Замок. Веретено. И Бесконечная ночь

Глава тридцать восемь

Замираю. Не дышу. Ладони холодеют. Нет, Керан, не приходи!

Перевожу взгляд на темное небо, чернеющее в отверстии над головой. Серебристая паутина дышит, словно живая, словно гигантское чудовище, проглотившее этот мир. Вечная ночь, непроходящее отчаяние одних людей, и полное забвение нормальной жизни у других. Но этому можно положить конец – убив Дракайну. Но тогда… Керан…

– Не может быть, – шепчу, смотря пустым взглядом над собой.

Смерть Керана – избавление для этого несчастного мира? Мира, которому я поклялась служить. Мира, ради которого оставила прежнюю жизнь.

Что-то страшное и тяжелое обрушилось глубоко внутри. Нет… Только не такая цена… Нет… Я не смогу заплатить ее… Никогда…

– Ты лжешь, – бросаю в белое лицо королевы вампиров, – Керан не умрет!

– Ах, Элая, Элая, – качает головой Дракайна, сладко улыбаясь. Ее глаза мерцают фосфорическим светом.

Мои боль и отчаяние были для этого чудовища самым сладостным наслаждением.

– Хочешь мы положим конец всему этому прямо сейчас? – ее тонкие брови изогнулись, а рука потянулась к мечу. – Полог падет, и все пять нечестивцев наконец придут к людям, которые их так ждут. Если ты этого так желаешь, то исполним же пророчество!

Я молчу, оцепенев от отчаяния и ужаса. Дракайна же встает в полный рост, так что ее белая фигура ярко выделается на фоне темного неба и сумрака пещеры, взгляд ее устремляется вглубь туннеля у меня за спиной. В следующую минуту до слуха доносится какой-то слабый шум, словно что-то катилось по камням.

И тут же десятки теней проступили из глубины пещеры, но Дракайна резко подняла руку.

– Стоять! Это мои гости.

Стук меж тем усиливался с каждой секундой, становился все ближе и отчетливей, а затем потек под ноги. Бросаю взгляд на камни и вижу небольшие черные горошины, прыгающие по камням. Мгновение. И они выросли в громадных черных волков-оберегов.

– Клод, – холодные губы невольно дрогнули в улыбке.

Каждая горошина словно орех с громким треском раскалывалась и из столба ослепительного света вырастал новый волк. Снова и снова. Им не было числа. Лицо Дракайны помрачнело. Видимо все же не все могла предвидеть королева вампиров своим прорицающим взглядом. Потрясение и черная ненависть читались теперь в этом взгляде.

Она стояла, оцепенев, наблюдая за тем, как все пространство пещеры наполнялось живыми оберегами. И лишь когда волки с грозным рыком бросились на притаившихся вампиров, из нутра Дракайны наконец вырвалось:

– Дети мои, защищайтесь!

С потолка полилась темная слизкая масса вурдалаков. Волки вгрызались им в тонкие шеи и одним махом отгрызали головы. Парочка отскочила и подкатилась прямо мне под ноги. Глаза монстров смотрели на меня и Дракайну, словно моля о спасении. Мы стояли в центре жуткой битвы. Неподвижные, словно два изваяния. Мое сердце неистово билось от радости и страха. Они здесь. Они пришли…

Черное облако вырвалось из отверстия и с громким карканьем окружило Дракайну, накрыв ее целиком, с головы до ног, сплошным столбом. В ту же секунду сияющие нити на полу разом вспыхнули, и мертвые вороны пали на камни. Волосы Дракайны извивались, словно змеи, а глаза жутко светились. Она не шевельнула даже бровью, все так же стоя неподвижно и сжимая меч в руке. Едва эта стая птиц погибла, как из отверстия показалась следующая, но с ней случилось ровно то же самое.

Пытаюсь ступить назад, но натыкаюсь на твердый клюв мертвого ворона. Невозможно сделать ни шага. Весь пол усеян телами издохших вурдалаков, искорёженными телами деревянных волков и мертвых птиц.

Новая стая воронов поглотила Дракайну, а из отверстия выпало что-то странное. Приглядываюсь и с ликованием узнаю веревочную лестницу.

– Элая! –голос Клода прорывается ко мне сквозь жуткие предсмертные вопли нечисти и рычание волков.

