Глава 15
«Есть важное дело от шефа»
– Я считаю, это не отдельный провал, а системная проблема работы штаба, – с апломбом заявил Ветров.
Ира Белова прищурилась. Ей было в принципе ясно, что скажет этот член с правом решающего голоса. Только слепой или наивный человек мог не замечать его лихорадочную деятельность по расширению собственной сферы влияния. А она точно не была ни слепой, ни наивной. В команде политтехнологов такие люди вообще не водились.
Ее подтянул в PR-агентство Борис. Он занимался этим ремеслом с осени девяносто третьего, ради выборов забросив прибыльную торговлю импортной оргтехникой. «Я – креативщик», – гордо характеризовал себя главный идеолог. С Ирой он познакомился еще во время президентской кампании девяносто шестого, сопровождая одного из не самых рейтинговых кандидатов. Впрочем, бюджет у кандидата был весьма внушительный.
Ира до сих пор числилась в штате одной из федеральных телекомпаний, но ни копейки там не получала, почти круглый год мотаясь по предвыборным командировкам. Своим непрошибаемым спокойствием и рассудительностью она удачно оттеняла и уравновешивала импульсивного Бориса. Им нравилось работать в тандеме. Нынешний проект в опорном регионе «красного пояса» был важнейшим для агентства, и провал просто исключался.
– Что вы имеете в виду? – спросил Дёмин.
Начальник штаба всегда общался с аборигенами на «вы».
– Эдуард Викторович, я уже поднимал этот вопрос. Он назрел и перезрел. Пока у нас несколько человек отвечают за одно направление, будут и проколы, и утечки информации. Понимаете, нет единой политики в отношении электронных СМИ – в первую очередь телевидения!
– Э-э… вы полагаете? – сказал Дёмин в своей излюбленной рассеянно-отвлеченной манере.
В такой момент кто-нибудь посторонний мог принять его за личность не от мира сего и очень жестоко просчитаться. Исполнительный директор агентства видел всех и каждого, как рентгеном, насквозь. Обмануть его было крайне тяжело.
– Разумеется! Вот пример, – воодушевленно продолжал Ветров. – Мне поручен важнейший информационный ресурс – единственный телеканал, который вещает на всю территорию. Каков его реальный охват в цифрах, все присутствующие знают. Но в то же время уважаемая мной Ирина контактирует с журналистами новостей напрямую, не советуясь со мной. Я могу только гадать, что появится в эфире или чем, вообще, заняты мои люди. Разве это нормально?
– Э-э… так вы советуйтесь, – посоветовал Дёмин.
– Эдуард Викторович, я готов обсуждать любую тему, – в интонациях Ветрова, глазах и посадке была абсолютная преданность. – Поэтому скажу прямо: в данный момент мы очень сильно рискуем.
– Как рискуем? Чем?
– У меня есть основания полагать, что Ирина слишком доверяет своим подопечным, очень откровенна с ними, а делать этого не следует. Из-за такой неуместной открытости сорвалась сегодняшняя акция.
Ира молчала по-прежнему, не вмешиваясь в ход совещания. Срыв, действительно, вышел чувствительный. «Конфузия», как выразился Борис. Кортеж губернатора не спеша двигался в сторону завода кружным путем, а в это время помощник Гордея Романовича, прибыв туда загодя, предложил многодетной труженице всяческую помощь и материальную поддержку от его имени. Разведка донесла, что Карасёву провели в кабинет генерального директора, где Царёв лично обнял ее и потребовал сейчас же, в его присутствии, вернуть ей долги. Что, разумеется, было сделано под фото- и видеокамеры. Конкурент полпреда прибыл на предприятие через вторую проходную, заехав прямо внутрь промзоны.
– Ваш сотрудник допустил утечку? – спросил начальник штаба.
– Судя по имеющимся данным, нет, – мигом ответил Александр Владимирович.
– Тогда кого вы имели в виду?
– У нас, точнее, у Ирины есть программа на канале «Город плюс». Наша программа, штаб за нее платит. Ее автор, Клевцов, был задействован в акции…
– Так что же? – поторопил Дёмин.
– Видите ли, он одновременно сотрудничает с Грошевым.
В комнате для совещаний стало очень тихо. Ветров умело взял паузу, Дёмин перевел взгляд на Белову. Борис тоже посмотрел на нее, и в его темных глазах Ира увидела упрек.
