Loe raamatut: «Кипчак. Книга 2. Хан из рода Ашина»

Данная книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к нетрадиционным отношениям, педофилии, смене пола и другим действиям, запрещенным законами РФ. Автор и издательство осуждают нетрадиционные отношения, педофилию, смену пола и другие действия, запрещенные законами РФ.

Внимание! Содержит сцены жестокости и насилия.

© Яманов Александр

© ИДДК

Пролог

Два человека шли по высокой глиняной стене, не пострадавшей от штурма. Они давно облюбовали её для неспешных прогулок и конфиденциальных разговоров. Выгода от подобного времяпрепровождения была очевидна. Многочисленные недоброжелатели думали, что старый интриган совсем сошёл с ума и просто боится прогулок верхом. А сам всесильный советник радовался видам весенней степи. Ну не наслаждаться же ему убожеством под названием Хара-Хото, как недавно поверженные тангуты называли этот город.

А парочка выглядела колоритно. В расшитым золотом красных ханьфу и шляпах-футоу, так и норовившим задеть друг друга длиннющими полями, они сильно выделялись среди кочевников. Пока ханьская мода не дошла до степных варваров, начавших планомерно захватывать цивилизованные земли. Если понимающие люди знали бы детали, то впали бы в самую настоящую прострацию. Ибо собеседники разговаривали на языке киданей¹ и были весьма далеки от нынешних хозяев империи Цзинь. Вернее, они враги – как самого ханьского государства, так и его нынешних хозяев чжурчжэней².

С учётом того, что невысокий мужчина средних лет с ухоженной бородой вырос в империи, буквально пропитавшись её культурой и обычаями, его предпочтения в одежде были понятны. А молодой человек, судя по походке, умеющий обращаться с оружием и не чурающийся тренировок, просто копировал вкусы родственника. Старшего мужчину звали Елюй Чуцай, и он являлся ни много ни мало первым советником недавно почившего Чингиса и его преемника, но ещё не выбранного курултаем, хана Угэдэя. Да и с нынешним фактическим правителем огромной державы Толуем, младшим сыном умершего хана, советник находился в отличных отношениях. А младший был его двоюродным племянником, и звали его Елюй Аго. Оба киданя являлись представителями одного из главных кланов, испокон веков правивших их народом.

Вот только сама ситуация, сложившаяся с новой империей, основанной степняками, не устраивала обоих собеседников.

– Дядя, надо действовать! В противном случае мы упустим момент! – В порыве чувств Аго взмахнул широкими рукавами ханьфу, вызвав лёгкое неудовольствие старшего родственника.

Тот считал, что истинный конфуцианец не должен проявлять подобных эмоций.

– Си Ся³ пало, при этом основная заслуга в том – наших соплеменников, – продолжил молодой человек. – Без киданьской латной конницы и наших инженеров, построивших осадные машины, эти скотоложцы бились бы о местные твердыни десятилетия. А тангутская кавалерия загнала бы степной сброд в Гоби, заставив его там подохнуть. Я уж молчу про наших западных братьев, которые принесли проклятому сластолюбцу победу над сильнейшим противником. Так чего мы ждём?

– Меньше эмоций, мой юный Аго, и больше смысла, – произнёс советник, разглядывая бескрайние просторы степи и предгорий, видимые со стены. – Я прекрасно знаю изначальный замысел нашей семьи и союзников. И вижу, что мы проигрываем. Пока это не так заметно, но проклятые торгаши уйгуры начали оттеснять нас от белой кошмы хана. Мало того: пришлось устраивать целый поход на запад по их наущению. У нас фактически отняли власть, и после моего ухода мечты о возрождении государства Ляо можно забыть. Или надо придумать что-то новое.