И вот уже рыжая взъерошенная голова показалась из-за отверстия. Не помня себя от радости, бросаюсь к качающейся лестнице.

– Скорее, Элая!

Я не вижу лица Клода, но знаю, что сейчас его глаза смотрят непривычно строго и серьезно.

Бегу прямо по черным перьям.

Туфли скользят на влажных от крови камнях, а сердце, казалось, уже давно колотится где-то в районе пяток.

Для начала надо сбежать из этого вампирского дурдома. А потом мы с Клодом обязательно что-нибудь придумаем, как спасти этот мир не ценою жизни Керана. Да, мы обязательно найдем выход!

Ловко обегаю свалившийся прямо под ноги труп вампира, но тут же что-то дергает меня остановиться.

На меня смотрели глаза Подика, и в них застыло столько страдания, что меня пробил насквозь озноб, а во рту стало горько.

– Сестра… – вырвался из его горла хрип, а слабая рука потянулась ко мне.

Ноги сами собой подкосились, и в следующую минуту я уже сжимала холодную ладонь вампира в своих руках.

– Я умираю? – Подик смотрел на меня и не видел.

Другой рукой сжимаю рот, чтобы остановить рыдание. Тело же юноши начало распадаться, превращаясь в прах. Но я не разжимала его руки. В груди жгло от невыносимого чувства бессилия.

– Подик… спасибо за все…

Губы парня дернулись в слабой улыбке.

– Позаботьтесь о моей лошадке… ей будет одиноко без меня… И о моей сестре, моей Марике, напишите о том, что я люблю ее… Обещайте мне!

«Обещайте мне» – было последнее, что успели произнести эти губы прежде, чем не развеяться прахом.

– Обещаю! – кричу уже в пустоту.

Кругом царил хаос битвы, я же стояла все так же на коленях, прижимая руки к груди. Еще секунду назад в них была ладонь Подика, а теперь лишь черный прах.

– Что же ты с собой сделал! – глухое рыдание вырывается из меня. – Зачем?!

Шум вокруг доходит до сознания словно сквозь вату. Я безучастно смотрю по сторонам, словно впервые вижу происходящее. И вдруг страшная правда обрушивается на меня камнем. Все эти мерзкие вурдалаки и вампиры были людьми! Они когда-то были людьми! Они хотели жить! Они любили, плакали и смеялись! А теперь они стали кровожадными монстрами. Почему же это произошло? Что с этим миром не так? Как их всех спасти?

– О, Боже, и в силах ли я спасти их? – стискиваю в отчаянии голову, которая, казалось, вот-вот разорвется. – Ведь я всего лишь слабый человек!

Сквозь невыносимую боль доносится отдаленный голос Клода. В глазах темнеет. Обхватываю себя руками. Я не смогу!

Еще несколько голов вурдалаков падает к ногам прямо с потолка, а умирающие вампиры тянут ко мне руки, цепляясь за подол платья.

– Я не могу! Нет!

– Элая!

Зажимаю уши.

– Я не могу!

Сильные руки сжимают плечи.

– Элая! – злое рычание Керана прямо над ухом разом выводит меня из ледяного оцепенения.

Его лицо проступает сквозь пелену фрагментами. Яркими вспышками. Красивые губы. Нос. Злые зеленые глаза. О да, вестник богов просто в бешенстве. Того и гляди прибьет меня вместе с моими же кровожадными сородичами.

– Какого демона ты здесь застыла! – прожигает взглядом Керан, тряся меня с такой силой, что пещера снова пошла кругом. – А ну марш к лестнице!

И не дав прийти в себя, грубо поволок сквозь гущу битвы к свисающей из отверстия лестнице, попутно рубя направо и налево попадающуюся на пути нечисть. Его черные одежды перепачканы кровью и грязью. Белоснежные волосы растрепаны.

Керан, не переставая ругать меня на чем свет стоит, уверено пробирается вперед. Я же неотрывно смотрю на нити на полу, и сердце падает: те же нити, что втекают искрящимися жилами в тело Дракайны, они же питают и Керана. Его сила в самом деле исходит от нечисти! Они связаны! А если убить всех вампиров, убить Дракайну? То? Что? Снова останавливаю взгляд на спине Керана, его суровом лице, и этих глазах, которые раньше вызывали во мне столько ужаса.

