Loe raamatut: «Бешеное солнце»
1. «Самара» на Оссиане
Из-за далёкого горизонта, изрезанного остроконечными вершинами горной гряды, в дымке багровых облачков неспешно поднялось лохматое оранжевое светило. Здесь, на Оссиане, туземцы называли его Тозтор и любили не меньше, чем мы, земляне, – своё Солнце. Увы, в настоящее время оно находилось очень далеко от меня, во многих сотнях парсеков. С душевной болью осознавал это.
Я заметил, что в стойбище началось обычное утреннее движение: аборигены выходили из своих вигвамов, так я называл их жилища, и принимались разжигать костры. Самый большой запылал вблизи странных каменных руин, похожих на дольмены, сложенные из огромных плит. Крайняя их часть походила на гигантский гриб. Чуть в стороне располагались хижины.
Возле костров засуетились женщины, начав готовку завтрака.
К речке потянулись группки босоногих ребятишек – купаться. Большинство из них именно с этого начинали свой день. Климат тут был почти идеальный, царило вечное лето.
В который уж раз я наблюдал картину, ставшую мне уже давно привычной и знакомой буквально до мелочей.
Астролёт «Самара» отбрасывал длинную тень в сторону скалистых гор (нередко почти всерьёз я их именовал Жигулёвскими, в память о своей далёкой родине), там, в глубине недр, работал устроенный мною термоядерный реактор. Ну, не совсем мною: вернее будет сказать, потрудились артели бортовых роботов, коими управлял центральный «мозг», исполняя поставленную мною задачу. Далее я только временами контролировал процесс.
Мой корабль находился на вершине зелёного, очень пологого холма, с которого во все стороны открывалась чудесная панорама. Потому я и выбрал именно это место. После восхода Тозтора окрестности сразу преобразились, ярко освещённые, и глазам предстал экзотический инопланетный ландшафт, который уже давно перестал быть для меня диковинкой. Слишком уж долго я его обозревал, практически ежедневно, и у меня, как говорится, глаза замылились. Никаких эмоций инопланетный пейзаж уже не вызвал. Честно говоря, даже изрядно поднадоел. Многое бы я дал, чтобы больше его не видеть. Но, увы и ах, сие не зависело только от моей воли.
Берущая своё начало в скалистых горах река рассекала долину надвое, на примерно равные половины. В километре от меня у большой заводи располагалось селение туземцев. Слева находился Заповедный лес из странных, непривычных моим глазам, спиралевидных деревьев с шишковатыми стволами, напоминавших гигантский ананас. В нём жил местный святой, которого племя не просто почитало, а благоговело перед ним. Ну, если не как перед богом, то полубогом. Справа же, за рекой, до самого горизонта тянулась просторная степь, поросшая очень сочной травой и разнообразным кустарником. Временами там паслись стада шестиногих созданий, очень походивших на земных сайгаков.
Я вздохнул: прекрасная планета Оссиана, но ей светит смертельно больное солнце – Тозтор. Со дня на день оно способно взорваться, сжечь все планеты в своей системе и превратиться в сверхновую звезду. Катастрофа могла произойти в любое мгновение. Так показывали все многажды проверенные мною расчёты бортового компьютера. Удивительно, что этого не произошло раньше, просто чудо! Почему – этого я понять не мог. Тозтор давно уже перешёл критическую черту, но всё ещё исправно исполнял свои обязанности – давал свет и тепло планете. Образно говоря, это походило на то, что под канатоходцем оборвался канат, а он, вопреки законам природы не падает, а продолжает шествие по воздуху… Такого в жизни не бывает, здесь же подобное происходило: звезда светила и не взрывалась, хотя по всем данным сие должно было случиться давным-давно, очень давно.
Может быть, катастрофа произойдёт сегодня? В следующую минуту или час?..
Со вздохом я в который уж раз грустно подумал: «Из огня да в полымя…»
А дело было в том, что примерно год назад – по земному времени – мой астролёт «Самара», на котором я совершал длительный испытательный полёт по нашей Галактике, Млечному Пути, по моей неосторожности приблизился к месту её соседства с карликовой галактикой в созвездии Стрельца. Она находилась примерно в 50 тысячах световых лет от Земли. Последние миллионы лет Млечный Путь занимался каннибализмом – пожирал указанную соседнюю галактику. Здесь творилось просто невообразимое: сшибались друг с другом «чёрные» и «белые дыры», квазары, звёздные системы, планеты, газопылевые облака, обычная материя и антиматерия. Искажалось не только пространство, но и время. Пространство наполняли чудовищные потоки энергии.
Именно в этот хаотический водоворот я угодил после очередного мегапрыжка. Бортовой «мозг» предупреждал меня об опасности, но я игнорировал все сигналы и указал курс, как мне казалось, в достаточном удалении от опасной границы. Не учёл самой малости: имеющиеся у меня сведения о данном районе сильно устарели, он уже приблизился к самой пасти каннибала, в результате же я оказался между Сциллой и Харибдой – практически между двумя огромными звёздами, которые стремительно валились друг на друга. В ужасе я панически совершил следующий прыжок в пространстве – и оказался чуть ли в месиве звёздной материи: сталкивающейся, взрывающейся, излучающей убийственные потоки энергии, коверкающей пространство-время.
Защитные силовые экраны «Самары» только что не ревели от предельной внешней нагрузки на них. Скрипя зубами от диких перегрузок, от которых не спасали никакие специальные скафандры, я долгое время лавировал, уклонялся, пытался «отпрыгнуть» в безопасное место, но такового не находил.
