Мурррашки. Истории о котах и человеках

Авторы: Барабанова Лариса, Беляева Виктория, Быстрова Александра, Вершинина Лия, Гатина Лейсан, Грачёва Анастасия, Зубрилина Татьяна, Макеева Алёна, Моисеева Евгения, Мраморнова Юлия, Нематова Анна, Осиненко Лена, Пивоварчик Наталья, Шенк Анна, Эвоян Мила, Ююкина Оксана

Редактор Виктория Беляева

Редактор Александра Быстрова

Редактор Наталья Пивоварчик

Редактор Мила Эвоян

Корректор Лариса Барабанова

Иллюстратор Татьяна Зубрилина

Дизайнер обложки Людмила Лобанова

Благодарности:

Татьяна Зубрилина

© Лариса Барабанова, 2024

© Виктория Беляева, 2024

© Александра Быстрова, 2024

© Лия Вершинина, 2024

© Лейсан Гатина, 2024

© Анастасия Грачёва, 2024

© Татьяна Зубрилина, 2024

© Алёна Макеева, 2024

© Евгения Моисеева, 2024

© Юлия Мраморнова, 2024

© Анна Нематова, 2024

© Лена Осиненко, 2024

© Наталья Пивоварчик, 2024

© Анна Шенк, 2024

© Мила Эвоян, 2024

© Оксана Ююкина, 2024

© Татьяна Зубрилина, иллюстрации, 2024

© Людмила Лобанова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-0197-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Отзывы

16 заМУРРчательных рассказов-историй от авторов, которых знаю по слогу и почерку. Рада, что этот сборник случился – потому что хорошим историям важно встречаться с читателями. Рекомендую, будете читать и муррчать от эмоционального послевкусия.16 заМУРРчательных рассказов-историй от авторов, которых знаю по слогу и почерку. Рада, что этот сборник случился – потому что хорошим историям важно встречаться с читателями. Рекомендую, будете читать и муррчать от эмоционального послевкусия.

Марина Генцарь-Осипова, писатель, основатель и наставник сообщества русскоязычных авторов «Пиши как художник»

Иногда достаточно приложить к душе текст – такое впечатление создал этот сборник рассказов. В историях, которые читаешь быстро и легко, сконцентрировались непростые темы. За счастьем в семьях стоит готовность меняться, уступать, жертвовать своим временем, любить безусловно. На примере героев рассказов можно заглянуть за кулисы отношений и увидеть, что на самом деле тревожит людей. Особенно интересно будет родителям, кто-то узнает себя. Приятным бонусом в книге проходит пушистый пунктир – упоминание котов. Любителям лапок и носиков сладких мурлык читать обязательно.

Татьяна Рамос, литературный редактор

Авторы сборника заглянули в кошачьи глаза, увидели там отражение мира и принесли его нам, читателям. 16 историй всех мастей и характеров, таких же разнообразных, как те хвостатые, что здесь описаны. И если вы держите в руках эту книгу, значит, готовы впустить в свой дом и своё сердце ласковую, дерзкую, хитрую, нежную братию, которая умеет делать нашу жизнь и лучше, и ярче. Приятного чтения.

Айгуль Клиновская, писатель, редактор, корректор

Мила Эвоян
ПОИСКИ СЕБЯ

– Слушай, Вась, а не сгонять ли нам на Селигер? – Идея фикс участила сердцебиение Майкла. – Сейчас! Но лучше завтра.

Он снял наушники и присел на корточки, чтобы погладить любимого кота.

– С днём рожде-е-нья те-е-бя, с днём рожде-е-нья, люби-и-мый Ма-а-йкл! С днём рожде-е-нья те-е-бя! – пели хором родители. Бабушка с дедушкой никогда не поддерживали эту песню, и внук был им благодарен.

Он верил маминой улыбке и папиному подмигиванию, но больше торта и дурацкого загадывания желания хотел, чтобы мама чаще бывала дома. Вот уже три года Майкл не мог понять, что лучше задумать: мамино увольнение с руководящей должности или поездку в отпуск семьёй и без гаджетов. В итоге загадывал простое «чтобы всё было хорошо».

– Надо же, уже двенадцать исполнилось, – вздохнула бабушка, поднявшись из-за стола. – Как сейчас помню, Серёженька позвонил и сообщил, что сынок родился. Солнечный такой день был, счастливый, двадцать пятое июня. Мы тогда до позднего вечера на улице просидели. Шашлычки пожарили, в беседке стол накрыли. Гадали: как же внука назовут?

