Конверт

Дизайнер обложки Татьяна Завьялова

© Алексей Алейников, 2019

© Татьяна Завьялова, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4493-9539-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1.
Арест

Алексей Рыжов

«Лошади умеют плавать. Но – нехорошо. Недалеко», – разрушив концентрацию, строчка всплывает из глубин сознания. «Йога-сутра»¹предупреждает о многих преградах на пути к самадхи², но чтобы мешала строка из выученного в юности стихотворения? Не писал о таком препятствии Патанджали³, не знал.

Древним было легче. «Практикующий хатха-йогу должен жить в хорошо управляемом и добродетельном королевстве, где легко получить пропитание». А как быть, если живёшь в стране, чьи правители отнюдь не мудрецы?

В державе, в которой, чтобы заработать на хлеб насущный, нужно крутиться с утра до вечера? Где находить время для занятий работающему человеку, риши⁴ тоже не писали.

Позади двадцать лет ежедневной практики, три заученных наизусть трактата, два десятка семинаров и ретритов⁵, шесть лет обучения в Школе и Академии Йоги. Высшая же цель – слияние с Абсолютом, бесконечно далёкая в начале Пути, таковой и остается. Есть от чего, нарушив заповедь «сантоша»⁶, загрустить.

Даже на физическом уровне многие из обещаний мастеров оказались невыполненными. Писали, что «при регулярном выполнении Ваджрасаны⁷ волосы не поседеют»? Два десятка лет ем, сидя в этой асане, читаю и смотрю кино только в ней – итого в день по три часа. А что имеем? Волосы в сорок два почти совсем седые.

Предрекали, что «практикующий Сиршасану⁸ останавливает время»? Как же сеть морщин вокруг глаз? Годы саттвической⁹ диеты за плечами. А камешки в желчном пузыре откуда?

Терапевт только плечами пожала: «Генетика». Где возможность управлять внутренними функциями организма? Даже с простенькой тахикардией не справиться без таблеток. Ну, да ладно – список претензий к обещаниям гуру длинен и грустен. Лучше вернуться к практике. Так. Поза – безупречна, дыхание – уравновешено, читта¹⁰ – успокоена. Где самадхи?

Полковник Комитета безопасности государства

Волков Владимир Сергеевич

Начинается утро хреново. Через пять минут завываний будильника на телефоне, едва отклеиваю черепушку от кровати. Виски сверлят буравчики. Во рту – кошка наваляла. Солнечный свет режет глаза. Дернула нелёгкая вчера согласиться на встречу с ребятами! Витёк любит накатить и не даёт, чтобы рядом кто-то пил меньше него. Димон тоже хорош! «За дружбу!», «За прекрасных дам!», «За тех, кто не с нами!». Короче, накидались, как черти.

Всё, что после кабака, помню слабо – куда-то мчались, за кем-то гнались. Потом нарвались на патруль – гаишники, два старлея, пытались остановить нас, полковников! Показали «вездеходы» – не реагируют, клешнями к своим кобурам тянутся. Ну, тогда мы чуток разозлились – выволокли сопляков из авто и уложили фейсами на асфальт. Серега по печени обоим нехило так отметил. Потом, правда, пожалели – отпустили к мамам. Будут салабоны знать, кого можно трогать, а кого – ни-из-зя!

Ладно, всё это было вчера. Надо приходить в форму: надраив зубной щёткой пожелтевшие от курева зубы, влезаю под контрастный душ. Ледяная вода после почти кипятка бодрит не по-детски и я с воплем апачей вылетаю из ванной. Мокрые следы остаются на паркете, но орать на бестолкового мужа уже полгода как некому и я вытираюсь суровым полотенцем, стоя голым у распахнутого окна.

Прихлёбывая обжигающий кофе, затягиваюсь первой сигаретой из пачки на сегодня. Бывшая на кой-то ляд повесила зеркало на кухне и теперь я любуюсь на себя в зеркало: мужик слегка за сорок – пузико, залысины. Судя по опухшей физии, вчера хватил лишку.

С утра надо порыскать: соляра почти заканчивается и скоро «Туарег» заправлять будет нечем. Потом надо нажучить оперов: последнее время совсем охренели – наехали на бизнес моего кореша. Поувольняю, гадов, нафиг!

