Loe raamatut: «Хищная кофейня»

Font:

Пролог. Оюна

По краю ворсистого покрывала плясали смешные человечки. Бурые, красные, зелёные. Бабушка называла их орнаментом. Она сама вышила его, за что Оюна любила человечков ещё сильнее.

«Ранее раннего, прежде прежнего…»

Разгладив складки на пижаме, Оюна аккуратно сложила её и убрала на полку в шкаф.

«В изначально-далёкие, древние времена, когда высокое небо было покрыто туманной дымкой…»

На тумбе, втиснутой между двумя маленькими кроватями, лежал плетёный кружок с яркой бусинкой и «хвостом», на котором был вышит белый коник. Оюна подняла его и покрутила в ладошке, любуясь на игру солнечного света в круглых боках янтаря.

– Оюна! – позвала из коридора мама. – Пора идти, в садик опоздаем!

Оюна знала, что мама беспокоится зря. Она всегда вставала и собиралась заранее. Не то что один знакомый мальчик, любивший поспать подольше, за что частенько получал нагоняй в школе. Как же его звали? Имя ускользало, рассыпаясь пылинками в солнечном луче. Почему-то вдруг стало очень грустно.

Бабушкин оберег с бусиной перекочевал в кармашек комбинезона, и Оюна вышла к маме, суетливо собиравшейся в прихожей.

На улице вовсю пахло летом, хотя календарь показывал осень. Жаль, что отдыхать они поедут только в следующем августе, ведь у родителей – работа. Ну ничего! Девочка любила свой шумный, пропахший бензином город. Любила и тенистые скверы, и тихие парки. И гранитные набережные большой реки, и дуги мостов над малыми протоками. И древние шпили, и величественные колонны. И даже здания-коробочки, собранные из стекла и пластика.

– Быстрее, Оюна! – привычно торопила мама. – Ну, боже мой, до чего ты медленная!

– Мама!

Слово принёс ветер. Оюна покрутила головой в поисках того, кто это сказал. Худой одиннадцатилетний мальчишка – широколицый, темноволосый, с красивыми чёрными глазами, похожими две рыбки, развёрнутые хвостиками к вискам. В летней ещё, грязноватой куртке, с портфелем – школьник, наверное. Смотрел прямо на них. На маму. Та вздрогнула, повернулась. Её губы исказила слабая улыбка:

– Ты обознался.

Слова прозвучали тихо, неуверенно, но мальчик услышал.

– Нет! – Он будто задохнулся. В глазах сверкнули слёзы, голос задрожал. – Нет… мама, это я, мам!

– У меня нет сыновей, – будто извиняясь, ответила мама. – Но, если ты потерялся, я могу… – Она бросила взгляд на часы, выдохнула, как будто собираясь выпить противное лекарство. – Могу отвести тебя в ми… в полицию. Там найдут твоих родных. Только быстрее.

– Мама, это потому, что я не хотел делать уроки, да? – Бисерины слёз скатились по щекам мальчика, оставляя мокрые дорожки. – Прости… я больше никогда так не буду, честно!

– Я не… – хрипло и с усилием проговорила мама. – Я не твоя мама…

А Оюна, сама не понимая почему, отпустила мамину руку и сделала шаг навстречу мальчику. Она знала его. Вот только имя ускользало. Но ничего, ещё немного и…

Вдруг, будто из-под земли, рядом с мальчиком вырос незнакомый мужчина. Золотоволосый, в облегающем зелёном пальто, блестящем, как чешуя на солнце. А глаза у него были ледяные, словно выточенные из голубого льда. Очень красивый! Но какой-то фальшивый, будто восковая статуя в музее или ожившая кукла.

Мужчина положил руку мальчику на плечо. Тот вздрогнул.

– Простите, это наш воспитанник, – произнёс незнакомец бархатистым голосом и улыбнулся, – Он всё время убегает и пристаёт к женщинам на улице. Маму себе ищет.

– Пусти! – Мальчишка дёрнулся, но мужчина держал крепко.

– Ты видишь, у этой женщины уже есть дочка, – вкрадчиво сказал он. – И сын ей не нужен. Особенно такой непутёвый, как ты.

