Жизнь-жестянка

Сержант пожал плечами в недоумении, роясь в мозгу и вспоминая: – что это за Федот, которого раньше ему не при- ходилось видеть? Так ничего не вспомнив, с досады сплюнул, метя под вагон, обернулся и направился к себе в дежурку до- сыпать утренние часы. Руслан повёл своего нового друга к се- бе домой. Идти было не так далеко: ибо родительский дом находился в полукилометре от вокзала, потому спустя полчаса оба уже спали. Утром Фёдор проснулся по давней – заведён- ной ещё со стройки привычке раньше всех: в доме стояла ти- шина. Решил пока что не вставать с кровати, чтобы ненароком кого не разбудить: лежал, прислушивался, думал. В доме – глубоко втянув ноздрями воздух – учуял, какой-то до боли в мозгу знакомый запах. Пахло чем-то, что напоминало детство и саму мать. Под ложечкой как-то нехорошо запекло, на душу навалилась подавленность, а вслед за ним незаметно под- кравшееся одиночество. Ибо роднее дома своего – где бы он ни был, всегда будут в памяти самые приятные воспомина- ния: извлечь, стереть с памяти это не по силам ни времени, ни обстоятельствам, даже если они будут для тебя благоприят- ными. По детально вспомнив вчерашний день и вечер, укорил себя за безрассудство, задав себе вопрос: – собственно, что я забыл в этой так называемой станице, которая чем-то очень напоминает мне тот захолустный Сальск? Катил бы уже сейчас в сторону родных краёв, и забот меньше бы было. Фёдор не

знал ещё в ту минуту размышления, что однажды, даже слу- чайно попав в Кущёвскую, выбраться отсюда ему будет не просто – место такое – будто заколдованное: давно замечено многими и многими, на своём житейском опыте испытавшие этот феномен станицы. Как говорили некоторые, приехав сю- да в первый раз, после будешь десять раз уезжать отсюда, а судьба тебя вновь и вновь будет возвращать на прежнее ме- сто – прямо колдовство какое-то!

В доме стали просыпаться домочадцы: прошмыгнул в од- них трусах спеша по нужде мальчуган, видимо меньший брат Руслана, за ним, в одной ночной сорочке проследовала чер- нявая девица; проходя мимо, удивлённо взглянула в сторону Фёдора, пожала плечами и пошла своей дорогой. Это, скорее всего сестра, – подумал наш незваный гость. В дальней сторо- не дома послышались возбуждённые голоса, говорившие по- рой грубо, о чём-то спорили, упрекали; до слуха Фёдора доле- тали слова: «пьяница…», «работа…», «когда это кончится…», и даже слово – «тюрьма…». Ностальгические воспоминания по родному дому тут же вылетели из головы Фёдора, теперь все мысли его были: как незаметно, быстро одеться и исчезнуть за порог дома. Недолго думая, откинул в сторону одеяло, стал в спешке натягивать на себя одежду; уже направляясь к выхо- ду, по пути минуя кухню, в которой собрались члены семьи, увидев его – все разом – примолкли. Руслан запыхавшись, догнал Фёдора уже вдали от дома, когда тот вышагивал по улице в направлении южной окраины станицы.

– Фёдот, – крикнул он, догоняя его, – куда тебя хрен несёт? Куда ты чешешь? там вообще ничего нет. Да остановись ты хоть на минуту! Пошли назад, чайку крепенького заварим, с бодуна ничтяк поправимся, а? Ну, стой же ты! Родителей моих испу- гался? Так их хлебом не корми, дай нотацию почитать.

– Нет, Руслан, не обижайся, но назад я не пойду, не хочу, чтобы из-за меня скандалы происходили. Видно не ко двору гостем я оказался. А репутация Руслан у тебя в семье —

дрянь! Чем же ты их так допёк, что они с раннего утра так за тебя взялись? Ладно, раз не туда, – говоришь, иду, – скажи в какой стороне вокзал?

– В обратной стороне – пошли назад. Не хочешь идти ко мне домой, иди на вокзал, жди меня там, я зайду одеться домой, через минуту буду, а там решим, куда и что. Лады Федот?

