Loe raamatut: «Дело Романова»

Порой в потоке дней

Нам нужно перейти на шаг,

Чтобы среди друзей

Узнать, кто истинный твой враг

Пролог

Лёгкий шелест женского платья разносился по мраморной лестнице роскошного особняка. Все жильцы в доме спали, кроме одного человека, засидевшегося в кабинете на втором этаже.

– А! Это ты! Проходи! – открывая дверь и впуская посетительницу, раздражённым голосом произнёс мужчина. – Не стоило тебе приходить, я для себя всё уже решил! И кто тебя впустил? И когда ты успела переменить платье?

Резкий взмах тонкого блестящего предмета на секунды озарил полутёмную комнату и исчез в шее несчастного. Хрипя и падая на пол, мужчина успел посмотреть в глаза убийце.

– Этот взгляд… узнаю… – были последние слова жертвы.

Глава 1. Убийство

Санкт-Петербург. Июнь. 1866 год.

Дворец графа Чернышёва

– Убит! Убит! – кричал Семён, седой пожилой мужчина шестидесяти пяти лет. – Наш барин убит! Горе-то какое!

Так, весьма неожиданно, началось утро во дворце Чернышёва, расположившемся в Санкт-Петербурге на набережной реки Мойки и впечатляющем своей красотой как снаружи, так и внутри. Труп уже бывшего владельца, графа Алексея Дмитриевича Чернышёва, обнаружил его дворецкий Семён в кабинете на втором этаже. Было раннее утро, и Семён, зная, что хозяин, вернувшийся накануне поздно, не ложился у себя, услужливо нёс ему поднос с кофе и утренней корреспонденцией в кабинет.

Семён зашёл в просторное помещение с большим столом посередине, камином и деревянными полками из многочисленных книг. Алексей Дмитриевич сидел в кресле, уронив голову на стол. С первого взгляда показалось, что владелец сих внушительных апартаментов слегка задремал, но это предположение опровергала огромная лужа красного цвета, растёкшаяся по ковру. Эта лужа и привлекла внимание бедного Семёна. Он уже готов был начать бранить барина за опять пролитое вино, но увидел воткнутый в шею справа кинжал с рукояткой в форме креста и драгоценными камнями на ней. Семён сохранил выработанное годами хладнокровие и, во избежание лишнего беспорядка, аккуратно поставил поднос со всеми предметами на стол. Он протёр заспанные глаза, ещё раз убедился, что все это ему не привиделось, перекрестился, прокричал знакомые нам уже слова и поспешно покинул кабинет.

Граф Алексей Дмитриевич Чернышёв, скоропостижно скончавшийся в это летнее утро в возрасте пятидесяти пяти лет, происходил из богатого и древнего рода Чернышёвых, снискавших милость дома Романовых. Он имел репутацию весёлого авантюриста, любившего азартные игры, светские рауты, хорошенько выпить и покутить. Никогда не был женат, официальных детей не имел и, по слухам, состоял в постоянных связях сразу с несколькими женщинами, легко увлекаясь какой-нибудь новой яркой особой, случайно подвернувшейся на вечере в театре или на балу. Внешностью отличался импозантной, был высокого роста, имел подтянутую стройную фигуру, любил охоту и конные прогулки. Граф носил усы и бакенбарды, бережно заботился об оставшихся волосах на голове, лишний раз их не беспокоил и, в надежде не растерять окончательно, надевал на ночь сетку или колпак. На выбор одежды и процесс одевания тратил он времени не меньше, чем любая уважающая себя представительница прекрасного пола. Коллекционировал оружие, монеты и прочие предметы искусства. В общем, был тем ещё щёголем и транжирой. Унаследовав огромное состояние, титул и дворец со всем его роскошным убранством и драгоценностями от своего отца, прожигал жизнь в своё удовольствием, ни в чём себе не отказывая. Возникал вопрос: чем же, а главное, кому мог насолить или перейти дорогу этот уже немолодой человек? Потому что на первый взгляд, да даже и на второй, речь шла именно о преднамеренном убийстве.

– Дуня, скорее, барина убили! – кричал Семён горничной Дуне, спускаясь по лестнице со второго этажа.

