В поместье дни проходили в суете и приготовлениях к приезду императора. А тем временем за окном осень вступала в свои права, деревья надевали золотой наряд, а горные поляны и склоны как никогда были покрыты пестрым ковром из вереска. По утрам и вечерам густой туман окутывал землю. Так что иной всадник мог сбиться с дороги, если плохо знал путь.

С того самого дня, когда они встретились в библиотеке, Елена лишь пару раз видела Кольбейна. И всегда он был в сопровождении герцогини Вигдис. И как бы она не гнала от себя эту мысль, все это выглядело не иначе, как ухаживания с его стороны, которые с удовольствием принимались другой стороной.

«Значит, тому и быть?» – с тоской в сердце думала Елена, издалека наблюдая за тем, как герцог с герцогиней катаются на лодке по пруду среди объятых пламенем деревьев и опавшей листвы.

В эти дни, если выдавалось немного свободного времени, Елена старалась уехать подальше от поместья и покататься верхом по полям, пособирать вереск. Ни с чем не сравнима та хрустальная красота, которой наполняются лес и горы, когда прощаются с летом и теплом. Елена любила осень. Эту щемящую грусть вокруг, эту свежесть, эти прощальные крики журавлей в небе и белый иней на зеленой траве по утрам. Компанию ей теперь всегда составляла Фрея. В короткий срок девушки стали неразлучны, словно родные сестры. Они были очень похожи в своих мыслях, в своих мечтах, любили лес и быструю езду на лошадях. На эти прогулки Берси разрешил Фрее брать серую в яблоках кобылу. К большому удивлению Елены, Фрея оказалась отличной наездницей, иной глубокий овраг, где Елена осторожничала и предпочитала объехать, Фрея легко перепрыгивала, пришпорив кобылу.

– Не удивляйся так! – хохотала Фрея, завидев полный восхищения и удивления взгляд подруги. – Я же долгое время жила среди военных, вдобавок ко всему мой отец был кузнецом. Было странно, если бы меня не научили ездить верхом.

Елена набралась храбрости и попробовала так же перепрыгнуть через овраг, но лишь больно свалилась на бок. Потирая ударенное место, девушка с обидой посмотрела на Смуглого. Конь лишь прижал уши и замахал хвостом.

– Он не виноват, – объясняла Фрея, – Смуглый просто выполняет то, что ты приказываешь ему через движения туловища, ног и рук. Давай, попробуем еще раз. Только не торопись, сохраняй холодную голову. Перед самым прыжком надо выждать момент и только лишь затем прыгать. У тебя не получается, потому что ты слишком торопишься.

Елена села в седло, она была полна решимости одолеть этот овраг. И вот через несколько попыток ей, наконец, удалось это сделать. Смуглый разогнался, Елена выждала момент и пришпорила коня, мгновение – и они уже стояли на другом конце оврага.

– У меня получилось, Фрея! Получилось!

Девушки радостно засмеялись, и их смех эхом разлетелся по осеннему лесу.

– Пойдем, я кое-что тебе покажу, – сказала Елена подруге.

Они заходили все глубже и глубже в лесную чащу.

– Вот погляди! – показала она рукой место, где были волчата.

Фрея осторожно ступала по поляне, при ярком свете солнца здесь было не менее прекрасно и таинственно, чем в ночное время.

– Как же красиво! – вздохнула Фрея, глядя по сторонам.

– Это моя тайная лунная поляна! – с гордостью объявила Елена. – А вот и само место.

Девушки наклонились и, убрав опавшие листья и сучья, раскрыли яму и заглянули внутрь. К счастью, она оказалась пуста.

– Это просто невероятно, как волчица поняла, что именно тебе можно довериться в спасении ее волчат, – дивилась Фрея.

Елена пожала плечами.

– Думаю, на тот момент у нее просто не было выбора, времени на их спасение оставалось мало. А знаешь, что? У меня есть предложение! Давай эту яму закопаем, чтобы уже никто никогда в нее не попался?

Фрея серьезно посмотрела на Елену.

– Это не поможет, мы закопаем эту, люди выроют другую.

Взгляд ее при этом погрустнел.

– Ну и что! – твердо заявила Елена, вставая на ноги и протягивая подруге руку. – Мы сделаем хоть то немногое, что можем, и это уже будет что-то.

