Loe raamatut: «Три нити Поднебесной»

Моргана Маро, Александра Альва, Соня Середой

Font:

В оформлении использованы материалы, предоставленные фотобанком Shutterstock/FOTODOM

Александра Альва
Нежность

Глава 1

Высокий тростниковый забор, огибающий мелкий пруд по краю, непременно притягивал взор, стоило кому-либо войти в сад, что примыкал к покоям Кири-но ё¹. Плотно связанные сухие стебельки, ограждавшие это уединённое место от остального мира, со всех сторон оплетали листья вьюнка, среди которых с наступлением вечера раскрывались нежные белые цветы.

– Уже распустились… – прошептала принцесса и подобрала тяжёлый подол кимоно, чтобы подойти поближе к изгороди. – Как невыносимо долго тянется время! Прошлой осенью я видела югао² в последний раз, и, кажется, с тех пор минуло уже немало лун! Но лето всё же наступило, и теперь снова можно любоваться этой безмятежной красотой.

Она протянула руку и осторожно сорвала один бутон – кончики пальцев сразу намокли от росы, и её окутал свежий сладковатый аромат, напомнивший о только что прошедшем дожде.

– Югао, – повторила принцесса и убрала цветок в широкий рукав.

Она слышала это слово слишком часто, даже если сезон цветения ещё не наступил или давно миновал. Впервые принцесса приплыла на острова Вакоку, когда ей исполнилось всего пять лет. Тогда ей строго-настрого запретили вспоминать своё прежнее имя – Шэн Силань, наказав, что теперь она Югао – знатная дама из покоев Кири-но ё, которая всю жизнь должна скрываться в сумерках и исчезать с рассветом.

Ни один человек с отцовского корабля не остался с ней здесь, на этой незнакомой земле, где каждый изъяснялся на чужом языке, отчего вскоре она превратилась из юной принцессы Поднебесной в безликую тень, живущую в одиночестве за тростниковой изгородью.

Но прошло уже слишком много лет, и Югао крепко срослась со своим именем. Не так уж и плохо жить в отдалённых покоях, любоваться цветущими деревьями по весне, а прохладными вечерами составлять ароматные благовония вместе с наставницей. Жаль только, что она никогда не сможет надушить рукава, чтобы встретить в ночи прекрасного кавалера: Тэнсё-тэнно³, император Вакоку, не позволял ей выходить наружу и общаться с придворными аристократами.

Югао окинула взглядом рассыпавшиеся по изгороди бутоны с белыми лепестками и тут же сочинила стихотворение:

Сумерки вокруг,
Лишь один цветок вьюнка
Голову поднял.
Мимолётна жизнь его,
Незаметна, как моя.

– Какие очаровательные, но печальные стихи, госпожа Югао! – воскликнула придворная дама Нанасэ, которая как раз вернулась из внутренних покоев и принесла с собой любимый инструмент принцессы – биву⁴, покрытую светлым лаком и украшенную росписью в виде зелёных вьюнков. – Вы так искусны в поэзии, не зря наставница вас хвалила!

– В моих способностях нет смысла, раз я сижу здесь взаперти и даже не могу ответить ни на одно любовное послание. – Югао выдохнула, вспомнив, как однажды поймала свою компаньонку Нанасэ на том, что та тайком уносила стопку писем, предназначавшихся для принцессы. Многие юноши писали загадочной госпоже из покоев Кири-но ё, но никогда не получали от неё ответа. – Ладно, не будем портить такой приятный вечер. Сегодня удивительно яркая луна, я хочу поиграть на биве.

Опустившись на выходившую прямо в сад открытую веранду, откуда хорошо просматривался забор с вьюнком, Югао приняла из рук Нанасэ инструмент и провела ладонью по гладкому корпусу, напоминавшему по форме и цвету спелую грушу. Игра хотя бы на несколько мгновений могла развеять её скуку, поэтому принцесса выбрала свою любимую мелодию под названием «Этэнраку»⁵ и ударила длинной деревянной пластиной по струнам.

Мягкий подрагивающий звук пронзил тишину, повисшую над небольшим прудиком, и разошёлся отрывистыми нотами по саду, отчего вдруг показалось, что даже цветы югао закачались в такт, потревоженные ветром.