– Хорошо, подожду тебя на вокзале, но предупреждаю, что если сейчас будет, чем уехать, не в обиду – уеду.

Уже удаляясь по улице в сторону вокзала, он несколько раз обернулся, смотрел всё по сторонам, как бы сомневаясь в пра- вильности пути, и когда увидел в промежутке крыш сам вокзал, зашагал уверенней. Вокзал встретил Фёдора пустыми перро- нами; в зале ожидания сидело всего несколько человек, ожи- дая своего поезда, да на площади, у автобусной остановки стояла кучка народу. Внешний вид Фёдора подозрений вряд ли вызывал, а вот само поведение настораживало: как он смотрит вокруг себя, сама его походка, резкие движения – желали бы иного; собственно то, что делает в глазах наблюдателя, осо- бенно если это представитель правоохранительных органов, явно подозрительной личностью. Выходя из-за угла вокзала, он, как на грех, нос к носу столкнулся с милиционером, кото- рый, обернувшись, посмотрел Фёдору в след, и пошёл к две- рям линейного пункта милиции. Фёдор успел отметить, что это не тот сержант, который встречал ночью их электричку: тот был полный, круглолицый, а этот – во-первых, с двумя лычками, во- вторых – худой и длинный. Скорым шагом Фёдор вошёл в зал ожидания, прошёл подальше от входа и сел на скамью лицом к окну, с которого хорошо просматривалась вся площадь. Здесь он и собирался дождаться Руслана. Неожиданно кто-то легонь- ко постучал его по плечу, повернув голову, увидел стоявшего рядом того самого младшего сержанта.

– Молодой человек, – обратился тот уважительно к Фё- дору, – вы меня заранее извините, если я вдруг ошибаюсь,

но в последнее время на нашем участке дороги сложилась не совсем благоприятная криминальная обстановка. И вы гражданин, как бы не очень внушаете у меня доверие, пото- му позвольте узнать, куда путь держите? Судя по вашему об- лику, если мне память не изменяет, ранее в наших краях вы не появлялись.

– Я в гости сюда приехал к другу, сейчас вот жду его, дол- жен сейчас подойти с минуты на минуту, – ответил Фёдор.

– К другу говорите? К другу – это хорошо, а позвольте уз- нать, с каких краёв, ибо вы выглядите как-то не по местным обычаям?

– Из Татарской республики приехал, что в этом необыч- ного?

– Издалека. Нет, что вы! В этом плане всё нормально, в нашей станице татарского населения проживает довольно много. Это не о вас ли сегодня утром мой сменщик начальст- ву докладывал? С Русланом вы прибыли на Ростовской элек- тричке, так?

– Ну да, с ним.

– Тогда гражданин, позвольте предъявить документы. Ваш так называемый друг Руслан, у нас большого доверия не вызывает, а как говорят, с кем поведёшься… ну вы, я думаю, знаете о чём там дальше говорится.

Фёдор достал справку и подал милиционеру, при этом храня молчание.

– Так я и предполагал, – сказал младший сержант, улыба- ясь, видимо довольствуясь тем, что интуиция его не подвела,

– справка, да ещё и выдана при царе горохе. Интересно, где можно было столько пропадать, что не соизволить за два го- да, получить паспорт? Ну, это уже не моя компетенция, так что, придётся проследовать за мной в отделение к начальству. Следуя за милиционером: поникший, опустив голову, Фёдор шёл и думал, что напрасно не следовал наставлениям Абдулы, тот наперёд знал, что меня ожидает – вывезла не-

лёгкая снова на путь кривизны и буераков, удастся ли теперь выпутаться?

Кабинет линейного отделения милиции представлял со- бой тесную комнатку больше похожую на чулан для ведер и тряпок уборщицы; за столом, с изгрызенными углами и са- мой крышкой стола, отчего казалось, что он древний, сидел капитан, который взглянув на Фёдора, кивком головы указал на стул. Взял из рук сержанта справку, стал изучать, вероят- но, перечитывая вновь и вновь, наконец, отложил её в сто- рону, удовлетворённо вздохнул, будто выполнил непосиль- ную работу, сощурив глаза, спросил:

– Фамилию никак на зоне сменил? По обличью, вроде бы – татарин, а фамилия и имя русские?