Фрея смотрела на улыбающуюся Елену и на ее протянутую к ней руку.

– Пойдем? – спросила Елена.

– Пойдем! – ответила Фрея, улыбнулась и взяла подругу за руку.

На следующий день, захватив из сарая небольшие лопаты, девушки вернулись на поляну и засыпали землей яму.

– Смотри, что я еще с собой взяла, – заговорщицки прошептала Елена и достала из кармана горсть луковиц. – Посадим сейчас тюльпаны и нарциссы в землю, а весной они расцветут, будет очень красиво.

– Замечательная идея, – согласилась Фрея и стала помогать раскапывать лунки и сажать луковицы.

Работа у девушек спорилась.

– Фрея?

– Что?

Елена не секунду замялась.

– Ты бы хотела уйти со мной из поместья после приезда императора?

Фрея подняла удивленные глаза.

– О чем ты говоришь, Елена? Подожди… Ты хочешь себя выкупить? – догадалась она.

Елена кивнула.

– Да, у меня есть деньги, чтобы выкупить еще троих.

– Значит, ты уходишь из поместья? Покидаешь всех тех, кому ты дорога, – проговорила Фрея задумчиво.

Елена грустно улыбнулась.

– Я как раз пытаюсь всех, кто мне дорог, забрать с собой. Но пока что все отказываются. Я спросила Магги и Берси, но они оба назвали одинаковые причины для отказа. Что-то там о седой старости и верности дому Наттеньеров. Но ты, Фрея, – и она взяла испачканную землей руку подруги в свою, – ты ведь молода и наверняка хочешь другой жизни, чем здесь? Пойдем со мной?

Фрея подняла глаза и мечтательно посмотрела на осеннее небо среди пожелтевшей листвы.

– Быть свободной, – тихо прошептала она и закрыла глаза, словно задумавшись, но тут же вздрогнула, – нет, это слишком заманчиво для меня.

Она резко отдернула руку и поднялась на ноги. Взгляд ее васильковых глаз изменился, он стал словно непроницаемым.

– Нет, Елена, я не смогу уйти с тобой, извини.

– Но, Фрея!

– Нам пора возвращаться назад, – перебила она и быстро направилась к лошадям.

Елена растеряно смотрела на удаляющуюся фигуру подруги. Она была уверена, что Фрея согласиться уйти с ней, согласиться начать новую жизнь. Неужели ей не дорога свобода? Не дорог этот шанс навсегда расстаться с крепостной жизнью?

– Кстати, спроси Варди, уверена, он согласится уйти с тобой, – посоветовала Фрея, уже садясь на лошадь.

– Ты думаешь? – засомневалась Елена. – Вдруг у него тоже особая любовь и верность к хозяевам, и он откажется?

Фрея прищурила глаза и усмехнулась.

– Поверь мне, он не откажется.

Уже вернувшись в поместье, ставя лошадей в стойла и беря букеты вереска, что девушки собрали на склонах, они заметили какое-то оживление на заднем дворе.

– Странно, что могло произойти? – проговорила Елена в замешательстве. – Император же только через три дня приезжает.

Вдалеке у сараев они увидели Варди.

– Варди, что случилось? – обратилась Елена к другу. – Что за суета вокруг?

В этот самый момент юноша грузил огромные бочки с зерном, чтобы отвезти их на мельницу.

– А вы и не знаете? – проговорил он, тяжело дыша и вытирая пот с лица рукавом рубахи. – Известие пришло радостное, герцог Кольбейн и герцогиня Вигдис Эмиртейн помолвлены.

Что-то странное произошло с Еленой, она вдруг почувствовала, как руки холодеют, а пушистый вереск рассыпается перед ногами.

– Что ж, событие ожидаемое, разве нет? – сказала Фрея. – Елена, у меня осталось много дел, пора возвращаться в швейную.

И она поспешно удалилась.

Кругом было шумно, стучали молотки, звенела пила, мимо пробежала кухарка с ведрами.

Елена молчала, она ничего не замечала вокруг, взгляд ее был устремлен на рассыпавшиеся цветы. Варди пристально смотрел на нее.

– Ты в порядке? – спросил он наконец.

– Конечно я в порядке, с чего бы мне не быть в порядке? Господа женятся, совет им и любовь.