– Как убили?! – спросила испуганная сонная девушка, поправляя фартук на ходу.

– Совсем! – ответил Семён.

– Совсем?! А зачем спешить-то теперь? – ляпнула Дуня.

– Так, не задавай глупых вопросов, а исполняй! Вот тебе полтинник на извозчика, мчи в участок, что на Невском проспекте, и позови полицейских.

– Ох, ужас-то какой! – воскликнула Дуня, но, послушно взяв деньги, надев пальто и платок, отправилась в путь по утреннему Санкт-Петербургу. Выбежав за пределы территории дворца, Дуня на мгновенье остановилась, словно придя в себя, обернулась назад и, махнув рукой, сказала чуть слышно: «А, будь что будет!». Увидев извозчика, окликнула его:

– В полицейский участок на Невском!

– Тпррр, стой! Обидел кто?! – успел произнести бородатый извозчик, тормозя повозку с одной лошадью во главе.

– Уже теперь нет! – задумчиво произнесла Дуня.

– Шо?! А деньги-то у тебя есть, задумчивая моя?!

– Теперь будут! – ответила горничная.

– Шо?! – недоумённо спросил извозчик.

– Ах, да, есть, на тебе на дорогу и не приставай более! – вручив монету извозчику, ответила Дуня и залезла в повозку.

– Вот так бы сразу, а то загадками какими-то говоришь, а мы народ, к этому не привыкший. Но! Пошла, родимая! – крикнул извозчик лошади, слегка ударив её кнутом.

В это время Семён вернулся в кабинет, ещё раз всё внимательно осмотрел, забрал поднос и поспешно ретировался в свою комнату на первом этаже. Первым делом помолился у образа, затем подошёл к небольшому зеркалу, которое стояло на комоде возле кровати, взглянул на своё отражение и, злобно улыбнувшись, произнёс: «Как же вовремя это случилось!».

Глава 2. Entrez

Первый полицейский участок на Невском проспекте

Работа в Первом полицейском участке, что на Невском проспекте, вовсю уже кипела. Всюду сновали разные полицейские служащие, рассыльные, просители и свидетели. Конвоиры вели пойманных преступников.

В одном из кабинетов, изучая очередное дело, сидел судебный следователь Григорий Иванович Бекендорф. Этот бывший военный сорока пяти лет успешно проявил себя на Кавказской войне и вышел в отставку в звании полковника. А в 1860 году, после подписания указа ныне действующего императора Александра Второго «Об отделении следственной части от полиции», решил перейти на менее опасную, на первый взгляд, службу судебного следователя.

Григорий Иванович был среднего роста, плотного телосложения и имел привычку зачёсывать направо свои густые чёрные волосы. Лицо с широкими скулами и волевым подбородком украшал внушительный, почти орлиный нос. Бекендорф носил аккуратные пышные усы, кончики которых любил подкручивать в минуты раздумья, и имел пронзительный и умный взгляд маленьких чёрных глаз под густыми бровями. Он обладал тонким чувством юмора, отменой памятью и с гордостью носил золотые карманные часы фирмы «Павел Буре» – подарок Императора за отменную службу. В браке с красавицей Натальей был счастлив и имел дочурку Танечку десяти лет. Он владел французским языком и любил вставлять в разговор короткие фразы на этом языке.

– Entrez¹! – грозным голосом сказал Григорий Иванович. – А, это вы, месье Александр Ф. Романов! – встал следователь со своего места, прикрыл папку с делом и протянул руку для пожатия вошедшему.

– Здравия желаю, ваше превосходительство! – отчеканил я, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

– Ну, ну! Будет вам! Отбросьте официальный тон, присаживайтесь и располагайтесь, – указывая на стул возле стола, ответил уже более ласковым голосом Бекендорф. – Тут вот какие у нас намедни случились события. В последнее время возросла активность всякого рода революционно-настроенной молодёжи, что может, в свою очередь, нести угрозу для нашего Императора и повлечь за собой необратимые последствия для всего нашего государства. В связи с этим в одну из таких банд временно внедрён мой постоянный помощник – Николой Мезенцев. А я, как видите, возраста уже немолодого, времени и сил бегать по всему Петербургу и ловить разного рода бандитов не хватает. Поэтому на время отсутствия Николая предлагаю вам место моего помощника. Вы молодой, амбициозный, активный, приятной наружности и, работая в архиве, уже успели себя проявить. Наслышан про вашу исполнительность и аккуратность. Сказывают, что вы за короткое время смогли навести порядок во всех прошлых делах, разложив всё по полкам, а это, между прочим, очень важная способность при расследовании сложных и запутанных дел. Ну что? Готовы идти ко мне на службу?