Чуцай был поставлен родами Елюй и Сяо выполнять план народа киданей по возвращению своих земель и былого величия. Всё началось с его родственника Юйлу Елюя. Однажды к малоизвестному, но перспективному вождю из племени Борджигин приехал гонец от некогда великого народа. Тогда в умных головах остатков киданьской знати родилась идея вернуть своё влияние через возвышение небольшого степного племени. Что уж там мудрецы разглядели в одном из десятка диких молодых лидеров, никто не знает. Может, сам факт женитьбы обычного пастуха, пусть и с хорошей родословной, на дочке правителя конгратов. Или победа Темучина в гражданской войне в степи. Но было принято решение помогать варвару и столкнуть его молодую державу с ненавистными чжурчжэнями. Далее, после того как оба государства ослабнут, кидани должны были возродить свою разрушенную страну.

Именно тогда началось победное шествие степного владыки, объединившего разрозненные роды. Не давая южным соседям опомниться, новый правитель пересёк Гоби и ударил в незащищённое подбрюшье Цзянь. За две недели, когда великая пустыня покрылась травой от выпавшего дождя, нескольким тысячам воинов удалось пройти страшную землю и осадить столицу чжурчжэней. А затем неграмотному, но коварному Темучину подкинули Елюя Чуцая. Воспитанный ханьскими учителями молодой чиновник мог смотреть на годы вперёд и придумывать многоступенчатые интриги. Так он и вошёл в доверие к вождю, рассказав о системе сбора налогов с захваченных городов, а не их единовременного разорения.

Только его мудрый дядя и киданьская знать не учли, что судьба свела их с самым настоящим гением. Да, новый правитель степи не умел писать и не знал элементарных вещей. Но он был хитёр и быстро учился. А ещё Темучин на заре своего восхождения придумал план, которому следовал всю жизнь. И именно он включал в свои расклады остальных игроков, а не наоборот. Далее же помощники и союзники просто использовались как вещи или выбрасывались на обочину истории.

Умный советник ещё тогда удивился странному поведению благородного, по меркам степи, воина. Обычно кочевники не предавали друг друга и не нарушали данное слово. Всякое бывало, но представитель знатной фамилии никогда не пошёл бы на такое. А Темучин кроме всего прочего спокойно нарушал клятвы, не боясь гнева Тенгри и проклятий жителей степи. Ничто не могло встать между ним и властью. Он предавал и устранял друзей, кровных братьев и родственников, не обращая внимания на традиции степи. Будущий хан считал, что теперь он сам устанавливает законы.

А ещё странный кочевник плодил детей от многочисленных жён и по мере взросления распихивал их на самые важные посты своей державы. Только через несколько лет первый советник прозрел, осознав, что их обвели вокруг пальца. Темучин на его глазах создавал свой клан, который должен был навсегда стать главным родом Великой степи. Если раньше пределом его мечтаний было объединение степи и построение большой Орды, то далее он грамотно переосмыслил знания своих оседлых советников и начал строить самую настоящую империю.

Обиднее всего было то, что именно Чуцай разрушил западное государство своих родственников кара-киданей. Именно он помог Кучлуку, старому врагу Темучина, сначала свергнуть тамошнего правителя, а затем развалить страну. А его повелителю оставалось только прислать войска и пообещать местным жителям не преследовать их из-за веры, как это делал Кучлук. И целое государство почти без боя пало к ногам хана. В результате он получил то, чего недоставало его войску – лучшую латную конницу степи, а может, мира. Воины сами присягнули новому повелителю и влились в монгольское войско. Только за этим стояла многолетняя работа Чуцая, о которой сейчас уже никто не вспомнит.

Но когда проклятый хитрец вырезал всю знать кара-киданей, первый советник понял, что его народ окончательно проиграл. В расклады нового владыки не входили прежние знатные роды степи. Далее всеми завоёванными провинциями станут править дети и внуки сластолюбца. Они будут брать в наложницы самых родовитых и красивых девушек, оставляя остальным мужчинам объедки. И вскоре только потомки Темучина, который уже провозгласил себя Чингисханом, смогут претендовать на какие-то значимые посты в империи.