– Да уж, – печально поддержал именинник. Он знал, что родители планировали назвать его Максимом. Но новость о том, что в этот день не стало Майкла Джексона, поразила маму, и новорождённый получил имя Ласточкин Майкл Сергеевич.

И не то чтобы мама была фанаткой Джексона, нет. Но людям сопереживала. Всем, кроме сына.

По вечерам Майклу казалось, что мама не помнит о его существовании. Вечно у неё важные дела. Должность и всё такое. Папа дома бывал чаще. Но его больше интересовали телефон и неуспехи в школе Майкла. На них он мог потратить время и отвлечься от экрана.

На двенадцатилетие дедушка с бабушкой подарили внуку баскетбольный мяч. Видимо, их впечатлило, как на даче Майкл забрасывал мячик в ведро. Если раньше на дедушкином участке собирались соседские дети и вместе играли в песочнице, то с годами малышовая тусовка распалась. А родители периодически продолжали отправлять сына помогать старичкам. Но бабушка Оля либо жалела внука, либо сама любила всё делать – Майклу работы не доставалось. От скуки ещё в начале лета он разобрал игрушки на мансарде, многое передал в детдом, а мячик с изображением кадра из «Ну, погоди!» оставил для развлечения.

Теперь же у него появился пупырчатый оранжевый мяч с надписью Wilson. Майкл слышал, что дедушка заказал подарок из Америки, но чтобы такой! Из композитной кожи, универсальный для улицы и зала, но не для грядок. И Майкл уговорил родителей на август уехать домой. Весь месяц он провёл во дворе в попытках научиться забрасывать трёхочковый, как Стеф Карри – лидер в истории НБА по трёхочковым попаданиям. В первые дни Майкл просто подбегал и бросал в кольцо. Потом решил, что с разминкой будет лучше. Нашёл в инете видео тренировок баскетболистов, стал повторять и чувствовать кайф от игры. Вставлял наушники, включал Бастy и с утра до вечера пропадал на улице. Так даже на душе не больно было, что мама приходит, когда уже все спят, а папа постоянно играет в телефоне. Дворовые пацаны быстро приняли новенького в баскетбольную тусу.

Осенью дела изменились. Началась школа, родители взялись проверять электронный дневник.

– Майкл, я не поняла, почему у тебя по русскому, литературе и биологии тройки? – удивлялась мама в наушник. В своём насыщенном рабочем графике она находила-таки время «полечить» сына.

– Братан, мама просила с тобой поговорить об успеваемости, – вторил ей папа. Заглянуть самому в электронный дневник, видимо, было не интересно.

– Да отстаньте вы от меня, – сквозь зубы отвечал Майкл. – Не хочу учиться, зачем мне школа? Лучше пойду баскетболом профессионально займусь.

– Эй, ты мне тут… – Папа отрывал взгляд от экрана. – Никакого баскетбола, пока тройбаны не исправишь. Понял? Учёба важнее.

Дверь в комнату Майкла перестала быть открытой для родителей. Раньше он ждал, когда они придут к нему. Ради этого он наводил порядок на столе, полу и даже в шкафу. Но потом устал ждать, устал слышать про вечный бардак и низкие оценки. Дверь в комнату закрылась изнутри. И пусть всё валяется, как удобно Майклу, а не как порадует тех, кому наплевать на сына. Раз они его не любят, значит, и не за что.

– Аллё, чел, выходи в кольцо бросать! – Общение с дворовыми пацанами было куда приятнее, чем в семье.

Компанией они договорились с физруком, чтобы тот пускал их в зал по вечерам. Обязательным условием было оставлять после себя идеальную чистоту и заниматься только баскетболом, дополнительный инвентарь не трогать. Всего играли восемь человек, четыре на четыре. Позиции постоянно менялись. Форвард, центровой, защитник. Майклу нравилось быть центровым – ему удавались передачи и блокировки. По вечерам он больше не ждал маму, а думал о работе ног, ведении, бросках и передачах. Майкл видел себя в большом спорте. Верил, что сможет попасть в клуб, желательно ЦСКА¹.

– Мам, я хочу перейти в спортивную школу, – надеясь на положительный ответ, уверенно произнёс сын.

Суббота – редкий день, когда можно увидеть маму. Уставшую, с хвостиком на голове, ненакрашенную, настоящую. Она становилась даже чем-то похожа на бабушку Олю, но бабушка была уютнее, терпимее и вкуснее готовила.