– Кто бы её мне сменил? Отец у меня русский был, – ска- зал Фёдор, хмуро глядя на капитана, безнадёжно упавшим голосом.

– Странно, – продолжил капитан, – изучая твою справку: и статья у тебя не совсем безобидная, и срок почему-то малень- кий отсидел в колонии, и под амнистию поднырнул… слушай Раскольников, как это тебе удалось? Если не секрет, конечно.

– Не я списки составлял, может за хорошую работу, откуда я знаю? Не сбежал же я из колонии, а по закону выпустили.

– По закону-то, по закону, но два года – срок великий, за это время за тобой может столько дел накопиться, что сле- дователям на год работы хватит, так что, как не крути, при- дётся тебе у нас пожить какое-то время на казённых харчах.

После этого он стал звонить по телефону: позвонил вна- чале в райотдел, затем доложил своему начальству на стан- цию Кавказская.

– Посиди здесь немного, сейчас за тобой приедут.

В это время приоткрылась дверь в кабинете, просунулась голова Руслана, который громко выкрикнул:

– Федот, а я тебя ищу, чего ты тут расселся? Петрович, вы чё повязали моего гостя?

– Заходи Руслан, гостем будешь. На ловца и зверь бежит. Мне ты, кстати, тоже нужен, вопросы к тебе возникли, и раз- говор неотлагательный подпирает. То глаза с утра до вечера тут мозолишь, то пропадаешь неделями где-то.

Руслан вошёл, закрыв дверь, уселся на стул чуть в сторо- не, приготовившись слушать, лишь спросил:

– Что за вопросы командир?

– Ты этого человека давно знаешь? – кивнул головой в сторону Фёдора.

– В гости ко мне приехал – родственник, из родимой Та- тарии прибыл, хотя я и крымский.

– Прям таки родственник? А фамилия его как, если он тебе родственник?

– Фамилия? Так, это… его мамаша – два, а может и три раза выходила замуж, откуда мне знать на какую фамилию она его записала.

– Ну, а у матери его, какая раньше была фамилия?

– Матери? Как и у моего отца, она же двоюродная его сестра.

– Молодец Руслан – умеешь врать! Ладно, не люблю пустых разговоров; с твоим случайным другом и так всё по- нятно, без нас разберутся, а коли ты явился пред мои очи, есть вопросы, которые лично нас затрагивают и тебя в том числе.

– Петрович так не пойдёт! Я человека пригласил в гости, и получается, что сдал в ментовку. Так? давай, как-нибудь решим по-людски, не первый год рядом живём.

– Всё Руслан, этот вопрос можно не обсуждать, я уже и начальству отчитался по поводу задержанного гражданина, и наши сотрудники – из райотдела сейчас за ним прибудут. Ты лучше мне вот что скажи; в Ростове – на-пригородном ты сильно примелькался, вообще – что ты там забыл? По поводу тебя оттуда – к нам запрос был, я даже не знаю, как и что им о тебе отвечать. Их ещё интересует такой вопрос: кто такой,

толи Чингиз, толи Хан; один это человек под двумя кличка- ми, ли двое? Случаем не ты под ними ходишь?

– Не командир, я Руслан, а про то о чём спрашиваешь – понятия не имею.

– Хорошо, оставим пока Ростов на потом, тут своих дел невпроворот. Ты знаешь, что наш участок дороги по крими- налу скоро выйдет в передовики?

– А я то, тут причём?

– Из станции Степной знаешь такого хмыря под кличкой – Колбаса?

– Ну, слышал, – есть такой, лично не знаком, а в чём соб- ственно дело?

– На него, правда, пока по орентировке – уже четыре за- явления у меня в столе лежат от пассажиров электропоездов; в свидетели никого не допросишься, а то бы давно гастроли его закончились. Что за время пошло – все под кличками хо- дят, так скоро и имён не останется. Вам бы стихи писать, а не клички придумывать: вон у меня свежий список тех, что по- следнее время к нам дорогу назнали. Тут у себя на железной дороге – урки достали, вечно шастают по вагонам, и дай бы бог с ними справиться, а тут ещё и свои алкаши станичные решили подсобить. Вот сам послушай, заодно припомни кто они? Всякие: Тёлы и Тэли, Бельчики и Кеси и главное, что их – под одной и той же кличкой числится как минимум пара. А эти – недавно в шайбе объявившиеся?! Пардон, Гапон, Пла- тон, Пилон – ну прям таки стихотворная поэзия. Что можешь сказать? Территория- то под твоим ведомством. Мы как с то- бой договаривались, – помнишь? Чтобы порядок там сами поддерживали, а то нахрен всех попересажаем. А что получа- ется? Мазай, который из них правда не знаю: под номером первым или пятым – в твоём кагале состоит?

