Loe raamatut: «Бронебойный диалог»

Безвременно ушедшему из жизни сыну Алексею посвящаю

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

А. Тамоников

Глава первая

В воскресенье, 22 сентября, капитан Грачев проснулся, как обычно, в 6.00. Присел на постели, тряхнув головой, и тут же услышал голос Наимы, афганской девушки, неделю назад ставшей его женой:

– Почему ты встал, Андрей? Сегодня же выходной.

– Привычка, – упал обратно в постель Грачев.

– Ну, тогда я не буду против, если ты обнимешь меня.

– Да? А если не только обниму?

– Я согласна, чтобы не только обнял, – рассмеялась Наима.

Спустя двадцать минут, когда она ушла в ванную, Грачев, потягиваясь, подумал:

«Эх, хорошо-то как! И чего раньше не женился? Хотя нет, женился бы раньше, не узнал Наиму. Не сошлись бы наши дорожки, и не было бы счастья, любви, а без любви какая семья? Так, не пойми что. А сейчас я счастлив, потому что люблю».

С Наимой он познакомился в Афганистане, когда отряд проводил крайнюю операцию по Хатиму. А ведь если бы кто-то до отлета в Кабул сказал ему, что там, за «речкой», его ждет любовь, не поверил бы. Да и в то, что женится, тоже не поверил бы. Он, Грач, офицер особого международного антитеррористического отряда, человек независимый, свободный, и вдруг связал бы себя узами брака? Да никогда. Ведь у него было много женщин, которые очень хотели заманить капитана в ЗАГС. Были среди них и очень красивые, стройные, фигуристые, сексапильные. Но Грач не сдавался. До тех пор, пока не увидел Наиму, сестру агента Службы внешней разведки, помогавшего спецам отряда в Афганистане. Скромная афганская девушка, ничем особым не отличавшаяся от других, сразу покорила сердце капитана. Вот так, словно пулей вошла в него, пробив бронезащиту недоступности и легкомыслия. Андрей даже понять не успел, когда вдруг ощутил, что не может обходиться без этой девушки. А после того как отряду пришлось срочно эвакуироваться и Наима, которую спецы должны были забрать с собой, осталась в Кабуле, Грачев места себе не находил. Почти месяц жил, как во сне, нахватав от командира кучу замечаний и выговоров. Хорошо, что еще боевого выхода в этот период не случилось. Не готов был к нему штатный связист отряда. А когда ему сообщили, что он может выехать в Термез, встречать свою возлюбленную, прошедший огонь и воду, участвовавший в десятках боевых операций практически по всему миру капитан вдруг испугался. Нет, точнее, не испугался, страх растворился в нем уже давно, а почувствовал сильное волнение – чувство, давно уже забытое. Он помнил, как в ожидании вертолета нервно теребил в руках букет роз, а когда Наима спустилась по трапу на бетонку, не выдержал и побежал к ней. Затем все происходило как во сне – переезд в Ташкент, полет в Москву, дорога до дома. Генерал-полковник Белоногов позаботился и о том, чтобы молодым была выделена двухкомнатная квартира в Москве. Пусть не в центре, пусть не рядом с метро, пусть в «брежневке», небольшой, но своей, с отделкой. Первую брачную ночь Грачев не забудет никогда. Если что-то и можно назвать небесным, до умопомрачения сладостным, то только эту ночь его сладкой близости с Наимой. Как же все-таки непредсказуема судьба! Он нашел свое счастье там, где не раз мог потерять жизнь.

Наима вышла из ванной в коротеньком, облегающем фигуру голубом халате:

– О чем думаешь, Андрюша?

– О нас с тобой. Какая же ты у меня красивая.

– Перестань, красавицы на фото в журналах. Вот это действительно красавицы, а я – обыкновенная восточная женщина.

– Нет, дорогая, те, что на фото, – куклы, пустышки. На них штукатурки больше, чем на стенах нашего подъезда.

– Штукатурки? – удивилась Наима, войдя в комнату и присев на софу. – Ты сказал штукатурки?

– Да, а ты не замечала?

– Нет. Как может быть штукатурка на девушках? На стенах, да, на потолке, но не на девушках!

– Под штукатуркой я имел в виду косметику, – улыбнулся Грачев, – кремы разные, туши, помады, пудры, все, чем перед съемкой создают видимость красоты. Ты бы посмотрела на этих красавиц с утра, когда они просыпаются.

– Зачем мне на них смотреть?

