– Ну ты же сказал, что простил меня? После Луки я уже родила двух только наших детей. Чего же ты ещё хочешь от меня? – она тоже сложила руки на груди, закрываясь от Драйтена этим слабым защитным жестом.
Он шумно выдохнул и выражение на его морде-лице обрело невозмутимость.
– Ну что ты, Селена. Ничего такого от тебя я не хочу. Пройдет не один десяток смертных лет, пока я смогу забыть те ночи, когда ты изменяла мне с кем тебе вздумалось. Всё же, я имею полное право держать тебя от себя подальше какое-то время.
Она вздохнула и отвернулась.
– Я пойду погуляю, пожалуй, – наконец ответила она ему.
Драйтен продолжал стоять и смотреть на воду, бабочек и лес вдалеке.
– Иди, – он кивнул и взмахнул рукой перед собой, открывая портал. – Всего хорошего.
***
– Приходите ещё! – я помахала покупателям моих зелий на прощание, закрывая дверь за ними.
Какие чудесные люди! Почти как те, что жили в Тыштах. И как замечательно, что я научилась понимать то, что люди порой не в состоянии объяснить. Это помогает мне готовить зелья так, что они идеально подходят тем, кто их у меня купил.
Особое тёмное очарование.
Присев на уголок сундука, который стоял в моем новом доме также почти у входной двери, я задумалась.
Чего же ты хочешь, Гли?
Нет, я думала не о том, хочу ли я принадлежать Луке в физическом плане, нет.
Именно в тот конкретный моменты я думала о том, что бы такого особенного приготовить на ужин. Может быть, тех самых черничных блинов? Они славно получались у меня в Тыштах.
Решено, пойду прогуляюсь в лес за черникой. Заодно и мой пушистый друг изучит окрестности.
Уголёк дремал на полосатом половичке в кухоньке, прямо возле печки. Пока я копалась на полках в поисках подходящей корзинки или туеска, он переворачивался с одного бока на другой, подставляя свою шерстку закатному солнышку.
– Я правильно тебя понимаю, – пробормотал Уголёк, принимая вертикально-горизонтальное положение. – Мы с тобой, как самые настоящие тёмные ведьма с котом, сейчас отправимся по ягоды в тёмный и неизвестный лес?
Я кивнула, отыскав, наконец, подходящую корзинку.
В самый раз! Не очень большая, и не очень маленькая. Как раз наберу доверху, и испеку вкуснейших блинов себе на ужин!
Как же хорошо, что я, как настоящая тёмная ведьма не толстею. Я могу есть блины с утра до вечера!
На этой приятной ноте я шагнула за порог, распуская волосы на ходу.
Сейчас напитаюсь лесной силой! А вдруг познакомлюсь с местными русалками? Это же будет так замечательно! Заведу себе подружек, будет с кем плясать под полной луной!
Уголёк потрусил за мной, успев выскочить за порог в тот момент, когда дверь дома уже закрывалась. Он запрыгнул мне на руки, и перебрался мне на плечи, устраиваясь.
Лес меня никогда не пугал. Какой бы он не был – он всегда оставался моим другом. Я чувствовала его дыхание, понимала, где у него болит, помогала лечиться, если он сам не мог справиться.
И лес помогал мне в ответ.
Птицы пели, стучали красноголовцы, а туман, который стелился низко над землей, создавал ощущение, будто я плыву в лесных сумерках. То тут, то там попадались темно-синие, почти черные ягоды, которые я складывала в корзинку, размышляя о том, как я вкусно сегодня поужинаю. Мысленно я уже замешивала тесто, толкла ягоды в маленькой ступке для трав и разогревала сковороду.
И сама не заметила, как пение птиц замолкло в один момент, а сбоку от меня раздался протяжный стон.
Я отмахнулась рукой, пытаясь снять наваждение. Этим обычно балуются мары. Приманивают случайные души, забирая их силы себе. Чем больше душ сожрет мара, тем сильнее она становится. Сильная мара может принимать облик любого существа.
Стон раздался снова. Протяжный и очень жалостливый.
Какая опытная мара, надо же.
Я намеренно свернула за дерево в противоположную сторону.
Стон повторился, и снова из того же места, откуда раздавался до этого.
