Девушка начала говорить. Ее голос растягивался, а говорила она крайне медленно. Я занял еще один слой подсознания, в котором не ускорял восприятия. Теперь время для меня вновь пошло с той же скоростью, с которой оно и должно идти. Этот соглядатай тоже мог пользоваться ускорением восприятия. Поскольку в реальном времени его ментальные щупы летали вокруг и втыкались во все с такой бешеной скоростью, что в глазах рябило.

Лежали мы так очень долго, с замедлением процессов в организме и по нужде отходить не хотелось. А уж про то, насколько это скучный процесс даже вспоминать не хочу. Быть тихушником не по мне, но вот опыт такой мне необходим, поэтому потерплю. Осматриваясь в слое подсознания с ускоренным восприятием, я увидел, как этот разведчик решил прощупать катакомбы. Он погружал сквозь землю несколько щупалец, пока один из них не сменил свой цвет с прозрачно-белёсого на прозрачно-красноватый. Видимо угодил в сознание дургАна. А те, по словам наставника, очень не любят вмешательства в свое сознание и имеют природную защиту от ментальных атак. Шпион аж дернулся от сильной боли, но не успокоился, продолжая прощупывать первый уровень катакомб. Но еще несколько раз поймав сознания дургАнов – прекратил.

В этот раз объект моего наблюдения ушел лишь под утро. Мы выждали, пока он отойдет на достаточно большое расстояние и выдвинулись к себе домой. Сегодня мы камешки не раскладывали. Лишь поделились друг с другом новым открытием. Оказывается, Лихт тоже разделил свое подсознание, но сделал он это раньше меня.

На следующий круг мы выдвинулись к городу чешуйчатых великанов. Еще три круга проторчали недалеко от города, меняя места своей дислокации. Потом еще круг возле одной из деревень, из которой в город привозят провизию и круг возле той деревни, где делают интересующее нас оружие.

Возвращаясь, мы увидели наставника в гостях у Роя. Ну, как в гостях… Джон лежал, находясь в полусознании, а куча зубастиков вонзила в него свои острые зубы. Видно было, что они не пытались его сожрать, скорее они откачивали из него энергию, не давая выбраться из плена. Мы не торопились на встречу с наставником, понимая, что виноваты и нам от него достанется. Мы понимали, что Рой не причинит вреда Джону. Рой – не человек, он не станет нарушать договоренностей.

Когда мы добрались до того места, где лежал Джон, он уже пришел в себя, восстановив силы.

– Ну и почему вы пропали? Предупредить нельзя было? – огорченно спросил наставник.

– Не было времени. Новые открытия, – ответил я.

– Общий план остается тот же, а детальный план надо переработать. Но сначала разведка. И первым делом, нам надо понять, как пробраться в место, где создается оружие, – добавил Лихт.

– Теперь мы знаем, как видят великаны и можем становиться невидимыми для них. Но только когда замираем на месте. Наши движения они способны отследить. Мы нашли способ, как возможно подобраться к проходу и даже в нужную пещеру, но вот реализация этого плана займет время. Как мы и предполагали, великаны полагаются на отражающийся звук и запах. Но они еще способны замечать движение, как лягушки. Стационарные объекты они определяют по отражению звука, но вот движущиеся еще улавливают каким-то из своих органов, – пояснил я. – А еще они опираются на свое обоняние.

– Кожей. Их кожа очень чувствительна, в отличие от чешуи, что растет на ней. Они очень хорошо ей чувствуют, – объяснил наставник. Я не мог понять, почему их кожа под чешуей такая нежная. Теперь понятно. Ваши ремни и подвязки, кстати, сделаны из нее. Поэтому, она и не натирает, – разъяснил он подробнее.

– У нас пока лишь одно предложение: нужно копать узкий проход в нижнюю пещеру, где делают оружие. Но это займет время, – поделился нашим общим мнением Лихт.