Тут ещё эти уйгуры, которых кидани презирали за торгашеский нрав и отсутствие морали. Ведь они разрешали собственным жёнам торговать собой, лишь бы получить больше прибыли. И именно эти люди сейчас начинают прибирать к рукам власть в империи, продвигая своих людей в чиновничий аппарат и в качестве советников многочисленных сыновей Чингиса. Недавно даже зашла речь, что пора начинать писать указы на алфавите уйгуров, а не привычными для Чуцая иероглифами.

Будто подслушав его мысли, племянник поднял тему перехода на новый алфавит:

– Дядя, мы должны предпринять какие-то действия. Торгаши уже протолкнули идею перехода на их письмо. Дальше будет только хуже. Мы всё равно добьёмся своего и отомстим проклятым чжурчжэням! Но не думаю, что ваши учителя рассчитывали на такой исход. Ведь вместе с падением династии Цзинь исчезнет и наш народ. Нам просто не дадут возможности жить своим укладом. Пока удаётся только спасать людей, используя близость к хану. Но когда Золотая империя падёт, на всех захваченных землях установят единые законы. А по ним знатными людьми считаются только монголы. Без грамотных и высокородных людей остатки киданей просто растворятся в окружающем населении.

Первый советник грустно вздохнул и сильнее закутался в ханьфу. Стало ветрено, и он уже пожалел, что назначил встречу на продуваемой стене.

– Аго, не надо рассказывать об очевидных вещах. Я уже объяснил тебе, что мы почти проиграли. Мне кажется, что единственным выходом может стать назначение в провинцию, где живут кидани, нужного нам наместника. Чингис умер, и пока творится небольшая неразбериха, нам вполне по силам осуществить этот замысел. Наши западные братья, влившиеся в войско монголов, уже оторванный кусок. На высокие должности выдвинулись некогда безродные десятники и просто удачливые воины. Им даже на руку, что проклятый сластолюбец уничтожил всю знать Западного Ляо. Тем более они давно воюют бок о бок с монголами, и наши слова для них – пустой ветер. Добыча, которую эти глупцы взяли с Хорезма, затмила их разум, и они жадно ждут известий о новом походе. Поэтому другого пути я не вижу. Конечно, мы будем усиливать свои семьи, продвигать людей в администрации хана и его братьев. Только это – всё.

Несмотря на преданность своему народу, Елюй Чуцай по воспитанию был ханьцем и последователем Конфуция. Поэтому давно признал поражение и не пытался необдуманными шагами ещё сильнее навредить общему делу. Он долго размышлял и пришёл к одному выводу: лучше спасти хоть что-то, нежели потерять всё. Именно к такому заключению пришёл советник, поэтому спокойно реагировал на эмоциональные слова племянника. Молодой человек был прав, а его фразы резали будто нож, но Чуцай не поддавался лишним чувствам, дабы они не затуманили его разум. Пусть дело проиграно, но остался народ, который надо сохранить. А далее всё в руках провидения.

– Ашина! – вдруг произнёс Аго, заставив Чуцая вздрогнуть и прервать ход своих мыслей.

Он сделал ещё несколько шагов и вопросительно посмотрел на племянника. Тот верно понял намёк и начал быстро говорить:

– Чингис и его выводок могут сколько угодно называть себя ханами или даже каганами. Только он захватил власть в степи насильно. Их род знатен, но недостаточно. Вся их власть держится на копьях воинов, обмане и страхе. Ведь только недавно ты придумал эту странную Яссу, которую пока не одобрил новый владыка. А до этого дикари даже не понимали, что им придётся управлять огромным количеством людей. Они привыкли только грабить, впрочем, первые годы возвышения хана и были сплошным грабительским походом.

– Не плети словесную нить, Аго. Переходи к сути, – снова одёрнул Чуцай излишне эмоционального родственника.

– На западе в землях куманов появился молодой воин из рода Волчицы. Вы лучше меня знаете, что это значит для степняков. Люди пойдут за ним только из-за происхождения. А я чуть не совершил глупейшую ошибку.