Восхищённая игрой госпожи, Нанасэ присела на камень около деревянного возвышения веранды и прикрыла глаза. Она всегда с удовольствием слушала пьесы, что исполняла принцесса, и часто говорила о невыразимых чувствах, которые охватывали её во время звучания «Этэнраку», словно бы откуда-то с облаков Югао спускала на землю мелодию невыразимой красоты.

Луна медленно плыла по небу, заливая бледным сиянием сад: свет скользил по ровной глади пруда и останавливался на ярких цветах вьюнка, подобных рассыпавшимся звёздам, что мерцали в темноте.

Стук.

Песня оборвалась, и Югао вскрикнула – от неожиданного удара бива выпала у неё из рук. Она схватилась за ушибленное запястье и опустила испуганный взгляд на отлетевший инструмент, из светлого корпуса которого торчала чёрная стрела с вороновым оперением.

Нанасэ тоже закричала, и её со всех сторон окутал туман, откуда показались десятки когтистых лап, хватавших придворную даму за плечи, волосы и рукава кимоно.

– Помогите! – высокий голос Нанасэ зазвенел в ушах.

Где-то сзади, у входа в покои Кири-но ё, послышались голоса и топот ног. «Стражи! Они, должно быть, услышали шум!» – пронеслось в голове у Югао, но тут же все звуки вокруг стихли, словно бы принцесса увесистым камнем опустилась на дно реки. Она оцепенела, заметив, как на той самой тростниковой изгороди, украшенной цветами, возникла тень. Кто-то сидел прямо среди вьюнков, свесив ноги.

Разом вспомнились все предостережения Тэнсё-тэнно, который каждый год во время единственной аудиенции давал своей воспитаннице амулеты против злых духов и увещевал:

«Никогда не выходи из своих покоев! Никто не должен знать, что принцесса Шэн Силань прячется в Вакоку! Только во дворце ты в безопасности!»

Она столько лет послушно сидела взаперти, но это не смогло уберечь её. Принцессу сумели отыскать даже в чужой стране, даже за высокими дворцовыми стенами.

– Вот и ты! – заговорила тень на языке Центральной равнины, и от этого грубоватого мужского голоса Югао прошиб холодный пот. – Я уж думал, что мне придётся в конце концов сложить голову перед князем демонов, ведь я слишком долго искал его сбежавшую принцессу… – Мужчина спрыгнул с забора и широким шагом направился к веранде.

Когда он вошёл в круг желтоватого света, разливающегося от зажжённого каменного фонаря, Югао вздрогнула и прикрыла рот ладонями. То был вовсе не человек. Его кожа казалась такой же серой, как и земля на дороге после дождя, радужки в узких глазах пылали алым, но в особенности выделялись заострённые уши, за которые он заправил сальные волосы.

В руках, больше походивших на лапы с когтями, мужчина держал чёрный лук с ещё одной стрелой наготове.

– Бакэмоно⁶… – прошептала Югао, пытаясь отползти, но упёрлась спиной в бумажную перегородку.

– Что ты там бормочешь? Закончилась твоя игра в прятки! – Он усмехнулся и навис над ней, испуская зловоние, сравнимое разве что с дымом, который мог бы подниматься от пылающих котлов Дзигоку⁷. – Давай обойдёмся без глупостей, Шэн Силань. Ты вернёшься в Центральную равнину, станешь наложницей князя, и тогда твоему жалкому папаше больше не придётся изо дня в день думать о том, сколько ещё невинных людей погибнет в этой бессмысленной войне.

– Я… – Югао дрожала: никогда прежде ни один мужчина не приближался к ней настолько близко, а этот демон и вовсе выглядел гораздо опаснее любого из них. – Не пойду.

– Что?

Она давно не говорила на родном языке, поэтому сейчас изъяснялась с трудом. Ничего уже не связывало её с тем далёким местом, которое раньше называлось домом. От одной мысли о возвращении в окружённую демонами Центральную равнину, где правил её отец и откуда всегда приходили дурные вести, Югао готова была потерять сознание.