Наставник задумался на несколько ридок, после чего ответил:

– Хорошо, начинайте, но только крайне осторожно, и пусть Рой мне больше не мешает найти вас.

– Я уметь хорошо видеть. Я знать, что они жить. Ты мог мешать им. Я не пускать тебя и в другой раз, – парировал Рой.

– Все верно. Тебе там не место, наставник. Тебя там сожрут, и мы не успеем тебе помочь. Доверься Рою и нам.

– Хорошо. Сколько времени вам надо?

– Думаю, пары седмиц хватит, – предположил я.

Мы принялись за рытье. Наконечники великанских копий рыли гранит, как песок. Мы довольно быстро продвигались. Копали мы в основном, только, когда жители бодрствовали и вокруг раздавался шум от их жизнедеятельности. Однако по выходным, мы все же ходили посмотреть на ту дворяночку и потренироваться в противодействии тихушникам и менталистам.

В конце второй седмицы, перед выходными, мы все же докопали тоннель и сделали выход из него за огромной емкостью, что стояла возле стены. К стене эта емкость прижата не была. Там оставалось немного места, где мы с Лихтом вполне могли пролезть, при этом ни один чешуйчатый великан не сможет туда протиснуться, из-за своих габаритов.

Как оказалось, зал, предназначенный для производства оружия – находился в некотором отдалении от того места, где держали рабов. И никто не смог помешать нам с Лихтом проверить то, что осталось в этом зале. Как оказалось, материал этот не природного происхождения. В смысле в том виде, в котором мы его видели, он в природе не существовал, его создавали искусственно. А вот ингредиенты вполне себе были природного происхождения. К тому же вокруг было полно различных реагентов, назначение и название которых, мы не смогли определить. Поэтому мы набрали всего по чуть-чуть, чтобы никто ничего не заметил, и убрались оттуда.

На следующее утро мы вновь лежали и следили за соглядатаями девушки, а еще я любовался ею, выделив отдельный слой подсознания для этого. Сегодня я научился видеть лучше. Я смог вблизи разглядеть часть того, что находилось в отдалении. Я очень четко и хорошо смог разглядеть эту красавицу. Я видел, как она переживает, что не может дозваться меня и, наверняка думает, что я погиб или уехал. Но, как бы там ни было, появляться перед ней мне нельзя.

Как ни странно, все шпионы сегодня ушли почти сразу, как только девушка покинула это место. Мы же отсюда прямиком направились к наставнику. Показали ему реагенты. Кое-что он опознал, а кое-что нет. Мы оставили все это у него. Наставник нам рассказал, что сегодня нас искали люди из окружения одной высокопоставленной леди. Настолько значимой, что сам городской наместник ходит перед ней на цырлах. Говорит, расспрашивали его о неких молодых удачливых охотниках. Но Джон сказал, что мы в пустыне, и когда вернемся, не знает. Он предположил, что это была охрана той самой девушки, которую мы видим в пустыне по выходным.

Этой ночью мы набрали еще немного реагентов для себя, а с утра уже прибыли в пустыню. На этот раз девушка закончила свой монолог словами:

– Ну, если тебе не нужен мой подарок, я его выкину. Не выйдешь, клянусь, выкину. Раз, два, три.

И со словом «Три» она выкинула нож, который привезла для меня.

«А ведь она еще и умная! Красавица, умница. Мечта, а не девушка», – подумал я и твердо решил, что добьюсь ее и возьму в жены. Ведь выкинула она этот нож не куда-нибудь, а в ту самую расщелину, в которую упал ее кулон. И теперь я точно смогу его забрать. Похоже, девушка догадалась, что я не выхожу, потому, что за ней следят, и нашла-таки способ передать нож мне.

Но на этот раз меня ждал сюрприз. Сначала третий соглядатай лежал до вечера, а потом ему в голову пришла глупейшая идея забрать мой подарок и он сунулся в катакомбы. Хорошо, что тихушник решил войти через ближайший к расщелине вход. Ведь он не знал, что от этого входа до тоннеля, который находится под расщелиной, очень большое расстояние и проходит этот тоннель как раз через пещеру, где обосновалась стая дургАнов.