– С превеликим удовольствием! – ответил я, пытаясь скрыть свою неподдельную радость.

– Ну вот и славно! Позвольте угостить вас сигаретой? – произнёс Григорий Иванович и протянул мне раскрытый золотой портсигар, украшенный драгоценными камнями.

– Извините, не имею привычку! – сказал я в ответ.

– И правильно! Курить вредно! – произнёс Григорий Иванович и закурил. – Я тут по рассеянности потерял свой именной портсигар и пока пользуюсь портсигаром супруги. Она у меня как раз отказалась от этой вредной привычки. Ну, Александр Ф. Романов, добро пожаловать ко мне на службу. Надеюсь на вашу помощь во всём. А пока ознакомьтесь, пожалуйста, с одним делом, над которым сейчас работаю, вот как раз на столе у меня лежала папка…

Но не успел следователь договорить, как в дверь начали активно стучать.

– Un moment², мой новый друг! Чутьё мне подсказывает, что нужно впустить гостей, а то ненароком дверь снесут с плетей, а она мне ещё пригодится, – произнёс Бекендорф с лёгкой иронией.

Тяжело дыша, в кабинет ворвался коллежский регистратор Евгений Андреевич Хлыстов, молодой человек среднего роста со светлыми волосами и лицом, покрытым следами от осп. Хлыстов носил пенсне на носу, под которым красовались пышные усы.

– Так, голубчик, отдышитесь сначала и докладывайте, что привело вас в столь ранний час, ещё и такого взволнованного? – успел сказать следователь.

– Ваше превосходительство, беда! Убит граф Чернышёв! – отдышавшись, доложил Хлыстов.

– Не может быть?! – удивлённо воскликнул Григорий Иванович, вскочив со своего места. – Откуда информация?!

– Внизу в участке сидит его горничная! – ответил Хлыстов

– Пойдёмте, Александр, видимо, нас ждёт первое дело! – обратился ко мне следователь, хватая на ходу фуражку.

Глава 3. Первое знакомство

Ну вот как раз и пришло время познакомиться.

Меня зовут Александр Ф. Романов. Мне девятнадцать лет. Родился и вырос в городе Санкт-Петербурге. Спросите, почему именно Ф.? Всё на самом деле просто. На дворе 1866 год, и во главе нашей с вами великой Империи, вот уже пятнадцатый год как царствует Александр Второй из славного дома Романова. Так как увы, а может, и к счастью, не являюсь родственником ни в каком колене этой знаменитой на весь мир семьи, то ещё с ранних лет, чтобы с гордостью нести свою индивидуальность, решил везде и всюду добавлять инициалы имени моего любимого писателя Фёдора Достоевского, чей новый роман «Преступление и наказание» недавно начал публиковаться в журнале «Русский вестник».

Вырос я, как уже поняли, без отца и матери, в Санкт-Петербургском Воспитательном доме. Ничего не знал о своих родителях, но никогда не терял надежды разузнать об их судьбе. Внешностью отличался приятной – лицо с правильными чертами, тонким прямым носом и голубыми глазами. Волосы светлого цвета зачёсывал налево, виски прямые. Растительность на лице не любил, поэтому всегда был гладко выбрит. Рост имел средний, фигурой отличался спортивной, за счёт регулярных занятий гимнастикой по утрам. От воспитательниц часто слышал о себе, что растёт красавец-жених на выданье. Но суровое воспитание в приюте, внушило мне, что мужчина должен отличаться поступками, а не внешностью.