– Ну, я это так, образно.

Наима взяла ладонь Грачева в свою миниатюрную, но довольно сильную руку:

– Пожалуйста, Андрей, не ставь меня в неудобное положение. Я многого не понимаю. Раньше было совсем по-другому, а сейчас все как-то сложно. Я помню Москву в девяностые годы. Сейчас это совершенно другой город. Может, это потому, что я стала старше?

– Нет, Наима, это потому, что Москва действительно сильно изменилась, и не везде, к сожалению, в лучшую сторону. Но… пора и мне принять душ.

– А что будем делать потом?

– Ты же хотела вещи себе купить, продукты. Пройдемся по магазинам.

– Да, и надо посмотреть недорогую стенку, а еще напольную вазу.

– Стенку ладно, а ваза-то нам зачем? Напольная?

– Для цветов. Больших красивых цветов, чтобы дома было празднично.

– Ладно, посмотрим и вазу, – вздохнул Грачев. – В конце концов, хозяйка в доме ты.

– Нет, Андрей, в доме хозяин мужчина.

– Я отдаю эту почетную должность тебе.

– Ступай в душ, я там полотенце сухое повесила, спортивные брюки и майку положила на стиральную машинку. Ты освежись, а я пойду приготовлю завтрак.

– Наима, я очень тебя прошу, давай обойдемся хотя бы сегодня без тушеной с овощами баранины. И вообще, я завтракать как-то не привык.

– И это плохо, не зря же мудрость гласит, завтрак возьми себе, обед раздели с другом, ужин отдай врагу. А у тебя все наоборот получается. А может, тебе не нравится, как я готовлю?

– Ну что ты! Так не готовят даже в ресторанах. Кстати, а не сходить ли нам на ужин в ресторан?

– Нет, – отрезала Наима, – не хочу. И это не каприз. Я там буду чувствовать себя плохо. А еще я не хочу, чтобы ты смотрел на других женщин. Так что давай вечер проведем дома.

– Хорошо. Только на других женщин я и не собирался смотреть.

– Мужчины всегда смотрят на красивых женщин.

– А женщины на красивых мужчин не смотрят?

– Замужние женщины не должны смотреть. Зачем тогда выходить замуж? Если женщина выбрала мужчину и любит его, то других мужчин для нее не должно существовать.

– Ты очень правильно говоришь. Я в ванную.

– А я – на кухню.

В 9 утра Андрей и Наима вышли во двор пятиэтажки, который был буквально забит машинами. Удивительно, как дворник-узбек умудрялся подметать асфальт, не задевая их.

– Здравствуйте, – поздоровался он с Грачевым.

– Ассолом аллейкум, – ответила Наима.

– Ва аллейкум, уважаемая, – улыбнулся узбек.

Дворник Юлдаш знал, что Наима из Афганистана, мусульманка, замужем за русским мужчиной, который не брезговал, как многие, общения с ним.

– Юлдаш, – спросил Грачев, – и чего ты напрягаешься? Все равно из-за машин никто не заметит результата твоего труда. Шел бы к себе да пил спокойно чай.

– Э-э, нельзя! Я нанялся работать, значит, должен работать. Если не буду работать, то как пойду зарплату получать? Деньги должны платить за работу.

– Но тут же невозможно работать!

– Я привык.

Грачев осмотрел двор. Его «Киа» была зажата двумя внедорожниками.

– А я вот не привык. И как мне выезжать? Кстати, Юлдаш, ты не знаешь, чья это «Тойота» слева от моей машины?

– Знаю. Я здесь всех знаю.

– И чья?

– О, это важный человек, думаю, он директор рынка, не меньше.

– Почему рынка?

– А где еще увидишь такого важного человека? Только на рынке. Там он – хозяин и делает все, что хочет. Он и тут делает, что хочет. Вчера, когда ставил свой черный машина, видел, что справа ваша стоит, а слева было пусто. Он поставил вплотную к вашей. Я думаю, специально.

– Почему?

– Так он раньше ставил свою машину там, где сейчас ваша стоит. Вот и поставил «Тойоту» близко, чтобы вам было тяжело выехать.

– Да? А где живет этот красавец? – недобро спросил Грачев.

– Э-э, какой красавец? Толстый, невысокий, на лице прыщ, но важный. И не живет он здесь, к женщине приезжает. Правда, почти каждый ночь.

– Квартира какая, Юлдаш?