А к десяти Питбуль ждёт с докладом. «Что по делу «конверта» в банке «Кристалл»?

Последнее время руководство долбит: наверху опять идут перестановки и надо давать результат. А тут можно отчитаться. Как же: «Комитетом Безопасности Государства прекращена деятельность крупного конвертационного центра»!

Блин! Мне уже за сорок: пресс, когда-то весь в кубиках, стал квашнёй, сквозь поседевшую шевелюру лысина просвечивает. Поневоле станешь осторожным. Хочу выйти в отставку с нормальной пенсией и выслугой лет, а не вылететь на хрен без пособия. Это у нас запросто! Каждая сволота норовит подсидеть и место твоё отхапать. До ветерана всего пять лет, но чую – не дотяну. Сил моих больше нет в гадюшнике возиться и пинки от начальства получать! Уже кой-какие намётки есть: моё детективное агентство шуршит активно и грошики приносит, в ячейке банка десяток пачек с Бенджамином Франклином и под килограмм рыжья лежит, квартирка трёхкомнатная в престижном районе на проверенного человечка записана. Что ещё надо, чтобы спокойно встретить старость?

Задрало всё по самое нехочу! За двадцать лет, что прошло, как закончил Академию, я пережил семерых Председателей! Олигархи тасуют расклады – меняется руководство в стране. И каждый презик первым делом ставит во главе Комитета своего бойца, потом меняет, потом ещё. Сколько непрофессионалов и дураков пришлось повидать! Полный абзац – назначить на должность Председателя миллиардера-бизнесмена.

Он, правда, оказался неглуп. Хоть и пришлый, а нашёл-таки подход: повысил жалование, остановил чехарду в кадрах и матбазу улучшил. А то ребята из «криминалистики» за свой счёт расходные материалы покупали! А пользоваться в 2010-м пятьсот восемьдесят шестыми, когда вокруг даже детишки на вторых «пентиумах» юзают? О, набрался словечек от подчиненных, как Бобик блох!

В отдел ко мне всё чаще сопляков суют – на тебе, Боже, что мне негоже! Пока пообтешешь, пока мозги, вывихнутые, вправишь – годик-другой и пролетает. Тут бы и начать работать – ан нет: руководство только и ждёт, чтобы подрихтовал молодца, уму-разуму подучил. Раз – и перебрасывает в какой-нибудь отдел потеплее – аналитический или шифровальный. Э-э-х! Жизнь моя, жестянка!

Так. Охренёж продолжается. «Крузак» Серёги из аналитического залез колесом на моё место. Парковать толком не умеет, гавно малолетнее. Ишь: папа у него генерал! А у самого сопли под носом уже обсохли? Подпёр его сзади. Понадоблюсь – позвонит. А то понтов столько, что лопнуть можно. Помёрзнешь с моё в «наружке», на ствол и нож сходишь – тогда и будешь парковаться, где вздумается. А пока ещё не дорос, щенок!

Сослуживцы уже мелькают по коридорам. Одному кивнул, другому. Молодёжь прёт курить во двор с чашками кофе в руках. Теперь будут полчаса ржать и галдеть под окнами – не сосредоточишься!

Так. Оэрдэ¹¹ из сейфа – перелистал. Вышли мы на «Кристалл» ещё полгода назад. Но тогда «Фас!» не скомандовали. Мы и не рвали. Отложили к вялотекущим делам. Колпак, конечно, накинули: «наружка» у банка сотрудников и клиентов «пощелкала», транзакции отследили через Финмониторинг. Ясен пень – обычный «конверт». Но там у них то ли «папик» сильный, то ли ещё что – велели не трогать. Ну, я всё по файликам рассортировал, в папочку и в сейф. Пусть полежит – утро вечера мудренее! А неделю тому назад вызывает Питбуль: «Кристалл» дожать!» Приказ есть приказ. Поднял оперов, «Альфу» – и в банк.

Алексей Рыжов

Сыто урчит прогреваемый двигатель. Пока есть пара минут, прикидываю, что день грядущий мне готовит. Так: утром – короткое совещание: молодёжь надо держать в тонусе, иначе закиснут. На одиннадцать – встреча с потенциальным клиентом. Интуиция говорит, что тема интересная и можно получить хорошие платежи. Обедаю, опять-таки, с клиентом, нынешним и о-очень жирным. Пригласил в японский ресторан: пообщаться, обсудить жизнь – ни слова о бизнесе. Ясно: придется незаметно коучить – корректировать. Остаток дня – в офисе, поднакопилось текучки. Всё. Расставил приоритеты, наметил цели – образцовый тайм-менеджер!