Назад он выбежал весь ободранный и пораненный. Видимо, ему удалось отбиться от охраны границ стаи. Но безболезненным этот опыт не был. Однако этот менталист не сдался и пошел ко входу, ведущему в наш дом. А вот это уже ни есть хорошо. Убивать, по сути, нам его не за что. Ничего плохого ни нам, ни нашему наставнику он не сделал. Похоже, пришло наше время сваливать с этого города. Жаль. И очень не хочется обрекать этот город на смерть, но если нам не оставят выбора, нам придется уйти. И в этом буду виноват я.

Но у Создателя, видимо, были другие планы и, судя по воплям, раздавшимся из тоннелей и звукам яростного боя с применением магии, наш тихушник столкнулся с очередными разведчиками, посланными на нашу территорию. Ему удалось выбраться из тоннеля и даже отойти на полста шагов, но сил на большее ему не хватило. И мужчина упал на песок без сознания.

– Я итак натворил дел. Решать тебе. Как скажешь, так и поступим, – обратился я брату.

– Ну, он точно не бандит. Мы не знаем, зачем он следит за той леди, но он явно не желает ей вреда. Бросать человека на смерть, который ни нам, ни наставнику не сделал ничего плохого, неправильно. Надо помочь ему, – ответил Лихт.

– Даже если нам придется уехать и обречь целый город на смерть?

– Мы не обрекаем его на смерть. Позже мы сможем вернуться, но уже только в катакомбы. Да, у нас не будет овощного супа и мясного пирога, но человек останется жив.

– Хорошо, – согласился я с доводами брата и мы с ним быстро метнулись в пещеру. Он убил разведчиков дургАнов, которые еще не успели далеко уйти, а я забрал нож, перенес его к нам в дом и достал шкуры, якобы добытые нами на охоте в пустыне. Небольшой запас подобной добычи у нас всегда имелся, чтобы мы могли в таких вот случаях срочно вернуться в город.

Я выбрался на поверхность через дальний вход. Поднял сани на руки, поставил их на песок, в сторонке от входа в катакомбы, затем замел свои следы и начало следов от саней. После уже двинулся к раненому. Если вдруг завтра кому-то в голову придет светлая мысль прочитать следы, то на этом месте его чтение и закончится – пустыня замела. Все, дальше не прочесть.

Лихт тоже впрягся, и так мы вдвоем добрались до раненого. Походили вокруг, осматривая, положили в сани, промыли и обработали раны снадобьями, что у нас были и рванули к воротам города.

У ворот мы снизили скорость, но все равно бежать не перестали. Мы сильно вспотели и делали вид, что запыхались. В сумерках стража нас не разглядела и взяла на прицел арбалетов.

– Стой! Кто там по ночам шастает?

– Это мы. Сэм и Лихт. У нас раненый, в пустыне нашли! – крикнул я, тяжело дыша.

– Сэм? Вы же знаете закон. После захода солнца вход в город запрещен.

– Но раненый господин похож на дворянина. Мы не сможем его вылечить. Раны очень серьезные. Вы его заберите и доставьте к лекарю, а нас не пускайте, мы утром придем.

Тишина. Через пару ридок раздался голос десятника:

– Сэм, это вы?

– Да, лэр десятник, – ответил я. – У нас раненый. Возможно дворянин. Ему очень нужна помощь.

– Сейчас спущусь.

Со стены скинули веревочную лестницу, по ней спустился десятник. Он подошел к саням, на них, укрытый плащевкой, лежал раненный мужчина.

– Да это же… – начал было десятник, но потом резко обернулся к стене и крикнул:

– Открыть ворота, подать телегу, лучшего лекаря к раненому, срочно!!!