Снова удивлённый взгляд дяди, и племянник продолжил:

– В тех землях давно действуют наши люди. Узнав из одного донесения, что потомки Ашина живы, я приказал их уничтожить. Вернее, это было повеление Чингиса, который боялся древнего рода. Но один из выживших потомков Волчицы оказался весьма ловким парнем. Он не только ушёл от убийц, но и смог раскрыть наших разведчиков, годами работавших в тех краях. Буквально несколько недель назад вернулся глава наших шпионов. Ему чудом удалось спастись и уйти от погони. Вот он и рассказал мне о странном юноше.

– Надеюсь…

Чуцай не закончил фразу, но Аго его сразу понял.

– Больше никто не знает о донесении. А шпион, путешествовавший под личиной купца Пуяна, неожиданно умер. Наверное, сказались тяготы длинного пути, который ему пришлось преодолеть, – лицемерно пояснил племянник. – Но он успел сообщить ещё одну важную новость. Молодой дикарь отправился в поход. Только не в набег на соседнее племя, а к нашему старому знакомому Джелалу. И по словам шпиона, степняк решил узнать, как воюют монголы, и изучить их слабые места.

– Очень необычный поступок для степного варвара, – удивлённо произнёс советник.

– А может, в этом наш шанс? Если произошло чудо и в степи родился ещё один любимец судьбы, то почему не воспользоваться этим? Пока юноша не совершал ошибок и проявлял недюжинный талант. Я уже послал людей в Хорезм, чтобы они наблюдали за этим молодым человеком. Если вы одобрите моё предложение, то надо отправить на запад Долу Сяо. Он лучший из наших людей и посвящён почти во все тайны.

– Что ты предлагаешь?

– Мы предоставим дикарю все знания о нынешнем положении дел в эле Чингиса и о направлении будущих ударов. Затем надо сдать ему всех шпионов, действующих на земле кипчаков, оставив только преданных лично нам. Также необходимо указать Ашине на глав степных родов, согласившихся перейти под руку потомков Чингиса. Пусть сам уничтожит их и создаст орду, которая сможет противостоять монголам. В качестве доказательства нашего расположения расскажем, что убийца его сестры умерщвлён. Заодно перенаправим гнев кумана на монголов.

– Это невозможно, – усмехнулся Чуцай. – Субэдэй с горсткой воинов чуть не завоевал всю Великую степь. Будь у него ещё один тумэн, багатур вернулся бы с победой. И нам не пришлось бы плести новые нити интриг, дабы привлечь на сторону монголов дикарских вождей. Можно было просто отправить три тумэна и завоевать все земли до западных гор.

– А что мы теряем? Давайте попробуем и для начала немного поможем Ашина. Если он оправдает наши ожидания, то необходимо установить с варваром постоянную связь и помочь ему объединить западную степь.

Советник некоторое время думал и уже не обращал внимания на новые порывы ветра, трепавшие его одежду. Наконец он произнёс всего одно слово:

– Действуй.

Глава 1

– Ю-ху-у-у!!! – кричу от восторга, и меня тут же поддерживают несущиеся сзади ближники.

Ранее я даже представить не мог, что такое скакать по степи на отличном коне! Ощущения несравнимы с быстрой ездой на крутой машине по шоссе. Я всё-таки мальчик-мажор и знаю, что такое хорошая тачка. Здесь же ветер, бьющий в лицо, чистый воздух и больше никого. Ну и Карабаш, явно получающий от скачки такое же удовольствие. Плюс друзья, разделяющие твой восторг.

Во мне определённо проснулась родовая память предков-степняков, потому что подобное поведение нерационально. Вернее, бурлит кровь чужого тела, но это неважно. Как только мы покинули предгорья и зону холмов, будто что-то перевернулось в душе. Я вдруг понял, что не могу без широких просторов. Пусть местная степь с редкими кустарниками и небольшими деревцами не идёт в сравнение с междуречьем Дона и Волги, да и голых холмов, едва поросших пожухлой травой, здесь хватает. Но всё равно – кайф!