Никакой другой астролёт бы не вырвался, оказался бы жертвой грандиозного космического пиршества каннибала, но «Самаре» сие сделать смогла, она всё же вырвалась в безопасный район Млечного Пути. Далось это очень дорогой ценой – пришлось израсходовать практически весь запас энергии. Какое-то время я продолжал полёт на остатках топлива, готовясь к самому худшему. Воображение рисовало пребывание всю оставшуюся жизнь в тесных стальных отсеках полумёртвого корабля, ставшего мне тюрьмой…
Вспоминая недавний ужас, я думал, что ещё гораздо худшее произойдёт – и в гораздо больших масштабах – когда Млечный Путь после завершения «обеда» повстречается с Туманностью Андромеды, которая заметно большего размера, в два с половиной раза. Обе указанные галактики приближаются друг к другу со скоростью 100-140 километров в час. Процесс столкновения и поглощения будет грандиозным, поистине космических масштабов. Это состоится через три-четыре миллиардолетия, ломать голову над этой проблемой предстоит нашим потомкам. Время пока есть…
Я выбросил подобные мысли из головы, решив, что гораздо разумнее заняться решением своих текущих проблем, а их у меня имелось с избытком.
На моё счастье вблизи оказалась звёздная система, где нашлась почти идеальная с точки зрения человека планета. Это и была Оссиана. Она имела размеры чуть большие, чем покинутая мною Земля, но точно такую же силу тяжести. Атмосфера содержала кислорода около двадцати шести процентов, позволяя свободно дышать. Болезнетворных микроорганизмов не имелось. Во всяком случае таких, какие могли бы причинить вред человеку.
Я не верил своему счастью, невероятному везению! Это походило на главный выигрыш в лотерее без покупки билета.
На жалких остатках топлива я совершил посадку на планету.
Рядом обнаружилось стойбище туземцев. Оссиана оказалась обитаемой! Вскоре мы познакомились и даже, вроде бы, подружились. Я приложил для этого очень много усилий, призвав на помощь все имеющиеся сведения главного бортового компьютера. Он просветил меня по части психологии, дипломатии. Сыграли свою роль и многочисленные подарки, которыми я одаривал всякого более-менее значительного аборигена. Дармовщину любят все!
– Халява, сэр! – шутил я, вручая ту или иную безделушку. Понятно, не переводя сказанное на язык туземцев.
Некоторое время спустя отношения с туземцами несколько омрачились, к моей глубокой досаде. Это произошло так незаметно, что я не мог понять причину охлаждения чувств аборигенов. Мы не ссорились, конфликтов не возникало, претензий они мне не предъявляли. Словом, я так и не понял, чем же оттолкнул их от себя. По сей день и час причина мне не была известна. Я напрасно ломал себе голову, пытаясь её понять..
Помню, правда, один случай, когда я мог задеть их чувства, но только один.
После прибытия на Оссиану я совершил несколько разведывательных полётов на космокатере в различные стороны, исследуя планету. Далеко на севере обнаружил многочисленные загадочные мегалитические строения из гигантских каменных плит, каждая из коих весила сотни, а то и тысячи тонн. Они были полуразрушены, оплавлены. И частично даже растеклись, словно размягчённый воск. Но не от огня. Это совершенно точно, я провёл анализы: огонь тут был ни при чём. Так какая же сила сделала это?.. Ответа на этот вопрос я не знаю по сей день.
Озадаченный, предпринял ряд очень дальних вылазок. Теперь уже я знал, что следует искать, настроил соответствующим образом аппаратуру и начал обнаруживать руины древних городов повсюду, их оказалось превеликое множество. Где-то они были занесены пылью и песком, а где-то утонули в неимоверно пышной растительности, сделавшей их трудно различимыми для невооружённого глаза. Иные скрыли воды морей или океанов. Но приборы легко обнаруживали их.
Кое-где я приземлялся и проводил обследования. Незабываемое впечатление оставили разрушенные безжалостным временем и непогодой здания, сооружённые совсем по иным законам и традициям, чем это делали архитекторы на Земле. С первого взгляда было видно, что их строила нечеловеческая рука по неземным проектам: слишком уж причудливыми были конструкции с многочисленными проёмами необычной конфигурации, странные стены из чёрно-жёлто-красного кирпича, соединялись под необычными углами. Местами строения были превращены в ужасающее месиво, словно над ними поработали руки великана…
В бескрайней пустыне, где высились покосившие строения пирамидальной формы, я нашёл колоссальную статую аборигена с телом иглозавра. Водились на планете подобные звери – они походили на бронтозавров, усеянных колючками на манер дикобразов. Зрелище не для слабонервных. Эта статуя, я назвал её Сфинксом, имела высоту с небоскрёб и длину свыше двухсот метров. Кто её сделал, для чего? – недоумевал я. Ну, явно не туземцы, которые вели первобытный образ жизни, даже металлы не умели выплавлять, лишь использовали найденные самородки меди, золота и олова. Обрабатывали их, стуча камнями по куску металла, придавая ему нужную форму. Делали грубые ножи, топоры и наконечники для копий. Ни на что более сложное они не способны.
Мне пришла мысль захватить одного иглозавра на Земля. Понятно, из тех, что поменьше. У меня был свободен один из ангаров, я мог бы усыпить его, погрузив не в обычный сон, а в анабиоз. Это позволило бы доставить его земным учёным, пусть полюбуются иноземным монстром! Принялся было искать особь поменьше, но скоро убедился, что ни одна не сможет поместиться в пустующий ангар, он был слишком уж мал для них. Пришлось поставить крест на своих замыслах.