– Александр Владимирович, сказав «а», говорите «б», пожалуйста, – очень спокойно произнесла она. – Поделитесь вашими данными со всеми присутствующими. Отсюда утечек быть не должно.
«Как в анекдоте про парашют и газету «Правда»? Штандартенфюрер никогда не был так близок к провалу?» – подумала Ира, стараясь выдержать ровный тон. Юмор, по ее мнению, особенно эффективно помогал жить и выживать.
– Если вкратце, то картина такая, – Ветров глубоко вздохнул, как будто ему было крайне горько заводить такой разговор. – На «Город плюс» для размещения передан готовый ролик Грошева. Его озвучивала сотрудница канала. Ее же несколько дней назад застали на несанкционированном ночном монтаже вместе с Клевцовым и еще одним сотрудником. Понимаете взаимосвязь?
– Пока не до конца понимаю, – сказал Ира. – Вы знаете, что они там монтировали?
– Разве не очевидно?
– Очевидно только то, что именно эта девушка озвучила ролик. Всё остальное без других фактов – только гипотеза.
– Верите в подобные совпадения? – с иронией спросил Ветров.
– Мы сейчас рассматриваем вопрос веры или выясняем, кто мог слить информацию конкуренту?
Зам председателя ГТРК развел руками.
– Знаете, это уже демагогия.
– Демагогия – это когда вокруг одного-единственного факта рисуют картину размером с «Явление Христа народу», – так же ровно возразила Белова. – Мало ли кто, где и когда делал ролик? По-вашему, голос девушки доказывает связь Клевцова с Грошевым? Или их всех застали за пультом? Да или нет?
– Я понимаю, вы прикрываете своего человека.
– Не надо оценочных суждений. Просто да или нет? Их поймали с роликом Грошева?
– Нет, их не поймали. Но…
– Тогда свои «но», будьте добры, оставьте при себе.
– Коллеги, минутку внимания! – Дёмин повысил голос. – Я с большим интересом выслушал вас, а теперь сам скажу несколько слов. Во-первых, Александр Владимирович правильно беспокоится о качестве нашей работы. Еще раз допустим такое, как сегодня, и можем с песнями ехать по домам. Во-вторых, принимать решения на основе неполной информации нельзя. Поэтому поручаю всем сторонам увлекательного спора провести проверку – каждому по своей линии. Ира, на тебе группа Клевцова. Александр Владимирович, займитесь вашими подчиненными.
– Оператор не знал о предстоящем задании, ему ставили задачу на месте, – уточнил Ветров.
– То же самое у меня, – добавила Ира.
– Хорошо. Значит, дело упрощается. Проверяем только журналистов. Как – не мне вас учить. Завтра вернемся к этому вопросу, заодно обсудим схему работы штаба, – за сим Эдуард Викторович энергичным жестом дал понять, что обсуждение окончено.
Жора Ларионов тоже подустал от резво стартовавшей предвыборной кампании. Кроме ежедневных прямых обязанностей в службе новостей Андрей Константинович Носов подкинул ему дополнительную нагрузку. Верный своему принципу объективности и, по возможности, равного сбора взносов со всех участвующих сторон, шеф прикрепил Жору к команде Гордея Романовича. На «Городе плюс» не стали вводить информационную блокаду Царёва, но дали понять, что заплатить всё же надо. В итоге сошлись на компромиссном варианте: два сюжета в неделю губернатору полагались безвозмездно, а еще за один его штаб заносил наличные по рекламным расценкам.
Кроме того, была заявлена еженедельная десятиминутная программа «Губернатор уполномочен сообщить». За нее полагалась скидка, и деньги поступали на счет канала официально. Агитационным продуктом она не считалась, в договоре указали, что таким способом правительство области отчитывается перед населением. Всю вышеописанную тяготу генеральный директор взвалил на Жору за не слишком большую премию. Ведущий сразу впал в состояние тихого ужаса, но сумел-таки выторговать у Носова право привлекать к работе над программой ассистентку в лице Маши. Ей была назначена прибавка в пятьсот рублей ежемесячно.
– Только замажемся с этим Царёвым, – печально сказала она Жоре без свидетелей. – Дима, наверное, не столько получает.