Заскрипели ворота и оттуда выкатили телегу, запряженную двойкой скакунов. Мы помогли переложить раненого, а потом развернулись и собрались возвращаться в пустыню, как услышали голос стражника:

– А вы куда?

– Ну, так никого в город после заката пускать нельзя, – повторил я его слова.

– Это закон, – добавил Лихт.

– Э, нет. Так не пойдет. Да завтра этот господин мне голову отсечет, если узнает, что я его спасителей на ночь глядя в пустыню выгнал. Быстрее заходите.

– Так мы к пустыне привычные, – попытался отговориться я.

– Я ему это потом не объясню. Сказал заходите, значит заходите и быстрее, ворота закрывать надо.

– Спасибо, лэр десятник, заулыбались мы с Лихтом. Дома ночевать все же приятнее.

– Вам спасибо. Где хоть его нашли-то?

– В пустыне, с версту отсюда. Около гор. Там еще входы в катакомбы.

– А-а-а. Знаю, знаю. Ну, бегите домой.

Наставник был сильно удивлен, когда мы вошли через парадную дверь, а не через потайную.

– Что случилось? – спросил он, и мы рассказали ему все в подробностях.

– Вы поступили правильно. Хоть это и создаст нам проблемы. Но жизнь человека важна. Нужно будет сделать вот что. Завтра с утра дождитесь, когда к вам наведается этот господин, поговорите с ним. Особо не переигрывайте. Изображайте простолюдинов вашего возраста, но умеющих выживать в пустыне. Заподозрить он ничего не должен. Потом мы вместе уйдем в катакомбы до того, как про это прознает его хозяйка. Я полагаю, это она приходила к тебе, Сэм.

Не думаю, что она станет болтать, раз не проболталась до сих пор, поэтому жить той жизнью, что мы жили до этого вполне возможно и после того, как она уедет. Думаю, за мной последят какое-то время и отстанут.

– Хорошо, наставник, – ответил Лихт. – Мы все сделаем.

На следующее утро наставник ушел на работу в свою лавку, а мы остались дома. Раздался стук в дверь, потом не знакомый мужской голос произнес:

– Куда прешься в чужой дом? Тебя приглашали?

Снова стук, и уже знакомый голос:

– Сэм, Лихт, это я, десятник Клим. Открывайте.

Я открыл дверь и вышел, за мной вышел Лихт. Мы увидели вчерашнего нашего пациента и, наконец, смогли разглядеть его нормально, вблизи, в сознании и не разодранного в клочья. Высокий, стройный блондин, с карими глазами, что выдавали его с потрохами. Цветастый камзол, украшенный драгоценной вышивкой. Широкие штаны, заправленные в высокие сапоги с дорогущими бляшками. Серьги в ушах с драгоценными камнями, перстни почти на каждом пальце.

Внешне он смотрелся щеголем, любящим развлечения и удовольствия, тратящим кучу денег на прожигание жизни. Таким он хотел казаться. Но вот его глаза говорили о том, что этому человеку не чужда дисциплина и самопожертвование. Воля, сила и стойкость скрывались в его глазах. Этот человек повидал много смертей и много боли, но это его не сломило, лишь сделало сильнее.

Мы перестали его рассматривать, поклонились и поприветствовали его:

– Здравствуйте, господин. Вам стало лучше?

– Намного, – ответил тот. – Маг сказал, что если бы не ваши снадобья, то я бы уже умер. Не пригласите в дом?

– Ой, простите, господин. Конечно, заходите. Только мы живем бедно. Не будет ли вас раздражать обстановка? – сделал я вид, что залебезил.

– Не будет. Клим останься тут и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

– Как прикажете, господин виконт, – отдал честь десятник, выпрямившись в струнку.

Дворянин, зайдя в дом, разулся. И поставил свои сапоги рядом с нашими, чем ввел нас в ступор. Мы так и остались стоять, разинув рты:

– Слышал, у вас дома всегда чисто и гости разуваются, когда к вам приходят, – пояснил он.

