крики. Как будто происходила настоящая ссора. Но она не разобрала, что говорили и кричали. Женщине было неловко подслушивать, поэтому она пошла дальше выносить мусор. Когда она вернулась, шум прекратился.

Таким образом, следователям стало ясно, что факт отсутствия в квартире дверного звонка и домофона должен быть напрямую связан с преступлением. Теорию о том, что домофон сыграл ключевую роль в деле, подтверждал и тот факт, что подозреваемый при покраске стен в прихожей вел себя крайне неаккуратно: половицы были обильно залиты белой краской, а вещи не были защищены от ее попадания. Мужчина даже не снял зеркало, а просто покрасил стены вокруг него. Но почему отсутствовала домофонная система?

Могла ли в прихожей произойти ссора между женой и мужем, во время которой он толкнул ее на домофон, смертельно ранив и повредив при этом дверной звонок?

Поскольку в прихожей были обнаружены только следы крови матери, а в 11:00, когда соседка услышала крики и система вышла из строя, дочь еще была в школе, следователи пришли к выводу, что дочь вернулась домой уже после того, как насильственной смертью умерла ее мать. Возможно, она увидела мертвую мать и превратилась в неудобного свидетеля?

Ход событий и мотив по-прежнему оставались неясными, но следователям открывались все новые и новые компрометирующие факты против супруга.

На найденных в подвале малярных принадлежностях, которые муж купил в день исчезновения близких, обнаружили следы крови.

Основываясь на старых фотографиях квартиры, полицейские выяснили, что половик для вытирания ног из прихожей и ковер, лежавший в гостиной, отсутствовали. Почти три недели спустя половик и ковер были найдены в лесном массиве всего в нескольких километрах от места, где проживали пропавшие. На обоих предметах были крупные пятна крови, которые, судя по анализу ДНК, можно было безошибочно отнести к пропавшим: кровь дочери – на ковре из гостиной и кровь матери – на половике из прихожей.

Но это еще не все: следователи также выяснили, что, вопреки тому, что мужчина рассказал полицейским, он съездил к другу. Тот, в свою очередь, заявил, что на встрече, о которой идет речь, мужчина выглядел очень встревоженным, а также сказал, что за ним в любой момент может приехать полиция и забрать его. Почему муж оставил в секрете эту поездку к другу? Убрал ли он ковры и, по всей вероятности, трупы?

Следователям удалось выяснить еще кое-что: через два дня после исчезновения матери и дочери коллеги подозреваемого заметили, что на его лице появились заметные царапины, которых у него не было накануне исчезновения. А когда его арестовали, соответствующие дефекты кожи были выявлены и задокументированы. Во время совершения преступления мать и дочь защищались и ранили его?

В конце концов многие вопросы остались без ответа: почему отчим ни разу не попытался связаться со своей падчерицей? А почему бы хоть раз не поинтересоваться у следователей, не появилась ли новая информация о пропавших женщинах? Напротив, когда мужчину арестовали, он только сказал, что логично, что его теперь обвинят…

Судебный процесс не продлился слишком долго, и мужчину признали виновным. На основании улик и показаний соседей суд также предположил, что незадолго до 12:00 в день исчезновения между мужем и женой в прихожей произошла ссора, в результате которой жена получила смертельную травму головы. А затем тупым предметом по голове была убита и ее дочь. Затем муж избавился от самых явных следов преступления и от мобильных телефонов убитых, а потом поехал в строительный магазин за малярными принадлежностями. Вернувшись, он постирал окровавленную одежду, убрал квартиру и покрасил стены в прихожей. Затем он выбросил ковры в лесу, а также спрятал трупы.

У суда не осталось сомнений в том, что пропавшие мертвы. Ведь с момента своего исчезновения они не подавали никаких признаков жизни после того как дочь в 12:02 написала лучшей подруге, что скоро свяжется с ней, а мать поговорила по телефону с больным отцом в Москве. Более того, обеих пропавших – одну в школе, другую на работе – считали очень пунктуальными.