Учился всегда прилежно и был первым среди всех воспитанников, из-за чего часто приходилось страдать, потому что умных и успешных не любят всегда и везде. Никогда не употреблял алкоголь и не пробовал курить несмотря на то, что это у нас было чуть не единственным развлечением среди юных воспитанников и показателем превосходства. Не знаю, как при наших строгих правилах им удавалось всё это доставать?

Но зато в Воспитательном доме была обширная библиотека, и волшебный мир произведений отечественных и зарубежных авторов поглотил меня с ранних лет. Каждый вечер я проводил за чтением книг Пушкина, Гоголя, Толстого, Дюма, Гюго, Стендаля, Диккенса и прочих мастеров. Самостоятельно выучил английский и французский языки, чтобы в оригинале следить за приключениями Оливера Твиста, Жюльена Сореля, Эдмона Дантеса и прочих героев выдающихся произведений. Активно принимал участие в театральных представлениях, которые Воспитательный дом периодически организовывал в благотворительных целях. Роль Хлестакова мне особо удавалась. Помимо чтения и участия в театральных постановках полюбил шахматы настолько, что никто уже не хотел со мной играть, будучи уверенными заранее в своём поражении. Вот и приходилось мне коротать вечера, в отсутствии репетиций и спектаклей, в одиночестве, за каким-либо увлекательным романом либо за партией в шахматы с самим собой.

Но особую страсть я начал питать к расследованию случаев краж и других мелких преступлений в нашем учреждении, за что получал похвалу от воспитателей и тумаки от других ребят. Уже в старших классах решил окончательно посвятить себя служению закону. Благодаря положительной характеристике и рекомендательному письму от директора Воспитательного дома, попал на стажировку в Первый полицейский участок на Невском проспекте в должности простого рассыльного. Вначале был определён в архив для наведения порядка в нём. Возможность изучать все громкие дела столицы была сопоставима с чтением увлекательных детективных романов, набиравших популярность в Англии и Франции.

***

Первый полицейский участок на Невском проспекте

…Внизу, на проходной, на стуле около сторожа, волнуясь и кусая губы, сидела Дуня.

– Ну, доченька, не переживай! Сейчас приведут старших, всё им расскажешь, и они тебе помогут! – успокаивал сторож Захар Дуню, на что та смотрела на Захара благодарным, но при этом каким-то беспокойным взглядом. Увидев нас, приободрилась и попыталась привести себя в порядок.

– Захар, возвращайтесь к своим обязанностям! – резко произнёс Григорий Иванович. – А мы с барышней сейчас потолкуем. Расскажите нам, любезная, обо всём по порядку. Что у вас случилось? – обратился следователь к девушке.

– Меня Семён Игнатьевич прислал, сказал, чтобы я позвала полицейских, потому что барина убили! – ответила взволнованная девушка.

– Кто такой Семён Игнатьевич?

– Это наш дворецкий!

– А кто ваш барин?!

– Алексей Дмитриевич Чернышёв.

– Который у нас граф, верно, моя хорошая?

– Угу.

– Где это произошло?

– У нас дома.

– На Мойке?

– Угу.

– Ну что же, не будем терять ни минуты, хотя это уже вряд ли поможет покойнику, если это действительно так. Посетим ваш знаменитый дворец, – произнёс Григорий Иванович. – Ты как к нам попала? И как тебя зовут?

– Авдотья, но все зовут меня Дуня! – слегка смущаясь, ответила девушка. – На извозчике, но его я отпустила.

– И правильно сделала, Дуня! – ласковым голосом ответил Григорий Иванович. – Поедешь с нами, в полицейском ландо с нашими красавцами лошадьми. Еn route³!

Глава 4. Свобода! Равенство! Братство!

Трактир на Сенной площади

В полутёмном подвальном помещении трактира на Сенной площади в углу за отдельным столом сидела компания из трёх человек. В зале было шумно, душно и накурено.