– Да, господин, но наши гости простолюдины. Разве вам пристало разуваться в доме неблагородных? – удивился Лихт.

– Пристало. Входя в чужой дом, уважай правила и труд хозяев. Куда идти-то?

В ту комнату проходите. Она маленькая, правда, – ответил я.

Господин зашел в комнату, и мы следом за ним.

– Господин, вина у нас нет, но есть цвар. Правда, не дворянский. Сами собирали.

– Цвар? Уважаю хороший цвар. Из чего собирали? Из тех трав, из которых лекарства сделали, чтобы мне жизнь спасти?

– В пустыне собирали, кое-что в городе купили. Да там есть немного тех трав, из них мы снадобья лекарственные делаем.

– А откуда рецепты снадобий знаете? Маг сказал, что таких вообще не знает. И что если бы не чудодейственные их свойства, мое тело бы уже к похоронам готовили.

– Нам наставник рецепты рассказал, он наемником служил, потом, остепенился. Но тут не растут многие травы из его рецептов, и мы подобрали похожие по свойствам в пустыне. Смешали, попробовали на себе, снадобья работают.

– А рецептами поделитесь?

– Поделимся, если прикажете, но не хотелось бы, – замялся Лихт.

– Заставлять не буду, но если согласитесь продать, куплю.

– Мы не хотим наживаться на чужих бедах, господин. На самом деле наши рецепты не стоят того, чтобы за них платить. Наставник сказал, что у столичных лекарей есть много лекарств намного эффективнее тех, что мы делаем. Только стоят они очень дорого, потому что такие растения растут только в пустынях. Поэтому тратить деньги на наши рецепты не стоит. Но если прикажете, мы так расскажем, – сжеманничал я.

– Сказал же, не буду я вам приказывать, но спасибо за информацию. А рассказать про растения можете?

– Конечно господин. Сейчас, – обрадовался брат и побежал за нашей сумкой. Достал несколько тряпочек и положил на стол перед господином. Вот те травы, что мы собираем.

– Можно мне взять немного? – спросил дворянин.

– Можно, – с барской замашкой ответил Лихт, и вспомнив, кто перед ним, тут же поправился:

– Конечно, господин, берите сколько нужно.

Господин улыбнулся и взял понемногу от каждого пучка. И только собрался сложить их в один, как мы с Лихтом вдвоем закричали:

– Нет!!!

Дворянин замер, боясь пошевелиться.

– Простите, господин. Эти травы нельзя смешивать. Они потеряют свои целебные свойства. Каждый вид травы нужно держать в отдельном свертке. Сейчас я принесу тряпочки, – объяснился я.

Я быстро сбегал и принес небольшие тряпочки. Завернул в каждую по небольшому пучку из тех трав, что лежали на столе и отдал их гостю.

– Так из каких трав вы хотите цвар заварить? – вернулся к прежнему вопросу дворянин.

– Полагаю, в цваре будет вот эта, вот эта, вот эта и вот эта трава. – сказал Лихт, а я в это время метнулся на кухню и принес еще трав с местного рынка.

– А еще можно добавить вот эту и вот эту – для полноценного раскрытия вкуса, – предложил я.

– А поподробнее можете рассказать? – с нескрываемым любопытством поинтересовался гость.

– Конечно, – согласился Лихт. – Вот эта трава отлично тонизирует. В сочетании с этой травой, получится не просто тонизирующий цвар, а еще и общеукрепляющий. Вот эта трава и вот эта в сочетании придадут хорошего настроения и немного ускорят заживление ран. А эффект от смешения всех четырех трав дополнительно придаст ясности мышлению. Ну, а последние две дополнят вкус. Изволите попробовать? Мы любим такой цвар с лепешками.

– С удовольствием, – ответил дворянин, и Лихт убежал заваривать цвар на кухню, прихватив с собой травы.