– Папа, а отчего птицы летают? – Верочке надоело отсутствие внимания.

– Они взлетают при помощи мышечных усилий. Затем просто планируют.

– А-а-а! – рассматривает выезжающие с парковки машины, прилипла носом-пуговкой к боковому стеклу.

«С Богом!» Даю газку. Покатились! Сегодня мы немного задержались: улицы уже полны спешащих машин. Погружаюсь в концентрированное состояние – так легче вести малыша – «пойнтера» в потоке дорогих джипов и наглых «мерсов» с номерами из четырёх одинаковых цифр.

Первой забрасываю в садик Верочку. Малышка хочет похныкать, пожаловаться на судьбу, но турусы разводить некогда. Чмокаю в бархатистую щёчку и сдаю воспитательнице. Как-то разберется с моим чудом с косичками.

Теперь Андрей. К счастью, нашли ему школу возле моей работы. Завезти переростка в «цитадель знаний» – дело пяти минут. Сын даже не глянул напоследок. На моё: «Удачного дня!», буркнул: «Пока» и побрёл к школе. Смотрю ему вслед – ссутулился, сгорбился бычок. Идёт, словно на бойню тащится. Как он вписался в новый коллектив? Из самого слово клещами не вытащишь. «Всё нормально». Надо на днях зайти, с классной руководительницей побеседовать. Может, что и расскажет.

Всё. Родительскую повинность отбыл. Теперь – работа. Мозг привычно щелкнул, переключаясь в трудовой режим.

Вот и офис. После «маски-шоу» прошла неделя. Вроде всё поутихло. По крайней мере, так говорит Алёна. Что день грядущий нам готовит, думать не хочется. Я проработал на эту контору пять лет. Начинали с нуля – ни клиентов, ни схемы работы. Теперь, через время, всё функционирует как часы. Но на горизонте клубятся тучки. Как бы в шторм не переросли. Надо плацдарм для отхода подготовить. Но как? Дома – два спиногрыза, жена без работы уже год сидит. Э-э-х! Самадхи нам и не снилось.

Подполковник КБГ Волков В. С.

Медведи из «Альфы» красиво так через площадь промчались, и давай двери вышибать. Там охранник, козел, не открывает. Ну, срезали петли, олуха мордой вниз и по горбу слегка накостыляли, чтобы впредь умнее был. Всех из кассы, руководство банка, каких-то арендаторов со второго этажа заперли в столовой – пусть поскучают. Опера все бумажки – в мешок, жёсткие диски – вывинтили, сервер – изъяли целиком. Предправления, главбухшу, кассиров и всю мелкую сволочь – в автобусы и в Контору. Там с каждым побеседовали, да толку мало. Одна кассирша, ненормальная, крестить нас начала, другая разревелась и только икала. Главбухша и главный молчат, словно воды в рот набрали. Их бы всех кодексом по головам – вмиг бы разговорились! А так: подержав до двадцати трёх ноль-ноль, отпустили.

Думал – голяк. На одних гипотезах в суд никого не потащишь. Три дня я сам легко подпишу. А дальше? Продлить арест, дожать гада, довести до нужной кондиции? Идём на поклон к судье: продли санкцию, дружище! А уж тут как повезёт, куда карта ляжет. Судьи нас не слишком жалуют – если нет хотя бы нормальных вещдоков, продление не подпишут. Хрен их поймешь – у нас взаимная антипатия. Мы не уважаем «крыс в мантиях», а они нас, «часовых экономики», недолюбливают. Конечно, у Питбуля есть пара ручных судей, из тех, что рыльце в пушку. Они подписывают всё, что мы им привезем, но… Пока не во всех районах города. Плюс нужный человек может в отпуск уехать или просто не его смена – тогда хуже.

А тут удача сама в руки прёт: заучки из «криминалки» провели экспертизу почерков всех, с кем мы беседовали в тот день. Выяснилось, что двое из них заполняли чеки на выдачу «налички», подписывались за других людей. Ну, теперь всё – попались, красавцы!