– Ну, мой, так чё?

– А то, что за ним уже статья по пятам ходит, осталось лишь листочек дописать – вот тебе и чё! Тяжкие телесные

повреждения; одно лишь но, что тот, кто получил эти телес- ные повреждения сидит сейчас пятнадцать суток. С Кущёв- ского совхоза бык. Половину шайбы разнёс, чуть продавщи- цу не прибил. Врачи наши – этого быка – откачали и отпра- вили долечиваться в КПЗ.

– Так причём, тогда Мазай?

– А притом, что он саданул этого Васю под подбородок и врачи дали заключение – короче, некогда мне тебе рас- толковывать… с гостем своим можешь на месяц распро- щаться, если только за ним ничего не числится, а Мазая вы- ручай. Найди этого борова Васю, там, в КПЗ найдёшь, вот с ним и договаривайся. Вообще-то, как и продавщица гово- рит, что он поскользнулся на разлитом по полу пиве, сам же его и разлил. Пусть заявление забирает. Им обоим светит зона: одному за хулиганство, второму за нанесение телес- ных повреждений, вот там как раз и помирятся. Иди Руслан, а то меня от всего этого тошнить уже начинает.

В это время в кабинет вошли два милиционера, поприветствовав, спросили, – кого тут забирать, – взяв из рук капитана справку, а как приложение к ней Фёдора тут же удалились. Не прошло и десяти минут, как Фёдора уже выгрузили из милицейской машины, ибо Фёдор ни как не предполагал, что так скоро доедут: только было собрался мысленно оценить и обдумать новую ситуацию, в которую его угораздило попасть, как скрипнули тормоза, открылась дверь и сержант крикнул: – Выгружайсь! Мы уже дома.

Через минуту он уже стоял перед дежурным по спец- приёмнику молодым лейтенантом, как чуть позже узнал Фёдор, которого зовут Игорем. Дежурный равнодушно оки- нул взглядом Фёдора с ног до головы, как новоявленного посетителя, который по меркам – в глазах лейтенанта – ни как не соответствовал их взглядам и определениям, после чего неуверенно сказал:

– Что-то на бомжа он не похож, вы случайно адресом не ошиблись, его, наверное, в дежурку надо, а после в КПЗ. Нам то, он зачем?

– Не-е-е, не примут. Наш он клиент, хотя и предъявить пока ему нечего, – сказал сержант.

Сержант подошёл и положил на стол справку, которую тут же стал читать лейтенант, после посмотрел на Фёдора, и сказал:

– Понятно, перелётная птаха. Обыскивали?

– Мы нет, а в линейке не знаю, – ответил сержант.

– Обыщите.

– Руки поднял! – подойдя спереди, сказал сержант и на- чал вытаскивать из карманов Фёдора всякую нужную и не совсем мелочёвку.

– О! да тут в его карманах, как во вшивом ломбарде, од- них использованных презервативов не хватает! Игорь, при- дётся список писать, а то потом скажет, что у него кольца и цепочки золотые пропали.

Взял в руки блестящую из нержавейки квадратную бензи- новую зажигалку, долго рассматривал, крутил в руках, вздох- нув, видно, понравилась она ему, положил на стол в общую кучу: к расчёскам, бритвенному станку и зубной щётке, запис- ной книжке, к которой обычной резинкой прикручены были шариковые ручки и два карандаша. Когда, наконец, очистили карманы Фёдора, то посреди стола возникла приличная куча всяких безделушек, как сказал сержант, но Фёдор тут же по- правил его, сказав, что это для него безделушки: «А для меня

– это всё моё имущество на все случаи жизни».