– Ещё чего. Со школой разберись, а потом уже думай о другом. Позор! По алгебре двойка! Двойка, Майкл, это уже никуда не годится! Я целыми днями работаю, чтобы платить за твоё образование! А ты ведь знаешь, во сколько школа в месяц обходится.

– Вик, да отстань ты от него. Всё равно ничего не добьёмся. Не видишь, ему всё равно, хоть ты тресни, – вмешался папа в разговор на повышенных тонах.

– А в кого он такой? – Стрелки перешли на папу. – На себя посмотри! Работа и телефон, всё! Больше ничего и не надо. А с кого мальчику брать пример? Ты об этом не думаешь, потому что тебе на всех нас плевать! – взвизгнула мама и, часто моргая, ушла с кухни. Послышался хлопок двери в её комнату.

– Ну вот и поговорили, – подытожил папа и ушёл к себе, также не забыв закрыть дверь.

«Опять из-за меня», – переживал Майкл, крутя в руках мяч. Оранжевый, черный и белый цвета слились в один, кручёный.

Однажды в баскетбольную банду пришёл новенький – Даня. Четырнадцать лет, высокий, шустрый. Мяч вёл отлично, чаще попадал в корзину, чем промазывал. После тренировки он позвал пацанов в свою тусовку. Майкл не очень понимал, что там делать, но это было лучше, чем находиться дома. Остальных ребят ждали родители. В подъезде, куда они пришли, оказались ровесники Дани, которые обитали в мареве на нижних ступеньках, обсуждали бокс и подружек. Майкл быстро растворился в дыму и мыслями ушёл в себя. До него никому не было дела. Через какое-то время позвонил папа и настойчиво велел идти домой.

Бессмысленные посиделки в подъезде стали регулярными. Ни с кем, кроме Дани, Майкл не общался. Часто включал Басту в наушниках и тихо сидел на ступеньках. Благо, никто не трогал.

– Чем это твоя куртка пахнет? – снова злилась субботняя мама. Фиолетовый халат сливался с синяками под глазами.

– Да это ребята…

– Чтоб никаких больше ребят! Знать не хочу! В школе не пойми как учишься, не хватало ещё, чтоб учёбу забросил. Лучше мяч кидай, чем с ребятами такими общаться.

– Ок, ма.

Не дождавшись тринадцатилетия сына, родители подали на развод.

– Папа будет жить отдельно, – холодно произнесла мама, наливая чай себе и сыну.

Лампа на кухне начала мигать и потухла. Майкл включил фонарик на телефоне и увидел, как мама вытирает ладонью глаза. Всхлипнула.

– Мам, ты что? – Встал из-за стола, подошёл к ней. Не так давно смотрел на маму снизу вверх, а теперь они наравне. Она тихо плакала, закрыв лицо руками. Майкл захотел обнять, но не смог: было неловко.

– Из-за папы плачешь?

– Да ну его, – повторный всхлип, – из-за лампочки. Теперь самой её менять, что ли? Я не умею.

– Не плачь, пожалуйста, я папу попрошу.

Оставлять маму одну было тревожно, но Майкл чувствовал, что ей сейчас так будет лучше. Тёмная кухня и лишь пучок света от телефона. Несколько минут постояв в коридоре, Майкл зашёл в папину комнату.

– Там лампочка перегорела. Поменять надо.

– Ага. Доиграю, мне три минуты осталось, – не поднимая глаз, отозвался папа. Тёмные волосы с проседью. Белая футболка, тапочки и шорты. Скоро его здесь не будет. Кресло опустеет, а он будет существовать в другом месте. Где?

– Па, вы разводитесь? Из-за меня?

– Да. – Отложил телефон и спокойно посмотрел на сына. – Сложно всё, потом поймёшь.

Причину развода родители не раскрыли, и Майкл решил, что дело в нём и его учёбе. Вот если бы он был примерным сыном, то мама с папой радовались бы, а не ругались.

Следующие полгода Майкл провёл в спортзале. С мячом в руках он думал о правильных движениях, бросковой стойке и чётких попаданиях. Слушал, как мяч взрывает сетку. Трёхочковая линия, пара ударов, два шага и по кольцу. Автопас, мяч, два шага и бросок. Три метра от кольца, два шага с места и снизу по кольцу.

– Майкл, расходиться пора!

Автопас, мяч в две руки, остановка двумя шагами и в баскетбольную стойку.

– Эй, Джексон, треня из овер, – раздалось где-то снаружи. Из того мира, где нет проблем. Нет развода и маминых слёз. Нет назревающего перехода из частной школы в обычную. Нет!