Суд категорически исключил возможность того, что они обе начали новую жизнь. Несмотря на неоднократные заявления, особенно дочери, о том, что она сбежит или вернется в Москву, конкретных планов на этот счет у них не было. В дневнике дочери ничего об этом не было написано, о подобных планах не сообщали ни друзья, ни знакомые, ни родственники. А без паспорта и без карт с деньгами, по мнению суда, это вряд ли было возможным, тем более из квартиры не пропали ни чемоданы, ни сумки, ни даже одежда.

Суд также исключил возможность самоубийства. Хотя дочь время от времени высказывала подобные мысли и незадолго до исчезновения даже порезала предплечье, суд счел, что уже забронированный летний отпуск говорит против этого исхода. Кроме того, свидетели подтвердили, что девушка в день своего исчезновения пребывала в хорошем расположении духа.

Тот факт, что убийцей был супруг, уже не оставлял сомнений. У него была возможность совершить преступление и не было алиби. А соседка слышала крики и грохот из квартиры пропавших в день исчезновения, в то время когда муж тоже был дома. Предположение, что домофон был снят из-за малярных работ, было опровергнуто, поскольку сам муж заявил, что приступил к окрашиванию стен только около 18:00. Неисправность системы домофона была выявлена около 12:00.

Но гораздо более важным аргументом для суда стали обнаруженные следы крови и очевидные попытки их отчистить и закрасить. А как еще следы крови матери и дочери могли попасть на край багажника, как не путем извлечения тел? Царапины на лице мужа также легко можно было ассоциировать с предполагаемой ссорой.

Особенно подозрительной суд признал крайне небрежную малярную работу, что свидетельствовало о том, что она выполнялась в спешке, но особенно выделялся факт вывоза ковров в лес. Потому что если муж не был преступником, то зачем тогда ему выбрасывать ковры в лес, а не на помойку, особенно в день исчезновения жены и падчерицы, когда у него должны быть совершенно иные мысли, нежели утилизация ковров?

Суд также счел очень странным, что отчим ни разу не попытался связаться с падчерицей. Единственный логический вывод: он знал, что она мертва. И почему он боялся, что уже на следующий день после исчезновения станет подозреваемым, когда полиция еще не проводила расследование?

И еще одна деталь: почему подозреваемый супруг решил, что был последним, кто видел жену и падчерицу живыми? Он заявил, что они вышли из дома, чтобы отправиться за покупками. В таком случае их могли видеть другие люди, не говоря уже о том, что само по себе это обстоятельство противоречит страху самому оказаться подозреваемым.

Единственное, что, вероятно, смутило суд, это отсутствие явного мотива преступления. Муж не был упомянут в завещании, и он как супруг не получил бы выгоды от смерти своей жены. А наследство падчерицы досталось бы ее дедушке, живущему в Москве.

Должно быть, это был спонтанный поступок, возможно, в результате ссоры, а быть может, мужчина просто устал жить с женой и падчерицей. Конечно, выяснить это наверняка было невозможно.

Таким образом, суд предположил in dubio pro reo⁵, что это было скорее причинение смерти по неосторожности, а не умышленное убийство, поскольку никакие признаки умышленного убийства не были однозначно зафиксированы⁶.

Суд приговорил мужа в общей сложности к 14 годам лишения свободы.

Сейчас кто-то, конечно, может сказать: «повезло». За двух убитых всего 14 лет лишения свободы, что не очень много, если учесть, что при хорошем поведении мужчины, его, скорее всего, освободят после отбывания двух третей срока, то есть примерно через 10 лет.

Идеальное ли это убийство? Да, мужчину не осудили за умышленное убийство, но и 14 или 10 лет заключения – это не совсем идеальный, с точки зрения преступника, исход. Так что едва ли это убийство можно назвать идеальным.

Следует еще раз отметить: мужчину осудили за убийство, хотя тела матери и дочери до сих пор не были обнаружены.

Но что, если обе пропавшие вовсе не мертвы? Тогда это будет в лучшем случае «идеальное» осуждение невиновного человека. Был ли в этом случае приговор таким уж «идеальным», потому что вас убедил вердикт?