– А?! Квартира? Сейчас скажу, второй этаж направо, это значит, первый подъезд, пятнадцать квартир…

Но Грачев уже сам все просчитал:

– Если второй этаж направо, то это квартира двадцать один.

– Да, двадцать один, точно, – кивнул узбек.

– Что собираешься делать, Андрей? – взяла мужа за руку Наима.

– Мы с тобой собрались ехать или ждать, пока очень важный человек встанет и соизволит убрать свой «гроб»?

– Но не пойдешь же ты на квартиру его женщины?

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Но, Андрей, так нехорошо.

– А специально притирать чужую тачку хорошо?

– Нет, но…

– Кто-то мне говорил, что женщины не должны вмешиваться в дела мужчин, а? Не напомнишь кто?

– Я за тебя волнуюсь.

– Ты забыла, кто я? – рассмеялся Грачев. – Подожди здесь, я скоро вернусь, и мы поедем по магазинам. И даю слово, никакого насилия. Мужик уберет машину без лишних разговоров.

– Можно мне пойти с тобой?

– Нет. Пообщайся пока с дворником.

Грачев направился ко второму подъезду.

– Смелый у тебя муж, женщина, – заметил Юлдаш. – Я много думал с того момента, как вы поселились здесь, как ты, мусульманка, вышла замуж за русского?

– По любви.

– И родители не были против?

– У меня нет родителей, они погибли.

– Извини.

– Не за что. А старший брат не был против. По-твоему, я поступила плохо?

– Нет. Но это такая редкость!

– Ты осуждаешь меня?

– Э-э, кто я такой, чтобы осуждать? Живи, если любишь.

– Ты, во-первых, человек, Юлдаш, и должен всегда помнить об этом.

– Я-то помню, а вот другие – нет. Но ладно, счастья тебе, женщина.

– Спасибо.

Дворник продолжал мести асфальт, но от Наимы не отходил. Ему было интересно, чем закончится назревающий конфликт.

Грачев поднялся на второй этаж, позвонил в дверь с правой стороны. В ответ тишина. Позвонил второй раз, третий. Наконец из прихожей раздался хриплый, сонный женский голос:

– Кого там еще принесло?

– Деда Мороза, – ответил Грачев, – откройте.

Дверь открылась. Грачев увидел женщину лет сорока с помятым лицом, спутавшимися волосами, но в дорогом шелковом халате, не скрывавшем ее стройные ноги.

– Дед Мороз, говоришь? Чего надо, Дед Мороз?

– «Тойота» у подъезда твоего хахаля?

– Фу, как грубо.

От дамы сильно несло перегаром, и Грачев поморщился:

– Ты хоть бы зубы почистила.

– Я что-то не понимаю, чего тебе надо?

– Да ничего особенного. Передай своему хахалю, чтобы убрал внедорожник, мне выехать надо.

– А больше ничего?

– Нет, больше ничего.

– Ну, тогда жди, пока он проснется. Все, не до тебя.

Она хотела закрыть дверь, но Грачев подставил ботинок:

– Слушай, «леди Макбет», я впустую базарить не привык, так что предупреждаю. Через пять минут хахаль не уберет «гроб», я его так отрихтую, что ни в один сервис не примут. Не исключено, что вместе с хозяином, поняла?

– Ты че, борзый, что ли? Или недоразвитый? На кого прешь?

– Я предупредил. И запомни, не шучу. Пять минут для мирного разрешения проблемы. Вот теперь все.

Когда Грачев вышел на улицу, Наима тут же подбежала к нему:

– Ну что?

– Все нормально, дорогая. Думаю, второй раз подниматься в подъезд не придется.

– Это хорошо.

Согласно инструкции, все офицеры особого отряда «Z» специального назначения всегда должны были иметь при себе оружие – штатный пистолет Макарова. И только на базе отряда у поселка Колитвино они хранили оружие в ружейной комнате. Грачев не любил кобуру, да и летом носить ее было неудобно, поверх рубашки не наденешь – только людей пугать. Под нее тоже не втиснешь, будет выпирать. Поэтому Грачев, привыкший носить майки или рубашки навыпуск, держал «ПМ» под ремнем брюк.

Не прошло и пяти минут, как из второго подъезда вышел низкорослый мужчина лет пятидесяти. В черных брюках, белой распахнутой рубашке, с массивной золотой цепью на волосатой груди.

– Кто тут на неприятности набивается? – спросил он, обдав всех жгучим перегаром. – Кто мою машину отрихтовать собрался? Уж не ты ли, корешок? – посмотрел он на Грачева.