– Керан… – зову едва слышно, но мои слова тонут в рычании и криках.

Как мне дотянуться до него? Как сказать? Слова рвались из моей груди и не могли найти выхода, и от того становилось невыносимо больно.

Всадив меч глубоко в горло одному выскочившему вурдалаку, а второго отпихнув сапогом с такой силой, что тот отлетел к противоположной стене, Керан провел меня к лестнице.

– Элая! – кричал Клод, размахивая руками. – Поставь ее на ступеньку, Керан!

– И без тебя разберусь! – рявкнул взбешенный до предела Керан, подтягивая веревки лестницы. – Я вот одного не пойму, Фиантен, это у тебя развлечение такое – доводить меня?! Ну какого лешего ты там сидела?!

И снова зеленый взгляд впился со злобой в мое лицо, при этом меня уже усадили на деревянную ступень и тщательно привязывали веревкой вокруг талии к лестнице.

– Пойдет как страховка, а то, чего доброго, свалишься еще! – цедит сквозь зубы белобрысый вестник, стягивая веревки с такой силой, что из меня чуть весь дух не вышел.

– Полегче, – выхожу из себя, пытаясь оттолкнуть оборзевшего в край вестника локтем и расслабить удавку на животе, – не свинью же привязываешь!

– А по мне ты намного хуже любого животного, – губы Керана скривились в насмешке.

– Ах, ты подонок! – кровь вскипела в жилах. А я его еще жалела. Не хотела, чтобы он умирал. – Да ты!

Я не успела выместить своего возмущения на лице нахала, так как в следующую секунду он одной рукой перехватил мою занесенную для пощечины ладонь, а второй рукой пронзил мечом вурдалака, выскочившего прямо у меня из-за спины. Черная слизкая кровь брызнула мне в лицо.

– Ты хотела что-то сказать, Фиантен? – Керан явно веселился, наблюдая за тем, как я отчаянно отплевываюсь и рукавом протираю залепленные глаза.

– Подонок ты! – в бешенстве всем телом подаюсь вперед, чтобы исполосовать эту ухмыляющуюся физиономию, исцарапать эти злые глаза.

Но гибкая лестница ловко вильнула подо мной, изогнулась, и я неловко ткнулась щекой прямо в грудь Керана. И вдруг замерла…

Керан был без доспехов, лишь в черном бархатном костюме, расшитом серебром на воротнике в виде ворона. От его крепкой сильной фигуры так томительно сладко пахло инеем и морозом, а еще ветром. И вдруг весь мой гнев разом испарился, оставляя место лишь невыносимой усталости.

– Я так устала, – выдыхаю, прикрывая тяжелые веки и щекой сильнее вжимаясь в черный бархат, сквозь который отчетливо проступали стальные мускулы беспощадного вестника богов. – Я больше не могу, Керан… Я не вынесу этого. Мне казалось, что я сильная. Ведь я – Элая Фиантен, последняя из Первородных. Та, кто может исцелять людей. Но этого недостаточно! В этом мире столько зла! Столько боли! Я не смогу всех спасти!

Я говорила и говорила, не замечая, ни того, что черный бархат под щекой стал мокрым от горячих слез, ни того, что руки Керана крепко обнимают меня, а лицо спрятано в моих волосах. Время замерло для нас. Звуки битвы потонули в бешеном стуке сердца, но чье это было сердце – мое или Керана, невозможно было разобрать.

– Ты знаешь, я давно хотел тебе сказать, – голос Керана был так близко от моего уха, что щекотал нежную кожу шеи, вызывая мурашки и пугающее томление во всем теле, – ты не должна нести это бремя. Уничтожать вампиров – это удел вестников. Мы были призваны к новой жизни для служения только этой цели. Я все сделаю сам. А ты…– голос Керана вдруг странно дрогнул, – ты только живи, прошу тебя. Только живи, Элая Фиантен!

Я подняла глаза и встретилась с глазами Керана. В них больше не осталось ни злобы, ни бешенства, а был лишь теплый свет, лучистый, мягкий, обволакивающий. И этот свет проник внутрь моего уставшего измученного существа, прогоняя тьму и отчаяние.