– Не принесешь разделочную доску? – поинтересовался господин.

– Конечно, – ответил я, поклонился и сбегал за разделочной доской. Дворянин достал из своей сумки большой шмат пастормы, с кучей специй и невероятно приятно пахнущей. Потом, вынул кровяную колбасу, сыр и хлеб. Наделал бутербродов и попросил блюдо под все это. Я опять сбегал на кухню и принес блюдо. Тут и Лихт подоспел с цваром.

– Присаживайтесь, – кивнул дворянин, указывая на скамью за столом. Мы присели.

– Угощайтесь, – улыбнулся гость.

– А можно? – удивился я, глотая слюну.

– Нужно, – ответил дворянин.

Лихт разлил цвар по чашкам.

– Простите, у нас только глиняные чашки, – смутился я.

– Я не привередливый, – отмахнулся господин и, взяв бутерброд и чашку, напомнил:

– Ешьте. Для вас ведь нес.

Нас долго уговаривать не пришлось. Мы взяли по бутерброду с кровяной колбасой, на которой куски колбасы были не тоньше куска хлеба и стали есть вприхлебку с цваром. Дворянин же сначала понюхал содержимое чашки, потом закрыл глаза и сделал небольшой глоток цвара, видимо прислушиваясь к ощущениям. И судя по тому, что на его лице расплылась довольная улыбка, вкус ему понравился. Мы уже ели по второму бутерброду с пастормой, когда дворянин приступил к первому. Все это время он просто пил цвар, всецело наслаждаясь его вкусом.

– Понимаю, что прошу многого, но не поведаете, как собирать эти травы и как они называются? – вернулся к диалогу дворянин.

– Как называются, не знаем. Но собирать их надо срезая по три-пять стебельков, в зависимости от их количества на кусте. Если на кусте от двадцати до тридцати стебельков, то срезать можно только три. Если от тридцати до сорока, то четыре. Если больше сорока, то пять. Больше пяти срезать нельзя. И потом с этого куста нельзя срезать стебли, пока не появятся молодые побеги в количестве не меньше, чем срезали. А лучше даже больше, – рассказал я.

– Интересно, а кто вам это рассказал?

– Никто, сами додумались, – ответил Лихт.

– Мы поняли это, перепробовав много вариантов. Если срезать больше, то кусты растут хуже или вообще гибнут. Если они выживают, то их свойства становятся хуже. Это количество не случайное, а проверенное на практике. Если же стебли не срезать, а срывать, то результат тот же. Растение теряет часть своих свойств. Или вовсе гибнет, – пояснил я.

– Почему вы перестали есть? Кушайте.

– Мы уже съели по три бутерброда.

– Ну и что? Мяса и колбасы еще много.

– Вы же то, что останется, нам хотите предложить?

– Ну, да.

– Мы бы хотели угостить наставника, – пояснил вместо меня Лихт.

– Тут и наставнику хватит. Ешьте, не стесняйтесь.

– Ну… Мы хотели бы угостить еще кое-кого… – замялся я.

– Кого? – удивился дворянин.

– Пекаря, он подкармливал нас лепешками бесплатно, когда у нас не было денег. Дубильщика – он отдавал нам остатки кожи, чтобы мы могли сшить себе обувь, портниху – она бесплатно нам шила одежду из остатков ткани…

– Стоп, я понял. Вы собираетесь этим поделиться со всем бедным кварталом, в котором живете? – перебил меня дворянин.

– Ага, – ответил Лихт.

– Тогда, пожалуй, этого будет маловато.

– Нет, господин, что вы, нам хватит. Пекарь принесет лепешек, мы еще суп овощной сварим. С миру по краюхе и будет пир.

Дворянин улыбнулся.

– Нет. Так не пойдет. Я не позволю вам нести траты. Давайте я вам за свое спасение дам вот это, – господин выложил на стол мешочек, развязал его и высыпал содержимое на стол. По столу разъехались золотые кругляши.