Я обернулась, и туман, словно путевик, расступился возле фигуры, которая привалилась к основанию широкого ясеня. В сумерках было не видно, кто там сидит, и я ступила назад, приближаясь к фигуре.
Глянув себе под ноги, я увидела кровавый след, который вел к фигуре, и почти побежала.
Подбежав, я не поверила своим глазам – у ясеня сидел Тит. В груди у него зияла дыра пуще прежней, что я залечила в Тыштах, а сам он едва дышал. Я видела, как двигаются его легкие, как вытекает кровь из порванного живота.
– Гли, – просвистел Тит, отчего мне стало понятно, что одно из легких видимо задето. Дыхание было прерывистое, быстрое.
Тит умирал.
Лес дышал вокруг меня, глубоко и размеренно, помогая мне накопить силы. Я чувствовала, как по моим ногам заструилась животная первобытная сила.
«Ты можешь помочь ему, Гли», – будто шептал лес. Будто мой Бог шептал мне.
Я могу помочь Титу.
И я помогу.
Медленно, очень медленно я приблизилась по кровавой дорожке к Титу, поставила корзинку рядом, а сама присела на колени и приложила руки к рваной коже на груди мужчины.
Рыжие волосы сбились и были в крови, кончик хвоста Тита намок и прилип к коже. Я аккуратно отодрала волосы, начинающие присыхать, и начала раздевать его, снимая куртку, которая клочьями свисала с него, и разрывая рубашку, или, точнее, лохмотья, которые раньше были рубашкой.
Тит застонал снова.
– Сейчас я буду делать больно, Тит, – зашептала я ему, обхватив его влажное и холодеющее лицо своими ладонями. – Тебе будет очень больно, но ты должен справиться, понимаешь?
Он улыбнулся мне одними глазами, и я вновь узнала в этом куске мяса Тита, которого я знала с детства.
Я вытащу тебя, Тит.
Опустив ладони по сторонам, и коснувшись ими влажной земли, я перешла на сумеречное видение, разглядывая, куда утекают силы Тита.
Он уже отходил, и поднимался вверх, как делают все души умирающих, перед тем как раствориться в Ничто.
Но все мы прекрасно знаем, что из Ничто мы все возвращаемся обратно, поэтому не такое уж это и Ничто.
Схватив Тита за руку, я начала читать простое заклинание возвращения. Конечно, после этого ритуала о светлых силах Титу придётся забыть. Зато он выживет и проживет ещё много прекрасных лет. И сможет научиться защищать себя от всяких опасностей и недобрых людей.
Лес всё питал меня и питал. Несколько раз я чувствовала у себя на лице хвост Уголька. Видимо, он проверял, жива ли я всё ещё.
Когда я закончила, прошло часа три, не меньше.
Кровь уже давно остановилась, и края раны стянулись.
Последнее, что я видела перед собой, прежде чем рухнуть в беспамятство – это испуганный взгляд живого Тита.
Всё в порядке, Тит.
Я просто очень сильно хочу спать.
***
Птицы пели. Сквозь ветки проникал золотистый рассвет, а вокруг пахло умопомрачительно вкусной черникой.
Точно, я же хотела нажарить черничных блинов!
Я поднялась резко, стукнувшись головой.
Передо мной сидел Тит, потирая лоб, и улыбаясь.
Точнее, я всё это время лежала у него на коленях, а он задремал, и его голова почти склонилась на мою.
– Привет, – поздоровалась я. – Ты жив. Это замечательно, Тит! А что ты тут делаешь, кстати?
Тит опустил глаза.
– Мы снова подрались с Лукой. Он пришел ко мне днем, я как раз только заселился в местной харчевне, и сел обедать, как пришел Лука. Увидел меня, вытащил на улицу, и мы подрались.
– Как же ты оказался в лесу? От харчевни до леса почти час ходьбы, – заинтересованно переспросила я Тита, ища глазами корзинку с черникой. Она стояла на том же месте, где я поставила её вчера.
– Ну, когда Лука остановился, я уже был весь в крови. Всё же, по сравнению с его силой, моя очень слаба. Я не могу победить его, да и не хочу. Он мой старший брат, и твой муж, я не имею права причинять вред Луке.
– Он оставил тебя у харчевни и ушел что ли? – я с ужасом представляла эту картину, и образ прекрасного принца Луки мерк перед моими глазами. – Как он мог?