– Керан, я еще хотела тебе сказать… – выдыхаю, готовая произнести самое важное.

Но белая бровь вестника иронически изогнулась, а лицо снова приняло насмешливое выражение.

– Неужели в любви решила признаться, а Фиантен?

– Что! – вскипела я, разом вспыхнув до ушей и корней волос.

– Эй, Клейториус! – махнул рукой Керан, не дав мне бросить чем-нибудь в ответ.

Лестница медленно стала подниматься кверху. Керан почти сразу скрылся под наскочившими на него вурдалаками, в другом конце пещеры сверкали латы прибывших с Кераном рыцарей.

– Элая, держись крепче! – крикнул сверху Клод.

Я вцепилась в веревки, продолжая неотрывно следить за ходом сражения, развернувшимся внизу. Вампиров и вурдалаков, казалось, не будет конца, но все же волки-обереги начинали одерживать вверх. Но самое главное – эта сверхсила Керана. Став одним коленом на пол и воткнув меч прямо в камни, он замер на несколько мгновений, вбирая в себя силу нитей – жизней нечисти.

Бросаю встревоженный взгляд в сторону Дракайны. Убитые вороны лежали толстым черным ковром вокруг нее. Ее же тонкая фигура белела на этом мрачном фоне, а меч Подика светился мистическим светом. Дракайна спокойно наблюдала за Кераном, не предпринимая никаких действий. Словно ее нисколько не заботило, что враги побеждают, что вестник богов вбирает силы для того, чтобы сразиться с ней.

Тем временем Керан уже был на ногах. Ловко перепрыгнув и вонзив меч в очередного вампира, он ринулся прямо к королеве. Сердце ухнуло в груди, когда меч Керана с оглушительным звоном натолкнулся на поставленный меч Дракайны. Керан нападал, с каждым ударом увеличивая силу и свирепость, но каждый раз словно натыкался на непреодолимую стену. Сила столкновения их была столь высока, что пещера стала трястись. Сверху подали камни прямо на нечисть и волков, рыцари же успевали вовремя уворачиваться от летевших на них булыжников.

– Их же сейчас всех раздавит! – пытаюсь крикнуть с высоты, но где уж там. Меня никто не слышит.

Керан меж тем обошел с нескольких сторон, не переставая нападать на королеву вампиров, но каждый раз его отбрасывало обратно. Но силы не покидали его. Он был неутомим, беспощаден и свиреп. Камни вставали дыбом под его ногами, нити втекали в тело с еще более ослепительным сиянием. Пещеру затрясло с новой силой.

– Уходите все! Уходите! – неистово машу руками, пытаясь подать знак рыцарям, но те уже и так смекнули, что пора уходить, пока не завалило выходы из пещеры.

Одна из колон, удерживавших свод задрожала и рухнула, погребя под собой большую часть нечисти.

– Элая! – голос Клода донесся сверху. – Мы постараемся поднимать быстрее! Держись крепче!

Поднимаю лицо и вижу его перепачканную взволнованную физиономию.

– А как же Керан?!

– Он выберется сам! Он же вестник богов! – только и крикнул Клод, и его голова снова скрылась из виду.

А через мгновение лестница в самом деле начала подниматься намного быстрее.

Мои глаза продолжали следить за Кераном. В поднявшейся пыли это было сделать уже намного сложнее.

– Где же ты? Ну! – сердце колотилось в горле, пыльцы впились в грубые веревки до боли.

А в гудящей голове билась лишь одна мысль – а если правда? Что, если королева не солгала, и их жизни с Кераном и в самом деле связаны? Умрет она, умрет и он?

– Не может быть…– шепчу, ловля взглядом блеснувшие в сумраке белоснежные волосы Керана. – Он не может умереть… Не может…

Пыль улеглась. Серебристый свет небесной паутины осветил груду камней, искорёженные тела волков и безголовые трупы вурдалаков. И в центре всего этого ужаса стояла на коленях Дракайна. В сверхчеловеческом усилии Керан смог-таки пробить защиту вампирши и выбить из ее рук меч. Дракайна спокойно, даже надменно смотрела на обезоружившего ее вестника богов и улыбалась. Той самой жуткой, леденящей душу улыбкой.

– Прими свою смерть, мерзкая нечисть! – глубокий, низкий голос Керана отразился от стен пещеры и вылетел к небу.