Пробиваем по базам – живут там-то и там-то, работают в консалтинговом агентстве «V.I.P.», что на втором этаже «Кристалла».

Сегодня – важный день! «Наружка» отзвонилась: оба вошли в здание и пока не выходили. Сушняк душит, так я бутылочку ледяной минералки из холодильника цапаю – и вниз, к машине. Тут же Питбулю звоню: «Есть контакт!». Тот орёт: «Ну, так вперёд, вашу мать!!! За орденами!» А здесь, совсем некстати, головная боль!

Алексей Рыжов

У двери офиса уже стоят девчонки из банка; курят, кофеёк прихлёбывают. «Привет!» – «Привет!». Вхожу в офис. Двери Алёна велела поставить ярко-алые. Мы поначалу возмущались. Где это видано? Глаза режет, клиенты пугаются. Но потом и мы, и посетители привыкли, замечать перестали.

Наш отдел – сразу направо от входа. Сорок квадратов площади, пять столов. Мой – в углу: люблю смотреть в окно, когда размышляю. А думать приходится частенько – клиенты нынче пошли балованные, тренинги всё чаще заказывают нестандартные, с «извращениями». Давно прошли те благословенные времена, когда заказчики «хавали» всё, что им предлагал рынок. Теперь клиенты хотят конкретики: увеличить продажи, улучшить мотивацию, сделать из руководителей управленцев. И всё за два тренинговых дня, и за недорого. Поработай в таких условиях! Но и то жить можно, если бы не урезали повсеместно бюджеты. Мы же не «Прайсы» и не «Делойт», как бы ни грезила об этом Алёна. Сейчас за каждого клиента и клиентика приходится грызться зубами. Идти на любые скидки. Работать почти в ноль. Лишь бы не остаться совсем без работы.

Поток невесёлых мыслей прерывает приход первой сотрудницы. Аня влетает, распахнув двери:

– Доброе утро, Алексей Викторович!

– Доброе! – не поднимая головы.

Вот и весь утренний ритуал. При нашей работе, когда тренинги высасывают все силы, не до трёпа. Да и не о чём болтать хмурым апрельским утром.

Полностью отдел собирается только к половине десятого. Как ни старался, так и не смог приучить «бойцов» появляться в офисе вовремя. Выговоры, лишение премии, даже увольнения (одну красавицу, для острастки, пришлось вышвырнуть) не помогли. В итоге, вспомнив, что «если не можешь решить проблему, измени отношение к ней», смирился сам.

Провожу планёрку. Намечаю задачи: с понедельника начинаем проект по обучению менеджеров в корпорации «АМЛ», 22-го числа ещё один тренинг. Есть над чем попотеть всему отделу.

В десять заглядывает Серёга.

– Привет, ромашки! Работу работаете или бездельничаете?

Весь кабинет заполнил пивным брюхом, беспрерывным размахиванием рук, зычным голосом. Толком не пойму, какие функции у Сергея. Что-то вроде личного ординарца у Алёны. Как особа, приближённая к императрице, позволяет себе всё. То Аню по мягкому месту шлепнет, то на Диму прикрикнет. Уже не раз цапались, ходили к шефине на ковёр. «Ну, ребята, помиритесь!» – промурчала Алёна. На состоянии «холодной войны» всё и остановилось.

Серёга швыряет мне на стол две чековые книжки. Рядом, преувеличенно аккуратно, кладёт бумажечку с цифрой и основанием платежа. Как обычно: «приобретение расходных материалов».

– Леха, цигель-цигель! – это мне.

– Знаю! – отрываюсь от монитора, заполняю чеки.

Началось это давно. Я только пришел работать в «V.I.P.». Забот полон рот: Алёна задумала создать консалтинговую компанию уровня «Прайсов» и мы пахали день и ночь. Вернее, днём создавали концепцию, прописывали бизнес-процессы, нанимали персонал, ремонтировали офис, а ночью думали. У нас как раз родилась Верочка. Приходилось несладко – вымотаешься на работе, а ночью у малышки режутся зубы, ревёт белугой. Как не сошел с ума – не знаю. Помогла йога. Полчаса асан, пранаяма в полулотосе, шавасана на полчаса с плеером в ушах – и можно жить дальше.