– Пусть получает, – ответил он в своем духе. – Авторские программы приходят и уходят, а новости остаются.
Жора, конечно, ничего не имел против денег, тем более что главным добытчиком в семье был он. Но, разменяв четвертый десяток, Ларионов стал больше ценить стабильность, нежели скороспелые удачи. Тот же Клевцов, по его мнению, мог бы добиться в профессии большего, если б не скакал из редакции в редакцию. Успех на конкурсе ведущих он воспринял как пропуск на другой уровень жизни – туда, где можно окопаться всерьез и надолго.
В конце концов, работы Жора никогда не боялся, а расположение начальства само по себе дорогого стоило. Понятно было, что абы кому Андрей Константинович не доверит программу с участием губернатора. Верно, многие считают, что против генерала Гордей Романович не сдюжит, однако это еще бабушка надвое сказала. Хоть и поднялись в поддержку полпреда многие влиятельные люди, у Царёва тоже остались союзники. Конечно, в девяносто пятом году «красный» кандидат оседлал приливную волну чуть ли не в самой высокой ее точке. Сейчас таковой не наблюдалось. И, тем не менее, в гонке без явного фаворита возможно всё. Дистанция впереди большая, потерь на ней никому не избежать.
«А победить было бы неплохо», – подумал Жора и тут же поймал себя на мысли, что подсознательно отождествил свою персону с командой губернатора. Естественно, в жизни всё обстояло иначе. Подобный эффект перевоплощения он досконально изучил на театральных подмостках. Его истинной командой был он сам – ну, и Маша, пожалуй, как верная соратница. Впрочем, в Доме правительства пусть принимают его за своего в доску человека – для решения текущих задач полезно…
– Тебя можно отвлечь?
Ведущий вздрогнул от неожиданности. Шеф сегодня не использовал студию как кабинет, опять отчалив в командировку. Поэтому Жора учил подводки к сюжетам здесь, в полной тишине и покое, за белым полукруглым столом напротив камеры.
– Можно же? – повторила Элеонора.
– Конечно, – он положил первую страницу сценария, на которой была проставлена дата «04.10.1999», рядом с микрофоном-петличкой.
Элеонора сегодня первой сделала свой сюжет для выпуска и куда-то умчалась, перекинув редакторские обязанности на Ларионова. Вернулась она со сбившейся набок прической. Кроме того, Жора заметил, что на ее рубашке были расстегнуты три верхние пуговицы вместо двух.
«Текст будем кромсать», – решил он, стараясь ничем не выдать свое недовольство. До прямого эфира оставалось уже мало времени.
– Жора, есть важное дело от шефа, – сказала она, не упомянув ни о каком тексте.
После того, как суть этого дела была изложена, прозвучали все необходимые вопросы и ответы, а Элеонора покинула студию, Жора некоторое время глядел в пространство перед собой и безмолвно шевелил губами. И. о. директора информационного вещания застала его врасплох. С такими просьбами, обязательными для исполнения, руководство к нему еще ни разу не обращалось.
Сконцентрироваться для эфира оказалось непросто. Жоре показалось, что вел он небрежнее обычного, но тут исправить что-либо не было шанса. Расписавшись за выпуск, Ларионов вернулся в кабинет новостей, где его ждала Маша (Элеонора снова скрылась в неизвестном направлении).
– Посторожи, пожалуйста, – попросил ведущий, берясь за телефон.
Маша слегка опешила, но без лишних вопросов вышла в коридор и плотно прикрыла за собой дверь. Увы, все попытки дозвониться до Носова были безуспешными, его мобильник не принимал сигналы.
«По крайней мере, я сделал всё зависящее от меня», – мысленно подвел итог Жора. Затем он сверился с блокнотом и набрал номер другого мобильника.
Словесный перл депутата Зудина был поистине роскошным. «Дума всегда сражалась за интересы ветеранов, инвалидов и многосемейных горожан!» – доложил бывалый правдолюбец на очередном заседании. Кого он действительно имел в виду, многодетных или малоимущих, депутат не разъяснил, но даже президиум в полном составе скрутило от хохота. Дима с удовольствием выписал это высказывание себе в ежедневник.