– Он был пьян, очень пьян, и, наверное, мало видел, что происходит. Когда он ушел, я еще стоял. Я медленно шел, по направлению леса, надеясь отыскать хоть кого-нибудь, чтобы мне помогли, но так никого и не встретил. Это странно, – закончил он.
– Что именно странно?
Странным было то, что Лука не побеспокоился о брате, и бросил его умирать одного.
– Странно, что я никого не встретил. Говорят, что где-то здесь есть целый ковен. И, как оказалось, здесь есть ты, Гли, – его лицо снова осветила нежная улыбка. – Жаль, что ты жена Луки.
Я наклонила голову набок, рассматривая Тита.
Я всё ещё сидела перед ним на коленях, и он сидел у подножья дерева, где я его нашла вчера. Он был весь в засохшей крови, на груди красовался розовый рубец, оставшийся от рваной раны, и я выглядела не лучше.
– Почему жаль? – спросила я его.
– Потому что он любит тебя, – раздался позади знакомый голос. – Этот подкидыш любит тебя! – я обернулась и увидела перед собой Луку.
Что за ведьмы сводят наши пути воедино?
– А ты-то что тут забыл? – спросила я Луку, поднимаясь и загораживая Тита от него.
Лука усмехнулся.
– Ты правда думаешь, что ты сможешь меня остановить, если я захочу убить его? – его глаза горели ненавистью, когда он смотрел на Тита. – Как ты нашла его?
– Лес привел меня, – просто ответила я. – Я пойду завтракать, иначе я уже не помогу никому из вас.
Я развернулась и пошла домой, интуитивно следуя тропам, которые видела второй раз в жизни.
Пока я шла домой, не оглядываясь, я размышляла. Стоит ли мне что-то делать с тем, что происходит между мной, Лукой и Титом, или пустить всё на самотёк? Мне так и не была понятна до конца позиция Луки в отношении его любовницы. А ещё мне не было понятно, почему меня вдруг любит Тит?
И вообще, я собиралась пожарить блинов.
Едва я вышла из леса, и за мной последний раз схлопнулись ветки, я ощутила, что за мной наблюдают.
На пороге моего нового дома сидела девушка.
Нет, не так, а то я вас запутаю.
На пороге моего нового дома сидела я, одетая в облегающие кожаные штаны, белую рубашку, растрепавшиеся волосы были рассыпаны по плечам.
Ну надо же! Похоже, я даже знаю, кто эта незнакомка.
– Доброго утра вам, – поздоровалась со мной девушка, и знакомый голос прозвенел у меня в ушах.
Какое прекрасное стечение обстоятельств!
Всё равно очень не хотелось ни с кем делиться черничными блинами. Ну ладно, с Титом я бы всё же поделилась.
Я кивнула девушке, и прошагала в мой новый домик. Уголёк, брезгливо и аккуратно топая лапками мимо девушки, пошёл за мной.
И как только дверь за мной закрылась, я выдохнула и поняла, что по щекам потекли горячие слёзы обиды.
Он что, привёл её сюда, чтобы я посмотрела на неё, на ту, которая фактически отобрала моего мужа?
И что же я должна была сделать, увидев её, по мнению Луки?
Вся эта ситуация была предельно абсурдной, что я даже и подумать не могла, что произойдёт дальше.
Дверь распахнулась, словно её толкнули изо всех сил, и с громким стуком ударилась о стену, оставив на ней след. Что за день, ну!
– Гли! – взревел голос моего уже бывшего мужа, – Ты должна знать! Ты должна знать, что я никого никогда не любил, кроме тебя, и то, что было у меня с Милавой – не более, чем удовлетворение моих мужских потребностей!
Интересно, очень интересно! Лука что, собирается рассказать об этом всему миру?
Девушка, очевидно так самая Милава, маячила где-то за спиной у Луки, нервно поправляя волосы.
Да уж, дорогуша, ситуация не совсем рядовая.
Я бы даже сказала абсолютно не рядовая!
Что уж там! Я в такой оказалась впервые!
Я повернулась лицом на голос, оказавшись моментально в кольце рук Луки и вновь ощутила запах, который сопровождал его всё время, сколько я его знаю.
Это невыносимо.