Она склонилась над рассыпанным вереском и попробовала собрать его, но пальцы не слушались ее. Варди стал помогать ей.

– Он герцог, Елена, – сказал он тихо, подбирая цветы, – а герцоги всегда женятся на равных себе. Это нормально.

– Конечно нормально, я только надеюсь, что нас больше не заставят мыть витражи в галерее, – она хотела пошутить, но слезы душили ее.

Вырвав вереск из рук Варди, Елена побежала к себе в комнату, упала на кровать и горько заплакала.

Почему она плачет? Чего она ждала? Что Кольбейн женится на ней? Елена плакала от злобы на себя, от разбитых надежд и грез, и от того, что понимала, как бы сильно она не пыталась себя обмануть, она была безнадежно влюблена.

Остаток дня прошел как в тумане. Елена машинально делала работу. Помогала Берси мыть лошадей, чистить стойла, затем тетушка Магги попросила помощи на кухне.

– Завтра днем хотят устроить праздничный обед в честь помолвки. Мы и так измотаны в связи с приездом императора, теперь еще и хозяйская помолвка намечается, – жаловалась тетушка, повязывая фартук на Елене и давая резать овощи.

Все разговоры вокруг были только о помолвке и предстоящей свадьбе.

– Решили весной свадьбу играть, – услышала Елена сквозь дурман.

– Ну так это у герцогов всегда так, сначала помолвка и через полгода свадьба, – ответил кто-то.

Был уже глубокий вечер, когда она смогла наконец освободиться от работы и пойти в комнату. Фреи не было на месте.

Елена села на кровать и стала задумчиво смотреть в окно. Луна была огромной и сияющей в этот вечер. Когда она в последний раз видела такую луну?

– Тогда! – вспомнила Елена вдруг. – Когда чуть не упала в реку, и герцог спас меня.

Она закрыла глаза. И снова перед ней бурлящий речной поток за спиной, уходящая из-под ног земля и сильные руки Кольбейна, сжимающие ее в объятиях. Она не могла совладать со своими чувствами, в сильном волнении Елена поднялась и вышла из комнаты. В такую ночь ей все равно было не уснуть. Сразу за задним двором стоял огромный раскидистый дуб. Уже много раз его хотели спилить, но все откладывали. Иногда, когда Елена хотела от чего-то сбежать, а выехать верхом не было возможности, она забиралась на этот дуб, и там, в тени его листвы, находила свое убежище. И вот сейчас она забиралась по веткам все выше и выше, представляя себе, что она птица и сможет улететь. Ей удалось взобраться почти до самой макушки, найдя ветку поудобней, она села на нее и стала смотреть по сторонам.

Над головой у Елены было звездное небо и красавица луна, внизу раскинулась темная земля, а вдалеке шумел таинственный мерцающий лес. Девушка сняла чепец и распустила волосы, густым блестящим потоком они упали ей на спину и грудь. Ей хотелось почувствовать себя свободной и все забыть. Забыть навсегда. Она посмотрела на луну. Это было странно и даже порой пугающе для самой Елены, но именно в полнолуние она всегда ощущала в себе необычайный прилив сил и энергии. Все эти годы жизни на заднем дворе как бы тяжело и плохо ей не было, приходило полнолуние и словно обновляло ее. И теперь та страшная, щемящая тоска, что сковывала ее сердце, слабела. «Я смогу это пережить, – говорила про себя Елена, обращаясь к луне, как к подруге, – я позволила глупым мечтам завладеть мною, но теперь это в прошлом. Теперь я вижу свой путь и пойду им».

Елена не знала, сколько она уже сидела на дереве, как вдруг внизу послышались шаги. Всматриваясь между ветками, насколько позволяла темнота вокруг, девушка увидела, как черная фигура в длинном плаще подошла к дереву и замерла. Казалось, этот человек кого-то поджидал. Прошло где-то около получаса, как вдруг послышался скрип калитки заднего двора и к дереву приблизился еще кто-то. Лунный свет упал на его лицо, и Елена с испугом узнала в подошедшем человеке герцога Кольбейна.

– Ну что? Все готово? – спросил он человека в черном.

– Да, мой господин, – отвечал тот с поклоном.

– Император прибывает через три дня, осечек быть не должно.

