Loe raamatut: «Богословские досуги»

© Библейско-богословский институт св. апостола Андрея

* * *

Мауриц Корнелиус Эшер. «Рептилии». Литография, 1943.

Всегда варварство, когда наука кому-то кажется или становится безразличной. Каким же сверхварварством было бы, если бы богословие могло показаться или стать кому-то безразличным? Богословом можно быть лишь охотно, с радостью, в противоположном же случае им, по существу, стать вообще невозможно. Мрачные лица, угрюмые мысли, скучные и пустые фразы не могут быть терпимы именно в этой науке.

Ганс Урс фон Бальтазар

Предисловие

Сборник «Богословские досуги» сложился из материалов, которые в разные годы были опубликованы в журнале ББИ «Страницы: богословие, культура, образование», в рубрике с тем же названием. Мы сохранили и общий стиль журнала – здесь представлены практически все его серьезные рубрики, цитата, открывающая каждый номер, и молитва, его завершающая. Нет здесь, правда, самой рубрики «Богословские досуги» – по понятным причинам: в этом «выпуске журнала» в нее следовало бы поместить совершенно серьезный, академически скучный материал, и на это у нас не хватило духа.

Почему мы сейчас решили выпустить этот «специальный номер журнала»? В 2015 году ББИ отмечает свой четвертьвековой юбилей, и свою юбилейную конференцию мы назвали «Богословие растерянности: пути академического богословия на постсоветском пространстве». Тема, конечно, очень серьезная (вспомним хотя бы постоянную растерянность апостолов при общении с Иисусом! Растерянность есть условие уязвимости, а это – условие возможного прорыва вперед) и местами грустная, но она предполагает и юмористический взгляд на наше прошлое и настоящее. Юмор помогает разобраться там, где серьезный академический анализ может дать сбой. Юмор – не просто хорошее настроение, которое помогает выживать в трудных ситуациях, он помогает увидеть многие проблемы со стороны в 3D режиме, да что там – попросту глубже понять себя и наш мир, когда, кажется, понять уже ничего не возможно.

Может быть, еще важнее то, что юмор часто помогает выразить наболевшую проблему и тем самым способствует ее широкому обсуждению. Взять хотя бы «Декларацию ревнителей великой Схизмы» (см. ниже в рубрике «Диалог») и сопутствующие ей материалы – сколько мы получили возмущенных писем и звонков от людей, которые восприняли ее серьезно! И мы были рады, что проблема христианского единства перешла из разряда геополитических проблем в категорию повседневных реалий, которые волнуют и околоцерковных людей, и людей, давно и глубоко укорененных в православии (между прочим, мы с большим вниманием отнеслись к появлению нового тренда православной самоидентификации – селфи с мощами, который заслуживает серьезного внимания социологов религии, см. фото ниже). А статья Александра Закуренко о первом историческом указании на жителей Руси (в связи с происхождением самого ББИ) подвигла некоторых энтузиастов на поиски цитированных материалов в солидных академических архивах…

К 25-летнему юбилею ББИ мы сделали еще одну чрезвычайно серьезную вещь – издали Библию в современном русском переводе, над которым 22 года работала межконфессиональная команда специалистов из Института перевода Библии в Заокском. И как мы были рады увидеть столь теплый его прием в некоторых церковных лавках!

Одним из редакторов нового перевода Библии была Евгения Смагина, чья захватывающая находка, возможно, древнейшего комментария на Книгу Даниила открывает этот сборник, да и новую страницу современной библеистики.

Издательская программа ББИ, а попросту – изданные нами свыше 300 книг, известна гораздо больше, чем сам ББИ. Нас это радует, мы знаем, что специалисты, преподаватели и студенты всех наличествующих в России и ее окрестностях христианских конфессий активно используют их в своей научной или образовательной работе. Но какая радость была Гансу Кюнгу, одному из известнейших богословов современности (и нашему попечителю!), узнать, что его фундаментальный труд «Церковь» пользуется популярностью у самого широкого круга читателей в России!