В голову пришла забавная мысль: вот бы сюда колонку помощнее и врубить какую-нибудь музыку, подходящую под бешеную скачку по бескрайним просторам.

Но это только мечты, и девайсы XXI века мне более недоступны. Хотя надо озадачить Дундука. А то напрягает меня, что у куманов нет музыки, более или менее нормально воспринимаемой избалованным ухом жителя далёкого будущего. Всё дело в инструментах и скучноватом стиле подачи. Есть допотопная домра, разнообразные свирели и жутко примитивная скрипка под названием «купас». Оба струнных инструмента, которые я именую «одна палка два струна», издают совершенно адские звуки. В сопровождении камышовых дудочек получается та ещё какофония. Или звуковая вакханалия, разницы нет. Но степняки – народ простой и впадают чуть ли не в благоговейный транс, особенно если какой-нибудь относительно вменяемый йырав⁴, то есть исполнитель, выдаст простенькие рифмы.

На самом деле слушать этот средневековый рэп под специфическую музыку весьма сложно. После того как я познакомился с лучшими творениями персидской поэзии, подобные концерты стали для меня пыткой. Уж лучше варган, на котором неплохо играют некоторые парни, заодно Дундук с его горловым пением, затягивающий более бодрый мотив.

При этом мы сейчас находимся в фактическом культурном центре мира. Это не шутка. Я уже неплохо продвинулся в изучении фарси, заодно беседую с прибившимся к нам бывшим учителем медресе. Он познакомил меня не только с поэзией, но и с достижениями местных учёных. И Серёжа Волков, то есть уже Алтан Ашина, стал их фанатом. А ещё персы сильно продвинулись в музыкальном плане, и их инструменты – отдельная тема. Надо будет найти людей, хорошо владеющих духовыми и струнными инструментами, и создать что-то вроде ансамбля. Развлечений здесь нет, а так народ вернулся из рейда – и получает целую порцию культуры, если так можно выразиться. Ну и стихи можно декламировать. Плюс здесь есть целый юмористический жанр, когда артист выдаёт заготовленные шутки, часто импровизирует и иногда аккомпанирует себе на «одна палка два струна». Что-то типа средневекового стендапа. Тоже неплохо, но мои юмористические истории про Алдара Косе, срисованные с легендарного Ходжи Насреддина, нравятся местным гораздо больше. Это я ещё не развернулся в полный рост и не начал рассказывать кочевникам анекдоты, которых знаю немало. Но надо постепенно готовить к этому девственно чистые умы пейзан. Ещё и клерикалы всех мастей, как христианские, так и мусульманские, не особо одобряют подобный жанр. Ведь простой люд обычно смеётся над властью и служителями культа как главными эксплуататорами.

Тем временем Карабаш взлетел на небольшой холм и, выполнив мою команду, резко остановился. Вот скотина! Если бы я не был готов к его мелким пакостям, то мог бы вылететь из седла. Хлопаю по крупу разгорячённого скачкой жеребца, на что тот отвечает насмешливым фырканьем. А вокруг просто изумительная картина! Многокилометровая степь, струящаяся по ней змейка дороги, и всё это на горизонте переходит в ярко-голубое небо! Но местные не поймут моего восхищения диким и пустынным пейзажем. Отряд как раз догнал меня, а Карча тут же принялся ворчать:

– Алтан, я понимаю, что тебе, как и нам, хочется вырваться на простор после этого смрадного города. Да и горы мне совсем не нравятся. Но наши кони просто не угонятся за этим эсреметом⁵. – Братан опасливо скосился на подозрительно спокойного Карабаша. – Ещё от передового отряда давно нет вестей.

Тут же раздался тихий всхрап коня, больше похожий на смешок. Я же указываю Карче на едва видимый столб пыли километрах в трёх от нас.

– Вон возвращаются наши разведчики. Судя по тому, что скачут спокойно, их никто не преследует.