Человек в черном еще раз поклонился и скрылся в ночи.

Кольбейн какое-то время постоял под дубом, затем медленно пошел вдоль ограды, иногда он останавливался и задумчиво смотрел себе под ноги. Он уже почти подошел к калитке, как вдруг Елена заметила, как кто-то крадется за его спиной, в лунном свете резко сверкнул кинжал.

Времени на раздумья не оставалось.

– Кольбейн, берегитесь! Сзади! – крикнула Елена изо всех сил.

Убийца уже занес руку для удара, но Кольбейн смог во время увернуться, кинжал прошел совсем близко от его лица, другой рукой он выбил оружие и схватил убийцу. Пытаясь вырваться, тот кинул в глаза герцога какой-то порошок.

– А! – закричал Кольбейн от боли, хватаясь за глаза и выпуская убийцу, этого тому было достаточно, чтобы скрыться в темноте.

Елена уже слезла с дерева и со всех ног бежала к герцогу.

– Ваша светлость, что с вами?! – кричала она, наклоняясь к нему. Кольбейн все еще не мог раскрыть глаза.

– Елена? – проговорил он потрясенно, морщась от боли. – Это вы?! Проклятье, откуда вы здесь взялись?!

– Я сейчас принесу воды, чтобы промыть ваши глаза, – сказала Елена и побежала к калитке.

Какое счастье, что кадка с водой стояла поблизости. Елена схватила ее и побежала обратно.

– Вот, ваша светлость, это вода.

Она помогла Кольбейну опуститься на траву. Он взял воду и плеснул себе в глаза.

– Сейчас лучше? – волновалась Елена.

Кольбейн щурил глаза, словно от яркого света.

– Ваша светлость, вы можете видеть?

Но он не отвечал. Тогда она взяла его голову в свои руки и повернула к себе.

– Вы видите меня?

Кольбейн замер, смотря Елене прямо в глаза, а затем медленно улыбнулся.

– О да, – ответил он хрипло, – я вижу тебя, Елена. И чтобы видеть тебя, мне не нужны глаза.

Герцог отнял от своего лица ее руки и поднес их к губам.

– Ты спасла мне жизнь, – проговорил он, нежно целуя сначала одну, потом вторую руку, – из всех неземных духов Предки послали мне сегодня на спасение тебя, значит я еще не совсем конченый человек.

Кольбейн тихонько рассмеялся.

С трудом сдерживая дрожь, Елена вырвала свои руки и вскочила на ноги.

– Как вы можете смеяться в такой ситуации, ваша светлость? – проговорила она раздосадовано. – Ведь вас только что пытались убить!

Но серьезный тон Елены, казалось, еще больше веселил его.

– Ты мне сейчас очень напоминаешь мою учительницу в детстве, такая же строгая, не разрешала мне смеяться. Но разве я не должен радоваться, раз только что был спасен от смерти, и не кем-нибудь, а тобой – самым совершенным существом на земле?

Он явно был в хорошем настроении, несмотря на покушение. Но Елене было не до смеха, она с тревогой и страхом продолжала смотреть на него.

– Прошу вас, подумайте, кто мог бы хотеть вашей смерти? – спросила она строго.

– О, желающих моей смерти наберется с не один десяток так это точно, тебе начать перечислять сейчас?

– Как это возможно? – спросила Елена.

– Что тебя так удивляет?

– Я не понимаю, как кто-то может желать вашей смерти? Как можно желать смерти хорошего человека?

Кольбейн перестал улыбаться, поднялся и серьезно посмотрел на Елену.

– Почему ты думаешь, что я хороший человек? – спросил вдруг он.

– Потому что я вижу, какой вы, – проговорила Елена, глядя ему в глаза.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и, казалось, все вокруг исчезло, остались лишь они одни и сияющая луна над их головами. Кольбейн медленно поднял руку и коснулся щеки Елены.

– Когда я рядом с тобой я действительно другой. Но внешность обманчива, – оторвав от нее взгляд, Кольбейн отошел и посмотрел на звездное небо.