– Свобода! Равенство! Братство! – сквозь зубы негромко произносил один из них. Это был молодой человек лет двадцати с правильными чертами лица, острым носом и очками в круглой оправе на нём. – Об этом ещё твердили французы во время Великой революции. И добились своего. Мы чем хуже? Манифест об отмене крепостного права не работает! О чём он гласит? Что крестьяне становятся «свободными сельскими обывателями», а на самом деле должны выкупать землю у помещиков. Откуда, скажите, у них на это деньги? Ах, да! Государство может им дать взаймы, и они должны вернуть этот кредит в течение почти пятидесяти лет. Удастся им это сделать? Вряд ли! Получается, что не такими уж свободными стали крестьяне и наш царь-батюшка опять нас обманул! И все эти графы, князья и прочие вельможи будут продолжать богатеть на рабском труде простых смертных.

Сделав глоток пива из глиняной кружки, молодой человек продолжил:

– А все эти доходные дома? Ими владеют уже состоятельные люди, но при этом продолжают наживаться, сдавая комнаты бедному слою населения по грабительской цене. Люди не могут себя прокормить, из-за того что большая часть денег уходит на оплату жилья.

После последней фразы у сидевшей рядом красивой девушки с короткой стрижкой появился блеск в глазах, но она тут же осеклась и спрятала свой горящий тёмно-зелёный взор под длинными ресницами.

– Мы должны положить этому конец! – не унимался молодой человек.

– И чё ты предлагаешь? – спросил другой молодой человек с большим шрамом на лице, также держа в руках глиняную кружку.

– Действовать! – возразил человек в очках.

– Как?

– Нам нужно провести показательную акцию, чтобы о ней стало известно по всей стране, чтобы сплотить народ на общую борьбу.

– Только без кровопролития! – вмешалась в разговор девушка.

– Полина, там, где речь о революции, без кровопролития не обойтись! – ответил молодой человек в очках.

Девушка ничего не ответила, лишь только печально вздохнула.

– Ты же сам говорил: общаться без имён, только по кличкам! – вмешался молодой человек со шрамом.

– Верно подмечено, Шрам, – ответил человек в очках. – Твоё дело, Искра, не встревать, а приводить новых людей.

Искра немного оживилась:

– Есть один на примете, сегодня обещал прийти!

– Кто он? – спросил Шрам.

– Молодой человек, бывший студент! – ответила Искра.

– Ха! Все мы из бывших! – произнёс Шрам

– Главное, чтобы не шпик! – сказал молодой человек в очках.

– Это, Кот, мы при случае проверим! – произнёс Шрам и провёл пальцем по лезвию своего ножа.

В этот момент в трактир вошёл невысокий молодой человек стройного телосложения с темными волосами и тонкими усами, держа в руках кепи и внимательно озираясь по сторонам.

Кот заметил его и спросил Искру:

– Это он?

– Да! – ответила девушка

– Где вы познакомились?

– На квартире Чернышевского, на одном из вечеров.

– Доверять можно?

– Думаю, да, – ответила Искра

Искра давно была влюблена в Кота, но когда он на неё так давил и показывал свои лидерские качества, то ей было немного больно, и она чувствовала себя одинокой. Нужно было только поймать момент, открыться ему и рассказать, что она уже провела одну акцию. Может, этого будет достаточно, он наконец заметит её, остепенится, и эта опасная игра в революционеров прекратится. Больше не будет жертв. Он возьмёт её в жены, они уедут жить в деревню, она нарожает ему кучу детишек, и они будут счастливы в спокойной семейной жизни. Из мечтательной задумчивости её вывел оклик Шрама:

– Эй, ты, подь сюда!

Молодой человек подошёл к столу.

– Ты откедова такой нарисовался?

– Мне сказала вот эта барышня прийти сегодня сюда к трём часам пополудни, – слегка конфузясь, произнёс вошедший молодой человек.

– Садись! – приказал Кот и указал на свободный стул.

В этот момент к столу, где сидела вся эта честная компания, подошёл половой Егор, рыжий, с ровным пробором посередине и с перекинутой салфеткой через одну руку.

– Чего изволите-с? – спросил он.

– Ещё одну кружку пива, и больше не беспокой! – произнёс Кот.

– Слушаюсь-с! – ответил Егор и ретировался.