Я похолодела всем телом. Керан занес меч над королевой, и тут она перевела взгляд на меня. Он был наглый, насмешливый. Дракайна предвкушала ту боль, что я испытаю, когда пойму, что она говорила правду. Она предвкушала то страдание, которое обрушится на меня от осознания того, что я ничего не сделала, чтобы остановить гибель Керана. Дракайна ликовала. Она все равно победит. А Керан умрет.

Я не помню, каким образом мне удалось развязать веревки, вокруг талии. Я не понимаю, почему не разбилась, рухнув с высоты на камни. Где-то сверху послышался вопль отчаяния Клода, звавшего меня. Я бежала, не помня себя.

– Умри же, демон! – рев Керана сотряс стены и тут же резко оборвался.

Он смотрел на свой меч, смотрел на ухмыляющееся лицо вампирши у меня за спиной, он смотрел на лезвие, каким-то чудом не пронзившее мою грудь.

В бешеных глазах горела пламенем ярость и непонимание.

– Пошла прочь! – заорал Керан и хотел схватить меня, чтобы отшвырнуть, но я же обхватила двумя руками лезвие меча возле своей груди.

– Не делай этого! Прошу! Не убивай ее! – взмолилась я, чувствуя холодный метал на своей коже.

Беспощадность и ненависть черным огнем взвились в зрачках Керана.

– Защищаешь своего сородича?! – вырвалось из него рычание. – А ну пошла прочь, идиотка!

Но я упрямо не отходила. Я не дам восторжествовать Дракайне. Она не убьет Керана!

– Ты просто вампирша, защищающая свою королеву, – с отвращением в голосе выдавил Керан, – ты такая же, как и эта тварь, у тебя за спиной!

Сердце больно кольнуло от его слов. Но я не отступила. Пусть думает, что хочет.

Дракайна же склонила свое лицо к моему уху и заговорила таинственным шёпотом, не сводя глаз с Керана.

– Правильно, вестник, правильно. Пронзи наши сердца. Мое – вампирское, и то, что бьется в теле этой давно умершей девушки. Ведь ты уже делал это. Так сделай и второй раз.

– Что? – Керан замер, опешив от сказанных слов.

И тут же воздух задрожал от звонкого раскатистого смеха Дракайны. Она смеялась и смеялась. И вдруг раз – и растворилась в ночной тьме. И наступила тишина.

А посреди пещеры остались, замерев, две фигуры. Керана и моя. И холодная сталь меча разделяла нас.

Глава тридцать девять

Клерстар был осажден нечистью. Ночью, когда свет Цитрина магическим образом затухал. Именно с такой новостью примчался на взмыленной лошади посланник от бургомистра. Король Джеральд с принцем Джастианом укрылись под сводами замка, так же и дочери Верона.

– Его сиятельство приказывает немедленно возвращаться в город, каким бы не был исход операции по уничтожению вампирской королевы – чеканил посланник столпившимся вокруг него рыцарям, среди которых черная мрачная фигура Керана выделялась особенно сильно.

Мы выдвинулись сразу, едва выбравшись из вампирских катакомб. Оказалось, что они тянулись глубоко под землей вверх по реке ровно по границе с северными областями. Здесь уже хвойный лес сменялся скалистыми пиками, покрытыми льдом и густым снегом. Горные ущелья были столь узки, что свет Цитрина был не в силах рассеять мрак. Идеальное логово для кровожадных тварей, боящихся света.

Керан торопился, но дальнейшее продвижение усложняло наличие большого количества раненых.

– Мы не можем бросить их, – хмурился сэр Олдмэн, – они слишком слабы и не выдержат быстрой езды.

В шатре нависла тяжелая пауза.

– Клерстару сейчас нужен каждый воин, – вдруг взволнованно заговорил лохматый парень, к которому товарищи обращались как Маркус, – мы нужны королю! Мы обещали, что привезем черный прах проклятой королевы, а вместо этого окружили заботой ведьму, которая помешала сэру Керану нанести последний удар! Я отказываюсь понимать командира! Не иначе, как он околдован ею. Тогда единственно, что может снять чары – это смерть ведьмы!