– Сегодня я расскажу тебе одну историю, моя пташка – сказал он полушутя полусерьезно, складывая за спиной руки, – эта история будет в благодарность за мое спасение и в назидание всем хорошим девочкам, как ты, которые верят в хороших мальчиков. Эта история об одном мальчишке. Он был хорошим таким ребенком, любил родителей и брата с сестрами. Особенно он любил младшую сестренку, нежную, чистую и любящую его всем своим существом – ну совсем как ты, Елена! – весело добавил Кольбейн, заставляя девушку густо покраснеть. – Но мальчишка на то он и мальчишка, – продолжал герцог, медленно ступая вдоль ограды, – ему было мало девчачьих игр, он хотел быть взрослым, и чтобы его уважали. Он все повторял за старшими, особенно за старшим братом. Надо отметить, что брат его, уже будучи подростком, отличался редкой изощренной жестокостью, и игры у него были соответствующие. Забить камнями до полусмерти старика или ребенка, мучить пойманных в капкан маленьких лисят или птиц, это и другие различные зверства были весьма по душе брату этого мальчишки. И наш маленький герой повторял за братом, чтоб понравиться ему, и чтобы тот начал его уважать. Однажды младшей сестренке подарили щенка. Такого смешного, всего белого и пушистого. Сестренка его обожала и везде брала с собой, даже в постель. Но однажды старший брат решил провести одну шутку с этим щенком и подговорил нашего юного героя, чтобы тот взял его у сестры. Девочка поначалу не хотела давать собаку любимому братцу, но потом девичье сердце дрогнуло, и щенок оказался в руках у мальчишки. Далее шутка состояла в том, чтобы накормить щенка куском мяса, в котором будет спрятано битое стекло. И наш герой, тот самый хороший мальчик, так и сделал. Собака взывала от боли, стала кружиться, бросилась к реке и прыгнула в воду. Сестренка очень испугалась, горько заплакала, побежала за щенком, сорвалась с крутого берега и утонула в реке. Вот такая история, – закончил глухо Кольбейн, смотря себе под ноги.

По щекам Елены бежали слезы. «Так вот что случилось с маленькой Греттой, – думала она, – какой ужас!»

– Так что в следующий раз, – продолжал Кольбейн, пытаясь казаться веселее, – когда захочется поверить, что какой-то мужчина хороший, сильно в этом усомнитесь, сударыня, так как, возможно, он окажется чудовищем, от которого надо бежать.

Он замолчал и посмотрел куда-то вдаль, в темноту.

– Нет! Нет! – воскликнула Елена, плача. – Вы не чудовище!

Она подошла к герцогу и положила ему руку на плечо.

– Вы не чудовище, слышите?!

Лицо Кольбейна резко изменилось, теперь на нем читались растерянность и боль. Он схватил Елену за руку, привлекая к себе. Прислонившись своим лбом к ее лбу, Кольбейн устало закрыл глаза.

– Елена, – прошептал он, и снова, как и тогда в библиотеке, ее бросило в жар от того, как он произносит ее имя, как прижимает к себе. Она подняла руки и осмелилась обнять его за шею, и они так и стояли некоторое время. Казалось, луна и звезды замерли, наблюдая за тем, что происходит между двумя молодыми людьми, стоящими неподвижно возле дерева.

– Когда я вот так держу тебя в своих объятьях, – продолжал Кольбейн, еще крепче прижимая к себе Елену, – мне становится страшно. Страшно от того, что в этот момент мне больше ничего не нужно. Все остальное становится настолько глупым и незначительным. Что это все по сравнению с твоей красотой, с тем счастьем, что я держу сейчас у себя в руках? Но потом я начинаю думать, а как же все те усилия, весь тот пот и кровь, что я проливал, идя к цели? Все забыть? Все перечеркнуть ради вот этой красоты? – и склонившись, герцог жарко поцеловал шею Елены. – Ради вот этих неземных глаз, – и его губы коснулись глаз Елены, – все отпустить? Все отдать другим? Ради тебя? – и Кольбейн склонился к ее губам и почти коснулся их. Но она вырвалась из его объятий и отошла. Ее била дрожь.

– Ваша светлость, это все нехорошо, – прошептала Елена. Но Кольбейн подошел к ней сзади, рванув к себе за плечи и целуя ее волосы, пылко проговорил:

– Правда? А мне кажется как раз, наоборот, очень хорошо.

Но Елена снова вырвалась и прошептала, едва дыша:

– Ваша светлость, у вас теперь есть невеста, вы обручены.