– Вполне верю, – сказал сержант, – базуки с кинжалом не хватает, а, может, припрятал где-нибудь в лесополосе? О деньгах Фёдор вспомнил, когда его уже везли в машине в отделение, которые были у него спрятаны в подкатке пальто. Сейчас при мысли о том, что их найдут, Фёдора бросало в холодный пот, потому как ещё по опыту колонии чётко, на

всю жизнь усвоил: что там, где стражи закона, там чаще пра- вит кривда, а правда в заточении и в неволе, как и весь ос- тальной, простой люд. По крайней мере – это был его лич- ный философский взгляд на жизнь. Убедившись, что все карманы у задержанного очищены, сержант, вероятно для подстраховки, заставил Фёдора повернуться к нему спиной: хлопая ладонями по бокам и рукавам, дойдя уже до пояса, вдруг, что-то заподозрив, словно вспомнил, стал возвращать свои руки в обратном направлении.

– Так, кажись, что-то пропустили, – сказал он с волнени- ем в голосе, будто предчувствуя необычную находку, – а ну, снимай пальтишко.

Фёдору ничего не оставалось, как снять и толкнуть в руки сержанта пальто; он сделал это так, как будто хотел сказать этим: «На! – подавись!».

Сержант быстрыми торопливыми движениями рук, ко- торые говорили о том, что человек волнуется и ему крайне не терпится найти и добраться до предполагаемого тайника в пальто и тем самым удовлетворить свои внутренние низ- менные чувства, продолжал перебирать складки пальто. К великому сожалению, подобным настроениям зачастую подвержена большая часть людей на этой грешной земле. Когда он нащупал искомое место, именно эти мысли и посе- тили голову Фёдора, он стоял и смотрел на то, как через се- кунду достанут его деньги. Отколов булавку, сержант извлёк на свет божий квадратный пакетик, тщательно плотно завёр- нутый крест, на крест в носовой платок. Пренебрегая прави- лами субординации, вероятно не в силах подавить в себе страсть познать содержимого пакета, торопливо развернул его. Когда увидел деньги, да ещё в таком количестве сделал шаг к столу, и на вытянутой руке – на ладони, чуть было не в лицо лейтенанту – застыл в таком положении. Лейтенант оказался парнем более со спокойными нервами, он спокой- но смотрел на деньги, не притрагиваясь к ним и храня мол-

чание, и скорее всего обдумывая ситуацию. Тогда сержант, будто устав держать вытянутую руку, опустил её на стол, от- чего пачки купюр, словно на салазках сами сползли с его ла- дони, и лишь платок теперь покрывал ладонь сержанта.

– Ого! – сказал второй сержант стоящий чуть в стороне, – добрая заначка!

– Кучерявый вам хлопцы бомж достался, скажу я вам, – сказал лейтенант, – почаще бы таких богатых бомжей задер- живать. Глядишь, и здание своё отремонтировали бы давно, а то живём, словно в каком то – вонючем гадюшнике; жена ско- ро в дом пускать перестанет, спрашивает всё, – откуда такая вонь исходит? говорит, что я, наверное, по помойкам шастаю.

После этого с каким-то сожалением вновь взглянул на Фёдора, благосклонно спросил:

– Чего же с такими деньжищами, а по стране без доку- ментов раскатываешь, или приобрести не успел?

В это время в разговор встрял всё тот же любопытный сержант, обращаясь к лейтенанту, сказал:

– Слушай Игорь, так это получается, что клиент уже не наш? Передавать надо – в уголовку, на второй этаж. Сумма то большая, головную боль нажить могём…

– Не тараторь Коля, помолчи, – оборвал его лейтенант, – с минуты на минуту с планёрки придёт шеф, вот он и будет решать, – кого и куда отправлять. Вы своё дело сделали, хотя заслуги в задержании вашей здесь нет, и бомжа думаю, не последнего поймали, так что, отпрявлятесь на службу, здесь как-нибудь без вас разберутся. Да совсем забыл, звонили из Степнянского, там, в районе кладбища горит скирда соломы: горит с утра и погода для пожаров, вроде бы не благоприят- ная, потому наверняка без бомжей не обошлось. Вот и от- правляйтесь туда, гляди ещё и зажаренного бомжа привезё- те, запашок будет другой, но, пожалуй, получше привычного. На пороге сержанты лицом к лицу столкнулись с на- чальником спецприёмника; они резко отпрыгнули по сто-