– Прикуси свой язык, Маркус, – резко оборвал его сэр Олдмэн, – обсуждать приказы своего командира мерзко для воина Клерстара! Или хочешь стать псом Тарина и пойти ему во служение? Эта ведьма, как ты ее назвал, спасла и тебе жизнь в свое время, и является единственной надеждой на исцеление раненых ребят. Только поэтому сэр Керан и даровал ей жизнь. Кроме того, ее помиловал сам бургомистр.

– И поэтому мы везем ее будто царицу?! – продолжал горячиться парень.

Послышался взволнованный спор остальных рыцарей, кто-то горячо поддерживал сэра Олдмэна, кто-то считал, что весь отряд во главе с Кераном ожидает суровое наказание по возвращении в Клерстар, а кто-то считал, что Маркус прав, и самое правильное, привязать меня к лошади и гнать пешком весь путь до города.

Весь этот разговор происходил в шатре на берегу реки, где был разбит лагерь, едва надвинулась тьма. Ехать ночью с обозом раненых было делом крайне рискованным. Теперь же, после получения столь трагичных вестей из Клерстара, необходимо было принять срочное решение. Все ждали Керана, который ушел к повозке проверять раненых.

– Пусть эта ведьма исцеляет ребят, и мы тогда сможем ехать быстрее, – зашептался один парень.

– Вот же ты дубина, – бросил ему другой, – известно же, что она не может исцелять без волшебной прялки.

– О боги, – раздались шепотки, и через секунду кожу обожгло – видимо кто-то из воинов начертил защищающий знак.

Весь этот разговор доходил до меня отрывками сквозь пелену жара. Я лежала в том же шатре, только отделенная от собрания рыцарей занавеской.

Оказалось, что, упав с высоты на битые камни, я разодрала до мяса руки и колени, а вся правая сторона лица была исцарапана острыми гранями куска колонны, в который я уткнулась, пытаясь сохранить равновесие.

От полученных ран и потери крови я лишилась сознания, а очнулась уже в шатре, перевязанная с ног до головы. Меня бил жар, а все тело страшно болело. Жуткие тени, что жили лишь в кошмарах, теперь явились наяву. Черная Тень, всасывающая в себя мою сердечную нить, Ясмена с лихорадочным блеском мертвых глаз, ищущая потерянный гребень, рассыпающийся в прах Подик… И Дракайна. Королева вампиров. Снова и снова она. Ее ледяной шепот-шипение словно залез под кожу, въелся в мозг, убивая и подчиняя себе.

– Что же я наделала? – кидалась я в бреду.

Ведь если бы я не помешала Керану убить ее, то уже сейчас вся нечисть сгинула с лица земли, а на небе засияло солнце. Люди перестали бы умирать от ран и обращаться в монстров. Если бы я дала убить ее, то тогда Керан…

– Нет… – тяну руку куда-то в пустоту, хватая воздух.

Мне нужно все объяснить ему. Он должен понять, что я не могла поступить иначе. Не могла так рисковать. Весь мир или его жизнь? О, какой жестокий выбор! Если здешние боги и правда столь милосердны, как о них говорят люди, то зачем связали жизни своих верных слуг с жизнями вампиров? Что за странная логика… Почему? Зачем?

Перед глазами выплывают заученные наизусть строки письма: «Все пять должны быть уничтожены».

– Отец!

Гедеон Фиантен в самом деле планировал убийство пяти богов. Значит Первородные семьи и правда повинны в случившейся катастрофе: в покрытии пологом земли и появлении нечисти. И вместо того, чтобы искупить вину, я своими же руками продлила страдания этого мира!

– Прости…

Сколько я металась в бреду, не знаю. Первый раз пришла в себя и услышала этот разговор рыцарей, о том, что Клерстар осажден, и что Керана с отрядом немедленно ждут в городе.

Я просто лежала и, не мигая, смотрела в потолок шатра, то снова погружаясь в дремоту, то выныривая из нее. Постепенно голоса за занавеской затихли, воины вышли из шатра, и почти сразу раздалось громкое:

– Приказ командира немедленно собираться!

– Седлать коней!

Раздался лязг металла, и шум быстро собирающихся людей.

Тело затекло и горело. Было страшно пошевелиться, но и не двигаться было невыносимо тяжело. Собрав все силы, наконец переворачиваюсь на бок и тут же утыкаюсь в спящее лицо Клода. Это так поразило меня, что я невольно вздрогнула.