Кольбейн удивлено посмотрел на Елену, словно не сразу поняв, о ком она говорит, а затем неожиданно рассмеялся, выражение его лица изменилось.

– А, моя прекрасная и богатенькая Вигдис! Ну да, я с ней обручился, и ох, как же я был бы счастлив еще какой-то месяц назад от мысли, что женюсь на такой выгодной для меня партии. Но имел несчастье встретить вас по дороге сюда. Вы свалились прямо на меня в прямом и переносном смысле слова. И как только я взял вас в свои объятья там, на обрыве, я стал, как одержимый. Как какой-то дурачок-романтик везде и всюду ищу вас, – Кольбейн отошел от Елены и, сложив руки на груди, спиной прислонился к ограде, – я сразу понял по платью, что вы из прислуги моего дома, – продолжал он, с улыбкой глядя на растерянную Елену, – и как приехал, всматривался в каждое лицо, пытаясь среди всех найти вас. Даже решил перезнакомиться со всей прислугой, чем изрядно напугал мать с отцом. Но вы, знаете ли, не спешили в тот вечер домой. И что же мне оставалось делать? Я жаждал увидеть еще раз ваше лицо, я не мог уснуть и пошел на задний двор и, как вор, стал поджидать из-за угла, не явитесь ли вы. И вот когда мое ожидание мне порядком надоело, вы вошли, ведя лошадь. Я стоял, как пораженный, никогда в своей жизни я не видел никого прекраснее вас, Елена, и с той самой минуты жизнь моя превратилась в ад, в борьбу разума с сердцем.

Елена слушала герцога и не верила своим ушам. Это признание, как ей к нему относиться? И в тот вечер значит ей не показалось, что она кого-то видела в тени.

Кольбейн пристально смотрел на нее, его улыбка стала немного растерянной.

– Ну что же вы молчите, моя красавица?

Елена опустила глаза, что она могла ответить на все это?

– Видимо, ваш разум победил, – заключила наконец она.

Кольбейн приблизился к ней.

– Конечно, – сказал он серьезно, – хотя признаюсь, мне далось это решение ох как не просто. Я герцог императорской фамилии, я не мог жениться на прислуге, пускай она и самое прекрасное, неземное создание на свете.

Елена молчала, а чего она ожидала? «Его светлость герцог Кольбейн просто охочь до женщин, как и Лейв», – вспомнила она слова Гуллы. «Вот она истинная правда! – думала Елена. – Я просто объект его желания, и, воспользовавшись мной, он меня выбросит, как выбрасывал женщин Лейв». Елена закрыла глаза, сердце ее болезненно сжалось. Кольбейн в волнении склонился к ее лицу.

– Вы побледнели, сударыня? Вы расстроились из-за моих слов? Но ведь я сказал всего лишь правду, правду, которую вы и сами прекрасно знаете.

Елена открыла глаза и посмотрела на Кольбейна. Он же все так же внимательно наблюдал за ней.

– Нет, ваша светлость, я лишь благодарна вам за прямоту, – промолвила она спокойно, отходя на безопасное расстояние от герцога, – вы будете делать то, что должны, и я тоже буду делать то, что должна.

Она поклонилась в почтении и направилась к калитке.

– Елена! – окликнул ее вдруг Кольбейн.

Она обернулась.

– Я так понимаю, что вы уже давно сидели на том дереве, и видели не только моего убийцу, но и то, что было до этого, я прав?

Елена опустила глаза.

– Значит я прав, – заключил Кольбейн, понижая голос, – если бы на вашем месте был бы кто угодно другой, я бы четко знал, как мне поступить сейчас, дабы обезопасить себя.

По спине Елены пробежал холод, руки вцепились в прутья калитки. «Что он имеет в виду? Что бы он сделал?» – с испугом подумала она. Герцог смотрел на землю, словно задумавшись о чем-то. Потом поднял глаза и взглянул на нее исподлобья. Это был уже совсем другой взгляд. Мрачный и тяжелый.

– Но мне ничего не остается, как довериться вам, взять с вас слово, что вы не будете болтливы. Ведь так?

Кольбейн приблизился к Елене, наклонился к ее уху и прошептал, смотря в сторону:

– От вашего молчания будет зависеть моя судьба.