– А сказал, все нормально, – с испугом посмотрела на мужа Наима.

– Спокойно, дорогая.

Грачев поднял руки, как бы почесываясь, и рубашка поднялась, обнажая рукоятку пистолета. Увидев его, мужик мгновенно преобразился:

– Машину убрать? Так это… никаких проблем. Вчера по пьянке ставил, вот и притер.

– Бывает, – опустив руки, сказал Грачев. – Ну, чего встал? Ключи от тачки дома забыл?

– Нет, с собой!

– Тогда сдавай к стенке и гляди, не задень соседние машины. Ты в состоянии управлять автомобилем?

– Да, конечно. Сейчас.

Мужик открыл двери машины, сел за руль, завел двигатель и аккуратно, несмотря на похмелье, проехал до стены.

– Вот. Делов-то, – буркнул он, выходя из внедорожника.

– Можешь, когда захочешь. И на будущее, мужик, будь любезен ставить свою тачку так, чтобы она не мешала другим. Мое предупреждение остается в силе. Ты все понял?

– Понял, какой базар?

– Вот и договорились. А подруге передай, чтобы вела себя поскромней и повежливей.

– Угу! Передам.

– А твой муж, женщина, оказывается больше важный, чем толстый, – шепнул дворник Наиме.

– Получается, так, – улыбнулась она.

– Почему тогда на маленьком машине ездит? У важного человека должен быть большой автомобиль.

– Муж не любит большие машины.

– Странно.

– Наима! – окликнул жену Грачев. – Мы едем или тебе есть еще о чем поговорить с дворником?

– Едем, дорогой.

Наима села на переднее сиденье, и Грачев вывел «Киа» со двора.

– Слышь, басмач?! Что это за мужик? – подойдя к дворнику, поинтересовался толстяк.

– О! Большой человек, хоть и ездит на маленькой машине. Важный человек. С ним лучше не связываться.

– И давно он здесь поселился?

– Месяц.

– А жена у него что, нерусская?

– Э-э, уважаемый, жена у него принцесса, – цокнул языком узбек.

– Большой, говоришь, человек?

– Его тут все уважают и боятся. У него такие друзья, о-го-го. И приезжают на больших машинах. Дорогих машинах. У всех оружие.

– Да? – почесал затылок толстяк. – Не знал.

– Надо знать. Шутить не любит. Ой как не любит.

– Почему же я о нем ничего не слышал?

– Теперь услышал. И увидел. Ты его место не занимай, не надо.

– Где же мне тачку ставить?

– У мусорных баков, там есть место.

– Чего? У параши? Хотя… лучше тачку у параши оставить, чем самому в ней оказаться.

– Верные слова говоришь.

– А ты чего, зверье, разбазарился? Метешь улицу – мети, в дела нормальных людей не лезь, – разозлился мужик.

– Я не лезу. Просто Андрей, это тот, кто уехал, по жене мне родственник, – солгал дворник. – Так что не надо ругаться.

– Он твой родственник? Черт те что! Ну ладно, на зверье не обижайся, не со зла сказал.

– Хорошо, Юлдаш обид ни на кого не держит. Ты поставь обратно машину, а то другие не выйдут.

– А если твой Андрей через час вернется?

– К бакам ставь, их в 5 утра вывозят. Там тебя никто не потревожит.

– Правильно.

Поставив «Тойоту» к мусорным бакам, толстяк скрылся в подъезде.

Дворник усмехнулся ему вслед:

– Эх, а я думал, важный человек, оказался, тьфу, сопля. Ишак трусливый, а гонору! – И, довольный развязкой конфликта, продолжил свою обычную работу.

Грачев, проехав по улице метров сто, за автобусной остановкой резко остановился.

– Что случилось? – спросила Наима.

– По-моему, я видел стоянку машин.

– Ну и что?

– Стоянка бы пришлась кстати. А то будешь возвращаться домой, спешить, а места во дворе не окажется.

– Так мужчина, которого ты напугал, освободил же место.

– Которое спокойно займет кто-то другой. Сама видишь, во что превратились дворы. Детям и погулять негде. Давай-ка посмотрим, что за фирма там? Времени-то у нас впереди много, целый день.

– Конечно, дорогой – улыбнулась Наима. – Женщина не должна вмешиваться в дела мужчин.

– А ты злопамятная.

– Нет, просто запоминаю все хорошо и быстро.