Откуда вообще можно узнать, что произошло, если трупов нет? Откуда можно узнать, как было совершено преступление, если даже неизвестны травмы предполагаемых жертв⁷? Мог ли это быть несчастный случай, по крайней мере, в случае матери, например, потому что мать неудачно упала и в результате умерла, а муж запаниковал? Что, если он «всего лишь» ударил ее по лицу во время ссоры, а она неловко упала на дверной звонок и умерла именно по этой причине? Тогда по закону это будет уже не неумышленное убийство, а телесное повреждение, повлекшее (причинившее по неосторожности) смерть. Максимальное наказание 10 лет⁸.

А что, если все было совсем по-другому?

В суде муж нарушил молчание и высказал совершенно новую версию событий.

Он встал утром и приготовил завтрак. Обед был запланирован на 12:30, а после его жена и падчерица собирались отправиться за покупками, а муж спустился в подвал. Вернувшись примерно через 40 минут, он застал жену и ее дочь за жесточайшей дракой. Его жена лежала на полу в прихожей, а дочь сидела на ней и держала мать обеими руками за шею. У его падчерицы текла кровь из носа, а у жены была кровоточащая рана на голове.

Он оттащил падчерицу от жены и отправил ее в гостиную, затем помог жене встать на ноги и проводил ее в ванную. В результате этих действий кровь попала на его свитер. Однако муж не смог найти предметы, которые могли бы стать причиной травм их обеих. Затем он окатил жену холодной водой из душа. Его падчерица лежала на ковре в гостиной и плакала.

Муж не обсуждал с обеими участницами драки, что именно произошло между ними и, прежде всего, что спровоцировало драку. Жена попросила его навести порядок в квартире и сказала, что все расскажет ему позже. Затем они обе продолжили собираться, хорошо оделись и, наконец, покинули квартиру без каких-либо видимых травм⁹. Он подумал, что падчерица и жена могли пойти к родному отцу и бывшему мужу, чтобы прояснить проблему.

Тем временем муж прибрался в квартире, запустил стиральную машину и вычистил следы крови. Затем он пошел в хозяйственный магазин за малярными принадлежностями, а после положил белье в сушилку, выстирал еще несколько партий белья, вымыл полы и покрасил стены. Чтобы было удобнее красить, мужчина снял домофон¹⁰. Он также пытался почистить ковры, но кровь удалить не удалось, поэтому он убрал ковры и выбросил их в лесу. А с 21:30 он тщетно пытался дозвониться до своей жены. Остальное уже известно. Ранее между дочерью и матерью неоднократно происходили драки, например, когда жена отбирала у дочери мобильный телефон.

Ну а что теперь? Вы скажите: «Может быть, но необязательно»? Возможно, вы также подумаете: «Почему он сразу не рассказал правду?» Не было смысла умалчивать о столь важном аргументе, особенно если женщина и ее дочь впоследствии бесследно исчезли. Быть может, вы поступите так же, как суд, и отклоните заявление мужа, словно это простая отмазка, которую он удачно подогнал под результаты расследования и содержание материалов?

С другой стороны, у мужа всему было какое-то объяснение: он не звонил падчерице, потому что у них были не очень хорошие отношения, а родной отец уже пытался с ней связаться. Он выбросил ковры в лес, а не в мусорный бак, потому что они могли пригодиться обитателям приюта, находившегося неподалеку от леса. А о своем визите к другу на следующий день после исчезновения он не рассказал в полиции потому, что для него это было не столь важным событием.

Показания эксперта, занимавшегося исследованием крови, данные им в суде, также вызывают сомнения. Он заявил, что следы капель в гостиной теоретически могли быть вызваны кровотечением из носа и что количество обнаруженной крови на обоих коврах не было большим и, конечно, было не смертельным. Поскольку уже невозможно было определить, какого типа были пятна крови на стенах в прихожей, то есть капли, брызги, потеки или что-то другое, никаких выводов о том, как именно совершалось преступление, сделать не удалось. Следы крови на краю багажника могли быть от снятых ковров, а не от трупов…

Однако самая большая загадка – это тела, которые до сих пор считались пропавшими. Не слишком ли странно, что улики с места преступления были удалены слишком топорно (закрашенные стены вокруг зеркал, окровавленные ковры, небрежно выброшенные в ближайшем лесу), но зато тела исчезли и не найдены по сей день, потому что были прекрасно спрятаны или уничтожены? И это, кстати, несмотря на очень интенсивные мероприятия с использованием собак-ищеек, вертолетов и поисковых отрядов.