Дождавшись, когда половой ушёл, молодой человек в очках произнёс чуть приглушённым голосом:

– Значит, во-первых, это не барышня, а член организации под названием «Ишутинский кружок». Её зовут Полина Лисицына, но имён у нас тут нет. Обращайся к ней Искра. Главный здесь я – Дмитрий Каракозов, но все зовут меня Кот. А это у нас Степан Ермолов по прозвищу Шрам. Тебя как звать-то?

– Николай Мезенцев! – неуверенно ответил Николай.

– Ха! Будешь у нас Немец! – с ухмылкой произнёс Шрам.

В этот момент подошёл половой Егор и поставил глиняную кружку пива Николаю.

После его ухода Кот продолжил:

– Во-вторых, если хочешь стать полноправным нашим участником, то нужно соблюдать строгие правила конспирации, языком не болтать, обращаться ко всем по кличкам и выполнять то, что прикажут. Готов?

– Да, готов! – ответил Николай.

– О наших целях и планах расскажем позже, а пока расскажи про себя!

Николай Мезенцев, он же Немец, рассказал о своём уходе из Императорского Санкт-Петербургского университета по причине того, что кругом были дети и родственники особо приближённых, которым всячески делали поблажки. Николай не смог с этим мириться, в знак протеста бросил учёбу и решил встать на путь борьбы с неравенством в слоях общества.

– Ну что же, с такой философией ты нам подходишь! – произнёс Кот.

Искра слегка улыбнулась, радуясь тому, что смогла угодить ему.

– Рады приветствовать нового члена! – произнёс Шрам и поднял свою кружку.

Все дружно чокнулось.

– У нас будет ещё возможность тебя проверить! – произнёс Кот, встал и кинул на стол серебряный рубль. – А пока угощения за мой счёт!

Глава 5. Cherchez la femme⁴!

Дворец графа Чернышёва

Бекендорф в тёмно-зелёном мундире с золотыми пуговицами и полицейской фуражке с красной окантовкой по краям сидел в чёрном ландо с открытым верхом. Всю дорогу он молчал и курил, погружённый в свои мысли. Рядом сидела Дуня, довольная тем, что ей довелось прокатиться в полицейском экипаже, и украдкой посматривала на меня своими любопытными и хитрыми глазами. Я старался не замечать её взгляды, так как меня охватило страшное волнение:

«Первое дело! Ещё и убийство графа Чернышёва! Особо не верилось, что такого человека могли убить! Я наслышан о нём и его богатстве из газет, знал, что он был частым гостем на различных мероприятиях и сам любил давать вечера».

В управляемом кучером Тихоном экипаже, запряжённом парой лошадей, светло-каштановой кобылкой по кличке Красотка и серой в чёрных яблоках Бэтти, мы подкатили к центрального входу дворца. На крыльце нас уже ждал Семён и испуганный молодой человек в форме караульного. Увидев Дуню в сопровождении людей в полицейской форме, Семён приободрился и поспешил к нам навстречу. Вылезая из коляски, я подал руку Дуне, отчего та, не ожидавшая такого ухаживания, засмущалась. Григорий Иванович, увидев это, наградил меня одобряющим взглядом.

– Вы, как я полагаю, Семён Игнатьевич? – спросил следователь дворецкого.

– Верно! – кивнул в ответ Семён.

– Мы из полиции! Судебный следователь Григорий Иванович Бекендорф, а это мой помощник Александр Романов.

– Покорнейше благодарю вас за столь быстрое прибытие! – произнёс дворецкий, пожал руку следователю и, взглянув на меня, промычал. – Э-э-э!

– Да, не удивляйтесь, помощники у нас теперь такие юные ребята, но я за него ручаюсь, и он всячески готов нам помогать! – заступился за меня Григорий Иванович.

– А-а-а! – выдавил из себя ещё одну букву алфавита Семён и пожал мне руку тоже.

– Вот, привезли обратно вашу работницу. Утверждает, что у вас в доме случилось страшное преступление! – вывел Бекендорф Семёна из ступора, указывая на разрумянившуюся Дуню.

– Так точно-с, барин! – тяжело вздохнув, ответил дворецкий и рукой махнул Дуне, показав, что больше не нуждается в ней. Девушка, взглянув на меня, хихикнула и скрылась в недрах дворца.

– А это кто? – спросил Бекендорф, указывая на молодого человека.