– Мы недолго.

Грачев сдал назад, повернул машину в проулок и остановил ее у шлагбаума. Из небольшого здания вышел молодой парень в фирменной одежде охранника.

– Доброе утро, – поздоровался Грачев.

– Здравствуйте.

– У вас здесь стоянка?

– Да, но свободных постоянных мест, к сожалению, нет. На сутки максимум поставить можете, не больше.

– Значит, нет мест, говоришь? А если подумать?

– Вы же взрослый человек, а ведете себя как ребенок. Если я сказал, что нет мест, это значит нет.

– Жаль. А поблизости еще есть стоянки?

– Есть, и довольно много, но и там такая же ситуация, как и здесь. Стоянки не резиновые.

– Но если что, на ночь машину поставить можно?

– Это пожалуйста. Правда, оплата высокая.

Из помещения вышел охранник постарше:

– Витя! Проблемы?

– Да нет, Семен Семенович, человек ищет постоянное место, приходится отказывать.

– Ты, Витя, зайди-ка в помещение!

– Хорошо.

Молодой охранник ушел, а Семен Семенович подошел к Грачеву:

– Что, негде тачку бросить?

– Да бросить есть где, но неудобно.

– Понятно. Сам-то из военных, что ли?

– Заметно?

– Выправка.

– Из военных.

– У меня сын тоже офицер. Капитан, в Ставрополье служит.

– В десантно-штурмовой бригаде?

– Ты что, тоже там служил?

– Нет, просто знаком кое с кем еще с училища. А я в ФСО служу, в Федеральной службе охраны.

– И кого охраняешь?

– Кого прикажут.

– Понятно! Тут дело такое, хозяин стоянки для охранников выделил три места. Ребята ставят, а мое пустует. Могу уступить.

– Но его наверняка занимает ваш сменщик?

– Егорыч? Нет, он в утиль сдал свой «жигуль», а на другую машину денег не хватает. Хотел кредит взять, не дали, пенсионер, и пенсия – копейки. Да и здесь тоже минималку платят. В общем, место свободное есть. Но сам понимаешь, стоить оно будет немного дороже, тысяч пять. Ты пойми правильно, не для себя стараюсь, у Егорыча тяжело с финансами. Лишняя копейка не помешает.

– Значит, можем договориться на пяти тысячах?

– Да.

– Оплата вперед?

– Желательно.

– Хорошо, покажите место.

– Пойдем. Оно сразу за охранкой, так мы сторожку называем.

– Удобно.

Осмотрев место, Грачев заплатил охраннику пять тысяч, и тот передал ему жетон:

– Сегодня можешь ставить.

– Благодарю.

– Не за что.

Когда Грачев вернулся в машину, Наима спросила:

– Ну и что? Стоянка?

– Да. Правда, мест нет, но я договорился. Теперь здесь буду ставить наш кабриолет.

– Как это, мест нет, а ты договорился?

– Долго объяснять, Наима. Да и нужно оно тебе?

Женщина обидчиво надула губы и отвернулась.

– Ну, что ты, на самом деле? – обнял жену Грачев. – Ладно, объясню, мест свободных реально на стоянке нет. Но охраннику выделено место как работнику. Он им не пользуется, вот и сдал мне.

– Почему нельзя было сразу объяснить?

– А ты все хочешь знать?

– Да, я любознательная.

– А может, любопытная?

– Это не одно и то же?

– Нет! Так куда едем в первую очередь?

– В мебельный магазин, затем в гипермаркет. Хотя нет, сначала в мебельный, потом на рынок, потом в гипермаркет.

– Слушаюсь, мой генерал!

– Не смейся надо мной.

– И не думаю! Поехали!

В мебельном магазине супруги провели около двух часов. Выбор большой – глаза разбегаются. Наима показывала то на одну стенку, то на другую, увидев третью, переходили к ней. Наконец села на стул и с ноткой безнадежности проговорила:

– Я в растерянности, Андрюша. Мне все нравится, не могу сделать выбор.

Менеджер, сопровождавший чету Грачевых, сказал:

– Я бы посоветовал вам стенку под кодом 2112. У вас ведь небольшая квартира? Эта стенка как раз подойдет, у нее длина два метра восемьдесят сантиметров, с шифоньером, книжными полками, местом под аппаратуру. Встанет любой телевизор, домашний кинотеатр, внизу достаточно места для белья. И цена вполне подходящая, всего двадцать две тысячи рублей. И это с доставкой и сборкой, если только ваша квартира не расположена выше третьего этажа и подъезд без лифта. С лифтом этажность не имеет значения.