– Какого демона, Лука?! – воскликнула я, изворачиваясь так, чтобы избежать его объятий. – Мне показалось, что мы решили наш вопрос. Почему же ты продолжаешь разбирать эту ситуацию по частям?
– Потому что я люблю тебя, – он сказал это так просто, что я даже опешила. Любит?
Видя моё недоумение, девушка внезапно подала голос:
– Лука, ты уверен? Ведь… – она не успела договорить, потому что Лука резко развернулся, практически незаметно подскочил к девушке, и прошипел, уперевшись своим лбом в её лоб:
– Если ты не закроешь рот, ты сама знаешь, чем это для тебя закончится! Я уже всё объяснил тебе, Милава! Это мои решения, моя жена! Только благодаря этой женщине я остаюсь жив, только благодаря ей жива и ты!
На этом моменте мне стало совершенно всё непонятно, так, что я махнула на них рукой.
Ну сколько же можно, да? Ни блинов тебе, ни сна нормального. Да что там! Жизни никакой нет!
В Тыштах нашли, здесь нашли! Хорошо, что здесь есть ковен, в котором я могу найти поддержку.
Таким вот образом размышляя, я начала греметь сковородками, подбирая себе подходящую для блинов. Когда я всё же определилась с выбором, то поняла, что на моей кухне царит тишина.
Оглянувшись для того, чтобы убедиться, что братья всё ещё здесь, я увидела, что Тит сидит на ступеньках моего нового домика, а Лука стоит практически у меня за спиной, опираясь о стол, а девушки вообще не было видно.
Увидев мой недоумевающий взгляд, Лука ободряюще улыбнулся, да так тепло, что я ощутила себя той самой девчонкой, которая была влюблена без памяти в этого рыжего здоровяка.
Тепло и нежность затопили меня с ног до головы, и, это, видимо, отразилось у меня во взгляде, что Лука медленно шагнул ко мне и заглянул мне в глаза.
– Когда это ты научилась стряпать, Гли? – прошептал он, шагая ещё ближе, и беря одну из моих ладоней в свои. – Угостишь меня?
– Только помни, Гли, – раздалось мрачно со ступенек, – Помни, что этот человек – тот самый, у кого в течение нескольких лет была любовница, похожая на тебя.
– ТИТ! – взревел Лука, и рванул в сторону порога, но я удержала его за руку. Он удивленно обернулся, словно удостоверяясь, что ему не кажется.
– Садись за стол, Лука, – проговорила я, кивая на лавку возле стола. – Тит, ты давай умывайся и тоже иди сюда. Тебе нужно сейчас хорошо питаться, чтобы восстановить силы. Возьми себе одежду в сундуке возле двери, там было что-то подходящее.
Лука закатил глаза, но сел молча, в ожидании уставившись на меня. Смотрит внимательно, словно видит впервые.
Ну и пусть смотрит.
Спустя полчаса в воздухе витал аромат жареных блинов с черникой, а от кружек с вкуснейшим ягодным взваров исходил пар. Тит и Лука молча уминали мои блины, а я, уставшая ночным приключением и событиями в целом, клевала носом над своей кружкой и смогла съесть всего два блина.
Уголёк сидел возле моих ног, периодически вскидывая свою ушастую голову, чтобы оценить обстановку. Но всё было относительно спокойно.
Лука ел молча, даже немного мрачно, отчего казалось, что вот-вот, он дожует очередную порцию, и пойдет вершить правосудие. Тит тоже ел молча, но, то ли от усталости, то ли от того, что его тело с непривычки, накаченное темными силами, было усталым, выглядел измученным и сонным.
– Мяв, – сказал Уголёк, незаметно показывая лапой на комнату с кроватью, где я спала прошлой ночью. Видимо, он намекал мне, что пора бы и отдохнуть.
Я кивнула, и перевела взгляд на Луку. Несмотря на то, что разделило нас с ним, он притягивал меня, как и всегда. Меня тянуло к нему с какой-то особенной силой, которой я не могла сопротивляться, и отчасти, мне даже хотелось прильнуть к нему, касаясь ладонями его плеч и рук, ощутить эту уверенность, спокойствие, которые исходили от него, и я забывала обо всем в его объятиях.
Я потрясла головой, отмахиваясь от наваждения. И никакой мары не нужно, чтобы попасть под влияние силы Луки.