– Караульный Иван Фёдоров, который в ночь убийства почему-то отсутствовал на своём месте! – озабоченно ответил старик.

– Очень хорошо! – с лёгкой иронией ответил Григорий Иванович. – С Иваном мы ещё потолкуем, а пока веди нас, Семён, на место преступления, – приказал Григорий Иванович и попросил Тихона не уезжать.

– Пойдёмте-с, – услужливо произнёс старик.

Войдя, я удивился внутренней красоте и богатству. Мы прошли через парадный вход и оказались в просторном холле с лестницей из мрамора, ведущей на второй этаж. С потолка свисала огромная хрустальная люстра. В проёмах стен белого цвета с резными барельефами по краям располагались скульптуры в античном стиле или большие вазы с цветами. На втором этаже была галерея картин с различными изображениями. Потолок расписан сценами из библейских сюжетов в нежно-голубых тонах. Никогда не видел такой красоты! Мы подошли к кабинету. Из удивлённого созерцания прекрасного меня вывел тихий голос Григория Ивановича:

– Месье Александр, хватит глядеть по сторонам, мне понадобится ваша помощь. Попросите у Семёна листок с письменными принадлежностями и записывайте всё услышанное.

– Не нужно записывать, я буду запоминать, – уверенно ответил я.

В ответ следователь удивлённо на меня посмотрел, но ничего не сказал. Войдя в кабинет, мы застали графа Алексея Дмитриевича в том же положении, что и дворецкий Семён.

– Так, так, любопытно! – произнёс Бекендорф, подкручивая усы. – Скажите, Семён, это вы обнаружили тело?

– Да-с!

– Что-нибудь здесь трогали?

– Нет, нет-с, не трогал, господин следователь, – испуганно ответил Семён.

«Как-то неуверенно отвечает», – отметил я про себя.

Григорий Иванович, всё так же подкручивая усы, подошёл к столу, обступая следы крови на полу. Внимательно осмотрел тело, орудие убийства, предметы на столе и прошёлся вокруг по кабинету. Он понюхал воздух, заглянул во все шкафы, осмотрел камин и окно. После тщательного осмотра достал сигарету и закурил.

– Итак, какие первые выводы можно сделать, – начал он. – Труп мужчины, пятидесяти – пятидесяти пяти лет, предположительно графа Чернышёва, обнаружен сидящим за столом. Убит кинжалом в шею. Орудие убийства обнаружено тут же, в теле покойного. На рукоятке кинжала один драгоценный камень красного цвета из четырёх отсутствует, возможно, это рубины. На полу и ковре следы крови. Предположительно, граф сидел за столом и что-то писал, о чём свидетельствует стопка бумаг и испачканное в чернилах перо. Лист, на котором писал граф, отсутствует. В дверь постучали, он впустил убийцу, получил удар кинжалом и попытался вернуться на своё место, чтобы позвонить в колокольчик и позвать на помощь. Убийца в этот момент покинул помещение. На столе, помимо колокольчика и письменных принадлежностей, пепельница с недокуренной сигарой и горсткой пепла, а также… – следователь замолчал и подошёл ближе к столу, аккуратно взял скомканный листок и развернул его. – Записка с текстом следующего содержания: «Это только начало! Свергнем всех!», – закончил свои наблюдения Бекендорф.

Возникла пауза. Григорий Иванович с прищуренным взглядом внимательно изучил записку, аккуратно её сложил и убрал в карман своего мундира. Мы с Семёном стояли в проёме, ожидая его дальнейших действий. Следователь прервал свою задумчивость и резко обратился к дворецкому, слегка передразнивая его выговор.

– Семён, скажите-с, камин разжигали накануне-с?

– Э-э-э, нет! Барин вернулся поздно и не должен был находиться в этой комнате.

– А где же он должен был находиться?

– В своей спальне, господин полицейский, на втором этаже, я могу показать.

– Пока не нужно. Скажите, кто вчера приходил к графу?

– В том-то и дело, барин, никто не приходил! – ответил дворецкий.

– Очень любопытно!

В кабинете повисло молчание. Бекендорф сделал затяжку и продолжил:

– Семён, вы сказали, что он вчера вернулся поздно, это во сколько-с?