После решения о разводе родители начали игнорировать друг друга. Сначала папа жил и ел в своей комнате, к общему столу не выходил, а потом вообще перестал появляться дома. Комната постепенно пустела: первыми исчезли ноутбук и часть одежды, потом телик и лампа со стола, за ними – все вещи с полок в шкафу. Остались бледно-зелёные обои, бордовые кресла и диван, журнальный столик, бежевый ковёр и папин запах. Странно, раньше Майкл не чувствовал его. Папа ушёл не попрощавшись. Возможно, думал, сын не заметит.

Мама же, наоборот, стала раньше возвращаться домой и тиранить Майкла насчёт учёбы. Каждую минуту требовала, чтобы он занимался. Стала проверять не только электронный дневник, но и домашку. Домашку, на которую Майкл давно забил. Задавать вопросы или высказывать желания ему было запрещено. Вместо папы в квартире завелось мамино «надо». Убираться, умываться, учиться, есть и вовремя идти спать.

«Мяч лежит в руке. Присесть, выпрямиться и сделать бросок по кольцу».

– Давай спать, завтра в школу. Вещи собрал?

– Да.

– И после школы сразу домой. Ты слышишь? Нам надо кое-что решить.

Мама вытерла руки о жёлтое кухонное полотенце. Повесила его на ручку духовки и, наверное, на автомате пошла в ванную.

Каждый вечер одно и тоже: приказ, напутствие – и в душ. Потом проверка, всё ли выполнил сын. Пожелание спокойной ночи. Закрытая дверь.

В школе, куда перевели Майкла, сосед по парте Тим решил его подставить: незаметно положил свой смартфон в рюкзак новенького. Посреди урока раздался максимально громкий звонок, взбесивший алгебраичку. Сначала Майкл не отреагировал на звук, идущий из рюкзака. Потребовалось время, чтобы он начал искать телефон у себя. Ведь свой он всегда отключал, да и звук был другим. В итоге непонимающие глаза у Тима и очередная двойка у соседа. На перемене Тимофей Погодин получил по заслугам, за что родителей Майкла Ласточкина вызвали к директору.

Это была первая семейная встреча после развода. Папа отрастил бородку и стал выглядеть старше своего возраста.

– Братан, ты меня подвёл. – Голос, по которому, оказывается, соскучился Майкл.

«Нет, па, это ты меня подвёл».

– Па, я же был прав.

В отражении окна Майкл увидел себя почти с папу ростом, худого, с широко раскрытыми глазами и непричёсанными светлыми волосами. А рядом родители. Папа, с которым не общались пару месяцев, и мама, когда-то счастливая, но не сейчас – волосы собраны в хвостик, на лице тёмные пятна какого-то крема.

– Можно было и словами договориться, – изрекла глубокую женскую мудрость.

«Можно было бы и вам договориться».

– Не умею я словами.

Майкл спрятал руки в карманы куртки и пошёл вперёд.

– И вот так теперь всегда, – догнала мамина жалоба.

– Алло!

– Ба, привет! Как себя чувствуешь?

– Всё хорошо. Как сам, внучок? Как школа?

– Нормально, но… Можно я у вас поживу? Дома не могу больше.

– Майкл, голубчик… – Сопереживающий ласковый голос. Тихий, спокойный. – Мы всегда с радостью, но маму оставлять нельзя, понимаешь же… Расскажи, как твой спорт? Как успехи?

– Ба, меня позвали на просмотр в клуб. Конечно, не ЦСКА, но для начала пойдёт. Представляешь, тренер приезжал, меня выбрал!

– Молодец! – прозвучала столь важная поддержка.

– Они хотят посмотреть меня, но родители не разрешают, – огорчённо поделился внук, – говорят, пока из троек не вылезу, никакого баскетбола. Ба, а мне эта школа не нравится, ещё хуже прошлой. Там хоть пацаны нормальные были – Егор, Адам, а тут отстой и тридцать человек в классе!

– Ох, тяжело тебе сейчас. Но ты справишься. Верю в тебя, милый. Мы с дедом всегда с тобой.

В назначенный день проб мама отказалась везти Майкла и запретила ехать самому. Папа поддержал бывшую жену.

– Ма, можно хоть попробую? Не факт, что возьмут.

– Нет! Учи уроки.

– Хоть в зал сходить можно?

– Ладно, – проявила милосердие, – но чтобы в восемь дома.