Грачев повернулся к жене:

– Мое мнение – менеджер прав, стенка действительно неплохая и как раз для нашей квартиры.

– А вот соседняя не хуже, тех же размеров, но платяной шкаф побольше.

– Давай заказывать соседнюю.

– Она дороже.

– На три тысячи? Ерунда. Давай, дорогая, определяться, а то мы так весь день здесь пробудем, а нам еще надо продукты купить, вазу.

– Хорошо, – вздохнула Наима, – берем стенку за двадцать две тысячи.

– Слышал? Оформляй заказ, – повернулся Грачев к менеджеру.

– Для этого вам необходимо пройти в соседний зал, к женщине, что сидит за компьютером, она все оформит. Вы только сейчас определитесь с цветом.

– Этот подойдет.

– Хорошо, под орех. Неплохой выбор.

Работница оформила заказ, Грачев внес предоплату, подписал договор, и супруги вышли из магазина.

– Никогда не думала, что это так трудно, – произнесла Наима.

– Товара много, вот и трудно. Представляю, как ты станешь выбирать вазу.

– С вазой проще, я знаю, какая мне нужна.

– Ну что, на рынок?

– Да!

На местном рынке Наима чувствовала себя гораздо увереннее. Она выбрала свежее мясо, пройдя чуть ли не весь прилавок, набрала зелени – укропа, петрушки, кинзы. В общем, затарила два больших пакета. Грачев взял две бутылки водки и три блока сигарет.

– Зачем тебе водка, Андрюша? – поморщилась Наима. – У нас вот мужчины не пьют, и ничего.

– Где это у вас? – взглянул на жену Грачев.

– Извини, я имела в виду Афганистан.

– Да, там водку не пьют, зато курят анашу. Ты хочешь, чтобы и я подсел на траву?

– А вообще без всей этой гадости обойтись нельзя?

– Может, мне еще курить бросить?

– Я была бы рада, да и для твоего здоровья полезно.

– Ну уж нет, позволь мне решать, что мне полезно, а что нет.

– Хорошо, не нервничай.

– Я спокоен. Но прошу, не надо пытаться переделать меня. Принимай таким, как есть.

– Да, конечно, извини еще раз.

– И извиняться постоянно не надо.

– Ты в Кабуле был гораздо обходительней и вежливей.

– Ладно, Наима, не будем развивать эту тему. Я люблю тебя, ты любишь меня, не следует омрачать нашу любовь мелкими дрязгами! Идем, нам теперь надо в гипермаркет, так?

– Да. Но на выходе напомни мне, пожалуйста, лепешек у узбеков купить. У них неплохие лепешки.

– Напомню, если сам не забуду.

В гипермаркете супруга вновь задержалась на два часа. Вазу Наима выбрала на удивление быстро, видимо, действительно знала, что конкретно ей нужно, а вот в других отделах задержалась. Грачев не торопил ее, понимая: для афганской женщины московский гипермаркет – это что-то из области фантастики. Она осматривала все, и одежду, и сумочки, и электронику.

– Слушай, дорогая, уже два часа, не перекусить ли нам в кафе? – предложил Грачев.

– Где?

– Здесь, в этом гипермаркете на каждом этаже по два-три кафе.

– Ты перекуси, а я просто рядом посижу.

– Но почему не хочешь составить мне компанию?

– А ты очень хочешь, чтобы на твою жену смотрели как на дикарку, ведь я совершенно не умею есть с ножом и вилкой!

– Ладно, черт с ними, с этими кафе. Все купили?

– Вроде все.

– Главное, лепешки не забыли. Пора возвращаться.

– Да, Андрюш, поедем.

К 15 часам они вернулись домой. Грачев спокойно припарковал автомобиль.

К ним тут же подошел дворник:

– Давайте я помогу вам сумки до дома донести.

– Да я и сам донесу, – ответил Грачев.

– Зачем важному человеку самому сумки таскать, если есть другой человек?

– И с чего ты взял, что я важный человек?

– Толстяка прогнали? Прогнали. И жена сказала, что вы важный. Да я и сам вижу.

– Да? Ну ладно, бери сумки, пошли.

Поставив машину на сигнализацию, Грачев с Наимой, несшей вазу, и дворником с пакетами поднялись на третий этаж первого подъезда. У двери, поставив пакеты в прихожую, Грачев протянул узбеку две сторублевые купюры:

– Спасибо, Юлдаш.