Рядом раздалось несколько удивлённых возгласов людей из отряда Тогурмыша, а часть воинов расхохоталась. Они до сих пор не могут привыкнуть к выходкам Карабаша и считают его самым настоящим волшебным конём. Вот и сейчас они подумали, что скотиняка издевается над моим братаном. Тот же кинул на своего обидчика возмущённый взгляд и начал отдавать команды, чтобы дежурный десяток встретил людей, а остальные приготовились на случай опасности. Я тоже проверил крепление дротиков, притороченных к седлу, и как выходит из ножен сабля. Натягивать тетиву на лук не стал, так как жеребец не чует угрозы. А он для меня – лучший барометр, определяющий подобные вещи.

Вообще-то мы не бездельничаем и сейчас не на прогулке. После захвата Нисы и прихода подкреплений от шаха сахиб Гызыл решил брать Мешхед. Но сначала мы выбили какой-то сброд из Кучана, расположенного на перекрёстке дорог. Тогда наместник и решил разделить силы и провести целую многоуровневую наступательную операцию. Основные силы выдвинулись на восток и должны одновременно блокировать Мешхед и дорогу на Нишапур, где тоже сидит вражеский гарнизон.

Мой же отряд получил приказ обойти город с севера, а далее через Тедженский оазис и Серахс замкнуть окружение. Таким образом мы отрезаем Мешхед и Нишапур, перекрывая дорогу на Герат. С учётом того, что основная армия движется гораздо медленнее, пройти шестьсот километров за месяц нам вполне по силам. Примерное расстояние я выяснил у местных проводников, которые измеряли его в чём угодно, только не в привычной мне системе. Да и в самом бывшем Хорезме не было никаких стандартов, чтобы измерять вес, объём или расстояние. Я ещё тогда сделал себе зарубку, что при первой возможности найду грамотных людей и поручу им «изобрести» грамм и сантиметр.

Понятно, что время на обходной манёвр и одновременную разведку я заложил приблизительно. Тридцать километров в день с учётом весьма приятной сентябрьской погоды – это не проблема. Мы идём без обоза, но у каждого воина по два заводных коня с овсом, едой и прочей поклажей. Если не будет стычек или форс-мажора, то мы успеем даже быстрее Гызыла, которому надо преодолеть сто пятьдесят километров. Но у наместника почти пять тысяч воинов, немалый обоз, и он должен выступить позже. Да и Чормаган-нойон, потерпевший два болезненных поражения подряд и отброшенный из Западного Хорасана, точно не будет сидеть сложа руки. Значит, движение хорезмской армии пройдёт в непрерывных стычках.

– Приветствую тебя, Алтан! – Запылённый и уставший Тогурмыш улыбнулся, показав крепкие зубы. – Есть хорошие новости. Дорога на Теджен свободна. Монголов там нет, да и этой грязи, которую ты называешь «хашар»⁶, тоже. Местные явно испуганы, но не пустили нас в городок и собрались сопротивляться. Но мне удалось найти там знакомого и объяснить, что мы люди шаха. Так что нас ждёт почти не пострадавший караван-сарай и плов из свежего барашка. Пришлось передать местным рис с маслом, а мясо у них своё. Заодно хозяин караван-сарая обещал баню, ты же сильно страдаешь, когда не моешься даже неделю.

Народ заржал чуть ли не громче своих коней. Угу. Они привыкли, что пахнут примерно так же, как их животные, если не хуже: ведь скакунов нормальный кочевник холит и лелеет. Лошади точно чаще купаются, чем их хозяева. А я натура изнеженная и капризная. Мне подавай ванну, шампунь и чашечку кофе. Шучу, мыться приходится водой из арыков, а вместо мыла использовать золу с песком. Зато кофе здесь есть и весьма неплохой! Решить бы ещё проблему с нормальным мылом, которое безумно дорого, и я был бы счастлив. Ну ничего. Организую как-нибудь ближникам нормальную русскую баню с веником и предложу в ней мыться. И затем посмотрим, кто из них будет смеяться. А затем заставлю их посещать её регулярно.