ронам и застыли по бокам двери. Лейтенант также поднял- ся со стула и отошёл чуть в сторону, тем самым приветствуя начальство и освобождая место за столом. Широким шагом, направляясь к столу, капитан прошёл мимо стоящих подчи- нённых, как и мимо Фёдора, словно их и не было вовсе в кабинете. На лице хмурость, задумчивость и явное недо- вольство чем-то. Сержанты продолжали стоять, будто их вкопали в пол; толи, ожидая, что скажет начальник, а боль- ше всё-таки надеясь поприсутствовать в кабинете и узнать дальнейшую судьбу денег, уж слишком сумма была боль- шая, что бы вот так взять и уйти. Проходя к стулу, капитан по пути бросил на стол фуражку – на сам стол, где в это время лежала куча принадлежностей Фёдора и деньги, и почему-то даже не обратил внимания на это, а когда уселся на стул, какое-то время вначале молчал, затем взглянул на лейтенанта, и наконец, сказал:

– Плохо работаем! втык получил по самую пятницу! Дело с цыганами дошло до разбора на расширенном заседании райкома. Вот вы двое, – обратился он к сержантам, – чего глаза вылупили? Скажите, кто такие цыгане, а? те же бомжи! Так кто ими должен заниматься? Мы, и ещё раз Мы! Ещё в первый день, когда этот табор начал раскидывать свои шат- ры на поле в районе ДЭУ вы в тот же день должны были вы- проводить их восвояси за пределы станицы! Вы этого не сде- лали. Вы вообще туда хоть ездили?!

– В первый же день, – сказал сержант, – проверили пас- порта, всё как полагается, и прописка есть.

– И какая же у тех, что проверяли прописка?

– Из Ростовской области: на свадьбу, говорят, приехали. В хате не вмещаются, кто может запретить пожить несколько дней в шатре посреди пустыря?

– А лошади, лошади откуда? Да ещё так много. Узнавал?

– Справка есть из колхоза, лошади выданы колхозом по всем правилам, даже оплата приклеена к справке.

– Вроде бы всё правильно, но грехи-то – на нас валят! Мы просмотрели. Итог их свадьбы: трое покалеченных в больни- це лежат, одного на тот свет отправили. Хорошо хоть между собой эту бойню устроили, если бы не дай бог, кто из станич- ников пострадал, тогда я даже не знаю? Вы бы пошли дальше слесарить или баранку крутить, а меня бы не то, что разжало- вали, и посадить могли бы. Ну, это же надо! На автостанцию два маршрутных автобуса заходят, один к тому же из Красно- дара, а вокруг Куликовская битва происходит! Это же весь Краснодар говорить об этом будет, людям-то – рот не за- ткнёшь, да ещё как всегда прибрешут того чего и не было. Ну, вот скажи Игорь, как бы ты воспринял, и что мог бы подумать, будь ты на месте тех пассажиров автобусов? Сидишь ты спо- койно в автобусе, который заворачивает на автовокзал – и вдруг за окном ты видишь, что по полю на целый квадратный километр, и по всей территории автостанции, куда тебя сейчас подвозят – носятся непонятные люди? К тому же – с ножами и с кольями в руках: мужики с чёрными бородами, с такими же патлами волос, в красных ярких рубахах, за ними бегают и орут женщины и дети, морды в крови – скажи, – что людям придёт первым на мысль? Я думаю – страх.

– Я бы подумал, что кино снимают, – сказал, улыбаясь, лейтенант.

– Кино? Вот когда строгача тебе впишут в послужной, вот тогда и будет тебе кино.

– Как и положено наряд выезжал на место вооружённый автоматами, правда не знаю причины, но приехали, посмот- рели и сразу уехали, – сказал Игорь.