«Дурацкий цитатник» для «Юного труженика» был почти готов. Рубрику в газету внедрил Ванин, а наполнял Клевцов, по роду деятельности пропускавший через себя поток разнообразного видео. Перлы от официальных лиц вкупе с ироническими комментариями вызывали веселье у читателей и бурную реакцию у отдельных первоисточников.
Непременное условие от редакции было следующим: каждая цитата должна прежде прозвучать в эфире, чтобы «Труженик» мог ссылаться на конкретную программу. В таком случае, по закону, герои рубрики не имели права предъявлять претензии изданию. Работа была на грани фола, но Диме она добавляла адреналина, и платила газета не скупясь.
Выезд к заводской проходной оставил у Клевцова ощущение досады. Как случилось, что команда Гордея Романовича переиграла московских технологов, он не понял. Съемочные группы были доставлены обратно к местам постоянной дислокации и высажены без объяснений. Городские номера штаба отзывались короткими гудками, а Ира и Борис не брали мобильники. Чтобы не терять времени даром, Дима попил кофе с Наташей и занялся цитатником.
– Будет сюжет? – спросила у него Элеонора.
Тему ей не сообщали тоже по соображениям секретности, и вчера она просто вбила в план выпуска слово «Выборы».
– Пока не знаю, – честно ответил редактор авторской программы.
– Скажи сразу, как только будешь знать.
Пейджер ожил в половине четвертого. «Через двадцать минут у «Дракона». Ира». Времени, чтобы добежать дворами до памятного Диме китайского ресторана, было в обрез. Штабная машина стояла перед входом, Белова вышла ему навстречу. Такой озабоченной и строгой Клевцов ее до сих пор не видел.
– Что у тебя с Грошевым? Только не ври, – упредила она его вопрос.
– У меня ничего.
– Дима, давай без каламбуров.
«Надо было послать Гену с Олей куда подальше, – подумал он. – Всех денег не заработаешь. А ведь хочется».
– Я так понимаю, от моего ответа многое зависит.
– Очень многое.
– Судьба программы?
– Возможно, моя тоже, – сказала Ира.
Клевцову сделалось не по себе. За время пути от телеканала он успел вспотеть, и теперь чувствовал, как налетающие порывы ветра холодят спину под рубашкой.
– Правда?
– Твой бывший начальник старается, – коротко пояснила она.
– Зачем?
– Больше власти хочет. Денег тоже, наверное.
– Нас сейчас никто не слышит?
Ира криво усмехнулась.
– Нет. Я без «хвоста».
– Там была обыкновенная шабашка, ребята предложили, – не стал юлить Дима. – Вообще никакой политики. Джентльмен в поисках десятки.
– Ох, друзья… – Ира покрутила головой. – Я всё понимаю: зарплаты маленькие, и мы вас не слишком балуем. Но ты ведь умный человек, должен сам до такого доходить, своими мозгами. Знаешь слово «подстава»? Вот ты и себя, и меня подставил.
– Грошев продолжает спонсировать Царёва?
Белова усмехнулась еще раз.
– Он спонсирует всех.
– Всех? – Диме туговато далось понимание этого факта.
– И нам подкидывает, и Гордею Романовичу. Ничего личного, только бизнес.
– Что же дальше будет?
– Утро вечера мудренее. Подождем до завтра, подумаем. Может, с Борей посоветуюсь.
– А я…
– А ты не дергайся. Позвоню.
Дима стоял возле «Огненного дракона» и провожал штабную машину глазами до тех пор, пока она не скрылась среди других авто за перекрестком.
Игорь Парамонов знал свое дело на «пять» и монтаж всех новостных сюжетов на вторник завершил образцово – в двадцать минут седьмого. Выйдя из аппаратной, чтобы размяться, он увидел Диму Клевцова. Тот, расположившись на длинном диване в холле, изучал что-то в ежедневнике, но по лицу редактора и ведущего авторской программы Игорю показалось, что он размышляет о совершенно посторонних вещах.
К Диме он не испытывал неприязни – в отличие, например, от Жоры. Скорее даже наоборот. В Ларионове был, по его мнению, какой-то элемент самолюбования, чего Игорь не терпел в людях. Прожив на свете тридцать четыре года, Парамонов повидал всякое. После первого курса физмата он, как и другие студенты, получил повестку, а на сборном пункте узнал о том, что его ждет Тихоокеанский флот. Отсрочек в ту пору не полагалось. Три года на борту атомного крейсера, включившие в себя поход в Индийский океан, основательно закалили его характер.
