Красильников Максим. Забытое письмо
Когда Рома разбирал вещи и раскладывал их в комод, нашёл в нижнем ящике конверт. Старый, самодельный. Бумага уже пожелтела от времени. На конверте надпись «Открыть через десять лет» и дата «14.05.2004»
– Что это? – Вика выглянула из-за спины Ромы.
– Какое-то старое письмо, – Рома положил письмо обратно в комод.
– Не хочешь прочесть?
– Не сейчас. Давай вечером.
– Да ладно тебе, а вдруг там наследство или письмо о всемирном заговоре? – Вика взяла письмо и стала медленно вскрывать.
– Нет там никаких тайн и наследств, – Рома попытался отобрать письмо, но Вику это только раззадорило. Она смотрела на Рому с улыбкой, в то время как никчёмные попытки Ромы отобрать письмо всё с большим треском проваливались. Рома потянулся за письмом, Вика убрала руку за спину. Он за спину, она вверх, он подпрыгнул. Так продолжалось некоторое время, пока Роме не надоело, и он сказал:
– Ладно, вскрывай.
Вика даже завизжала от радости.
– Вот всегда ты так. Пользуешься тем, что я ниже тебя? – Рома сел на диван и потянул Вику к себе. Она вскрыла конверт и достала несколько листов бумаги и села рядом. – Ну что там?
Вика начала зачитывать письмо:
«Привет. Если ты читаешь это письмо, то возможно, уже прошло десять лет и ты не забыл о нем. А может, забыл и случайно нашёл. Но в любом случае это хорошо. Да, кстати, как твои дела? У меня сейчас всё хорошо. Вчера вернулся домой и вроде всё тихо. Ты наверно спросишь, откуда я вернулся, но начну по порядку».
II
Два дня назад, вернувшись со школы, дома ещё никого не было, я бросил рюкзак в комнате, пообедал и пошёл делать уроки. Отец вернулся с работы пьяный. Не обращая ни на что внимания, он завалился на кровать и тут же уснул. Этой картины было достаточно, чтобы понять, что вечером опять будет скандал. Сейчас отец проспится, сходит в магазин, купит ещё одну бутылку водки, а если денег не хватит, то зайдёт в аптеку, возьмёт боярышник, дома разбавит и опять напьётся. А там уже и мама придёт с работы. Чтобы не застать ссоры, я сел делать уроки. Как назло, задали очень много, а с моим желанием закончить побыстрее и пойти гулять, я ещё три раза всё переписывал из-за ошибок и не успел вовремя. Домой вернулась мама.
Отец ещё спал. Время подходило к семи часам, и я знал, что уже не смогу пойти на улицу. Я принёс домашнее задание маме на проверку, так как я был на контроле. После звонка учителя за несделанные уроки меня наказали и лишили просмотра мультиков и видео игр.
Отец проснулся поздно, когда мы с мамой уже планировали ложиться спать. Мы спим вместе. Не потому, что я боюсь спать один, а потому что мама не хочет спать с отцом и с его вечным перегаром, так мне мама сказала. А мне нравится. Мама меня нежно обнимает и прижимает к себе. В эти моменты я чувствую себя в безопасности.
На следующий день я ушёл в школу раньше мамы. По пятницам у меня проходил дополнительный урок по русскому языку. Ну как урок, учитель выделяла двадцать минут на меня, чтобы понять, насколько я продвинулся вперёд. На самом же деле мне так кажется, что это всего лишь ещё один контроль надо мной. Пришёл ли я в школу или опять прогуливаю.
В начале этого года я сдружился с Саней. Он же научил меня курить.
«Почувствуй себя взрослым» – говорил он мне. После мы стали прогуливать некоторые уроки, а потом и вовсе не приходить в школу, после чего нас поставили на учёт. Я перестал делать домашку да и вовсе с хороших оценок скатился до троек и двоек. Поначалу я во всём винил родителей, из-за их непонимания, пьянок и скандалов.
Учебный день закончился, и я побежал домой. Хотелось быстро сделать уроки и пойти гулять. Погода на улице была замечательная, майская. Можно уже и на речку сходить.