Мама рассеянно прижала руки к груди и выпалила скороговоркой:

– Может, вам нужна какая-то помощь? Я бы могла…

– Нет, что вы. У нас хорошее финансирование. Мне стыдно, что наш воспитанник бегает по дворам, как беспризорник, – мужчина скривился. На мгновение его лицо превратилось в уродливую маску, по скулам будто прокатилась волной чешуя. Но стоило Оюне моргнуть, как это ощущение исчезло.

– Ну ничего, – продолжил незнакомец, сильнее сжимая мальчика за плечо. – Мы всё поправим. А вы можете идти.

Мама быстро взяла Юну за руку и потянула в сторону детского сада:

– Давай, Оюна, ничего, о мальчике позаботятся, всё будет хорошо, – она как будто успокаивала сама себя. А Оюна вдруг заметила, что по её щекам бегут слёзы. Девочка обернулась, но ни мальчика, ни мужчины в зелёном пальто уже не было. Только обжигал ладошку бабушкин оберег в кармане, а в голове звучали слова:

«Когда огромный мир, ещё не разделённый на небо и землю, был покрыт водой и когда не существовало ещё десяти тысяч небесных божеств, появилась Старшая богиня-мать. Разделила она пространство и время. И сотворила свет и отделила его от тьмы. И стало это творение началом бесконечного времени. В небо Старшая богиня выпустила гигантского змея с двадцатью семью головами и тридцатью тремя хвостами. И стал он прародителем и царём всех змей».

Бабушка лукаво улыбается. А сидящий рядом с ней мальчик спрашивает:

«Ба, но ведь его победил великий герой!»

«Победил, но племя змеево расползлось по всей земле. Порой и не поймёшь, кто перед тобой. Но есть оберег, который и защитит, и подскажет. На вот, носи. Один – для тебя, а второй – для Оюны».

Глава 1. Ляна

Алисой восхищались все. Правда, у девочек к восторгу примешивалось кое-что ещё, едкое и злое. «Наверняка волосы красит, – бурчали завистницы. – И тональника у неё на роже с палец!» Но Ляна знала, что это ложь. Алисины волосы блестели рыжей медью без всякой краски, а щёки и лоб были гладкими даже после занятий в бассейне, где ни один тональник не удержится. Ни веснушки, ни прыщика. Магия, не иначе! А фигура? Ну хоть сегодня на обложку модного журнала.

Ляна с жадностью разглядывала отражение Алисы в зеркале раздевалки. Даже сейчас, после занятий по плаванию, рыжая восьмиклассница оставалась идеальной. Жаль только рассматривать её постоянно мешало маячившее на переднем плане пугало. Толстая коротышка с лицом-тыквой и идиотским носом, который мама называла курносым, а мальчишки во дворе – куриным. Глазки – маленькие тёмные дыры. Рот – жабий. Волосы – старая серая пакля. Да ещё эти дурацкие клипсы с лягушачьим хризолитом! Оторвав взгляд от собственного отражения, Ляна резко стащила ненавистное украшение с ушей и наклонилась над рюкзаком, чтобы забросить клипсы в пенал.

Ей в жизни не повезло. Ни с лицом, ни с фигурой, ни даже с именем и фамилией. Это же надо было родиться Ульяной Зезелиной! В школе она, конечно, пыталась не откликаться на дурацкое полное имя, приучая всех к звучному и по-иностранному загадочному обращению Ляна. Но потом мама при всех назвала её Улечкой, и понеслось! Улитка, Улей, Пчеломатка, Улёт – одноклассники так развлекались, меняя её имя, что даже на время забросили шуточки о жабьей внешности.

Вот почему родители не могли назвать её нормально? Например, Алисой. Тогда она бы тоже выросла красивой и смелой. Тогда не пришлось бы терпеть издевательства. Вот Алиса не терпела. Она и Ляну спасла однажды. Проходя по школьному коридору мимо парней, пинавших портфель Жабы-улитки, рыжая красавица легко разогнала их меткими насмешками.

– Держи, – сказала Алиса и бросила заплаканной Ляне её портфель, а потом просто ушла, оставив спасённую задыхаться от смеси благодарности и зависти.