Получение диплома совпало для Игоря с обвалом социализма. Этот строй ему, органически презиравшему льготы и привилегии, нисколько не нравился. Он регулярно посещал митинги демократов, а падение ГКЧП искренне приветствовал вместе с ними у памятника Ленину. На «Город плюс» Парамонов пришел после полутора лет, отданных фирме школьного товарища и партнера по баскетбольной секции. Товарищ под вывеской научно-образовательного центра оптом закупал и гнал в соседнюю область муку, молоко, крупы и прочие продукты питания, вывоз которых тогдашний губернатор пытался запретить.
Схемы с продовольствием показались Игорю примитивными, для их реализации хватило бы и школьного курса арифметики. Поэтому создание независимого телеканала он воспринял с надеждой на поворот к лучшему. Парамонов был первым оператором-монтажером, принятым на полную ставку. Всю здешнюю матчасть и регламентирующие документы он знал, как свои пять пальцев. Сейчас его глаза, конечно, уже не горели, как раньше, но к сотрудникам, которые хотели расти и развиваться, Игорь относился с уважением.
– Тоскуешь? – спросил он Диму, останавливаясь рядом с диваном.
Оба рассмеялись. Слово стало популярным на канале после реального случая с водителем Севой. С таким вопросом к нему обратился какой-то мужик, когда Сева стоял у железнодорожного вокзала, ожидая съемочную группу. На его «Жигули» тогда еще не успели наклеить логотип «Города плюс». Вероятный пассажир хотел спросить: «Таксуешь?», а вышло то, что вышло.
– Что, зря мы сегодня прокатились? – поинтересовался Парамонов.
Ему в эту пятницу предстояло записывать и собирать Димину программу.
– Боюсь, да, – ответил Клевцов.
Он явно был не расположен углубляться в тему. «Рассказать или не надо?» – еще раз всё взвесил Игорь. Дима снова сделался погруженным в себя, и в глазах у него однозначно застыла тревога.
– Побудь после эфира, есть разговор, – наконец решился Парамонов.
Чтобы избежать преждевременных расспросов, он широким шагом направился в курилку.
Время для обещанного разговора наступило после ухода Элеоноры и Жени Жданова, который по своему обыкновению ассистировал ей (согласно графику настала очередь Маши, но ведущие опять поменялись). Монтажное место в аппаратной тотчас захватил Валентин Тимофеевич со своим футболом, поэтому Игорь присоединился к Диме в холле. Видеомагнитофон был свободен, и больше никто не спешил усесться в кресло перед ним или на мягкую поверхность дивана. Парамонов без предисловий сунул кассету в гнездо, подключил и протянул Диме наушники.
– На, изучи. Если кто войдет, вырубай сразу.
То, что было на кассете, Игорь хорошо помнил. Хотя слова одного из участников беседы ясно угадывались по движению губ. Второй, а вернее вторая оставался за кадром.
– …никто, кроме нас двоих, не должен об этом знать, – сказала невидимая Элеонора.
– Я понял. Не беспокойся, – ответил Жора в кадре.
– Ты знаешь позицию шефа. Он никого не отталкивает и ни с кем по возможности не ссорится, – продолжила она. – А здесь так получается, что наш канал втягивают в провокацию. Бог с ними, с москвичами, это их работа, но нам тут жить и после выборов. Андрей Константинович не хочет потом выглядеть слишком.. э-э… одиозно.
– Я всё понимаю, – повторил свою мысль Жора.
– Завтра утром будет съемка у завода автопокрышек. Подробности я сейчас расскажу. Тебе надо сегодня, сразу после эфира, связаться с Барышниковым и передать ему эту информацию.
– Можно по телефону?
– Можно, только без помощников и секретарей. И чтобы с нашей стороны не было свидетелей.
– У меня есть его прямой номер, – кивнул Жора.
– Отлично, – сказала Элеонора.
Жора, сидевший в студии, за столом ведущего, запнулся.
– Что-нибудь не так?
– Наши будут знать? Те, кто на съемку поедут?
– Дима будет, – заверила и. о. директора информационного вещания…
– Мне показалось, что ты не знал, – сказал Игорь, остановив просмотр.