– Мне кажется, – медленно, словно раздумывая, говорить или нет, произнес мой бывший муж, – тебе нужно отдохнуть, Гли.
– Нет-нет, всё хорошо, – я махнула рукой. Мне бы сейчас бодрящего отвара.
– Я же вижу, что ты еле сидишь. Давай я тебя уложу, – он ухмыльнулся. – В смысле, помогу тебе лечь, – щеки его вдруг порозовели. – В общем, пойдем, провожу тебя до кровати, Гли.
Лука встал, всё ещё продолжая улыбаться своим мыслям, подошел ко мне и взял меня под локоток.
Я послушалась, поднимаясь. И осознала, что за столом продолжает сидеть Тит, грустно и как-то обреченно глядя на нас с Лукой.
– Подожди, Лука, – не отстраняясь, я остановилась. – Титу тоже нужно отдохнуть. Пока он не привыкнет к новым силам, пройдет пару декад. Пусть он спит здесь, а я посплю здесь, на лавке или пойду в харчевню. Там наверняка есть свободная комнатка для меня.
– Нет, Гли, – Тит резко поднялся, задержав взгляд на моем локте в руке Луки. – Это я пойду в харчевню, я как раз там снял комнату вчера.
– Но Тит, – перебила его я. – Ты не знаешь, как управляться с новыми силами!
Лука нахмурился.
– О каких силах ты всё говоришь, Гли?
Я повернула к нему свое лицо, рассматривая такие любимые и одновременно ненавистные черты.
– Из-за тяжести раны, которая практически убила Тита, мне пришлось влить в него слишком много моих сил. Они нарушили баланс светлых сил, и теперь, можно сказать, Тит стал обладателем темных сил. Ну, – замялась я. – Если они приживутся.
– Ты это о чём? – переспросил Тит, слушая меня очень внимательно.
– Иногда тёмные силы убивают носителя, если он недостаточно силён. Я не знаю, насколько ты сильный чародей, чтобы мог выдержать новые силы.
– Подожди, Гли. Подожди, – Лука повернул меня к себе лицом, и спросил, глядя мне прямо в глаза. – Что за рана?
– Тит сказал, что вы подрались вечером. Ты был пьян, увидел его и почти убил, разорвав Титу грудь, как и в прошлый раз.
Тит закрыл глаза рукой, предвидя бурю, разгоравшуюся в глазах Луки.
– Я разорвал Титу грудь? – медленно и очень тихо проговорил Лука, и отбросив свои огненные волосы, которые волной закрыли его лицо. – Я?
И он перевел взгляд на Тита.
Тит кивнул, открыто смотря на Луку.
– Это снова случилось? – снова медленно и очень тихо проговорил он. – Неужели всё то, что произошло между мной и Гли сломало мои барьеры?
Тит снова кивнул.
– Ты же знаешь, что это значит, Тит, – Лука вдруг улыбнулся, а Тит побледнел.
– Нет, Лука, нет, я против, – ответил он, выставляя руки вперед в защитном жесте. – Нет, только не это!
Лука улыбался широко и спокойно, словно что-то, мне пока неизвестное, было прекрасной и радостной новостью.
И тут я решила, что с меня на сегодня хватит. Я развернулась и отправилась в комнату, где стояла моя новая кровать, подхватив на ходу кота.
– Дверь захлопните, пожалуйста, – не оборачиваясь, я зашла в комнату и закрыла дверь у себя за спиной.
Сумасшедший день.
И едва моя голова коснулась подушки, как я провалилась в глубокий сон.
***
– Ты же не серьёзно, Лука, – Тит снова заговорил, когда мы уже миновали полесок и недалеко виднелись крыши Стагили.
– Очень даже серьёзно. Ты всегда знал, что моя частично божественная кровь не выдержит этого. Да что там говорить! Все знали, даже наш отец, хотя от старался всячески не замечать мои вспышки гнева. То существо, в которое я превращаюсь, когда перестаю себя контролировать, может уничтожить любого, кто будет стоять у него на пути, – я посмотрел на брата и усмехнулся. – Да ладно, Тит!
– Я не хочу быть императором, Лука, – он шел рядом, не сбивая дыхания. – Это закроет мне путь для всего, что мне так дорого.
Я его понимал.