Когда я поднялся на четвёртый этаж, дверь в квартиру была открыта настежь. Я вошёл в прихожую. Тихо. Бросил рюкзак около вешалки и не разувшись, прошёл в комнату. На диване сидела мама. Она плакала. Я хотел спросить, что произошло, но с балкона вышел отец. На его лице виднелись свежие царапины и я понял – была очередная драка. Мои глаза наполнились слезами, и я выбежал из квартиры. Выбежал из подъезда. Пробежал мимо футбольной коробки, мимо школы, дальше через дорогу, а потом к старому заброшенному, двухэтажному зданию. Мы там часто гуляли, и я думал, может, кто там есть. Мне хотелось с кем-то поделиться, рассказать, что произошло, пожаловаться на свою жизнь.
Когда я поднялся по бетонной лестнице на крышу, там сидел Саня. Рюкзак на плечах, белая футболка, синие джинсы и дым. Он сидел и курил. Я подошёл ближе и увидел, что у его ног лежит маленький щенок. Он поднял свою коричневую мордашку, и весело завилял хвостом. Я взял щенка на руки, прижал к себе, а щенок лизнул меня в щеку. Мне стало так спокойно, я уже и забыл о произошедшем дома. Щенок продолжал лизать мою щеку, отчего я засмеялся. Саня же сидел хмурый и о чём-то думал. Он смотрел в одну точку, сигарета в его руке медленно тлела, пока не обожгла ему пальцы.
– Сань, ты где такую прелесть нашёл?
Саня продолжал сидеть молча. Я подошёл поближе и легонько дёрнул его за плечо. Он повернулся. Под левым глазом фингал, под носом запёкшаяся кровь.
– Кто тебя так?
– Да с Ванькой сегодня сцепился, – он достал из кармана сигарету и закурил. В подробности даваться я не стал, да и не хотел, мне своих проблем хватало. Саня встал с места и подошёл ко мне, взял щенка и прижал к себе.
– Так где ты нашёл этого малыша?
– Малыш… Классное имя. Да здесь гулял. Когда я пришёл, сперва спустился в подвал. Какой-то шум доносился, я думал там Тёма с друзьями, а оказалось вот, – Саня кивнул на щенка. Я стоял и гладил Малыша, а потом предложил:
– Слушай, пойдём на озеро, тебе всё равно умыться надо. Да и жара вон какая стоит.
– Пойдём, может кто из наших там ещё есть.
Мы спустились с крыши, вышли на улицу и пошли мимо частного сектора. Малыш сперва не пошел. Я его то и дело звал и наконец он увязался за нами.
До озера идти довольно далеко. Мимо новой школы, рынка, где зачастую Саня воровал разные мелкие брелки, сигареты. Они находились в таких маленьких коробках, и когда люди толпились, он незаметно брал и клал себе в карман. Саня ещё это называл заимствованием. Но я-то знал, что он ворует.
От рынка шла дорожка до заправки. От неё, если повернуть налево, то будет длинная дорога мимо гаражей и вела она в лес, за которым было озеро и деревня.
Когда мы пришли, на пляже никого не было. Только где тарзанка, рядом с оврагом на другой стороне озёра, купались деревенские ребята. Туда мы не ходим. Глубоко и много битого стекла. Как-то раз я себе там ногу поранил, да так сильно, что обычным подорожником, дело не обошлось, и Тёма порвал свою футболку, чтобы перевязать мне рану.
– Кто первый? – Саня бросил рюкзак рядом с кустом и начал раздеваться. Футболку и джинсы он бросил на рюкзак, обувь поставил рядом. Я же всё повесил на куст, кроссовки поставил рядом с рюкзаком. Малыш бегал рядом.
Мы встали на берегу. Саня сделал шаг в воду и тут же вышел.
– Холодная!
– Да ладно тебе, – я сделал шаг в воду. И правда, холодная. Я шёл в глубь озера, постепенно привыкая к воде. Когда вода была мне по пояс, я нырнул.
– Давай сюда, вода как парное молоко, – крикнул я Сане, а сам стоял и пытался унять дрожь.
Саня сделал шаг в воду и медленно пошёл ко мне. После пары нырков мы вылезли. Губы синие, тело покрылось мурашками. Саня принялся разводить костёр. Он наломал палок от кустов, я же нашёл сухие палки и приволок их. Когда костёр был готов, мы сели около него уже одетые и постепенно согревались. Малыш лежал рядом.
Саня сидел молча и смотрел, как горит огонь. Когда огонь затихал, я ходил за новыми палками и подкидывал их в огонь. Неподалёку лежала сломанная ветка. Длинная и тяжёлая. Я попытался её приподнять, но ничего не вышло.