– В полночь.

– Где он был?

– На вечере у Екатерины Левицкой, – с какой-то грустью сказал Семён.

– Так-с, понятно! А вы где находились в это время?

– Я встретил его внизу, открыв парадную дверь.

– Как он выглядел? Он что-нибудь говорил при этом?

– Был раздражённым и сказал лишь, что будет у себя в кабинете, я ему больше не понадоблюсь и могу отправляться спать.

– Что, собственно, вы и предприняли?

– Всё верно-с!

– Что он мог писать в столь поздний час?

– Не могу знать, господин следователь.

– Понятно! Кто ещё проживает в доме, помимо вас и горничной, которая нас сюда привезла?

– Конюх Савелий, кучер Василий, кухарка Агафья со своей помощницей дочерью Светланой, дворник Игнат. И недавно на службу поступил караульный Иван.

– Этот тот молодой человек, который нас встречал внизу и должен был следить за охраной в доме?

– Так точно, он.

– Итого восемь человек?

– Верно, барин.

– Немного на такой большой дом.

– Алексей Дмитриевич не любил, когда в доме живёт много народу.

– Понятно! Он был женат?

– Нет, ведёт холостой образ жизни, точнее, вёл.

– Любовницы?

– Были, но в последнее время предпочитал уединённый образ жизни.

– Смею предположить, что и детей тоже нет?

– Верно, детей нет.

– А как же наследники?

– Он об этом не беспокоился.

– А кому же достанется вся эта красота?

– Алексей Дмитриевич говорил, что составил завещание.

– И кто же этот счастливчик или счастливчики?

– Не могу знать, он об этом не распространялся.

– Понятно! Вы в курсе, где сейчас может быть этот документ?

– Возможно, в сейфе в его комнате.

– Вы нам покажете?

– Разумеется.

– Благодарю! Скажите, а сколько всего комнат во дворце?

– Одиннадцать-с. Граф занимал весь второй этаж. Тут его спальня, ванная комната, кабинет, спальня для гостей, столовая и большой зал для приёмов. На первом этаже располагается кухня, комнаты для прислуги и отдельная ванная комната. Кучер, конюх, дворник и караульный живут отдельно во флигеле на заднем дворе.

Бекендорф опять задумчиво походил по кабинету:

– За охраной следил один человек?

– Да!

– Как-то не уследил в итоге. Тем более у нас в городе не спокойно в последнее время.

– Да, граф решил усилить охрану. Приходил ещё один караульный, но граф в последний момент передумал.

– За что в итоге и поплатился! – заметил Бекендорф. – Семён, я вас попрошу больше не заходить в эту комнату и передать об этом всем жильцам в доме. По возвращении в участок я распоряжусь, чтобы забрали тело.

– Слушаюсь-с! – ответил дворецкий.

– Покажите пока нам комнату графа и сейф.

– Пройдёмте, она здесь рядом.

Спальня графа находилась по соседству. Небольшая комната с широкой кроватью и балдахином. Над спинкой кровати висела картина с обнажённой женщиной, рядом располагался прикроватный ящик. У окна маленький круглый столик со стулом и ширмой с рисунками в китайских мотивах. На стене напротив окна висели различные виды оружия, представленные по одному предмету: пистолет, мушкет, аркебуза, кинжал, сабля, шпага, арбалет. При близком рассмотрении сразу бросалось в глаза одно пустующее место, на что Бекендорф обратил внимание Семёна:

– Семён, скажите, здесь не хватает какого-то предмета?

– Так точно, Григорий Иванович!

– Какого?

– Э-э-э, здесь должен быть кинжал, – опять неуверенно ответил дворецкий.

– Стилет! – воскликнул я. – Кинжал здесь есть! – и указал на него.

– Correctement⁵, Александр! – похвалил меня Бекендорф. – Стилет в отличие от кинжала имеет очень тонкое лезвие. Данный вид оружия предпочитают обычно носить дамы в своих сумочках на случай самообороны. Видимо, этот стилет сейчас находится в шее графа? – спросил Григорий Ивановича, устремив свой взор на Семёна.