Русские народные сказки. Для очень взрослых

Если раньше в русских народных сказках зачином служили

слова:

«В тридевятом царстве, в тридесятом государстве… жили-были…»

То сейчас, наверное, для русских сказок больше бы подошло:

«…Были, но не жили…» и «…В конце самого длинного пути,

в царстве,

где самое большое количество дорог, ведущих в никуда,

где самое большое число морей, где царит величие

бескрайних просторов,

полных снега, деревьев и пустых бутылок…»

И кто же после такого вступления не узнает эти родные просторы,

где все живут не «благодаря…», а «вопреки…»,

где людям постоянно

нужно рассказывать диковинные байки, соответствующие

диковинным просторам.

…Отсюда и бутылки с осколками.

У России есть свой путь.

Сказочный.

Кто в этом сомневается, пусть поездит по нашим «сказочным»

дорогам.

Там Россию и найдёт.

Истинную.

А истинная Россия – сама, как страшная сказка.

В самом деле, страшно, если нужно бесконечно определять

своё положение ни в чём и нигде, как здесь и сейчас.

От этого начинается беспокойство, иногда переходящее в панику,

которую по местным обычаям принято называть Революциями.

Великими и сказочными…

Именно здесь людям чаще всего хочется отвернуться

от реального, полного и подлинного бытия.

Здесь как будто отказались от времени в пользу пространства.

Когда-то все твёрдо знали, зачем родились, кто враг народа,

и по придуманным праздникам бодро ходили куда-то с флагами

и воздушными шариками.

У России до сих пор совсем нет своей мечты. О дни бред ни. О

том, что надо жить хорошо и чтоб не было дураков,

но были дороги.

Украшенное бутылками пространство никогда по-настоящему

не управлялось законами, а всегда жило по понятиям, и

ограничивалось лишь анекдотами.

Житьё по закону – вот главная русская сказка.

Любой вам здесь скажет, что житьё по законам бывает только

в сказках или же «не у нас».

Всегда находятся те, для кого закон не писан.

И стремление к увеличению их числа преобладает над сказочным

стремлением к житью по законам.

На очередных выборах кого-то куда-то здесь выбирают не умом,

а больным сердцем, и поэтому у власти оказывается что-то очень

нездоровое.

Честные ощущения от сказочной России – как от глубокого

космоса на Земле.

Это – как выход в некое промежуточное измерение, в котором

издевательская плоскость бытия переходит в неустроенность

и самонедостаточность жизни, в стремление жить с оглядкой

на кого-то, на другие народы: на американцев,

немцев, французов, на инопланетян…

В скупом убожестве вседозволенности здесь вспоминают поэзию

запретов. И запреты поэзии.

И тогда кажется, что в России жить весело, но некогда.

Потом у что весёлая жизнь всегда короткая.

Иногда думаешь, ну что держит эти сказочные просторы вместе,

что не даёт им разбиться на отдельные сказки?.. На отдельные

тридевятые царства?

Да, она, родимая, и объединяет. И в баню заводит.

Водка и её суррогаты.

А ещё…

Наверное, сказочные эти дороги.

Но нет! Понимаешь, что нет, когда тебя останавливает гаишник,

мокнущий под дождём где-то в глубинке, по дороге из

ниоткуда в никуда, на перекрестке двух самых

известных российских

бед после того, как его «угостил», забрав почти всю

«кассу», главный районный гаишник, мужик необъятный, брюхо

своё в край рулевого колеса вдавивший, каким-то невероятным

образом успевавший на полном ходу объезжать лужи и

удерживать в правой своей ручище сразу три граненых стакана

Вот он-то непременно сможет сказать, что за его спиной -

весь ГИБДД, вся власть и, вообще, все дороги, ведущие в Москву

как в центр великого сказочного Никуда.

Это на них, по-настоящему сказочных бедно-богатых персонажах,

и держится вся эта огромная просторная сказка.

Русская народная.

А сколько людей уезжают из-за своей несовместимости с

русскими народными сказками… Навсегда. В совсем

другие сказочные

пространства.

В России всё начинается и никогда не кончается.

Поэтому она и бесконечная.

Бесконечная – во все стороны, и вглубь, и ввысь, прямо и в лоб.

И эта сказка тоже, наверное, бесконечная.

Всё застряло где-то между прошлым и настоящим, при всеобщем

стремлении к светлому будущему.

Где-то, погрязшие в зарослях крапивы, тихо благовестят

одинокие церквушки,

как бы вспоминая окружающую их слабую веру, которая

рая так подвела эту сказку сто лет назад.

Здесь давно уже обессмыслили самого человека.

И живет он, словно хочет лишь отжиться поскорей как-нибудь…

Провал в сконструированное писателями мифологическое

пространство, в русское ничто.

В голову лезут Гоголь, Лесков и Салтыков-Щедрин.

Куда-то ещё – лезут Кафка и Гофман…

Прямо в лоб транслируется то ощущение безнадежности, которое

охватывает при любом настоящем углублённом контакте

с русской жизнью.

Ты понимаешь, что здесь с тобой всегда могут сделать всё,

что угодно. И страх этот ещё живёт у некоторых в позвоночнике.

Лишить имущества, достоинства, имени, памяти. Просто убить.

Существа без погон или существа в погонах.

Ныне существующие существа, и существовавшие ранее, и