– Неужели тебе пришлась по душе жизнь этих аристократишек? – Его слова прозвучали как издёвка, после чего он протянул к принцессе кривые волосатые пальцы. – Скоро ты сменишь свои цветные тряпки на красное одеяние и станешь служить настоящему правителю, что восседает на троне Западных земель!

Двенадцать слоёв кимоно, в которые по традиции облачались девушки Вакоку, давили невыносимой тяжестью на плечи, и даже сама Югао не понимала, откуда у неё взялись силы для отчаянного рывка, но уже в следующее мгновение она резко бросилась в сторону. Схватившись за гриф пробитой стрелой бивы, принцесса попыталась ударить своего противника по голове, но тот выставил кулак, и инструмент тут же разлетелся на куски.

– А в тебе есть внутренний огонь! – воскликнул демон и облизнул тёмные губы, словно боролся с жаждой. – Хотя тебе это не поможет.

Его когти сомкнулись на запястье Югао, и она попыталась закричать, но из горла вырвалось только жалобное всхлипывание – казалось, что кости сейчас треснут от нечеловеческой силы, с которой посланник князя сжимал её руку.

Демон подтащил принцессу к себе и, отбросив лук, отцепил от пояса скрученную втрое верёвку, чей кончик шевельнулся подобно змее. Путы обвились вокруг предплечья хозяина и направились к Югао, рассыпая вокруг еле заметные вспышки, похожие на маленькие молнии.

Несомненно, князь, завоевавший Запад и многие годы нападавший на Центральную равнину, просто не мог отправить на поиски дочери императора слабого подчинённого. Демон мастерски управлялся с оружием, и принцесса, занимавшаяся лишь музыкой и поэзией, ни за что бы с ним не справилась.

– Хорошо, я пойду с вами! – вдруг согласилась Югао и вскинула подбородок, стараясь вернуть себе величественный вид, хотя под слоями кимоно её колени предательски дрожали. – Отпустите. Вы разговариваете с наследницей рода Шэн. Если причините мне вред, я не смогу стать частью гарема.

На удивление, мужчина и вправду ослабил хватку, хотя его живая верёвка всё же успела обвиться вокруг запястья принцессы. Наверное, он решил, что сбежать Югао никак не сможет, а оставлять на её теле следы действительно не лучшая затея.

– Что ты задумала? – спросил он, дёрнув за путы, из-за чего ей пришлось подняться с деревянного настила. – Если надеешься, что кто-то придёт тебе на помощь, то ты ошибаешься. Я создал непроницаемый купол, который простые стражи из Вакоку никогда не пробьют. Тем более они сейчас слишком заняты, сражаясь с моим отрядом! Мы уйдём из дворца, и никто этого даже не заметит.

Сердце Югао забилось так, словно в груди метался рой мотыльков, слетевшихся на свет, но она не подала виду и незаметно спрятала левую ладонь в длинном рукаве, нащупывая в глубоком кармашке смятые клочки бумаги – талисманы офуда⁸ из святилища Ояма-но кими⁹. Наугад она ухватилась за один из них и выверенным движением, таким привычным для всех девушек высокого положения, прикрыла рукавом губы.

– Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, поэтому давайте обойдёмся без кровопролития, – сказала Югао и, расправив под тканью талисман, понадеялась, что он поможет против чужеземного демона. – Отпустите придворную даму Нанасэ, и тогда я не стану сопротивляться.

Услышав условия принцессы, демон расхохотался, и верёвка на её запястье стянулась ещё крепче. Неужели он разгадал её намерения?

– Нет, и всё же ты что-то задумала, не может быть, чтобы одна из Шэн…

– Ояма-но кими, защити меня, – прошептала Югао слова, которым её обучил император, и медленно достала из рукава офуда, задержав перед своим лицом белую бумагу, испещрённую красными печатями и иероглифами.

Алые глаза демона вспыхнули, и он тут же оскалился, приметив талисман, излучающий слабое зеленоватое сияние. Запахло свежей травой и полевыми цветами. С каждым её вздохом офуда становился всё горячее, и в конце концов Югао с шипением выпустила его из обожжённых пальцев.

– Что за… – выругался демон и отступил на шаг – его серая кожа словно плавилась под зарождающимся изумрудным светом. – Омерзительное зловонье!