Возникает вопрос: можно ли действительно осудить кого-то за убийство, если нет трупа (трупов)?

На протяжении нескольких веков в Англии действовал принцип: суда по делу об убийстве не может быть без трупа.

Кстати, это неспроста: в 1660 году мужчина бесследно исчез, и за его предполагаемое убийство были повешены трое подозреваемых. А сам пропавший как ни в чем не бывало объявился снова два года спустя.

Конечно, с тех пор криминология и судебная медицина развились до такой степени, что факт убийства порой удается доказать и без трупа. Единственный вопрос: относится ли это к настоящему делу о пропавших матери и дочери?

По найденным следам ясно лишь то, что обе исчезнувшие в какой-то момент потеряли кровь в прихожей и в гостиной. О том, почему это произошло, нам известно столь же мало, как и о том, когда произошла кровопотеря. Давность следов крови или ДНК невозможно определить с помощью современных научных методов. Также важно, что крови было не настолько много, чтобы мать и дочь могли скончаться в результате сильной кровопотери. Скорее наоборот: следователи обнаружили мало крови для двух погибших¹¹.

И тот факт, что люди по каким-то известным лишь им одним причинам добровольно отказываются от всего, что имеют, чтобы просто исчезнуть, тоже кажется не совсем фантастическим. Одни исчезают из-за проблем с психическим здоровьем, другие – из-за проблем с финансами, третьи – из-за любви. Некоторые отказываются от прежней жизни, чтобы начать новую жизнь без бремени, обязательств и пресловутых скелетов в шкафу.

Ни полиция, ни суд не могли с абсолютной уверенностью исключить ни одну из этих вероятностей.

В других странах, например, в Великобритании или США, осудить за убийство без тела гораздо сложнее. Справедливо сказано, что самое достоверное свидетельство об обстоятельствах смерти исходит от самого трупа. Например, если вы зарежете человека, который ранее уже скончался от сердечного приступа, но вы об этом не знали, вас не смогут обвинить в убийстве, поскольку жертва уже была мертва. Однако такое доказательство может быть получено лишь в том случае, если удастся осмотреть тело. То же самое относится и к теоретической возможности того, что кто-то изобьет и ранит свою жену, но затем она сама покончит жизнь самоубийством. Это тоже будет не убийство, а предварительные телесные повреждения.

По этим причинам в Великобритании и США принято устанавливать и доказывать в суде не только то, что кто-то мертв, но и то, как человек умер. Подозреваемый также несет за это ответственность. Если прокурор не сможет предоставить улики и косвенные доказательства, подозреваемого не смогут осудить.

В нашем случае возникает вопрос: не могло ли все быть совершенно иначе? Что все-таки значат те напряженные телефонные разговоры на русском языке, которые мать вела во время обеденного перерыва в течение последних нескольких недель?

Какую роль в этом деле играют угрозы дочери покончить жизнь самоубийством и ее реальные попытки самоубийства? Ведь она уже планировала броситься с балкона, а всего за несколько дней до исчезновения порезала себе вены, помните?

Почему мать всего за две недели до исчезновения отправилась в Москву, чтобы изменить завещание, не имевшее никакого отношения к ее мужу ни до, ни после изменения?

Как могла сотрудница кафе-мороженого увидеть мать около 17:00 в день исчезновения, когда, по версии суда, она к тому времени уже должна была умереть?

По какой причине происходили ссоры с применением физического насилия между матерью и дочерью, о которых сообщили несколько свидетелей?

И как, черт возьми, муж умудрился спрятать два трупа так, чтобы их до сих пор не смогли обнаружить, когда он не сумел навсегда избавиться даже от двух окровавленных ковров?

Возвращаясь к моему вопросу, скажу: да, все могло быть совершенно иначе. Решение вышестоящей инстанции о правильности вынесенного приговора еще не принято…

В любом случае поиски пропавших будут прекращены через 30 лет.