Дима сидел за магнитофоном, будто пустым мешком стукнутый.
– Я прав?
– Мне никто ничего не говорил, – наконец, ответил Клевцов.
– Досматривать будешь?
Дима испытывал такое состояние, словно под ним обрушился пол. Парамонов без утайки сообщил ему подробности. Запись он сделал вчера чисто случайно, когда проверял микрофон в студии. Камера включилась бесшумно, а ее индикатор уже давно заклеили ради сбережения Машиных нервов.
– Ты на выезде переживал сильно, и я засомневался, – добавил Игорь. – Сначала решил, что прикидываешься перед чужими людьми, потом понял, что всё сложнее.
– Да, гораздо сложнее, – пробормотал Клевцов.
– В общем, имей в виду.
«Знал ли Носов? Ох, сомневаюсь… Он человек сложный, конечно, очень крученый человек, но такую комбинацию вряд ли затеял бы… А, собственно, почему вряд ли? Ты его сто лет знаешь, что ли? Он тебе отец родной?.. Блин, ну я попал, Ира тоже влипла. На меня ведь из-за Грошева всех собак повесят, и на нее. Да, «майор Вихрь» молодец по-своему, четко спланировал».
– Можно взять кассету? – спросил Дима, прекратив анализировать.
– Нет, – сказал оператор.
– А копию сделать?
– Тоже нет.
– Почему?
– Сам в эту историю не полезу, не хочу. Мутная она, еще эти связи родственные.
– Я думаю, Носова подставили, – сказал Дима.
– Согласен. Но шеф с Элеонорой рано или поздно помирятся, никуда не денутся, а я крайним останусь. Так что извини.
– Тогда зачем…
– Не для того мы кровь проливали на колчаковских фронтах.
Клевцов еще несколько секунд смотрел в бесстрастное лицо Игоря, осмысливая его ответ, потом попросил:
– Дай мне хотя бы минут пятнадцать.
В тот вечер Элеонора не встречалась с Ветровым. У Александра Владимировича, угробившего полдня на совещания в штабе, накопились нерешенные вопросы на ГТРК, а ей после эфира захотелось немного побыть дома. Альберт, весь в маму, засел в своей комнате с «Приключениями Тома Сойера», бабушка отдежурила с внуком и отбыла восвояси. И. о. директора информационного вещания освежилась в душе, накинула любимый халат, открыла и поставила на тумбочку банку охлажденного пива и забралась в кровать. В романе Хейли о тележурналистах близилась драматическая развязка.
Телефон зазвонил довольно неожиданно. Ветров уже попрощался с ней до завтра, для коллег было поздновато – без пяти девять. «Шеф?» – подумала в недоумении Элеонора. Пока она шла в прихожую за трубкой, ее кольнуло труднообъяснимое беспокойство.
– Еще раз привет, – раздался голос Димы. – Очень нужно поговорить.
– Говори.
– Лучше не по телефону.
– Тогда утром в новостях.
– До утра не терпит.
Голос Клевцова подтверждал, что автор программы имени себя не расположен шутить. «Не может быть, чтобы из-за съемки у завода», – Элеонора постаралась призвать на помощь здравый смысл. Никто не мог узнать их с Ветровым секрет, а Жора будет молчать, как партизан. Он точно не захочет портить отношения с большими людьми. «Дозвонился Носову?» – возникло еще одно предположение. Нет, вчера Андрей Константинович был вне зоны доступа, а выходить на него после провалившейся акции Ларионов не стал бы.
– Я у соседнего дома, в будке, – Дима прервал затянувшееся молчание. – Жду около твоего подъезда через пять минут.
И повесил трубку, не дожидаясь ответа.
Первым позывом Элеоноры было тут же набрать номер Ветрова. Она сдержала его усилием воли. В самом деле, что рассказывать? Клевцов даже не намекнул на тему разговора. «Ты выслушай его сначала», – отрежет Александр Владимирович и будет прав. Элеонора до сих пор, несмотря на интимную связь, в мыслях часто называла его по имени-отчеству.
Клевцов действительно стоял у разлапистого куста сирени, почему-то с открытым ежедневником. Не хватало только репортерского микрофона, и ни дать, ни взять – готов к пресс-конференции.