С тех пор Ляна старалась держаться поближе к Алисе, жадно перенимая её повадки и манеру одеваться. Это было не так-то просто, ведь их разделяло целых два года разницы. Лучшее, что Ляна смогла придумать, – тоже записаться в школьный бассейн. Мама даже выделила на это средства, одобрив тягу дочери к спорту. Зато, когда Ляна на собственные деньги купила на распродаже великолепные «почти как Алисины» серёжки, в семье случился скандал. На следующий день, когда мама кому-то отдала её драгоценность, а взамен притащила клипсы, он только разросся. Клипсы были такие же, как у неё: с дурацкой позолотой и лягушачьим хризолитом. Ульяна носила их, чтобы сохранить хрупкий семейный мир. Но сама это украшение искренне ненавидела.

Тем временем у Алисы появилась помада.

Великолепная, бархатисто-вишнёвая, в матовом золотом коробе с брендовым завитком на боку. Она превращала просто красивую девушку в настоящую девушку-вамп. Ляна тоже мечтала о таком чуде, но, когда нашла в интернете магазин, где продавали такую помаду, едва не упала со стула, а потом несколько раз перезагрузила браузер в надежде, что на странице закралась ошибка. Увы, ценник оставался непомерно большим. И думать нечего на такую накопить.

Но тогда откуда она у Алисы?

Ляну грыз этот вопрос. Кажется, в ответе крылся секрет успеха. Девочка снова представила, что сама красит губы волшебной помадой, как вдруг услышала звяканье и возглас:

– Вот чёрт!

Ляна обернулась. Алисина сумка валялась на полу. По всему полу раздевалки разлетелись тетрадки, ручки и выпавшая косметика. В глаза сразу бросился золотой тюбик с завитком. Он будто специально подкатился к ногам Ульяны, так что девочка смогла поднять его, даже не сходя с места. Дрожащими руками она открыла колпачок. Пахла помада божественно – это был невесомый цветочно-ягодный аромат.

– Отдай, – Алисин голос хлестнул, словно кнут. Не просьба, приказ.

– Ой да… – засуетилась Ляна, кое-как закрывая колпачок и протягивая обратно роскошную помаду. – На, держи! Я помочь хотела…

Она потупилась и ссутулилась, ожидая насмешек или обвинений. Однако Алиса только усмехнулась:

– Нравится?

Ляна остолбенела. Благоговейный трепет не давал говорить, но мысль, что сама Алиса ждёт от неё ответа, всё-таки заставила выпалить:

– О… очень!

– Да, это хорошая помада, – Алиса небрежно кинула футляр в сумку, – но тебе всё равно не пойдёт. Не тот тон лица.

Уши Ляны запылали. Ей показалось, что другие девочки в раздевалке тихо захихикали. Фраза звучала приговором. Конечно, она не такая. Если на её уродской фигуре криво сидит даже красивая одежда, то почему с косметикой всё должно быть иначе? Не тот тон лица, тип фигуры, всего! Из горла рвались всхлипы, но нельзя! Нельзя было реветь при других. Оставалось лишь обхватить себя руками и тихонько опуститься на скамью. На счастье, другие девочки не обращали на неё внимания, полностью поглощённые сбором Алисиных вещей. Та благодарила каждую лёгким кивком.

– Ты на химию пойдёшь? – заискивающим тоном спросила блондинка, имя которой Ляну не интересовало, и протянула вперёд тетрадку со светящимися колбами на обложке. Алиса небрежно взяла её и, бросив в сумку, скривила губы:

– Не-е. Скажи, что у меня живот заболел.

– Я могу тебе таблетку дать…

– Не надо, у меня есть дела поинтереснее. – Она захлопнула сумочку и, закинув на плечо яркое бордовое пальто, вышла из раздевалки лёгкой походкой сытой лисицы.

Девочки одна за другой покидали раздевалку: старшие шли на уроки, младшие – в душ перед бассейном. Ляна осталась одна. Ей тоже нужно было переодеваться, и поскорее. Негнущимися руками она потянулась за пакетом с купальником, заброшенным далеко под скамью, но наткнулась на что-то странное, гладкое. Удивлённая Ляна вытащила чуть помятую прямоугольную бумажку. Билет в театр! Но откуда он здесь? Неужели из Алисиной сумки? Дата стояла сегодняшняя, семь часов вечера. Значит, Алисе он нужен! Без него она не попадёт на спектакль.

«Ну и пусть! К её тону лица театр не идёт», – ехидно заметил мерзкий внутренний голос, но Ляна тряхнула головой. Нет! Не опускаться же до такой мелочности. Сама Алиса наверняка вернула бы билет. Значит, надо поступить так же. Может быть, тогда рыжеволосая красавица даже сама скажет ей «спасибо». В фильмах с подобных мелочей начинается настоящая дружба! Ради такого можно и занятие прогулять, не страшно!

Ляна наспех обулась, подхватила рюкзак и вылетела из женской раздевалки. В рекреации у бассейна никого не было. В холле и у лестниц тоже. Собственные шаги показались девочке неуместно громкими – звонок на урок давно прозвенел, и школа как будто уснула под размеренный бубнёж, доносившийся из-за дверей кабинетов.

Ляна спустилась на первый этаж и подошла к будке охраны. Набрав побольше воздуха для храбрости, она обратилась к сидевшему внутри усатому дядьке.

– Извините, – пискнула девочка. – А вы не видели Алису Тропинину? Ну, такая восьмиклассница рыжая. Мне ей отдать нужно… тетрадку. Она ушла и тетрадь забыла. Учительница просила передать.

– Ну завтра отдашь, – лениво отмахнулся охранник и уставился в газету, которую читал.

После такого прежняя Ляна непременно бы сникла и ушла. Но сейчас она снова представила, что сделала бы на её месте Алиса, и нужные слова пришли сами собой.

– Нет, сегодня надо! – с жаром заговорила девочка. – У неё оценка решается четвертная. Ей дополнительное задание сделать надо!

– Ну, догоняй тогда… Уж минут, – дядька сверился с часами, – десять, как вышла. Но, может, задержалась у пристройки. Они там часто… – Он запнулся, покосившись на настырную ученицу. – Болтают, в общем.

Ляна поблагодарила и метнулась в раздевалку за своей тёмно-зелёной курткой. В кои-то веки она не думала о том, как ненавидит этот цвет. Все её мысли занимала предстоящая встреча.

Вот только впереди девочку поджидал неприятный сюрприз.

Она залетела в тупичок, словно заклинание шепча под нос слова: «Привет, Алиса, привет, Алиса». Но увиденное заставило её проглотить заготовленное приветствие и замереть в недоумении. Ляну встретили бурые кирпичные стены со следами смытых граффити и стайка воробьёв, прыгающих между одуванчиками, проклюнувшимися сквозь трещины мостовой.

В тупичке никого не было. Ляна едва не заплакала. Ни телефона, ни домашнего адреса Алисы она не знала.

– А ну, кыш отсюда! – раздалось за спиной. В тупичок заходили два старшеклассника, кажется, прогуливающих уроки.

Ляна стремглав бросилась наутёк. Она шла по улице, вытирая слёзы, и в отчаянии прокручивала в голове места, где когда-либо видела Алису. Если отбросить бассейн и школьные коридоры, вариантов оставалось не так много. Маленький скверик, где так хорошо гулять летом и зимой, после затяжных осенних дождей скорее похож на болото, Алиса в него точно не сунется. А значит, оставался… гипермаркет! Ляна возликовала и опрометью бросилась к перекрёстку. Она перебежала дорогу под мигающий жёлтый сигнал, не обращая внимания на возмущённые гудки машин. Автоматические двери едва успели открыться перед ней.

Она пронеслась мимо отдела с детскими товарами, заглянула в «красоту и здоровье», даже осмелилась мельком забежать в угол к стеллажам с пивом, но там копался какой-то взрослый мужик. Он так недобро глянул на Ляну, будто та могла отобрать у него драгоценную банку, что девочка поспешила убраться.

Она застыла в нерешительности посреди отдела с мясом. Идущий от холодильников мороз пробирал до костей. Ляна поёжилась, прикидывая, что такого можно купить, чтобы не пришлось позорно выходить из магазина с пустыми руками. Но тут взгляд зацепился за знакомое бордовое пальто. Алиса!

Ляна едва сумела подавить радостный вскрик, и потому тот вышел из горла тихим кваканьем. Но эхо, гулявшее под высоким потолком торгового ангара, подхватило его и разнесло по рядам. Ляна съёжилась, прижавшись к стеллажу, но восьмиклассница её не заметила, полностью поглощённая очень странным занятием.

Алиса стояла, повернувшись так, чтобы её не было видно из прохода. На первый взгляд казалось, будто она просто придирчиво выбирает товар – плавленый сыр в дольках. Но Ляна видела, что, покрутив в руках очередную круглую коробочку, Алиса не стала класть её ни в стоящую у ног корзинку, ни обратно на прилавок, а спрятала за отворот пальто. Раз, и нет ничего! Это было так похоже на профессиональный фокус, что Ляна не сдержала удивлённого вздоха.

Алиса вздрогнула и медленно обернулась. Увидев растерянную Ульяну, она тихонько выдохнула и, поменявшись в лице, прошипела:

– Ты ещё что здесь делаешь? Шпионишь?

– Н-нет, я… – Ляна так испугалась, что забыла, зачем вообще догоняла старшеклассницу. – Ты, наверное, меня не помнишь, но мы ходим…

Вдруг Алиса перебила её, улыбнувшись:

– Как это «не помню»? – протянула она, и Ляна внутренне возликовала. Однако восьмиклассница продолжала: – Ты же постоянно таскаешься за мной хвостом! Думала, я не вижу, да? Ни в школе от твоей рожи продыху нет, ни после. Даже в бассейн записалась. Ты знаешь, как это в сериалах называют? Сталкинг! Хотя куда тебе знать, ты наверняка только мультики смотришь. Что, и родители тебя не научили, что подглядывать за другими нехорошо?

У Ляны перехватило дыхание, а в желудке будто появился ком. Захотелось лечь прямо на пол и свернуться калачиком. Но обида железным стержнем пронзила тело, позволив девочке удержаться на ногах. Из глубины души поднялось незнакомое злое чувство. На языке сами собой завертелись слова, сорвавшиеся прежде, чем Ляна успела их удержать:

– А тебя сериалы этому научили?

– Чему?

– Воровать!

Сказала и сразу пожалела. Алиса зло прищурилась и подняла корзинку, в которой лежала пара сырков и питьевой йогурт.

– А кто это здесь ворует? – нарочито безразлично проговорила она. – Я за покупками пришла.

Ляна так пристально уставилась на отворот бордового пальто, что едва не прожгла в нём дырку. Такой взгляд был красноречивее любого обвинения, и Алиса даже смутилась, одёрнув топорщившуюся ткань.

– Ну, давай, – тихо буркнула она, неотрывно глядя на Ляну желтовато-карими глазами. – Докажи, что ещё и стукачка.

Да, позвать охрану следовало. Ну или хотя бы сказать кому-нибудь из персонала, чтобы они решили, как во всём разобраться. Может, это станет для грубиянки хорошим уроком! Да и мама такой поступок наверняка одобрит. Начнёт потом рассказывать всем вокруг, какая молодец её Улечка, как наказала «плохую девочку». От одной мысли сделалось противно. Да ещё и вспомнилось, как Алиса её тогда спасла от мальчишек. «Нечестно будет вот так ей отплатить, – подумала Ляна. – Друзья так не поступают». А вслух сказала:

– Не буду я никого звать.

На Алисином лице проступило бледное подобие улыбки:

– Спасибо, – впервые за всё время их знакомства сказала она. Ещё пару минут назад Ляна жаждала услышать это слово, но теперь оно показалось ей постыдным поощрительным призом за проигрыш.

– Не за что, – опустила она глаза и тут вспомнила про билет, который всё это время сжимала в руке. Она как могла разгладила бумажку и, счастливая, протянула его Алисе.

Та непонимающе подняла бровь:

– Что это?

– Твой билет… – пояснила Ляна, чувствуя себя полной дурой. – В театр. Он под скамейку улетел. Я пришла отдать.

– А, это… – Алиса сморщила хорошенький носик. – Мне его Вовка дал, но он что-то много себе надумывает. Знаешь что? Выкинь эту бумажку! Ой, какая неприятность. Не пришла – билетик потеряла.