Я понимал его так, как никто его никогда не поймет, потому что наше наследство от Зенона Великого было тяжелым, сложным и лишало нас обычных человеческих радостей.
Император не имел права путешествовать один, например.
И не имел права жить в других местах, кроме Валеды. Семья императора всегда была на виду, поэтому супруга должна быть идеальна во всех смыслах слова.
А Гли не была идеальна. Но мне нужна была именно Гли. Без неё я умирал каждый день. От меня, будто отрезали по маленькому кусочку, и я становился более жестоким и хладнокровным одновременно.
Понемногу.
За семь лет я сильно изменился. Моя борьба с брачным браслетом сильно осложнила мне жизнь, и то, что моя божественная мать ослабила его хватку, только ускорила потерю моих человеческих чувств. Я переставал сопереживать, любить, чувствовать душевную боль с каждым днем всё больше и больше, и, если бы Гли так своевременно не нашлась, я бы однажды проснулся каменным истуканом, не иначе.
Как же хорошо, что Тит её нашел.
– Но Лука, – прервал наше молчание брат. – Я не могу быть императором теперь. Если я темный колдун, мне не место на троне.
В его словах я слышал облегчение.
Но я-то понимал, куда он клонит.
На самом деле, когда Гли сказала, что нам лучше остаться друзьями, я решил, что это просто женский каприз, что пройдет какое-то время и снова всё наладится. Я избрал тактику невмешательства, и это было моей главной ошибкой.
Я не должен был её оставлять тогда. Я должен был поговорить с ней, узнать причину. Именно в тот момент всё дало трещину, и то, что последовало, постепенно привело нас сюда.
Сначала в эту глухую деревушку, а потом в этот странный город, будто специально созданный, чтобы здесь жили тихо и незаметно.
Чтобы здесь могла спрятаться Гли, отгородившись от меня стеной неприязни и своего темного колдовства.
Я не знал, я столько всего не знал! А Тит выжидал. Он подговорил отца, и тот, недолго думая, организовал их свадьбу, на которую я попал только потому, что брат пригласил меня.
Мой брат пригласил меня на свадьбу с девушкой, которую я любил с того самого момента, как впервые увидел её в доме у дяди Флавиана.
– Я всё решу, Тит. Ты же понимаешь, что то, во что я превращаюсь, уже несколько раз чуть не убило тебя?
Тит кивнул, соглашаясь.
Глава пятая. Ещё один шанс.
– В общем, дело было так, – начала я историю о моих ночных приключениях в лесу накануне, стараясь подробно пересказать то, что происходило, вплоть до мельчайших подробностей.
Верховная слушала очень внимательно, иногда отводя взгляд в сторону, словно задумываясь о чем-то, периодически кивала, соглашаясь с моими действиями.
– А потом мы проснулись в лесу, и нас нашёл Лука, а потом…
– Стоп-стоп, – прервала меня Верховная. – Как так получилось, что он вас нашёл? Вас же уже не связывают браслеты.
– А как связаны браслеты и то, что он нас нашёл?
– Браслеты позволяют мужу и жене, благословлённых Богиней, находить друг друга, где бы они не были, понимать и даже иногда читать мысли друг друга, чувствовать боль, если одному из них больно. Если короче – они действительно связывают души.
Я задумалась и спросила снова.
– Но почему же тогда он не находил меня семь лет? Если следовать твоим словам, то он должен был найти меня почти сразу.
Теперь наступила очередь Верховной думать. Чтобы думалось лучше, она поднялась с плетёного кресла, где она сидела, и начала ходить туда-сюда по комнате, заложив руки за спину.
– Возможно, если Богиня ослабила его браслет, это как-то повлияло? – то ли спросила она, то ли ответила сама себе.
Кто её разберет эту женщину.
Я пожала плечами. Если он мог читать мои мысли и ощущать меня, где бы я не была, я бы не смогла убежать от него так далеко и надолго.
– А ещё, что будет с Титом?
Верховная остановилась, задумчиво подняв одну бровь.
– А приведи-ка ты мне его сюда, я посмотрю его. Возможно, не так уж и тёмен он стал после твоего лечения.
Я кивнула. Взгляд мастера всегда точнее, тут не поспоришь.