Примерно через полгода уволилась толстуха из финотдела. Ну, свалила и ладно – мне—то какое дело. Ан, нет! Вызывает Алёна и начинает издалека – так, мол, и так, есть несложная работёнка, надо её кому-то поручить. «Можно узнать, что за работа?» «Да так, – говорит, – мелочь: надо ежедневно заполнять определённые финансовые документы. При этом я буду доплачивать вам сто долларов в месяц». Ну, думаю, деньги, конечно, плёвые, но и работа не бей лежачего. Пять минут в день выкроить как-то смогу. «Согласен».

С тех пор каждый день, к десяти, Серёга бросает мне на стол небесно-голубые прямоугольники чековых книжек и сопроводиловку. Быстренько заполняю. Толстяк, собрав чеки, уходит вниз, в кассовый зал. Меня эта ерунда не напрягает и от основных задач не отвлекает.

После визита Сергея спокойно занимаемся делами. Где-то в пол-одиннадцатого молодёжь тянется на перекур. Остаюсь в офисе почти один – только на ресепшн секретарь сёрфит в Инете. Я завариваю зелёный чай, когда к прозрачной перегородке, отделяющей наш офис от лестницы, подходит какой-то тип. Стучит по стеклу и кивает секретарше. Ольга, похоже, узнаёт визитёра и жмёт кнопку открытия двери. К моему удивлению мужик, неприятно улыбаясь, подходит ко мне:

– Пойдем, покурим!

– Не курю! – слегка отодвигаюсь.

– Да пойдем, пообщаемся, – подходит ещё ближе. Карие, с прозеленью, глаза – два провала, наполненные до краёв бешенством, прокуренные до желтизны зубы под щёточкой коротких усиков. Молча вынимает из кармана помятого пиджака красную книжечку. «Комитет безопасности государства. Полковник Волков…» Недочитываю имя и отчество. Всё вокруг словно подергивается поволокой. «А отпустил бы ты меня, прокуратор!» Спускаемся вниз. Пока идём, немного прихожу в себя. Может быть пустая формальность, хочет что-то спросить? Ступеньки скоро заканчиваются. Мы – в холле. Охранник смотрит вслед с недоумением. В «предбаннике», между дверей, полковник останавливается. Вместо сигарет достает, отливающий малиновым светом, мобильник. В следующую секунду жмёт кнопку и шепчет: «Быстро!»

Время затормаживает ход. В замедленном режиме вижу, как отползает в сторону дверь синего микроавтобуса с тонированными стёклами. Из брюха машины вальяжно выползают закованные в бронежилеты здоровяки. Они медленно преодолевают десять метров до дверей банка и, словно плывя, входят в «предбанник».

Потом секретарь клялась жене, что арест занял секунд пять, не больше.

Света Хлебникова

И чего я попёрлась работать в эту конторку? Сама не пойму! Уже вроде не девочка – тридцать седьмой (ох, как много!) пошел. Начиналось все вроде неплохо: только вернулась из Штатов, искала хоть какую-то работу. А тут подруга говорит, что знакомой нужен преданный человек для работы в финансовой сфере. Ну, экономический я ещё пятнадцать лет назад закончила, восемь годков отпахала кассиром, так что иметь дело с деньгами не привыкать.

Встретились. Начальница, конечно, ещё девочка – лет двадцать восемь. Зарекалась я с молоденькими руководителями дело иметь, но… Сейчас не до жиру. Муженёк куда-то, ещё в США, испарился; сбережения, что накопила, вытирая сопли чадам «новых русских», уже заканчивались. Короче, согласилась. Работа несложная: утром надо получить по «клиент-банку» информацию со счетов, подготовить распечатку и предоставить руководству. В течение дня – текущая работа. Мне такой график подходит – мечтала в квартире какой-никакой ремонтик сделать. Можно было и отпроситься – проконтролить рабочих, и к доктору сбегать, если совсем прижмёт. Ау, где ты, спортивное детство? Как я плавала! Меня тренер называл «золотая рыбка». А сейчас? После Америки замучили головные боли, давление скачет, особенно на погоду. Короче, что это я расклеилась, словно бабка старая? Какие наши годы!