«Как один и тот же человек может быть настолько разным?» –думала она, смотря в ту сторону, куда только что ушел Кольбейн. Еще каких-то пять минут назад он был так нежен с ней, и вот уже через мгновение холоден, как снег, говорит о разуме и умных поступках, а затем и вовсе чуть ли не угрожает ей. Что было, если бы она не имела счастья ему нравиться, он бы убил ее, как свидетельницу его темных дел? Елена сжалась, словно от холода.

Вернувшись в комнату, она увидела, что Фрея уже спит. Но к самой Елене сон не шел. Она задумчиво сидела на кровати. Вихрь воспоминаний закружил ее. Она видела склонившегося над ней Кольбейна, страстно шепчущего ее имя, а вот уже через мгновение равнодушным голосом говорящего ей: «Я герцог благородных кровей, я не женюсь на прислуге».

– И это покушение, – проговорила вслух Елена, – кто же мог пытаться его убить?

Чтобы хоть как-то успокоиться и уснуть, она приняла решение завтра осмотреть место, где произошло нападение.

– Быть может, я найду что-то, что помогло бы поймать убийцу? – пробормотала Елена и сонно закрыла глаза.

***

Наступил новый день, полный забот и хлопот. Но сегодня все валилось из рук Елены. С тяжелым сердцем она ожидала приближения обеденного часа. Часа, когда Кольбейн и Вигдис официально объявят о своей помолвке.

Проведя большую часть утра в курятнике, а затем, ухаживая и доя коров, Елена решила сходить к месту, где ночью напали на герцога. Но ничего там не нашла. Вокруг забора и калитки было огромное количество следов самых разных размеров и формы.

– И как здесь понять, какие именно следы принадлежат убийце? – обреченно вздыхала Елена.

Она закрыла глаза и попробовала воспроизвести в памяти события прошлого вечера. Вот Кольбейн направляется к калитке, черная тень крадется за ним вдоль забора.

– Да! – вдруг поняла Елена. – Убийца пришел не со стороны дороги или поля…

Девушка стала медленно идти вдоль забора. Везде камни были хорошо прилажены друг к другу, никаких дыр и проемов не было. Там, где заканчивался забор и начиналось высокое ограждение и ров, окружавший сад и дворец, росли высокие ели. Их стволы были толстыми, а ветки с тонкими иглами густыми и совершенно непролазными. Держась за высокую траву, Елена осторожно спустилась в ров и подошла к елям.

– Что это? – с удивлением проговорила она. Один из камней в заборе немного выпирал, просунув руку между стволов, Елена толкнула камень, и тот упал, оставляя дыру в стене, достаточную, чтобы в нее мог пролезть человек.

Протиснувшись сначала между стволов елей, она начала осторожно ступать в проем в стене. Острые камни впились Елене в спину, сделав еще усилие и поцарапав лиф платья, девушка наконец смогла оказаться по другую сторону ограждения. Осмотревшись по сторонам, Елена поняла, что попала в сад.

– Возможно ли, что убийца пришел отсюда и до сих пор находится в поместье? – с тревогой думала она. – И может, он снова попытается напасть на его светлость?

После вчерашнего вечера, Елена надеялась больше никогда не встречаться с герцогом, она понимала, что между ними все закончилось, так и не начавшись, но в то же время не предупредить его о возможной опасности так же не могла. Она раздумывала, как ей поступить.

«Сегодня праздничный обед в честь помолвки, – грустно думала она, – а уже завтра ожидается приезд императора. Будет много людей и суматохи вокруг. Его светлость практически не будет оставаться один. Возможно, убийца побоится нападать. А после найду возможность, предупредить его». Но от этой мысли Елену бросило в жар, она представила себе, что вновь синие глаза Кольбейна будут внимательно смотреть на нее. Ее щеки запылали.

– Я только скажу ему, и все. Возможно, он будет бдительнее.