– Сань, давай притащим вон ту ветку, а то я уже устал постоянно бегать за палками.
И мы с Саней притащили её. Эта ветка больше походила на маленькое дерево. Ветка, а на ней ещё много-много веток.
Так, за за костром мы просидели до самого вечера. Солнце уже заходило и нужно было возвращаться домой.
– Ну что пойдём? – предложил я.
– Давай ещё чу – чуть посидим. Я ещё не до конца высох, – Саня вытянул руки над костром. Мы сидели так, пока костёр совсем не потух и не остались одни рыжие угольки. Солнце почти зашло, а угли были такими яркими, что я не мог оторвать глаз.
– Слушай, а может, не пойдём домой? – Саня лёг на спину и уставился в небо. – Всё равно сейчас приду и получу по шее, что домой не пришёл, за драку. Сто процентов даю, что мама Вовки уже позвонила моим родителям и нажаловалась. А? – он перевернулся набок, – зато представь, в школу не надо, сами по себе, как в мультике про кота, помнишь?
Я кивнул.
– Да, где-то жить нужно, можно сделать шалаш из подвала, той заброшки. Кстати, там и раскладушки есть, Тёма принёс, кресло старое, они даже диван хотели принести и сделать что-то вроде комнаты. Мыться? Мыться можно и в озере. Еда, ну поклянчим денежек, нам не впервой. Ну так что? – Саня смотрел на меня, а его глаза блестели от идеи побега. Я же сидел и видел резонный выход от своих домашних проблем. Да и тем более мама всегда на работе, а отцу важна только водка. Тем более, он сам говорил:
«Единственное счастье – это полный стакан водки и томатного сока».
Взвесив все за и против, я сказал:
– Я согласен.
– Вот тогда и торопиться некуда, – ответил Саня и перевернулся на спину. Я лёг рядом, а Малыш положил голову мне на руку.
Когда совсем стемнело и погасли угли, мы начали собираться. Ветер усилился и пробирал до самых костей. Малыш прижимался ко мне всё сильнее, и я чувствовал как он дрожит. Хоть от углей и шло тепло, но его было недостаточно чтобы мы согрелись. Саня взял рюкзак и мы направились обратно к заброшке. Пока мы шли, Саня достал мобильник, вытащил симку и выкинул.
– Зачем ты это сделал?
– Чтобы ни дозвонились, – Саня включил фонарь. Я достал свой телефон и последовал примеру. Мобильник я всегда держал на беззвучном. Есть у нас в школе любители звонить во время уроков и меня неоднократно за это наказывали. Когда я включил телефон, то увидел несколько пропущенных звонков от мамы. Но уже было поздно. Симка валялась где-то в кустах, а мы шли в новую жизнь. Без забот, родителей и школы.
Когда мы пришли на заброшку, то сразу спустились в подвал. Саня осветил место телефоном. На полу валялись тряпки, ими мы завесили дыры, похожие на окна. У стены стояли две раскладушки и ещё два кресла. Рыжие, потёртые и в дырах. Из одного пружины торчали. Мы легли на раскладушки. Запах сырости и плесени ударил в нос, отчего я лёг на спину. Лучше не стало. Саня же лежал на животе и смотрел в телефон.
– Я оставлю фонарь на всякий случай.
Я кивнул, но он этого не увидел.
В сон я провалился довольно быстро, помню только как Саня разбудил меня. Он стоял рядом с раскладушкой, и от неожиданности я вздрогнул.
– Ром, пойдём в какой-нибудь подъезд, а то собаки воют и холодно.
– Угу, – единственное что я смог ответить и медленно поднялся.
Мы вышли на улицу. Ничего не видно, темно и фонари не работают. Саня первым делом побежал к ближайшему дому, а я медленно брёл по улице и зевал. Рядом со мной шёл Малыш.
– Нашёл, – крикнул Саня. Он стоял возле подъезда с открытой дверью и махал рукой.
– Ты чего орёшь, люди спят.
– Ты знал что ключи от домофона могут подходить не только к твоему подъезду?
Я помотал головой.
– Я слышал про это и всё же решил проверить, – Саня расплылся в улыбке.
– Пойдём уже. Спать охота, – мы вошли в подъезд.
Яркий свет ослеплял. Мы поднялись на лестничную площадку между первым и вторым этажом. Я сел на лестницу, положил голову на колени и провалился в сон.