Клод лежал прямо на земле, подложив под щеку стопку книг, которые таскал с собой в любое путешествие или поход. Капюшон его студенческой туники сполз ему на подбородок, медные волосы больше всего напоминали спутавшийся куст чертополоха.

Любимый ученик его мудрейшества спал с открытым ртом, а в носу надулся пузырь. Присмотревшись, я увидела, что возле его ног лежит черный мешок, полный различных склянок. До обоняния донеслись до боли знакомые запахи больничного крыла Академии Магических Наук и Древних Учений Клерстара. Клод по всей видимости обчистил ящики с лекарствами мадам Настурции.

Спящее лицо было столь смешным и трогательным, что я за долгое время весело улыбнулась. Бедняга Клод. Ведь он совсем не воин, не рыцарь. И все равно отправился в такой опасный путь, лишь только затем, чтобы выручить меня. И теперь, оставаясь со мной всю ночь, ухаживая, перевязывая раны, он выбился из сил и крепко уснул.

Какое-то новое чувство, нежное, светлое, словно летнее облако наполнило сердце, и вдруг защипало глаза.

Ложусь обратно на постель, близко-близко к спящему другу, горячим лбом упираясь в его лоб. Какое ровное дыхание. Тихое и спокойное. Интересно, какие сны сняться ему?

С трудом поднимаю забинтованную руку и насколько можно осторожно поправляю капюшон туники. Как же Клод всегда тепло одевается. Под черной туникой виднелся толстый свитер, а на руках тонкие вязаные перчатки. Даже теперь, когда зима под действием Цитрина волшебным образом покинула эти края, Клод все равно мерз.

– Милый, милый Клод, – невольно улыбаюсь, слегка касаясь пальцами рыжих прядей.

Мне казалось, что я произнесла это максимально тихо, но тут Клод, глубоко вздохнув, открыл глаза и сразу посмотрел прямо на меня. Я же, смутившись, резко отдернула руку.

– Элая, – его лицо расплылось в счастливой улыбке, а в глазах вспыхнул свет, – слава всем пяти богам, ты очнулась!

– Да, – отвечаю и тут же пугаюсь собственного голоса – слабого и осипшего.

Вздох облегчения сорвался с губ Клода. Он резко поднялся и серьезно, словно лекарь, приложил руку к моему лбу.

– Какое облегчение! Жар уменьшился! Ты идешь на поправку!

– Серьезно? А чувствую себя как старая разбитая колода.

Клод принялся проверять бинты на руках и повязку на щеке.

– Еще бы, ведь ты упала с высоты на камни, – качал он головой сердито, – не знаю, что спасло тебя. Обычный человек точно не выжил бы после такого прыжка.

– Может все дело в том, что я – не человек и умерла много веков назад?

Клод на мгновение замер и остановил внимательный взгляд на моем лице. Я знала, какой вопрос он мне задаст.

– Зачем ты сделала это, Элая? Зачем остановила Керана?

В груди невыносимо жгло, а к горлу подкатил комок.

Что же мне ответить? Поймет ли Клод то, что я ему скажу? Как поверила словам Дракайны, королевы вампиров. Что, когда срывала с себя веревки и прыгала с лестницы, моим единственным желанием было лишь одно – спасти Керана. В то мгновение меня не волновала судьба мира, я забыла все обещания, которые давала себе, выходя из зачарованного замка. Я не могла дать Керану умереть. Исчезнуть. НЕТ…

Клод молча смотрел на мое бледное осунувшееся лицо, на дрожащие ресницы.

– Керан мог бы убить тебя, Элая, – произнес он осторожно. – Пускай и случайно, ведь ты буквально встала между его занесенным мечом и проклятой королевой. Еще мгновение – и твоя жизнь навсегда бы прервалась.

– Ты думаешь о моей жизни? – горько усмехаюсь. – А не о том, чего я лишила людей, поступив так?

Брови Клода сошлись над переносицей, а взгляд, казалось, проникал в самую душу.

– Ты думала, что я буду обвинять тебя?

– А разве не этого я теперь достойна? Обвинения?