– Поздно было тогда туда ехать, даже с автоматами. Что там можно было сделать, когда две сотни, а может и больше разъярённых мужиков дерутся, к тому же цыгане? Второй Новочеркаск устраивать? Так потом нас самих бы к стенке поставили. Отбой начальник вовремя дал, не хватало ещё своих сотрудников под цыганские ножи подставлять. В са-

мом начале надо было не разрешать им в таком количестве съезжаться, выдворить за пределы станицы – в поле, и пусть там режутся хоть до последнего цыгана. Выселили же три года назад почти всех из станицы, так нет же будто мёдом здесь намазано – съехались, сволочи!

Умолкнув, капитан повернул голову, в сторону стоявше- го у окна Фёдора, лишь сейчас обратив на него внимание, спросил:

– А кто это стоит у нас в кабинете? Кто он?

– Задержанный, товарищ капитан, – ответил лейтенант.

– Так чего он у вас тут торчит, почему не в камере?

– Ещё не до конца разобрались кое в чём.

– Ну-ну, разбирайтесь. Без меня, надеюсь, обойдётесь?

– Никак нет товарищ капитан, значительная сумма денег при нём обнаружена, без вас никак.

– А я то, смотрю, в душе чувствую, что-то не так в моём кабинете, а что? не могу понять. Совсем задурили голову с этими цыганами! Значит, говоришь деньги?

– Да вон они перед вами лежат.

– Теперь вижу, и раньше видел, думал, может «Москви- ча» в складчину решили купить, чтобы было на чём на вызо- вы ездить. Считали деньги?

– Пока нет, не успели.

– Чего их считать, тут и так на глаз видно, что пара тысяч, упаковка то банковская. Этих куда отправлял? – кивнул голо- вой в сторону сержантов.

– В районе Степнянского кладбища горит скирда соломы, вероятней всего бомжи подожгли, значит по нашей части.

– Вот пусть и едут. Отправляйтесь, после доложите.

Звук закрываемой сержантами за собой двери, вероят- но, напомнил капитану, что у него в кабинете находится ещё одна личность, которая ожидает решения своей участи. Он порывисто повернулся на стуле в сторону Фёдора, и как бы продолжая начатый разговор, сказал:

– О себе расскажешь чуть позже: начнём с денег, потому как сумма не маленькая. Только давай договоримся с самого начала. Ты мне говоришь всё честно, правдиво; меня – старого волка на мякине провести тебе никак не удастся, потому, если увижу, что нагло врёшь, валандаться с тобой не стану, потому как не следователь я, пусть свой кусок хлеба отрабатывают те, кому это положено, вот как раз по тебе им и работа подвалит.

– Деньги я заработал честно – это факт неоспоримый, потому как его проверить легко, правда, для этого надо ехать в Сальск. Эти деньги мне выплатили за два года моей рабо- ты. Там, в их степях мы строили кошары для овец, я к тому же возглавлял бригаду строителей.

– И сможешь доказать? – спросил капитан.

– Почему бы нет? Я же сказал, что для этого ехать надо в Сальск. Абдула собственноручно в своём кабинете выплатил мне эту сумму, и то сказал, что авансом, потом пересчитают, когда вернусь обратно.

– В Сальск, разумеется, никто не собирается ехать, ду- маю, что ты это и сам должен понимать. Если мы будем разъезжать по стране и устанавливать – правду говорит за- держанный гражданин или врёт, то, что из этого получится? А кто такой Абдула, фамилия, у него какая?

– Фамилии не знаю. Все звали Абдулой, он самый глав- ный, ещё Джафар – наш непосредственный начальник.

– Так! Ну, а начальника этого как фамилия?

– Тоже не знаю.

– Понятно. Фамилий не знаешь. Если начальник ваш, как ты сказал Джафар, то, тогда Абдула – кто? Почему деньги выдавал он?

– Абдула над всеми главный – все под ним.

– И в ведомости получения денег расписывался?

– Нет, ведомостей никаких не было.

– Ага, вот так взял Абдула, вытащил из своего кармана две пачки денег, всунул тебе, не глядя в руки, и пошёл своей дорогой. Так хочешь сказать?

– Нет, перед этим у нас с ним был долгий разговор. Я бри- гадиром на стройке был, два года ишачил, к матери в Башки- рию надо было съездить – три года не видел. С сейфа он дос- тал деньги и вручил мне, сказал, что после пересчитают, когда вернусь, если окажется заработок больше, то доплатят.