Она хотела уже возвращаться через проем в ограде, как вдруг услышала совсем рядом от себя лошадиное ржание. Осторожно раздвинув ветки акации, что росли тут, перед Еленой предстала поляна, ярко залитая солнцем, и закрытая со всех сторон деревьями. По ней ездил на лошади всадник. Ослепленная ярким солнечным светом после полумрака, Елена не сразу узнала всадника, но как только ее глаза снова стали хорошо видеть, она смогла его разглядеть. Крик ужаса едва не вырвался из ее груди. Это был герцог Лейв. Только недавно его возили гулять по парку в высоком кресле на колесах, лекари не прочили ему возможность сесть в седло и через полгода, а тут он и верхом! Заметив какой-то шорох, Лейв резко обернулся и направился к кустам акации, в которых пряталась Елена. Времени на раздумья не было. Надо было бежать. Сердце бешено колотилось от испуга. Добежав до проема в стене, Елена вновь протиснулась в него, и, привалив камень на место, пустилась прочь.

«Как такое возможно? – пронеслось у нее в голове. – Неужели это герцог Лейв был причастен к покушению на своего брата вчера?»

Она добежала до конюшни. Старик Берси сидел на своем любимом бревне перед воротами и смазывал колеса телеги дегтем.

– Тише! Тише! За тобой словно призраки гонятся! – проворчал Берси, завидев вбегающую Елену.

Старик немного подвинулся на бревне, освобождая место.

– Вот садись, отдохни немного и объясни, что у тебя снова приключилось.

Елена опустилась возле Берси, все еще тяжело дыша от бега.

– Берси, скажи, – начала она, задыхаясь, – возможно ли, чтобы человек, на которого месяц назад упала лошадь, мог преспокойно ездить верхом?

Старик оторвал взгляд от телеги.

– Чего только в жизни не бывает, зеленоглазая, – отвечал задумчиво старик, – я вот было наступил на огромный ржавый гвоздь, думал все, ходить уже не смогу, а работать-то надо, везде ездить-то надо. Так промыл рану водой, прижег для дезинфекции и пошел потихоньку. Через день-два все и прошло. Все возможно человеку, если он этого сильно захочет.

– Берси, – спросила Елена, вытирая со лба проступивший пот, – я слышала, что император бездетен, это правда?

– Да, правда, нет у него детишек.

– Как так случилось?

Старик было снова продолжил смазывать колеса, но тут внимательно посмотрел на Елену.

– Проклятие всех венценосных Наттеньеров. Так по крайней мере это называют в народе.

Елена никогда прежде не слышала об этом и с любопытством посмотрела на Берси.

– Проклятие?

– Ну да. Начиная с Асбарна Первого, все Наттеньеры, кто всходил на престол, все до единого умирали вдовцами. Хорошо, если хоть одна из жен, успевала родить ребенка, до того, как не отойти в мир иной. Помню, отец рассказывал, что у Мортена Великолепного одна за другой умерло три жены. Сам он был уже почтенный старик далеко за восемьдесят, взял себе еще одну четвертую жену –молодую герцогиню, и та через год умерла, родив мертвого младенца, а сам он скончался через пару дней. Хорошо хотя бы один ребенок выжил от первой жены. Его и назначили следующим императором. А так у венценосных Наттеньеров с чадородием плохо обстоят дела, а вот их братья или сестры к удивлению, наоборот, проблем с рождением детей никогда не знали. Поэтому очень часто приходилось на трон сажать не прямых наследников императоров, а их племянников, так как сами правители в большинстве своем умирали не только вдовцами, но и бездетными.

Елена с замиранием сердца слушала этот рассказ. Действительно было похоже на какой-то злой рок.

– А что, все жены императоров умирали от болезней?

– Да не обязательно, – отвечал Берси, – какую-то императрицу лошадь сбросила, и та шею сломала, какую-то отравили, но в основном почти все умирали при родах или в первый год после. Всех их объединял очень молодой возраст, еще ни одна императрица не доживала до тридцати лет. Как и покойная императрица Ловиз, красивая такая была, юная и свежая, словно роза. Помню ее на коронации в роскошных алых одеждах и короне на голове. Наш император Рагнар был влюблен в нее без памяти. Прожили они вместе лет пять, пока она не скончалась в родах. Император чуть ума не лишился, если бы не его брат, наш герцог Доран, наверное, руки на себя наложил. Так он и прожил один, не женился, хотя ему все советники говорили, что нужен наследник престола. Но император Рагнар не хотел и уже тогда решил, что сделает наследником кого-то из своих племянников: либо Лейва, либо Кольбейна. Так что наши молодые герцоги чуть ли не с рождения являются претендентами на престол.