– Хорошо, что ты пришла ко мне, – ведьма присела на краешек кресла, и подперев подбородок, обратила свой взор на меня. – Я буду помогать тебе, всегда, понимаешь? Я не просто женщина, которая родила тебя, я ещё и достаточно могущественная ведьма.
Она подняла указательный палец и улыбнулась.
– Давай веди этого Тита сюда, будем смотреть.
Я кивнула, и уходя, обернулась. Верховная смотрела на меня, не отрывая взгляда.
Хорошо, что мы с ней на одной стороне.
Тита я нашла почти сразу – он сидел на ступеньках харчевни. Видимо ступеньки привлекали его больше, чем мебель внутри помещения. Я улыбнулась и помахала, когда встретилась с Титом взглядами.
Мне показалось, что вокруг него будто клубится тёмное туманное облако. Возможно, это были его новые силы, а возможно, это была его аура, которая пыталась очиститься от лишнего, что ненароком я запихнула в Тита.
– Я хочу предложить тебе свою помощь, – я села с ним рядом. – Знаешь, есть один человек, который может посмотреть, как заживает твоя рана и как твой организм справляется с новыми силами, – тут я вздохнула. – Если они есть, конечно. Это тоже нужно проверить.
Тит поднял на меня взгляд, наполненный тоской.
Отчасти я понимала его взгляд, но мне было невдомек, насколько он хочет обладать мной. И зачем ему я такая – темная ведьма, жрица Солнечного Бога?
– Хорошая, должно быть, идея, – Тит медленно кивнул, соглашаясь. – Что нужно для этого сделать?
Я замерла, внезапно ощутив чьё-то присутствие. Обернувшись, я увидела, что совсем недалеко от нас с Титом, в дверях харчевни, стоит Лука и внимательно смотрит в нашу сторону.
Быстро отвернувшись, я замерла, раздумывая.
Он следит за мной? Как он меня чувствует?
– Так что, Гли? – переспросил Тит, беря мою руку в свою. – Веди меня.
Тит улыбался, рассматривая мою руку, перебирая её пальцами и нежно поглаживая. Словно в ответ на его действия я ощутила горячее и острое чувство ревности, затопившее меня с ног до головы.
Ревности?
– Пойдем скорее, – я дернула его вперед, увлекая за собой, – нас ждут.
Я шла быстро, не оглядываясь, пытаясь справиться со странным и таким почти животным чувством, которого я почти никогда не испытывала.
Ну, кроме тех моментов, когда думала о Луке и его любовнице.
Я шла быстро, сквозь высокую траву леса и небольших полянок, огибая все людные места. Я быстро освоилась в своем новом доме, словно всегда и жила здесь. Держа Тита за руку, я старалась не думать о том, что может быть в мыслях брата моего бывшего мужа, почему он так искренне доверяет мне, и почему соглашается на все мои авантюры.
Лес расступился внезапно, открывая маленький храм ковена, где жила Верховная. Дороги сюда не было, и, если точно не знать места, никогда случайно сюда не выйдешь.
Тит замер и остановился. Я ощутила его спиной, словно смотрела на него.
– Мне снилось это место, Гли, – прошептал он. И в тишине поляны, укутанной вековыми ясенями и дубами, между шепотом трав, его шепот прозвучал, словно громкий крик.
Дверь храма скрипнула, выпуская Верховную. Она смотрела серьёзно, внимательно и даже немного настороженно.
– Заходите в храм, – тоже прошептала она, и махнула нам рукой. Она исчезла также внезапно, как и появилась, только приоткрытая дверь говорила о том, что храм обитаем.
Тит вошел первый, оглянувшись на меня. Я шагнула следом.
– Заходите, заходите, – услышали мы в глубине храма Верховную. Она расставляла свечи на алтаре взмахами рук, и казалось, будто не она управляет и ими, а лишь повторяет их движения.
Тит быстро подошел к ней и коснулся её руки. Верховная повернулась к нему, чуть наклонив голову.
– Тьма разрывает меня, – сказал он просто. – Вот здесь, – и он взял её ладонь и положил на свою грудь, туда, где ещё недавно была дыра и стучало незащищенное сердце.
– Я понимаю, – кивнула она. – Иди, Гли, мне кажется, тебя кто-то ждёт на поляне.
Испуг отразился в моем взгляде, и Верховная прочитала его.
– Нет, он не видит храм, не волнуйся. Иди, всё будет хорошо.