– Э-э, зачем деньги? Я же так, просто помог немного.

– Тебе не нужны деньги?

– Нужны, но я их зарабатываю.

– Чего-то ты недоговариваешь, Юлдаш.

– Я здесь чужак, хоть и работаю давно, и никому ничего плохого не делал. К тому, что ко мне относятся, как к чурбану, я привык. Но ведь могут и серьезно обидеть. Побить ни за что, особенно молодежь.

– К чему ты клонишь, Юлдаш?

– Скажите, я могу рассчитывать на вашу помощь, если ко мне будут приставать местные хулиганы?

– Здесь отделение полиции недалеко.

– Э-э, кто там будет слушать какого-то гастарбайтера?

– В принципе, ты прав, ладно, Юлдаш, если что-то серьезное, обращайся, помогу, только я редко буду бывать дома.

– Это ничего, главное, можно сказать, что у меня есть защита.

– Говори, что хочешь.

– Спасибо, господин Андрей.

– На здоровье.

Узбек ушел, и Грачев понес пакеты на кухню. Наима уже переоделась, установив вазу в угол у балкона. Получилось действительно красиво, и Андрей это оценил. Наима улыбнулась, поцеловала его в щеку и отправилась готовить обед.

Вечером Грачев собрался отогнать машину на стоянку и стал одеваться.

– Я с тобой, можно? – спросила Наима.

– Так я быстро, туда – обратно.

– Прогуляться хочу, сейчас на улице прохладно, хорошо.

– Пойдем, если хочешь.

Они спустились во двор. Грачев завел автомобиль, Наима села рядом. Андрей вывел машину на улицу.

– Ты меня здесь подожди, – сказал он, останавливаясь у автобусной остановки.

– Да, конечно, на скамейке посижу. Только пустынно тут как-то.

– В этом вся прелесть. В Москве мало таких тихих мест. Я скоро.

Наима вышла, присела на скамейку. Грачев подогнал «Киа» к шлагбауму. Вышедший молодой парень сразу узнал его:

– А, это вы?! Сейчас.

Он открыл шлагбаум, и Грачев поставил автомобиль на место, показанное ему утром старшим охранником, после чего прошел к зданию.

– А где Семен Семенович? – спросил он у парня.

– Да отошел на полчаса. Но уже прошло минут двадцать.

– Он что, здесь рядом живет?

– Да в девятиэтажке, что за углом. Поужинать пошел. Подождете или передать что-нибудь?

– Десять минут подожду.

– Ну и хорошо. Зайдете в охранку?

– И почему вы так назвали сторожевую будку? – улыбнулся Грачев.

– Не знаю, это Семеныч.

– Я здесь постою, покурю.

– Дело ваше.

Охранник вошел в здание, Грачев прикурил сигарету и облокотился о перила лестницы, ведущей на крышу, исполнявшую роль смотровой площадки.

Наима сидела на скамейке и думала о своей новой жизни. Ей было хорошо с Андреем. Она любила его и сердцем чувствовала, что он любит ее. Вот только никак не могла привыкнуть ни к квартире, ни к новому, до неузнаваемости изменившемуся городу. Она помнила Москву девяностых годов, когда ухаживала за родственником – офицером правительственных войск, который получил тяжелое ранение в конце войны и был отправлен на лечение в Союз. Тогда все было по-иному. Люди на улице приветливые, народу немного, не так, как сейчас. Не было столько машин, да и иностранцев поменьше. Дворники русские, строители русские, водители на транспорте русские. А теперь, куда ни посмотри, особенно на рынке, повсюду выходцы либо из азиатских республик, либо из Китая или Вьетнама. Раньше она могла устроиться на работу, а сейчас куда пойдет? Тут еще командировки Андрея. Это сегодня у него выходной, завтра уедет куда-то за город и может неделю там пробыть. Или вообще улететь куда-нибудь. Наима знала, кем служит ее муж. И видела в Афганистане, что это за служба. Одной ей было тяжело. Надо быстрей рожать ребенка, тогда многое изменится. Наима улыбнулась, интересно, кто у нее родится первым – мальчик или девочка? И на кого он или она будет похож или похожа?

Неожиданно возле остановки остановилась черная машина, из салона которой доносилась громкая ритмичная музыка. Стекло опустилось, и Наима увидела молодого парня, державшего в руке бутылку пива.