Проснулся я, когда солнце уже светило в подъездное окно. Рядом, прижавшись к моей ноге, спал Малыш, Сани не было. Я поднялся, щенок проснулся. Мы вышли на улицу, дошли до заброшки, спустились в подвал. Там Саня спал. Развалившись на кресле, нога на подлокотнике, в руках рюкзак. Я подошёл ближе и дёрнул его за плечо. Саня вздрогнул.
– Ты меня напугал.
– Вставай уже утро. Ты чего меня не разбудил, когда сюда пошёл?
– Да мне лай собак спать не давал. Они сперва, лаяли, потом скулили, потом опять лаяли, а после умолкли. Вы с малышом спали, а я всё никак не мог, то неудобно, то руки затекли. Я испугался, что сейчас кто ни будь выйдет и выгонит нас, вот и пошёл сюда.
– А нас то, чего не разбудил?
Саня пожал плечами.
– Ладно. Что делать будем, есть охота, да у нас ещё вот, – я показал рукой на щенка, – он тоже есть хочет.
Саня посидел несколько минут молча, а потом выдал:
– Поехали в Сормово?
– Зачем?
– Там у меня брат живёт, можно к ниму наведаться.
– Поехали.
Стоило сперва всё обдумать, а уже после соглашаться, но было не до этого. Мы хотели есть, нам хотелось в тепло и главное у меня было чувство, что что-то я всё же делаю не так. А ведь дома сейчас горячий чай, тёплый завтрак, мягкая постель. От этих мыслей я захотел домой и желудок предательски заурчал.
– Ого, кто-то голоден как волк?
Я кивнул.
Мы выдвинулись на остановку. На автобус мы не пошли, так как там кондуктор нас высадит, а вот в трамвае было попроще. Как правило, трамвай ходит с двумя вагонами и чаще всего только в одном есть кондуктор. И бывает так, что в дальний, прицепленный вагон, кондуктор не заходит. Что и могло сыграть нам на руку. До трамвайной остановки совсем не далеко. Мимо частного сектора и мы там. На остановке было множество людей. Все уже ехали на работу, в сторону московского вокзала. Нам же в другую сторону и на остановке, напротив людей почти не было. Это плохо. Заходить с толпой проще и больше вероятности,что тебя не заметят.
Я взял щенка на руки. Когда трамвай приехал, на остановке уже было человек семь. Мы просочились вместе с толпой в вагон и затерялись в нём. Сеня ушёл вперёд, я же с щенком на руках остались в задней части вагона. Кондуктор зашёл на следующей остановке. Большая полукруглая сумка весела у женщины на шее, синяя жилетка, на носу очки. Кондуктор была довольно больших размеров, что она как дебаркадер прошлась по вагону, всех распихивая по сторонам. Когда она дошла до нас с Малышом и спросила за проезд, я сказал:
– Извините, пожалуйста, но я потерялся и еду домой, можно проехать до центра Сормово? – я даже не узнал свой голос. Он был настолько жалостливым, что гляди и сам заплачу. Кондуктор стояла и смотрела на меня. Сперва, когда я начал говорить, её выражение лица было строгим, а когда я уже закончил свой вопрос, то она уже мило улыбалась.
– Можно, – она оторвала билет, протянула мне в свободную руку. Пытаясь взять билет, я слегка прижал малыша, из-за чего послышался скулёж. – Это на тот случай, если зайдут контролёры, – пояснила она. И как в воду глядела. Нам оставалось ехать одну остановку и зашли две девушки. Они шли по вагону, одна проверяла билеты у пассажиров, вторая что-то записывала в блокнот. Саня на тот момент уже пришёл ко мне.
– Что делать будем? – спросил он.
– У меня есть билет.
– Вот ты… Ладно. Надеюсь, что нам повезёт и с нас не спросят. А если спросят, то ты показываешь свой билет, а я потяну время.
Я кивнул. Мы подошли ближе к двери. Ещё один поворот и будет остановка. Саня же стоял и что-то бормотал, малыш лежал на руках и озирался по сторонам, а я спокойно спустился на ступеньку пониже и ждал открытия дверей.
– Ваш билет? – спросила девушка. Я протянул ей свой билет. Она посмотрела на него одним взглядом и повернулась к Сане. Саня же стал рыскать по карманам и приговаривать:
– Да где же он?
– Что потерял? – спросил я.