Последнее, что я увидела уходя, было то, что Тит, закрыв глаза, стоит перед Верховной на коленях, а она, положив свои руки ему на голову, читает какое-то заклятье, погружаясь в транс.
Едва я вышла за дверь, то увидела Луку.
Меня затопила целая волна чувств и эмоций, отчего я даже пошатнулась. Внутри меня всё дрожало и трепетало от странных, сильных и глубоких чувств, которые переливались внутри меня.
Лука сделал несколько шагов и остановился, словно предлагая мне тоже сделать шаги ему навстречу. Я кивнула, принимая его предложение и пошла ему навстречу. Это моё решение изменило чувства внутри меня, мне стало теплее и приятнее.
Когда мы подошли вплотную друг к другу, я уже чувствовала дыхание Луки на своей коже. Он молчал, и я решила тоже помолчать.
Мало ли что, вдруг лишнее скажу? А лишнее обычно мешает людям понимать друг друга, особенно таким, как мы с Лукой.
Я хотела продолжить рассуждать мысленно в таком же духе, как вдруг внезапная решимость затопила моё создание и Лука меня поцеловал.
Он целовал меня так жарко и требовательно, что отказываться уже не имело никакого смысла – и сразу стало так отчетливо ясно, что все мои барьеры пустой звук. И никуда я от Луки не денусь, потому что моё тело совершенно точно не принадлежит мне, а принадлежит этому конкретному мужчине, у которого такие крепкие руки и мускулистые плечи, и волосы, которые пахнут травами, и этот взгляд из-под опущенных ресниц, который контролирует ситуацию.
Он остановился также внезапно, как и начал, и обхватил моё лицо ладонями.
– Ты сводишь меня с ума, Гли, – хрипло прошептал он. И я согласно кивнула.
Ну а что тут скажешь, когда колени дрожат и я того и гляди упаду ему в объятия?
Лука усмехнулся и добавил:
– Он не должен был тебя трогать, поняла?
Я снова кивнула, хотя всё было очень непонятно.
– Я про Тита, Гли, – он шепнул это мне прямо в лицо, целуя снова.
Я не сопротивлялась. Ещё бы я сопротивлялась!
Я хочу, чтобы вы точно поняли – мне было неприятно и отчасти даже стыдно, знать и понимать, что этот человек занимался любовью с другой девушкой, пока нас разделяли несколько городов.
Но я не могла сопротивляться ему. Вся моя душа и моё тело принадлежало только ему, словно я и была создана специально для Луки.
– Пойдём в твой домик? – он махнул рукой, и рядом засверкало кольцо портала.
Так как я не могла и слова сказать, то, от нечего делать, я снова кивнула.
Лука подхватил меня на руки и шагнул в портал, и в следующий миг мы уже лежали на кровати в моем новом жилище.
То, что происходило потом, я помню очень смутно, потому что я была не совсем я, а горящее от ласк Луки тело. Он побывал везде, где не был совершенно никто, кроме него. Я неистово отвечала ему, и мне всё казалось, что я сгораю заживо в этом всепоглощающем чувстве единения с мужчиной, о котором я мечтала сколько себя помню.
Я пришла в себя, когда на лес за окнами легла ночь. Лука лежал рядом, рассматривая меня внимательно и очень лично, что я зарделась.
– Ты прекрасна, Гли, – он поцеловал меня в плечо. – Ты всё ещё сомневаешься в нас?
Нет, точно нет. Я уже ни в чём и ни в ком не сомневалась.
Лука улыбнулся.
– Ты читаешь мои мысли? – задала я вопрос, который волновал меня с того момента, как Верховная сказала мне об этом.
– Читаю, – он кивнул. – Это особенность нашей связи, разве ты ещё не поняла? Чем мы ближе, тем сильнее наша связь.
– Но Богиня же сняла наши браслеты. Ведь, без браслетов мы не должны ощущать друг друга, да? – я недоумевала.
Улыбка Луки стала ещё шире.
– Браслеты – это просто одобрение Богини, они ничего не значат для тех, кто действительно связан друг с другом. Когда она убрала их, я испугался, подумал, что больше никогда тебя не почувствую, но потом ощутил все твои эмоции, как свои собственные, и это, наверное, не дало мне тогда убить Тита…