Ну, пошла я работать в этот «V.I.P.». Говорила мамочка: «Где мягко стелят, там жестко спать»! Поначалу все шло хорошо: быстренько разобралась в «клиент – банке», подружилась с девчонками. В общем, всё замечательно. Утром, как приду на работу, сперва запущу систему на приём, потом попьем чайку-кофейку с Женькой и Викой. Тут уже данные пришли (пятнадцать фирм вела!) – пора к Виолетте, на ковёр.

У себя в кабинете Вета держится словно королева – на «Вы» и шёпотом. «Сколько зашло и от кого?» – это ко мне. Я по распечаточке докладываю. Виолетта контролит по ноутбуку: все ли, кто собирался, проплатили? Сверку закончили. Теперь кому, когда и сколько. Это – к Серёге. Он у нас главный по работе с клиентами. «Так, Сережа. Дику – сто тысяч деревянных, Строителю подготовь двадцать тысяч „зелёных крокодилов“, Инею – двадцать восемь тысяч наших. Рыбак звонил с утра, сказал, что заедет сам». Всё, планерка закончена. Теперь можно передохнуть.

Идем в курилку. Алёна загнала нас в комнатку без окон. Так даже чем-то лучше – сразу накуриваешься. Посидели с Викой и Серёгой, потрепались. Крепыш «покакнул» и побежал чековые книжки на подпись раздавать. Пора и нам «работу делать». Пересылаю файл Коле. Сидит пацанёнок у нас на подготовке клиентских пакетов документов. Деньги же выдать мало, надо их сопроводить правильными бумажками. Сперва договор под платеж – обычно там мутотень какая-нибудь, типа юруслуг, консалтинга или анализа рыночной конъюнктуры. Хотя клиенты частенько требуют конкретики. То мы «строим» что-нибудь, то, для Дика – эксклюзив, продаём оборудование для монтажа компьютерных сетей. О да, недавно зашёл жирный клиент – мы для него обувь «шьём».

– Ну, пошло, родимое! – это я письму. Полетели платежи в почтовый ящик Кольке.

Теперь топаю в чулан, где обитает лопоухое смышлёное создание.

Колька, как всегда, режется в стрелялку.

– Оторвись от компа, чудо!

– Да, Светик. Слушаю и повинуюсь! – смотрит в глаза и лыбится. «Ребёнок!».

– Получил письмо?

– Яволь, майне фюрер!

– Через час приедет Строитель, Рыбак – к обеду. Подготовь пакеты. Суммы, основания, номера договоров – в файле платежей. Не подведи, бездельник! – смотрю строго. Ему только волю дай – весь день простреляет, чадо беспечальное.

– Будет сделано, ваше высочество! – опять рот до ушей.

– Так-то. Перешлёшь, как будет готово – проверю. В прошлый раз ты столько ошибок наделал и в договоре, и в налоговой накладной, и в отгрузочной, что главбухша Дика чуть инфаркт не получила. Чудо! Давай, приступай!

Двадцать один сопляку. Сын нашей уборщицы. Попросила пристроить студента. У меня почти такой же мог бы бегать. Да не вышло. Вначале я не хотела – думала пожить для себя. А потом, когда забрали меня из кассы по «скорой» с разрывом маточной трубы – стало невозможно. Что мы только ни делали! Даже машину продали для двух сеансов ЭКО – всё без толку. Как не грустно, придется, наверное, смириться.

Так. Собрались, не расклеиваемся. Хорошо, что в конце дня можно с девчонками пару капель коньячка опрокинуть, чтобы попустило. Но до шести ещё как до Киева рачки. Пошла работать, Светочка!».

Таков был рядовой день в нашей конторке. И всё было чудесно: зарплата шла, премии, если особо хорошо сработали, Алёна выдавала в «убитых енотах». Ремонтик я почти закончила. Начала мебелишку прикупать. Мне так хотелось шкаф с раздвижными стенками: чтобы зеркало во всю дверь, от пола до потолка! Уже заказала, оставалось зарплаты дождаться и купить. Но тут всё пошло наперекосяк.

Началось с проверки налоговой инспекции. Посидели они недельку, ничего не высидели. Выписали какой-то мизерный штраф – чтобы не обидно было. Мы им конвертик собрали – ушли.

А через неделю, как сейчас помню, был понедельник – день тяжелый, влетает ко мне в комнатку Колюня, аж белый весь, орёт: «Обыск!!!» Ну, мы бегом в ту каморку, где у нас сейфик с печатями и чековыми книжками. Кричу: «Хватай сейф!» Ящик железный – хоть и размером с маленький чемодан, но тяжёлый, зараза! Коля его еле поднял. Метнулись в дальние комнаты – они у нас пустуют, спрятали сейф под стол и тряпкой накрыли.