– Ага.
– Вы простите моего брата, – обратился я к контроллеру, – он такой рассеянный, как только голову не потерял?
– Нашёл! – воскликнул Саня, – Он просто выпал у меня, Саня протянул билет контроллеру и как раз открылись двери и мы выбежали из вагона. Саня побежал мимо остановки, к площади, а я опустил щенка на землю и медленно пошёл за ним. Когда я его догнал, Саня сидел на заборе, который ограждал клумбы.
– Ты чего сорвался? – спросил я.
– Да билет, который я отдал контроллерам, был недельной давности и вообще из автобуса.
– А ты находчивый.
– Ты тоже. Кто я там? Рассеянный? – Саня улыбнулся.
– Так куда нам дальше? – я оглянулся по сторонам. Мы находились между двух остановок, напротив продуктового магазина. Мысль о еде снова посетила и желудок громко пробурчал. Люди торопились кто куда.
– Так, а сколько сейчас времени? – Саня достал телефон, – Вот блин, разрядился.
Я подошёл к мимо проходящему мужчине и спросил который час. Мужчина остановился, посмотрел на наручные часы и ответил:
– Половина седьмого.
Я поблагодарил и вернулся к Сане.
– Полседьмого.
– Ого! У нас есть ещё полчаса. Ну что идём? – Саня слёз с забора. Я кивнул. А что оставалось делать, кроме как идти за ним. Местность я не знал, а он как проводник в тёмном лесу. Конечно меня посещала идея – всё это плохо и не стоило ехать сюда, но что сделано, то сделано.
Мы прошли мимо парка, и я вспомнил, как мы здесь с родителями отдыхали. У меня было день рождения, и они меня повезли в парк аттракционов. Как же было весело. А потом мы пошли в кафе, и мне заказали большую порцию мороженого. От всех этих воспоминаний мне снова захотелось домой. В тёплую и мягкую постель и к холодильнику с едой. Еда была на первом месте.
Потом мы прошли мимо памятника судну, больше похоже на самолёт, но с маленькими крыльями, а на борту надпись «Метеор». Свернули во дворы и подошли к пятиэтажному дому. Саня сел на лавочку возле третьего подъезда и сказал:
– Подождём здесь.
– Кого? – спросил я сев рядом.
– Серёгу, брата моего. Он в это время в лицей выходит.
Из подъезда вышел парень с сумкой, повешенной через плечо. Он остановился возле двери.
– Смотрите-ка! На ловца и зверь бежит, – сказал парень и медленно подошёл к нам.
– Серега! – воскликнул Саня. Я сидел на лавочке, а малыш лежал у меня на коленях.
Серёга схватил Саню за воротник и спросил:
– Ну и где вы были?
– Серёг, ты чего? – спросил Саня. Я встал. Серёга повёл Саню к подъезду уже не за воротник и за шею. Сильно сжимая, Саня скорчил лицо от боли.
– Мы вчера тебя всю ночь искали. Ты хоть понимаешь, как мы переживали за тебя?
– Да мы ничего дурного не хотели. Всего лишь гуляли.
– Гуляли! – Серёга сжал ещё сильнее, и Саня присел на корточки. – И чья это идея была гулять всю ночь?
Саня ничего ответить не смог, а только лишь показал на меня пальцем.
– Твоя? – Серёга отпустил Саню и направился ко мне, – я тебя спрашиваю, твоя идея была?
Я ничего не ответил и только стоял как вкопанный. Даже не знаю, что больше меня удивило. Реакция Серёги или то, что Саня врёт, а я даже не могу опровергнуть его слова, так как ком к горлу подступил и будто язык проглотил. Малыша я всё так же держал на руках и чувствовал, как он трясётся. Серёга выхватил щенка у меня и швырнул в сторону. Я только услышал визг щенка и сделал пару шагов в сторону, куда Серёга кинул малыша, после чего почувствовал боль в щеке. Серёга ударил меня, потом ещё и ещё. Я не удержался на ногах и сел на асфальт.
– Ещё раз только подойдёшь к моему брату, я от тебя и живого места не оставлю. Ты меня понял? – Серёга повернулся ко мне спиной, и они с Саней скрылись в подъезде.
Я сидел возле подъезда ещё какое-то время. Слёзы текли, не совсем понимая отчего, толи от боли или от обиды. Ведь эта была его идея сбежать, не моя. Я вытер слёзы, встал и пошёл искать малыша. Я искал в палисаднике, ближайших кустах, вокруг дома. Щенка нигде не было. Сев на лавочку, я разрыдался ещё сильнее и в голос.