– Веди нас, о великий следопыт, – произношу под новую порцию гогота парней, и мы начинаем спускаться с холма.

Надо заметить, что это мой первый рейд в ранге командующего отрядом. Дядя решил, что достаточно натренировал молодёжь и можно отпускать нас в самостоятельное плавание. Да и в первой битве с монголами парни проявили себя неплохо. Я же в самом начале пути нервничал, но постепенно успокоился и только следил за дисциплиной. Ну, и шли мы с большой осторожностью. Пусть лучше меня считают нерешительным или перестраховщиком, зато люди будут живы. И не погибнут по глупости, наткнувшись на засаду или в спонтанной стычке. Пока мы идём грамотно. Все банды, которые были уничтожены по дороге, сначала обнаружили разведчики. Затем мы их грамотно окружали, не давая никому уйти, и просто забрасывали стрелами. Каких-то масштабных рукопашных схваток пока не было. Потому я и не обольщался насчёт своих полководческих талантов и выучки парней. Рейд в том числе являлся дополнительной тренировкой, где учились все. Было с нами несколько опытных воинов, назначенных дядей десятниками, но они пока не вмешивались.

***

– Я послал отряд по дороге в сторону Мерва. Только местные говорят, что город мёртв. Вернее, от прежнего великолепия осталась едва десятая часть. И отрядов варваров здесь давно не видели. Есть небольшие группы разбойников, но по нынешним временам это обычное явление. В этих местах и в спокойные времена хватало всякого отребья. Ведь здесь древний караванный путь, связывающий Мешхед с Бухарой и Самаркандом. – Тогурмыш почему-то начал называть монголов варварами или дикарями на хорезмский манер, хотя сам являлся обычным степняком из Приаралья.

Наше прибытие в Тедженский оазис вызвало немалый ажиотаж у его обитателей. Только люди были не напуганы, а наоборот, рады. Не знаю, воспринимали ли нас как освободителей, но за дорогих гостей точно приняли. А вот само отношение жителей Хорасана к хорезмийцам весьма странное. И на это есть ряд веских причин.

Государство Хорезмшахов оказалось весьма странным образованием. Я хорошо учил в школе историю, да и бабушка привила любовь к чтению не только комиксов. Поэтому ранее был удивлён, что такая огромная империя пала за два года. Каким бы гениальным полководцем ни был Чингисхан, всё произошло слишком быстро. Он же въехал в Среднюю Азию не на танках, а во главе немалой армии, которую надо кормить. А ещё монголы истратили немало времени на штурм городов. Дело в том, что держава Ануштегенидов⁷ была наскоро скроена из разных кусков, большей частью доставшихся хорезмийцам без большой войны. Тут вообще всё запутано.

Бухара и Самарканд за пятнадцать лет до прихода Чингисхана принадлежали государству кара-киданей. Вернее, формально их вассалу – Западному караханидскому каганату, чьи земли потом плавно перешли к северным кочевникам. Но в 1212 году самаркандцы подняли восстание и призвали в помощь последнего караханидского кагана Усмана. Восстание было жестоко подавлено, часть горожан подверглась форменному геноциду, а остальных просто ограбили. При этом кара-кидани понесли большие потери и ослабли. Ситуацией сразу воспользовался хорезмшах Мухаммад. Он отжал себе оба города и заодно оккупировал Ферганскую долину, окончательно выбив за Сырдарью гурхана кара-китаев. А государство западных караханидов просто исчезло.

А всего лишь двадцать лет назад последний султан государства Гуридов не только захватил Мерв, Мешхед и Самарканд – он смог взять в плен брата хорезмшаха и разбить его войска под Гератом. Далее гуриды умудрились гнать хорезмские войска вплоть до их столицы Гурганджа. Султан ушёл только после выплаты огромного выкупа. А вот вслед за этим начались интересные события. Правителя гуридов убили ассасины, а наш знакомый Мухаммад вернулся и разбил старого врага. И самое забавное, что он сделал это при помощи войск кара-киданей, которых предал сразу, как у них началась замятня. При этом развалился и Гурийский султанат, часть владений которого в виде нынешнего Афганистана отошла Мухаммаду. Хорезму тогда просто нечеловечески везло.