Но шутки в сторону: наши досуги все-таки богословские. Насколько «царица наук» совместима с юмором? Здесь неизбежно вспоминается «Имя Розы» Умберто Эко (это ведь тоже и наш автор – его переписка с кардиналом Мартини, «Диалог о вере и неверии», стала одним из наших бестселлеров). Там дело закончилось пожаром. И тем не менее, роль юмора подчеркивали и подчеркивают, пожалуй, все ведущие богословы. Богословие вовсе не исключает юмора, напротив, богослов без чувства юмора – плохой богослов. Ганс Урс фон Бальтазар, великий католический богослов, писал: «Мрачные лица, угрюмые мысли, скучные и пустые фразы не могут быть терпимы именно в этой науке [богословии]». Несколько лет назад ББИ издал маленькую книжку мыслей и рассуждений его близкого друга Карла Барта, великого протестантского богослова, под названием «Мгновения», и одно из «мгновений» там – юмор (эпиграфом Барт взял слова из Лк 6:21: «… ибо воссмеетесь»). Он пишет:

Юмор возникает тогда, когда мы с особой отчетливостью чувствуем двойственность нашей природы: как дети Божьи мы принадлежим вечности; как люди мы живем и действуем во времени. Юмор выносит за скобки всю серьезность настоящего; юмор появляется в борьбе с серьезностью настоящего. Но в этой борьбе мы – дети Божьи – не можем всегда оставаться серьезными. Будущее, уготованное нам Богом, проявляется улыбкой – улыбкой грустной, улыбкой сквозь слезы; веселостью, с которой мы должны принимать серьезное и грустное настоящее – то, что находится в скобках. Эта улыбка, эта веселость – они несут в себе будущее.¹

Важно заметить, что мудрости и серьезности противостоят вовсе не юмор и ирония, а глупость и пошлость, которые часто не способны с улыбкой посмотреть на мир и на самое себя. Достоевский в романе «Подросток» замечает:

Веселость человека – это самая выдающая черта человека, с ногами и руками. Иной характер долго не раскусите, а рассмеется человек как-нибудь очень искренно, и весь характер его вдруг окажется как на ладони. Только с самым высшим и самым счастливым развитием человек умеет веселиться сообщительно, то есть неотразимо и добродушно.

Человеку присущ юмор, самоирония. Это и отличает его от животных. Юмор – это некая рефлексия и отстранение, позволяющие увидеть все как бы перевернутым с ног на голову, и тогда фальшь просто осыпается, ей не на чем держаться. Честертон писал, что именно так однажды увидел мир св. Франциск, жонглер Божий, встав на голову и убедившись, что мир подвешен в пространстве и держится только милостью Божьей. Честертон подчеркивал отличие юмора от сатиры:

С юмором в от личие от сатиры ассоциируется некая старая традиция, атмосфера эксцентричности, всегда нарочитой и нередко бессознательной. В этой атмосфере постоянно ощущается попытка посмеяться не столько над своим окружением, сколько над самим собой. Юмор предполагает признание собственной слабости, тогда как сатира скорее демонстрация недюжинных сил интеллекта, пусть и на ничтожном материале. Сатира – разум, который вершит суд, и, даже если приговор такого суда не смущает обвиняемых, непоколебимость и бесстрастность судьи от этого ничуть не страдают. Юмор, напротив, предполагает шаткое, нескладное положение самого юмориста, который первый терпит от тягот и неурядиц жизни.

Отец Александр Мень говорил, что юмор – высший дар человеку, из всех живых существ юмор чувствует только человек, только человеку дано видеть себя смешным и это отчасти божественный взгляд на себя. Он заметил, что абсолют юмора – Бог, в божественном юморе, в отличие от человеческого, отсутствует пошлость, а Сатана – абсолют пошлости (см. с. 77).

Мы не претендуем на всестороннее исследование богословия юмора, хотя в сборнике вы найдете и исследовательские статьи. Мы собрали все эти материалы, такие разные по форме и жанру, чтобы просто напомнить, что в мире есть чему радоваться, над чем смеяться, о чем шутить. Тем более что сборник выходит к 25-летию ББИ. А разве это не повод для радости? Да и вообще, мы вполне согласны с Честертоном, который считал юмор и иронию признаками душевного здоровья.

Алексей Бодров и Ирина Языкова в лето 25-летия ББИ (на досуге)