Я смотрела куда-то в пол, а в горячей голове снова и снова звучали голоса воинов. Они ехали, чтобы убить Дракайну! Значит именно это пообещал Керан королю и бургомистру, отправляясь в погоню за Подиком. И теперь он возвращается в осажденный Клерстар ни с чем. Знает ли Керан, что Дракайна связана со своими слугами-монстрами, что она и есть тот последний вампир, убив которого, можно вернуть солнце?

Клод молча наблюдал, как внутри меня бушевал вихрь эмоций. А затем вдруг придвинулся, и я неожиданно ощутила его теплую руку на своей голове.

– Обвинять тебя? Ту, которая стала надеждой для всего нашего мира? Ту единственную, способную исцелять раны от укусов вампиров? Нет, Элая, я слишком хорошо тебя знаю. Я знаю, что есть очень серьезная причина, почему ты поступила так в той пещере. Я верю тебе.

Его рука в перчатке, остро пахнущая лекарствами и костром, гладила мою уцелевшую щеку, а глаза смотрели так, что внутри меня все переворачивалось от чувства вины.

– Моя дорогая Элая, – произнес Клод ласково, – я знаю, что тебя не в чем винить.

Внутри что-то оборвалось, словно лопнула натянутая струна. Я подалась вперед и спрятала лицо на груди у Клода.

– Не говори так! – вырвалось из меня рыдание. – Ты не понимаешь, как ужасно я поступила. Я поверила словам Дракайны! Она сказала, сказала…

У меня не хватило дыхания, грудь сдавило, а из глаз хлынули крупные слезы.

– Я не знаю, как все исправить теперь. Я думала, что так спасу его! А, если слова королевы – лишь гадкая ложь?!

Клод хмурился, пытаясь уловить ход моих мыслей.

– Подожди, давай ты сначала попьешь воды.

Он помог мне подняться и напоил из жестяной кружки кипяченой в котелке водой, в которую видимо добавил каких-то успокаивающих трав, так как после пары глотков, спазм в горле прошел, и я смогла благополучно справиться с рыданиями.

– А теперь рассказывай все по порядку, – серьезно заявил Клод, снова усаживаясь возле меня, подогнув ноги.

И я рассказала обо всем, что произошло со мной в пещере. Как встретила дочь кожевника Буряка, Дину, уже оборотившуюся в вампира. О Подике и мече, о том, как он получил силу, пройдя кровавый ритуал на болоте. О Дракайне, о том, что она и есть последний вампир, связанная сверкающими нитями со всей нечистью, что только бродит по земле. И наконец о Керане, источнике его силы, и что с ним случиться, если убить Дракайну.

Шум сборов на улице создавал некий фон, отделявший нас с Клодом от остального мира. Я старалась говорить спокойно, не упуская ни одной детали, ни одного слова. И чем больше я говорила, тем серьезнее становился Клод.

– Так значит она и есть последний вампир! – выдохнул он, сцепляя худые пальцы у переносицы. – Ну конечно! Это же так очевидно! Королева, связанная силой со всем своим бесчисленным потомством. Убить ее – и падет полог.

Он бормотал и бормотал себе под нос. То, что он узнал от меня, повергло его в самый настоящий шок. Он вдруг поднялся и стал ходить по всему шатру, сложив за спиной руки.

– Получается, если жизнь Керана связана с Дракайной, то и остальные вестники тоже. Исчез бы не только он, но и вестник Маркабр, и вестник восточных земель Эльтей, и суровый Клай с Черных Гор. И десятки других!

Прозрачные глаза Клода мерцали в полумраке шатра, освященного единственной масленой лампой, да светом костра, проникавшего через ткань с улицы.

Я смотрела на лицо Клода, пытаясь понять, о чем он думает. Но, казалось, любимый ученик с головой ушел в свои мысли.

– Как ты думаешь, почему боги установили такую связь? – прервала я наконец затянувшееся молчание.

– Помыслы богов – тайна для человеческого ума, – отчеканил Клод хорошо заученную из учебников фразу.

Сам он продолжал ходить по шатру, обдумывая что-то. Наконец поймав мой удивленный взгляд, остановился и приблизился.

– Элая, помнишь книгу, которую я тебе дал? Где она?

В голове еще сильно гудело от жара, но я все же попыталась вспомнить, о чем говорит Клод.