Что касается Бухары, Самарканда и Мерва, то у их жителей не было особой любви к хорезмийцам. Сами посудите, за небольшой отрезок времени эти земли попеременно захватывались государствами караханидов, гуридов, кара-китаев и хорезмийцев. Потому не все жители крупных городов Мавераннахра сопротивлялись монголам. Они думали, что пришли очередные рэкетиры, которые подвинут местную знать, немного пограбят, понасилуют и успокоятся.

Уроки перса Али Газневи пронеслись у меня в голове, когда я выслушивал доклад сотника. Местные просто не могли воспринимать очередных захватчиков своими. Потому и не оказали Чингису достойного сопротивления. Гарнизоны, состоявшие из туркмен, обычно заранее уходили на свободное пространство, так как коннице нечего делать за стенами. А большей части населения было плевать на хорезмшаха. Только они не учли чудовищную жестокость воинов с востока. В итоге полная разруха, гибель более половины населения от резни, голода и болезней. Естественно, после таких катаклизмов народ не ждал ничего хорошего даже от формальных освободителей.

Ислам кое-как объединял людей, хотя здесь хватало буддистов, огнепоклонников, тенгрианцев и христиан. Главное, чего хотели люди – спокойствия. И деятельность наших агентов давала плоды. Мне удалось уговорить сахиба Гызыла начать пропаганду. Мол, хорезмийцы идут выгонять монголов и не будут грабить местных. Потому нас и встретили весьма гостеприимно. До оазиса уже дошли новости из Нисы, Кучана и Боджнурда. Наместник людей не грабил, войска вели себя спокойно, и мирная жизнь постепенно начала восстанавливаться. А то ведь раньше туркмены, составляющие костяк хорезмийского войска, не церемонились. Особенно во вновь присоединённых к Хорезму городах. И мусульман они грабили с неменьшим энтузиазмом, нежели христиан или иудеев. Женщин тоже насиловали не стесняясь, в том числе формальных единоверок. Не думаю, что туркмены успели стать яростными мусульманами: обряды они соблюдали больше для видимости, не забывая старых верований.

***

А караван-сарай внушал! Огромный квадрат примерно семьдесят на семьдесят метров, огороженный стеной в два человеческих роста. Внутри было всё, что нужно для усталых путников – комнаты на любой вкус, конюшни, навесы для телег, мыльня, собственный колодец и, конечно, чайхана. Именно в огромной комнате собрались мои ближники и командиры. Но предварительно я хорошенько вымылся, заставил это сделать и друзей, надел чистое бельё с рубахой, заодно отдал прачкам в стирку грязную одежду. После мы уселись на огромной тахте, называемой топчаном, и жадно уничтожили несколько ляганов с пловом. Уже потом, под чаёк, сотник и командир передового отряда продолжил нас знакомить с деталями:

– Дорога на Серахс тоже свободна. Недавно оттуда пришёл небольшой караван. Говорят, что Чормаган-нойон собирает все доступные силы в Герате. Но он также послал хороших воинов в помощь гарнизону Мешхеда. Завтра с утра три десятка начнут разведку и уйдут на юг. Но ты сам видел, что, кроме всякого сброда, по пути нам не попадались достойные враги.

Вообще ситуация странная. Чормаган делает всё, чтобы опровергнуть молву о непобедимости монгольских полководцев. Если он ещё и разделит силы, повторив ошибки Мухаммада при вторжении Чингисхана, то можно сыграть на этом. Многие воины Джелал ад-Дина весьма высокого мнения о противнике. А это уже гарантия того, что войско проиграло, ещё не начав битву.