– Всё это, что ты рассказываешь молодой человек, – капи- тан заглянул в справку и продолжил, – Раскольников Фёдор выглядит правдоподобно и, в то же время не совсем. В этих стенах мы стольких историй наслушались, что, порой от услы- шанного рёвом реветь хочется, если, конечно верить во всё.

Фамилия и имя у тебя, какие-то подозрительные – «Дос- тоевским» попахивает. Случайно не сменил в колонии? А то у вас там за забором всякие номера выкидывают; порой даже удивляешься столь изощрённой выдумке. Обычная кличка вдруг становится фамилией. Обижать тебя Фёдор мы не на- мерены. Может и впрямь ты честно работал, как ты гово- ришь два года. И деньги твои никуда не денутся, но лишь в том случае, если все твои показания подтвердятся. Сумма большая; к тому же, судя по упаковке сразу из банка. Неделю назад недалеко от станции Зверево под железнодорожной насыпью был обнаружен труп мужчины; вероятней всего выброшенного на ходу из поезда. Следствие установило уже достоверно, что погибший являлся курьером «теневых» – цеховиков. В дипломате он вёз большую сумму денег за по- ставленный товар. Пока что – ни денег, ни тех, кто эти деньги взял – убив при этом курьера, не найдены. Если ты к этому делу не причастен и деньги, которые были обнаружены при тебе, не окажутся частью тех похищенных, значит уже лучше. Номера на денежных знаках перепишут и отправят для свер- ки. Ко всему этому дадим запрос по тебе в Сальск, заодно и по всему твоему маршруту начиная от ворот колонии. По за- кону на это нам отводится месяц сроку, вот к тому времени и результаты будут, тогда и поговорим. Сейчас как бы смысл теряется: ты нам что угодно будешь рассказывать, а мы тебе

не верить. Усвоил? Лейтенант, – обратился начальник к сво- ему подчинённому, – оформляй по всем правилам. Деньги пересчитать, номера переписать, после этого я их в сейф оп- ределю. Оформляй запросы, начиная с колонии, ну и до Сальска. На место жительства отправь запрос, гляди, и дело его перешлют: не настаивай, пусть сами решают, если нигде не наследил, то через месяц, может, отправится в родные края, там и встретится со своим личным делом.

Спустя время, после того как были заполнены протоколы и акты на изъятие вещей и самих денег лейтенант сам отвёл Фёдора в камеру. После яркого света в кабинете – войдя в камеру, он застыл на пороге: зарешёченная под потолком лампочка давала тусклый свет, отчего в камере не имевшем окна стоял мрак. Фёдор какое-то время стоял, привыкая к темноте, присматривался. На деревянном подиуме, служив- шем как нары, а попросту обычное лежбище – зашевелились тени. Заросшие волосами рожи, поднятые воротники пальто и телогреек, с закутанной на голове какой-то тряпкой. Всё это говорило, что в камере холодно: батарея отопления – чугун- ная всего на три секции, окрашенная в зелёную краску и привинченная на боковой стенке, – ещё пока что не грела. Вся эта пёстрая бродячая по бесконечным дорогам страны компания с явным любопытством смотрела на Фёдора, во- шедшего в камеру. Камера была средних размеров, но и на- роду, как с первого взгляда определил Фёдор, было не мало. Ещё по опыту колонии Фёдор навсегда усвоил, что в подоб- ных ситуациях надо поступать не иначе, как сразу брать быка за рога, потому как негативные последствия всегда происхо- дят с нарастающей последовательностью. И если это не сде- лать впервые минуты, потом положение исправить случай может и не предоставить. Вступать в какие-то разговоры с присутствующими ему вовсе не хотелось, помимо нежела- ния на душе присутствовала какая-то брезгливость, свойст- венна лишь людям с благородной наследственностью. Но и с

местом на нарах надо было как-то определяться, – не са- диться, же ему на корточки возле параши! Подошёл вплот- ную к нарам, упёршись коленками в доски настила, с которо- го, молча, лишь сопя, уставились глаза мужиков, в которых отражалась холодная безнадёжность несовершенства мира. Громко, своевольно, словно камень в них бросил, сказал: