Сказать, что я оторопела – ничего не сказать. Я была чрезвычайно удивлена его поведением.
Но ещё больше я удивилась своему телу – оно отвечало на движения губ эльфа, а внутри моего солнечного сплетения словно расплетался огромный горячий цветок, который медленно опускался к низу живота и там разгорался ещё сильнее.
– Кто же ты такая? – он оторвался от моих губ, хрипло шепча. – Ты не можешь быть эльфийкой, в тебе нет ничего от нашей расы. Но твое притяжение, какой-то особый магнетизм я чувствую всем телом, и это мне безумно нравится. Эти твои белые волосы… Ты не можешь носить белые волосы, если ты тёмная, но ты носишь. Ты не можешь быть хранительницей Зари, но ты ей являешься. – Он погрузил свои ладони в мои волосы, распутывая пряди и пропуская их через пальцы. – Я вижу тебя впервые, но такое чувство, будто бы ты создана для меня.
Я, словно зачарованная слушала его. Но какое-то несоответствие происходящего мешало мне где-то на краю сознания.
– Это… не… правильно, – наконец проговорила я, справившись с наваждением. – Я люблю другого мужчину. Я не изменю ему даже с тобой.
Эльф снисходительно улыбнулся.
– Даже не знаю, кто может быть парой для такой со всех сторон уникальной ведьмы, кроме меня, – он ещё раз провёл рукой по моим волосам, и это движение было таким интимным, таким личным, что у меня сбилось дыхание. – Разве что ещё один носитель Зари.
Я кивнула. Я не могла ему ничего говорить. Моё тело больше не принадлежало мне.
– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился эльф. – Он тоже хозяин Зари?
Я снова кивнула.
Только кивать мне и оставалось.
– Какая интересная пара, – протянул мужчина. – Но ты же знаешь, что вы никто друг другу без брачных браслетов? Значит, я имею все шансы заполучить тебя себе в жены.
Я неопределённо кивнула головой.
Вот ты и погуляла по лесу, Гли. Что ты там думала о замужестве?
– Не бойся меня, пожалуйста, – он обхватил мой затылок ладонями, и запрокинул мою голову назад, заставив меня выгнуться, следуя за его руками. Я висела на его руках, но это было прекрасно – я чувствовала, будто вот именно теперь я дома.
Это было очень странное, но невероятно приятное ощущение.
В голове всплыла строчка из старой песенки: «Мой дом в твоих объятиях…».
Возможно, автор песни имел в виду именно это ощущение?
– Я никогда не причиню тебе вреда, слышишь? – он очень нежно прошептал мне в губы, и снова меня поцеловал – уже безо всякой спешки и огня – медленно, давая мне прочувствовать все ощущения.
Возможно, что-то произошло бы и дальше, кто знает.
Только момент прервал мой кот, который всё ещё лежал на сундуке у входной двери, и, видимо, с интересом наблюдал за происходящим.
– Я, конечно, прощу прощения. Но я уже что-то потерял нить вашего разговора. Так что там с тайниками, а? – спросил Уголёк с живейшим интересом.
Этого было достаточно, чтобы очарование нарушилось, и мы отпрянули друг от друга, но не так, как это делают люди, застигнутые за чем-то плохим, а словно мы юные влюблённые, которых родители застали за первым поцелуем.
– Тайники, – хрипло пробормотал эльф. – Тайники. Так вот…
Он пригладил волосы ладонями, и потёр лицо. Когда он сел за стол, я села напротив, чтобы уже наконец разобраться с тайниками, и не отвлекаться на разного рода соблазны.
– Сидхе всегда опасался войны с вашей страной. Мы очень разные, – он окинул меня горячим взглядом. – И у нас разные взгляды на мир. Особенно, эта ваша вера в Триединую Богиню. Эта вера совершенно противоположна нашей вере, и наши правители всегда опасались, что может случится так, что наши воины попадут в вашу страну, и не смогут победить вас. На этот случай мы сделали тайники в ваших лесах – самых безопасных для нас местах. В этих тайниках – Зори. Все эти тайники хранят в себе по Заре, которые могут слиться с любым одаренным магически эльфом и усилить его способности во много раз.
Он прервался, протянув ко мне руку.
– Позволишь? – в этот раз он спросил разрешения, и я, не зная почему, кивнула ему. Эльф перехватил пальцами прядь моих волос, провел по ней медленно, словно стараясь ощутить каждый волосок.
– Что ты делаешь? – спросила я. – Нам не стоит сближаться. Я действительно люблю другого.
Эльф, не отнимая руки, перевёл на меня взгляд.
– Наш король узнал, что на ваши земли напали ниньи во главе с человеческой магиней. Нас было несколько – всего пятеро, одни из самых лучших воинов в нашем королевстве, – он не хвалился, просто рассказывал, и лицо у него стало очень печальным. – Трое успели убежать от неё. Она словно знала, что мы идём, и перехватила нас на подходе к лесу у вас на юге. Вы очень с ней похожи, – он перевёл взгляд с моего лица на прядь моих волос в своих пальцах. – Такие же белые волосы, и кожа, такая же нежная. Но вы отличаетесь, – он снова смотрел на меня. – У неё взгляд раненой волчицы, а ты источаешь аромат счастья.
У меня перехватило дыхание.
Нет, не от его слов, как вы можете подумать.
А от воспоминаний. Тот момент, когда Лука пришёл ко мне с Милавой, после того, как Богиня сняла наши браслеты. Она смотрела на меня именно так – взглядом раненой волчицы.
– Она ранила меня магией. И это тоже было странно – человеческие магини не могут носить двойную магию, – он постучал пальцами другой руки по ещё одной книге на моём столе. – Эта магия касается только эльфов, понимаешь?
Я всё очень хорошо понимала, но связать воедино всё никак не могла.
– Ты хочешь сказать, что ты обладаешь дуальной магией? – уточнила я так, на всякий случай. – Отец мне рассказывал, что рыжие эльфы – носители дуальной магии.
Анарендил усмехнулся, но усмешка была не язвительной, а доброй.
– У вас интересные сведения о нас, – он привстал. – Как думаешь, любой ли эльф может быть носителем двойной магии? – эльф обошел вокруг стола, и сел рядом со мной, подвинув меня на лавке, где сидела я, чтобы быть немного дальше от этой странной притягательности, которой обладал мой гость.
Я недоумённо пожала плечами, чувствуя вновь разгорающийся жар в низу живота.
– Ты тоже это чувствуешь? – с запинкой поинтересовалась я.
– Чувствую что? – он просто сидел рядом – обнажённый до пояса, мощный и такой привлекательный для меня. Волосы стекали по его спине, а одной рукой он подпёр голову и рассматривал меня насмешливыми глазами. – Чувствую тебя? – он протянул руку и положил свою ладонь мне на живот. – Здесь? – потом он провел выше, и положил ладонь мне под левую грудь. – И здесь? – потом медленно, словно изучая меня, провел пальцами до ключицы. – И здесь? – он остановил пальцы на тонкой венке на шее, которая вторила моему сердцу. – У меня вообще, такое ощущение, что я оказался дома впервые в жизни – мне всё здесь ново и непривычно, но такое родное и удобное, что я сам удивляюсь себе и своим чувствам.
Анарендил взял мою ладонь в свою и положил себе на живот.
– Чувствуешь? – я чувствовала жар его тела, и мне казалось, что я вот-вот сгорю. Эльф удовлетворённо улыбнулся. – Я всегда думал, что когда найду свою адхи, то почувствую себя именно так.
– Адхи? – мне показалось, что я ослышалась. – Но, это же…
Я не договорила, потому что эльф рассмеялся, видя мою растерянность.
– Скажи, что ты испытываешь к тому, другому мужчине? – он улыбался, словно знал, что я отвечу.
– Мне кажется, я всегда любила его – мы с самого детства знаем друг друга, и мне сложно сказать, что именно я чувствую к нему. Я всегда хотела быть с ним, ведь он самый лучший из всех, кого мне доводилось встречать…
И тут я задумалась – а действительно, что я испытываю к Луке?
Эльф заметил моё замешательство.
– Тебе кажется, что ты не знаешь? – мягко спросил он, поглаживая меня по руке.
Я пожала плечами и недоумённо покачала головой.
– Мы были женаты, – ответила я.
– Были? – нахмурился эльф. – Как это?
– Наши браслеты сняла Богиня по моей просьбе, потому что я узнала, что в то время, когда мы жили отдельно друг от друга, он мне изменял.
Эльф удивлённо поднял одну бровь.
– Это даже звучит абсурдно, Гликерия, – сказал он, и продолжил: – А почему вы были порознь?
– Потому что после нашей первой брачной ночи я убежала от него, – ответила я, сама не веря тому, что я рассказываю о своей личной жизни первому встречному в лесу эльфу.
– Почему же ты сбежала, если ты всегда хотела быть с ним? – снова задал вопрос эльф.
– Потому что он – император, а я – просто Гликерия, и у меня тёмные силы, а император обладает светлыми.
– Удивительно, – прокомментировал это Анарендил. – И после всего этого, ну, того, что ты мне рассказала, ты считаешь, что ты любишь его? И он, тоже любит тебя?
Любит ли Лука меня?
– Вопрос звучит странно, – задумалась я над словами мужчины, который сидел напротив меня. – Я не думала об этом.
– Почему ты одна ходила по лесу? Почему он не пошёл с тобой? – снова спросил эльф. Его глаза уже откровенно смеялись, словно он заранее знал ответы на свои вопросы.
– Почему я тебе рассказываю это всё? Я никогда ни с кем не обсуждала это, – спросила я в ответ. – Это очень странно, но я никогда и не задумывалась обо всём этом.
– Потому что ты моя адхи, – он так легко это сказал, словно это было само собой разумеющееся. – Ты же знаешь, что адхи – только единственная? Та, которую встречаешь в каждой жизни. Адхи – всегда с тобой рядом.
– Я что-то слышала об этом, но у нас большая часть людей верит в Богиню, а она говорит, что это миф, выдумка Тёмного Бога.
– И ты, которая верит в Тёмного Бога, тоже считаешь, что адхи – не больше, чем миф? – он вздохнул. – Ладно, не отвечай. Я понимаю, что это очень удивительно для тебя. – Он обвёл взглядом мою кухоньку, остановился на камине, где догорал огонь. – Знаешь, это прекрасно, что я встретил тебя сейчас, пока я еще молод и полон сил. Наш сотэр говорит, что в прежней жизни я встретил адхи к закату жизни. Это очень печально – прожить жизнь без адхи, и я просил предков прислать мне адхи пораньше, чтобы я успел насладиться жизнью вместе.
У меня не было слов. Какие тут могут быть слова, когда рядом со мной сидел совершенно незнакомый мне мужчина, которому я рассказала свои самые сокровенные мысли, спасла его жизнь, а он помог мне вернуть силы, и в присутствии которого я чувствую себя настолько спокойно, словно всегда знала его?
– Я ещё немного побуду у тебя, ты не против? – нарушил молчание эльф. – Я думаю, скоро мы встретимся снова, Гликерия.
– Почему ты так думаешь? – живо заинтересовалась я.
– Потому что моя адхи не может жить так далеко от меня, – он погладил меня по щеке так нежно, что у меня внутри что-то сжалось от восторга. – И мне нужно решить кое-какие дела дома. Это будет быстро, не волнуйся, – он успокаивающе мне улыбнулся. – Ты даже не успеешь рассказать обо мне своим подружкам.
Он потянулся, и я завороженно уставилась на его вытянутые вверх руки. Это было восхитительное ощущение – мне хотелось рассматривать его. И мне пришло какое-то осознание, что именно для этого я оказалась здесь, в Стагили, рядом с этим лесом.
– Пойдем, – он встал и потянул меня в спальню. – Я видел там кровать. Думаю, мы поместимся там вдвоём. Нам нужно выспаться.
И я послушно пошла за ним, потому что внутри я чувствовала правильность происходящего.
***
Я стоял на улице, прижавшись к стене избушки, и боялся пошевелиться. Я слушал и не верил своим ушам – на кухне Гли сидел тот самый эльф, встречу с которым я откладывал уже несколько лет.
Когда я стал императором, первое, что пришло мне в голову – необходимость укрепления границ и связей с ближайшими странами. С нами граничила Сидхе, но их правитель всегда славился своей надменностью и строгим соблюдением правил, и я отложил знакомство с эльфами на потом.
Самым главным правилом у эльфов было то, что правитель должен иметь семью, а если таковой у него нет, то он должен приложить все силы, чтобы обрести её. У эльфов с этим было всё очень сложно – они верили в предназначенность спутника жизни, и могли прожить всю свою огромную жизнь в ожидании того самого человека, предназначенного самой судьбой. Я узнавал через его приближённых об их привычках и образе жизни, а с этим эльфом я вёл длительную переписку и даже собирался с ним встретиться несколько дней назад. Но что-то помешало ему, и на встречу он не явился, прислав мне бумажную птицу с одной фразой на древнем "Не в этот раз".
Я всегда снисходительно относился к причудам других людей, а стран особенно. Я всё верил, что я найду Гликерию, и мы продолжим с того момента, на котором остановились. Только я не думал, что будет всё так сложно.
Я не думал, что Милава может стать камнем преткновения в наших отношениях. О чем можно было говорить, когда все вокруг меня имели любовниц, и наше общество всегда относилось к этому спокойно. Что тут такого?
Они сидели на кухне, в которой совсем недавно мы обсуждали исчезновение Верховной. Он задавал ей вопросы, и она отвечала ему – и её ответы казались мне очень странными. Какое имеет значение, что Гли испытывает ко мне, если мы с ней были женаты? Она и сейчас моя жена, хотя после того, как она обрела Зарю, я её не чувствую, но ведь это не страшно.
Всё можно вернуть назад, поженившись снова.
А ведь я почти представил её ко двору вчера. Если бы она не сопротивлялась, сейчас была бы уже во дворце, и мне не нужно было бы думать о том, в какой неловкой ситуации я оказался. Хорошо, что я не представил Гли, иначе это было бы неприятно.
Я переступил с ноги на ногу, и ступенька вдруг скрипнула. Я насторожился, испугавшись, что Гли услышит меня, но она не обратила внимания.
Я осторожно выглянул, и вдруг поймал взгляд эльфа, который в упор смотрел на меня, а Гли, как заколдованная, смотрела на него, и не видела меня.
Я прижался к стене и мысленно заметался – если эльф видел меня, неизвестно, что он мог подумать. И тут он предложил Гли отправиться в спальню.
Я представил – Гли и этот эльф на её кровати вдвоем, и вдруг понял, что ничего не чувствую по поводу этого. Это озадачило, как же так?
Вдруг в дверном проеме показался эльф, и не глядя на меня, проговорил вслух:
– Так странно осознавать, что кому-то недостаточно вечности, чтобы насладиться тем, что он получает от судьбы, а кому-то недостаточно того, что он получает от вечности в подарок, и он ищет что-то получше…
Эльф постоял ещё какое-то время в двери, опираясь на дверной проем, а потом, как был – босой, обнаженный до пояса, с распущенными волосами – зашёл обратно в дом, где его ждала Гли.
День разгорался, светило уже было в самом зените. Я чувствовал, что я здесь лишний, но напоследок я решил взглянуть на Гли. Я обошел дом и осторожно заглянул в окно – они действительно лежали вместе на кровати Гли – эльф лежал, вытянувшись во всю длину кровати, не помещаясь, отчего он забросил свои ступни на спинку кровати, а Гли лежала в его объятиях – и они спали.
Как такое может быть?
Я, стараясь неслышно ступать, отошёл за опушку, чтобы меня не было видно, и уже там открыл кольцо портала.
Где-то внутри я чувствовал освобождение, но только от чего?
Глава десятая. Расследование.
Меня разбудили лучи вечернего светила, щекотавшие мне переносицу. Не открывая глаз, я чихнула, и проснулась окончательно.
В кровати я была одна – одетая в платье, которое я натянула рано утром, накрытая легким покрывалом, но одна. Дело шло к закату.
Сколько же я проспала, если уже близилось к сумеркам? Уголёк всё ещё спал на сундуке, и услышав меня, пошевелил одним ухом, как бы показывая, что он здесь и всё слышит.
В домике не было и следа моих ночных приключений. Все чашки и травы разложены по местам, на столе порядок. Что же это, мне приснился рыжий гость?
Я подошла к столу, села на лавку, и не придумав ничего лучше, подвинула к себе книгу про Зарю, открыла на первой попавшейся странице. Из книги выпала сложенный вдвое лист бумаги.
«Ты проснёшься, но меня не будет рядом. Повторюсь – это временно. Как только я закончу дела в Сидхе, сразу вернусь за тобой. Я буду вдали от тебя несколько дней, ты не успеешь соскучиться, но я буду очень скучать. Мне очень повезло в этой жизни встретить тебя так скоро. Твой А.»
Когда я дочитала записку, то в порыве прижала её к себе, и поняла, что улыбаюсь. Удивительно, но даже записка была ему под стать – нежная, вселяющая надежду.
Я прочитала её ещё раз, чтобы убедиться, что мне всё это не привиделось. Как же интересно получилось, Гли!
Наскоро поужинав сырыми овощами, которые лежали в кладовке, я запила их несладким чаем и решила сходить в храм. Все эти дела, связанные с чем угодно, но только не с моим Богом, удалили меня от моей истинной цели – стать хорошей тёмной ведьмой.
А хорошие ведьмы, как всем известно, сами собой не появляются, поэтому нужно учиться и трудиться.
По пути к храму я размышляла о том, что действительно, как и сказал древний мыслитель – любовь не требует объяснений, ей нужны поступки.
Я бесконечно долго ждала Луку, думая, что он придёт и возьмёт меня в жёны, а после того, как мы стали супругами – я ждала, что он меня найдёт, и мы станем единым целым, а вышло так, как вышло – я жила сама по себе, а он жил в своё удовольствие.
Странное и пока ещё не очень понятное мне чувство внутренней свободы окрыляло меня. Мне казалось, что я не иду, а порхаю над землёй, над травами, над лесом, и мне не надо крыльев – такая лёгкая я была. Наверное, это было очень заметно со стороны, потому что, когда я приблизилась к храму, увидела Рису и Ведану, которые с удивлением застыли, рассматривая меня.
– Что с тобой случилось? – спросила у меня первая Риса вместо приветствия. – Ты как-то светишься вся.
Я оглядела себя. Неужели снова Заря почувствовал опасность?
– Нет, не в прямом смысле, – засмеялась ведьма. – Весь твой облик излучает счастье. Случилось что-то хорошее?
Я неопределённо повела плечами. Не буду никому ничего пока рассказывать. Вдруг действительно мой рыжий эльф был только сном? Мне очень не хотелось, чтобы он оказался лёгкой дымкой или последствием моего отката от укрепляющего зелья.
Уже втроём мы вошли в пустой храм, где эхом отдавались наши шаги. Всё стояло на своих местах, и кроме странных царапин и сколов на стенах ничего не напоминало о том, как всё выглядело в день исчезновения Верховной.
Памятуя о том, как обычно мы проводили воздаяния, и то моё видение про Богиню, забравшую мою светлую силу, я предложила ведьмам провести не совсем обычный ритуал. Они согласились, и мы начали подготовку.
Зажигая свечи, раскладывая дары, и зачитывая заклинания и приветственные тексты из гримуаров, мы чувствовали, что Бог нам обязательно ответит. Я не видела его с той самой ночи, когда он ушёл от меня босой и не совсем пришедший в себя.
И когда мы затянули медитативную песню-приглашение Бога в наш храм, я не рассчитывала, что, закрыв глаза и открыв их снова, увижу Тёмного Бога, сидящего на алтаре.
– Здравствуйте, мои любимые ведьмы, – приветствовал нас наш Бог. Ведана и Риса от удивления и радости открыли рты, наблюдая пришествие их владыки. – Вас мало, но я знаю причины. И я знаю о том, что случилось в жизни каждой из вас.
Бог улыбался, словно это он поспособствовал в том, что Риса встретилась с Морисом, а я нашла в лесу Анарендила.
– Ты правильно мыслишь, Гликерия, – совершенно серьёзно кивнул Бог. – Твои мысли двигаются в правильном направлении. Я надеюсь, что ты не потеряешь того, что мне удалось устроить для тебя, и теперь ты действительно будешь счастлива. А ты, – он взглянул на Рису. – Не должна отказываться от того, что однажды получила. Используй все шансы на счастье.
Я не очень понимала, к чему это говорит Бог, но я понадеялась, что Риса понимает.
– А я? – тихонько спросила Ведана. – Я буду счастлива?
Бог усмехнулся.
– Тебе придётся подождать немного. Твоё счастье заблудилось, но обязательно найдёт дорогу.
Ведьма вздохнула, но улыбнулась понимающе.
– Вам нужно приготовиться к каравану, который на днях пройдёт через ваш городок. Вы сможете узнать новости, и обрести новые полезные связи. Я приду к вам снова, – Бог договорил, и взмахнув рукой, исчез.
В храме было тихо, только иногда потрескивали свечи.
– Сам Бог, – прошептала Риса.
– Пришёл к нам, – добавила Ведана.
Одна я была так привычна к нему, что не увидела в этом ничего особенного. Это же наш любимый Бог, он часто бывал на наших воздаяниях, хоть и не показывался в основном никому из ведьм.
Мы покинули храм уже за полночь. Ночной лес был тих, и, как мне казалось, безопасен, хоть мы и знали, что это лишь видимость, и он мог убить любого, кто был ему неугоден. Мы почти не говорили, погрузившись каждая в свои мысли, что не заметили, как добрались до моей избушки, и уже готовы были разойтись, как Риса предложила выпить на ночь отвара.
Я завела ведьм в дом, рассадив вокруг стола, и уже вешала мой на днях начищенный чайничек над очагом, как в окно легко постучался почтовик. Ведана распахнула окно, и ей в ладони упала бумажная птичка. Мы сгрудились вокруг неё, всматриваясь в написанное.
«Верховная в южном лесу», – гласила записка.
Потрясающая лаконичность!
– Мы должны проверить, – нарушила молчание Риса. – Даже если там нет Верховной, но есть хоть малейший шанс найти её, то мы обязательно должны проверить! – Она обернулась на нас, ожидая какого-то сопротивления, но мы молча кивали за её спинами, абсолютно согласные со всем, что она сказала.
Верховная прежде всего – хранительница нашего ковена, наш связующий мостик с Тёмным Богом. Хоть он и привязан ко мне теми силами, что он поделился тогда, спасая меня младенцем, главная в этих взаимоотношениях всегда была Верховная.
– Когда пойдём? – спросила Ведана, над чем-то размышляя с серьёзным видом. – Нужно хотя бы пару часов на сборы. Мы пойдём ночью?
Она смотрела на Рису, словно она и была главной во всём этом. Я тоже посмотрела, на всякий случай.
– Я согласна с Веданой, – кивнула я. – Взять немного вещей, чего-нибудь поесть в дороге и кота. Я без кота не пойду, – категорично высказалась я.
– Со всем согласна, – ответила Риса. – Мне нужно отдать указания по поводу харчевни. Поговорю с Яной и Златой, пусть они останутся за главных. Яна точно справится с моими постояльцами. За несколько дней ничего не должно случиться, – и она поднялась, поправляя свои кружевные юбки. – Пойдём, Ведана. Гли, мы как соберемся, придём к тебе, отсюда и отправимся.
Я покивала, уже раздумывая, что пока ведьмы будут собираться, я смогу пролистать книгу, и успею искупаться.
Ведьмы ушли, а я всё стояла в дверях, вспоминая утро этого дня – рыжеволосый эльф, который в одночасье расположил к себе. Казалось, словно я знаю его всю свою жизнь и даже больше. Будто мир вокруг существовал вокруг меня только ради этой ночной встречи в лесу. Что было бы, если бы я не пошла в лес ночью?
Возможно, он погиб бы от раны, и мы так бы и не встретились в этой жизни. Я никогда раньше не думала о том, что было раньше, до этих деревьев и этого неба, какая жизнь была вокруг меня в прошлом?
Кем я была в прошлой жизни и как я жила? Был ли в моей прошлой жизни Лука? И для чего были наши с ним отношения в этой жизни? Чему они меня научили?
Я поняла, что замерзла, когда на небе уже загорались первые звёзды. Словно очнувшись от глубокого сна, я начала спешно искать свой рюкзак, куртку, штаны и мои любимые сапоги. Вроде бы ещё вчера я шла по лесу от Тышт до Стагили, мечтая о том, чтобы добраться до ковена и зажить жизнью самой настоящей тёмной ведьмы.
За эти несколько декад моей жизни в Стагили я научилась многому, и стала новой Гли, но так и не стала хоть сколько-нибудь сильнее в ведьмовстве, чем была в Тыштах.
Уголёк, наблюдая за моими сборами, недовольно подёргивал хвостом. Я спиной ощущала его возмущение тем, что я куда-то опять собираюсь.
– Не ворчи, старый друг, – прокомментировала я его хвостатый монолог. – Ты отправишься со мной.
От моих слов кот воспрял духом и тоже принялся готовиться в дорогу – тщательно умывал шёрстку, мордочку и ушки. Была уже середина ночи, когда я собралась, и даже натянула свои походные штаны. Усевшись на ступеньках, я неспешно потягивала отвар трав, самый обычный, из листьев лесной малины, смородины и плодов розовой рябины, которая росла как раз возле моего домика. Вдалеке ухали и хлопали крыльями ночные птицы, ночь была прекрасна и полна сил.
– Не боишься? – спросил меня кот, который снизошёл составить мне компанию, и покинул свой пост на сундуке.
– А чего бояться, – ответила я. – Мы – ведьмы, и мы должны быть друг за друга, иначе наше тёмное искусство иссякнет. Мы, конечно, справимся и без Верховной, но большая доля знаний потеряется во времени. И ты не забывай, – повернулась я к Угольку. – Она моя мама, и я обязана ей своим рождением. Даже тот факт, что она отреклась от спокойной и мирной жизни с папой стоит очень много. Одна женщина может многое, но, когда у нее есть тот, на кого она может опереться – значит многое, если не всё. И кто знает, какая бы была моя жизнь, если бы в ней была мама.
Уголёк вздохнул – громко и протяжно, словно сделал выводы из моего монолога.
– Думаю, они придут утром, – махнул хвостом кот, снова запрыгивая на сундук. – Давай поспим пару часов.
Я как раз допила отвар, и согласилась. Собственно, почему нет? Книгу читать прямо в этот момент не было никакого желания.
Утром меня разбудил рассвет, и когда я уже натягивала сапоги, ведьмы показались на краю опушки леса. Обе надели штаны и удобные сапоги, а Риса ещё и заплела тугую косу, которая болталась за её спиной.
Мы вышли, едва заря накрыла лес, полностью прогоняя ночь. Мой Заря молчал, но это было очень приятное молчание – я ощущала его присутствие, но оно не довлело, а напоминало благожелательное соседство. Со стороны, наверное, это выглядело необычно – три, по-дорожному одетые женщины с рюкзаками за плечами идут через лес, который неочевидно, но ощутимо помогает им – уберет мешающую пройти ветку или легонько подвинет камень, чтобы было удобно перейти ручеёк или болотце.
К вечеру мы вышли из леса, сделав в течение дня всего один привал – лес будто делился силой, помогая нам, и мы почти не устали. Я сверилась с пергаментной картой, которую взяла с собой. Мы отправились на юг, мимо деревни Михеево, огибая крупные дороги и торговые пути.
Южный лес был недалеко. И пока мы шли, я размышляла о том – кем же является мой рыжий эльф? Почему он оказался именно в нашем лесу, и как это произошло? Я прикидывала то так, то эдак, и пришла к выводу, что, возможно он просто шёл лесом именно потому, что в нём легче спрятаться, и Милава, если это была она, могла потерять следы мужчины в лесу.
Лес, ведь, как известно, помогает тем, кто попал в беду, и мешает тем, кто замышляет что-то плохое.
От южного леса можно было легко добраться до моря – там был красивый Завельский порт. А море – оно так прекрасно, и мне почему-то очень захотелось, чтобы Анарендил нашёл меня там, у моря, и мы бы встретили закат, и возможно рассвет, прогуливаясь по побережью босиком.
Я начинала думать об эльфе так, словно это было не мимолётное утреннее приключение, и его исчезновение не более чем временное отсутствие, и он вот-вот вернётся, откроет телепорт, и обнимет меня.
К полуночи мы были у небольшой деревушки под названием Михеево, в которой горела всего парочка окон. Мы обошли её вокруг, чтобы не привлекать к себе внимания, и вышли к южному лесу к середине ночи.
– Думаю, здесь отдохнём, – выдохнула Ведана, и сбросила с плеч рюкзак. Риса сделала тоже самое, и с удовольствием уселась на землю с протяжным стоном.
– Всё же я устала, – высказала она общую мысль. Последние несколько часов я только и делала, что думала о том, как я сяду и вытяну ноги, стараясь не споткнуться обо что-нибудь. Мы расположились среди деревьев, накинув отвод глаз, опять же, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведана быстро развела небольшой костёр, и достала еду из наших рюкзаков. Уголёк, встретившись со мной взглядом, многозначительно вильнул хвостом и скрылся в стволах деревьев.
Я легла на землю в траву и стала разглядывать звёзды. Возможно, где-то в Сидхе, именно сейчас Анарендил тоже смотрит на эти же звёзды, и думает обо мне.
А может быть, он просто был моим видением. И я настолько сильно устала быть одна, без любви, что придумала себе рыжего эльфа.
Я усмехнулась своим мыслям. Даже если он – всего лишь моя выдумка, то до чего же хорошо я его придумала!
Размышляя таким образом, я задремала. Риса разбудила меня, когда в котелке, который она взяла с собой, уже закипела вода, и она разливала её по нашим кружкам.
– Пей, Гли. Я собрала немного травок. Здесь хороший лес, достаточно влажно. Травы растут густые и сочные, – она одобрительно погладила рукой землю, бережно расправляя травинки.
Лес дышал. Любой лес дышит, и это можно услышать, но только ведьмы обращают на это внимание. Южный лес дышал свободно, и, если глубоко вдохнуть, можно было ощутить легкий аромат моря и привкус соли на губах. Я снова замечталась, не заметив, как Риса сунула мне в руки огромный бутерброд с мясом и овощами.
– Ты сама не своя вторые сутки, Гли, – высказала Ведана, видимо их общую с Рисой мысль на двоих. – Обычно ты рассудительная и внимательная, а эти два дня словно в облаках витаешь.
Я улыбнулась. Я всё ещё не хотела ни с кем обсуждать эльфа.
– Да ладно, оставь, – с усмешкой махнула рукой Риса. – Думаю, скоро мы узнаем причину её поведения. Вспомни, Бог устроил для неё какое-то личное счастье.
Ведана покивала, жуя свой бутерброд, а я решительно взяла свои разбредающиеся в разные стороны мысли под контроль, и собралась.
– Утром сможем начать прочёсывать лес, – я доела, и могла теперь говорить о делах. Мысли об эльфе я оставила на потом. В случае его реальности, мне повезёт, и я буду счастлива, а если он – плод моего воображения, то о нём можно будет подумать в любое время, но после.
Ведь в этот лес мы пришли искать Верховную.
Ведьмы кивнули и вслед за мной достали из рюкзаков тёплые пледы, в которые мы завернулись, и уснули, греясь у догорающего костра.
Утром, на рассвете, когда светило ещё не видно, но уже достаточно светло, я проснулась резко и внезапно, будто от чьего-то пристального взгляда. Я села, всё ещё сонная, оглянулась по сторонам. Было тихо.
Лес досыпал, недовольно ворча лёгким поскрипыванием деревьев. Ведьмы спали, с ног до головы завёрнутые в плед. Ведане снилось что-то очень приятное, потому что с лица её не сходила довольная улыбка.
Я так и не нашла, кто же это разглядывал меня так внимательно, и улеглась снова, но уснуть так и не смогла. Долежала до того, как светило начало разбрасывать свои лучи по верхушкам деревьев, и решительно вылезла из пледа, накинув его себе на плечи на манер плаща.
Ведьмы медленно просыпались, а я разожгла догоревший костёр и нагрела воды к чаю. Сонные Риса и Ведана с благодарностью приняли обжигающие кружки с отваром, и когда светило начало пригревать, мы уже шагали по лесу, всматриваясь между деревьев.