Через пять минут в дверь загрохотали. Секретарь открыла – десяток здоровяков в масках ворвались в офис, и давай всех выволакивать из комнат. Чудом пронесло – подёргали закрытую дверь в комнату, где сейф стоял, спросили, что там. Мы ответили, что комната пустая и ею никто не пользуется. Поморщился какой-то мужик в штатском, но дверь ломать не велел.

Нас продержали в столовой три часа, пока шёл обыск в банке и агентстве. Даже в туалет не выпускали, гады. Потом погрузили в микроавтобусы и повезли куда-то. Там растащили по комнатам, что-то спрашивали. Своему вопрошателю – бритоголовому качку в потёртом свитере, я так в лоб и сказала, что ничего не знаю, и говорить не буду – не о чем. Он попробовал на меня орать, но видит, что не на ту напал, заткнулся и куда-то вышел. Ну, просидела так с час. Пришел, наверное, их старший – видный мужчина: высокий, импозантный, в дорогом костюме. На Кевина Кёстнера похож. Знает, гад, что бабам такие нравятся. Пытался меня обаянием взять. Но я ему тоже кратко объяснила, что я человек маленький и понятия ни о чём не имею.

Расспрашивал меня о должностных обязанностях. Так я ему, дура, ляпнула:

– Работа с финансовой отчётностью.

Он сразу, лис хитрый:

– А с какой отчётностью?

Поняла, что сплоховала, даю заднего:

– Разной. И не упомню даже – память совсем плохая.

Погрустнел сразу красавчик.

– Ладно, – разочарованно так протянул, – Вы свободны. Пока. Вот пропуск.

Вылетела от них как пробка из шампанского. Тут директриса на мобилку звонит. «Стоим, – шепчет, – в переулке. Белый микроавтобус. Подходи». В машине уже все наши сидят. Алёна выпытала у каждого, о чём спрашивали, что отвечали. Все сообщили, что ничего не сказали. «Ну и отлично. Так держать!» – это стерва всех поблагодарила за то, что её тощую задницу прикрыли. Спасибо, хоть развезли по домам, а то уже почти полночь была. Да, и на утро Алёна разрешила всем прийти попозже. Спала я той ночью неважно – растеребили нервы, гады! Пришлось корвалола хорошо накапать, чтобы сердце перестало в груди скакать.

Ну, если и были наивные, кто думал, что всё пойдёт как прежде, то они ошибались. Теперь микроавтобус налоговиков дежурил с самого утра возле входа в банк. Клиенты к нам прийти не могли. Серёге приходилось выносить деньги через чёрный ход и самому ездить по клиентам. Кинет сумку через плечо, в «Лансер» втиснется и колесит весь день по городу.

Потом пришёл день, когда арестовали прямо в офисе Алексея, нашего тренера. Я не видела. Слышала только, как юристка кричала во дворе словно резаная. А вечером позвонила Ира, Серёгина жена, и полчаса рыдала в трубку, что Серёженьку взяли прямо возле банка.

Вот и всё. Пора искать новую работу

Полковник КБГ Волков В. С.

Спёкся, голубчик! Попытался рыпнуться, да ребята вовремя подоспели – заломали, как миленького, и в автобусик зашвырнули. Теперь катим в Управу. Первые минуты после ареста самые важные: не расколешь сразу же – задержанный придёт в себя, выстроит защиту, спрячется, как улитка в домик, и его оттуда ни за какие коврижки не выманишь. А вначале он испуган, подавлен. Дожми его, постращай, потом, наоборот, расслабь – и он твой. Тёпленький, на блюдечке, готовый давать информацию и подписывать признание.

Методы стары как мир: хороший следователь – плохой следователь, угроза насилия, намёки на проблемы у близких, или же наоборот – честность, гордость. Но с этим сейчас напряг – обмельчали людишки, потеряли стержень. Какая честь и гордость? Слова такие позабыли. Нынешних надо давить, жать масло, чтобы аж пищали от страха. Придави чуть посильнее – и уже строчит, сладенький, на подельников всё, что нужно.