– Ояма-но кими, защити меня! – повторила принцесса на этот раз громче, и талисман, задержавшись между ней и чужестранцем, загорелся огнём цвета молодой листвы.

Ветер уже подхватывал пепел, и на мгновение Югао заметила в этом пламени странное наваждение – образ, что отдалённо напоминал разветвлённые оленьи рога. Они прямо на глазах превращались в призрачные стебли вьюнков и опутывали демона узами не менее крепкими, чем его собственная верёвка.

Оковы, удерживающие принцессу за запястье, вмиг ослабли, и она, приподняв полы кимоно, бросилась в сторону калитки, что вела прочь из сада. Деревянная обувь так и осталась стоять около веранды – Югао побежала в одних носках, но, поскользнувшись на камне, упала в прудик. Одежда сразу намокла, а её длинные чёрные волосы, блестевшие в свете луны, расплылись по воде, подобно замысловатым тонким мазкам туши на светлой бумаге.

Глухая тишина в ушах сменилась далёкими отголосками битвы, и непроницаемый барьер, что сотворил демон, постепенно рассеялся: в другой стороне сада Югао заметила придворную даму, которая лежала поперёк тропинки и не шевелилась. Одна часть тростникового забора повалилась, и на подступах к покоям Кири-но ё давали отпор извивающимся теням императорские стражи, сбежавшиеся на шум.

– Поганая девчонка! – завыл демон, когда почти догоревший талисман прилип к его лбу. – Думаешь, я оставлю тебя в покое?!

Обретя ещё более звериные черты, он зарычал и на четвереньках, подобно громадной разъярённой кошке, кинулся к принцессе. Она не успела хотя бы как-то защититься, и острые клыки сомкнулись на её плече, пронзая шёлковые кимоно и кожу. Прыжок такой силы опрокинул Югао на спину, и она забилась в пруду под зловонным телом демона, зубы которого всё глубже проникали в плоть.

– Отпустите!!!

– Я снова тебя найду! – Он разомкнул челюсти и прижал принцессу ладонями ко дну, отчего она чуть не захлебнулась. – Ты не спрячешься.

Что-то засвистело, и стрела дворцовой гвардии вонзилась в спину демона. Он содрал с лица талисман вместе с кусками кожи и с дикой усмешкой взглянул на наконечник, пробивший ему грудь. Капли чёрной крови упали на щеку Югао, тут же утекая в пруд и растворяясь в тёмной воде.

– Мы не прощаемся, – прошипел демон. – Запомни имя командира Ян Мо, ты его ещё услышишь.

Он поднял изувеченную огнём офуды голову и издал протяжный гортанный вой, собирая своих соратников-теней, что сразу оставили в покое стражу и сгустились вокруг, обхватывая его липкими когтистыми лапами. Ещё мгновение, и он оттолкнулся от земли и перемахнул через тростниковую изгородь, оставляя за собой лишь кровавый след на белых лепестках цветов югао.

Принцесса не могла пошевелиться – кимоно тянули её на дно, а в укушенном плече словно застряли жала сотен пчёл. Она раскинула руки и расслабилась, позволяя мелким волнам пруда мягко омывать её со всех сторон. Луна всё ещё украшала небосвод, проливая бледный свет на лицо Югао, которая уже приготовилась к смерти.

– Мимолётна жизнь его, незаметна, как моя… – повторила она строки из собственного стиха и прикрыла глаза.

Холод окутал её, но желанный сон никак не приходил, словно дух Югао цепями приковало к земле. Вскоре кто-то из стражей вытащил её из воды.

* * *

Одинокий желтоватый огонёк с трудом рассеивал мрак внутренних покоев. Масляная лампа с догорающим фитилём стояла около полупрозрачного занавеса, за которым на деревянном возвышении сидела Югао. В комнате был кто-то ещё, и принцесса видела только размытые очертания человека, находившегося по ту сторону подрагивающей ткани.

Она знала этот образ ещё с детства: широкие плечи, высокая чёрная шапка и спокойный голос, который она удостаивалась чести слышать только раз в год на аудиенции. Но после происшествия в саду Тэнсё-тэнно вдруг нанёс ей визит без предупреждения и долго сидел в молчании, пока наконец не заговорил:

– Принцесса Югао, я пришёл справиться о твоём здоровье.