– Но…

– Да не тормози ты! – Алиса выхватила билет и скомкала бумажку в ладони.

От резкого движения из-под пальто что-то вывалилось. Ляна увидела картонную упаковку дорогого сыра. Она с тихим рокотом покатилась по полу прямо под ноги работницы магазина, так некстати возникшей в просвете между рядами.

– Пойдём, – одними губами приказала Алиса. Одной рукой она схватила корзинку, другой Лянин локоть. Вместе девочки протиснулись мимо женщины, проводившей их взглядом. Ульяна ещё успела заметить, как работница магазина вынимает из кармана маленькую рацию, но они уже свернули в другой отдел. Там Алиса поставила на пол корзинку.

– Йогурт надо в холодильник вернуть, – забеспокоилась Ляна.

– Заткнись и улыбайся, – шикнула на неё Алиса.

Впереди маячили кассы. В первую и вторую стояла очередь, загораживающая проход, а вот третья оказалась закрытой. Турникет с красным кирпичом – не преграда. Можно и мимо протиснуться, и поднырнуть. А там свобода! Вот только как быть с упаковкой сыра в пальто? Она же запищит!

Ляна хотела спросить, но тут их окликнули.

– Девушки, стойте.

Посетительница средних лет, стоявшая в очереди, обернулась, но, поняв, что обращаются не к ней, лишь вздохнула и взяла с полки у кассы шоколадку.

А школьницы послушно замерли. К ним шёл огромный мужчина в чёрной форменной куртке. На груди у него болтался бейджик с крупной надписью «Охрана».

– Здравствуйте, – робко улыбнулась ему Ляна, но тот не ответил на приветствие. Он встал, перегораживая им путь к кассе, и строго велел:

– Сумки покажите.

Алиса обворожительно улыбнулась ему:

– Вы не имеете права нас без полиции досматривать, – она невозмутимо протянула сумку. – Но нам скрывать нечего!

Ляна тоже покорно сняла и расстегнула рюкзак.

– Мы деньги забыли, – соврала восьмиклассница, пока охранник без толку копался в их вещах. – Сейчас домой сбегаем и вернёмся за покупками.

– Хорошо. Тогда пройдите через турникет.

Алиса жестом попросила охранника отойти и, когда тот посторонился, ещё раз улыбнулась ему, но как-то нервно. Восьмиклассница неторопливо подошла к кассе, будто выбирая, где удобнее пройти, и вдруг рванулась вперёд с такой скоростью, что Ляна не успела понять, что происходит. Кто-то вскрикнул. Запищал турникет. В дверях мелькнул рыжий хвост. И всё – Алиса исчезла. Тут Ляна запоздало поняла, что и ей нужно бежать. Но на плечо уже опустилась тяжёлая рука.

– Банда малолеток, – фыркнул со злостью охранник. – Ничего, сейчас по камерам посмотрим, что твоя подружка украла. А потом и правда вызовем полицию. Учить они меня будут…

Со стороны кассы на них косились посетительница средних лет и тот самый мужик, который выбирал себе дешёвое пиво. Последний, кажется, с мрачным злорадством.

Ляна обмерла, представляя, какой ужас и позор ждут дальше. Узнают в школе, узнает мама. И тогда… ох, скандал с клипсами покажется детским лепетом. Стало душно. Страшно захотелось выбраться на улицу, под весеннее солнце, где пахнет травой и свежий ветер. Но кто её пустит теперь?

И тут рядом мелькнуло нечто яркое. Алиса поднырнула под турникет «закрытой» кассы.

– Николаич! – только и успела крикнуть продавщица. Но прежде, чем тот успел среагировать на предупреждение, Алиса саданула его под коленку. Рука на плече Ляны разжалась. Охранник скорчился, матерясь. Продавщица заголосила. Женщина в очереди запричитала. Мужик с пивом засмеялся. Звуки слились в сплошной оглушительный гомон, который прорезал крик Алисы:

– Беги, дура! – Она снова перемахнула через турникет. Ляна кое-как протиснулась следом и, цепляясь за встречные предметы, побежала прочь из магазина.

Tasuta katkend on lõppenud.