– Эля, я всё знаю, – развеял он в прах ее надежду на то, что, возможно, речь пойдет о каком-нибудь производственном форс-мажоре. – Ты напрасно согласилась.
Фонарь над подъездом светил тускловато, но Элеоноре показалось, что Дима видит, как ее бросило в краску.
– Я не совсем понимаю, – заговорила она не своим голосом.
Ее язык одеревенел, точно от наркоза.
– Послушай сюда, пожалуйста, – он начал читать. – «Передай, что обе съемочные группы будут на месте в половине десятого, массовка тоже. Карасёвой обещали десять тысяч, три выдали авансом. Пусть учтут». Мне продолжать?
Элеонора молчала.
– Как видишь, цитирую тебя дословно, запись есть, – сказал Дима. – А спорим, ты просто прикрылась именем Носова?
Ей следовало бы уверенно отрицать его версию, однако уверенность черпать было неоткуда. Оставалось молчать дальше.
– Зачем ты для него так стараешься?
Она вздрогнула от его незамысловатого вопроса. Лицо и уши горели.
– Наверное, даже баба Зина уже в курсе, куда ты постоянно ходишь. Конечно, это твое личное дело, я в него не лезу. Как хочешь, – Дима помедлил. – Предлагаю вам обоим сделку. Я никому вас не сдаю, а Ветров перестает копать под Иру Белову. Само собой, с меня все обвинения должны быть сняты.
– Как? – выдавила из себя Элеонора.
– Без понятия. Александр Владимирович справится, я в него верю. Он мужчина изобретательный. По рукам?
Так гадко и стыдно ей было, наверное, один раз в жизни, в девять лет. На летних каникулах она с мальчишками лазила по огородам частного сектора, который начинался сразу за микрорайоном. Не то, чтобы очень уж хотелось есть, больше пьянил азарт заодно с чувством опасности. Однажды им не повезло. Хозяйка застукала всю компанию в малиннике, ребята удрали, а Элеонора попалась. Она больно получила хворостиной по спине и была сдана матери для последующего воспитания. Подобные рейды для нее на этом закончились.
– По рукам? – повторил Дима.
– Да, – кивнула она.
– Ну и хорошо. Я на многое не претендую.
Клевцов спрятал ежедневник в сумку и пропал в темноте. «А у меня был выбор?» – подумала Элеонора, на ватных ногах идя обратно домой. Причем это относилось и к истории с Жорой, и к только что завершившейся встрече.
«Машина будет минут через десять. Жду», – передала Ира на пейджер. Водитель домчал Диму до генеральского штаба еще быстрее. Для посланцев столичного агентства был арендован целый этаж здания, принадлежавшего крупнейшему коммерческому банку. До этой среды Клевцову казалось, что здесь как-то пустовато, и, возможно, технологам имело смысл подыскать более скромное помещение. Теперь он понял, что площади подбирали на вырост.
По коридорам сновали незнакомые ему люди, через приоткрытые двери кабинетов виднелись громадные чемоданы на колесиках и дорожные баулы. Гудели факсы, захлебывались звонками многочисленные мобильные телефоны. Количество автомобилей на парковке как минимум удвоилось.
– Усиление прибыло, разворачиваем команду в полном составе, – сказала Ира.
– А мы как же?
– С нами полный порядок, будем продолжать без изменений. Хочу вот узнать, как тебе это удалось?
– То есть? – не понял Дима.
– Меньше часа назад на общей планерке Ветров передо мной очень любезно извинялся. Якобы это он недоглядел. Его журналистка растрепала коллегам о предстоящем задании.
– Точилина?
– Да, он ее уже уволил. Тебя больше никто не обвиняет.
Дима не выразил бурной радости, и Белова по-дружески ткнула его кулаком в бок.
– Если не хочешь делиться, не надо. Больше оптимизма!
– Социального?
– Можно и его. Накидал сценарий в первом чтении?
– Завтра сделаю, – ответил Клевцов.
– Делай и показывай, Борис тоже хотел посмотреть.
У его куратора было превосходное настроение. Она велела двум молодым ребятам затаскивать в соседний кабинет еще один стол, и Клевцов посторонился, пропуская их. Его пейджер завелся снова, Дима прочел: «Ты где? Очень нужен. Наташа».
– Я возьму машину, до канала доехать? – спросил он.