Поведя плечом, она поморщилась от лёгкой боли около шеи – там, где остались два чёрных следа от демонических клыков. Кроме этих меток на коже и уродливых синяков на запястье, больше ничего её не тревожило. Югао думала, что погибнет в ту же ночь, но спустя один день уже чувствовала себя вполне здоровой. Правда, придворный оммёдзи¹⁰ всё же наказал ей незамедлительно пройти ритуал очищения и запереться в покоях до следующего дня почитания Ояма-но кими.

– Смерть прошла мимо меня, Ваше Величество! – Она положила ладони на пол перед собой и поклонилась. – Меня ранили, но это лишь пустяки.

По другую сторону полога, за которым Югао скрывала лицо, послышался протяжный вздох, что не могло не насторожить её.

– Из глубокого уважения к императору Поднебесной я согласился укрывать тебя, его дочь, в своём дворце и всячески оберегать, – начал Тэнсё-тэнно. – Но эти бакэмоно из-за моря всё же отыскали нужный след и прибыли в Вакоку. Я хочу, чтобы ты знала, что со вчерашней ночи уже три служанки слегли с лихорадкой.

Глаза принцессы округлились, и она невольно коснулась пальцами своего плеча, где под слоями кимоно скрывался укус. Если по дворцу, построенному в благоприятном месте, распространялась болезнь, это означало лишь одно – кто-то прогневал божеств или оказался проклят.

– Оммёдзи и священник из святилища Ояма-но кими провели ночь в бдениях и сошлись на том, что на тебе оставили нечестивую метку. Бакэмоно снова придут… Ты навлечёшь беду на весь дворец.

– Вы приказываете мне покинуть ваши владения? – Югао не смогла скрыть дрожь в голосе.

Тэнсё-тэнно качнул головой. Чья-то тень проскользила по комнате и поставила перед императором золотой поднос, на котором обычно приносили письма.

– Я никогда не нарушаю данные в прошлом обещания, но твоё пребывание во дворце нарушает покой столицы, поэтому я принял сложное решение. – Он взял с подноса послание и передал его слуге. – Сегодня же ночью я отправлю тебя на Великую Гору, где ты станешь жить под защитой нашего покровителя.

Внутри у Югао что-то оборвалось. Её не просто сошлют в другой конец страны, её отправят во владения духов, откуда люди никогда не возвращаются. Слёзы покатились по её щекам, но перед императором она не должна была показывать слабость, поэтому, промокнув влагу шёлковым платком, она со смирением сказала:

– Слушаюсь.

1.Кири-но ё (霧の夜) – «туманная ночь».

2.Югао (夕顔) или «вечерний лик» – японское название одного из сортов вьюнка ипомеи, белые цветы которой распускаются вечером и закрываются на заре.

3.Тэнсё-тэнно (天祥天皇) – титул переводится как «император небесного предзнаменования».

4.Бива – японский щипковый музыкальный инструмент с грушевидным корпусом, четырьмя или пятью струнами. Играют на нём с помощью крупного «медиатора», извлекая резкие и выразительные звуки.

5.Этэнраку – самая известная пьеса гагаку (традиционная японская музыка, часто исполнявшаяся при дворе), букв. «музыка, принесённая с небес».

6.Бакэмоно – в японском фольклоре сверхъестественное существо, «оборотень» или «монстр». Это общее название духов и созданий, которые меняют свой облик.

7.Дзигоку – название преисподней в японской мифологии, буддийский ад.

8.Офуда – бумажный или деревянный амулет с написанными священными знаками или именами божеств, получаемый в синтоистских святилищах. Считался защитой от злых духов и несчастий: его носили с собой, хранили в доме или прикрепляли к дверям.

9.Святилище Ояма-но кими (大森の君) – святилище «Господина Великих Гор».

10.Оммёдзи – человек, практикующий оммёдо, традиционное японское оккультное учение, в которое входили гадания, составление календарей, изгнание злых духов, защита от проклятий.

Tasuta katkend on lõppenud.