Собрав сумку, Майкл вышел на улицу. Моросящий дождь и ветер. Натянул капюшон, согнул спину и направился в бывшую школу. Из класса его забрали, но тренироваться разрешили.

– О, Джексон, здорова! Чё хмурый такой? У тя ж просмотр…

– Да ну их. – Отмахнулся Майкл, надевая футболку.

«Учи уроки. Чтобы в восемь дома. Главное учёба. Снова тройка».

– А-а, – рухнул на коричневый пол зала. Резкая острая боль в правой руке, но сильнее всего в плече.

– Джексон!

– Майкл!

Боль. Плечо. Боль. Тошнота.

– Держись, Майк. Врача вызвали.

Осмотр. Укол. Скорая.

– Сейчас позвоним родителям, чтобы приехали.

В приёмную вбежала мама.

– Женщина, бахилы!

– Хор… У меня сын!

Испуганные серые глаза увидели Майкла.

– Ты как? Что говорят? Что случилось?

– Плечо. Всё нормально, ма, не переживай.

– Никакого больше баскетбола. Понял? – мамина интонация была максимально понятной. Раньше так с сыном она не говорила. Майклу показалось, что смысл её слов дошёл до каждого, сидящего в приёмной.

– Виктория Павловна, Майклу надо остаться в больнице. Требуется небольшая операция.

Врачам удалось снизить боль. Наркоз, операция, и визуально плечо было на месте. Мама приезжала каждый день, папа через день, бабушка звонила ежечасно, а однажды приехали пацаны из зала.

– Ласточкин, да ты у нас звезда, – констатировала доктор во время обхода. – Опухоль почти спала. Тут хорошо. Завтра сдашь анализы, послезавтра на выписку.

– Спасибо, – улыбнулся Майкл.

Время в больнице не самое лучшее, но именно там Майкл ощутил, что его ценят и о нём волнуются. Мама передала, что даже из школы звонили – спрашивали, когда ждать обратно. Мысленно Майкл представлял, как пойдёт на тренировку, и постоянно повторял алгоритмы броска. Врачи сказали, что травма произошла, потому что играл без разминки и, видимо, неправильно двигался. Он вспомнил, как в момент падения злился на родителей и совершенно не думал о происходящем, допустив главную ошибку спортсмена.

Обув тапочки, Майкл спустился по холодной больничной лестнице на первый этаж. У гардероба стоял автомат с напитками и шоколадками.

– Далеко собрался? – остановил охранник.

– К автомату.

Майкл моргнул. Показалось, что что-то мелькнуло.

Подошёл к автомату и аккуратно заглянул за него. На полу, прижавшись к бледной стене, сидел комочек с напуганными глазами. Серый котёнок, который, видимо, понимал, что ему здесь нельзя быть. Но в больнице приятнее, чем снаружи. Непонятно, как этот малыш сумел пробраться в помещение.

– Не боись, Васёк, – шепнул Майкл и, сделав вид, будто что-то поднимает с пола, аккуратно взял котёнка в руку и перенёс под расстёгнутую кофту. Малыш сидел тихо, без сопротивлений. Мимо охранника заговорщики прошли боком. В туалете на четвёртом этаже оказалось пусто.

– Да ты легче мяча. И теплее.

Майкл вынул руку из-под кофты. Маленький, взъерошенный, пульсирующий, с ушками. Ушко! Правое оказалось порванным, место разрыва в тёмной корке.

– Ты как, бедолага? Что произошло? Голодный, наверное. И куда мне теперь тебя, Василий?

Посмотрел на часы, скоро должна приехать мама.

– Есть идея!

Больше часа новые друзья провели в холодном туалете. Когда кто-то входил, Майкл прятал котёнка под кофту. Ни разу не попавшись, они вышли в коридор после звонка мамы.

– Ты где был? В палате сказали, давно ушёл и не вернулся. Я испугалась.

– Всё нормально, ма. – Неожиданно Майкл поцеловал маму в ещё прохладную после улицы щёку. В ответ последовали объятия. И тут же:

– Ой, что это?

– Ма, надо поговорить.

Как оказалось, темы для разговора были у обоих. Майкл познакомил маму с крошечным раненым котёнком, попросил забрать его домой и обещал заботиться после того, как выпишут. Мама согласилась выполнить просьбу при условии, что сын перестанет играть в баскетбол. Ещё вчера она поговорила с врачом, и тот сказал, что травма может повторяться и что с каждым разом она будет тяжелее.

– Я хочу играть. Ты не понимаешь, баскетбол для меня больше, чем просто спорт. Он помогает мне… жить.