Когда я уже успокаивался, из подъезда вышла старушка. Она опиралась на трость. На голове платок с красными цветами.
– Ты чего здесь плачешь? – старушка села рядом со мной.
– Я заблудился, потерял собаку и не знаю, где мой дом, – вытирая слёзы, бубнил я.
Не знаю почему, но я всё ей рассказал. И что дома отец пьёт и избивает маму, и что сбежал, и что друг оказался предателем, и что щенка защитить не смог. Старушка сидела и молча меня выслушивала, а мне с каждым словом становилось всё легче и спокойнее. Когда я закончил свой рассказ, она сказала:
– Дома у тебя страшная ситуация. Любви в доме нет, вот из-за этого и ругань, пьянки и драки. А то что ты сбежал, это поступок труса и эгоиста. Ты не подумал о маме? Какого ей сейчас, рядом с извергом в одном доме, да ещё и ребёнок пропал? – она посмотрела на меня, а я уставился на асфальт. – Стыдно? Ну ничего мама простит, – старушка достала из кармана пятьдесят рублей и протянула мне. – Где ты говоришь, живёшь?
– На Куйбышева.
– Это где? Может метро рядом какое есть?
– Да, метро есть. Бурнаковская, – я даже приободрился.
– Тогда это не далеко. Вот держи, сядешь на автобус и обязательно спроси у кондуктора, доедешь ты на нём или нет. Бери деньги и поезжай, а щенок, если у вас одна судьба, то и он найдётся.
– Спасибо! – я взял деньги и побежал на остановку. Всё как старушка и сказала, щенка я нашёл на остановке. Малыш лежал под лавочкой и увидев меня завилял хвостом. Я подманил его к себе, после чего взял на руки и сел в автобус.
Когда я вошёл в квартиру, дома никого не было. Я первым делом кинулся к холодильнику, достал колбасы, сделал два бутерброда. Один съел сам, второй отдал Малышу. После завтрака я отправился в свою комнату, разделся и лёг в тёплую и мягкую кровать. Малыш лёг рядом, я его обнял и провалился в сон.
Меня разбудила мама. Вся в слезах она сидела на краю кровати и смотрела на меня. Я кинулся ей на шею и проговорил:
– Мама, прости меня.
Потом вошёл отец и сказал:
– Нагулялся? Да ещё и шавку с собой притащил. Денег и так нет так ещё и эту псину кормить.
Я повернулся к отцу, он не стал проходить дальше в комнату, а остался стоять в дверях.
– Если бы ты не пил, – начал я, – то и денег бы хватило на всё.
– Что ты сказал? – он переступил через порог.
– Даже не смей, – вмешалась мама, – он прав.
– Вы только посмотрите! У кого-то прорезался голос, – отец махнул рукой и вышел из комнаты.
В этот же вечер мы поехали в полицию. Когда мы вошли, я сильно сжал руку мамы, что ей стало больно. Она забрала заявление о пропаже меня, а со мной провели беседу. Я сидел напротив полицейского вместе с мамой в маленьком помещении с одним только столом и рассказывал про побег, Саню, Серёгу, отца, а полицейский всё записывал.
III
«Когда мы вернулись домой, я долго думал над тем, через что прошёл и решил написать письмо. А знаешь зачем? Чтобы напомнить о том ужасном. Чтобы не совершать ошибок отца с матерью. И если в доме нет любви, не стоит терпеть и ждать, что всё наладится, нужно уходить. Надеюсь мама скоро это поймёт и у нас всё изменится.», – Вика сложила письмо и убрала обратно в конверт и спросила Рому:
– Так вот почему ты не хотел сюда переезжать?
Рома кивнул и ответил:
– Я думал что его выкинули. Прошло больше десяти лет и я до сих пор помню, как ночевал на улице малыша.
– А что было после?
Отец усыпил Малыша через два дня, пока я был в школе. С Саней я перестал общаться, а когда выросли, он сел в тюрьму за кражу. Родители через год развелись, и мы жили на съёмных квартирах. Потом мама познакомилась с дядей Женей и всё в нашей жизни наладилось. Но слова той старушки я запомнил на всю Жизнь. Если любви в доме нет, то и жить в нём не стоит.