За окнами – весна. Хочется отдохнуть, побродить по зеленеющим лугам, а здесь возись со всякой поганью!

Пока наша группа брала Рыжова, Борисов принял второго у заднего входа «Кристалла». Он уже, красавец, куда-то намылился. Взяли чётко, как на учениях: заблокировали «Лансер» джипами, высадили стекла и выволокли тёпленького через «лобовуху», мордой в асфальт. «Браслеты» на руки – и в Управу. Хорошо бы ещё Железнову взять. Но её, похоже, кто-то предупредил: дома не ночевала, «наружка», олухи, потеряли её «Микру» в потоке машин. Ладно, пусть пока погуляет.

Приволокли мы приятелей в Управу. Как положено, развели по разным кабинетам: Рыжова – ко мне, Нагнибеду Борисов забрал. Дальше, по ходу, будем сменяться. Посадил злодея за стол, дал листок бумаги, ручку – пиши, сволота!

Алексей Рыжов

Шок после ареста силён: я словно попал в лобовое столкновение. Всё вокруг на время становится призрачным: великаны в серых комбинезонах с надписью «КБГ» на спине, полковник с перекошенным от злости лицом, фигурка юристки на площади перед банком.

Автобусик с затенёнными стёклами несётся по центральным улицам. Вокруг – привычная суета: куда-то спешат люди, сияют витрины магазинов и ресторанов, мчатся автомобили. Остановилась только моя жизнь.

Тормозим возле невзрачного трёхэтажного здания.

– Выходи! – здоровенный жлоб подталкивает в спину. Поднимаемся на второй этаж. Заводят в кабинет: на стене – щурящийся в подобии улыбки Гарант, два стола, жёсткий стул. Полковник, подойдя со спины, швыряет на стол пакет, под завязку набитый чеками.

– Узнаёшь?

Молчу.

– Вот тебе лист бумаги, ручка. Пиши!

– Что писать?

– Правду! О том, как воровали деньги у пенсионеров и врачей!

Ушёл. Десять минут сижу над листком бумаги. В голове, полностью опустошённой, вертятся слова арестованного Христа: «Се есть ваша година и область темная». Вывожу их церковно-славянским шрифтом. Сверху пририсовываю восьмиконечный крест.

В комнату почти вбегает полковник, хватает листок. Несколько секунд смотрит, пытаясь осмыслить написанное.

– А-а-а! Так ты смерти нам желаешь?!! – лоб кэбэгэшника пересекает вздувшаяся вена.

Молчу. Если идиот не читал Евангелия, я, что, буду его учить?

В памяти всплывает фраза из американских боевиков:

– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

Комитетчик дергаёт головой, словно его комар укусил.

– Будет тебе адвокат и какава с сахаром! Пошли!

Вооружённый гоблин в мышиного цвета комбинезоне одевает наручники. Опять бредём бесконечными коридорами к лифту. В зеркале отражается мужчина в костюме из полированной шерсти со скованными наручниками руками. «Галстук немного не в тон – торопился».

– Можно в туалет? – смотрю на провожатого. – Товарищ полковник, очень надо!

– Тамбовский волк тебе товарищ, – ворчит полковник. – Отведи!

– Вперёд! – здоровяк берёт меня за наручники. Стальные кольца врезаются в запястья.

В туалете у комитетчиков писсуары с фотоэлементами. То, что надо человеку со скованными руками. Ширинку неудобно расстёгивать, а так – терпимо. Долго стою в туалете: хочется потянуть время относительной свободы. За открытым окном – иссечённое решёткой, но всё же небо…

– Пошли! – гоблин тащит меня за наручники.

Заводят в комнатку. На столе – томик уголовно-процессуального кодекса и вездесущий листок бумаги.

Полковник присаживается напротив. Неторопливо загнув край листка, проводит пожелтевшим от никотина ногтем по острому сгибу и начинает писать.

Вопросы вылетают изо рта комитетчика с пулемётной скоростью.

– Фамилия, имя, отчество?

– Рыжов Алексей Викторович.

– Год и место рождения?

– 1968-й. Загорск.

– Образование?

– Высшее. Загорский госуниверситет, математический факультет.

– В каком году пришли на работу в консалтинговое агентство «V.I.P.»? – Волков закуривает.

– Точно не помню. Лет пять назад.