– Да послушай ты хотя б врачей!

– Обещаю подумать. Забери пока Васька́ домой и покорми.

– Хорошо, но если узнаю, что ты снова играешь, выставлю его за дверь.

Майкл мучался: верить врачам он отказывался, но мысли о беззащитном, крошечном котёнке создавали тепло в области солнечного сплетения. Взяв на себя ответственность за Васька́, пришлось сообщить пацанам об уходе из спорта.

– Шутишь?

– Ну, Джексон, а как без тебя? Нас на соревнования позвали.

– Сорри, пацаны. Я пас.

Закинув рюкзак за здоровое плечо, Майкл пошёл домой, где ждал его немного подросший Васька.

Новоиспечённый хозяин уже успел сводить котёнка к ветеринару. На первом приёме малышу обработали порванное ухо, взяли анализы и рассказали, как правильно ухаживать. Васька оказался умным и благодарным питомцем. Запрыгивал на колени к Майклу и позволял себя гладить. А вот специально купленному домику котёнок предпочёл коробку из-под пылесоса. Часто забирался под кровать и гонял там пыль, после чего безостановочно чихал. Любил играть с носками Майкла, зато мягкую мышку игнорировал. Обожал наблюдать за голубями, когда те садились на подоконник. Мама быстро привыкла к Ваське, покупала ему корм и наполнитель для лотка и даже развлекала палочкой-дразнилкой. Но на сына по-прежнему давила. В какой-то момент даже призналась, что привыкла к баскетболу, но ни за что Майкла больше туда не отпустит.

Весна была тяжёлой. Учителя в школе всё скучнее рассказывали свои предметы, зато каждый день увеличивали домашку. Ребята в классе быстро приняли Майкла, но они ему были не интересны. Ни один из них не увлекался спортом, а пропадать в телефоне он не хотел, и без этого многим был похож на папу. Мама постоянно грустила и злилась, когда дома что-нибудь ломалось, а после развода поломки стали происходить чаще. Мысли и тело Майкла требовали баскетбола. Снились зал и удары мяча, корзина, в которую надо попасть. Ночами он был чемпионом, играл за ЦСКА и получал награды в номинации «Лучший игрок». А днём существовал в серой реальности. Дома Васька ободрал обои в маминой комнате, и Майклу пришлось реанимировать стены. Но самым тяжёлым стала болезнь дедушки. Внук точно не знал, что случилось, но при каждом разговоре с бабушкой голос её становился всё грустнее, а мама после телефонных бесед украдкой вытирала слёзы.

– Ма, что с дедушкой?

– Приболел, но скоро поправится. – Взгляд на стену.

– Точно?

– По-другому никак. Как твои уроки? Неси тетради, показывай.

Учебный год закончился всего лишь с одной тройкой – по русскому. Добиться этого было непросто. И если бы не Васька, Майкл думал, он не справился бы. Вокруг будто всё рушилось, а подрастающий серый кот продолжал радоваться жизни. Майкл не раз пытался представить, как сложилась бы судьба котёнка, не подбери он тогда его. Ведь была какая-то история. Кто-то порвал ему ухо, значит, малыш пережил нападение. В момент знакомства Васька был совсем-совсем один, но дался в руки незнакомцу. Был голодным – преодолел и это. И, кто знает, возможно, его вообще хотели утопить… Но кот здесь – в тепле и среди заботящихся о нём людей, довольный жизнью. Единственный вывод: и у Майкла впереди есть свет.

– С днём рожде-нья те-бя, с днём рожде-нья, люби-мый Майкл! С днём рожде-нья те-бя! – пели хором родители. Осунувшиеся бабушка с дедушкой не поддерживали песню, и внук был им благодарен. Васька тёрся о ногу.

Майкл пытался поверить родительским улыбкам, но больше торта и загадывания желания хотел, чтобы папа вернулся в семью, а дедушка выздоровел.

– Надо же, уже четырнадцать, – вздохнула бабушка и отпила морс. – Как сейчас помню звонок Сергея с новостью, что сын родился. Хороший был день…

На четырнадцатилетие дедушка с бабушкой подарили внуку велосипед. Знали, чем удастся заменить баскетбол.

– Слушай, Вась, а не сгонять ли нам на Селигер? – Идея фикс участила сердцебиение Майкла. – Сейчас! Но лучше завтра.

Он снял наушники и присел на корточки, чтобы погладить любимого кота. В этот день Майкл накатал тридцать километров. И чувствовал себя героем!