– Эй, красотка, ты работаешь? – спросил он.

Наима не поняла вопроса:

– Пока нет. А что?

– Сколько берешь за услуги?

– Я не понимаю вас.

Парень повернулся к водителю, который убавил громкость магнитолы:

– Слышь, Ефим? Чувиха косит под неврубалу. Базарит, не понимает ни хрена.

– Тащи ее в тачку, здесь все поймет. Да поторопись, Краб, нечего тут светиться.

– Ага!

– Давай, шалава, в машину, – выйдя из салона, сказал парень. – И не бойся, мы не беспредельщики, обойдемся с тобой нежно. Будешь хорошей, заплатим нормально. Ну, чего сидишь? Или тебе помочь?

– Это я тебе сейчас, придурок, помогу, – раздался вдруг голос Грачева из-за стоянки.

– Чего? – воскликнул парень, которого водитель назвал Крабом. – Тебе, мужик, чего надо? Шел бы своей дорогой.

Он допил пиво и перехватил бутылку за горлышко, поигрывая ей, как короткой дубинкой.

– Как же вы, уроды, надоели! – проговорил боевой капитан. – Даже здесь и то шаритесь. Слушай меня внимательно, брось бутылку в урну, садись в тачку и сваливай отсюда со своим дружком по-быстрому.

– А то чего?

– А то в больнице кашу манную из соски сосать будешь.

Из машины вышел и водитель, встал у дверки:

– Чего медлишь, Краб? «Мочи» его, а я посмотрю, чтобы сука не сбежала.

Грачев мог и без оружия легко уложить на асфальт этих двух «качков». Но затем нужно было вызывать «Скорую помощь», подъехала бы и полиция. «Корки» светить в данной ситуации нельзя, значит, наряд заберет в отделение. А там до утра никто ни с чем разбираться не станет. В итоге он опоздает на базу. И хуже всего, задержание не окажется незамеченным. Менты его расшифруют по одному стволу. Вряд ли это понравится Седому, командиру отряда. Поэтому придется пугануть этих скотов.

– Ну, Краб, чего, в натуре, стоишь? – усмехнулся Грачев. – «Мочи», как велел подельник.

Парень сделал два шага вперед, и в лоб его неожиданно уперся ствол пистолета:

– Как насчет того, чтобы выбить тебе мозги, Краб? Ствол – не травматика, боевой, черепок на куски разнесет, – усмехнувшись, проговорил Грачев и, взглянув на парня у машины, добавил: – А потом и ты пару пуль проглотишь. Как такой расклад?

Ефим, старший из бандитов, от неожиданности и испуга даже присел:

– Ты че, мужик, мы же пошутили.

– А я вот не привык шутить. Короче так, шантрапа, хотите жить, быстро сваливайте отсюда. И еще, если хоть раз увижу вас на этой улице, не обессудьте, отстрелю ласты. Хотя ласты я вам и без ствола выверну наружу. Понятно объясняю?

– Да, – проговорил Краб.

– Бегом отсюда! – опустив ствол, выкрикнул Андрей.

Парень бросил бутылку в траву газона и дернулся к машине.

– Стоять! – остановил его Грачев.

Тот застыл на месте. Медленно повернулся, побледнев и протрезвев в считаные секунды:

– Мы… мы же договорились…

– Бутылку подними!

– За-зачем? – начал заикаться Краб.

– Я что сказал? Подними бутылку!

Краб подчинился. Он стоял испуганный, с бутылкой в руках.

– И что да…дальше?

– Брось ее в урну.

– А?

– Ответил бы я тебе, да дама рядом. В урну, говорю, брось бутылку, недоумок!

– А?! Понял. – Он аккуратно положил емкость из-под пива в урну. – Все?

– Вали!

Парень метнулся к машине, и та сорвалась с места. Грачев успел увидеть на номере только три пятерки и кольца эмблемы «Ауди». Машина скрылась за ближайшим поворотом.

На скамейке плакала Наима. Спрятав пистолет, он подошел к ней, присел рядом, обнял:

– Не надо плакать, Наима, ничего не произошло же?

Она подняла на мужа заплаканные глаза:

– Ты считаешь, что ничего не произошло? Почему они пристали ко мне? Почему приняли за проститутку? А если бы ты не подошел, то что было бы? Бандиты увезли бы меня куда-нибудь в темное место и изнасиловали. Но ты не всегда будешь рядом. Значит, мне не выходить из дома? Даже в Кабуле такого нет.